Страница:
Если бы Саманта была взрослой, опытной женщиной, для которой секс — это всего лишь способ приятно провести время! Тогда он, наверное, мог бы поступиться принципами, удовлетворить их взаимную страсть и как ни в чем не бывало продолжить жить, как жил. Но Рэй понимал, что для такой ранимой и романтической натуры, как его очаровательная сотрудница, такой тип отношений просто неприемлем. Если бы он позволил себе овладеть ею, для нее это означало бы начало любви, а для него — конец их маленькой интрижки. Он отдавал себе в этом отчет… И не хотел сделать ей больно.
Надо раз и навсегда расставить точки над «i».
Никаких больше приглашений в гости, никаких встреч в нерабочее время. Если они не могут оставаться равнодушными друг к другу и им все сложнее сдерживать порывы страсти, значит, надо свести общение на нет. С этим пора кончать!
Но когда дверь открылась и на пороге возникла Саманта, Рэй буквально потерял дар речи.
Все решительные и холодные слова застряли у него в горле.
Худенькая девушка в домашних джинсах и белой футболке была такой трогательной, нежной, беззащитной… и чертовски соблазнительной. Тонкая ткань явственно обрисовывала высокую грудь и ягодки сосков, распущенные вьющиеся волосы отливали медью в лучах весеннего солнца. Саманта была хороша безо всякой косметики, можно было часами любоваться ее удивительно свежим лицом и большими серыми глазами… Она напоминала юную хиппи, дитя цветов, несущую мир и любовь.
Но свободная любовь молодых неформалов была не для нее. Далеко не каждому Саманта была готова открыть свое сердце.
Рэй это понимал. И тем труднее ему было. Обязательства, к которым не готов… Ноша, которая не по силам… И девушка, от которой невозможно отказаться.
Эта невозможная девушка изящно вплыла, неся на подносе блюдо с сандвичами, кофейник и пару чашек. Рэй вскочил и принялся помогать Саманте накрывать на стол, коря себя за то, что сидел, с головой уйдя в собственные мысли, вместо того чтобы сразу предложить свою помощь.
Когда суета вокруг стола закончилась, посуда, еда и кофе заняли свое место, а комната наполнилась дразнящим ароматом ланча, Рэй с облегчением вонзил зубы в сдобный сандвич, радуясь возможности сосредоточиться на еде и отвлечь свое внимание от той, что лишила его покоя.
Саманта чувствовала себя не так угнетенно. С тем конфузом, который она испытала вчера, когда выяснилось, что Рэй не приглашал ее на вечеринку, могло сравниться только что-то чрезвычайно постыдное. Например, если бы она была звездой Голливуда, ее пригласили бы на церемонию вручения «Оскара», а она напрочь забыла слова благодарственной речи.
Теперь ей казалось, что хуже вчерашнего с ней уже ничего не случится.
— Какие планы у Дороти и Саймона? Они надолго приехали? — решила нарушить молчание Саманта, когда с сандвичами было покончено.
— Нет, завтра вечером уже улетают домой. Отец не хотел их отпускать, но они обещали приезжать почаще. Мне кажется, так и будет: Дороти весь день лишь о том и говорит, как соскучилась по дому и по всем нам, что надо чаще встречаться и праздники встречать в Саммерленде, и Саймон с ней соглашается.
— Замечательно. Я рада, что ваша семья снова вместе. — Саманта грустно улыбнулась при мысли, что ей вряд ли еще когда-нибудь придется греться у очага в окружении этих милых людей.
— Саманта… — Рэй судорожно сглотнул. — Я хотел поговорить с тобой.
— Слушаю тебя внимательно. — Сколько не оттягивай начало разговора, говорить все-таки придется. Ну что ж, горькая правда лучше, чем мучительное ожидание, скрашенное светской болтовней.
— Ты прекрасно знаешь, что нам с тобой лучше держаться друг от друга подальше. Каждый раз, когда мы оказываемся рядом, нам бывает трудно сдержать себя. Я не могу нормально работать, потому что всякий раз, когда ты проходишь мимо кабинета и я узнаю стук твоих каблуков, я начинаю думать не о собаке, которой надо сделать укол, а о том, как было бы здорово оказаться с тобой… ну ты меня понимаешь.
Рэй немного помолчал, пытаясь избавиться от нескромных мыслей, вызванных собственным высказыванием. Вот они с Самантой слились в страстном поцелуе у камина… Вот они лежат на широкой кровати, лаская друг друга, и он жадно прильнул к нежной груди своей юной подруги…
Рэй помотал головой, отгоняя видение.
— Да, все это мы не раз обсуждали. — Саманта пыталась понять, к чему он клонит.
— Я не хотел бы просто начать избегать тебя безо всяких объяснений. Это было бы некрасиво… и тяжело. Поэтому прошу, поддержи меня. Постарайся со своей стороны не искать встреч, не предлагать дружеской помощи, не приглашать на вечеринки. Я не могу воспринимать тебя просто как сотрудницу, но если между нами что-то произойдет, ничего хорошего из этого не получится — ни для тебя, ни для меня. Поэтому нам лучше просто не видеть друг друга.
— Но мы пока что работаем вместе, — возразила Саманта, размышляя, рассказать ли Рэю о своей поездке на собеседование и его результатах.
— Это ненадолго. — Рэй сделал глоток кофе, чтобы смочить пересохшее горло. — Пэри сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться. Городские власти открывают гостиницу для животных и клинику при ней. На деньги, заработанные гостиницей, будет содержаться приют для бездомных животных — так мэрия намерена решать проблему бездомных кошек и собак в городе.
Им нужен директор, и Пэри предложил это место мне. Должность очень ответственная, мэрия будет пристально следить за нашей работой. Дел невпроворот, но я верю, что у нас все получится.
— Ух ты! Потрясающе! — Саманта пришла в восторг при мысли, какое интересное и полезное дело затевается, и даже не сразу сообразила, что это означает: Рэй увольняется. Как она хотела бы работать в новой клинике и спасать тех животных, у кого нет хозяев и которым никто больше не поможет… — Это — благородное дело, — добавила она, с уважением глянув на Рэя. — Жаль, что я не увижу, что у вас получится.
— Почему? — насторожился он.
— Помнишь, я отпрашивалась у тебя надень? Саманта решила, что пора раскрыть карты. — Я летала в Нью-Йорк. Одной крупной ветклинике нужен врач, я прошла собеседование. Успешно.
Они ждут моего согласия, и я решила сказать «да».
У Рэя заныло под ложечкой. Пусть он планировал сменить место работы и прекратить какие бы то ни было встречи с Самантой, мысль о том, что ее не будет в городе, показалась ему невыносимой. Чего греха таить, Саммерленд опустеет без ее приветливой улыбки и серых глаз, лучащихся добротой и сочувствием.
