Александр Навара. Олимпийские игры

   Из динамика раздался низкий электронный голос:
   – Процедура голосовой идентификации. Подтвердите допуск.
   Она тихо произнесла ключевую фразу.
   – Имеющий уши да услышит.
   – Допуск подтверждаю. Добро пожаловать на борт, капитан Ларсон.
   В корпусе челнока образовалась расширяющаяся прямоугольная щель. Часть обшивки с металлическим скрипом поползла вниз, вытянулся язык пологого трапа. Светлана запрыгнула на опускающуюся пластину, нырнула внутрь и нетерпеливо хлопнула по кнопке закрытия люка.
   Оказавшись в пилотской кабине, она запустила рутинные процедуры проверки основных систем корабля и связалась с техническим центром космопорта.
   Дежурный техник не преминул высказаться по поводу сумасбродных девиц, что шляются по ночам, кокетничают с охраной и впустую тратят ценные ресурсы. Светлана пообещала ему при личной встрече популярно растолковать служебные обязанности дежурного, а заодно и просветить о стоимости сервиса по классу «олл инклюзив», после чего ревнитель экономии поутих и активировал охлаждение дока.
   Капитан поставила на прогрев стартовые двигатели. Мерный нарастающий рев заполнил кабину, и она поспешила отключить внешние микрофоны.
   Между тем из диспетчерской пришёл свежий полетный график и навигационная обстановка в системе, и Светлана принялась колдовать над пультом управления.
   В своё время специалисты корпорации переоборудовали электронную начинку и системы связи корабля. Теперь, после доработки, малоразмерный катер, способный взять на борт всего восемь человек и пятьдесят тонн груза, не уступал по коммуникативным возможностям большому военному транспорту.
   Светлана ввела задачу и, пока компьютер рассчитывал пространственные координаты нужного ей объекта с поправками на актуальную скорость и траекторию движения, вернулась к вопросам, которые привели её среди ночи в пилотскую кабину челнока.
   «Почему никто в комиссии не предложил проинформировать полковника Кузнецова? Поговорили и разошлись. Странно. И что же на самом деле могло произойти с Алексом? Похищение, диверсия, нервный срыв?»
   Капитан закусила губу.
   К служебной ответственности примешивалась и изрядная доля личных мотивов. Она искренне переживала за друга. После гибели на Мьёлнире подполковника Ларсона, отца Светланы, и Олега Карпенко, человека, которого она любила, Александр Кузнецов стал единственным звеном, связующим её с прошлым.
   Прошлое. Мьёлнир. Тихая планета, родной уютный мир, далёкий от безумия Доминиона.
   Она даже не ожидала, что воспоминания о жизни до нападения бриидов так сладки и болезненны одновременно.
   Честно признаться, Светлана Ларсон была достаточно самолюбивой и авантюрной натурой.
   Женщина с удовольствием носила военную форму. Отлично пилотировала вертолёт и боевой истребитель, могла справиться с управлением большого космического транспорта. Умела терпеть боль и причинять её другим, не боялась быть убитой и сама убивала. После Мьёлнирской катастрофы пошла за Алексом и хотела мстить, потом вместе с ним вернулась на службу в корпорацию и теперь выполняла на Олимпии задание старшего Кузнецова.
   Она была солдатом и всё же не стала им до конца. Не хватило немножко, чуть-чуть цинизма, чуть-чуть ярости, чуть-чуть расчётливости, чуть-чуть жестокости. Ей не было стыдно в этом признаться, так же как и не было стыдно за слёзы в глазах, когда вспоминала о мирной жизни.
   Она ни о чём не жалела.
   «Я такая, какая есть, – капитан Светлана Ларсон. Светлана Ларсон – девушка с Мьёлнира. Я сама по себе».
   Алекс!
   «Проклятая эгоистка. Ты адаптировалась, носишь кружевное белье, шляешься по кабакам с мужиками, флиртуешь направо и налево! Ты же знала, что парню плохо, что он живет в том последнем бою. Знала и не помогла ему. Сучка».
