Страница:
Машина уже начала подъем по горной дороге. За каждым поворотом серпантина открывался новый вид, теперь взгляду полковника открылась структура многочисленных внутренних двориков нижнего яруса Цитадели, не укрылись от опытного взгляда и множественные выходы вентиляционных шахт, каналов дренажных систем, а также массивные бронированные ворота, запирающие входы ведущих в недра хребта тоннелей.
Оценив все увиденное, полковник решил высказать свое мнение:
– А ведь монастырь плохо защищен от удара с высоких орбит.
– Нам не под силу содержать флот или комплексы боевых станций для защиты подступов к планете, – охотно ответил Кюро. – Но вряд ли кто-то решится на варварскую бомбардировку Эридана.
– Почему же?
– Вам знакомо значение термина «монастырь»?
– Не вполне.
– В древности – я говорю о далекой эпохе земного Средневековья – монастыри служили не только убежищем во времена войн и смут. Их главной, но прочно позабытой теперь функцией являлось накопление и хранение информации. Именно в монастырях проживала наиболее просвещенная часть населения той далекой эпохи, там велись летописи времен, бережно хранились редкие рукописи, передавались знания поколений, осуществляя непрерывность исторической связи времен.
– Очень познавательно. Но какое отношение это имеет к поселению Эридана?
– Самое непосредственное, – живо ответил Кюро. – Когда беженцы с многих планет нашли тут убежище в период Галактической войны, мы еще не знали, чем завершится вселенское противостояние. Наша цивилизация могла погибнуть, сгинуть без следа, сгореть в пламени безумной ненависти. Но каждый из прибывавших на Эридан беженцев хранил сокровенные знания об истории колонизации своего родного мира, его развития и гибели. С этих сведений, которые мы стали скрупулезно собирать, и началось развитие информационных хранилищ Эридана. Мы не проповедуем никаких религий, полковник, хотя в Обитаемой Галактике на этот счет бытует иное мнение.
– Вы собираете информацию? – уточнил Ремезов.
– Да, – охотно ответил Кюро. – Собираем, храним, анализируем, приумножаем, не отдавая предпочтения какой-то одной науке или отрасли человеческих знаний. Информация, накопленная в монастыре, хранит нас от варварских ударов с орбит. Те, кто вдруг возжаждет получить сокровища горной твердыни при помощи силы, постарается проникнуть внутрь, причинив минимум повреждений существующей инфраструктуре, ведь истинное месторасположение хранилищ данных держится в строжайшей тайне.
– Любопытный способ защиты.
– И достаточно эффективный, – горячо заверил полковника Кюро. – Что же касается пиратских рейдов, то их мы отбиваем с легкостью. В монастыре нашли свой дом многие офицеры Колоний и Альянса, да и система планетарной обороны организована на высоком уровне.
– И как же вы поддерживаете столь обширное и многолюдное поселение? Я не заметил признаков промышленных производств или развитого сельского хозяйства. – Взгляд Ремезова скользил по скалам, не находя среди укреплений даже намека на растительность. Эридан изначально был мертвой пустынной планетой, опаленной немилосердным светом местного солнца.
– Торговля информацией приносит нам скромный, но постоянный доход, – ответил Кюро. – Это не тайна. Мы закупаем все необходимое на других мирах. Об Эридане знают на многих планетах Периферии, ежедневно к нам прилетают корабли торговцев, а с ними и люди, ищущие определенные сведения.
– Вы только продаете информацию?
– Почему же? Если говорить честно, то чаще мы ее обмениваем. Но когда человеку, прибывшему на Эридан, нечего предложить в обмен на имеющиеся у нас данные – мы берем определенную плату за предоставляемые сведения. Или наоборот – покупаем информацию, если не можем предложить равноценного обмена.
Пока они вели неторопливую беседу, армейский вездеход свернул на одной из развилок, миновал массивные ворота и остановился во внутреннем дворике укрепления.
– Вы найдете Глеба Дымова, пройдя через этот тоннель. – Кюро указал направление. – Буду рад встретиться с вами, полковник, вечером, если не возражаете. Думаю, у нас есть что обсудить.
Ремезов вежливо кивнул.
– Спасибо за приглашение. Вы меня заинтриговали.
…Глеб сидел на берегу небольшого озерка в полном одиночестве.
Перед ним сиял голографический экран, но он уже устал от чтения и сейчас смотрел мимо, на спокойную водную гладь.
Озеро располагалось в небольшой впадине. Обрывистые скальные стены образовали наклонный колодец. Свет солнца, отраженный от огненных перистых облаков, проникал и сюда, играл бликами на темной поверхности воды.
В озерке жили фиолетовые водоросли. Они выделяли достаточно кислорода, чтобы человек мог дышать, не прибегая к специальной аппаратуре жизнеобеспечения.
По берегу росли невысокие хвощи. В низкорослых зарослях гнездились птицы. Как сформировалась замкнутая экосистема, оставалось только гадать. Скорее всего, она была создана искусственно первыми беженцами, основавшими монастырь Эридана.
Дверь, спрятанная среди скал, открылась с вибрирующим гулом.
Глеб не шелохнулся, он по-прежнему смотрел, как огненные блики чертят замысловатый рисунок на темной поверхности воды, но в его взгляде промелькнуло внутреннее напряжение, готовность встретить любую неожиданность.
Шаги по усыпанной гравием дорожке прозвучали отчетливо, кто бы ни направлялся к озеру, он сориентировался на свет голографического экрана и не пытался скрыть своего приближения.
Завидев фигуру Дымова, полковник Ремезов остановился.
– Глеб, свои, – негромко, но отчетливо произнес он, остановившись на почтительном расстоянии.
Дымов узнал голос, медленно повернул голову, затем отпустил рукоять боевого ножа.
– Денис?
– Он самый. – Ремезов сделал шаг вперед, показавшись из-за обломка скалы. – Каких же гостей ты ждешь? – усмехнулся он.
– Разных, – в тон ему ответил Дымов, вставая навстречу. Ремезова он знал по своему недолгому пребыванию в системе Элио. Вообще-то Глеб трудно шел на контакт с людьми, но полковник оказал ему неоценимую помощь в решении очень важного и крайне щекотливого вопроса, связанного с восстановлением личности Ники.
Они обменялись рукопожатием.
– Присаживайся. – Дымов указал на плоский ошлифованный водой фрагмент скалы. – Как жизнь?
– Жизнь? – Денис снова усмехнулся. – Жизнь по-разному. – Он осмотрелся, прислушался к щебету птиц в зарослях растущего по берегу озерка хвоща. – Необычный выбор места, – заметил он. – Насколько помню, ты не очень-то любил природу?
– Люди меняются, – скупо ответил Дымов.
Ремезов явно не торопился выкладывать, зачем прилетел.
– Как тебе Эридан? Кюро показался мне немного странноватым. Необычные для наших времен радушие и общительность.
Глеб мысленным приказом отключил голографический экран.
– Кюро для всех мягко стелет, – ответил он. – Но иным приходится жестковато спать. Здесь все если не с двойным дном, то с подтекстом.
– А подробнее? – заинтересовался Денис. – Мне показалось, что схема обмена и торговли информацией вполне прозрачна.
– «Братья» умело эксплуатируют страхи и фобии. Большинство военных, осевших на Эридане, искренне верят, что укрылись тут от репрессий со стороны колониального флота.
– Даже так? – нахмурился Ремезов. – На них воздействуют психологически?
– Нет, если ты имеешь в виду секту или росток новой религии. «Братья» не навязывают никакой идеологии, но в информационном плане обирают каждого прибывшего, что называется до нитки, предлагая взамен лишь иллюзию безопасности. Они достаточно циничны, чтобы производить жесткий отбор, разрешая поселиться в этих стенах только тем, от кого рассчитывают получить практическую пользу.
– То есть не каждый беженец получит здесь кров и защиту?
Дымов кивнул.
– Только те, кто совершенно отчаялся, но обладает нужными профессиональными навыками, чтобы обслуживать различные системы либо защищать монастырь в случае нападения. Многие, пытаясь влиться в общину, делятся уникальными сведениями. Основатели монастыря прекрасно осознают ценность информации в современном мире и уже обеспечили себе безбедное существование на многие годы вперед. Они собирают сведения о различных технологиях, о разведанных когда-то, а теперь прочно позабытых гиперсферных трассах, ведущих к планетам, пригодным для колонизации либо богатым полезными ископаемыми. Обрывочные сведения, доступные отдельным людям, аккумулируются ими, сводятся воедино, анализируются, проходят перепроверку. В результате те, кто ищет нечто определенное и готов платить настоящую цену, прибывают сюда, как в некую информационную Мекку.
Ремезов внимательно выслушал Дымова, кивнул, соглашаясь с его выводами, затем спросил:
– И ты решил приобщиться к информационному кладезю? Что ищешь, Глеб? По моим сведениям, ты добровольно покинул «Мантикору» пару месяцев назад?
Дымов лишь пожал плечами. Он прекрасно понимал, что полковник не просто так прибыл на Эридан и сюда зашел явно не для того, чтобы поздороваться да обсудить местные нравы.
– Денис, давай к делу.
Ремезов не стал протестовать, но все же повторил вопрос:
– Глеб, почему ты ушел из «Мантикоры»? Это важно, поверь.
– Мне стало тесно, – скупо ответил Глеб. В его пристальном холодном взгляде читался вопрос.
– На такой огромной станции? – не поверил полковник, продолжая исподволь что-то выпытывать.
– Тесно в рамках задач, которые решают наемники «Мантикоры»! – резко ответил Глеб. – Денис, хватит словесных игр! Ты прекрасно знаешь, кого и зачем я ищу! Киборги не вернулись в систему Варл, а население станции занято исключительно вопросами выживания и обеспечения ресурсами. Наши пути попросту разошлись.
Ремезов встал, прошелся вдоль кромки воды.
– Значит, ты охотник, затаившийся в ожидании зверя?
– Можно сказать и так, – пожал плечами Глеб.
Полковник призадумался. Все «домашние заготовки» никуда не годились, разговор явно не клеился, и в том был виноват он сам. С Глебом нужно говорить прямо – такой уж он человек. Замкнутый, непонятный для окружающих, жесткий, некоммуникабельный.
Но он нам нужен. Нужен, несмотря на одержимость, промелькнувшую в колючем взгляде. Именно такой, не рвущийся спасать мир, жесткий, непримиримый к себе и к окружающим. Эти качества позволили Дымову предотвратить пару лет назад попытку геноцида населения целой планеты в системе Валерайн, хотя следовало признать, что даже в той ситуации бывший капитан Земного Альянса следовал узкими тропами своего, далеко не лучезарного мировоззрения. Прошло два года, а он не бросил поиск. Значит, им до сих пор движет чувство мести, и какие же нужно привести доводы, чтобы он прислушался, принял предложение?
– Да, наживку ты приготовил лакомую, ничего не скажешь. – Ремезов вернулся, снова сел на плоский, ошлифованный водой камень. – И как тебе удалось собрать столь непротиворечивую информацию? Веришь, у нас в разведуправлении кое-кто получил непрозрачный намек от адмирала Вербицкого на неполное служебное соответствие, когда ты выложил результаты своих изысканий в глобальную сеть.
– Собрать информацию не так и сложно, если в точности знаешь, что ищешь, – спокойно отреагировал Глеб. – Адмиралу захотелось подробностей? – с усмешкой предположил он. – Увы, Денис, здесь ничем не смогу помочь. Хотя сам факт твоего визита говорит, что я не зря расставил ловушку. Зверь придет. Рано или поздно.
– Поделишься своими соображениями? Хочу понять твою логику.
Об аналитических способностях Глеба полковник был прекрасно осведомлен. Рассудок человека, половину сознательной жизни находившегося в прямом нейросенсорном контакте с боевыми кибернетическими системами, уже не способен перестроиться, вернуться к узости мышления. Дымов выжил в схватках, где все решали доли секунды. Его мозг при помощи технических устройств импланта автоматически входил в любую доступную информационно-кибернетическую среду. Отцы-основатели монастыря, наверное, и не подозревали, что Дымов способен взять из их хранилищ много больше, чем было оговорено.
– Тебе – скажу, – ответил Глеб. – Я задался элементарным вопросом: если в камерах биологической реконструкции на Роуге ежегодно выращивались десятки тысяч бойцов, прошло ли для разведки Альянса не замеченным появление на полях сражений киборгов-смертников? Разве от биомеханических «колониальных пехотинцев» ничего не оставалось после гибели?