— Как… ты уезжаешь… — только и смог сказать он.
— Так будет лучше для нас обоих, Рэй, — вымолвила Саманта. Губы ее дрогнули, но она сдержалась и не позволила показаться ни одной слезинке. — Иначе… — Она не смогла закончить фразы.
Саманта поднялась из-за стола и принялась дрожащими руками составлять посуду на поднос.
Прочь, прочь, от боли, соблазна, любви и безответности… Еще чуть-чуть, и они расстанутся навсегда — пусть время будет ей лекарством.
Рэй медленно поднялся со своего стула, словно зомби, не отдавая себе отчета в своих действиях. Он подошел к Саманте сзади, обнял, прижал к себе и зарылся лицом в ее пушистые волосы — именно так, как мечтал это сделать вчера. Он не хотел, ни за что не хотел ее терять. Знал, что это не правильно, но ничего не мог с собой поделать.
Саманта замерла, словно боялась его спугнуть.
Рэй склонил голову и принялся нежно целовать ее шею. Его нетерпеливые пальцы гладили сквозь футболку грудь Саманты. Он прижимался к ней, словно мечтал слиться воедино с ее мягким теплым телом, пахнущим летним лугом.
Саманта не сдержала стон страсти, сорвавшийся с ее губ подобно бабочке, вылупившейся из кокона после долгой зимы. Она обернулась к Рэю, обняла его за шею, и их губы слились в поцелуе. Рэй поднял ее футболку, и его влажные губы скользнули по ее груди, заставив девушку задрожать.
— О, Рэй… — выдохнула она. — Милый…
Господи, что я делаю, сказал он себе. Нельзя кружить голову бедной девочке. Рэй слегка отстранился, поправил на ней одежду, погладил по волосам и целомудренно поцеловал в лоб.
— Господи… Я опять не сдержался. Я не должен был этого делать.
Он отошел к окну, прижался лбом к стеклу и пожалел, что уже давно бросил курить и не носит с собой сигарет.
— Но почему, почему?! — Саманта сорвалась на крик. — Неужели ты не понимаешь, что я люблю тебя!
Она произнесла это и сама испугалась своих слов. Ей показалось, что сейчас повиснет звенящая тишина, которая прервется только хлопком двери, закрывшейся за Рэем, словно она выкрикнула какое-то потрясающее святотатство.
Но Рэй только покачал головой:
— Я знаю, девочка. Именно поэтому я и не должен был этого делать. Меня нельзя любить, я уже умер для любви. Мое счастье осталось в прошлом, а у тебя еще все впереди.
— Что за вздор! — Из глаз Саманты брызнули слезы. — Зачем ты мучаешь и себя, и меня, отказывая себе в праве быть счастливым? Это глупо!
Ты рассуждаешь, как древний старик!
— Дело не в том, как я рассуждаю, а в том, что я чувствую. Я хочу быть честным с тобой. Пойми, даже если я воспользуюсь твоей слабостью, я не стану связывать себя обязательствами.
— Но это же полный бред! — Саманта чуть не стонала от бессилия. — А если бы ты обжегся супом, то перестал бы есть? Простудившись однажды, перестал бы выходить на улицу? А твой отец — давно ли он упал с лестницы? Но он не сел в инвалидное кресло, он ежедневно спускается вниз и снова поднимается в свою комнату по тем же ступеням!
— Семья — это не кусок тухлой рыбы, Саманта, — глухо выдавил из себя Рэй. — Не понравилось — не выбросишь в помойку. И, если ты этого еще не знаешь, от любви бывают дети. Их нельзя просто списать со счетов, как ошибку молодости.
Ресницы Саманты дрогнули, она смутилась и тихо сказала:
— Я хотела бы воспитывать твоего ребенка, Рэй.
Даже если мне придется делать это одной.
— Вот в этом и заключается разница между мной и тобой, Саманта. — Рэй старался говорить мягче, хотя лицо его побледнело от волнения. — Ты все еще пребываешь в плену романтических грез. Мать-одиночка, лелеющая плод любви, которая давно стала уделом преданий… Ах, как красиво и по-книжному. А ты заметила, как радуется Майкл, когда в дом приходит мужчина — неважно, я это, Рикки или водопроводчик? Отчего бы это? Да потому, что ему нужен отец! Ребенку нужны два родителя, что бы там ни говорили феминистки. Я не готов снова заводить семью, но я не могу позволить, чтобы еще один мой ребенок рос без отца!
— Послушай, Рэй. — Саманта подошла к нему и коснулась его плеча. — Не обижайся и постарайся выслушать меня. Я знаю, тебе пришлось несладко. Но если ты перестанешь прятать голову в песок и думать лишь о том, как тебе больно и как тебя обидели, ты сможешь вернуть себе Дину. Надо бороться. Когда все это случилось, ты был так потрясен, что предпочел сдаться и бежать ото всех.
Но теперь ты возвращаешься сам к себе. Так почему бы тебе не попытаться сделать то, что не смог сделать тогда?
Рэй молчал и обескураженно смотрел на Саманту. Он не знал, смеяться ли над нелепостью ее слов, дивиться ли ее дерзости… Или просто прислушаться к голосу ее сердца, который уже не раз нашептывал ему дельные советы?
— Но как… Она уже не помнит меня… Все без толку…
— Если ты захочешь, она вспомнит. Закон на твоей стороне. Ты имеешь полное право видеться со своей дочерью, Рэй. Ты прав, ребенку нужен отец. Ты вернулся к отцу, наладил отношения с сестрой. Почему бы тебе не вернуть себе Дину?
— — Ты даже не представляешь, о чем говоришь! Глаза Рэя вспыхнули ненавистью. — Беатриса коварная и лживая дрянь с обширными связями!
Если она захочет, то сотрет меня в порошок!
— Мне кажется, что ненависть застилает тебе глаза, Рэй, — грустно покачала головой Саманта. — Если ты захочешь, то всего добьешься.
Воспоминание о Беатрисе и Дине настолько вывело Рэя из равновесия, что он сорвался на крик.
— У тебя все легко и просто. Глупая идеалистка! Жизнь гораздо сложнее, чем об этом пишут в дешевых брошюрках по психологии. Почему ты считаешь себя вправе лезть в мою жизнь? Я уже начал входить в колею, когда ты появилась на моем пути со своими бреднями об откровенности, любви и детях. Не надо — слышишь! — не надо бередить мне душу! Я как-нибудь сам решу, как мне жить. Оставь меня в покое!!!
Саманта обиженно поджала губы.
— Напоминаю вам, доктор Трименс, что это ВЫ ворвались в мой дом и повышаете голос. Я вас не звала. Не беспокойтесь, в понедельник я напишу заявление об увольнении и начну готовиться к отъезду. А теперь простите, у меня много дел.