   Они никогда не были любовниками, щепетильный майор боялся оскорбить память погибшего друга, но женщина интуитивно чувствовала, что он по-настоящему любит ее.
   «Он жив, – убежденно решила Светлана. – Жив, и ты обязательно найдешь его!»
   Вычисления закончились, и компьютер пискнул. Тонкие пальцы капитана быстро забегали по клавиатуре, набивая текст.
   Орудийная башенка во фронтальной огневой арке челнока ожила. Малый лазер, годный только для передачи информации на дальние расстояния, задрался вверх. Поймал невидимую мишень и выстрелил в ночное небо серию импульсов, практически незаметных на фоне сияющей вакханалии двигателей.
   Отправив кодированное сообщение для полковника Кузнецова, капитан Ларсон заглушила реактор. Через полчаса бокс остыл, и она отправилась назад в гостиницу.
   Тихий, но настойчивый стук в дверь каюты вывел Бориса Кузнецова из состояния легкой дремы.
   Полковник приподнялся на койке и сел.
   – Входите!
   В каюту зашёл вахтенный офицер, отдал честь и вытянулся по стойке «смирно».
   – Вольно. Слушаю вас.
   – Извините за беспокойство, господин полковник! Капитан Бергстрем просит вас подняться на мостик.
   – Спасибо, Десницкий. – Кузнецов встал. – Передайте шеф-пилоту – я сейчас буду.
   – Слушаюсь, господин полковник! Еще раз извините за беспокойство!
   Мальчишка-вахтенный явно робел в присутствии заматеревшего в боях командира и маскировал смущение военной выправкой. Борис невольно усмехнулся – вспомнились времена, когда и сам начинал таким же зеленым юнцом.
   Ох и досталось ему тогда. Плевать, что хозяйский сын, правило для всех одно: взялся служить – не скули. И правильно, солдат должен доверять личным качествами и талантам командира, а не количеству нулей на его банковском счету.
   – Кстати, Десницкий, на коммерческих рейсах офицеры не обязаны тянуться в струнку перед пассажирами, – словно невзначай напомнил полковник.
   – Слушаюсь, господин пас… – Парень поперхнулся и покраснел. – Извините!
   – Иди, иди. – Борис улыбнулся, накинул на плечи китель и подпихнул окончательно стушевавшегося юнца к выходу из каюты. – Совсем вас шкипер задрючил – зверь, а не человек.
   Транспорт шел на автопилоте. Полумрак, подсвеченный тусклым мерцанием разноцветных огоньков на контрольных панелях ходовой рубки, скрывал фигуру шеф-пилота Мартина Бергстрема.
   – Господин капитан Бергстрем, к вам господин полковник Кузнецов!
   – Вы свободны, Десницкий.
   Отпустив вахтенного, капитан неуверенно начал:
   – Борис Петрович, извините еще раз. Пришлось…
   Кузнецов знал Бергстрема не первый год, и по странному поведению обычно спокойного и уверенного звездолётчика понял: произошло что-то экстраординарное.
   – Не надо предисловий, Марти.
   Щелкнул тумблер. Ровный свет люминесцентных ламп залил помещение. Капитан молча протянул полковнику компьютерную распечатку.
   Борис быстро пробежал глазами сообщение.
   «Алекс!»
   Он сделал над собой усилие и оторвал взгляд от бумаги.
   – Ты уже читал. Я хочу знать твое мнение.
   Швед задумчиво пожевал мундштук пустой трубки.
   – Сложно утверждать что-либо определенно. Капитан Ларсон предлагает отложить подписание договора до выяснения всех обстоятельств дела. Разумный ход.
   – Остановиться сейчас? – Руки полковника непроизвольно сжались в кулаки, старый шрам на лице побелел. – Ты же знаешь, сколько мы вложили в этот проект. Я говорю не о бизнесе, о людях.
   – Корабль президента Баринова идет к планете параллельным курсом. Можно предложить ямбуржцам состыковаться и завершить все формальности прямо здесь, в космосе.
