- Я уже отправил доклад моему руководству, мой лорд, и я как раз ждал их окончательного приказа. Они знают, где я.
- Но они не знают, кто устроил все это. И это можно будет свалить на Чантхаваар. Да. Прекрасная идея.
Браннох опять повернулся с Ленгли. Он сжал плечо космонавта, стремясь привлечь его внимание.
- Скажи-ка мне, эта твоя зверюга говорит на каком-нибудь современном языке?
- Нет, - сказал Ленгли. - И если ты думаешь, что я буду переводчиком, то зря. Поищи для этого кого-нибудь другого.
Тяжелое лицо нахмурилось.
- Я не хочу, чтобы меня рассматривали, как исчадье ада. У меня свой долг. Я не питаю к тебе ненависти, хотя ты и действовал против меня. Если ты будешь сотрудничать, мои предложения вновь останутся в силе. Если же нет, то я накажу тебя, и ты ничего не получишь. Мы научим языку Сариса и как-нибудь сделаем эту работу. Ты сможешь только немногое замедлить, - он замолчал. - Подумай, я предупреждаю тебя по-хорошему. Если ты еще раз попытаешься саботировать наш договор другим способом, наказание будет суровым.
- Тогда давай, - сказал Ленгли. Он нисколько не испугался. - Что ты хочешь у него узнать?
- Мы хотим взять его на Тор, где он будет участвовать в создании нейтрализатора. Если он по какой-то причине откажется участвовать в этом, то будет убит, а корабль-робот отправится для бомбардировки его планеты. Для этого потребуются тысячи лет, но все же она будет уничтожена. Если же он согласится помочь нам, то его вернут домой, - Браннох пожал плечами, хотя какая ему разница, к дьяволу, на какую партию работать. Это же не его соотечественники!
Ленгли перевел все это на английский, почти слово в слово. Сарис молчал около минуты, затем сказал:
- Это беда для тебя, мой друг.
- Да-а, - сказал Ленгли. - Считай, что так. Так что ты собираешься делать?
Холатанин выглядел задумчивым.
- Это трудно сказать. У меня сейчас почти что нет выбора. Хотя из того, что я знаю сегодня, Сол ничуть не лучше Центавра.
- Браннох указал суть, - сказал Ленгли. - Мы только другая раса. Поэтому соглашение с Сообществом для тебя несколько предпочтительнее, тем более, они не угрожают твоему народу.
- Но это все равно. Несправедливость. Существует, например, вероятность, что кто-то когда-то найдет способ путешествовать быстрее света. Тогда такая раса займет несправедливое положение во всеобщей торговле, и другие ущемленные планеты смогут объединиться для противодействия ей.
- Ладно... так что мы будем делать сейчас, исключая самоубийственные попытки демонстрировать свой героизм?
- Нет. Я не вижу выхода. Это не значит, что его не существует. Лучше не следовать запаху на лежке, а поискать запах другого следа.
Ленгли безразлично кивнул. Его давно уже тошнило от этой грязной торговли, чтобы заботиться еще о чем-то. Пусть победит Центавр. Они были не хуже, чем кто-то еще.
- Хорошо, Браннох, - сказал он, - мы присоединяемся.
- Прекрасно! - Гигант как бы весь затрясся в безудержном восторге.
- Вы понимаете, конечно, - сказал Валти, - что это означает войну?
- Еще что? - спросил Браннох, по-настоящему удивленный.
- Война, которая как с нейтрализатором, так и без него может сокрушить цивилизацию обеих систем. Как вам понравится увидеть проционитов, заселяющих радиоактивные равнины Тора?
- Вся жизнь - игра, - сказал Браннох. - Если вы не подкладываете свинец в ваши кости и не метите карты, - а я то знаю, что вы это делаете! - вы увидите это! Хватит равновесия сил! Сейчас мы получим нейтрализатор, это позволит нам достигнуть самых вершин, если мы используем его правильно. Это не абсолютное оружие, но это его прообраз, - он закинул назад голову и разразился беззвучным смехом.
Отсмеявшись, он сказал:
- Отлично. У меня есть небольшая берлога в моих владениях в Африке. Мы займемся там кое-какой подготовкой, - и, среди всего прочего, изготовим искусственный муляж тела Сариса - это для ищеек Чантхаваара. Я, к сожалению, не смогу сразу же покинуть Землю, иначе он заподозрит неладное. Достаточно во всем этом деле подсунуть им хотя бы отпечаток моего следа, чтобы меня объявили персоной нон грата, лишенной благосклонности - и тогда за мной вернуться с флотом.
Ленгли почувствовал себя вытолкнутым наружу, на склон горы, где снег скрипел под ногами, а ясное черное небо было усеяно звездами. Пар от дыхания белым облачком выходил изо рта, воздух был резким, холодным, тело непроизвольно задрожало. Марин прильнула к нему, как бы ища тепло, и он отстранился от нее.
Орудие.
Нет... нет, неужели это нечестно по отношению к ней. Она была под действием гипноза, когда предала его, и собственной воли у нее было куда меньше, чем если кто-то заставил ее поступать так, держа пистолет за спиной. Но все равно, он не мог смотреть на нее без ощущения нечистоты.
Корабль только что опустился на Землю. Ленгли поднялся по аппарели, прошел внутрь салона, нашел себе кресло и постарался не думать.
Марин страдальчески взглянула на него и отошла к другим. Пара вооруженных охранников, белокурые, с надменными лицами, очевидно, ториане, застыли у входа.
Сариса отправили в какое-то другое место. Он не был совершенно беспомощным, но единственным возможным действием, доступным ему, было разбить корабль - и Браннох, кажется, это понимал.
Горы провалились вниз. Мелькнул слой облаков, пронизанных солнечными лучами, и они оказались за пределами атмосферы, огибая планету и направляясь к центру Африки.
Ленгли размышлял, чем ему придется заниматься оставшуюся жизнь. Вполне возможно, Браннох отправит его в какой-нибудь землеподобный мир, как обещал, - но это, очевидно, будет далеко как от его цивилизации, так и от Соларной культуры - мир, носящий еще следы первоначального освоения. Трудно себе его представить. Ладно...
Он не станет свидетелем войны, но всю жизнь его будут преследовать видения вспоротого неба и миллиардов горящих, летящих, выпотрошенных, вдавленных в землю человеческих существ. А что он еще может сделать? Он попытался и ошибся... Неужели это все?
Нет, - сказал он себе.
Но я не спрашиваю тебя о трудностях.
Никто не спрашивает человека перед рождением, но он должен сам прожить свою жизнь.
Я пытался, говорю я тебе!
Был ли ты тверд в своем упорстве? Обдумай это!
Что я могу сделать?
Ты не должен сдаваться.
Время шло; с каждой минутой ближе к смерти, печально размышлял он. Африка сейчас была на дневной стороне, но корабль Браннох не шел на посадку. Ленгли подозревал, что ему мешает кое-что: то ли отсутствие разрешающего сигнала, то ли воздушный патруль. У него был обзорный экран, и он заметил широкую реку - очевидно, Конго. Аккуратные плантации выстроились ровными квадратами так далеко, насколько он мог это видеть. По территории континента был раскиданы средних размеров города. Корабль избегал их, летя низко над землей до тех пор, пока не достиг небольшой группы полусферических зданий.
- Ах, - сказал Валти, - административный центр плантации - весьма гениально. Я не сомневаюсь. Но под землей - мда...
Участок пыльной земли сдвинулся, открывая металлическую окантовку шахты, и корабль опустился в ангар. Ленгли проследовал за остальными и оказался в простой комнате. И в конце прохода - большое помещение, а в нем - обслуживающее оборудование и бак.
Ленгли осмотрел бак с неподдельным любопытством. Это была большая штука - стальной полуцилиндр футов около двадцати в диаметре и пятидесяти длиной, смонтированный на антигравитационной платформе. Кроме бака на ней были установлены громоздкие баллоны с газом, компрессоры, двигатели, путаница труб и манометры, рассчитанные на давление, которое, как он перевел, было около тысячи атмосфер. Потрясающая штука, которая... результат силовых полей или успех современной металлургии? Все приспособления были громоздкими, машины работали под нагрузкой, из бака раздавались какие-то звуки, как будто там находилось нечто живое.
Браннох вышел перед своим экипажем и весело помахал рукой. Его триумф придал ему почти мальчишескую непосредственность.
- Тримки, он здесь! - сказал он, - мы их всех переловили!
15
Скучный микрофонный голос холодно произнес:
- Да... Теперь ты уверен, что не было ловушек в том мест, где ты высаживался, что к тебе не приставили трассер, что каждый из них тоже полностью проверен?
- Конечно, - веселость Бранноха мгновенно испарилась, он резко помрачнел. - Если только вы не "засветили" свой бак.
- Мы - нет. Но после прибытия мы провели инспекцию. Небрежность управляющего плантациями, которого вы назначили, - весьма прискорбна. На прошлой неделе он приобрел пару новых работников для фермы и не предупредил их относительно того, что они не должны интересоваться нашей деятельностью.
- Что там - плантационные рабы! Они никогда не видели ничего особенного.
- Вероятность разглашения мала, но существует, поэтому необходим постоянный контроль. Ошибки должны быть исключены, а вы обязаны приказать управляющему подвергнуться пятиминутному нейрошоку.
- Послушай, - Браннох от изумления открыл рот. - Майра служит мне уже пять лет и делает это старательно. Достаточно просто внушения. Я не хочу...
- Ты должен.
Некоторое время Браннох стоял молча, вся его мощная фигура выражала протес, неповиновение. Затем будто бы нечто извне вошло в него, он пожал плечами, горько улыбнулся.
- Ладно. Только так, как вы говорите. Сейчас не время с этим возиться, достаточно других дел.
Ленгли почувствовал сильное умственное возбуждение, вяло ползущие мысли рванулись галопом, хотя ощущение поражения и эмоционального истощения еще владело им.
Валти предупреждал об этом. Ребятки, что в этом мусорном баке, никакие не помощники. Они хозяева! У них есть какие-то свои соображения, и они их сейчас продемонстрировали.
Но что им из всего этого? Что они суетятся? Как они могут подтолкнуть войну? Ториане могут захватить землю, но это не лучшее место для водородных братьев!
- Подойди сюда, чужак, - сказал механический голос. - Дай нам лучше рассмотреть тебя.
Сарис приблизился, сопровождаемый дулами ружей. Его гибкая коричневая фигура почти прильнула к полу и была совершенно неподвижна, кроме самого кончика хвоста, который судорожно подергивался. С холодным безразличием он глядел на бак.
- Да, - сказали тримане после долгого молчания. - Да, что-то в нем есть. Мы никогда не встречали таких отличий в сотнях других жизненных форм. Он может быть опасен.
- Он будет полезен, - сказал Браннох.
- Только если его эффект может быть повторен в каком-то механическом устройстве, мой лорд, - вмешался Валти с самым елейным видом. - А вы-то уверены в этой возможности? Может быть, только живая нервная система может генерировать подобные поля... или управлять ими? Вы знаете, контроль наиболее сложная проблема; это может потребовать отлично работающего мозга, который, как известно, наука не в состоянии создать искусственно.
- Это материал для изучения, - пробормотал Браннох. - Это для ученых.
- А если ваши ученые не справятся с проблемой? Что тогда случится с вами? Тогда вы влезете в войну, не имея того, на что рассчитывали. Военные силы Сол больше и лучше организованы, чем ваши, мой лорд. Они могут похитить вашу победу.
Ленгли заметил, как с лица Браннох исчезла решимость действовать, когда перед ним появилась проблема, над которой он раньше не задумывался. Он долго стоял, глядя под ноги, сплетая и расплетая пальца рук.
- Я не знаю, - наконец быстро произнес он. - Сам я не ученый. Как, Тримка? Что ты об этом думаешь?
- Возможность того, что эта задача не будет решена, тоже рассмотрена нами, - ответил бак. - Это вполне определимая вероятность.
- Ленгли, ладно... может быть, тогда лучше всего уничтожить его? Наверное, мы слишком заигрались, ведь я н не могу долго дурачить Чантхаваара. Или может быть лучше, на время застабилизировать наши отношения, хотя бы на несколько лет...
- Нет, - ответили монстры, - все факторы уже учтены. Оптимальная дата начала войны уже близка, даже несмотря на отсутствие нейтрализатора.
- Вы в этом уверены?
- Не задавайте бессмысленных вопросов. Вы потеряете недели, пытаясь понять детали нашего анализа. Выполняйте запланированное.
- Ладно... Хорошо! - получив указания, Браннох принялся действовать, как будто старался отогнать сомнения, которые одолевали его раньше. Он быстро раздал приказы своим подчиненным, и пленные были отправлены в отведенные для них камеры. Ленгли только успел заглянуть вслед уходящей Марин, затем он и Сарис были отправлены в одну маленькую комнату. Убогая обшарпанная дверь с лязгом захлопнулась за ними. Два торианина с оружием застыли снаружи.
Помещение было тесным, лишенным каких бы то ни было удобств и без окон. В углу торчали раковина и унитаз, у стены были табуретки и больше ничего. Ленгли сел устало улыбнулся Сарису, свернувшемуся у его ног.
- Это напоминает мне мое время, в таких каталажках копы держали преступников при пересылке из одной тюрьмы в другую. Здесь их навещали юристы, тут же им выписывалось постановление об аресте.
Холатанин лежал молча, не задавая вопросов, было странно видеть, как он весь расслабился. Помолчав, Ленгли добавил:
- Интересно, почему они затолкнули нас вдвоем в эту камеру?
- Потому что мы будем разговаривать, - ответил Сарис.
- Да-а... ты ощущаешь какие-нибудь записывающие устройства, микрофоны в стенах? Хотя... мы говорим по-английски.
- Сомневаюсь, что у них есть... что они имеют опыт в переводах с древних языков. Наши дискуссии записываются, и, может быть, будут переведены завтра.
- М-да. Только ничего, достойного их внимания, мы сказать не сможем. Хотя мне хотелось бы поразмышлять о происхождении, внешности и морали центавриан.
- Конечно, здесь многое достойно обсуждения, и ты не беспокойся, когда мы будем затрагивать щекотливые вопросы, я буду останавливать запись.
Ленгли отрывисто, резко засмеялся.
- Это здорово! Эти пташки там, снаружи, не разберутся в английском.
- Я хочу привести свои мысли в порядок, - сказал холатанин. - А ты тем временем проверишь, совпадают ли наши мнения. Мне кажется, наиболее важно получить мотивы триман.
- Ах, так? Я думал, тебе интереснее узнать, что они собираются делать с тобой. Они там говорили, что тебя надо убить, но так, чтобы ты об этом не знал заранее.
- Это не так жизненно важно, как ты думаешь, - Сарис прикрыл глаза.
Ленгли с недоумением посмотрел на него. Я никогда не пойму его.
Мелькнул проблеск надежды, смутной, неясной, усилием воли он подавил его и подошел к двери.
Один из охранников нервно дернулся и направил на него свое оружие. На первый же взгляд было видно, что оно нестандартное; возможно, гладкоствольное, спроектированное и изготовленное для данного случая, но не очень опасное.
- Э-э, парень, я ведь так, просто, - сказал Ленгли, - Я не кусаюсь... иногда.
- У нас строгий приказ, - сказал торианин. Он был молодой, немного испуганный, и страх усиливал его грубый акцент. - Если что-нибудь не так, и нам покажется, что в этих неполадках виноваты вы, то все равно вы будете расстреляны. Запомните это.
- Вы не даете нам никаких шансов? Ладно, делайте, как хотите, Ленгли оперся о косяк. Сейчас ему нетрудно было расслабиться и выглядеть дружелюбным, все равно, делать больше нечего. - Я вот что только хотел узнать: вы что, ребята, с этого имеете?
- Что ты имеешь в виду?
- Ладно, я так понимаю, что вы тут служите в дипломатической миссии или связаны с перевозкой грузов. Когда вы оказались на Земле?
- Три года назад, - сказал второй охранник. - А срок полной межпланетной службы - четыре года.
- Но надо еще добавить время на перелет, - заметил Ленгли. - Вот и получается около 13 лет. Ваши родители состарились, а может быть, и умерли, ваши подружки уже давно повыходили замуж. В мои времена это был очень долгий срок.
- Заткнись! - ответ был решительный и мгновенный.
- Я не призываю вас бунтовать, - сказал Ленгли примирительно. Только спрашиваю. А вознаграждение за это довольно кругленькое, не так ли для компенсации.
- Получаем боны межпланетной службы, - сказал первый охранник.
- И много?
- Да-а.
- Я вот как думаю. Дело, наверное, е в этом. Парни отправились на два десятка лет куда-то служить, старики, у которых закладная на ферму, ее просрочивают, а парни возвращаются назад без денег и без барахла, то вынуждены всю жизнь еще на кого-нибудь вкалывать, ну, хотя бы на какого-нибудь банкира, у которого хватило ума остаться дома. Так богатые становятся еще богаче - а бедные - еще беднее. Так бывало и на Земле семь тысяч лет назад. В одном месте, которое называлось Рим.
Тяжелые и грубые лица - лица мало размышляющих крестьян - не показали, что попытка сравнения удалась, но при этом они промолчали.
- Извините, - сказал Ленгли. - Вам, наверное, это неинтересно. Я только полюбопытствовал, как вы видите. Я хотел немного узнать о вас. Я понимаю, что вас интересует хороший кусок земли здесь, в Солнечной системе. Но при чем здесь те, с Трима?
- Трим - часть Лиги, - сказал один их охранников. Ленгли заметил оттенок недовольства в его голосе. - Они просто идут с нами... они - наши союзники.
- Но они имеют право голоса, или не имеют? Они могут возражать против этого похода. Или они собираются колонизировать Юпитер?
- Нет, они не могут, - сказал охранник. - Есть отличия в атмосфере, не хватает аммиака, так я думаю. Они не могут использовать планеты этой системы.
- Тогда какой им интерес завоевывать Сол? Почему они прячутся за вами? Сол им никогда не сможет повредить, а Тор воевал с ними не так давно.
- Они были разбиты, - сказал охранник.
- Какого дьявола они были разбиты? Ты можешь победить объединенную планету, большую, чем все другие, вместе взятые? Война была проиграна, и ты знаешь это. Если бы Земля и Тор объединились, держу пари, то могли бы победить их и загнать туда, откуда они вылезли. В одиночку Тор способен только на соглашение с Тримом, и получит от него только объедки. Тримане добились своего, в системе Проксимы нет планет, колонизированных людьми.
- Так я еще удивлялся, как Трим сумел провернуть это дело.
- Я не хочу больше об этом говорить, - сердито сказал другой охранник, - ступай назад.
Лэнгли застыл на мгновение, оценивая ситуацию. Здесь, кроме этих двоих, других солдат больше не было. Дверь закрывалась на электронный замок. Сарис ее откроет без особого напряжения воли. Но эти два парня были запуганы почти до истерического состояния, при первых признаках чего-то непонятного они набросятся на своих пленников. Это не было выходом.
Он повернулся к Сарису.
- Ну как, разобрался со своими мыслями?
- До некоторой степени, - холатанин сонно посмотрел на него. - Ты можешь выслушать те доводы, к которым я пришел?
- Давай.
- Я не могу читать мысли в человеческом мозгу, то есть настоящие мысли, могу лишь чувствовать его эмоциональное состояние. Со временем я научусь делать большее, но мышление для меня недоступно, даже твое. Но у триман было больше времени для изучения твоей расы.
- Так они могут читать наши мысли! Да-а - бьюсь об заклад. Чантхаваар не знает этого! Так эту инспекцию здесь они провели в мозгу управляющего, так я теперь понимаю. Ты тоже так думаешь?
- Да, совершенно верно. Позволь мне продолжать.
Изложение было коротко и точно. Каждая живая нервная система излучает энергию различных видов. Например, электрические импульсы, которые методом энцефалографии научились фиксировать еще задолго до времен Лэнгли. Так же излучается небольшое количество тепла и совершенно неуловимое излучение наиболее проникающего гиромагнитного поля. Но существует разнообразие спектров излучений, у каждой расы свой характерный набор. Психофизиологи с Земли не смогли бы обнаружить альфа-ритм мозга разумного существа с Холата, они должны были бы целиком изучить сначала новый "язык".
На большинстве планет, включая Землю, подобная чувствительность к излучениям развита очень слабо или отсутствует вовсе. Эволюция развила в живых существах способность распознавать такие колебания, как свет и звук, весьма эффективно для каких-то целей, но и дала возможность "слышать" нервные импульсы. За исключением нескольких сомнительных случаев - в те времена наличие в человеке ЭСВ (экстрасенсорного восприятия) было объектом жарких дебатов и споров - человечество телепатически было глухим. Но на некоторых планетах, благодаря статистически маловероятной мутации ЭСВ-органы стали развиваться, и большинство животных обладало ими, включая и разумных обитателей, если они были. В случае Холата это развитие оказалось уникальным - животные могли не только улавливать нервные импульсы других животных, но и влиять на работу чужой нервной системы. Это было основой холатанской эмоциональной эмпатии, благодаря этому же Сарис мог влиять на работу электронных устройств. Как следствие некоторых законов информационной компенсации способность восприятия была объединенной на вербальном уровне; холатане использовали звуковую речь только потому, что не могли телепатически ясно выразить отвлеченные мысли.
Телепатия триман была так называемого "нормального" вида - чудовища могли слушать, но не могли влиять, посредством специализированных нервных окончаний у оснований щупалец.
Но телепатическое подслушивание не является настоящим чтением мыслей. "Мысли" не существуют, как часть реального мира; есть только процесс мышления - поток импульсов через синапсы. Тримане не читали в человеческом сознании как таковом, но считывали субвокальные нервные импульсы. Человек, думающий на "сознательном" уровне, "говорит про себя" - моторные импульсы идут из мозга в гортань, то есть он как будто бы говорит вслух, не издавая звука. Это и есть те импульсы, которые тримане чувствовали и интерпретировали.
Для того, чтобы считывать таким образом "мысли" других, они должны были знать их язык. И Сарис, и Лэнгли, естественно, думали на языке, неизвестном триманам. То, что они считывал, воспринималось, как шум.
- Я... понял, - человек кивнул, - это такое чувство... Я читал об одном случае, который произошел за несколько сотен лет до моего времени. Такого телепата демонстрировали Папе - это тогда был такой религиозный деятель. Он был смущен, сказав, что не может понять, и Папа ответил, что он думал на латыни. Да, наверное, это было то же самое, - он криво улыбнулся. - Что же, наша ментальная секретность - хоть какое-то утешение, в конце концов.
- Есть еще кое-что, - подал голос холатанин. - Я должен предостеречь тебя. Вскоре возможно нападение.
- Что?
- Не пугайся, но твоя женщина, Марин ее имя? - Сказал Сарис. - Я в ней обнаружил электронное устройство.
- Как? - у Лэнгли перехватило дыхание. Это был слишком сильный удар по его нервам.
- Но... это же... невозможно... она...
- В нее вмонтирована хирургически вещь, которую я считаю излучателем со случайно меняющейся частотой. То есть она помечена. Я должен был сказать об этом Валти, но не был как следует знаком с нервной системой человека. Я думал, это норма для ваших женщин, метка для других самцов, что она твоя. Но теперь, больше узнав о вас, я понял, для чего она.
Лэнгли всего трясло. Марин-Марин опять! Но как?
Затем он понял. Зато время, когда она была похищена, а потом возвращена. Она была похищена только для этого, а он, Лэнгли, не мог понять, для чего. Автоматический коммутатор, подобный тому, что дал ему Валти, вживленный в ее тело хирургически.
И такое устройство должно быть короткодействующим, то есть детекторы для его обнаружения находятся в пределах планеты. Только Чантхаваар мог иметь такую систему детекторов.
Лэнгли простонал:
- Скольким людям этот Иуда подложил свинью!
- Мы должны быть готовы, - сказал холатанин спокойно. - Наши охранники попытаются в этом случае убить нас, не так ли? Следовательно, мы можем...
- ИЛИ предупредить Бранноха? - Лэнгли обдумывал эту мысль целую минуту, но потом отбросил ее. Нет! Даже если центавриане сумеют скрыться, боевой флот Сол будет гнаться за ними по пятам, и война, бесполезная, бессмысленная война обрушится, подобно лавине.
Пусть тогда победит Чантхаваар. Ничто не изменится. Лэнгли усмехнулся про себя. Из-за чего вся драка... Или не вмешиваться?
Нет! Почему-то он чувствовал, что должен выжить. Ему дан голос, однако, очень слабый, в сегодняшней истории, и он должен высказаться так, как сможет.
Прошло около часа, прежде, чем Сарис повернул к нему бесстрастную морду.
- Гравитационные колебания. Я думаю, время пришло.
16
Завыла сирена. Как только ее звук проник вниз, в зал, охранники вскочили, но тут же застыли на мгновение.
Дверь распахнулась, и Сарис Хронна выскочил наружу. Прыгнув, как тигр, он отшвырнул одного из охранников к дальней стене. Другой пытался увернуться, но рухнул в метре от первого. Он еще пытался вскочить на ноги, поднять его, но тут же Лэнгли вступил в действие.
Космонавт не был боксером или борцом. Левой рукой он ухватился за ствол, а правой врезал охраннику в челюсть. Тот закатил глаза, плюнул кровью, но устоял и саданул Ленгли ногой в тяжелом ботинке в лодыжку. Ленгли повалился набок, боль пронзила, как пика. Центаврианин отпрянул, поднимая ружье. Сарис отбросил охранника в угол и оглушил его.
- Как ты? - спросил он, обернувшись. - Больно?
- Еще двигаюсь, - Ленгли ощупал свою голову, проверяя, нет ли повреждений. - Пошли... поднимать всех остальных. Может быть, еще возьмем верх в этой драке.
Выстрелы и взрывы загремели в соседнем помещении. Из бокового прохода вывалился Валти, его массивная рыжая голова была наклонена, как у быка.
- Но они не знают, кто устроил все это. И это можно будет свалить на Чантхаваар. Да. Прекрасная идея.
Браннох опять повернулся с Ленгли. Он сжал плечо космонавта, стремясь привлечь его внимание.
- Скажи-ка мне, эта твоя зверюга говорит на каком-нибудь современном языке?
- Нет, - сказал Ленгли. - И если ты думаешь, что я буду переводчиком, то зря. Поищи для этого кого-нибудь другого.
Тяжелое лицо нахмурилось.
- Я не хочу, чтобы меня рассматривали, как исчадье ада. У меня свой долг. Я не питаю к тебе ненависти, хотя ты и действовал против меня. Если ты будешь сотрудничать, мои предложения вновь останутся в силе. Если же нет, то я накажу тебя, и ты ничего не получишь. Мы научим языку Сариса и как-нибудь сделаем эту работу. Ты сможешь только немногое замедлить, - он замолчал. - Подумай, я предупреждаю тебя по-хорошему. Если ты еще раз попытаешься саботировать наш договор другим способом, наказание будет суровым.
- Тогда давай, - сказал Ленгли. Он нисколько не испугался. - Что ты хочешь у него узнать?
- Мы хотим взять его на Тор, где он будет участвовать в создании нейтрализатора. Если он по какой-то причине откажется участвовать в этом, то будет убит, а корабль-робот отправится для бомбардировки его планеты. Для этого потребуются тысячи лет, но все же она будет уничтожена. Если же он согласится помочь нам, то его вернут домой, - Браннох пожал плечами, хотя какая ему разница, к дьяволу, на какую партию работать. Это же не его соотечественники!
Ленгли перевел все это на английский, почти слово в слово. Сарис молчал около минуты, затем сказал:
- Это беда для тебя, мой друг.
- Да-а, - сказал Ленгли. - Считай, что так. Так что ты собираешься делать?
Холатанин выглядел задумчивым.
- Это трудно сказать. У меня сейчас почти что нет выбора. Хотя из того, что я знаю сегодня, Сол ничуть не лучше Центавра.
- Браннох указал суть, - сказал Ленгли. - Мы только другая раса. Поэтому соглашение с Сообществом для тебя несколько предпочтительнее, тем более, они не угрожают твоему народу.
- Но это все равно. Несправедливость. Существует, например, вероятность, что кто-то когда-то найдет способ путешествовать быстрее света. Тогда такая раса займет несправедливое положение во всеобщей торговле, и другие ущемленные планеты смогут объединиться для противодействия ей.
- Ладно... так что мы будем делать сейчас, исключая самоубийственные попытки демонстрировать свой героизм?
- Нет. Я не вижу выхода. Это не значит, что его не существует. Лучше не следовать запаху на лежке, а поискать запах другого следа.
Ленгли безразлично кивнул. Его давно уже тошнило от этой грязной торговли, чтобы заботиться еще о чем-то. Пусть победит Центавр. Они были не хуже, чем кто-то еще.
- Хорошо, Браннох, - сказал он, - мы присоединяемся.
- Прекрасно! - Гигант как бы весь затрясся в безудержном восторге.
- Вы понимаете, конечно, - сказал Валти, - что это означает войну?
- Еще что? - спросил Браннох, по-настоящему удивленный.
- Война, которая как с нейтрализатором, так и без него может сокрушить цивилизацию обеих систем. Как вам понравится увидеть проционитов, заселяющих радиоактивные равнины Тора?
- Вся жизнь - игра, - сказал Браннох. - Если вы не подкладываете свинец в ваши кости и не метите карты, - а я то знаю, что вы это делаете! - вы увидите это! Хватит равновесия сил! Сейчас мы получим нейтрализатор, это позволит нам достигнуть самых вершин, если мы используем его правильно. Это не абсолютное оружие, но это его прообраз, - он закинул назад голову и разразился беззвучным смехом.
Отсмеявшись, он сказал:
- Отлично. У меня есть небольшая берлога в моих владениях в Африке. Мы займемся там кое-какой подготовкой, - и, среди всего прочего, изготовим искусственный муляж тела Сариса - это для ищеек Чантхаваара. Я, к сожалению, не смогу сразу же покинуть Землю, иначе он заподозрит неладное. Достаточно во всем этом деле подсунуть им хотя бы отпечаток моего следа, чтобы меня объявили персоной нон грата, лишенной благосклонности - и тогда за мной вернуться с флотом.
Ленгли почувствовал себя вытолкнутым наружу, на склон горы, где снег скрипел под ногами, а ясное черное небо было усеяно звездами. Пар от дыхания белым облачком выходил изо рта, воздух был резким, холодным, тело непроизвольно задрожало. Марин прильнула к нему, как бы ища тепло, и он отстранился от нее.
Орудие.
Нет... нет, неужели это нечестно по отношению к ней. Она была под действием гипноза, когда предала его, и собственной воли у нее было куда меньше, чем если кто-то заставил ее поступать так, держа пистолет за спиной. Но все равно, он не мог смотреть на нее без ощущения нечистоты.
Корабль только что опустился на Землю. Ленгли поднялся по аппарели, прошел внутрь салона, нашел себе кресло и постарался не думать.
Марин страдальчески взглянула на него и отошла к другим. Пара вооруженных охранников, белокурые, с надменными лицами, очевидно, ториане, застыли у входа.
Сариса отправили в какое-то другое место. Он не был совершенно беспомощным, но единственным возможным действием, доступным ему, было разбить корабль - и Браннох, кажется, это понимал.
Горы провалились вниз. Мелькнул слой облаков, пронизанных солнечными лучами, и они оказались за пределами атмосферы, огибая планету и направляясь к центру Африки.
Ленгли размышлял, чем ему придется заниматься оставшуюся жизнь. Вполне возможно, Браннох отправит его в какой-нибудь землеподобный мир, как обещал, - но это, очевидно, будет далеко как от его цивилизации, так и от Соларной культуры - мир, носящий еще следы первоначального освоения. Трудно себе его представить. Ладно...
Он не станет свидетелем войны, но всю жизнь его будут преследовать видения вспоротого неба и миллиардов горящих, летящих, выпотрошенных, вдавленных в землю человеческих существ. А что он еще может сделать? Он попытался и ошибся... Неужели это все?
Нет, - сказал он себе.
Но я не спрашиваю тебя о трудностях.
Никто не спрашивает человека перед рождением, но он должен сам прожить свою жизнь.
Я пытался, говорю я тебе!
Был ли ты тверд в своем упорстве? Обдумай это!
Что я могу сделать?
Ты не должен сдаваться.
Время шло; с каждой минутой ближе к смерти, печально размышлял он. Африка сейчас была на дневной стороне, но корабль Браннох не шел на посадку. Ленгли подозревал, что ему мешает кое-что: то ли отсутствие разрешающего сигнала, то ли воздушный патруль. У него был обзорный экран, и он заметил широкую реку - очевидно, Конго. Аккуратные плантации выстроились ровными квадратами так далеко, насколько он мог это видеть. По территории континента был раскиданы средних размеров города. Корабль избегал их, летя низко над землей до тех пор, пока не достиг небольшой группы полусферических зданий.
- Ах, - сказал Валти, - административный центр плантации - весьма гениально. Я не сомневаюсь. Но под землей - мда...
Участок пыльной земли сдвинулся, открывая металлическую окантовку шахты, и корабль опустился в ангар. Ленгли проследовал за остальными и оказался в простой комнате. И в конце прохода - большое помещение, а в нем - обслуживающее оборудование и бак.
Ленгли осмотрел бак с неподдельным любопытством. Это была большая штука - стальной полуцилиндр футов около двадцати в диаметре и пятидесяти длиной, смонтированный на антигравитационной платформе. Кроме бака на ней были установлены громоздкие баллоны с газом, компрессоры, двигатели, путаница труб и манометры, рассчитанные на давление, которое, как он перевел, было около тысячи атмосфер. Потрясающая штука, которая... результат силовых полей или успех современной металлургии? Все приспособления были громоздкими, машины работали под нагрузкой, из бака раздавались какие-то звуки, как будто там находилось нечто живое.
Браннох вышел перед своим экипажем и весело помахал рукой. Его триумф придал ему почти мальчишескую непосредственность.
- Тримки, он здесь! - сказал он, - мы их всех переловили!
15
Скучный микрофонный голос холодно произнес:
- Да... Теперь ты уверен, что не было ловушек в том мест, где ты высаживался, что к тебе не приставили трассер, что каждый из них тоже полностью проверен?
- Конечно, - веселость Бранноха мгновенно испарилась, он резко помрачнел. - Если только вы не "засветили" свой бак.
- Мы - нет. Но после прибытия мы провели инспекцию. Небрежность управляющего плантациями, которого вы назначили, - весьма прискорбна. На прошлой неделе он приобрел пару новых работников для фермы и не предупредил их относительно того, что они не должны интересоваться нашей деятельностью.
- Что там - плантационные рабы! Они никогда не видели ничего особенного.
- Вероятность разглашения мала, но существует, поэтому необходим постоянный контроль. Ошибки должны быть исключены, а вы обязаны приказать управляющему подвергнуться пятиминутному нейрошоку.
- Послушай, - Браннох от изумления открыл рот. - Майра служит мне уже пять лет и делает это старательно. Достаточно просто внушения. Я не хочу...
- Ты должен.
Некоторое время Браннох стоял молча, вся его мощная фигура выражала протес, неповиновение. Затем будто бы нечто извне вошло в него, он пожал плечами, горько улыбнулся.
- Ладно. Только так, как вы говорите. Сейчас не время с этим возиться, достаточно других дел.
Ленгли почувствовал сильное умственное возбуждение, вяло ползущие мысли рванулись галопом, хотя ощущение поражения и эмоционального истощения еще владело им.
Валти предупреждал об этом. Ребятки, что в этом мусорном баке, никакие не помощники. Они хозяева! У них есть какие-то свои соображения, и они их сейчас продемонстрировали.
Но что им из всего этого? Что они суетятся? Как они могут подтолкнуть войну? Ториане могут захватить землю, но это не лучшее место для водородных братьев!
- Подойди сюда, чужак, - сказал механический голос. - Дай нам лучше рассмотреть тебя.
Сарис приблизился, сопровождаемый дулами ружей. Его гибкая коричневая фигура почти прильнула к полу и была совершенно неподвижна, кроме самого кончика хвоста, который судорожно подергивался. С холодным безразличием он глядел на бак.
- Да, - сказали тримане после долгого молчания. - Да, что-то в нем есть. Мы никогда не встречали таких отличий в сотнях других жизненных форм. Он может быть опасен.
- Он будет полезен, - сказал Браннох.
- Только если его эффект может быть повторен в каком-то механическом устройстве, мой лорд, - вмешался Валти с самым елейным видом. - А вы-то уверены в этой возможности? Может быть, только живая нервная система может генерировать подобные поля... или управлять ими? Вы знаете, контроль наиболее сложная проблема; это может потребовать отлично работающего мозга, который, как известно, наука не в состоянии создать искусственно.
- Это материал для изучения, - пробормотал Браннох. - Это для ученых.
- А если ваши ученые не справятся с проблемой? Что тогда случится с вами? Тогда вы влезете в войну, не имея того, на что рассчитывали. Военные силы Сол больше и лучше организованы, чем ваши, мой лорд. Они могут похитить вашу победу.
Ленгли заметил, как с лица Браннох исчезла решимость действовать, когда перед ним появилась проблема, над которой он раньше не задумывался. Он долго стоял, глядя под ноги, сплетая и расплетая пальца рук.
- Я не знаю, - наконец быстро произнес он. - Сам я не ученый. Как, Тримка? Что ты об этом думаешь?
- Возможность того, что эта задача не будет решена, тоже рассмотрена нами, - ответил бак. - Это вполне определимая вероятность.
- Ленгли, ладно... может быть, тогда лучше всего уничтожить его? Наверное, мы слишком заигрались, ведь я н не могу долго дурачить Чантхаваара. Или может быть лучше, на время застабилизировать наши отношения, хотя бы на несколько лет...
- Нет, - ответили монстры, - все факторы уже учтены. Оптимальная дата начала войны уже близка, даже несмотря на отсутствие нейтрализатора.
- Вы в этом уверены?
- Не задавайте бессмысленных вопросов. Вы потеряете недели, пытаясь понять детали нашего анализа. Выполняйте запланированное.
- Ладно... Хорошо! - получив указания, Браннох принялся действовать, как будто старался отогнать сомнения, которые одолевали его раньше. Он быстро раздал приказы своим подчиненным, и пленные были отправлены в отведенные для них камеры. Ленгли только успел заглянуть вслед уходящей Марин, затем он и Сарис были отправлены в одну маленькую комнату. Убогая обшарпанная дверь с лязгом захлопнулась за ними. Два торианина с оружием застыли снаружи.
Помещение было тесным, лишенным каких бы то ни было удобств и без окон. В углу торчали раковина и унитаз, у стены были табуретки и больше ничего. Ленгли сел устало улыбнулся Сарису, свернувшемуся у его ног.
- Это напоминает мне мое время, в таких каталажках копы держали преступников при пересылке из одной тюрьмы в другую. Здесь их навещали юристы, тут же им выписывалось постановление об аресте.
Холатанин лежал молча, не задавая вопросов, было странно видеть, как он весь расслабился. Помолчав, Ленгли добавил:
- Интересно, почему они затолкнули нас вдвоем в эту камеру?
- Потому что мы будем разговаривать, - ответил Сарис.
- Да-а... ты ощущаешь какие-нибудь записывающие устройства, микрофоны в стенах? Хотя... мы говорим по-английски.
- Сомневаюсь, что у них есть... что они имеют опыт в переводах с древних языков. Наши дискуссии записываются, и, может быть, будут переведены завтра.
- М-да. Только ничего, достойного их внимания, мы сказать не сможем. Хотя мне хотелось бы поразмышлять о происхождении, внешности и морали центавриан.
- Конечно, здесь многое достойно обсуждения, и ты не беспокойся, когда мы будем затрагивать щекотливые вопросы, я буду останавливать запись.
Ленгли отрывисто, резко засмеялся.
- Это здорово! Эти пташки там, снаружи, не разберутся в английском.
- Я хочу привести свои мысли в порядок, - сказал холатанин. - А ты тем временем проверишь, совпадают ли наши мнения. Мне кажется, наиболее важно получить мотивы триман.
- Ах, так? Я думал, тебе интереснее узнать, что они собираются делать с тобой. Они там говорили, что тебя надо убить, но так, чтобы ты об этом не знал заранее.
- Это не так жизненно важно, как ты думаешь, - Сарис прикрыл глаза.
Ленгли с недоумением посмотрел на него. Я никогда не пойму его.
Мелькнул проблеск надежды, смутной, неясной, усилием воли он подавил его и подошел к двери.
Один из охранников нервно дернулся и направил на него свое оружие. На первый же взгляд было видно, что оно нестандартное; возможно, гладкоствольное, спроектированное и изготовленное для данного случая, но не очень опасное.
- Э-э, парень, я ведь так, просто, - сказал Ленгли, - Я не кусаюсь... иногда.
- У нас строгий приказ, - сказал торианин. Он был молодой, немного испуганный, и страх усиливал его грубый акцент. - Если что-нибудь не так, и нам покажется, что в этих неполадках виноваты вы, то все равно вы будете расстреляны. Запомните это.
- Вы не даете нам никаких шансов? Ладно, делайте, как хотите, Ленгли оперся о косяк. Сейчас ему нетрудно было расслабиться и выглядеть дружелюбным, все равно, делать больше нечего. - Я вот что только хотел узнать: вы что, ребята, с этого имеете?
- Что ты имеешь в виду?
- Ладно, я так понимаю, что вы тут служите в дипломатической миссии или связаны с перевозкой грузов. Когда вы оказались на Земле?
- Три года назад, - сказал второй охранник. - А срок полной межпланетной службы - четыре года.
- Но надо еще добавить время на перелет, - заметил Ленгли. - Вот и получается около 13 лет. Ваши родители состарились, а может быть, и умерли, ваши подружки уже давно повыходили замуж. В мои времена это был очень долгий срок.
- Заткнись! - ответ был решительный и мгновенный.
- Я не призываю вас бунтовать, - сказал Ленгли примирительно. Только спрашиваю. А вознаграждение за это довольно кругленькое, не так ли для компенсации.
- Получаем боны межпланетной службы, - сказал первый охранник.
- И много?
- Да-а.
- Я вот как думаю. Дело, наверное, е в этом. Парни отправились на два десятка лет куда-то служить, старики, у которых закладная на ферму, ее просрочивают, а парни возвращаются назад без денег и без барахла, то вынуждены всю жизнь еще на кого-нибудь вкалывать, ну, хотя бы на какого-нибудь банкира, у которого хватило ума остаться дома. Так богатые становятся еще богаче - а бедные - еще беднее. Так бывало и на Земле семь тысяч лет назад. В одном месте, которое называлось Рим.
Тяжелые и грубые лица - лица мало размышляющих крестьян - не показали, что попытка сравнения удалась, но при этом они промолчали.
- Извините, - сказал Ленгли. - Вам, наверное, это неинтересно. Я только полюбопытствовал, как вы видите. Я хотел немного узнать о вас. Я понимаю, что вас интересует хороший кусок земли здесь, в Солнечной системе. Но при чем здесь те, с Трима?
- Трим - часть Лиги, - сказал один их охранников. Ленгли заметил оттенок недовольства в его голосе. - Они просто идут с нами... они - наши союзники.
- Но они имеют право голоса, или не имеют? Они могут возражать против этого похода. Или они собираются колонизировать Юпитер?
- Нет, они не могут, - сказал охранник. - Есть отличия в атмосфере, не хватает аммиака, так я думаю. Они не могут использовать планеты этой системы.
- Тогда какой им интерес завоевывать Сол? Почему они прячутся за вами? Сол им никогда не сможет повредить, а Тор воевал с ними не так давно.
- Они были разбиты, - сказал охранник.
- Какого дьявола они были разбиты? Ты можешь победить объединенную планету, большую, чем все другие, вместе взятые? Война была проиграна, и ты знаешь это. Если бы Земля и Тор объединились, держу пари, то могли бы победить их и загнать туда, откуда они вылезли. В одиночку Тор способен только на соглашение с Тримом, и получит от него только объедки. Тримане добились своего, в системе Проксимы нет планет, колонизированных людьми.
- Так я еще удивлялся, как Трим сумел провернуть это дело.
- Я не хочу больше об этом говорить, - сердито сказал другой охранник, - ступай назад.
Лэнгли застыл на мгновение, оценивая ситуацию. Здесь, кроме этих двоих, других солдат больше не было. Дверь закрывалась на электронный замок. Сарис ее откроет без особого напряжения воли. Но эти два парня были запуганы почти до истерического состояния, при первых признаках чего-то непонятного они набросятся на своих пленников. Это не было выходом.
Он повернулся к Сарису.
- Ну как, разобрался со своими мыслями?
- До некоторой степени, - холатанин сонно посмотрел на него. - Ты можешь выслушать те доводы, к которым я пришел?
- Давай.
- Я не могу читать мысли в человеческом мозгу, то есть настоящие мысли, могу лишь чувствовать его эмоциональное состояние. Со временем я научусь делать большее, но мышление для меня недоступно, даже твое. Но у триман было больше времени для изучения твоей расы.
- Так они могут читать наши мысли! Да-а - бьюсь об заклад. Чантхаваар не знает этого! Так эту инспекцию здесь они провели в мозгу управляющего, так я теперь понимаю. Ты тоже так думаешь?
- Да, совершенно верно. Позволь мне продолжать.
Изложение было коротко и точно. Каждая живая нервная система излучает энергию различных видов. Например, электрические импульсы, которые методом энцефалографии научились фиксировать еще задолго до времен Лэнгли. Так же излучается небольшое количество тепла и совершенно неуловимое излучение наиболее проникающего гиромагнитного поля. Но существует разнообразие спектров излучений, у каждой расы свой характерный набор. Психофизиологи с Земли не смогли бы обнаружить альфа-ритм мозга разумного существа с Холата, они должны были бы целиком изучить сначала новый "язык".
На большинстве планет, включая Землю, подобная чувствительность к излучениям развита очень слабо или отсутствует вовсе. Эволюция развила в живых существах способность распознавать такие колебания, как свет и звук, весьма эффективно для каких-то целей, но и дала возможность "слышать" нервные импульсы. За исключением нескольких сомнительных случаев - в те времена наличие в человеке ЭСВ (экстрасенсорного восприятия) было объектом жарких дебатов и споров - человечество телепатически было глухим. Но на некоторых планетах, благодаря статистически маловероятной мутации ЭСВ-органы стали развиваться, и большинство животных обладало ими, включая и разумных обитателей, если они были. В случае Холата это развитие оказалось уникальным - животные могли не только улавливать нервные импульсы других животных, но и влиять на работу чужой нервной системы. Это было основой холатанской эмоциональной эмпатии, благодаря этому же Сарис мог влиять на работу электронных устройств. Как следствие некоторых законов информационной компенсации способность восприятия была объединенной на вербальном уровне; холатане использовали звуковую речь только потому, что не могли телепатически ясно выразить отвлеченные мысли.
Телепатия триман была так называемого "нормального" вида - чудовища могли слушать, но не могли влиять, посредством специализированных нервных окончаний у оснований щупалец.
Но телепатическое подслушивание не является настоящим чтением мыслей. "Мысли" не существуют, как часть реального мира; есть только процесс мышления - поток импульсов через синапсы. Тримане не читали в человеческом сознании как таковом, но считывали субвокальные нервные импульсы. Человек, думающий на "сознательном" уровне, "говорит про себя" - моторные импульсы идут из мозга в гортань, то есть он как будто бы говорит вслух, не издавая звука. Это и есть те импульсы, которые тримане чувствовали и интерпретировали.
Для того, чтобы считывать таким образом "мысли" других, они должны были знать их язык. И Сарис, и Лэнгли, естественно, думали на языке, неизвестном триманам. То, что они считывал, воспринималось, как шум.
- Я... понял, - человек кивнул, - это такое чувство... Я читал об одном случае, который произошел за несколько сотен лет до моего времени. Такого телепата демонстрировали Папе - это тогда был такой религиозный деятель. Он был смущен, сказав, что не может понять, и Папа ответил, что он думал на латыни. Да, наверное, это было то же самое, - он криво улыбнулся. - Что же, наша ментальная секретность - хоть какое-то утешение, в конце концов.
- Есть еще кое-что, - подал голос холатанин. - Я должен предостеречь тебя. Вскоре возможно нападение.
- Что?
- Не пугайся, но твоя женщина, Марин ее имя? - Сказал Сарис. - Я в ней обнаружил электронное устройство.
- Как? - у Лэнгли перехватило дыхание. Это был слишком сильный удар по его нервам.
- Но... это же... невозможно... она...
- В нее вмонтирована хирургически вещь, которую я считаю излучателем со случайно меняющейся частотой. То есть она помечена. Я должен был сказать об этом Валти, но не был как следует знаком с нервной системой человека. Я думал, это норма для ваших женщин, метка для других самцов, что она твоя. Но теперь, больше узнав о вас, я понял, для чего она.
Лэнгли всего трясло. Марин-Марин опять! Но как?
Затем он понял. Зато время, когда она была похищена, а потом возвращена. Она была похищена только для этого, а он, Лэнгли, не мог понять, для чего. Автоматический коммутатор, подобный тому, что дал ему Валти, вживленный в ее тело хирургически.
И такое устройство должно быть короткодействующим, то есть детекторы для его обнаружения находятся в пределах планеты. Только Чантхаваар мог иметь такую систему детекторов.
Лэнгли простонал:
- Скольким людям этот Иуда подложил свинью!
- Мы должны быть готовы, - сказал холатанин спокойно. - Наши охранники попытаются в этом случае убить нас, не так ли? Следовательно, мы можем...
- ИЛИ предупредить Бранноха? - Лэнгли обдумывал эту мысль целую минуту, но потом отбросил ее. Нет! Даже если центавриане сумеют скрыться, боевой флот Сол будет гнаться за ними по пятам, и война, бесполезная, бессмысленная война обрушится, подобно лавине.
Пусть тогда победит Чантхаваар. Ничто не изменится. Лэнгли усмехнулся про себя. Из-за чего вся драка... Или не вмешиваться?
Нет! Почему-то он чувствовал, что должен выжить. Ему дан голос, однако, очень слабый, в сегодняшней истории, и он должен высказаться так, как сможет.
Прошло около часа, прежде, чем Сарис повернул к нему бесстрастную морду.
- Гравитационные колебания. Я думаю, время пришло.
16
Завыла сирена. Как только ее звук проник вниз, в зал, охранники вскочили, но тут же застыли на мгновение.
Дверь распахнулась, и Сарис Хронна выскочил наружу. Прыгнув, как тигр, он отшвырнул одного из охранников к дальней стене. Другой пытался увернуться, но рухнул в метре от первого. Он еще пытался вскочить на ноги, поднять его, но тут же Лэнгли вступил в действие.
Космонавт не был боксером или борцом. Левой рукой он ухватился за ствол, а правой врезал охраннику в челюсть. Тот закатил глаза, плюнул кровью, но устоял и саданул Ленгли ногой в тяжелом ботинке в лодыжку. Ленгли повалился набок, боль пронзила, как пика. Центаврианин отпрянул, поднимая ружье. Сарис отбросил охранника в угол и оглушил его.
- Как ты? - спросил он, обернувшись. - Больно?
- Еще двигаюсь, - Ленгли ощупал свою голову, проверяя, нет ли повреждений. - Пошли... поднимать всех остальных. Может быть, еще возьмем верх в этой драке.
Выстрелы и взрывы загремели в соседнем помещении. Из бокового прохода вывалился Валти, его массивная рыжая голова была наклонена, как у быка.