И он никогда не увидит ее снова, не ощутит ее аромат, не почувствует, как искры электричества бегут по его спине, когда Саманта рядом… Рэй понурился и пошел к дверям. На пороге он обернулся и пробормотал:
— Извини.
10
Надо раз и навсегда расставить точки над «i».
Никаких больше приглашений в гости, никаких встреч в нерабочее время. Если они не могут оставаться равнодушными друг к другу и им все сложнее сдерживать порывы страсти, значит, надо свести общение на нет. С этим пора кончать!
Но когда дверь открылась и на пороге возникла Саманта, Рэй буквально потерял дар речи.
Все решительные и холодные слова застряли у него в горле.
Худенькая девушка в домашних джинсах и белой футболке была такой трогательной, нежной, беззащитной… и чертовски соблазнительной. Тонкая ткань явственно обрисовывала высокую грудь и ягодки сосков, распущенные вьющиеся волосы отливали медью в лучах весеннего солнца. Саманта была хороша безо всякой косметики, можно было часами любоваться ее удивительно свежим лицом и большими серыми глазами… Она напоминала юную хиппи, дитя цветов, несущую мир и любовь.
Но свободная любовь молодых неформалов была не для нее. Далеко не каждому Саманта была готова открыть свое сердце.
Рэй это понимал. И тем труднее ему было. Обязательства, к которым не готов… Ноша, которая не по силам… И девушка, от которой невозможно отказаться.
Эта невозможная девушка изящно вплыла, неся на подносе блюдо с сандвичами, кофейник и пару чашек. Рэй вскочил и принялся помогать Саманте накрывать на стол, коря себя за то, что сидел, с головой уйдя в собственные мысли, вместо того чтобы сразу предложить свою помощь.
Когда суета вокруг стола закончилась, посуда, еда и кофе заняли свое место, а комната наполнилась дразнящим ароматом ланча, Рэй с облегчением вонзил зубы в сдобный сандвич, радуясь возможности сосредоточиться на еде и отвлечь свое внимание от той, что лишила его покоя.
Саманта чувствовала себя не так угнетенно. С тем конфузом, который она испытала вчера, когда выяснилось, что Рэй не приглашал ее на вечеринку, могло сравниться только что-то чрезвычайно постыдное. Например, если бы она была звездой Голливуда, ее пригласили бы на церемонию вручения «Оскара», а она напрочь забыла слова благодарственной речи.
Теперь ей казалось, что хуже вчерашнего с ней уже ничего не случится.
— Какие планы у Дороти и Саймона? Они надолго приехали? — решила нарушить молчание Саманта, когда с сандвичами было покончено.
— Нет, завтра вечером уже улетают домой. Отец не хотел их отпускать, но они обещали приезжать почаще. Мне кажется, так и будет: Дороти весь день лишь о том и говорит, как соскучилась по дому и по всем нам, что надо чаще встречаться и праздники встречать в Саммерленде, и Саймон с ней соглашается.
— Замечательно. Я рада, что ваша семья снова вместе. — Саманта грустно улыбнулась при мысли, что ей вряд ли еще когда-нибудь придется греться у очага в окружении этих милых людей.
— Саманта… — Рэй судорожно сглотнул. — Я хотел поговорить с тобой.
— Слушаю тебя внимательно. — Сколько не оттягивай начало разговора, говорить все-таки придется. Ну что ж, горькая правда лучше, чем мучительное ожидание, скрашенное светской болтовней.
— Ты прекрасно знаешь, что нам с тобой лучше держаться друг от друга подальше. Каждый раз, когда мы оказываемся рядом, нам бывает трудно сдержать себя. Я не могу нормально работать, потому что всякий раз, когда ты проходишь мимо кабинета и я узнаю стук твоих каблуков, я начинаю думать не о собаке, которой надо сделать укол, а о том, как было бы здорово оказаться с тобой… ну ты меня понимаешь.
Рэй немного помолчал, пытаясь избавиться от нескромных мыслей, вызванных собственным высказыванием. Вот они с Самантой слились в страстном поцелуе у камина… Вот они лежат на широкой кровати, лаская друг друга, и он жадно прильнул к нежной груди своей юной подруги…
Рэй помотал головой, отгоняя видение.
— Да, все это мы не раз обсуждали. — Саманта пыталась понять, к чему он клонит.
— Я не хотел бы просто начать избегать тебя безо всяких объяснений. Это было бы некрасиво… и тяжело. Поэтому прошу, поддержи меня. Постарайся со своей стороны не искать встреч, не предлагать дружеской помощи, не приглашать на вечеринки. Я не могу воспринимать тебя просто как сотрудницу, но если между нами что-то произойдет, ничего хорошего из этого не получится — ни для тебя, ни для меня. Поэтому нам лучше просто не видеть друг друга.
— Но мы пока что работаем вместе, — возразила Саманта, размышляя, рассказать ли Рэю о своей поездке на собеседование и его результатах.
— Это ненадолго. — Рэй сделал глоток кофе, чтобы смочить пересохшее горло. — Пэри сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться. Городские власти открывают гостиницу для животных и клинику при ней. На деньги, заработанные гостиницей, будет содержаться приют для бездомных животных — так мэрия намерена решать проблему бездомных кошек и собак в городе.
Им нужен директор, и Пэри предложил это место мне. Должность очень ответственная, мэрия будет пристально следить за нашей работой. Дел невпроворот, но я верю, что у нас все получится.
— Ух ты! Потрясающе! — Саманта пришла в восторг при мысли, какое интересное и полезное дело затевается, и даже не сразу сообразила, что это означает: Рэй увольняется. Как она хотела бы работать в новой клинике и спасать тех животных, у кого нет хозяев и которым никто больше не поможет… — Это — благородное дело, — добавила она, с уважением глянув на Рэя. — Жаль, что я не увижу, что у вас получится.
— Почему? — насторожился он.
— Помнишь, я отпрашивалась у тебя надень? Саманта решила, что пора раскрыть карты. — Я летала в Нью-Йорк. Одной крупной ветклинике нужен врач, я прошла собеседование. Успешно.
Они ждут моего согласия, и я решила сказать «да».
У Рэя заныло под ложечкой. Пусть он планировал сменить место работы и прекратить какие бы то ни было встречи с Самантой, мысль о том, что ее не будет в городе, показалась ему невыносимой. Чего греха таить, Саммерленд опустеет без ее приветливой улыбки и серых глаз, лучащихся добротой и сочувствием.
— Как… ты уезжаешь… — только и смог сказать он.
— Так будет лучше для нас обоих, Рэй, — вымолвила Саманта. Губы ее дрогнули, но она сдержалась и не позволила показаться ни одной слезинке. — Иначе… — Она не смогла закончить фразы.