– Ты же знаешь, они оснащались устройствами самоликвидации. Программа инициализировалась при получении бойцом критических повреждений.
– Это не ответ, – возразил Дымов. – Скорее сознательный уход от анализа проблемы. Поэтому твои сослуживцы и получили по шее от адмирала. Не все устройства самоликвидации обязательно сработают, особенно в условиях техногенного боя. Можешь мне поверить. Думаю, что Земной Альянс имел достаточно сведений и трофейного материала, чтобы начать собственные исследования в области создания кибернетических организмов. Как ты объяснишь тот факт, что в основе искусственных тканей у поздних человекоподобных машин Альянса и у киборгов с Роуга лежит уникальный по своему химическому составу и физическим свойствам материал?
– Имеешь в виду лайкорон?
Глеб кивнул.
– Зачем Альянсу киборги? – спросил Ремезов. – Андроиды пехотной и технической поддержки поздних серий были доведены практически до абсолюта в плане боевых возможностей, технической надежности и дешевизны их производства.
– Зачем – не знаю. Слишком мало исходных данных[9]. Но факт, что проект существовал. И колониальные искусственные интеллекты обязательно захотят выяснить, что еще известно Глебу Дымову? Они развивают эту технологию, так что кто-то из них явится сюда обязательно.
– С огнем играешь, Глеб. Размещенная тобой в Сети информация больше похожа на попытку пнуть адмирала Воронцова. А он такого не прощает.
– Мне без разницы, как это выглядит. Главное, чтобы сработало, – отрезал Глеб.
– Скажи, ты ищешь Дейвида, чтобы отомстить за гибель Ники? – Ремезов пошел на сознательное обострение разговора, пытаясь выяснить мотивы Глеба.
– Нет, – Дымов вопреки ожиданию ответил спокойно, даже как-то тускло, словно он вычеркнул трагические события, произошедшие на Варле, из своей памяти.
– Тогда почему ты потратил два года жизни на поиски? – полковник Ремезов выдержал паузу в ожидании ответа, затем, не дождавшись реакции со стороны Глеба, продолжил: – Мы ведь тоже искали, но Дейвид и его киборги как в воду канули. Может, они что-то поняли после поражения на Варле?
– Они попытаются снова.
– Почему?
– Потому что верят в справедливость и рациональность избранного пути. А вестей от них нет по простой причине – спешно покидая систему Дикс-7, Дейвид и его сподвижники не имели резервной базы. На поиск подходящей планеты, восстановление минимально необходимых инфраструктур, возобновление экспериментов и производств требуются время и ресурсы. Но они не отступят. Я уверен – времени прошло достаточно, и удара следует ждать в ближайшие месяцы.
– Глеб, я бы хотел понять твою мотивацию. – Ремезов поднял взгляд. – Поверь, вопрос не праздный, для меня это действительно важно. Ты ведь никогда не рвался спасать человечество.
Дымов насупился, но ответил:
– Люди меняются с годами, – повторил он. – Но ты прав: мне не было никакого дела до Обитаемой Галактики. Я искал половинку своей разорванной души. Испытывал глубокую неприязнь к открытым пространствам и копошащейся на них жизни. – Он обернулся. – Ты помог спасти личность Ники и потому заслуживаешь откровенного ответа. Я стал другим. Есть явления, которые сложно передать словами. Ты когда-нибудь пробовал остановиться, вдохнуть полной грудью, абстрагироваться от всего, просто взглянуть на небо, на пламенные разводы облаков, почувствовать тепло солнца, раствориться в щебете птиц?
– Нет, – подумав, признался Ремезов.
– Мы оторвались от самого понятия «природа», шагнули так далеко в космос, что большинству молодых колоний уже не выжить без машин. Мы превращаемся в заложников созданной нами же техносферы, не замечая, что у нее появились «продвинутые» наследники – кибернетические системы, наделенные интеллектом, способностью воспринимать мир со своей точки зрения, развиваться, оставляя далеко позади своих создателей. – Дымов говорил негромко, в его словах чувствовались долгие и тяжелые размышления человека, пытающегося без иллюзий взглянуть на окружающий мир, оценить себя в контексте новейшей истории. В устах политика это прозвучало бы фальшью, но Дымов был боевым офицером, вскормленным войной, он вырос среди машин, и как никто другой понимал, о чем говорит. – Мы создали столь совершенные кибернетические системы, что они уже прекрасно обходятся без нас и, что самое страшное – осознают собственное превосходство. Раньше мне было все равно. Сейчас нет. Я начинаю думать о будущем и понимаю, что не хочу стать «овощем» на культивированной человеческими подобиями грядке. Вот мой мотив, Денис.
Ремезов внимательно выслушал Глеба.
Он был удивлен, и в то же время на душе стало легче. По крайней мере, теперь поставленная перед полковником задача уже не выглядела абсолютно невыполнимой.
– Глеб, а что, если я скажу тебе, что ни Дейвид, ни его эмиссары не явятся на Эридан?
– Вы их нашли? – Дымов резко обернулся.
– Нет. Но пока ты находился тут, радикально изменилась расстановка сил. Подожди, Глеб, не перебивай. Выслушай. Информация того стоит. Пока о ней знают лишь немногие, но меня уполномочили говорить откровенно. Флот Свободных Колоний реорганизован. Эскадры Элио, Кьюига и Кассии покинули Форт Стеллар, они передислоцированы на недавно созданные базы. Правительства еще нескольких планет, входящих в Союз Центральных Миров, готовы последовать нашему примеру.
– Абсолютной власти адмирала Воронцова нанесен сокрушительный удар? – Глеб даже не пытался скрыть удивление от ошеломляющей новости.
– Поверь, не это ставилось основной целью. Мы тщательно проанализировали информацию о планете Роуг и событиях на Варле. Никто не старался преуменьшить проблему колониальных искусственных интеллектов, вознамерившихся навести новый порядок на поствоенном пространстве. Передислокация была обоснована необходимостью рассредоточить флот, вывести основную часть кораблей с космодромов Луны Стеллар.
– Мудрое решение, учитывая, что в распоряжении нашего потенциального противника есть корабли типа «Шквал», – кивнув, заметил Дымов.
