Страница:
— Там ключ от моего кабинета, — пояснил герцог. В моем кабинете на задней стенке секретера есть чёрный сучок в левом нижнем углу, нажмёшь его и откроется тайник, — голос герцога слабел, — там ты найдёшь две стальные пластины, одна карта местности где укрыт клад, вторая — ключ к карте. Сторона пластины — пять тысяч шагов высокого мужчины, такого как ты. Клад будет нетрудно найти. Он закопан на глубине человеческого роста и скрыт под каменной плитой, почти как могила, — слабо улыбнулся старый герцог. — Хотя, так и есть. Из тех, кто прятал клад никого нет в живых. Остался я один, но ждать уже не долго. Наклонись ко мне, я скажу тебе заветное слово к ключу.
Губы старика прошептали на ухо графу Анри какую-то фразу, которую не смог услышать полностью человек в соседней комнате. До него долетел лишь обрывок фразы когда герцог закашлявшись повысил голос: «… год». Ты все поймёшь когда увидишь пластины. А теперь иди, оставь меня, я очень устал, иди… И помни о клятве.
— Государь, я клянусь, я выполню Вашу волю.
— Иди, — тихо прошептал Филипп Добрый, — и главное — помни год.
Граф поклонился, поцеловал руку герцога, лежащую поверх одеяла, и только повернулся, чтобы уйти, как услышал какой-то подозрительный шум за стенкой. Откинув полу гобелена, он понял все, увидев небольшое отверстие.
— Нас подслушивали, Государь.
— Тем более не теряй времени, бери пластины и беги, беги из Бургундии, спасайся от Карла, беги, — прошептал одними губами старый герцог, — я уже не смогу тебя защитить. Долг, клятва…помни.
Граф Анри вышел из спальни Филиппа Доброго и быстро зашагал на верхний этаж дворца, где находился рабочий кабинет герцога. Стражники, стоящие в карауле, недоуменно переглянулись. Не обращая ни накого внимания, рассеянно кивая на приветствия придворных, хорошо знавших графа, он приближался к дверям кабинета. Войдя в кабинет, он подошёл к секретеру, и обойдя его нагнулся к задней стенке, ища сучок в левом нижнем углу. Занятый поисками, он не услышал подкрадывающиеся шаги. А вот и чёрный сучок. Граф нажал на него, приведя в действие потаённый механизм, и из стенки секретера выехал небольшой ящичек. Он увидел две пластины, о которых говорил герцог. Взяв их в руки, он стал подниматься с колен, как что-то пронзило его правый бок, причинив ему нестерпимую боль. Обернувшись, он увидел зверский оскал Николо Кампобассо, стоящего с окровавленным кинжалом в руке.
Превозмогая боль, граф Анри кинулся на Кампобассо. Выбив кинжал из руки своего врага, он в него вцепился. Анри пытался задушить Николо, зажав пластины в одной руке. Кампобассо в свою очередь вцепился одной рукой в пластины, а другой стал разжимать душившую его руку Анри. Силы изменяли Анри, кровь из раны капала на ковёр, и тогда он закричал изо всех сил, стараясь привлечь внимание стражи. Кампобассо кулаком ударил Анри в грудь и тот упал на ковёр. Одна из пластин выпала из руки Понтарлье и отлетела к графу Кампобассо. Анри пытался подняться и увидел как его враг схватил пластину. В кабинет ворвались стражники, Николо выбежал, граф Анри, зажимая рану рукой, оттолкнув охрану, вышел из кабинета, приказав подать его коня.
Он оглянулся в поисках сбежавшего Кампобассо, но не увидел его. Видимо он сбежал по боковой винтовой лестнице, искуссно скрытой витражами. Дворец был построен с пожеланиями будущего герцога Карла, который приказал архитекторам сделать несколько тайных выходов из дворца. Охрана дворца молча проводила графа, зажавшего рану рукой, в полном недоумении, но не решаясь задавать вопросы.
К графу подбежали трое офицеров из его свиты. — Вы ранены, что случилось?
— Быстро седлайте коней, мы уезжаем, — сказал граф, морщась от боли, — все вопросы потом.
Вокруг начала собираться толпа придворных, пытающихся выяснить причину шума.
— Это дуэль, его хотел убить любовник, это заговор — делались различные предположения.
Не обращая внимание на собравшихся, Анри вышел из дворца, с помощью пажа сел на коня и пустил его вскачь.
Отъехав от дворца, он спешился и попросил перевязать его рану. Рана на его счастье оказалась не слишком глубокой, хоть и сильно кровоточила. Продезинфицировав рану коньяком из походной фляги, притороченной к седлу, перевязав рукавом рубахи и сделав несколько больших глотков коньяка, Анри почувствовал себя гораздо лучше.
— Друзья мои, — обратился он к своим офицерам и пажу. — Благодарю Вас за службу мне и не могу более удерживать вас подле меня. У меня другое назначение. Возьмите вот этот кошель полный золота, и простите меня. Мне жаль с Вами расставаться, друзья. Я еду в свой замок Понтарлье, ну а затем одному господу известно что меня ждёт. Я ухожу со службы герцогу. Не спрашивайте меня ни о чем, — предостерёг он вопросы офицеров. Карлу я служить не намерен. Вы вольны в своих действиях. Можете вернуться в армию и продолжать службу Карлу. Прощайте.
Анри пожал руки офицерам…
Он не стал говорить офицерам своего отряда, чтобы они скрывали его намерения. Карл Смелый умел развязывать языки и Анри не хотел причинять страдания офицерам и навлекать на них гнев Карла, которые честно служили под его командованием.
Вскочив на коня он поскакал в свой родовой замок сделать приготовления к дальней дороге. Он уже принял решение — он оправится в земли Тевтонского Ордена…
Анри знал, что Николо Кампобассо уже мчиться в ставку Карла Смелого и у него остаётся совсем мало времени, чтобы покинуть пределы Бургундии. Разумеется он мог найти защиту и покровительство у французского короля Людовика XI, но это противоречило его чести. Он не мог поступить на службу к королю которого презирал и который являлся врагом его страны.
В землях Тевтонского Ордена он найдёт то, что ему нужно — надёжное убежище и достойных покровителей. Многие рыцари Европы стекались в Мальборк — столицу ордена, крупнейшую неприступную крепость в Европе. Орден постоянно находился в состоянии войны со своими соседями — Литвой и Польшой и был рад притоку военной силы.
