Анатолий Сарычев. Атака ихтиандров

   – Только одно условие, – поднял вверх руку Федор.
   – Никаких условий! – отрезал Крепыш, направляясь к выходной двери.
   – Нам нужно специальное питание. Обычное армейское питание для водолазов не подходит, – лениво сказал Федор, делая нажим на последних словах.
   – Будете есть то, что вам дадут, – бросил Крепыш, берясь за ручку двери.
   – Тогда и под воду пойдешь сам! – не остался в долгу Зуб.
   – Вы отказываетесь спуститься под воду? Тогда для чего вы приехали? – теперь уже удивился Седой.
   – Водолазам положено специальное питание, которое исключает прием газообразующих продуктов типа капусты, гороха и тэ пэ, – негромко сказал Федор, вставая.
   – Что же вам можно есть? – недоуменно спросил Крепыш, делая шаг назад.
   – Мясо, много мяса, желательно с кровью, но проверенное. И пять раз в день, – жестко сказал Федор.
   – С питанием определимся, но придется решить еще два вопроса, которые не могут ждать, – твердо сказал Делавери, глазами указывая Крепышу на дверь.
   – Я заберу ваши вещи из гостиницы и буду ждать снаружи на «Ниссане-Патрол»! – сказал Крепыш, закрывая за собой дверь кабинета.

Глава шестая

   Едва за бывшим морпехом закрылась дверь, как Седой сделал приглашающий жест.
   Не дожидаясь, пока Сом усядется, Делавери начал рассказывать:
   – Район предполагаемого падения вертолета определен точно. Найден маршрутный лист вертолета и опрошены очевидцы, которые с точностью до километра показывают, где именно упала вертушка. Правда, есть одно «но»…
   Делавери сделал театральную паузу, и именно в этот момент Зуб, бесцельно слонявшийся по кабинету, приложил палец к губам, кивнув в сторону подоконника. В левой руке он держал толстую шариковую ручку, торец которой теперь горел ярко-красным цветом.
   Седой, надо отдать ему должное, моментально сообразил, что к чему, и, встав, громко сказал:
   – Давайте пойдем ко мне в комнату отдыха и выпьем по рюмочке коньяка за успешное начало нашего предприятия! Очень голова болит…
   – В этом случае коньяк можно рассматривать как лекарство, которое расширяет кровеносные сосуды! – бодро сказал Федор, демонстрируя истинную радость человека, любящего выпить.
   – Это мы завсегда готовы, – сразу согласился Зуб.
   Дубовая панель в торце кабинета, повинуясь легкому нажатию на узорчатый завиток, пошла в сторону, открывая темный проход.
   – Опять лампочка перегорела, – огорченно сказал Седой, включая маленький электрический фонарик.
   Зуб, повинуясь приглашающему жесту хозяина, первым вошел в комнату отдыха, держа ручку-индикатор.
   Прекрасно понимая, что столь долгое молчание обязательно вызовет подозрение у операторов прослушки, Федор тоном капризной, избалованной дамочки спросил, специально растягивая слова:
   – Коньяк-то хоть настоящий?
   – Мы все воспитаны в советских традициях. Поэтому коньяк будем пить армянский, – нарочито громко возвестил Седой, заходя в комнату отдыха.
   Широкие кожаные диваны вдоль трех стен навевали мысли о чем-то фривольном. Хозяин, подойдя к стене, уже вернулся, держа три пузатых бокала и длинную бутылку.
   Зуб забрал у него бокалы и, открутив металлическую крышку, ловко разлил золотистую жидкость.
   – Теперь продолжим беседу! – жестко сказал Седой, отпивая маленький глоток коньяка. – Водолазное оборудование и приборы для поисковых работ доставят прямо на наш буксир. Так что поедете вы налегке, как туристы, через неделю. Сначала на поезде до станции Нурати, а потом кораблем прямо до берега моря, где и пересядете на буксир. Мы планировали послать с вами моего первого помощника госпожу Сарьян, но она внезапно исчезла.
   – Такое впечатление, что почти о каждом вашем шаге знает кто-то весьма могущественный и влиятельный! – задумчиво сказал Федор, вертя в руках бокал.
   – Вот поэтому я и принял решение отправить вас в военный лагерь по переподготовке офицеров спецназа. Охрана там очень серьезная, и вы будете в полной безопасности! Мне контейнер нужен как воздух!
   – А что случилось с госпожой Сарьян? – как можно небрежнее спросил Федор, глотнув коньяка, но совершенно не замечая его вкуса.
   – Людмила Сарьян попросту исчезла, и пока никаких сведений мы о ней не имеем!
   – Как вы залегендировали наше пребывание в военном лагере? – спросил до сих пор хранивший молчание Зуб.
   – Совсем забыл!
   Подойдя к бару, Седой достал пластиковый пакет и одним движением кисти метко кинул его Федору, чем вызвал уважительный взгляд Зуба. Федор двумя пальцами поймал пакет и медленно положил его на столик.
   Отстегнув клапан, вытащил две стопки документов. Развернув одну, обнаружил местный заграничный паспорт, куда было вложено офицерское удостоверение, на котором красовался его собственный образ в форме полковника. С аналогичного удостоверения смотрела физиономия Зуба в погонах подполковника.
   – Слов нет, одни восхищенные крики! – вслух оценил Федор проделанную работниками Министерства сельского хозяйства работу.
   – Это документы прикрытия, по которым вы будете находиться в военном лагере. Господин Зубков будет учить курсантов приемам боевого самбо, а господин Соколов станет натаскивать военнослужащих спецконтингента по методам обращения с аквалангом.
   – Могли меня капитаном первого ранга сделать, – брюзгливо добавил Федор, поднимая бокал.
   – Только такие удостоверения у нас и нашлись, – развел руками хозяин кабинета.