Саманта поднялась из-за стола и принялась дрожащими руками составлять посуду на поднос.
Прочь, прочь, от боли, соблазна, любви и безответности… Еще чуть-чуть, и они расстанутся навсегда — пусть время будет ей лекарством.
Рэй медленно поднялся со своего стула, словно зомби, не отдавая себе отчета в своих действиях. Он подошел к Саманте сзади, обнял, прижал к себе и зарылся лицом в ее пушистые волосы — именно так, как мечтал это сделать вчера. Он не хотел, ни за что не хотел ее терять. Знал, что это не правильно, но ничего не мог с собой поделать.
Саманта замерла, словно боялась его спугнуть.
Рэй склонил голову и принялся нежно целовать ее шею. Его нетерпеливые пальцы гладили сквозь футболку грудь Саманты. Он прижимался к ней, словно мечтал слиться воедино с ее мягким теплым телом, пахнущим летним лугом.
Саманта не сдержала стон страсти, сорвавшийся с ее губ подобно бабочке, вылупившейся из кокона после долгой зимы. Она обернулась к Рэю, обняла его за шею, и их губы слились в поцелуе. Рэй поднял ее футболку, и его влажные губы скользнули по ее груди, заставив девушку задрожать.
— О, Рэй… — выдохнула она. — Милый…
Господи, что я делаю, сказал он себе. Нельзя кружить голову бедной девочке. Рэй слегка отстранился, поправил на ней одежду, погладил по волосам и целомудренно поцеловал в лоб.
— Господи… Я опять не сдержался. Я не должен был этого делать.
Он отошел к окну, прижался лбом к стеклу и пожалел, что уже давно бросил курить и не носит с собой сигарет.
— Но почему, почему?! — Саманта сорвалась на крик. — Неужели ты не понимаешь, что я люблю тебя!
Она произнесла это и сама испугалась своих слов. Ей показалось, что сейчас повиснет звенящая тишина, которая прервется только хлопком двери, закрывшейся за Рэем, словно она выкрикнула какое-то потрясающее святотатство.
Но Рэй только покачал головой:
— Я знаю, девочка. Именно поэтому я и не должен был этого делать. Меня нельзя любить, я уже умер для любви. Мое счастье осталось в прошлом, а у тебя еще все впереди.
— Что за вздор! — Из глаз Саманты брызнули слезы. — Зачем ты мучаешь и себя, и меня, отказывая себе в праве быть счастливым? Это глупо!
Ты рассуждаешь, как древний старик!
— Дело не в том, как я рассуждаю, а в том, что я чувствую. Я хочу быть честным с тобой. Пойми, даже если я воспользуюсь твоей слабостью, я не стану связывать себя обязательствами.
— Но это же полный бред! — Саманта чуть не стонала от бессилия. — А если бы ты обжегся супом, то перестал бы есть? Простудившись однажды, перестал бы выходить на улицу? А твой отец — давно ли он упал с лестницы? Но он не сел в инвалидное кресло, он ежедневно спускается вниз и снова поднимается в свою комнату по тем же ступеням!
— Семья — это не кусок тухлой рыбы, Саманта, — глухо выдавил из себя Рэй. — Не понравилось — не выбросишь в помойку. И, если ты этого еще не знаешь, от любви бывают дети. Их нельзя просто списать со счетов, как ошибку молодости.
Ресницы Саманты дрогнули, она смутилась и тихо сказала:
— Я хотела бы воспитывать твоего ребенка, Рэй.
Даже если мне придется делать это одной.
— Вот в этом и заключается разница между мной и тобой, Саманта. — Рэй старался говорить мягче, хотя лицо его побледнело от волнения. — Ты все еще пребываешь в плену романтических грез. Мать-одиночка, лелеющая плод любви, которая давно стала уделом преданий… Ах, как красиво и по-книжному. А ты заметила, как радуется Майкл, когда в дом приходит мужчина — неважно, я это, Рикки или водопроводчик? Отчего бы это? Да потому, что ему нужен отец! Ребенку нужны два родителя, что бы там ни говорили феминистки. Я не готов снова заводить семью, но я не могу позволить, чтобы еще один мой ребенок рос без отца!
— Послушай, Рэй. — Саманта подошла к нему и коснулась его плеча. — Не обижайся и постарайся выслушать меня. Я знаю, тебе пришлось несладко. Но если ты перестанешь прятать голову в песок и думать лишь о том, как тебе больно и как тебя обидели, ты сможешь вернуть себе Дину. Надо бороться. Когда все это случилось, ты был так потрясен, что предпочел сдаться и бежать ото всех.
Но теперь ты возвращаешься сам к себе. Так почему бы тебе не попытаться сделать то, что не смог сделать тогда?
Рэй молчал и обескураженно смотрел на Саманту. Он не знал, смеяться ли над нелепостью ее слов, дивиться ли ее дерзости… Или просто прислушаться к голосу ее сердца, который уже не раз нашептывал ему дельные советы?
— Но как… Она уже не помнит меня… Все без толку…
— Если ты захочешь, она вспомнит. Закон на твоей стороне. Ты имеешь полное право видеться со своей дочерью, Рэй. Ты прав, ребенку нужен отец. Ты вернулся к отцу, наладил отношения с сестрой. Почему бы тебе не вернуть себе Дину?
— — Ты даже не представляешь, о чем говоришь! Глаза Рэя вспыхнули ненавистью. — Беатриса коварная и лживая дрянь с обширными связями!
Если она захочет, то сотрет меня в порошок!
— Мне кажется, что ненависть застилает тебе глаза, Рэй, — грустно покачала головой Саманта. — Если ты захочешь, то всего добьешься.
Воспоминание о Беатрисе и Дине настолько вывело Рэя из равновесия, что он сорвался на крик.
— У тебя все легко и просто. Глупая идеалистка! Жизнь гораздо сложнее, чем об этом пишут в дешевых брошюрках по психологии. Почему ты считаешь себя вправе лезть в мою жизнь? Я уже начал входить в колею, когда ты появилась на моем пути со своими бреднями об откровенности, любви и детях. Не надо — слышишь! — не надо бередить мне душу! Я как-нибудь сам решу, как мне жить. Оставь меня в покое!!!
Саманта обиженно поджала губы.
— Напоминаю вам, доктор Трименс, что это ВЫ ворвались в мой дом и повышаете голос. Я вас не звала. Не беспокойтесь, в понедельник я напишу заявление об увольнении и начну готовиться к отъезду. А теперь простите, у меня много дел.
И он никогда не увидит ее снова, не ощутит ее аромат, не почувствует, как искры электричества бегут по его спине, когда Саманта рядом… Рэй понурился и пошел к дверям. На пороге он обернулся и пробормотал:
— Извини.