На следующий день после прибытия в свой замок, Анри, взяв с собой семейные драгоценности и деньги, рано утром выехал в полном рыцарском вооружении за ворота замка. Домочадцам и слугам он сказал, что вернётся после окончания войны в Нидерландах. Немного отъехав от замка, он остановил коня и поднял забрало шлема.Он долго смотрел на свой родовой замок, где он родился и провёл детские годы, стараясь запечатлеть его навсегда в своей памяти, затем тронул коня…
— Этого не может быть, Николо, — восклицал Карл расхаживая по шатру взад-вперёд. — Зачем было нужно Анри напасть на тебя.
— Мой государь, — спросите лучше об этом у самого Анри, если он вернётся в лагерь.
— Что значат твои слова, Кампобассо. Как это если вернётся? Эй, часовой, — позвал граф де Шароле стражника у входа в палатку и когда тот вошёл, приказал: «Немедленно вызвать ко мне графа Анри де Понтарлье.»
— Он поносил Вас, мой государь, — подливал масла в огонь льстивый итальянец, зная вспыльчивый нрав Карла. — И сказал, что не собирается Вам более служить. Он всячески оскорблял Ваше имя.
— Он должен был быть сегодня утром в лагере, — задумываясь сказал будущий герцог. — Сейчас мы все выясним.
В шатёр вошёл один из офицеров отряда Анри, сопровождавший молодого графа в поездке в Дижон. Он поклонился Карлу и стал в ожидании его приказаний.
— Где граф Анри? — взревел Смелый. — Ты с ним ездил в Дижон, отвечай, почему он не вернулся!
— Граф отпустил нас обратно в армию, сказав, что он уходит с военной службы.
— Как уходит с военной службы? — на лице наследника бургундского престола было написано крайнее изумление. — Он командир отряда. Я не разрешал ему оставить военную службу, мы ведём военные действия, — брызгал слюной Карл. Немедленно послать за ним. Я накажу его перед всей армией. Где он? — глаза Смелого горели огнём бешенства.
— Он отправился в свой замок, — сообщил офицер.
— Мой государь, позвольте мне съездить за графом и привезти его в лагерь, — обратился к Карлу Кампобассо. — Если он не удрал ещё к королю Людовику, — добавил кондотьер, подкидывая Карлу новую версию исчезновения графа Анри де Понтарлье, чтобы разжечь новый огонь гнева Карла Смелого, ненавидящего французского короля лютой ненавистью.
Хитрый итальянец намеренно называл Карла своим государем, несмотря на то, что тот был пока ещё наследником бургундской короны и носил титул графа де Шароле. Он знал, что граф Карл ждёт не дождётся того времени, когда его чело украсит герцогская корона.
— Езжай немедленно, мой верный Николо, и привези его в цепях, этого предателя. Он наверное хочет податься к королю Людовику, прельстившись его золотом. Перекрыть границы, — продолжал бушевать Карл Смелый, поверив словам подлого Кампобассо.
Кампобассо не застал Анри де Понтарлье в его родовом замке. От злости итальянец поджёг замок. На границах тоже не видели молодого графа Анри. Он просто исчез…
3. Наши дни. Москва. Алексей Ставров.
4. 1475 год. Карл Смелый. Начало конца.
Губы старика прошептали на ухо графу Анри какую-то фразу, которую не смог услышать полностью человек в соседней комнате. До него долетел лишь обрывок фразы когда герцог закашлявшись повысил голос: «… год». Ты все поймёшь когда увидишь пластины. А теперь иди, оставь меня, я очень устал, иди… И помни о клятве.
— Государь, я клянусь, я выполню Вашу волю.
— Иди, — тихо прошептал Филипп Добрый, — и главное — помни год.
Граф поклонился, поцеловал руку герцога, лежащую поверх одеяла, и только повернулся, чтобы уйти, как услышал какой-то подозрительный шум за стенкой. Откинув полу гобелена, он понял все, увидев небольшое отверстие.
— Нас подслушивали, Государь.
— Тем более не теряй времени, бери пластины и беги, беги из Бургундии, спасайся от Карла, беги, — прошептал одними губами старый герцог, — я уже не смогу тебя защитить. Долг, клятва…помни.
Граф Анри вышел из спальни Филиппа Доброго и быстро зашагал на верхний этаж дворца, где находился рабочий кабинет герцога. Стражники, стоящие в карауле, недоуменно переглянулись. Не обращая ни накого внимания, рассеянно кивая на приветствия придворных, хорошо знавших графа, он приближался к дверям кабинета. Войдя в кабинет, он подошёл к секретеру, и обойдя его нагнулся к задней стенке, ища сучок в левом нижнем углу. Занятый поисками, он не услышал подкрадывающиеся шаги. А вот и чёрный сучок. Граф нажал на него, приведя в действие потаённый механизм, и из стенки секретера выехал небольшой ящичек. Он увидел две пластины, о которых говорил герцог. Взяв их в руки, он стал подниматься с колен, как что-то пронзило его правый бок, причинив ему нестерпимую боль. Обернувшись, он увидел зверский оскал Николо Кампобассо, стоящего с окровавленным кинжалом в руке.
Превозмогая боль, граф Анри кинулся на Кампобассо. Выбив кинжал из руки своего врага, он в него вцепился. Анри пытался задушить Николо, зажав пластины в одной руке. Кампобассо в свою очередь вцепился одной рукой в пластины, а другой стал разжимать душившую его руку Анри. Силы изменяли Анри, кровь из раны капала на ковёр, и тогда он закричал изо всех сил, стараясь привлечь внимание стражи. Кампобассо кулаком ударил Анри в грудь и тот упал на ковёр. Одна из пластин выпала из руки Понтарлье и отлетела к графу Кампобассо. Анри пытался подняться и увидел как его враг схватил пластину. В кабинет ворвались стражники, Николо выбежал, граф Анри, зажимая рану рукой, оттолкнув охрану, вышел из кабинета, приказав подать его коня.
Он оглянулся в поисках сбежавшего Кампобассо, но не увидел его. Видимо он сбежал по боковой винтовой лестнице, искуссно скрытой витражами. Дворец был построен с пожеланиями будущего герцога Карла, который приказал архитекторам сделать несколько тайных выходов из дворца. Охрана дворца молча проводила графа, зажавшего рану рукой, в полном недоумении, но не решаясь задавать вопросы.
К графу подбежали трое офицеров из его свиты. — Вы ранены, что случилось?
— Быстро седлайте коней, мы уезжаем, — сказал граф, морщась от боли, — все вопросы потом.
Вокруг начала собираться толпа придворных, пытающихся выяснить причину шума.
— Это дуэль, его хотел убить любовник, это заговор — делались различные предположения.