– Мы начали патрулирование секторов Окраины и столкнулись со множеством проблем, – продолжил начатую мысль Ремезов. – Ощущается острая нехватка опытных боевых офицеров. Как сам понимаешь, повторять ошибки Галактической войны, передавать управление искусственным интеллектам мы не намерены.
– В системах Периферии найдется немало достойных кандидатур, – спокойно отреагировал Глеб. – Многие офицеры Альянса укрылись там от преследования со стороны Воронцова. Да и бойцов Колониального Флота, оказавшихся не у дел, там тоже хватает.
– Да, но их вторичная мобилизация – процесс долгий и сложный. А действовать необходимо уже сейчас. Рассредоточение эскадр наверняка сломало все планы противника. Теперь андроидам уже не удастся нанести сокрушительный удар по Стеллару, уничтожив Флот Колоний в точке базирования. Они будут вынуждены импровизировать. Ситуация совершенно непредсказуема, но, что самое скверное – мы не готовы к масштабному противостоянию из-за недокомплекта личного состава эскадр и низкого уровня подготовки офицеров. Все очень плохо, Глеб, – откровенно признал Ремезов. – Воронцову наплевать на судьбы миров, он думает лишь об удержании единоличной власти. Любая наша неудача сыграет ему на руку, помогая восстановить утраченные позиции…
– Я при чем? – в вопросе Глеба прозвучала откровенная неприязнь. Ему всегда были чужды политические игры.
– Адмирал, зная о нашем твердом намерении вывести эскадры Элио, Кьюига и Кассии в новые точки базирования, успел произвести ротации, перевел наиболее опытных офицеров в другие соединения. В результате мы были вынуждены доукомплектовывать экипажи кораблей молодыми ребятами, недавними выпускниками военно-космических академий. Особенно тяжелое положение сложилось у адмирала Нечаева на Кьюиге.
– И чего ты хочешь от меня?
– Я уполномочен предложить тебе командование одним из фрегатов Кьюиганской эскадры.
– Нет, не потяну. – Дымов ответил не задумываясь. – Не тот уровень подготовки.
– Ты один из лучших, – сдержав эмоции, заметил Ремезов.
– Денис, я трудно схожусь с людьми. У меня мало опыта крупномасштабных боевых операций в космосе. Командовать серв-подразделением я бы еще согласился, но боевой космический корабль – не мой уровень. Да и вообще, я планировал выманить андроидов, отыскать новую точку их базирования, решить эту проблему и вернуться на «Эдем». – Он поднял взгляд. – Хватит уже войны…
– Глеб! – укоризненно произнес Ремезов. – Никто не собирается заниматься эскалацией боевых действий, но Периферия тлеет, а ты предлагаешь спокойно смотреть, сидеть в сторонке, ждать пока ветер раздует новый пожар?
Дымов с досадой взглянул на полковника.
Как бы ни хотелось Глебу абстрагироваться от ситуации, сделать это не получалось. «Странно, как причудливо все смешалось в послевоенном мире, – подумал он. – Мы наплодили кибернетических сущностей, создали армады боевых машин, а теперь, очнувшись, пытаемся протянуть руку друг другу, начинаем действовать сообща, хотя не так давно были заклятыми врагами. Но, наверное, так и должно происходить? Иначе нам не выжить, если каждый забьется в свой уголок в надежде, что беда пройдет стороной и кто-то другой справится с ней?»
– Как давно произошло разделение Флота Колоний? – глухо спросил он.
– Две недели назад.
– Значит, они еще не готовы к нанесению удара, иначе отреагировали бы немедленно.
– Мы рассчитываем, что у нас есть еще как минимум пара месяцев на подготовку личного состава эскадр.
– На чем основана такая уверенность?
– Разведка докладывает, что в секторах Периферии внезапно подскочил спрос на услуги бывших техников Земного Альянса. Кроме того, неизвестные скупают крупные партии тяжелых вооружений, но, что особенно настораживает, началась форменная охота на бывших офицеров Альянса высшего звена – тех, кто в свое время командовал крупными кораблями или соединениями флота.
– И каков вывод разведуправления?
– Мы не обнаружили существенного усиления частных армий. Офицеры, завербованные неизвестными лицами, исчезают бесследно. Есть версия, что андроиды отыскали одну из резервных баз флота Альянса и сейчас осуществляют попытку получить контроль над роботизированными соединениями. Для этого им и понадобились люди, обладавшие на момент окончания войны высоким уровнем доступа.
Глеб задумался.
Действительно, изменение расстановки сил и вести с Периферии толкали к определенным выводам.
– Ты сам прекрасно знаешь, что в распоряжении колониальных искусственных интеллектов есть четыре тяжелых корабля класса «Шквал», – продолжил Ремезов. – Пока весь Флот Колоний базировался на Стелларе, существовал огромный риск – штурмовые корабли могли выйти из гиперсферы на ближних подступах и осуществить молниеносную атаку, уничтожив большинство эскадр непосредственно на космодромах. Теперь такой вариант уже не проходит. Пожертвовав «Шквалами», искусственные интеллекты не добьются желаемого результата. Им необходим полноценный флот для полномасштабной войны. Но расконсервация базы Альянса – процесс долгий и рискованный. Андроиды не боевые машины. Есть мнение, что попытка завладеть кораблями резервного флота спровоцирует «Одиночек» на ответный удар. Но флот, выведенный из состояния консервации, не ограничится уничтожением источника явной угрозы. Машины начнут отрабатывать заранее заложенные программы. Из архивов Альянса известно, что целями для роботизированных соединений Внешнего Кольца назначены системы Рори, Кьюига и Элио. Так или иначе, через два-три месяца мы вступим в войну, Глеб. А у нас девяносто процентов личного состава – вчерашние выпускники военных академий.
– Ты всерьез считаешь, что за несколько недель я сумею существенно повысить уровень их подготовки?
– Не ты один, Глеб. Сейчас ведутся переговоры со многими боевыми офицерами. Ваше возвращение во флот спасет жизни тысяч вчерашних мальчишек! В любом случае ты ничего не теряешь. Мы возобновляем картографию и патрулирование секторов Периферии, а значит, ты всегда будешь находиться на острие поисков. Если искусственные интеллекты с Роуга проявят себя или будут обнаружены, ты узнаешь об этом одним из первых и…
– Я понимаю, – жестом прервал его Глеб.
Несколько минут он напряженно размышлял, взвешивая какие-то внутренние доводы.
Оценив все увиденное, полковник решил высказать свое мнение:
– А ведь монастырь плохо защищен от удара с высоких орбит.
– Нам не под силу содержать флот или комплексы боевых станций для защиты подступов к планете, – охотно ответил Кюро. – Но вряд ли кто-то решится на варварскую бомбардировку Эридана.
– Почему же?
– Вам знакомо значение термина «монастырь»?
– Не вполне.
– В древности – я говорю о далекой эпохе земного Средневековья – монастыри служили не только убежищем во времена войн и смут. Их главной, но прочно позабытой теперь функцией являлось накопление и хранение информации. Именно в монастырях проживала наиболее просвещенная часть населения той далекой эпохи, там велись летописи времен, бережно хранились редкие рукописи, передавались знания поколений, осуществляя непрерывность исторической связи времен.
– Очень познавательно. Но какое отношение это имеет к поселению Эридана?
– Самое непосредственное, – живо ответил Кюро. – Когда беженцы с многих планет нашли тут убежище в период Галактической войны, мы еще не знали, чем завершится вселенское противостояние. Наша цивилизация могла погибнуть, сгинуть без следа, сгореть в пламени безумной ненависти. Но каждый из прибывавших на Эридан беженцев хранил сокровенные знания об истории колонизации своего родного мира, его развития и гибели. С этих сведений, которые мы стали скрупулезно собирать, и началось развитие информационных хранилищ Эридана. Мы не проповедуем никаких религий, полковник, хотя в Обитаемой Галактике на этот счет бытует иное мнение.
– Вы собираете информацию? – уточнил Ремезов.
– Да, – охотно ответил Кюро. – Собираем, храним, анализируем, приумножаем, не отдавая предпочтения какой-то одной науке или отрасли человеческих знаний. Информация, накопленная в монастыре, хранит нас от варварских ударов с орбит. Те, кто вдруг возжаждет получить сокровища горной твердыни при помощи силы, постарается проникнуть внутрь, причинив минимум повреждений существующей инфраструктуре, ведь истинное месторасположение хранилищ данных держится в строжайшей тайне.
– Любопытный способ защиты.
– И достаточно эффективный, – горячо заверил полковника Кюро. – Что же касается пиратских рейдов, то их мы отбиваем с легкостью. В монастыре нашли свой дом многие офицеры Колоний и Альянса, да и система планетарной обороны организована на высоком уровне.
– И как же вы поддерживаете столь обширное и многолюдное поселение? Я не заметил признаков промышленных производств или развитого сельского хозяйства. – Взгляд Ремезова скользил по скалам, не находя среди укреплений даже намека на растительность. Эридан изначально был мертвой пустынной планетой, опаленной немилосердным светом местного солнца.
– Торговля информацией приносит нам скромный, но постоянный доход, – ответил Кюро. – Это не тайна. Мы закупаем все необходимое на других мирах. Об Эридане знают на многих планетах Периферии, ежедневно к нам прилетают корабли торговцев, а с ними и люди, ищущие определенные сведения.
– Вы только продаете информацию?
– Почему же? Если говорить честно, то чаще мы ее обмениваем. Но когда человеку, прибывшему на Эридан, нечего предложить в обмен на имеющиеся у нас данные – мы берем определенную плату за предоставляемые сведения. Или наоборот – покупаем информацию, если не можем предложить равноценного обмена.
Пока они вели неторопливую беседу, армейский вездеход свернул на одной из развилок, миновал массивные ворота и остановился во внутреннем дворике укрепления.
– Вы найдете Глеба Дымова, пройдя через этот тоннель. – Кюро указал направление. – Буду рад встретиться с вами, полковник, вечером, если не возражаете. Думаю, у нас есть что обсудить.
Ремезов вежливо кивнул.
– Спасибо за приглашение. Вы меня заинтриговали.
…Глеб сидел на берегу небольшого озерка в полном одиночестве.
Перед ним сиял голографический экран, но он уже устал от чтения и сейчас смотрел мимо, на спокойную водную гладь.
Озеро располагалось в небольшой впадине. Обрывистые скальные стены образовали наклонный колодец. Свет солнца, отраженный от огненных перистых облаков, проникал и сюда, играл бликами на темной поверхности воды.
В озерке жили фиолетовые водоросли. Они выделяли достаточно кислорода, чтобы человек мог дышать, не прибегая к специальной аппаратуре жизнеобеспечения.
По берегу росли невысокие хвощи. В низкорослых зарослях гнездились птицы. Как сформировалась замкнутая экосистема, оставалось только гадать. Скорее всего, она была создана искусственно первыми беженцами, основавшими монастырь Эридана.
Дверь, спрятанная среди скал, открылась с вибрирующим гулом.
Глеб не шелохнулся, он по-прежнему смотрел, как огненные блики чертят замысловатый рисунок на темной поверхности воды, но в его взгляде промелькнуло внутреннее напряжение, готовность встретить любую неожиданность.
Шаги по усыпанной гравием дорожке прозвучали отчетливо, кто бы ни направлялся к озеру, он сориентировался на свет голографического экрана и не пытался скрыть своего приближения.
Завидев фигуру Дымова, полковник Ремезов остановился.
– Глеб, свои, – негромко, но отчетливо произнес он, остановившись на почтительном расстоянии.
Дымов узнал голос, медленно повернул голову, затем отпустил рукоять боевого ножа.
– Денис?
– Он самый. – Ремезов сделал шаг вперед, показавшись из-за обломка скалы. – Каких же гостей ты ждешь? – усмехнулся он.
– Разных, – в тон ему ответил Дымов, вставая навстречу. Ремезова он знал по своему недолгому пребыванию в системе Элио. Вообще-то Глеб трудно шел на контакт с людьми, но полковник оказал ему неоценимую помощь в решении очень важного и крайне щекотливого вопроса, связанного с восстановлением личности Ники.
Они обменялись рукопожатием.
– Присаживайся. – Дымов указал на плоский ошлифованный водой фрагмент скалы. – Как жизнь?
– Жизнь? – Денис снова усмехнулся. – Жизнь по-разному. – Он осмотрелся, прислушался к щебету птиц в зарослях растущего по берегу озерка хвоща. – Необычный выбор места, – заметил он. – Насколько помню, ты не очень-то любил природу?
– Люди меняются, – скупо ответил Дымов.
Ремезов явно не торопился выкладывать, зачем прилетел.
– Как тебе Эридан? Кюро показался мне немного странноватым. Необычные для наших времен радушие и общительность.
Глеб мысленным приказом отключил голографический экран.
– Кюро для всех мягко стелет, – ответил он. – Но иным приходится жестковато спать. Здесь все если не с двойным дном, то с подтекстом.
– А подробнее? – заинтересовался Денис. – Мне показалось, что схема обмена и торговли информацией вполне прозрачна.
– «Братья» умело эксплуатируют страхи и фобии. Большинство военных, осевших на Эридане, искренне верят, что укрылись тут от репрессий со стороны колониального флота.
– Даже так? – нахмурился Ремезов. – На них воздействуют психологически?
– Нет, если ты имеешь в виду секту или росток новой религии. «Братья» не навязывают никакой идеологии, но в информационном плане обирают каждого прибывшего, что называется до нитки, предлагая взамен лишь иллюзию безопасности. Они достаточно циничны, чтобы производить жесткий отбор, разрешая поселиться в этих стенах только тем, от кого рассчитывают получить практическую пользу.
– То есть не каждый беженец получит здесь кров и защиту?
Дымов кивнул.
– Только те, кто совершенно отчаялся, но обладает нужными профессиональными навыками, чтобы обслуживать различные системы либо защищать монастырь в случае нападения. Многие, пытаясь влиться в общину, делятся уникальными сведениями. Основатели монастыря прекрасно осознают ценность информации в современном мире и уже обеспечили себе безбедное существование на многие годы вперед. Они собирают сведения о различных технологиях, о разведанных когда-то, а теперь прочно позабытых гиперсферных трассах, ведущих к планетам, пригодным для колонизации либо богатым полезными ископаемыми. Обрывочные сведения, доступные отдельным людям, аккумулируются ими, сводятся воедино, анализируются, проходят перепроверку. В результате те, кто ищет нечто определенное и готов платить настоящую цену, прибывают сюда, как в некую информационную Мекку.
Ремезов внимательно выслушал Дымова, кивнул, соглашаясь с его выводами, затем спросил:
– И ты решил приобщиться к информационному кладезю? Что ищешь, Глеб? По моим сведениям, ты добровольно покинул «Мантикору» пару месяцев назад?
Дымов лишь пожал плечами. Он прекрасно понимал, что полковник не просто так прибыл на Эридан и сюда зашел явно не для того, чтобы поздороваться да обсудить местные нравы.
– Денис, давай к делу.
Ремезов не стал протестовать, но все же повторил вопрос:
– Глеб, почему ты ушел из «Мантикоры»? Это важно, поверь.
– Мне стало тесно, – скупо ответил Глеб. В его пристальном холодном взгляде читался вопрос.
– На такой огромной станции? – не поверил полковник, продолжая исподволь что-то выпытывать.
– Тесно в рамках задач, которые решают наемники «Мантикоры»! – резко ответил Глеб. – Денис, хватит словесных игр! Ты прекрасно знаешь, кого и зачем я ищу! Киборги не вернулись в систему Варл, а население станции занято исключительно вопросами выживания и обеспечения ресурсами. Наши пути попросту разошлись.
Ремезов встал, прошелся вдоль кромки воды.
– Значит, ты охотник, затаившийся в ожидании зверя?
– Можно сказать и так, – пожал плечами Глеб.
Полковник призадумался. Все «домашние заготовки» никуда не годились, разговор явно не клеился, и в том был виноват он сам. С Глебом нужно говорить прямо – такой уж он человек. Замкнутый, непонятный для окружающих, жесткий, некоммуникабельный.
Но он нам нужен. Нужен, несмотря на одержимость, промелькнувшую в колючем взгляде. Именно такой, не рвущийся спасать мир, жесткий, непримиримый к себе и к окружающим. Эти качества позволили Дымову предотвратить пару лет назад попытку геноцида населения целой планеты в системе Валерайн, хотя следовало признать, что даже в той ситуации бывший капитан Земного Альянса следовал узкими тропами своего, далеко не лучезарного мировоззрения. Прошло два года, а он не бросил поиск. Значит, им до сих пор движет чувство мести, и какие же нужно привести доводы, чтобы он прислушался, принял предложение?
– Да, наживку ты приготовил лакомую, ничего не скажешь. – Ремезов вернулся, снова сел на плоский, ошлифованный водой камень. – И как тебе удалось собрать столь непротиворечивую информацию? Веришь, у нас в разведуправлении кое-кто получил непрозрачный намек от адмирала Вербицкого на неполное служебное соответствие, когда ты выложил результаты своих изысканий в глобальную сеть.
– Собрать информацию не так и сложно, если в точности знаешь, что ищешь, – спокойно отреагировал Глеб. – Адмиралу захотелось подробностей? – с усмешкой предположил он. – Увы, Денис, здесь ничем не смогу помочь. Хотя сам факт твоего визита говорит, что я не зря расставил ловушку. Зверь придет. Рано или поздно.
– Поделишься своими соображениями? Хочу понять твою логику.
Об аналитических способностях Глеба полковник был прекрасно осведомлен. Рассудок человека, половину сознательной жизни находившегося в прямом нейросенсорном контакте с боевыми кибернетическими системами, уже не способен перестроиться, вернуться к узости мышления. Дымов выжил в схватках, где все решали доли секунды. Его мозг при помощи технических устройств импланта автоматически входил в любую доступную информационно-кибернетическую среду. Отцы-основатели монастыря, наверное, и не подозревали, что Дымов способен взять из их хранилищ много больше, чем было оговорено.
– Тебе – скажу, – ответил Глеб. – Я задался элементарным вопросом: если в камерах биологической реконструкции на Роуге ежегодно выращивались десятки тысяч бойцов, прошло ли для разведки Альянса не замеченным появление на полях сражений киборгов-смертников? Разве от биомеханических «колониальных пехотинцев» ничего не оставалось после гибели?
– Ты же знаешь, они оснащались устройствами самоликвидации. Программа инициализировалась при получении бойцом критических повреждений.