10
— Рэй, ты не заболел? — Дороти заботливо приложила ладонь ко лбу брата. — Весь день ходишь как в воду опущенный.
— Вот еще, с чего ты взяла? — Рэй недовольно отстранился. Только сочувственных расспросов сестры ему сейчас и не хватало для полного счастья.
— Я же вижу. Ты что, поссорился со своей девушкой? Вы обязательно должны помириться, Саманта такая милая…
— О Господи… Хоть кто-то меня слушает в этом доме? — От возмущения Рэй чуть не подпрыгнул вместе с диваном. — Сколько раз можно повторять: Саманта — НЕ МОЯ ДЕВУШКА!!! Нет у меня никакой девушки!
— Ну вот, так я и знала, — удрученно резюмировала Дороти. — Выходит, вы действительно поссорились.
Рэй застонал и закатил глаза. Ну почему люди так обожают строить окружающих парами? На память пришел старый анекдот: «Почему ты перестал ходить на свадьбы и тебя можно встретить только на похоронах?» — «Да потому, что на похоронах никто не спрашивает: „А когда же и ты наконец?!“.
Ему и так было нелегко забыть о Саманте. В висках ежеминутно стучало: она уезжает! она уезжает! Мысль о том, что он сам оттолкнул ту, кто согревал его душу одним своим присутствием, казалась невыносимой. И Рэй использовал всю силу самовнушения, чтобы убедить себя в правильности своего поступка. Он должен проститься с Самантой, пока не наделал глупостей. Потом он будет вспоминать о ней всего лишь как об одной из многочисленных сотрудниц, коих в его профессиональной жизни сменилось немало.
Вот, например, та стройная чернокожая медсестра… Как ее звали? Кажется, Молли — или Долли, какая разница. Это было в те времена, когда Рэй только-только начал лечить четвероногих голливудских знаменитостей и еще не был знаком с Беатрисой… Как-то раз девушка помогала ему обслужить трудного пациента — норовистого жеребца по кличке Буцефал, названного в честь коня Александра Македонского. Конь должен был стать звездой очередного вестерна, неся на своей спине главного героя, но как раз накануне съемок у несчастного животного случилось расстройство желудка.
Когда бедолаге была оказана врачебная помощь, Рэй и Молли — или Долли, какая разница? — гуляли по съемочным павильонам и присели под пальмами у бутафорского водопада на скамью из бутафорских камней.
Девушка смотрела на него огромными влажными темно-карими глазами и призывно улыбалась. Она была так чувственна и так уместна в этом уголке пусть и не настоящих, но все-таки джунглей, что его рука подрагивала, борясь с посылами разума, и вот-вот готова была переместиться со спинки скамьи на хрупкое плечо чернокожей прелестницы. Сильнейшее желание запустить пальцы в упругие пружинки смоляных волос, пить колдовской нектар с этих волшебно пухлых губ, облизывать кожу, сводящую с ума дурманящим запахом тропических плодов, готовилось толкнуть его в мир африканских страстей… Но Рэй преодолел его.
— Как, я вам совсем не нравлюсь, мистер Трименс? — разочарованно спросила Молли-Долли, когда Рэй откашлялся, снял руку со спинки скамьи и объявил, что ему пора идти.
— Нравишься. Очень нравишься, — честно признался Рэй. — Но мы вместе работаем, а я не сторонник служебных романов. Не надо усложнять наши отношения, останемся просто коллегами.
Молли еще немного поработала вместе с Рэем, каждый раз при встрече жалобно глядя на него влажными глазами, а после уволилась. Сначала он жалел, что упустил такую возможность, ночами представляя знойные сцены страсти с соблазнительной медсестрой, но потом решил, что поступил правильно — ведь девушка была действительно влюблена, а он — нет. Потом Рэй перестал о ней даже вспоминать.
Вот было бы здорово, подумал он, чтобы история с Самантой получила такое же простое разрешение. Легкое сожаление и полное забвение — что может быть лучше? Ни бессонных ночей, ни душевных терзаний…
— Рэй, дружище, хватит хмуриться. — Саймон подошел к шурину и хлопнул его по плечу. — В конце концов, мы скоро уезжаем. Давай-ка сыграем в шахматы напоследок, когда еще представится такая возможность.
— Хорошая идея, — обрадовался Рэй.
Играть в шахматы он любил, в детстве они часто просиживали с отцом за доской целыми вечерами, а когда Дороти вышла замуж за Саймона, новый родственник с удовольствием разделил их страсть к этой древней игре. К тому же шахматы — это прекрасный способ отвлечься…
На столике перед камином Саймон и Рэй поставили доску, расположили тяжелые резные фигуры и начали сражение. Дороти присела рядом на корточки, как и много лет назад, следя за игрой. Кит подтащил поближе свое кресло-качалку и объявил, что с удовольствием сыграет с победителем.
Когда шахматные баталии были окончены, ужин съеден, а новая порция воспоминаний посмешила семейство на десерт, Дороти с сожалением взглянула на часы. — Увы, нам пора. Я бы с радостью провела с вами еще недельку, но клиенты разнесут мою мастерскую по камушкам, если я не буду завтра на месте.
— Жаль уезжать, — вздохнул Саймон. — Добрый старый дом… Впрочем, он такой древний, а я на любых раскопках чувствую себя как дома.
— Ничего, это не надолго. — Рэй загадочно улыбнулся. — Возможно, в следующий приезд в Саммерленд вам не придется ночевать в холодных спальнях на узких матрасах с торчащими пружинами.
— Ушам своим не верю. — Дороти с любопытством посмотрела на Кита. — Папа, ты что, дал свое согласие на ремонт?
— Лучше, — ответил за отца Рэй. — Мы решили купить новый дом. Там будут спальни и внизу, и наверху, современное оборудование, удобные гостевые комнаты. Но камин мы обязательно сложим такой же, как и здесь. Так что ждем вас на новоселье.
— Этот проповедник и глухого уговорит, — проворчал Кит, словно оправдываясь. — Ему бы рекламным агентом работать.
— Здорово! — Дороти захлопала в ладоши. Большой теплый дом, где может собраться вся семья!
При слове «семья» Рэя несколько передернуло, но он решил не портить никому настроения и сделать вид, что все в порядке.
— Береги себя и отца. — Дороти обняла младшего брата и вздохнула. — Иногда мне вас так не хватает…
— Ты всегда можешь мне позвонить. — Рэй ласково взглянул на сестру. — И приехать. Конечно, у всех у нас работа и все такое… Но если тебе будет трудно, я прилечу. Я знаю, что у меня характер не сахар, но… В общем… — Он не привык говорить о чувствах, и теперь ему было трудно сказать сестре о том, что он тоже любит ее и скучает.
Они приехали в аэропорт в большом джипе Рэя, в котором разместились с легкостью, — Дороти уже была готова заметить вслух, что здесь хватило бы еще места для жены и детишек, но вовремя прикусила язычок. Как ей хотелось, чтобы брат обрел новую семью и забыл о той боли, которую причинила ему Беатриса!
Объявили посадку. Дороти стала прощаться с отцом, а Саймон подошел, чтобы пожать руку Рэю.
— Спасибо, что пригласил нас, старик. Дора ужасно скучает по тебе и по Киту, но ты знаешь — она такой же трудоголик, как ты и я. Здорово, что ты заставил ее немного отвлечься от работы и вспомнить о родне. И я был рад тебя видеть.
— Я тоже. — Рэй крепко пожал протянутую руку. — Приезжайте.
Везя отца домой, Рэй пытался разобраться в своих ощущениях, вызванных приездом сестры. И пришел к выводу, что боль стала отступать. Если раньше он панически боялся ее расспросов и упоминаний обо всем, что связывало его с прошлым, то теперь… Да, ему было не по себе, когда кто-то поднимал болезненные для него темы. Но Рэй чувствовал, что ему удается с этим справляться. А значит, кризис миновал.
Внезапно он понял, что это — целиком и полностью заслуга Саманты. И то, что он стал чуть более открытым, и то, что он снова может общаться с людьми, и то, что он нашел свое место и решил больше никуда ни от кого не бежать…
Но сама она бежит. И бежит от него. Эта мысль резанула Рэя как ножом. Благодаря Саманте он занял свою нишу, а теперь вытесняет ее с насиженного места, потому что вместе им тесно. Что делать? Уехать самому? Но он уже обещал отцу остаться.
И потом… ему действительно будет ее не хватать. Рэй не знал, что делать, как выпутаться из силков, в которые сам себя загнал. Он остановил машину рядом с отцовским домом и, проводив Кита до крыльца, пробормотал:
— Извини, я, пожалуй, еще кое-куда съезжу.
Кит собирался что-то по привычке проворчать, но, обернувшись, всмотрелся в лицо сына и только молча кивнул. Кажется, в отличие от Рэя, он уже знал, какое решение тот примет.
Рэй вернулся в машину и погнал свой джип к дому Дерил, по дороге сочиняя суховато-официальную речь о том, какой Саманта ценный работник и как он нуждается в таких людях, берясь за новое дело.
Рядом с домом была припаркована чужая машина — темно-синий «бьюик». Выходит, у девушек гости? Рэй пожалел, что в порыве страха потерять Саманту пренебрег законами вежливости и не предупредил о своем визите. Ему не хотелось оказаться незваным гостем на вечеринке.
Он нерешительно вышел из машины и подумал, не повернуть ли обратно, но в этот момент услышал сердитые выкрики Дерил. Незнакомый мужской голос пытался ее в чем-то убедить, но Дерил кричала все громче и грозилась вызвать полицию. Рэй, не раздумывая, рванул на себя решетчатую дверцу калитки и решительным шагом направился к крыльцу.
Мужчина примерно одного возраста с Рэем, хорошо одетый брюнет в длинном черном пальто, стоял на крыльце, понурив голову, и через дверь умолял Дерил впустить его в дом. В руке незнакомец держал огромный пакет, сквозь который угадывались очертания плюшевого медведя.
— Ни за что! — выкрикивала Дерил. — Забудь сюда дорогу, Сэм Дьюфорт!
— Но, дорогая… — Судя по усталому тону мужчины, перепалка продолжалась уже довольно давно.
— Я тебе не дорогая! Держись от нас подальше, или я звоню 911!
— Звони, мне нечего бояться полиции. Я никогда не причинял вам зла и имею право видеть сына.
— Почему ты вспомнил об этом праве только сейчас? Столько лет ты о нем даже не думал…
— Не правда! Ты никогда меня не понимала!
— ., а теперь вот объявился и говоришь о своих правах!
Сплетницы из клиники как-то раз обсуждали в кафе тяжелую судьбу Дерил — доктор Трименс как раз зашел пообедать. И он волей-неволей знал, почему она растит ребенка одна и как рассталась с бывшим мужем. Поэтому Рэю не составило труда понять, что происходит.
Рэй откашлялся.
Мужчина обернулся и посмотрел на него взглядом, полным боли:
— А… Вы, должно быть, Рикки, ее новый бой-френд…
— Нет, я — Рэй Трименс, коллега Дерил. — Рэй кивнул Сэму Дьюфорту и обратился к его разгневанной экс-супруге:
— Дерил, это Рэй. Пожалуйста, открой, мне надо поговорить с Самантой…
Дверь слегка приоткрылась, впуская Рэя. Дерил стояла в коридоре босая и несчастная, ее веки покраснели, а щеки были мокры от слез.
— И с тобой мне тоже надо поговорить, — добавил Рэй.
— Извини, но ты немного не вовремя. — Дерил торопливо вытерла слезы рукавом голубого свитера.
— Как раз вовремя, — твердо возразил ей Рэй. — Если бы ты знала, какую чудовищную ошибку совершаешь…
— Это не твое дело, — грубо отрезала Дерил. — Прежде чем лезть в мою жизнь, разберись со своей. Что ты знаешь о нас, чтобы изображать из себя адвоката?
— Я знаю больше, чем ты можешь себе представить. — Глаза Рэя наполнились тоской, словно он заново переживал все, что с ним произошло. — Я знаю, что чувствует человек, которому не дают право на то, чтобы исправить ошибку. Что чувствует отец, которого разлучают с ребенком. Я знаю, каково это — жить с ощущением вины и непоправимости произошедшего. Я знаю, что Майклу нужен отец, а Сэму — Майкл. Забудь свои обиды и дай ему еще один шанс. Поверь, что ты ничего не потеряешь, все вы только выиграете. Я испытал это на своей шкуре и знаю, о чем говорю.
Дерил всхлипнула:
— Но он не приходил столько времени…
— А теперь пришел. Значит, он изменился и многое понял. Может быть, со временем ты сможешь простить Сэма, а теперь просто поверь мне.
И позволь ему войти.
Дерил растерялась. Только что она была полна уверенности в своей правоте. Ее злило, что все самые трудные моменты жизни, бессонные ночи, пеленки и детские болезни — все это пришлось на ее долю, а теперь ухоженный и благополучный мистер Дьюфорт заявляется на все готовенькое и предъявляет свои права. Но слова Рэя — а главное, та убежденность, с которой он говорил, — заставили ее задуматься.