Не обращая внимание на собравшихся, Анри вышел из дворца, с помощью пажа сел на коня и пустил его вскачь.
Отъехав от дворца, он спешился и попросил перевязать его рану. Рана на его счастье оказалась не слишком глубокой, хоть и сильно кровоточила. Продезинфицировав рану коньяком из походной фляги, притороченной к седлу, перевязав рукавом рубахи и сделав несколько больших глотков коньяка, Анри почувствовал себя гораздо лучше.
— Друзья мои, — обратился он к своим офицерам и пажу. — Благодарю Вас за службу мне и не могу более удерживать вас подле меня. У меня другое назначение. Возьмите вот этот кошель полный золота, и простите меня. Мне жаль с Вами расставаться, друзья. Я еду в свой замок Понтарлье, ну а затем одному господу известно что меня ждёт. Я ухожу со службы герцогу. Не спрашивайте меня ни о чем, — предостерёг он вопросы офицеров. Карлу я служить не намерен. Вы вольны в своих действиях. Можете вернуться в армию и продолжать службу Карлу. Прощайте.
Анри пожал руки офицерам…
Он не стал говорить офицерам своего отряда, чтобы они скрывали его намерения. Карл Смелый умел развязывать языки и Анри не хотел причинять страдания офицерам и навлекать на них гнев Карла, которые честно служили под его командованием.
Вскочив на коня он поскакал в свой родовой замок сделать приготовления к дальней дороге. Он уже принял решение — он оправится в земли Тевтонского Ордена…
Анри знал, что Николо Кампобассо уже мчиться в ставку Карла Смелого и у него остаётся совсем мало времени, чтобы покинуть пределы Бургундии. Разумеется он мог найти защиту и покровительство у французского короля Людовика XI, но это противоречило его чести. Он не мог поступить на службу к королю которого презирал и который являлся врагом его страны.
В землях Тевтонского Ордена он найдёт то, что ему нужно — надёжное убежище и достойных покровителей. Многие рыцари Европы стекались в Мальборк — столицу ордена, крупнейшую неприступную крепость в Европе. Орден постоянно находился в состоянии войны со своими соседями — Литвой и Польшой и был рад притоку военной силы.
На следующий день после прибытия в свой замок, Анри, взяв с собой семейные драгоценности и деньги, рано утром выехал в полном рыцарском вооружении за ворота замка. Домочадцам и слугам он сказал, что вернётся после окончания войны в Нидерландах. Немного отъехав от замка, он остановил коня и поднял забрало шлема.Он долго смотрел на свой родовой замок, где он родился и провёл детские годы, стараясь запечатлеть его навсегда в своей памяти, затем тронул коня…
* * *
Анри не ошибался в своих предположениях, что ненавистный им Николо Кампобассо мчиться со скоростью стрелы в ставку командующего бургунской армии.Однако хитрый итальянец совсем не горел желанием поделиться со своим господином Карлом узнанной тайной клада Филиппа Доброго. Приехав в ставку он немедленно попросил уедиенции у Смелого.— Этого не может быть, Николо, — восклицал Карл расхаживая по шатру взад-вперёд. — Зачем было нужно Анри напасть на тебя.
— Мой государь, — спросите лучше об этом у самого Анри, если он вернётся в лагерь.
— Что значат твои слова, Кампобассо. Как это если вернётся? Эй, часовой, — позвал граф де Шароле стражника у входа в палатку и когда тот вошёл, приказал: «Немедленно вызвать ко мне графа Анри де Понтарлье.»
— Он поносил Вас, мой государь, — подливал масла в огонь льстивый итальянец, зная вспыльчивый нрав Карла. — И сказал, что не собирается Вам более служить. Он всячески оскорблял Ваше имя.
— Он должен был быть сегодня утром в лагере, — задумываясь сказал будущий герцог. — Сейчас мы все выясним.
В шатёр вошёл один из офицеров отряда Анри, сопровождавший молодого графа в поездке в Дижон. Он поклонился Карлу и стал в ожидании его приказаний.
— Где граф Анри? — взревел Смелый. — Ты с ним ездил в Дижон, отвечай, почему он не вернулся!
— Граф отпустил нас обратно в армию, сказав, что он уходит с военной службы.
— Как уходит с военной службы? — на лице наследника бургундского престола было написано крайнее изумление. — Он командир отряда. Я не разрешал ему оставить военную службу, мы ведём военные действия, — брызгал слюной Карл. Немедленно послать за ним. Я накажу его перед всей армией. Где он? — глаза Смелого горели огнём бешенства.
— Он отправился в свой замок, — сообщил офицер.
— Мой государь, позвольте мне съездить за графом и привезти его в лагерь, — обратился к Карлу Кампобассо. — Если он не удрал ещё к королю Людовику, — добавил кондотьер, подкидывая Карлу новую версию исчезновения графа Анри де Понтарлье, чтобы разжечь новый огонь гнева Карла Смелого, ненавидящего французского короля лютой ненавистью.
Хитрый итальянец намеренно называл Карла своим государем, несмотря на то, что тот был пока ещё наследником бургундской короны и носил титул графа де Шароле. Он знал, что граф Карл ждёт не дождётся того времени, когда его чело украсит герцогская корона.
— Езжай немедленно, мой верный Николо, и привези его в цепях, этого предателя. Он наверное хочет податься к королю Людовику, прельстившись его золотом. Перекрыть границы, — продолжал бушевать Карл Смелый, поверив словам подлого Кампобассо.
Кампобассо не застал Анри де Понтарлье в его родовом замке. От злости итальянец поджёг замок. На границах тоже не видели молодого графа Анри. Он просто исчез…
* * *
Третий по счёту, «великий» бургундский герцог Филипп де Валуа, по прозвищу «Добрый», немного оправился от тяжёлой болезни и совершил своё последнее путешествие в славный город Брюгге, который фактически являлся второй столицей герцогства, где и скончался в июне, предоставив своему сыну Карлу полноту власти…
3. Наши дни. Москва. Алексей Ставров.
Алексей смотрел через увеличительное стекло на стальную пластину, лежащую на его письменном столе. Изображение на пластине являлось по-видимому праобразом карты.
— Вот эта борозда, извивающаяся как змея, возможно — река или ручей, — вслух думал он, — а вот это видимо крепость или замок, — подумал он о выпуклой башне на пластине. Но что означает этот крест?
Додумать ему не дали. В дверь позвонили. Алексей подошёл к двери, посмотрел в глазок, и открыл дверь.
— Здорово, Леха, — весело приветствовал его стоящий на пороге бывший одноклассник Александр Смычков, или просто — Шура.