Глава седьмая

   Едва Сом с Зубом сели в огромный «Ниссан», как сидящий на переднем сиденье начальник охраны предложил:
   – Переоденьтесь в военную форму. Не надо привлекать лишнего внимания.
   – Полностью с вами согласен, – поддержал Зуб, начиная снимать одежду.
   – Форма в пакетах. Думаю, я не ошибся в размерах. – Крепыш указал в угол салона, где лежали два больших пластиковых пакета зеленого цвета.
   – Такие туфли только лилипутам носить, – оценил размер обуви Зуб, передавая пару коричневых полуботинок Федору.
   – С размерами обуви вы, господин капитан, несколько ошиблись, – внес свою лепту Федор, прикидывая, что обувка ему мала. – Будем ходить в кроссовках.
   – Я вам на базе подберу нормальную, – пообещал, оборачиваясь, Крепыш.
   Автомобиль, проехав по центральному проспекту, свернул на узкую улицу, затем выехал на проселочную дорогу и, увеличив скорость, понесся по ней, поднимая за собой шлейф белесой пыли.
   Справа тянулась пустыня, а слева мелькали маленькие одноэтажные дома под шиферными крышами. На лавочках сидели белобородые старики и равнодушно смотрели вдаль, не обращая внимания ни на пыль, поднятую «Ниссаном», ни на сам автомобиль.
   Машина въехала в поселок, весь окруженный вековыми деревьями. Перед каждым домом были вкопаны металлические трубы, на которых густо росли ветвистые лозы с огромными густыми листьями.
   – Прямо оазис какой-то! – не удержался от замечания Зуб.
   – Здесь живут узбеки. Они много сотен лет назад переселились из Хивы и так до сих пор живут и в ус себе не дуют. Всю торговлю зеленью держат в руках! Кулаки – одно слово, – пояснил крепыш.
   Сом в это время, вытащив КПК, набирал сообщение Миле:
   «Страшно скучаю. Как только услышал твой голос, как будто бы мир весь перевернулся. Хочется говорить с тобой снова и снова. Не стареет давняя любовь! Я буду писать тебе письма. По одному каждый день».
   Автомобиль проскочил еще один безликий поселок и, снова свернув, стал углубляться в пустыню. Через двадцать минут его бампер уперся в решетчатые железные ворота, справа от которых стояло одноэтажное здание из белых блоков с широким крыльцом.
   – Похоже, везти нас до места дислокации никто не собирается, – заметил Зуб, скорчив печальную физиономию.
   – Вам придется самим пройти до комнаты, где вы будете жить, – сказал Крепыш, открывая заднюю дверь.
   Водитель выскочил наружу и, открыв багажник, поставил сумки прямо на горячий асфальт.
   Федор не стал ничего говорить, а быстро запихал гражданскую одежду в свободный пластиковый пакет.
   – Одежду и документы вы должны оставить! – повысил голос Крепыш.
   – Не пойти ли вам, уважаемый господин, по известному всем адресу? – миролюбивым тоном спросил Федор, чуть сощурив глаза.
   Этого оказалась достаточно, чтобы Крепыш отвернулся и стал внимательно смотреть перед собой.
   Сом презрительно хмыкнул и, не торопясь, вылез, аккуратно прикрыв за собой дверь. Тут же «Ниссан» сорвался с места, оставив после себя удушливый запах дизельного топлива.
   – Не нравится мне все это, – сказал Зуб, вешая сумку на плечо.
   – В гостинице было спокойнее, – согласился Федор, поправляя бейсболку на голове.
   – Ты в этом наряде, господин полковник, похож на ряженого! – ухмыльнувшись, сказал Зуб, первым направляясь к дверям КПП.
   – От такого же слышу! – огрызнулся Федор, глядя на свежеокрашенные ворота, на которых как ни в чем не бывало красовалась красная пятиконечная звезда.
   – Мы вас заждались, товарищи курсанты! – встал из-за перегородки моложавый майор с красной повязкой на левой руке.
   – Здравия желаем, товарищ майор!
   – Акмурад! Проводи товарищей офицеров в семнадцатую комнату третьего корпуса! – не глядя, приказал майор, выходя из-за перегородки.
   – Полковник приказал в казарму, а тут тащись в семнадцатую комнату! – загундосил низкорослый сержант, которому было никак не меньше сорока лет, вразвалочку шагая ко второй двери.
   – Отставить разговоры, сержант! – прикрикнул майор, но в голосе его не было злости.
   Грязная, с пятнами жира форма, засаленный подворотничок и выпирающий животик выдавали в сержанте человека, который нашел в армии теплое местечко.
   Пройдя по бетонной дорожке сто метров, Федор увидел навес, в середине которого стояла бочка с песком и три деревянные скамейки по периметру.
   – Жарко! Надо перекурить, – неожиданно предложил Федор, сворачивая к навесу. Достав из сумки пачку «Мальборо», он с треском распечатал ее и предложил сержанту: – Присаживайся, Акмурад! Закури хорошую сигарету!
   – Спасибо, товарищ полковник! – обрадовался сержант, ловко выуживая из пачки две штуки. Одну сигарету он хозяйственно заложил за ухо, а вторую закурил от собственной дешевой китайской зажигалки.
   С удовольствием втянув ароматный дым, сержант хитро сощурил глаза и предложил: