Страница:
Джинни отказалась от вина, тогда молчаливый слуга принес чай и крохотные пирожные. Она проверила их волшебной палочкой и только потом взяла одно. Фу чуть улыбнулся. Передо мной поставили чашу с чаем, которую я быстро вылакал. Обычно меня мучит страшная жажда, но сахар приглушил вкус крови во рту, так что я мог относительно спокойно внимать разговору.
Где-то там мои бывшие противники врачуют друг другу раны. Сколько же их было? Не слишком много, их держали ради случайных гостей. Фу протянул свои щупальца по всему миру, но действовать предпочитал на расстоянии: тут украсть, там подбросить огульное письмо, устроить несчастный случай или наложить какое-нибудь неизвестное заклятие. Мы забрались так далеко, потому что перли напролом.
Он сам это признал:
— Подумать только — такая концентрация физической силы в такой маленькой группе. И магия, которой вы воспользовались, оказалась новой для меня.
Он допил свой чай и жестом подозвал слугу, чтобы тот снова наполнил чашку. Голос его восхищенно звенел:
— Удивительно! Можем ли мы заключить сделку или хотя бы обменяться информацией, уважаемая коллега?
— Простите, но боюсь, что нет, — ответила Джинни.
— Чего цацкаешься? — взорвался Фотервик-Боттс. — Какая еще сделка с китайцем?
— Спокойно, мальчишка! — рявкнула Джинни. Меч задохнулся и забулькал, не в силах подобрать слова. — Мои извинения, доктор Фу. Плохие манеры, которые этот меч не приобрел в Средние века, он перенял у отставных колониальных вояк.
Фу повеселел.
— Без сомнения, доктор Матучек. Я боролся против них, этих гиен и стервятников, которые терзают мой бедный Китай.
— Боже! — разъярился Фотервик-Боттс. — Куда катится мир? Когда-то, если кто, хотя бы и абориген, так отзывался о Великой Империи, его пороли вожжами на пороге его клуба! Даже сейчас… — Он запнулся. — Э, а у аборигенов есть клубы?
— Пожалуйста, — взмолилась Джинни, — предоставь это дело мне.
И кивнула в сторону ножен, которые вместе с ее плащом висели на крючке возле двери. Прозрачно намекая: если ты не замолчишь, я быстро заткну тебе рот. Он поперхнулся, но умолк. Краснеть или бледнеть меч не мог, поскольку кровеносных сосудов в клинках не бывает.
— Ваша враждебность, доктор Фу, несколько странна, — заметила Джинни. — Опиумная война и восстание боксеров[4] давно закончились. На китайском троне сидит китаец… Передел территорий завершен. Ведутся переговоры о торговле. Почему же вы продолжаете войну?
— Китай до сих пор остается нищей страной. Военные, бандиты, которые укрылись в заброшенных районах, совершают набеги для заграничных магнатов и ради заграничного золота. Торговля ведется посредством чужих кораблей, торговцев, монополий. Китай не имеет права голоса в остальном мире. Моя страна, ее древняя культура и цивилизация должны стоять наравне с остальными, доктор Матучек. По меньшей мере наравне.
Моя человеческая часть дернулась напомнить, что в лучшие свои дни Срединная Империя считала все остальные народы варварами, которые ни на что не годны, разве что для обложения данью. На самом деле китайцы ничем от нас не отличались.
— Неужели этого можно достичь, только разрушив западную цивилизацию? — спросила Джинни. — Признаться, лучше бы вам навести порядок у себя дома.
— Правительство и император этим занимаются. Но этого недостаточно. — У китайца вырвался сдавленный рык. — Разве поднимающиеся нации, такие, как Франция во времена барокко, Германия в наше время или ваши Соединенные Штаты, занимались только своими внутренними делами? Никто не станет мириться с силой, которая превышает собственную. И никто добровольно не уступает захваченное!
Джинни вздохнула:
— Ну, что ж. Может, оставим глобальные темы и вернемся к нашим делам?
Он приподнял брови и отпил из чашки. — Резонно. Я могу только догадываться, чем обязан вашему вторжению.
Джинни рассказала о катастрофе в Твердыне и следах работы азиатских демонов. Об Уилле она умолчала, это был припрятанный козырь.
— Мы с мужем узнали, что вы в Англии, и решили, что сможем отыскать вас, раз власти так и не сумели. С помощью лиц, которых я не буду называть, и нашего друга, который здесь присутствует…
— Грррм! — выдал Фотервик-Боттс.
— …нам это удалось. Мы хотели бы узнать, доктор Фу, — произнесла Джинни голосом, который подразумевал кинжал у горла жертвы, — что вы делали возле Твердыни и чем планируете заняться дальше? Объясните нам. Пожалуйста.
Действительно ли на этом аристократическом лице мелькнуло изумление?
— К сожалению, я не могу вам помочь, — через минуту ответил он.
— Не можете или не хотите, сэр?
Фотервик-Боттс издал угрожающий звук. Я оскалился.
— Мы хотели бы избежать ненужного кровопролития, — ровным голосом сказала Джинни. — И нам не хотелось бы задерживать вас.
Фу кивнул.
— Понимаю, леди и вы, джентльмены. Но дело в том, что я ничего не знаю об этой истории, кроме того, что писали в газетах. К тому же там не упоминалось ничего о восточных Созданиях, так что я слышу об этом в первый раз. Я даже не могу подтвердить правильность ваших выводов.
— Неужели? — настаивала Джинни.
Он пожал плечами.
— Я признаю, что идея свести на нет вашу космическую программу — блестяща. Хорошо бы, чтобы Китай первым высадился на Луне. Но для этого потребуется несколько лет.
— У вас тоже ведутся космические разработки? — удивилась Джинни. Вот это да!
— Мы собираемся запустить дракона. Я бы не стал говорить, если бы ваши находки не вызвали подозрения. А так ваша разведка проведет секретную операцию и все сама узнает. Эти мне американцы! Но я был на Западе по другой причине.
Я видел, как колебалась Джинни. Она не хотела настаивать — кто знает, чем это все закончится? И все-таки…
Он застал нас врасплох. Нахмурился, глянул за спину Джинни, пропустил бороду сквозь пальцы и что-то прошептал. Вероятно, он встревожился больше, чем показывал.
Но так просто уступать он не собирался. Полоснул по Джинни острым взглядом и прошипел:
— Да, вы подозреваете меня во лжи. Но как я могу доверять вам? Почему? Почему я должен выкладывать вам все, что знаю? Да вообще рассказывать хоть что-то?
— Ради вашей же пользы, доктор Фу, — чуть напряженно ответила Джинни. — Ради вашей же пользы.
— Вы угрожаете мне, вы, трое? Я думал, вы умнее. — Он переводил взгляд с Джинни на меня, но ни разу не глянул на Фоттервик-Боттса. Меч зарычал.
— Нет, сэр, — ответила Джинни. — Ваша миссия провалена. Мы даем вам шанс спасти, что можно. Но вам нужно поспешить.
— А-а-ах! — выдохнул он и откинулся на спинку стула.
— Я наложила на нас возвратное заклинание. Если с нами что-нибудь случится, телефон тут же позвонит в Скотланд-Ярд, Военную разведку и ближайший полицейский участок. Позвонит он скоро, в определенное время. Вы можете успеть скрыться, а можете и не успеть. Но вы ведь не хотите оставлять им ниточки ко всей вашей сети. Произнеся одно слово, я могла бы отложить звонок.
Ясное дело, что он остался безучастным с виду. Странно только, что я не почуял запаха страха.
— Поздравляю, доктор Матучек, — пробормотал он через минуту, за время которой тихая музыка только подчеркнула наше молчание. — Как гласит поговорка, вам палец в рот не клади.
Фотервик-Боттс зарычал погромче.
— Благодарю вас, — кивнула Джинни. — Понимаете, мы бы не стали потворствовать вашим делам в этой стране. Нам пришлось бы рассказать о вас властям, да побыстрее, пока вы не замели все следы.
Я ничего не понял в технической стороне дела, особенно в волчьей шкуре. Но даже такому дилетанту, как я, было ясно, что невозможно мгновенно уничтожить все следы, как физические, так и магические.
— Но я дам вам шанс уйти вместе с вашими людьми, даже прихватив важные бумаги. Если вы согласитесь сотрудничать.
Я поразился, как быстро и спокойно он принял решение.
— Хорошо сработано, мадам. Вы взяли меня за жабры. Я сдаюсь, пока вы не объявили мне мат. Будут и другие игры.
Никакая американская девчонка не может пробить маску невозмутимости, которую отшлифовал трехтысячелетний этикет.
— Из этой игры вы не выйдете, пока не заплатите по счетам, — отрезала она. — Мне нужны доказательства, что вы не стояли за катастрофой в Твердыне. И если это не вы, то кто и почему?
Он снова помолчал. Музыка стала еще тише, благовония почти развеялись.
— Поскольку у нас мало времени, вам придется положиться на мое слово чести, — наконец сказал он. — Я покажу вам записи моей деятельности в Англии. По ним видно, что я и мои помощники были очень загружены работой. Что касается остального… — Вправду ли мне почудилась нотка участия в его голосе? Или только почудилась? — Вы можете не согласиться со мной, но у нас общий интерес, даже общая причина.
Я поднял уши. Джинни прищурилась.
— Я догадываюсь, — промурлыкала она. — И если мы говорим об одном и том же, вы действительно незаурядный человек, доктор Фу.
— Вы переоцениваете мои скромные способности.
— Если бы они были скромными! — Потом Джинни помрачнела, ее голос стал более резким. — Ваше правительство пыталось изгнать из страны злобного шэня.
— Правильнее будет сказать — «куй», мадам. Элементы шэнь и куй составляют собой Ван By, или же единое. Жэнь, то есть сознательная часть Ван By, делится на Янь — через три духовные энергии — суть шэнь; и Инь — через семь эмоций — суть куй. Так что по одну сторону оказываются феи, духи, ангелы и божества, а по другую — демоны, гоблины, вампиры и тому подобное. Конечно, я утрирую.
— Конечно, — проворчала Джинни. В китайской философии Янь — начало мужское, а Инь-женское.
— Бывает и переход из одной категории в другую. В вашей теологии такое тоже случается? Были же у вас падшие ангелы и поговорки о злых гениях? У нас тоже говорят «шэнь», когда подразумевают любое существо из Нижнего мира. Но это неверно.
— Спасибо, — нетерпеливо сказала Джинни. — Хорошо, ваши даосские мастера пытали экзорцировать или заклясть — или что там еще — куй из Китая. Это трудная и долгая работа — сперва нужно их выследить, а уж потом побороть. Но зато можно неплохо попортить им жизнь. Кажется, что-то подобное уже случалось в Японии, так?
— Ну что им оставалось делать? Куда податься? На всей земле нет места, где они могли бы укрыться надолго. Магическая природа изменилась, не оставив им места, они — словно полярные медведи, оказавшиеся в джунглях. А современная, практичная и высокотехническая цивилизация еще хуже. Чего же вы ждали?
Он помолчал, потом продолжил:
— Те, кого не извели местные Создания, будут искать пустынные земли и постепенно сойдут на нет. То, что вы рассказали, дает возможность предположить, что наши мастера не до конца продумали этот вопрос.
— Или не стали продумывать, как только демоны убрались из Китая! — заявила Джинни. — Еще бы! Выгнали демонов, да еще и доставили кучу неприятностей иностранцам!
— Да, неплохо получилось, — признал Фу.
— Но больше не получится, — отрезала Джинни. — Шэнь… вернее, куй и злой ками из Японии, и кто там был еще — не станут ждать, пока их тихо-мирно сживут со свету. Если Волшебный народ смог улететь на Луну, почему бы им тоже не спрятаться там же? А значит, людей нужно держать подальше от Луны и от космоса в целом. В Америке беглецы сошлись с местными Созданиями, у которых в союзниках был белый человек. Думаю, что вы присматривались к Твердыне, прикидывая, что может пригодиться для вашей собственной космической программы. Разве эта гипотеза не объясняет все?
— Да. Я сразу подумал о ней, когда вы рассказали то, что видели.
— А теперь представьте, что Луна стала оплотом сил Тьмы, крепостью демонов, — продолжала вбивать слова в его сознание Джинни. — Люди должны попасть туда первыми, чтобы вычистить Луну прежде, чем земные демоны утвердятся на ней. Разве это не очевидно?
— С точки зрения общей геополитики, да.
Я застонал. Если бы мы, англичане и французы, взялись за Халифат всеми силами, то мигом прижали бы его к ногтю. Так нет же, каждый думал только о своих концессиях на Ближнем Востоке, и плевать ему на все остальное! А Германия радовалась, глядя на нашу свару. Пока вдруг не стало слишком поздно и не пролилась первая кровь.
— Все-таки давайте вернемся к теме, — напомнил Фу. — Что вы хотите узнать, доктор Матучек?
Джинни вздохнула. Я опустил голову, так что услышал тихое бормотание меча: «Недурно. С Востока, а джентльмен. Видел я однажды такого, когда служил в Варяжской страже, в Константинополе…»
Я поднял лапу, чтобы призвать его к тишине.
— Расскажите мне об этих куй, — сказала Джинни.
— Милая леди, — удивился Фу, — вы просите рассказать то, на что, бывает, и всей жизни не хватает.
— Вы прекрасно меня поняли. Только практические знания. Я читала книги. Теперь мне нужны подробности, которых там нет: их дневные и ночные повадки, привычки, сильные и слабые стороны и как их можно победить.
Фу встал.
— Окончательно — никак. Но, возможно, я могу предложить кое-какие варианты. Кстати, заодно убедитесь в моих добрых намерениях. — Он кивнул мне. — Простите… господа, мы оставим вас ненадолго.
Они ушли. Хотя я не заметил прохода в другую комнату, каким-то образом они исчезли с поля зрения.
— Эй, а ты почему не пошел с ними? — спросил меч. Я покачал головой. Они-то меня не пригласили.
— Ну, надеюсь, что миледи сможет постоять за себя, — буркнул Фотервик-Боттс. — И все-таки было бы лучше, если бы ты вывернулся наизнанку. Старое северное выражение. Ну, снова стал человеком. Этот Фу — парень непростой. Если ему и можно доверять — а скорее всего, нет, — то его прихвостням может взбрести в голову напасть на нас, а? Как же ты удержишь меня лапами и зубами?
Я ощерился, давая понять, что справлюсь и без него.
— И оставишь меня валяться? — горько спросил меч. — Всех пожрешь, как тех поганцев на первом этаже? Не слишком-то британский метод, да! Но, кажется, ты из колонии?.. Ну, ничего, — продолжил он через мгновение. — Не думай, что я суеверный. Ты же не виноват, что родился вервольфом, правда? А я такое слышал об американских школах… никогда бы не подумал… Вряд ли эти зануды снова нападут. Кишка у них тонка. Я сразу вспомнил о моем прежнем владельце, Торгесте Торкельссоне… Его прозывали Торгест-Пасть или Торгест-Сонник, потому что он мог болтать часами… Все равно, руками он работал — что надо! Один раз мы с ним порубили в капусту двоих шотландцев, которые думали, что устроили на нас засаду… Я потом об этом расскажу. Так вот, плыл он на корабле вдоль ирландского побережья, а с ним еще двое…
Я устроился поудобнее. Все-таки лучше слушать, чем тупо ждать. Лучше, хотя и ненамного.
Потом Джинни рассказала, что Фу Чинг действительно предоставил ей нужные сведения. Естественно, он не позволил ей самой покопаться в его отчетах. Но записывающий кристалл, который он активировал, показал столько результатов трудов и забот, что ни на что другое у Фу не хватило бы времени. Потом он углубился в дальневосточную демонологию. Джинни никогда бы не сравнялась с даосским или чаньским мастером, но и она успела ухватить все, что хотела.
Время тянулось бесконечно медленно, несмотря на рассказ Фотервик-Боттса, а может, благодаря именно ему. Потом они вернулись. У Джинни был несколько отсутствующий взгляд: слишком много нового она узнала.
— Вы сдержали свое слово, доктор Фу, — твердо произнесла она. — Теперь я сдержу свое.
Она взмахнула волшебной палочкой и произнесла непонятное слово.
— Я перенесла время звонка. У вас есть три часа. Простите, что приходится вас торопить, но надеюсь, вы все понимаете.
Он кивнул, вероятно, узнав ее заклятие.
— Времени достаточно. Вы — прекрасный продолжатель традиций Маккиавелли. Сун Дзу тоже одобрил бы вас. Они оба учили, что врагу всегда нужно оставлять путь к отступлению.
Джинни поклонилась.
— Вы очень помогли нам, высокоученый сэр.
Он поклонился в ответ.
— Это было честью и высочайшей наградой для меня, мадам. Я хотел было подать лапу для пожатия, но решил просто сесть на хвост и наклонить голову.
— Приятно было познакомиться, — буркнул Фотервик-Боттс.
Джинни вложила меч обратно в ножны, и мы вышли. Оглянувшись, я уловил лишь смазанный силуэт, тень, головой достигающую потолка. Мне показалось, что, пока мы спускались по лестнице, эхо шептало «прощайте!».
Холл был пуст — только пятна крови на полу и обломки мебели. Мы вышли на улицу, на прохладный и влажный воздух. Загорался новый день, в его неверном свете туман серел, а фонари казались тусклыми. Мы шли молча. Джинни была полностью погружена в то, что недавно узнала.
На станции я обернулся человеком и переоделся. Портье, которого мы подняли с постели, чтобы он открыл дверь в отель, окинул нас неприветливым взглядом. Проклятые янки, наверняка подумал он. Но, будучи истинным англичанином, напомнил, в каком часу подают завтрак. Мы заползли по лестнице к себе в номер.
— Уф-ф-ф! — вырвалось у меня. Я быстренько полез в чемодан, где хранилась бутылка шотландского виски. — К черту завтрак. Сейчас выпьем и завалимся спать до полудня.
Джинни вышла из задумчивости.
— Сперва позвоним домой. Успокоим своих.
Я протер два стакана, налил в каждый хорошую порцию виски и протянул один ей.
— А что потом?
— Самое срочное. — Она пригубила, потом сбросила плащ и отстегнула ножны с мечом. — Я позже расскажу тебе все детали, как сумею. Собственно, если судить по тому, что я сегодня узнала, люди очень не скоро побывают на Луне.
— На луне, на луне, на волшебном скакуне, — пробормотал я. — Но не из-за НАСА.
— Нет. Из-за… куй и их союзников. Операция «Луна»… Нашему товарищу также небесполезно будет услышать об этом.
Джинни вынула меч и положила его на кровать.
— Раны господни и сатанинские козни, о чем это вы шепчетесь? — прохрипел он, снова впадая в средневековый стиль. — Вам нужна простая метла, чтобы перелететь… куда-куда? Я понял, вы взволнованы, как бишь то они зовутся… рентгеновскими лучами, что ли?
— И перегрузками, и всем остальным, — добавил я.
— Все, что вам нужно, — это хорошая сталь. Да! Хорошая сталь. Как следует закаленная и заклятая, черт возьми! Поручите гномам. Маленькие попрошайки, но до чего способные! Никто вам так не сработает, как гномы. Они сделали сигурдовского убийцу драконов, и Сковнунга, и Тирвинга… Этот Тирвинг такой головорез, но весьма конкретный… И всех остальных, включая, гм, меня. Да, гномы и только гномы!
— Мы думали уже над этим, — вздохнул я. — Барни Стурлусон, начальник операции «Луна»…
— Герцог, наверное, а? Или, может, барон? Черт бы побрал эти анахронизмы! Столько веков наверстывать.
— Он подавал запрос в Германию, — терпеливо продолжал я. — Оказалось, что агентство «Кольцо Нибелунгов» уже загружено работой по самую крышу. Нам придется ждать пару лет. Кроме того, с такой крупной фирмой нечего и рассчитывать на секретность…
— Да-да-да! Ты можешь выслушать меня или нет? В наше время, если подчиненный порол чушь и лез наперед старшего офицера… Грррм! Я забыл, что вы из колонии, а еще и гражданские лица, — сказал Фотервик-Боттс. — К тому же я оговорился. Признаю свою ошибку. Оговорился. Не «гномы». А гном, один гном, тот, кто меня сделал, — Фьялар. Великолепный мастер, как вы можете заметить.
— А он… с ним все в порядке? — не дыша, спросил я.
— Он проснулся лет двадцать назад. Но в крупные фирмы не лезет. Не желает. Независимый он парень. Сам выбирает себе клиентов. Но я надеюсь, что его заинтересует ваша проблема. Я порекомендую вас. В общем, попробовать стоит, а?
— Откуда ты о нем знаешь? — дрогнувшим голосом спросила Джинни.
— Как откуда? Он же меня сделал, миледи. Как мне не знать?
— А, да, — перевела дыхание Джинни. — Симпатические связи. И ты знал, инстинктивно и…
— Я знал это чертовски точно! Точно так я знал, что этот голодранец Гладстон (У.Гладстон (1809-1898) — премьер-министр Англии.) погубит Англию, если только… Нет, он, кажется, уже умер, да? Я только слышал о нем. Но это же он вдохновил эту молодую лейбористскую партию…
— Спасибо, — перебила его Джинни. — То, что ты рассказал нам, действительно важно. Теперь нам нужно позвонить домой и сказать, что у нас все хорошо, пока они там не легли спать.
— И мы тоже, — душераздирающе зевнул я.
Джинни привела телефон в действие. На экране возникла милая мордашка Валерии. Какую-то минуту она просто смотрела на нас, потом разрыдалась.
— Папа, мама, где вы были? — плакала девочка. — Вы в порядке?
У меня упало сердце.
— Конечно, славная моя. Ты же видишь нас, правда? Что случилось?
— Д-дядю Уилла арестов-вали… Г-говорят, что он такое сделал… что он вас убил! А еще этот гаденыш Снип… Но дядя Уилл! Пожалуйста, возвращайтесь!
Где-то там мои бывшие противники врачуют друг другу раны. Сколько же их было? Не слишком много, их держали ради случайных гостей. Фу протянул свои щупальца по всему миру, но действовать предпочитал на расстоянии: тут украсть, там подбросить огульное письмо, устроить несчастный случай или наложить какое-нибудь неизвестное заклятие. Мы забрались так далеко, потому что перли напролом.
Он сам это признал:
— Подумать только — такая концентрация физической силы в такой маленькой группе. И магия, которой вы воспользовались, оказалась новой для меня.
Он допил свой чай и жестом подозвал слугу, чтобы тот снова наполнил чашку. Голос его восхищенно звенел:
— Удивительно! Можем ли мы заключить сделку или хотя бы обменяться информацией, уважаемая коллега?
— Простите, но боюсь, что нет, — ответила Джинни.
— Чего цацкаешься? — взорвался Фотервик-Боттс. — Какая еще сделка с китайцем?
— Спокойно, мальчишка! — рявкнула Джинни. Меч задохнулся и забулькал, не в силах подобрать слова. — Мои извинения, доктор Фу. Плохие манеры, которые этот меч не приобрел в Средние века, он перенял у отставных колониальных вояк.
Фу повеселел.
— Без сомнения, доктор Матучек. Я боролся против них, этих гиен и стервятников, которые терзают мой бедный Китай.
— Боже! — разъярился Фотервик-Боттс. — Куда катится мир? Когда-то, если кто, хотя бы и абориген, так отзывался о Великой Империи, его пороли вожжами на пороге его клуба! Даже сейчас… — Он запнулся. — Э, а у аборигенов есть клубы?
— Пожалуйста, — взмолилась Джинни, — предоставь это дело мне.
И кивнула в сторону ножен, которые вместе с ее плащом висели на крючке возле двери. Прозрачно намекая: если ты не замолчишь, я быстро заткну тебе рот. Он поперхнулся, но умолк. Краснеть или бледнеть меч не мог, поскольку кровеносных сосудов в клинках не бывает.
— Ваша враждебность, доктор Фу, несколько странна, — заметила Джинни. — Опиумная война и восстание боксеров[4] давно закончились. На китайском троне сидит китаец… Передел территорий завершен. Ведутся переговоры о торговле. Почему же вы продолжаете войну?
— Китай до сих пор остается нищей страной. Военные, бандиты, которые укрылись в заброшенных районах, совершают набеги для заграничных магнатов и ради заграничного золота. Торговля ведется посредством чужих кораблей, торговцев, монополий. Китай не имеет права голоса в остальном мире. Моя страна, ее древняя культура и цивилизация должны стоять наравне с остальными, доктор Матучек. По меньшей мере наравне.
Моя человеческая часть дернулась напомнить, что в лучшие свои дни Срединная Империя считала все остальные народы варварами, которые ни на что не годны, разве что для обложения данью. На самом деле китайцы ничем от нас не отличались.
— Неужели этого можно достичь, только разрушив западную цивилизацию? — спросила Джинни. — Признаться, лучше бы вам навести порядок у себя дома.
— Правительство и император этим занимаются. Но этого недостаточно. — У китайца вырвался сдавленный рык. — Разве поднимающиеся нации, такие, как Франция во времена барокко, Германия в наше время или ваши Соединенные Штаты, занимались только своими внутренними делами? Никто не станет мириться с силой, которая превышает собственную. И никто добровольно не уступает захваченное!
Джинни вздохнула:
— Ну, что ж. Может, оставим глобальные темы и вернемся к нашим делам?
Он приподнял брови и отпил из чашки. — Резонно. Я могу только догадываться, чем обязан вашему вторжению.
Джинни рассказала о катастрофе в Твердыне и следах работы азиатских демонов. Об Уилле она умолчала, это был припрятанный козырь.
— Мы с мужем узнали, что вы в Англии, и решили, что сможем отыскать вас, раз власти так и не сумели. С помощью лиц, которых я не буду называть, и нашего друга, который здесь присутствует…
— Грррм! — выдал Фотервик-Боттс.
— …нам это удалось. Мы хотели бы узнать, доктор Фу, — произнесла Джинни голосом, который подразумевал кинжал у горла жертвы, — что вы делали возле Твердыни и чем планируете заняться дальше? Объясните нам. Пожалуйста.
Действительно ли на этом аристократическом лице мелькнуло изумление?
— К сожалению, я не могу вам помочь, — через минуту ответил он.
— Не можете или не хотите, сэр?
Фотервик-Боттс издал угрожающий звук. Я оскалился.
— Мы хотели бы избежать ненужного кровопролития, — ровным голосом сказала Джинни. — И нам не хотелось бы задерживать вас.
Фу кивнул.
— Понимаю, леди и вы, джентльмены. Но дело в том, что я ничего не знаю об этой истории, кроме того, что писали в газетах. К тому же там не упоминалось ничего о восточных Созданиях, так что я слышу об этом в первый раз. Я даже не могу подтвердить правильность ваших выводов.
— Неужели? — настаивала Джинни.
Он пожал плечами.
— Я признаю, что идея свести на нет вашу космическую программу — блестяща. Хорошо бы, чтобы Китай первым высадился на Луне. Но для этого потребуется несколько лет.
— У вас тоже ведутся космические разработки? — удивилась Джинни. Вот это да!
— Мы собираемся запустить дракона. Я бы не стал говорить, если бы ваши находки не вызвали подозрения. А так ваша разведка проведет секретную операцию и все сама узнает. Эти мне американцы! Но я был на Западе по другой причине.
Я видел, как колебалась Джинни. Она не хотела настаивать — кто знает, чем это все закончится? И все-таки…
Он застал нас врасплох. Нахмурился, глянул за спину Джинни, пропустил бороду сквозь пальцы и что-то прошептал. Вероятно, он встревожился больше, чем показывал.
Но так просто уступать он не собирался. Полоснул по Джинни острым взглядом и прошипел:
— Да, вы подозреваете меня во лжи. Но как я могу доверять вам? Почему? Почему я должен выкладывать вам все, что знаю? Да вообще рассказывать хоть что-то?
— Ради вашей же пользы, доктор Фу, — чуть напряженно ответила Джинни. — Ради вашей же пользы.
— Вы угрожаете мне, вы, трое? Я думал, вы умнее. — Он переводил взгляд с Джинни на меня, но ни разу не глянул на Фоттервик-Боттса. Меч зарычал.
— Нет, сэр, — ответила Джинни. — Ваша миссия провалена. Мы даем вам шанс спасти, что можно. Но вам нужно поспешить.
— А-а-ах! — выдохнул он и откинулся на спинку стула.
— Я наложила на нас возвратное заклинание. Если с нами что-нибудь случится, телефон тут же позвонит в Скотланд-Ярд, Военную разведку и ближайший полицейский участок. Позвонит он скоро, в определенное время. Вы можете успеть скрыться, а можете и не успеть. Но вы ведь не хотите оставлять им ниточки ко всей вашей сети. Произнеся одно слово, я могла бы отложить звонок.
Ясное дело, что он остался безучастным с виду. Странно только, что я не почуял запаха страха.
— Поздравляю, доктор Матучек, — пробормотал он через минуту, за время которой тихая музыка только подчеркнула наше молчание. — Как гласит поговорка, вам палец в рот не клади.
Фотервик-Боттс зарычал погромче.
— Благодарю вас, — кивнула Джинни. — Понимаете, мы бы не стали потворствовать вашим делам в этой стране. Нам пришлось бы рассказать о вас властям, да побыстрее, пока вы не замели все следы.
Я ничего не понял в технической стороне дела, особенно в волчьей шкуре. Но даже такому дилетанту, как я, было ясно, что невозможно мгновенно уничтожить все следы, как физические, так и магические.
— Но я дам вам шанс уйти вместе с вашими людьми, даже прихватив важные бумаги. Если вы согласитесь сотрудничать.
Я поразился, как быстро и спокойно он принял решение.
— Хорошо сработано, мадам. Вы взяли меня за жабры. Я сдаюсь, пока вы не объявили мне мат. Будут и другие игры.
Никакая американская девчонка не может пробить маску невозмутимости, которую отшлифовал трехтысячелетний этикет.
— Из этой игры вы не выйдете, пока не заплатите по счетам, — отрезала она. — Мне нужны доказательства, что вы не стояли за катастрофой в Твердыне. И если это не вы, то кто и почему?
Он снова помолчал. Музыка стала еще тише, благовония почти развеялись.
— Поскольку у нас мало времени, вам придется положиться на мое слово чести, — наконец сказал он. — Я покажу вам записи моей деятельности в Англии. По ним видно, что я и мои помощники были очень загружены работой. Что касается остального… — Вправду ли мне почудилась нотка участия в его голосе? Или только почудилась? — Вы можете не согласиться со мной, но у нас общий интерес, даже общая причина.
Я поднял уши. Джинни прищурилась.
— Я догадываюсь, — промурлыкала она. — И если мы говорим об одном и том же, вы действительно незаурядный человек, доктор Фу.
— Вы переоцениваете мои скромные способности.
— Если бы они были скромными! — Потом Джинни помрачнела, ее голос стал более резким. — Ваше правительство пыталось изгнать из страны злобного шэня.
— Правильнее будет сказать — «куй», мадам. Элементы шэнь и куй составляют собой Ван By, или же единое. Жэнь, то есть сознательная часть Ван By, делится на Янь — через три духовные энергии — суть шэнь; и Инь — через семь эмоций — суть куй. Так что по одну сторону оказываются феи, духи, ангелы и божества, а по другую — демоны, гоблины, вампиры и тому подобное. Конечно, я утрирую.
— Конечно, — проворчала Джинни. В китайской философии Янь — начало мужское, а Инь-женское.
— Бывает и переход из одной категории в другую. В вашей теологии такое тоже случается? Были же у вас падшие ангелы и поговорки о злых гениях? У нас тоже говорят «шэнь», когда подразумевают любое существо из Нижнего мира. Но это неверно.
— Спасибо, — нетерпеливо сказала Джинни. — Хорошо, ваши даосские мастера пытали экзорцировать или заклясть — или что там еще — куй из Китая. Это трудная и долгая работа — сперва нужно их выследить, а уж потом побороть. Но зато можно неплохо попортить им жизнь. Кажется, что-то подобное уже случалось в Японии, так?
— Ну что им оставалось делать? Куда податься? На всей земле нет места, где они могли бы укрыться надолго. Магическая природа изменилась, не оставив им места, они — словно полярные медведи, оказавшиеся в джунглях. А современная, практичная и высокотехническая цивилизация еще хуже. Чего же вы ждали?
Он помолчал, потом продолжил:
— Те, кого не извели местные Создания, будут искать пустынные земли и постепенно сойдут на нет. То, что вы рассказали, дает возможность предположить, что наши мастера не до конца продумали этот вопрос.
— Или не стали продумывать, как только демоны убрались из Китая! — заявила Джинни. — Еще бы! Выгнали демонов, да еще и доставили кучу неприятностей иностранцам!
— Да, неплохо получилось, — признал Фу.
— Но больше не получится, — отрезала Джинни. — Шэнь… вернее, куй и злой ками из Японии, и кто там был еще — не станут ждать, пока их тихо-мирно сживут со свету. Если Волшебный народ смог улететь на Луну, почему бы им тоже не спрятаться там же? А значит, людей нужно держать подальше от Луны и от космоса в целом. В Америке беглецы сошлись с местными Созданиями, у которых в союзниках был белый человек. Думаю, что вы присматривались к Твердыне, прикидывая, что может пригодиться для вашей собственной космической программы. Разве эта гипотеза не объясняет все?
— Да. Я сразу подумал о ней, когда вы рассказали то, что видели.
— А теперь представьте, что Луна стала оплотом сил Тьмы, крепостью демонов, — продолжала вбивать слова в его сознание Джинни. — Люди должны попасть туда первыми, чтобы вычистить Луну прежде, чем земные демоны утвердятся на ней. Разве это не очевидно?
— С точки зрения общей геополитики, да.
Я застонал. Если бы мы, англичане и французы, взялись за Халифат всеми силами, то мигом прижали бы его к ногтю. Так нет же, каждый думал только о своих концессиях на Ближнем Востоке, и плевать ему на все остальное! А Германия радовалась, глядя на нашу свару. Пока вдруг не стало слишком поздно и не пролилась первая кровь.
— Все-таки давайте вернемся к теме, — напомнил Фу. — Что вы хотите узнать, доктор Матучек?
Джинни вздохнула. Я опустил голову, так что услышал тихое бормотание меча: «Недурно. С Востока, а джентльмен. Видел я однажды такого, когда служил в Варяжской страже, в Константинополе…»
Я поднял лапу, чтобы призвать его к тишине.
— Расскажите мне об этих куй, — сказала Джинни.
— Милая леди, — удивился Фу, — вы просите рассказать то, на что, бывает, и всей жизни не хватает.
— Вы прекрасно меня поняли. Только практические знания. Я читала книги. Теперь мне нужны подробности, которых там нет: их дневные и ночные повадки, привычки, сильные и слабые стороны и как их можно победить.
Фу встал.
— Окончательно — никак. Но, возможно, я могу предложить кое-какие варианты. Кстати, заодно убедитесь в моих добрых намерениях. — Он кивнул мне. — Простите… господа, мы оставим вас ненадолго.
Они ушли. Хотя я не заметил прохода в другую комнату, каким-то образом они исчезли с поля зрения.
— Эй, а ты почему не пошел с ними? — спросил меч. Я покачал головой. Они-то меня не пригласили.
— Ну, надеюсь, что миледи сможет постоять за себя, — буркнул Фотервик-Боттс. — И все-таки было бы лучше, если бы ты вывернулся наизнанку. Старое северное выражение. Ну, снова стал человеком. Этот Фу — парень непростой. Если ему и можно доверять — а скорее всего, нет, — то его прихвостням может взбрести в голову напасть на нас, а? Как же ты удержишь меня лапами и зубами?
Я ощерился, давая понять, что справлюсь и без него.
— И оставишь меня валяться? — горько спросил меч. — Всех пожрешь, как тех поганцев на первом этаже? Не слишком-то британский метод, да! Но, кажется, ты из колонии?.. Ну, ничего, — продолжил он через мгновение. — Не думай, что я суеверный. Ты же не виноват, что родился вервольфом, правда? А я такое слышал об американских школах… никогда бы не подумал… Вряд ли эти зануды снова нападут. Кишка у них тонка. Я сразу вспомнил о моем прежнем владельце, Торгесте Торкельссоне… Его прозывали Торгест-Пасть или Торгест-Сонник, потому что он мог болтать часами… Все равно, руками он работал — что надо! Один раз мы с ним порубили в капусту двоих шотландцев, которые думали, что устроили на нас засаду… Я потом об этом расскажу. Так вот, плыл он на корабле вдоль ирландского побережья, а с ним еще двое…
Я устроился поудобнее. Все-таки лучше слушать, чем тупо ждать. Лучше, хотя и ненамного.
Потом Джинни рассказала, что Фу Чинг действительно предоставил ей нужные сведения. Естественно, он не позволил ей самой покопаться в его отчетах. Но записывающий кристалл, который он активировал, показал столько результатов трудов и забот, что ни на что другое у Фу не хватило бы времени. Потом он углубился в дальневосточную демонологию. Джинни никогда бы не сравнялась с даосским или чаньским мастером, но и она успела ухватить все, что хотела.
Время тянулось бесконечно медленно, несмотря на рассказ Фотервик-Боттса, а может, благодаря именно ему. Потом они вернулись. У Джинни был несколько отсутствующий взгляд: слишком много нового она узнала.
— Вы сдержали свое слово, доктор Фу, — твердо произнесла она. — Теперь я сдержу свое.
Она взмахнула волшебной палочкой и произнесла непонятное слово.
— Я перенесла время звонка. У вас есть три часа. Простите, что приходится вас торопить, но надеюсь, вы все понимаете.
Он кивнул, вероятно, узнав ее заклятие.
— Времени достаточно. Вы — прекрасный продолжатель традиций Маккиавелли. Сун Дзу тоже одобрил бы вас. Они оба учили, что врагу всегда нужно оставлять путь к отступлению.
Джинни поклонилась.
— Вы очень помогли нам, высокоученый сэр.
Он поклонился в ответ.
— Это было честью и высочайшей наградой для меня, мадам. Я хотел было подать лапу для пожатия, но решил просто сесть на хвост и наклонить голову.
— Приятно было познакомиться, — буркнул Фотервик-Боттс.
Джинни вложила меч обратно в ножны, и мы вышли. Оглянувшись, я уловил лишь смазанный силуэт, тень, головой достигающую потолка. Мне показалось, что, пока мы спускались по лестнице, эхо шептало «прощайте!».
Холл был пуст — только пятна крови на полу и обломки мебели. Мы вышли на улицу, на прохладный и влажный воздух. Загорался новый день, в его неверном свете туман серел, а фонари казались тусклыми. Мы шли молча. Джинни была полностью погружена в то, что недавно узнала.
На станции я обернулся человеком и переоделся. Портье, которого мы подняли с постели, чтобы он открыл дверь в отель, окинул нас неприветливым взглядом. Проклятые янки, наверняка подумал он. Но, будучи истинным англичанином, напомнил, в каком часу подают завтрак. Мы заползли по лестнице к себе в номер.
— Уф-ф-ф! — вырвалось у меня. Я быстренько полез в чемодан, где хранилась бутылка шотландского виски. — К черту завтрак. Сейчас выпьем и завалимся спать до полудня.
Джинни вышла из задумчивости.
— Сперва позвоним домой. Успокоим своих.
Я протер два стакана, налил в каждый хорошую порцию виски и протянул один ей.
— А что потом?
— Самое срочное. — Она пригубила, потом сбросила плащ и отстегнула ножны с мечом. — Я позже расскажу тебе все детали, как сумею. Собственно, если судить по тому, что я сегодня узнала, люди очень не скоро побывают на Луне.
— На луне, на луне, на волшебном скакуне, — пробормотал я. — Но не из-за НАСА.
— Нет. Из-за… куй и их союзников. Операция «Луна»… Нашему товарищу также небесполезно будет услышать об этом.
Джинни вынула меч и положила его на кровать.
— Раны господни и сатанинские козни, о чем это вы шепчетесь? — прохрипел он, снова впадая в средневековый стиль. — Вам нужна простая метла, чтобы перелететь… куда-куда? Я понял, вы взволнованы, как бишь то они зовутся… рентгеновскими лучами, что ли?
— И перегрузками, и всем остальным, — добавил я.
— Все, что вам нужно, — это хорошая сталь. Да! Хорошая сталь. Как следует закаленная и заклятая, черт возьми! Поручите гномам. Маленькие попрошайки, но до чего способные! Никто вам так не сработает, как гномы. Они сделали сигурдовского убийцу драконов, и Сковнунга, и Тирвинга… Этот Тирвинг такой головорез, но весьма конкретный… И всех остальных, включая, гм, меня. Да, гномы и только гномы!
— Мы думали уже над этим, — вздохнул я. — Барни Стурлусон, начальник операции «Луна»…
— Герцог, наверное, а? Или, может, барон? Черт бы побрал эти анахронизмы! Столько веков наверстывать.
— Он подавал запрос в Германию, — терпеливо продолжал я. — Оказалось, что агентство «Кольцо Нибелунгов» уже загружено работой по самую крышу. Нам придется ждать пару лет. Кроме того, с такой крупной фирмой нечего и рассчитывать на секретность…
— Да-да-да! Ты можешь выслушать меня или нет? В наше время, если подчиненный порол чушь и лез наперед старшего офицера… Грррм! Я забыл, что вы из колонии, а еще и гражданские лица, — сказал Фотервик-Боттс. — К тому же я оговорился. Признаю свою ошибку. Оговорился. Не «гномы». А гном, один гном, тот, кто меня сделал, — Фьялар. Великолепный мастер, как вы можете заметить.
— А он… с ним все в порядке? — не дыша, спросил я.
— Он проснулся лет двадцать назад. Но в крупные фирмы не лезет. Не желает. Независимый он парень. Сам выбирает себе клиентов. Но я надеюсь, что его заинтересует ваша проблема. Я порекомендую вас. В общем, попробовать стоит, а?
— Откуда ты о нем знаешь? — дрогнувшим голосом спросила Джинни.
— Как откуда? Он же меня сделал, миледи. Как мне не знать?
— А, да, — перевела дыхание Джинни. — Симпатические связи. И ты знал, инстинктивно и…
— Я знал это чертовски точно! Точно так я знал, что этот голодранец Гладстон (У.Гладстон (1809-1898) — премьер-министр Англии.) погубит Англию, если только… Нет, он, кажется, уже умер, да? Я только слышал о нем. Но это же он вдохновил эту молодую лейбористскую партию…
— Спасибо, — перебила его Джинни. — То, что ты рассказал нам, действительно важно. Теперь нам нужно позвонить домой и сказать, что у нас все хорошо, пока они там не легли спать.
— И мы тоже, — душераздирающе зевнул я.
Джинни привела телефон в действие. На экране возникла милая мордашка Валерии. Какую-то минуту она просто смотрела на нас, потом разрыдалась.
— Папа, мама, где вы были? — плакала девочка. — Вы в порядке?
У меня упало сердце.
— Конечно, славная моя. Ты же видишь нас, правда? Что случилось?
— Д-дядю Уилла арестов-вали… Г-говорят, что он такое сделал… что он вас убил! А еще этот гаденыш Снип… Но дядя Уилл! Пожалуйста, возвращайтесь!
ГЛАВА 26
Лето заканчивалось, так что билеты на трансатлантические рейсы были проданы на несколько дней вперед. Джинни взяла кэб до Хэмпстеда, отыскала среди кустов «ведьмин круг» и принялась колдовать. Что именно она там делала — не знаю, но, уезжая из отеля, она приколола к блузке свой профессиональный знак — сову Афины Паллады. Когда Джинни вернулась и позвонила в транспортное агентство — «Пан Америкэн», конечно, — то выбила-таки билет. Дорогущий, первого класса, зато она летела. Из Нью-Йорка запросто можно добраться до Альбукерке, а потом — Галапа.
Достать два билета — дело безнадежное. Кроме того, я мог понадобиться тут. Я проводил мою девочку, поцеловал на прощание и вернулся в отель. По пути я пролистал газету, где шла речь о том, как неизвестные навели полицию на бывшее убежище международного преступного синдиката. Птички упорхнули, но оставили по себе массу улик, включая следы недавней жестокой драки. Старший инспектор Макдональд сообщил журналистам, что только анонимный звонок помог полиции отреагировать так быстро. Он не знал, что мог бы и успеть вовремя. Правительство немедленно задействовало агентство Тайного Искусства.
Что ж, пока все хорошо. Забравшись в постель, я проспал почти весь день. Когда я вытащил Фотервик-Боттса из ножен, чтобы пожелать доброго утра, меч заявил, что подобного храпа он не слыхал со времен службы Эйвинду Ночной Гром. Тогда, на Оркнейских островах…
Я не стал слушать очередную военную байку.
— Нам нужно быстро повидать Фьялара. Как его найти?
— Черт его знает. Симпатическая связь устанавливается не с бухты-барахты. Мне нужно как следует собраться. Потом, хм, приходит уверенность, что он жив, что-то там кует в… на севере, в горах за Нидаросом. Кажется, в Норвегии, если границы не изменились. Этим паскудным политикам доверять нельзя, да? Когда я уехал оттуда, там вовсю выплачивали дань Харальду Прекрасноволосому (Легендарный норвежский конунг, жил в конце IX — начале Х века.). Больше я там не был. Если мы будем ширять под небесами на дурацком помеле, я его сроду не найду. Нужно идти пешком, тогда — да, возможно. На расстоянии десяти миль я точно его учую. Что нам нужно, Матучек, так это устроить сафари. Местные жители — дровосеки, проводники и охотники — всегда хорошо знают страну. Нужно только постоянно давать им на лапу. Они любили янтарь. Кость тоже неплохо, особенно моржовая, иногда китовый ус…
— Нами года не хватит!
— А что, нужно быстрее, а? Снег выпадает там рано, насколько я помню. Голодные волки — неприятная штука… Гм. Я забыл, что ты и сам волк. Прости, старина.
Я и вправду был голодным волком.
— Так, нужно дать мозгам отдохнуть, — сказал я, едва удержавшись, чтобы не добавить: «Гм. Я забыл, что мозгов у тебя и нет. Прости, старина!»
Вчера, пытаясь принести хоть какую пользу, я съездил в магазин и купил целую кипу карт. Джинни наложила на них заклятие сверхчувствительности. Теперь я разложил на полу карту северной оконечности Скандинавии, а меч поставил рядом, у стены,
— Можешь поизучать местность, пока я буду завтракать. Поднапряги свои… гм, сообразительность. Глядишь, что и почувствуешь.
Не теряя больше времени — желудок и так уже надрывно урчал, — я спустился к завтраку.
Яичница с беконом, холодные тосты с маслом и джемом плюс чашечка кофе творят настоящие чудеса. Я преисполнился оптимизмом. А когда вернулся, меня встретил вопль Фотервик-Боттса:
— Нашел! Проще простого, клянусь всеми святыми! Я слышу, как бьет молот по наковальне. Никогда еще я так хорошо не чуял, с битвы при…
— На полтона ниже, пожалуйста.
Я закрыл дверь. Внутренне ликуя, я склонился над картой. Пока я водил пальцем по бумаге, меч поправлял:
— Правее… Чуть выше… Нет, придурок ты эдакий, куда залез! Ниже.
Насколько мы сумели выяснить, Фьялар обустроился в северной части Норвегии, в Нидаросе — современном Тронхейме. Где-то к востоку от маленькой деревушки Мо-и-Рана. Что-то-там-и-Лягушка, что ли? Я захихикал, а потом сообразил, что подставил сюда испанские корни, которых нахватался в Нью-Мехико.
Достать два билета — дело безнадежное. Кроме того, я мог понадобиться тут. Я проводил мою девочку, поцеловал на прощание и вернулся в отель. По пути я пролистал газету, где шла речь о том, как неизвестные навели полицию на бывшее убежище международного преступного синдиката. Птички упорхнули, но оставили по себе массу улик, включая следы недавней жестокой драки. Старший инспектор Макдональд сообщил журналистам, что только анонимный звонок помог полиции отреагировать так быстро. Он не знал, что мог бы и успеть вовремя. Правительство немедленно задействовало агентство Тайного Искусства.
Что ж, пока все хорошо. Забравшись в постель, я проспал почти весь день. Когда я вытащил Фотервик-Боттса из ножен, чтобы пожелать доброго утра, меч заявил, что подобного храпа он не слыхал со времен службы Эйвинду Ночной Гром. Тогда, на Оркнейских островах…
Я не стал слушать очередную военную байку.
— Нам нужно быстро повидать Фьялара. Как его найти?
— Черт его знает. Симпатическая связь устанавливается не с бухты-барахты. Мне нужно как следует собраться. Потом, хм, приходит уверенность, что он жив, что-то там кует в… на севере, в горах за Нидаросом. Кажется, в Норвегии, если границы не изменились. Этим паскудным политикам доверять нельзя, да? Когда я уехал оттуда, там вовсю выплачивали дань Харальду Прекрасноволосому (Легендарный норвежский конунг, жил в конце IX — начале Х века.). Больше я там не был. Если мы будем ширять под небесами на дурацком помеле, я его сроду не найду. Нужно идти пешком, тогда — да, возможно. На расстоянии десяти миль я точно его учую. Что нам нужно, Матучек, так это устроить сафари. Местные жители — дровосеки, проводники и охотники — всегда хорошо знают страну. Нужно только постоянно давать им на лапу. Они любили янтарь. Кость тоже неплохо, особенно моржовая, иногда китовый ус…
— Нами года не хватит!
— А что, нужно быстрее, а? Снег выпадает там рано, насколько я помню. Голодные волки — неприятная штука… Гм. Я забыл, что ты и сам волк. Прости, старина.
Я и вправду был голодным волком.
— Так, нужно дать мозгам отдохнуть, — сказал я, едва удержавшись, чтобы не добавить: «Гм. Я забыл, что мозгов у тебя и нет. Прости, старина!»
Вчера, пытаясь принести хоть какую пользу, я съездил в магазин и купил целую кипу карт. Джинни наложила на них заклятие сверхчувствительности. Теперь я разложил на полу карту северной оконечности Скандинавии, а меч поставил рядом, у стены,
— Можешь поизучать местность, пока я буду завтракать. Поднапряги свои… гм, сообразительность. Глядишь, что и почувствуешь.
Не теряя больше времени — желудок и так уже надрывно урчал, — я спустился к завтраку.
Яичница с беконом, холодные тосты с маслом и джемом плюс чашечка кофе творят настоящие чудеса. Я преисполнился оптимизмом. А когда вернулся, меня встретил вопль Фотервик-Боттса:
— Нашел! Проще простого, клянусь всеми святыми! Я слышу, как бьет молот по наковальне. Никогда еще я так хорошо не чуял, с битвы при…
— На полтона ниже, пожалуйста.
Я закрыл дверь. Внутренне ликуя, я склонился над картой. Пока я водил пальцем по бумаге, меч поправлял:
— Правее… Чуть выше… Нет, придурок ты эдакий, куда залез! Ниже.
Насколько мы сумели выяснить, Фьялар обустроился в северной части Норвегии, в Нидаросе — современном Тронхейме. Где-то к востоку от маленькой деревушки Мо-и-Рана. Что-то-там-и-Лягушка, что ли? Я захихикал, а потом сообразил, что подставил сюда испанские корни, которых нахватался в Нью-Мехико.