— Привет, Шура, проходи, — сказал Алексей, — раздевайся, будешь кофе или чай.
— А покрепче у тебя ничего нет? — рассмеялся довольный своей остротой Смычков.
— Так будешь или нет, — строго сказал Алексей и посмотрел на Шуру.
— Ладно, не кипятись, чай так чай.
Они выпили чай, поболтали о разных пустяках, вспомнив школьные годы. Вскоре Шура засобирался домой и будучи уже на пороге, вдруг остановился и спросил Алексея:
— Слушай, а ты узнал что-нибудь о пластине.
— Пока ещё нет, вот завтра схожу к своему учителю — профессору Горскому, покажу ему.
— Смотри не потеряй пластину, бабулька моя говорила, что она имеет огромную ценность, хотя, что ценного в железке, чай не золото. А то уже другие интересуются…
Ставров пропустил последнюю фразу своего одноклассника между ушей, не обратив на неё ни малейшего внимания.
Алексей сдержал слово, данное Шуре и на следующий день нанёс визит профессору истории Горскому Е.А. — своему любимому преподавателю в университете. Профессор считался по праву одним из лучших знатоков геральдики.
— Евгений Анатольевич, к Вам Алексей Ставров, — пропищал в динамике селектора тоненький голосок секретаря профессора.
— Скажи, пусть заходит, — ответил Горский.
— Здраствуйте, профессор, — раздался с порога голос Алексея, — разрешите?
— Заходи, заходи, садись, — сказал профессор, — расскажи, зачем пожаловал, только не говори, что соскучился и пришёл просто проведать своего бывшего старого учителя, — хитро улыбнулся Евгений Анатольевичя, — ни за что не поверю.
— Извините меня, Евгений Анатольевич, что так долго Вас не навещал, я совсем Вас не забыл, — промямлил Алексей и густо покраснел.
— Ну ладно, чего уж там, понимаю, дело молодое, — пошутил профессор, — никто не забыт и ничто не забыто, — добавил он. — Ладно, говори, а то у меня лекция через час, буду учить балбесов истории, как тебя в недалёком прошлом.
— Я пришёл посоветоваться по-поводу одной интересной вещицы, — извлёк из спортивной сумки пластину Алексей. — Моих знаний не хватает.
Профессор взял в руки квадратную стальную пластину и стал её внимательно рассматривать, затем вдруг быстрым движением схватил с края стола лупу и сосредоточился на обратней стороне пластины, стал очевидным его интерес к этой загадочной пластине.
— Так, так, это герб Бургундии — лев, — произнёс профессор, — но не совсем точное изображение. Почему он показан в лучах восходящего солнца? — размышлял Евгений Анатольевич, а хзатем подозвал Ставрова, — смотри.
— Герцогская корона, лев — атрибуты герба герцогов Бургундии, — повторил профессор, продолжая, — по всей видимости это карта какой-либо местности, все на это указывает. Башня — замок или крепость, крест — возможно, церковь или часовня, но может быть и могила или кладбище, а вот эти выпуклости — скорее холмы или невысокие горы, борозды — реки или ручьи, этот неправильный круг — полагаю, озеро, а вот эти изображения, напоминающие острие копья или стрелы — могут быть изображением леса или рощи, но судя по тому, что их довольно много, это все-таки лес. Интересная пластина, — сказал профессор и спросил Ставрова, — откуда она у тебя, Алексей?
Ставров рассказал Горскому о своём однокласснике Александре СмычКове, который дал ему эту пластину, о том, что две недели назад умерла старушКа Елизавета — бабушка Шуры, передав пластину внуку перед смертью со словами, что она хранит важную тайну.
— Ясно, что ничего не ясно. Хорошо, Алексей, извини меня, мне надо собираться на лекцию. Если ты можешь её оставить мне на несколько дней, я поразмышляю и сделаю экспертизу состава пластину у моего друга — химика, может что-то и проясниться. Хотя многое и непонятно, но весьма интересно.
— Спасибо, Евгений Анатольевич, я зайду к Вам через три дня, — пообещал Алексей, прощаясь с профессором.
— Вот эта борозда, извивающаяся как змея, возможно — река или ручей, — вслух думал он, — а вот это видимо крепость или замок, — подумал он о выпуклой башне на пластине. Но что означает этот крест?
Додумать ему не дали. В дверь позвонили. Алексей подошёл к двери, посмотрел в глазок, и открыл дверь.
— Здорово, Леха, — весело приветствовал его стоящий на пороге бывший одноклассник Александр Смычков, или просто — Шура.
— Привет, Шура, проходи, — сказал Алексей, — раздевайся, будешь кофе или чай.
— А покрепче у тебя ничего нет? — рассмеялся довольный своей остротой Смычков.
— Так будешь или нет, — строго сказал Алексей и посмотрел на Шуру.
— Ладно, не кипятись, чай так чай.
Они выпили чай, поболтали о разных пустяках, вспомнив школьные годы. Вскоре Шура засобирался домой и будучи уже на пороге, вдруг остановился и спросил Алексея:
— Слушай, а ты узнал что-нибудь о пластине.
— Пока ещё нет, вот завтра схожу к своему учителю — профессору Горскому, покажу ему.
— Смотри не потеряй пластину, бабулька моя говорила, что она имеет огромную ценность, хотя, что ценного в железке, чай не золото. А то уже другие интересуются…
Ставров пропустил последнюю фразу своего одноклассника между ушей, не обратив на неё ни малейшего внимания.
Алексей сдержал слово, данное Шуре и на следующий день нанёс визит профессору истории Горскому Е.А. — своему любимому преподавателю в университете. Профессор считался по праву одним из лучших знатоков геральдики.
— Евгений Анатольевич, к Вам Алексей Ставров, — пропищал в динамике селектора тоненький голосок секретаря профессора.
— Скажи, пусть заходит, — ответил Горский.
— Здраствуйте, профессор, — раздался с порога голос Алексея, — разрешите?
— Заходи, заходи, садись, — сказал профессор, — расскажи, зачем пожаловал, только не говори, что соскучился и пришёл просто проведать своего бывшего старого учителя, — хитро улыбнулся Евгений Анатольевичя, — ни за что не поверю.
— Извините меня, Евгений Анатольевич, что так долго Вас не навещал, я совсем Вас не забыл, — промямлил Алексей и густо покраснел.
— Ну ладно, чего уж там, понимаю, дело молодое, — пошутил профессор, — никто не забыт и ничто не забыто, — добавил он. — Ладно, говори, а то у меня лекция через час, буду учить балбесов истории, как тебя в недалёком прошлом.
— Я пришёл посоветоваться по-поводу одной интересной вещицы, — извлёк из спортивной сумки пластину Алексей. — Моих знаний не хватает.
Профессор взял в руки квадратную стальную пластину и стал её внимательно рассматривать, затем вдруг быстрым движением схватил с края стола лупу и сосредоточился на обратней стороне пластины, стал очевидным его интерес к этой загадочной пластине.
— Так, так, это герб Бургундии — лев, — произнёс профессор, — но не совсем точное изображение. Почему он показан в лучах восходящего солнца? — размышлял Евгений Анатольевич, а хзатем подозвал Ставрова, — смотри.
— Герцогская корона, лев — атрибуты герба герцогов Бургундии, — повторил профессор, продолжая, — по всей видимости это карта какой-либо местности, все на это указывает. Башня — замок или крепость, крест — возможно, церковь или часовня, но может быть и могила или кладбище, а вот эти выпуклости — скорее холмы или невысокие горы, борозды — реки или ручьи, этот неправильный круг — полагаю, озеро, а вот эти изображения, напоминающие острие копья или стрелы — могут быть изображением леса или рощи, но судя по тому, что их довольно много, это все-таки лес. Интересная пластина, — сказал профессор и спросил Ставрова, — откуда она у тебя, Алексей?
Ставров рассказал Горскому о своём однокласснике Александре СмычКове, который дал ему эту пластину, о том, что две недели назад умерла старушКа Елизавета — бабушка Шуры, передав пластину внуку перед смертью со словами, что она хранит важную тайну.
— Ясно, что ничего не ясно. Хорошо, Алексей, извини меня, мне надо собираться на лекцию. Если ты можешь её оставить мне на несколько дней, я поразмышляю и сделаю экспертизу состава пластину у моего друга — химика, может что-то и проясниться. Хотя многое и непонятно, но весьма интересно.
— Спасибо, Евгений Анатольевич, я зайду к Вам через три дня, — пообещал Алексей, прощаясь с профессором.
4. 1475 год. Карл Смелый. Начало конца.
Бургундия готовилась к празднованию Рождества Христова, до которого осталось всего несколько дней. Трое суток назад вернулся из Лотарингии герцог Карл Смелый. В сентябре он ввёл свои войска в Лотарингию, изгнав герцога Рене II, полностью оккупировав герцогство, ряд крепостей которого были переданы Карлу ещё в 1473 году.
Карл Валуа, герцог Бургундский, по прозвищу «Смелый», правивший в герцогстве уже шесть лет и являющийся его полновластным хозяином, прибыл в свою столицу Дижон для празднования Рождества, оставив большю часть своей армии на зимних квартирах в Лотарингии.
Карл сидел в кресле перед огромным камином, в котором потрескивали поленья дров, вытянув ноги, и предавался раздумьям. Отблески пламени камина играли на огромных витражах большой залы Женаппского дворца — резиденции бургундских герцогов. Время от времени он прикладывался к кубку с красным вином. Его герцогская мантия из горностаевых шкурок валялась на полу, корона лежала на столе среди блюд со снедью. Герцог уже достаточно выпил, празднуя с приближёнными победу над Лотарингией, вернее её захват, но с упорством быка продолжал подливать в кубок вина. Временами его лицо озарялось светом от пламени камина, и если бы его придворные видели бы его лицо, то они бы застыли от страха, уподобясь безмолвным колоннам залы. Глаза Карла метали молнии, зубы скрежетали, он что-то бессвязно бормотал сквозь стиснутые зубы.
— Подлый Комин, предатель. Разве не я дал тебе все, что ты желал. Ты был моим любимым советником, камергером, я осыпал тебя милостями и золотом, поверял свои тайны. Но нет, ты продал меня, своего благодетеля, прельстившись посулами и звоном золота этого подлого, вероломного Людовика, который называет меня своим братом и кузеном. Какой лицемер. Мне тебя очень не хватает, Комин, твоих мудрых советов, ах, как жаль, что ты променял своего благородного господина на эту хитрую и лживую лисицу. Ну и черт с тобой.
«Битая башка», как называл в порыве гнева Филиппа де Комина, Карл Смелый, стал, наряду с Оливье Лэ Деном по проэвищу «Оливье-дьявол»,одним из ближайших советников и любимцев французского короля Людвика XI, нелицеприятно отзываясь о Карле в своих мемуарах.
— Опять начинают поднимать голову эти тупоумные фламандские бюргеры. Хотят новых привилегий и свобод, вот вам, — герцог показал куда-то в сторону кукиш и вновь потянулся к кубку.
— Они забыли, как упивались и захлёбывались своей кровью, ах, льежцы, льежцы,неужели вы забыли битву при Сен-Троне, а 1468 год?, когда я вырезал полгорода. Дураки, идиоты. Ну что ж, пеняйте на себя, коварный Людовик не спасёт вас от моего гнева.Он хорошо получил при Монлери.
Отхлебнув вина из кубка, Карл направил мысли в другую сторону.
— Надо послать войска на подмогу герцогу Савойскому. Как он мог допустить, чтобы эти тупые швейцарские пастухи и крестьяне захватили Во и Нижнее Вале? Ну ничего, я проучу это стадо глупых баранов и навсегда отобью у них охоту нападать на моих союзников.
Год назад, 13-го ноября 1474 года произошло сражение при Херикорте между бургундским корпусом и швейцарской армией вместе с австрийцами и эльзасцами. Это сражение ознаменовало собой начало Бургундских войн. В то время как Карл Смелый находился со своим главными силами на Нижнем Рейне, союзники выступили с войском около 18000 человек для осады Херикорта. С севера на помощь осаждённым шёл бургундский корпус подкрепления, численность которого не превышала 10000 человек. Союзные войска выступили на встречу и после непродолжительно боя бургундцы отступили и обратились в бегство. Бернцы довольные первой победой, сообщили французскому королю Людовику XI, что на поле сражения насчитано 1617 убитых бургундцев. Это поражение привело герцога в неописуюмую ярость, хотя на самом деле потере бургудского корпуса были в несколько раз меньшими. Карл Смелый был сильно занят Лоарингией и на Нижнем Рейне, чтобы обратить пристальное внимание на швейцарцев, которые тем временем не бездействовали, совершая поход за походом и опустошая приграничные бургундские земли и Ваадт — область герцога Савойского. Жители тихого местечка на Нейенбургском озере — Штеффис были вырезаны все до одного, за оказанное сопротивление. Гарнизон замка был сброшен с башни в пропасть. Фрайбургцы ограбили оставшихся в живых женщин и детей до нитки. Бернцы предпринимали совместно с фрайбургцами грабительские походы для захвата укреплённых пунктов на Юрских перевалах. И вот теперь герцог развязал себе руки с Лотарингией и германскими землями и был готов взяться за швейцарцев.