   – И это не выход, Марти, – тихо возразил Борис. – Мы не можем действовать украдкой. Хенрик фон Штауфен абсолютно прав, публичная декларация наших целей и открытое подписание договора могут снять напряженность вокруг проекта. Я знаю, чем рискую, и принимаю этот риск.
   Звездолётчик почтительно склонил голову.
   – Жду ваших указаний, господин полковник.
   – Свяжитесь по официальному каналу с Олимпией и подтвердите наше прибытие по графику.
   Он на секунду задумался и добавил:
   – Марти, сразу после приземления ты задраишь все люки и не пустишь на борт не единой души, кроме как по моему личному приказу. Распоряжения и просьбы, исходящие от Алекса и Светланы, игнорировать.
   Бергстрем вопросительно изогнул бровь, но полковник уже повернулся и тяжелой походкой прошел на выход из рубки.

Глава VII
Сектор Саксония, Олимпик-сити, Олимпия, 3 января 3002

   Камера неотступно следила за окрашенным в черно-оранжевые полосы «Гефестом».
   Массивный ТЕХНО уверенно двигался по лабиринту каменных завалов бейджинского стадиона Мао Цзэ, больше известного среди фанатов чемпионата под названием «Лабиринт дракона». Когда бронированный гигант достиг Коридора – глубокой и извилистой расщелины, пересекающей арену с севера на юг, – он ещё прибавил шаг.
   Комментатор воспользовался отсутствием активных действий и пустится в вальяжные рассуждения:
   «Итак, дорогие зрители, тактика, выбранная Грантом, представляется нам вполне очевидной. Он стремится в южные пещеры. Там, в условиях ближнего боя, десять тон лишнего веса его машины могут стать решающим фактором в исходе схватки. Остается только гадать: примет ли Танг вызов, или захочет навязать сопернику собственное решение. Не следует забывать, «Лабиринт дракона» – родная площадка «Бейджинских тигров». Танг хорошо знаком с местностью и может нанести неожиданный удар из засады».
   Внезапно, словно в подтверждение его слов, из-за ближайшей скалы справа от «Гефеста» вылетела пачка ракет, прочертив в небе дымные следы.
   Основная часть зарядов попала в нижнюю часть корпуса и ноги ТЕХНО. Пламя разрывов закрыло от зрителей пошатнувшуюся машину. В стороны полетели осколки брони и камни.
   Камера переключилась. В кадре появился красно-зеленый «Богомол», балансирующий на длинных столбах пламени.
   Угловатый ТЕХНО завершил прыжок и плавно опустился на широкий каменистый выступ. Рубиновые стрелы лазеров пронзили пространство. Удар снова пришелся на уже поврежденную левую ногу захваченного врасплох противника.
   «Гефест» потерял баланс и резко накренился. Опытный пилот все же сумел избежать падения, опустил машину на одно колено и зафиксировал. Правое плечо ТЕХНО уродовал горб ротационной пушки Шнейдера. Ствол поймал цель и плюнул огнем. Ураган крупнокалиберных снарядов сшиб «Богомола» со скалы.
   «В десятку! – захлебываясь, орал комментатор: – Если бы вы знали, дорогие зрители, что творится здесь на трибунах! Похоже, судьба схватки… Нет!!! Танг встает! Он готов продолжить бой! Вот это борьба!»
   – Отвратительно. – Роберта выключила инфо-экран и возмущенно отбросила пульт дистанционного управления. Мягкая спинка дивана спасла хрупкую пластинку от разрушения. – Вы называете себя цивилизованными людьми? Ха! Да вы одичали хуже мутантов.
   Женщина-воин, рождённая в Сожжённой зоне, провела в Доминионе больше года и тем не менее так и не смогла понять и принять ряд обыденных вещей.
   – Спорт – всего лишь спорт, – невозмутимо парировал Грэг Стейнбек. – Людям нужен риск, азарт, слава.
   Он бросил на собеседницу лукавый взгляд и продолжил:
   – И потом, ты же сама рассказывала мне о «праве мятежа» и дуэлях на арене. Не так ли?