Может быть, Сэм действительно понял, насколько виноват перед ними, а может быть, она сама во многом виновата перед ним? Когда рушится семья, всегда не правы оба. «Ты никогда меня не понимала», — в отчаянии кинул ей Сэм.
— Вот еще, с чего ты взяла? — Рэй недовольно отстранился. Только сочувственных расспросов сестры ему сейчас и не хватало для полного счастья.
— Я же вижу. Ты что, поссорился со своей девушкой? Вы обязательно должны помириться, Саманта такая милая…
— О Господи… Хоть кто-то меня слушает в этом доме? — От возмущения Рэй чуть не подпрыгнул вместе с диваном. — Сколько раз можно повторять: Саманта — НЕ МОЯ ДЕВУШКА!!! Нет у меня никакой девушки!
— Ну вот, так я и знала, — удрученно резюмировала Дороти. — Выходит, вы действительно поссорились.
Рэй застонал и закатил глаза. Ну почему люди так обожают строить окружающих парами? На память пришел старый анекдот: «Почему ты перестал ходить на свадьбы и тебя можно встретить только на похоронах?» — «Да потому, что на похоронах никто не спрашивает: „А когда же и ты наконец?!“.
Ему и так было нелегко забыть о Саманте. В висках ежеминутно стучало: она уезжает! она уезжает! Мысль о том, что он сам оттолкнул ту, кто согревал его душу одним своим присутствием, казалась невыносимой. И Рэй использовал всю силу самовнушения, чтобы убедить себя в правильности своего поступка. Он должен проститься с Самантой, пока не наделал глупостей. Потом он будет вспоминать о ней всего лишь как об одной из многочисленных сотрудниц, коих в его профессиональной жизни сменилось немало.
Вот, например, та стройная чернокожая медсестра… Как ее звали? Кажется, Молли — или Долли, какая разница. Это было в те времена, когда Рэй только-только начал лечить четвероногих голливудских знаменитостей и еще не был знаком с Беатрисой… Как-то раз девушка помогала ему обслужить трудного пациента — норовистого жеребца по кличке Буцефал, названного в честь коня Александра Македонского. Конь должен был стать звездой очередного вестерна, неся на своей спине главного героя, но как раз накануне съемок у несчастного животного случилось расстройство желудка.
Когда бедолаге была оказана врачебная помощь, Рэй и Молли — или Долли, какая разница? — гуляли по съемочным павильонам и присели под пальмами у бутафорского водопада на скамью из бутафорских камней.
Девушка смотрела на него огромными влажными темно-карими глазами и призывно улыбалась. Она была так чувственна и так уместна в этом уголке пусть и не настоящих, но все-таки джунглей, что его рука подрагивала, борясь с посылами разума, и вот-вот готова была переместиться со спинки скамьи на хрупкое плечо чернокожей прелестницы. Сильнейшее желание запустить пальцы в упругие пружинки смоляных волос, пить колдовской нектар с этих волшебно пухлых губ, облизывать кожу, сводящую с ума дурманящим запахом тропических плодов, готовилось толкнуть его в мир африканских страстей… Но Рэй преодолел его.
— Как, я вам совсем не нравлюсь, мистер Трименс? — разочарованно спросила Молли-Долли, когда Рэй откашлялся, снял руку со спинки скамьи и объявил, что ему пора идти.
— Нравишься. Очень нравишься, — честно признался Рэй. — Но мы вместе работаем, а я не сторонник служебных романов. Не надо усложнять наши отношения, останемся просто коллегами.
Молли еще немного поработала вместе с Рэем, каждый раз при встрече жалобно глядя на него влажными глазами, а после уволилась. Сначала он жалел, что упустил такую возможность, ночами представляя знойные сцены страсти с соблазнительной медсестрой, но потом решил, что поступил правильно — ведь девушка была действительно влюблена, а он — нет. Потом Рэй перестал о ней даже вспоминать.
Вот было бы здорово, подумал он, чтобы история с Самантой получила такое же простое разрешение. Легкое сожаление и полное забвение — что может быть лучше? Ни бессонных ночей, ни душевных терзаний…
— Рэй, дружище, хватит хмуриться. — Саймон подошел к шурину и хлопнул его по плечу. — В конце концов, мы скоро уезжаем. Давай-ка сыграем в шахматы напоследок, когда еще представится такая возможность.
— Хорошая идея, — обрадовался Рэй.
Играть в шахматы он любил, в детстве они часто просиживали с отцом за доской целыми вечерами, а когда Дороти вышла замуж за Саймона, новый родственник с удовольствием разделил их страсть к этой древней игре. К тому же шахматы — это прекрасный способ отвлечься…
На столике перед камином Саймон и Рэй поставили доску, расположили тяжелые резные фигуры и начали сражение. Дороти присела рядом на корточки, как и много лет назад, следя за игрой. Кит подтащил поближе свое кресло-качалку и объявил, что с удовольствием сыграет с победителем.
Когда шахматные баталии были окончены, ужин съеден, а новая порция воспоминаний посмешила семейство на десерт, Дороти с сожалением взглянула на часы. — Увы, нам пора. Я бы с радостью провела с вами еще недельку, но клиенты разнесут мою мастерскую по камушкам, если я не буду завтра на месте.
— Жаль уезжать, — вздохнул Саймон. — Добрый старый дом… Впрочем, он такой древний, а я на любых раскопках чувствую себя как дома.
— Ничего, это не надолго. — Рэй загадочно улыбнулся. — Возможно, в следующий приезд в Саммерленд вам не придется ночевать в холодных спальнях на узких матрасах с торчащими пружинами.
— Ушам своим не верю. — Дороти с любопытством посмотрела на Кита. — Папа, ты что, дал свое согласие на ремонт?
— Лучше, — ответил за отца Рэй. — Мы решили купить новый дом. Там будут спальни и внизу, и наверху, современное оборудование, удобные гостевые комнаты. Но камин мы обязательно сложим такой же, как и здесь. Так что ждем вас на новоселье.
— Этот проповедник и глухого уговорит, — проворчал Кит, словно оправдываясь. — Ему бы рекламным агентом работать.
— Здорово! — Дороти захлопала в ладоши. Большой теплый дом, где может собраться вся семья!
При слове «семья» Рэя несколько передернуло, но он решил не портить никому настроения и сделать вид, что все в порядке.
— Береги себя и отца. — Дороти обняла младшего брата и вздохнула. — Иногда мне вас так не хватает…
— Ты всегда можешь мне позвонить. — Рэй ласково взглянул на сестру. — И приехать. Конечно, у всех у нас работа и все такое… Но если тебе будет трудно, я прилечу. Я знаю, что у меня характер не сахар, но… В общем… — Он не привык говорить о чувствах, и теперь ему было трудно сказать сестре о том, что он тоже любит ее и скучает.