Лотарингский герцог, Рене II, в расчёт не принимался: что могут сделать его малочисленные войска против двадцатитысячной бургундской армии.
— Созвать Генеральные Штаты. Пусть соберут денег на войну со швейцарскими кантонами. Фламандцы не обеднеют, это их дело отыскать деньги. Пусть только попробуют не найти, не то задавлю налогами и пошлинами. Но как вероломен мой кузен, мой брат Людовик, — лицо герцога перекосила гримаса ненависти, — Он же знает, что я постоянно враждую со швейцарскими кантонами, и заключить с ними «вечный мир», за моей спиной, даже не предупредив меня. Он мечтает завладеть моей страной, Бургундией, но боится открыто выступить против меня, ещё бы, бургундская армия не уступает армии короля. Как он подл: все время сеет смуту в моих Нидерландах, хочет выкупить обратно крепости на Сомме, данные в залог ещё моему отцу, блаженной памяти Филиппу Доброму, но этому не бывать, клянусь святым Георгием Бургундским.
— Что со мной происходит? — сказал Карл вслух. — Господи, помоги мне. Правитель Бургундии стал замечать, что его постоянно стали обуревать мысли о прошлом, чего раньше за за ним не наблюдалось. Вот и сейчас он зачем то вспомнил графа Анри де Понтарлье, который был начальником отряда в его армии и которого он видел последний раз восемь лет назад. До герцога дошли слухи о нем, что Анри состоит на службе Тевтонского ордена, правда он о них быстро забыл и не вспоминал графа более пяти лет.
— К чему это. Что это за знак?
Размышления герцога были прерваны крадущимися шагами. Карл повернул голову.
— Кто здесь? — грозно спросил он.
— Государь, это я, — ответила тень и потрясла погремушкой.
— Лэ Глорье, что у тебя припасено нового из твоих острот чтобы развеселить меня.
— Пришёл пожелать темнй ночи, но чело твоё темнее ночи.
— Как прикажешь тебя понять? — удивлённо спросил Карл.
— Ваша светлость, Вы сильно много думаете, так можно и с ума сойти.
—Что ты мелешь, дурак! — вспылил Карл, — не тебе думать, глупцу.
— Лучше я промолчу, — заключил шут, — умный дурака не понимает.
— Пошёл вон! — заревел герцог. — Позови ко мне де Кревкера.
Шут помчался к двери вприпрыжку, потрясая своей погремушкой и ещё больше раздражая Карла, который от злости запустил в него кубком, от которого Лэ Глорье лихо увернулся и захлопнул дверь залы.
…В залу вошёл Филипп де Кревкер, граф де Кондэ, один из главных военачальников бургундской армии, чьё имя гремело в войсках. На графе был камзол из темновишневого бархата, на котором тускло блестел знак ордена Золотого Руна. На расшитом золотом поясе висел кинжал в украшенных серебром ножнах. Лицо графа было сурово, он не одобрял поведения герцога, который вызвал его в столь позднее время, но несмотря на все своё недовольство, граф не замедлил явиться на вызов своего государя.
— Государь, — произнёс граф, почтительно поклонившсь, — Вы меня звали?
— Присядь, Кревкер, — произнёс Карл, гнев которого немного улёгся, после ухода шута и принятого вина. Герцог смотрел в умные глаза графа, на его мужественное лицо воина, раздумывая с вопросом. Наконец он решился.
— Дней через двадцать выступаем в поход. Готова ли наша армия?
— Ваша светлость, армия готова, но…
— Никаких но, — перебил де Кревкера Карл Смелый, — выступаем против этих швейцарских свиней.
— Государь, Ваша светлость, подумайте, что вы делаете! Лучше заключить с ними соглашение, мир. Швейцарцы — грозная сила, их поддерживает король Людовик, — попытался возразить де Кревкер.
— Кревкер, замолчи! — воскликнул герцог, разгневанный словами графа, который посмел ему возразить — Как ты можешь так говорить о каком-то сброде свинопасов, Кревкер, ты — мой главный военачальник, мой советник.
— Именно потому, государь, я прошу Вас, заклинаю, не нападать на кантоны, — бесстрашо ответил граф де Кревкер, — Бургундия будет втянута в конфликт с Францией. Король только и ждёт ослабления Бургундии, чтобы вцепиться в неё своими когтями и прибрать к рукам. Ваш шурин, король Англии, Эдуард IV, нам не поможет, он занят своими междуусобицами. Наш союзник, герцог Савойский, уже получил хорошую оплеуху от швейцарцев, на его помощь не придётся рассчитывать, наоборот, он ждёт поддержки от Вас.Войско швейцарских кантонов многочисленное, хоть и не так хорошо вооружённое как бургундское. Но они храбры и решительны. У них нет рыцарей, но их пехота одна из лучших в Европе, к тому же они будут сражаться за свою землю и дома.
— Кревкер, я удивляюсь тебе, — с удивлением воскликнул Карл Смелый. — Ты боишься швейцарцев? Голландцы то же сражались за свою землю и дома, ну и что. Они мои подданные. Их восстания против моей власти я постоянно подавляю и буду подавлять.
— Вы знаете, государь, что я ничего не боюсь. Но надо смотреть правде в глаза. Это будет не прогулка, а тяжёлая война.Вы, государь не откажетесь от своего плана, но я, как Ваш генерал, обязан Вас предостеречь. Швейцарцы — не голландцы. Те ленивые бюргеры, заботящиеся о пополнениии своего кошелька и развитии торговли, какие из них могут быть воины. Они только умеют восставать против увеличения налогов и урезания их вольностей. Их все устраивает, если их сильно не давят.
Швейцарцы — совсем другое. Они бедные и живут только скотоводством, им терять нечего, и поэтому они будут сражаться до последнего человека. Мы сможем разбить их войско, но покорить их мы вряд ли сумеем. К тому же я получил донесение от лазутчика, что швейцарские кантоны объединились и теперь с ними справиться будет гораздо труднее, чем раньше, когда мы могли разбить кантоны по одиночке. Как известно, король Людовик заключил мир со швейцарскими кантонами и снабдил их деньгами, на которые они могут вооружиться.
— Кревкер, мы разобьём швейцарцев, соединим наши владения и создадим Бургундское королевство. Я вижу это, — упрямство герцога не знало пределов. — Тогда я посмотрю, как себя вести с королём Франции. Я сделаю Бургундию более могущественной чем Франция.
Карл Валуа, по прозвищу «Смелый», герцог Бургундии и Лотарингии, Брабанта и Люксембурга, маркиз Священной Римской Империи, граф Фландрии, Геннегау, Зеландии и княжества Эно, владетель Фрисланда, Салина и Малина, герцог Гельдерна, мечтал создать независимое королевство Бургундию. Он заставил своих историографов порыться в архивах в поисках древних манускриптов того времени и неоднократно их перечитывал. Первое Бургундское королевство возникло ещё в V веке, включающее юго-восточные земли Франции и часть земель, на которых сейчас находятся его враги — швейцарские кантоны. В 843 году Бургундия была разделена между Карлом I, королём Франции и Императором Лотарем. В 879 году образовалось королевство Бургундии на юге и в 888 королевство Бургундия, или Верхняя Бургундия на севере Франции. В 9 веке возникли герцогство Бургундия и Свободное графство Бургундия. В 933 году два королевства были объединены в одно, со столицей Арлем. В 1033 году королевство было аннексировано Императором Священной Римской империи Конрадом II. В 1378 году королевство Бургундия было уступлено Франции и прекратило своё самостоятельное существование.
Карл Валуа, герцог Бургундский, по прозвищу «Смелый», правивший в герцогстве уже шесть лет и являющийся его полновластным хозяином, прибыл в свою столицу Дижон для празднования Рождества, оставив большю часть своей армии на зимних квартирах в Лотарингии.
Карл сидел в кресле перед огромным камином, в котором потрескивали поленья дров, вытянув ноги, и предавался раздумьям. Отблески пламени камина играли на огромных витражах большой залы Женаппского дворца — резиденции бургундских герцогов. Время от времени он прикладывался к кубку с красным вином. Его герцогская мантия из горностаевых шкурок валялась на полу, корона лежала на столе среди блюд со снедью. Герцог уже достаточно выпил, празднуя с приближёнными победу над Лотарингией, вернее её захват, но с упорством быка продолжал подливать в кубок вина. Временами его лицо озарялось светом от пламени камина, и если бы его придворные видели бы его лицо, то они бы застыли от страха, уподобясь безмолвным колоннам залы. Глаза Карла метали молнии, зубы скрежетали, он что-то бессвязно бормотал сквозь стиснутые зубы.
— Подлый Комин, предатель. Разве не я дал тебе все, что ты желал. Ты был моим любимым советником, камергером, я осыпал тебя милостями и золотом, поверял свои тайны. Но нет, ты продал меня, своего благодетеля, прельстившись посулами и звоном золота этого подлого, вероломного Людовика, который называет меня своим братом и кузеном. Какой лицемер. Мне тебя очень не хватает, Комин, твоих мудрых советов, ах, как жаль, что ты променял своего благородного господина на эту хитрую и лживую лисицу. Ну и черт с тобой.
«Битая башка», как называл в порыве гнева Филиппа де Комина, Карл Смелый, стал, наряду с Оливье Лэ Деном по проэвищу «Оливье-дьявол»,одним из ближайших советников и любимцев французского короля Людвика XI, нелицеприятно отзываясь о Карле в своих мемуарах.
— Опять начинают поднимать голову эти тупоумные фламандские бюргеры. Хотят новых привилегий и свобод, вот вам, — герцог показал куда-то в сторону кукиш и вновь потянулся к кубку.
— Они забыли, как упивались и захлёбывались своей кровью, ах, льежцы, льежцы,неужели вы забыли битву при Сен-Троне, а 1468 год?, когда я вырезал полгорода. Дураки, идиоты. Ну что ж, пеняйте на себя, коварный Людовик не спасёт вас от моего гнева.Он хорошо получил при Монлери.
Отхлебнув вина из кубка, Карл направил мысли в другую сторону.
— Надо послать войска на подмогу герцогу Савойскому. Как он мог допустить, чтобы эти тупые швейцарские пастухи и крестьяне захватили Во и Нижнее Вале? Ну ничего, я проучу это стадо глупых баранов и навсегда отобью у них охоту нападать на моих союзников.
Год назад, 13-го ноября 1474 года произошло сражение при Херикорте между бургундским корпусом и швейцарской армией вместе с австрийцами и эльзасцами. Это сражение ознаменовало собой начало Бургундских войн. В то время как Карл Смелый находился со своим главными силами на Нижнем Рейне, союзники выступили с войском около 18000 человек для осады Херикорта. С севера на помощь осаждённым шёл бургундский корпус подкрепления, численность которого не превышала 10000 человек. Союзные войска выступили на встречу и после непродолжительно боя бургундцы отступили и обратились в бегство. Бернцы довольные первой победой, сообщили французскому королю Людовику XI, что на поле сражения насчитано 1617 убитых бургундцев. Это поражение привело герцога в неописуюмую ярость, хотя на самом деле потере бургудского корпуса были в несколько раз меньшими. Карл Смелый был сильно занят Лоарингией и на Нижнем Рейне, чтобы обратить пристальное внимание на швейцарцев, которые тем временем не бездействовали, совершая поход за походом и опустошая приграничные бургундские земли и Ваадт — область герцога Савойского. Жители тихого местечка на Нейенбургском озере — Штеффис были вырезаны все до одного, за оказанное сопротивление. Гарнизон замка был сброшен с башни в пропасть. Фрайбургцы ограбили оставшихся в живых женщин и детей до нитки. Бернцы предпринимали совместно с фрайбургцами грабительские походы для захвата укреплённых пунктов на Юрских перевалах. И вот теперь герцог развязал себе руки с Лотарингией и германскими землями и был готов взяться за швейцарцев.
Лотарингский герцог, Рене II, в расчёт не принимался: что могут сделать его малочисленные войска против двадцатитысячной бургундской армии.
— Созвать Генеральные Штаты. Пусть соберут денег на войну со швейцарскими кантонами. Фламандцы не обеднеют, это их дело отыскать деньги. Пусть только попробуют не найти, не то задавлю налогами и пошлинами. Но как вероломен мой кузен, мой брат Людовик, — лицо герцога перекосила гримаса ненависти, — Он же знает, что я постоянно враждую со швейцарскими кантонами, и заключить с ними «вечный мир», за моей спиной, даже не предупредив меня. Он мечтает завладеть моей страной, Бургундией, но боится открыто выступить против меня, ещё бы, бургундская армия не уступает армии короля. Как он подл: все время сеет смуту в моих Нидерландах, хочет выкупить обратно крепости на Сомме, данные в залог ещё моему отцу, блаженной памяти Филиппу Доброму, но этому не бывать, клянусь святым Георгием Бургундским.