   Она рывком подняла мощное двухметровое тело с жалобно скрипнувшего дивана и прошлась по гостиной с грацией смертельно опасного хищника.
   – У бриидов не было выбора, и война стала нашим образом жизни. Вы – люди. И где ж ваш выбор? Вот он. – Она ткнула пальцем в погасший экран. – Балаган! Ни один легионер не станет драться за деньги или на потеху толпе.
   – Господи, – всплеснул руками бывший наемник, – ты только послушай себя. Сколько экспрессии!
   Похоже, ему доставляло удовольствие подзадоривать оппонента.
   – Ты же находка для любого клуба. Грех зарывать талант в землю. Бьюсь об заклад, быть тебе чемпионом!
   Женщина глухо зарычала, ее мускулистые руки сжались в увесистые кулаки, голубые глаза подёрнулись недобрым льдом. Кажется, Стейнбек неосторожно перегнул палку. На его счастье в дверях смежного номера появился Джек Колли.
   – Опять сцепились? – Он недовольно передёрнул плечами. – Я же просил тебя, Грэг, не заводить её. Мне не нужен труп в гостиной. Нас и так принимают чуть ли не за банду пиратов, даже клички придумали идиотские.
   – Клички-то тебе чем не понравились? – ехидно осведомился Парень-в-Кожане и тут же попросил: – Капитан, рассуди нас с Монахом. Что скажешь о чемпионате?
   – Хочешь знать моё мнение? – Колли прошёл в комнату и встал между спорщиками. – Профанация. И всё, сделай одолжение, закрой тему.
   – О чём ещё можно болтать на сумасшедшей планете, под завязку набитой ТЕХНО, – пробурчал Грэг, но совету внял. – Извини, трибун. Я не хотел тебя обидеть. Не держи зла.
   Роберта с достоинством кивнула и отошла к дивану.
   Джек сел в кресло и спросил Стейнбека:
   – Есть новости?
   – Никаких, – ответил тот. – Кузнецов второй день безвылазно сидит в «Империале». А мы… Вот объясни мне, шеф. Какого дьявола мы уже два месяца торчим здесь? Кто бы знал, как надоели эти игры в шпионов! Хочется настоящего дела!
   Колли устало вздохнул. Он уже потерял счет жалобам бывшего командира звена.
   – Ты можешь предложить лучший вариант? Считай, что мы – в засаде.
   – Замечательная огневая позиция! – Грэг иронически оглядел обстановку гостиничного номера. – В засаде? На кого? Где противник, командир?!
   – Хватит, сержант, – не выдержал наконец Колли. – Тебя никто не держит, можешь уходить.
   – Ну спасибо, капитан! – Вот теперь Стейнбек по-настоящему обиделся. – Может, я и не такой упертый, как ты, но хорошо помню Лиз и всех наших ребят! Мне не меньше твоего хочется узнать, кто и почему подставил нас на Мьёлнире, и достать ту сволочь, что угробила целую планету. Только что мы высидим здесь, на Олимпии?!
   Джек промолчал, за него ответила Роберта:
   – Возможно, на этот раз нам повезет. – Она растянула губы в хищной улыбке. – Кузнецовы – хорошая приманка.
   Сержант пожал плечами:
   – Не разделяю оптимизма. Больше года мы таскаемся по Доминиону. Результат – ноль.
   Колли не видел смысла вступать в полемику. Возражения Стейнбека напомнили ему старый разговор с Александром Кузнецовым.
   «Мы сели в поезд без остановок и обратных билетов. Лиз подарила нам отсрочку, и мы живём на её кредит. Хочешь уйти – уходи. Я должен оплатить счет».
   «Упёртый», – решил тогда Алекс. «Упёртый», – сказал сегодня Грэг.
   Оба ошибались. Колли не был фанатиком мщения, такие живут на эмоциях и быстро сгорают. Капитан относился к иной категории, трезвой, целеустремлённой, безжалостной к себе и другим. Каратель – звериное чутьё, холодная ненависть и дело, которое надо завершить.
   Джек резко поднялся и спросил Грэга:
   – Ты сказал, Кузнецов второй день не выходит из гостиницы. Так?
   – Не бери в голову, командир, – ответил тот. – Вчера вечером я видел на улице Светлану Ларсон. При полном дамском параде, шла под ручку с каким-то мужиком. Тот разве что слюной на тротуар не капал. Завернули прямиком в «Метрополь». Сам подумай, стала бы она развлекаться, если б что-то случилось с Алексом.
   – График подписания договора тоже не изменился, – вставила Роберта. – В новостях объявили, завтра состоится пресс-конференции полковника Кузнецова и президента Баринова.
   Она осторожно села на диван и постаралась правильно распределить вес, гостиничная мебель не очень соответствовала её комплекции.
   – Крутился тут давеча в «конюшнях» один тип, – припомнил сержант. – Да нет… Думаю, к нашему делу он отношения не имеет.
   – Что за тип? – немедленно поинтересовался Колли.
   – Журналист. Йохан Тойфер.
   – Тойфер? – Трибун добросовестно пыталась разобраться в чуждой ей жизни и психологии, а потому посвящала много времени просмотру инфо-каналов. – Я видела его репортажи. Он ведёт передачу… Как же это у вас называется…
   Пока она пыталась вспомнить непривычный термин, капитан настойчиво потребовал от сержанта подробности:
   – Что конкретно интересовало твоего журналиста?
   – Он искал людей, воевавших в Гиадах. – Разведчик ощутил, что допустил ошибку, и смутился. – Сам-то я с ним не разговаривал, не хотелось светиться.
   – Криминальная хроника. Вот! – победно выдала Роберта и неожиданно по-детски улыбнулась. – У нас бандитов просто вешают, а у вас показывают в новостях.
   – Значит, криминальная хроника ищет людей, воевавших в ОРГ, – задумчиво протянул Колли и прошелся по номеру. – Грэг, устрой-ка нам встречу.
   – Не вопрос. Сделаю, босс.
   – Эх, времени у нас маловато. – В голосе капитана появились энергичные нотки. – Вот что, сержант. На всякий случай приготовь наш грузовик.
   Джек выразительно посмотрел на Роберту. Стейнбек перехватил его взгляд и широко улыбнулся – похоже, олимпийское сидение закончилось.

Глава VIII
Сектор Саксония, Олимпик-сити, Олимпия, 3 января 3002

   Каждый год в начале апреля южный ветер, наполненный обжигающим дыханием пустыни, приносил на плато Стъёрдал мириады мельчайших частиц песка. Пыль, удушливая пыль – буквально повсюду. Она поскрипывает на зубах, набивается под одежду, жирной бахромой оседает на зданиях и технике. Солнечный свет с трудом пробивается сквозь висящую в воздухе желтовато-серую пелену. Дышать без специальных фильтров практически невозможно. Жизнь замирает в ожидании первой весенней грозы.
   Роберта шла по плато. В мутном мареве она разглядела одинокую фигуру, закутанную в саван офицерского плаща, подошла и молча встала рядом.
   – А, это ты… – не поворачивая головы, тихо произнес бриид. – Ты пришла насладиться победой, трибун.
   – Нет. Я пришла задать тебе вопрос, претор.
   – Не в традиции легионов искать ответ у побеждённого, – усмехнулся воин и напомнил: – Ты убила меня в честном бою. Там, на Мьёлнире, мы оба хотели такого исхода. Наш спор решён. Сказано – сделано!
   – Сказано – сделано! – эхом повторила Роберта. – Я убила тебя, Лайонел Винсон. Почему же ты снова и снова приходишь сюда?
   – Посмотри туда. – Мертвец вытянул руку. – Видишь?
   Она проследила взглядом в указанном направлении. Вдалеке, почти скрытые пылевой завесой, двигались войска. ТЕХНО строились правильными рядами, гоплиты занимали позиции у ног боевых машин. Трибун не могла разглядеть нарисованные на броне значки соединений. Впрочем, ей и не было в том нужды, она знала их наизусть.
   – Легион, – выдохнула Роберта и гневно обернулась к претору. – Не тебе тревожить их покой! Они мертвы по твоей вине.
   – Слова. Слова не имеют значения. – Бриид разочарованно покачал головой. – Легион жив до тех пор, пока жив и не сломлен духом хоть один из его воинов. Ты жива, и ты возродишь легион!
   – Ты и вправду сошёл с ума, претор. – Трибун иронически улыбнулась и горько посоветовала: – Спроси у своих солдат, почему они отказались идти за мной и остались на Мьёлнире. Я – полукровка без рода и имени.
   – Чушь! Я сказал тебе тогда, повторю и сейчас: научись понимать истинный смысл вещей, – напомнил претор. – Ты слышишь меня и говоришь со мной – это голоса наших генов. Ты – Винсон, как и я. По крови и духу. Найди дорогу основателя нашего рода и, может быть, пройдешь по ней дальше, чем я.
   Фигура Лайонела Винсона таяла, растворяясь в пылевых вихрях. Сквозь завывания ветра Роберта услышала угасающий голос:
   – Я ответил на твой вопрос?
   Она вышла из транса, открыла глаза и прошептала:
   – Не знаю, мятежник. Скорее – посеял новое сомнение.
   Женщина рывком подняла обнаженное сильное тело с пола, подошла к окну и всмотрелась в темноту. Воспоминания унесли последнего воина Четвёртого штурмового легиона Ориона далеко от Олимпии.
   Роберта заставила себя оторвать взгляд от инфо-экрана. Её мощные руки непроизвольно сжались в кулаки. Трибун с трудом сдерживала гнев.
   Тяжко наблюдать за битвой со стороны. Особенно если гибнут те, с кем ещё вчера стоял в одном строю, и ты не можешь их спасти. И совершенно невыносимо, когда сознаёшь – гибнут бессмысленно и бесславно.
   Кузнецовы поступили честно, к ним претензий нет. Сразу, как выбрались из ловушки в подземельях крепости, вышли в эфир на открытых каналах. Объявили: диверсант активировал ядерные мины, и остановить таймеры невозможно. Предложили заключить перемирие для эвакуации обоих сторон с обречённого Мьёлнира.
   Претор Лайонел Винсон не внял голосу разума. Вперёд и только вперёд! И плевать, что через пару-другую часов нас всех поглотит адский смерч.
   Колонны Четвёртого легиона Ориона двинулись на штурм крепости. В лоб на орудийные расчёты, под ураганный огонь. Обугленные остовы ТЕХНО словно вехи отметили путь атакующих.
   Кузнецовы ещё раз просили прекратить никому не нужную бойню – планета вот-вот превратится в огромный костёр. Претор молчал и упорно клал одного воина за другим. Потери? Да кто их считал. Может, треть, а может, и половина состава линий.
   Наконец легионеры прорвались, заставили умолкнуть разбитые бастионы. Уцелевшие защитники крепости оставили позиции.
   Всё, ты победил. Ещё не поздно. Транспорты ещё могут забрать выживших в битве и унести их в космос. Уходи с планеты!
   Лайонел Винсон поступил иначе. Он собрал измученные когорты и бросил их против арьергардного заслона, прикрывающего эвакуацию противника.
   Война – образ жизни Легионов. Есть простые правила: долг, честь, здравомыслие. Воин обязан их блюсти. Так учили Роберту. Так учили тех, кто уже умер или умрёт на Мьёлнире в ближайшие часы. Так будут учить их смену.
   Претор Винсон забыл о долге, когда вопреки прямому запрету консула готовил рейд на Мьёлнир. Претор Винсон поступил бесчестно, когда подставил Роберту и её трибу. Претор Винсон обезумел, когда понял: не слава его ждёт, а вечный позор.
   Выходит, он ничем не лучше мерзавца, который запустил ядерные заряды.
   Единственно, бриида нельзя было обвинить в недостатке мужества. Он лично возглавлял атаки на самых опасных направлениях. Вот и сейчас его ТЕХНО шёл в первых рядах строя.
   «Похоже, проклятый претор жаждет отправиться в ад, – догадалась Роберта. – Что ж, я с удовольствием покажу ему дорогу и постараюсь ускорить маршрут».
   Трибун отошла от экрана и огляделась.
   Военных и техников вокруг много, только обращаться к ним смысла не имеет. Заняты спешной догрузкой последних транспортов и предстартовым циклом. А во-вторых, точнее – во-первых, какой мьёлнирец захочет её слушать! Такие же легионеры, как она, убили и до сих пор убивают их знакомых, друзей, родственников. Скажи спасибо, что после художеств Винсона тебя просто не пристрелили. Так что действовать придётся без помощников.
   Взгляд Роберты остановился на маленьком катере, стоящем поодаль от других кораблей. Вот так и приходят на ум крамольные мысли: пожалуй, принцип «один воин – одна специальность в совершенстве» не так уж и хорош. Умей трибун водить летательный аппарат – проблема решилась бы сама собой.
   «Погоди-ка! – Она заметила одинокую фигурку в лётном комбинезоне, медленно ковыляющую в направлении катера. – Ну, точно!»
   Трибун догнала женщину-пилота, ухватила её за руку и развернула лицом к себе.
   – Помнишь нашу сделку в лесу? Предлагаю ещё одну.
   Та замахнулась на неё костылём.
   – Пусти, полоумная! Какие ещё, к чертям собачьим, сделки!
   – Меняю жизнь ваших людей из арьергарда на жизнь Лайонела Винсона, – выпалила Роберта, криво улыбнулась и добавила: – Если тебе мало, возьмешь в придачу и мою.
   Глаза мьёлнирки прищурились, она немного помолчала, словно взвешивала предложение. Потом твёрдо объявила:
   – Твоя мне не нужна. Говори, что надо делать.
   С десяток километров катер выписывал хаотичные зигзаги в сложном рельефе местности. Затем вынырнул из лабиринта ущелий и лощин, поднялся над горной грядой, изменил направление и пошёл по дуге.
   Манёвр понятен, пилот не хотел демаскировать место старта. Правда, на взгляд Роберты, в данный момент процедурой стандартных предосторожностей можно было и пренебречь. Тем не менее она воздержалась от замечания, как и от совета лететь напрямую. Негоже лезть в чужую епархию. Да и, выскочив на поле боя без предварительной ориентировки, они имели все шансы получить заряд от первого же ТЕХНО, на который нарвутся. Водители в горячке стреляют рефлекторно.
   К развалинам павшей крепости зашли с противоположной стороны и начали круговое снижение. Прошли над пожарами и дымами, над взорванными и разбитыми бастионами, над искореженными боевыми машинами и трупами солдат. Вывернули на обратный склон горы и тормознули. Вошли в расщелину, осторожно продвинулись и зависли, прикрываясь скалами.
   Роберта через оптику оглядела горловину ущелья. Выжженный клочок земли, усеянный поверженными боевыми механизмами. Неожиданно для себя она впервые осознала: до какой же степени смерть механических гигантов пародирует гибель живых существ. Скрюченные металлические конечности. Затвердевшая хватка сцепившихся врагов. Безвольно свисающие обрывки квазимускулов и остро торчащие обломки ферротитановых костей. Вывалившиеся из пробоин мотки обугленных проводов – словно кишки из вспоротых животов. Охлаждающая жидкость, кровью пропитавшая почву. Кабины, как черепа, зияющие провалами выбитых глазниц.
   Это те, кто уже никогда не встанет. Но есть и другие. Те, кто ещё не упал.
   Легионеры оттеснили противника от входа, и теперь беспощадный лобовой бой кипел в глубине ущелья. Там вели огонь. Сходились на пистолетный выстрел. Шли в рукопашную. Без надежды победить. Без надежды выжить. До последнего снаряда. До последнего бойца.