– Это не ответ, – возразил Дымов. – Скорее сознательный уход от анализа проблемы. Поэтому твои сослуживцы и получили по шее от адмирала. Не все устройства самоликвидации обязательно сработают, особенно в условиях техногенного боя. Можешь мне поверить. Думаю, что Земной Альянс имел достаточно сведений и трофейного материала, чтобы начать собственные исследования в области создания кибернетических организмов. Как ты объяснишь тот факт, что в основе искусственных тканей у поздних человекоподобных машин Альянса и у киборгов с Роуга лежит уникальный по своему химическому составу и физическим свойствам материал?
– Имеешь в виду лайкорон?
Глеб кивнул.
– Зачем Альянсу киборги? – спросил Ремезов. – Андроиды пехотной и технической поддержки поздних серий были доведены практически до абсолюта в плане боевых возможностей, технической надежности и дешевизны их производства.
– Зачем – не знаю. Слишком мало исходных данных[9]. Но факт, что проект существовал. И колониальные искусственные интеллекты обязательно захотят выяснить, что еще известно Глебу Дымову? Они развивают эту технологию, так что кто-то из них явится сюда обязательно.
– С огнем играешь, Глеб. Размещенная тобой в Сети информация больше похожа на попытку пнуть адмирала Воронцова. А он такого не прощает.
– Мне без разницы, как это выглядит. Главное, чтобы сработало, – отрезал Глеб.
– Скажи, ты ищешь Дейвида, чтобы отомстить за гибель Ники? – Ремезов пошел на сознательное обострение разговора, пытаясь выяснить мотивы Глеба.
– Нет, – Дымов вопреки ожиданию ответил спокойно, даже как-то тускло, словно он вычеркнул трагические события, произошедшие на Варле, из своей памяти.
– Тогда почему ты потратил два года жизни на поиски? – полковник Ремезов выдержал паузу в ожидании ответа, затем, не дождавшись реакции со стороны Глеба, продолжил: – Мы ведь тоже искали, но Дейвид и его киборги как в воду канули. Может, они что-то поняли после поражения на Варле?
– Они попытаются снова.
– Почему?
– Потому что верят в справедливость и рациональность избранного пути. А вестей от них нет по простой причине – спешно покидая систему Дикс-7, Дейвид и его сподвижники не имели резервной базы. На поиск подходящей планеты, восстановление минимально необходимых инфраструктур, возобновление экспериментов и производств требуются время и ресурсы. Но они не отступят. Я уверен – времени прошло достаточно, и удара следует ждать в ближайшие месяцы.
– Глеб, я бы хотел понять твою мотивацию. – Ремезов поднял взгляд. – Поверь, вопрос не праздный, для меня это действительно важно. Ты ведь никогда не рвался спасать человечество.
Дымов насупился, но ответил:
– Люди меняются с годами, – повторил он. – Но ты прав: мне не было никакого дела до Обитаемой Галактики. Я искал половинку своей разорванной души. Испытывал глубокую неприязнь к открытым пространствам и копошащейся на них жизни. – Он обернулся. – Ты помог спасти личность Ники и потому заслуживаешь откровенного ответа. Я стал другим. Есть явления, которые сложно передать словами. Ты когда-нибудь пробовал остановиться, вдохнуть полной грудью, абстрагироваться от всего, просто взглянуть на небо, на пламенные разводы облаков, почувствовать тепло солнца, раствориться в щебете птиц?
– Нет, – подумав, признался Ремезов.
– Мы оторвались от самого понятия «природа», шагнули так далеко в космос, что большинству молодых колоний уже не выжить без машин. Мы превращаемся в заложников созданной нами же техносферы, не замечая, что у нее появились «продвинутые» наследники – кибернетические системы, наделенные интеллектом, способностью воспринимать мир со своей точки зрения, развиваться, оставляя далеко позади своих создателей. – Дымов говорил негромко, в его словах чувствовались долгие и тяжелые размышления человека, пытающегося без иллюзий взглянуть на окружающий мир, оценить себя в контексте новейшей истории. В устах политика это прозвучало бы фальшью, но Дымов был боевым офицером, вскормленным войной, он вырос среди машин, и как никто другой понимал, о чем говорит. – Мы создали столь совершенные кибернетические системы, что они уже прекрасно обходятся без нас и, что самое страшное – осознают собственное превосходство. Раньше мне было все равно. Сейчас нет. Я начинаю думать о будущем и понимаю, что не хочу стать «овощем» на культивированной человеческими подобиями грядке. Вот мой мотив, Денис.
Ремезов внимательно выслушал Глеба.
Он был удивлен, и в то же время на душе стало легче. По крайней мере, теперь поставленная перед полковником задача уже не выглядела абсолютно невыполнимой.
– Глеб, а что, если я скажу тебе, что ни Дейвид, ни его эмиссары не явятся на Эридан?
– Вы их нашли? – Дымов резко обернулся.
– Нет. Но пока ты находился тут, радикально изменилась расстановка сил. Подожди, Глеб, не перебивай. Выслушай. Информация того стоит. Пока о ней знают лишь немногие, но меня уполномочили говорить откровенно. Флот Свободных Колоний реорганизован. Эскадры Элио, Кьюига и Кассии покинули Форт Стеллар, они передислоцированы на недавно созданные базы. Правительства еще нескольких планет, входящих в Союз Центральных Миров, готовы последовать нашему примеру.
– Абсолютной власти адмирала Воронцова нанесен сокрушительный удар? – Глеб даже не пытался скрыть удивление от ошеломляющей новости.
– Поверь, не это ставилось основной целью. Мы тщательно проанализировали информацию о планете Роуг и событиях на Варле. Никто не старался преуменьшить проблему колониальных искусственных интеллектов, вознамерившихся навести новый порядок на поствоенном пространстве. Передислокация была обоснована необходимостью рассредоточить флот, вывести основную часть кораблей с космодромов Луны Стеллар.
– Мудрое решение, учитывая, что в распоряжении нашего потенциального противника есть корабли типа «Шквал», – кивнув, заметил Дымов.
– Мы начали патрулирование секторов Окраины и столкнулись со множеством проблем, – продолжил начатую мысль Ремезов. – Ощущается острая нехватка опытных боевых офицеров. Как сам понимаешь, повторять ошибки Галактической войны, передавать управление искусственным интеллектам мы не намерены.