— Что со мной происходит? — сказал Карл вслух. — Господи, помоги мне. Правитель Бургундии стал замечать, что его постоянно стали обуревать мысли о прошлом, чего раньше за за ним не наблюдалось. Вот и сейчас он зачем то вспомнил графа Анри де Понтарлье, который был начальником отряда в его армии и которого он видел последний раз восемь лет назад. До герцога дошли слухи о нем, что Анри состоит на службе Тевтонского ордена, правда он о них быстро забыл и не вспоминал графа более пяти лет.
— К чему это. Что это за знак?
Размышления герцога были прерваны крадущимися шагами. Карл повернул голову.
— Кто здесь? — грозно спросил он.
— Государь, это я, — ответила тень и потрясла погремушкой.
— Лэ Глорье, что у тебя припасено нового из твоих острот чтобы развеселить меня.
— Пришёл пожелать темнй ночи, но чело твоё темнее ночи.
— Как прикажешь тебя понять? — удивлённо спросил Карл.
— Ваша светлость, Вы сильно много думаете, так можно и с ума сойти.
—Что ты мелешь, дурак! — вспылил Карл, — не тебе думать, глупцу.
— Лучше я промолчу, — заключил шут, — умный дурака не понимает.
— Пошёл вон! — заревел герцог. — Позови ко мне де Кревкера.
Шут помчался к двери вприпрыжку, потрясая своей погремушкой и ещё больше раздражая Карла, который от злости запустил в него кубком, от которого Лэ Глорье лихо увернулся и захлопнул дверь залы.
…В залу вошёл Филипп де Кревкер, граф де Кондэ, один из главных военачальников бургундской армии, чьё имя гремело в войсках. На графе был камзол из темновишневого бархата, на котором тускло блестел знак ордена Золотого Руна. На расшитом золотом поясе висел кинжал в украшенных серебром ножнах. Лицо графа было сурово, он не одобрял поведения герцога, который вызвал его в столь позднее время, но несмотря на все своё недовольство, граф не замедлил явиться на вызов своего государя.
— Государь, — произнёс граф, почтительно поклонившсь, — Вы меня звали?
— Присядь, Кревкер, — произнёс Карл, гнев которого немного улёгся, после ухода шута и принятого вина. Герцог смотрел в умные глаза графа, на его мужественное лицо воина, раздумывая с вопросом. Наконец он решился.
— Дней через двадцать выступаем в поход. Готова ли наша армия?
— Ваша светлость, армия готова, но…
— Никаких но, — перебил де Кревкера Карл Смелый, — выступаем против этих швейцарских свиней.
— Государь, Ваша светлость, подумайте, что вы делаете! Лучше заключить с ними соглашение, мир. Швейцарцы — грозная сила, их поддерживает король Людовик, — попытался возразить де Кревкер.
— Кревкер, замолчи! — воскликнул герцог, разгневанный словами графа, который посмел ему возразить — Как ты можешь так говорить о каком-то сброде свинопасов, Кревкер, ты — мой главный военачальник, мой советник.
— Именно потому, государь, я прошу Вас, заклинаю, не нападать на кантоны, — бесстрашо ответил граф де Кревкер, — Бургундия будет втянута в конфликт с Францией. Король только и ждёт ослабления Бургундии, чтобы вцепиться в неё своими когтями и прибрать к рукам. Ваш шурин, король Англии, Эдуард IV, нам не поможет, он занят своими междуусобицами. Наш союзник, герцог Савойский, уже получил хорошую оплеуху от швейцарцев, на его помощь не придётся рассчитывать, наоборот, он ждёт поддержки от Вас.Войско швейцарских кантонов многочисленное, хоть и не так хорошо вооружённое как бургундское. Но они храбры и решительны. У них нет рыцарей, но их пехота одна из лучших в Европе, к тому же они будут сражаться за свою землю и дома.
— Кревкер, я удивляюсь тебе, — с удивлением воскликнул Карл Смелый. — Ты боишься швейцарцев? Голландцы то же сражались за свою землю и дома, ну и что. Они мои подданные. Их восстания против моей власти я постоянно подавляю и буду подавлять.
— Вы знаете, государь, что я ничего не боюсь. Но надо смотреть правде в глаза. Это будет не прогулка, а тяжёлая война.Вы, государь не откажетесь от своего плана, но я, как Ваш генерал, обязан Вас предостеречь. Швейцарцы — не голландцы. Те ленивые бюргеры, заботящиеся о пополнениии своего кошелька и развитии торговли, какие из них могут быть воины. Они только умеют восставать против увеличения налогов и урезания их вольностей. Их все устраивает, если их сильно не давят.
Швейцарцы — совсем другое. Они бедные и живут только скотоводством, им терять нечего, и поэтому они будут сражаться до последнего человека. Мы сможем разбить их войско, но покорить их мы вряд ли сумеем. К тому же я получил донесение от лазутчика, что швейцарские кантоны объединились и теперь с ними справиться будет гораздо труднее, чем раньше, когда мы могли разбить кантоны по одиночке. Как известно, король Людовик заключил мир со швейцарскими кантонами и снабдил их деньгами, на которые они могут вооружиться.
— Кревкер, мы разобьём швейцарцев, соединим наши владения и создадим Бургундское королевство. Я вижу это, — упрямство герцога не знало пределов. — Тогда я посмотрю, как себя вести с королём Франции. Я сделаю Бургундию более могущественной чем Франция.
Карл Валуа, по прозвищу «Смелый», герцог Бургундии и Лотарингии, Брабанта и Люксембурга, маркиз Священной Римской Империи, граф Фландрии, Геннегау, Зеландии и княжества Эно, владетель Фрисланда, Салина и Малина, герцог Гельдерна, мечтал создать независимое королевство Бургундию. Он заставил своих историографов порыться в архивах в поисках древних манускриптов того времени и неоднократно их перечитывал. Первое Бургундское королевство возникло ещё в V веке, включающее юго-восточные земли Франции и часть земель, на которых сейчас находятся его враги — швейцарские кантоны. В 843 году Бургундия была разделена между Карлом I, королём Франции и Императором Лотарем. В 879 году образовалось королевство Бургундии на юге и в 888 королевство Бургундия, или Верхняя Бургундия на севере Франции. В 9 веке возникли герцогство Бургундия и Свободное графство Бургундия. В 933 году два королевства были объединены в одно, со столицей Арлем. В 1033 году королевство было аннексировано Императором Священной Римской империи Конрадом II. В 1378 году королевство Бургундия было уступлено Франции и прекратило своё самостоятельное существование.