Они приехали в аэропорт в большом джипе Рэя, в котором разместились с легкостью, — Дороти уже была готова заметить вслух, что здесь хватило бы еще места для жены и детишек, но вовремя прикусила язычок. Как ей хотелось, чтобы брат обрел новую семью и забыл о той боли, которую причинила ему Беатриса!
Объявили посадку. Дороти стала прощаться с отцом, а Саймон подошел, чтобы пожать руку Рэю.
— Спасибо, что пригласил нас, старик. Дора ужасно скучает по тебе и по Киту, но ты знаешь — она такой же трудоголик, как ты и я. Здорово, что ты заставил ее немного отвлечься от работы и вспомнить о родне. И я был рад тебя видеть.
— Я тоже. — Рэй крепко пожал протянутую руку. — Приезжайте.
Везя отца домой, Рэй пытался разобраться в своих ощущениях, вызванных приездом сестры. И пришел к выводу, что боль стала отступать. Если раньше он панически боялся ее расспросов и упоминаний обо всем, что связывало его с прошлым, то теперь… Да, ему было не по себе, когда кто-то поднимал болезненные для него темы. Но Рэй чувствовал, что ему удается с этим справляться. А значит, кризис миновал.
Внезапно он понял, что это — целиком и полностью заслуга Саманты. И то, что он стал чуть более открытым, и то, что он снова может общаться с людьми, и то, что он нашел свое место и решил больше никуда ни от кого не бежать…
Но сама она бежит. И бежит от него. Эта мысль резанула Рэя как ножом. Благодаря Саманте он занял свою нишу, а теперь вытесняет ее с насиженного места, потому что вместе им тесно. Что делать? Уехать самому? Но он уже обещал отцу остаться.
И потом… ему действительно будет ее не хватать. Рэй не знал, что делать, как выпутаться из силков, в которые сам себя загнал. Он остановил машину рядом с отцовским домом и, проводив Кита до крыльца, пробормотал:
— Извини, я, пожалуй, еще кое-куда съезжу.
Кит собирался что-то по привычке проворчать, но, обернувшись, всмотрелся в лицо сына и только молча кивнул. Кажется, в отличие от Рэя, он уже знал, какое решение тот примет.
Рэй вернулся в машину и погнал свой джип к дому Дерил, по дороге сочиняя суховато-официальную речь о том, какой Саманта ценный работник и как он нуждается в таких людях, берясь за новое дело.
Рядом с домом была припаркована чужая машина — темно-синий «бьюик». Выходит, у девушек гости? Рэй пожалел, что в порыве страха потерять Саманту пренебрег законами вежливости и не предупредил о своем визите. Ему не хотелось оказаться незваным гостем на вечеринке.
Он нерешительно вышел из машины и подумал, не повернуть ли обратно, но в этот момент услышал сердитые выкрики Дерил. Незнакомый мужской голос пытался ее в чем-то убедить, но Дерил кричала все громче и грозилась вызвать полицию. Рэй, не раздумывая, рванул на себя решетчатую дверцу калитки и решительным шагом направился к крыльцу.
Мужчина примерно одного возраста с Рэем, хорошо одетый брюнет в длинном черном пальто, стоял на крыльце, понурив голову, и через дверь умолял Дерил впустить его в дом. В руке незнакомец держал огромный пакет, сквозь который угадывались очертания плюшевого медведя.
— Ни за что! — выкрикивала Дерил. — Забудь сюда дорогу, Сэм Дьюфорт!
— Но, дорогая… — Судя по усталому тону мужчины, перепалка продолжалась уже довольно давно.
— Я тебе не дорогая! Держись от нас подальше, или я звоню 911!
— Звони, мне нечего бояться полиции. Я никогда не причинял вам зла и имею право видеть сына.
— Почему ты вспомнил об этом праве только сейчас? Столько лет ты о нем даже не думал…
— Не правда! Ты никогда меня не понимала!
— ., а теперь вот объявился и говоришь о своих правах!
Сплетницы из клиники как-то раз обсуждали в кафе тяжелую судьбу Дерил — доктор Трименс как раз зашел пообедать. И он волей-неволей знал, почему она растит ребенка одна и как рассталась с бывшим мужем. Поэтому Рэю не составило труда понять, что происходит.
Рэй откашлялся.
Мужчина обернулся и посмотрел на него взглядом, полным боли:
— А… Вы, должно быть, Рикки, ее новый бой-френд…
— Нет, я — Рэй Трименс, коллега Дерил. — Рэй кивнул Сэму Дьюфорту и обратился к его разгневанной экс-супруге:
— Дерил, это Рэй. Пожалуйста, открой, мне надо поговорить с Самантой…
Дверь слегка приоткрылась, впуская Рэя. Дерил стояла в коридоре босая и несчастная, ее веки покраснели, а щеки были мокры от слез.
— И с тобой мне тоже надо поговорить, — добавил Рэй.
— Извини, но ты немного не вовремя. — Дерил торопливо вытерла слезы рукавом голубого свитера.
— Как раз вовремя, — твердо возразил ей Рэй. — Если бы ты знала, какую чудовищную ошибку совершаешь…
— Это не твое дело, — грубо отрезала Дерил. — Прежде чем лезть в мою жизнь, разберись со своей. Что ты знаешь о нас, чтобы изображать из себя адвоката?
— Я знаю больше, чем ты можешь себе представить. — Глаза Рэя наполнились тоской, словно он заново переживал все, что с ним произошло. — Я знаю, что чувствует человек, которому не дают право на то, чтобы исправить ошибку. Что чувствует отец, которого разлучают с ребенком. Я знаю, каково это — жить с ощущением вины и непоправимости произошедшего. Я знаю, что Майклу нужен отец, а Сэму — Майкл. Забудь свои обиды и дай ему еще один шанс. Поверь, что ты ничего не потеряешь, все вы только выиграете. Я испытал это на своей шкуре и знаю, о чем говорю.
Дерил всхлипнула:
— Но он не приходил столько времени…
— А теперь пришел. Значит, он изменился и многое понял. Может быть, со временем ты сможешь простить Сэма, а теперь просто поверь мне.
И позволь ему войти.
Дерил растерялась. Только что она была полна уверенности в своей правоте. Ее злило, что все самые трудные моменты жизни, бессонные ночи, пеленки и детские болезни — все это пришлось на ее долю, а теперь ухоженный и благополучный мистер Дьюфорт заявляется на все готовенькое и предъявляет свои права. Но слова Рэя — а главное, та убежденность, с которой он говорил, — заставили ее задуматься.
Может быть, Сэм действительно понял, насколько виноват перед ними, а может быть, она сама во многом виновата перед ним? Когда рушится семья, всегда не правы оба. «Ты никогда меня не понимала», — в отчаянии кинул ей Сэм.