– В системах Периферии найдется немало достойных кандидатур, – спокойно отреагировал Глеб. – Многие офицеры Альянса укрылись там от преследования со стороны Воронцова. Да и бойцов Колониального Флота, оказавшихся не у дел, там тоже хватает.
– Да, но их вторичная мобилизация – процесс долгий и сложный. А действовать необходимо уже сейчас. Рассредоточение эскадр наверняка сломало все планы противника. Теперь андроидам уже не удастся нанести сокрушительный удар по Стеллару, уничтожив Флот Колоний в точке базирования. Они будут вынуждены импровизировать. Ситуация совершенно непредсказуема, но, что самое скверное – мы не готовы к масштабному противостоянию из-за недокомплекта личного состава эскадр и низкого уровня подготовки офицеров. Все очень плохо, Глеб, – откровенно признал Ремезов. – Воронцову наплевать на судьбы миров, он думает лишь об удержании единоличной власти. Любая наша неудача сыграет ему на руку, помогая восстановить утраченные позиции…
– Я при чем? – в вопросе Глеба прозвучала откровенная неприязнь. Ему всегда были чужды политические игры.
– Адмирал, зная о нашем твердом намерении вывести эскадры Элио, Кьюига и Кассии в новые точки базирования, успел произвести ротации, перевел наиболее опытных офицеров в другие соединения. В результате мы были вынуждены доукомплектовывать экипажи кораблей молодыми ребятами, недавними выпускниками военно-космических академий. Особенно тяжелое положение сложилось у адмирала Нечаева на Кьюиге.
– И чего ты хочешь от меня?
– Я уполномочен предложить тебе командование одним из фрегатов Кьюиганской эскадры.
– Нет, не потяну. – Дымов ответил не задумываясь. – Не тот уровень подготовки.
– Ты один из лучших, – сдержав эмоции, заметил Ремезов.
– Денис, я трудно схожусь с людьми. У меня мало опыта крупномасштабных боевых операций в космосе. Командовать серв-подразделением я бы еще согласился, но боевой космический корабль – не мой уровень. Да и вообще, я планировал выманить андроидов, отыскать новую точку их базирования, решить эту проблему и вернуться на «Эдем». – Он поднял взгляд. – Хватит уже войны…
– Глеб! – укоризненно произнес Ремезов. – Никто не собирается заниматься эскалацией боевых действий, но Периферия тлеет, а ты предлагаешь спокойно смотреть, сидеть в сторонке, ждать пока ветер раздует новый пожар?
Дымов с досадой взглянул на полковника.
Как бы ни хотелось Глебу абстрагироваться от ситуации, сделать это не получалось. «Странно, как причудливо все смешалось в послевоенном мире, – подумал он. – Мы наплодили кибернетических сущностей, создали армады боевых машин, а теперь, очнувшись, пытаемся протянуть руку друг другу, начинаем действовать сообща, хотя не так давно были заклятыми врагами. Но, наверное, так и должно происходить? Иначе нам не выжить, если каждый забьется в свой уголок в надежде, что беда пройдет стороной и кто-то другой справится с ней?»
– Как давно произошло разделение Флота Колоний? – глухо спросил он.
– Две недели назад.
– Значит, они еще не готовы к нанесению удара, иначе отреагировали бы немедленно.
– Мы рассчитываем, что у нас есть еще как минимум пара месяцев на подготовку личного состава эскадр.
– На чем основана такая уверенность?
– Разведка докладывает, что в секторах Периферии внезапно подскочил спрос на услуги бывших техников Земного Альянса. Кроме того, неизвестные скупают крупные партии тяжелых вооружений, но, что особенно настораживает, началась форменная охота на бывших офицеров Альянса высшего звена – тех, кто в свое время командовал крупными кораблями или соединениями флота.
– И каков вывод разведуправления?
– Мы не обнаружили существенного усиления частных армий. Офицеры, завербованные неизвестными лицами, исчезают бесследно. Есть версия, что андроиды отыскали одну из резервных баз флота Альянса и сейчас осуществляют попытку получить контроль над роботизированными соединениями. Для этого им и понадобились люди, обладавшие на момент окончания войны высоким уровнем доступа.
Глеб задумался.
Действительно, изменение расстановки сил и вести с Периферии толкали к определенным выводам.
– Ты сам прекрасно знаешь, что в распоряжении колониальных искусственных интеллектов есть четыре тяжелых корабля класса «Шквал», – продолжил Ремезов. – Пока весь Флот Колоний базировался на Стелларе, существовал огромный риск – штурмовые корабли могли выйти из гиперсферы на ближних подступах и осуществить молниеносную атаку, уничтожив большинство эскадр непосредственно на космодромах. Теперь такой вариант уже не проходит. Пожертвовав «Шквалами», искусственные интеллекты не добьются желаемого результата. Им необходим полноценный флот для полномасштабной войны. Но расконсервация базы Альянса – процесс долгий и рискованный. Андроиды не боевые машины. Есть мнение, что попытка завладеть кораблями резервного флота спровоцирует «Одиночек» на ответный удар. Но флот, выведенный из состояния консервации, не ограничится уничтожением источника явной угрозы. Машины начнут отрабатывать заранее заложенные программы. Из архивов Альянса известно, что целями для роботизированных соединений Внешнего Кольца назначены системы Рори, Кьюига и Элио. Так или иначе, через два-три месяца мы вступим в войну, Глеб. А у нас девяносто процентов личного состава – вчерашние выпускники военных академий.
– Ты всерьез считаешь, что за несколько недель я сумею существенно повысить уровень их подготовки?
– Не ты один, Глеб. Сейчас ведутся переговоры со многими боевыми офицерами. Ваше возвращение во флот спасет жизни тысяч вчерашних мальчишек! В любом случае ты ничего не теряешь. Мы возобновляем картографию и патрулирование секторов Периферии, а значит, ты всегда будешь находиться на острие поисков. Если искусственные интеллекты с Роуга проявят себя или будут обнаружены, ты узнаешь об этом одним из первых и…
– Я понимаю, – жестом прервал его Глеб.
Несколько минут он напряженно размышлял, взвешивая какие-то внутренние доводы.