Страница:
Питер пошел к юной паре и оказался рядом с ними одновременно с Артусом.
– Что ты сказал про убийство? – спросил Артус.
– На нас напали! – воскликнул юноша. – Трое ютов! Они охотились за… – Он взглянул на Анлодду. Та едва заметно покачала головой. «Сейчас соврет», – подумал Питер. – Они хотели нас похитить!
– Где они? – яростно вскричал Артус. – Кей! Ланселот! Созвать когорту, мы изловим этих псов!
Но Анлодда не дала королю отдать приказ до конца. Она подняла руку.
– Государь, – сказала она и потупилась. – Нет нужды отправлять твоих воинов.., я хотела сказать: Корс Кант прогнал их. Он очень храбр.
Артус почесал подбородок, перевел глаза с девушки на барда. «А вот теперь она врет, как сивый мерин, – подумал Питер. – Интересно, что же случилось на самом деле?»
Артус сокрушенно покачал головой.
– Невооруженный бард прогнал троих ютов? Корс Кант, я бы не желал, чтобы мой бард лгал мне. Посмотри, в зал только что вошел Куга.
– И вот так меня здесь встречают? – прозвучал раскатистый гортанный бас.
Питер обернулся и увидел высокого мускулистого тевтонца с соломенными волосами, слипшимися от пыли и жира.
– Трое моих собратьев убиты всего через три дня после того, как я приехал сюда?
«Но как же.., как он узнал. Она сказала, что бард их прогнал.., а Корс Кант сказал, что это были юты, а не саксы…»
Куга протиснулся, встал между Корсом и Артусом и, испепеляя взглядом Dux Bellorum, процедил:
– Ты заплатишь за это, Артеге.., так или иначе. Завтра утром.
Куга развернулся, отшвырнул Питера в сторону так же легко, как сам Питер мог бы отодвинуть девушку-вышивальщицу. Прошагав с гордо поднятой головой между колоннами. Куга покинул зал.
– Убиты? – недоуменно переспросил Артус. – Что же получается? Наш юный бард убил трех ютских саксов или сакских ютов обеденным ножом? Я этого так не оставлю. Я не допущу, чтобы меня дурачили в моем собственном зале! Итак, ты убил их?
Воцарилась тишина. Бард кивнул, а Анлодда продолжала стоять с опущенной головой и обозревать свои ноги с таким видом, словно впервые в жизни их видела.
«Но почему-то никто не обратил внимания на ту загадку, которую всем загадал сакс-всезнайка», – удивлялся Питер. Похоже, больше никто из присутствующих в зале не знал, что эти саксы.., или юты мертвы. Откуда же об этом узнал Куга, если только что приехал?
Артус задал новый вопрос:
– Это были юты или саксы?
– Я.., подумал, что юты, ибо на них были ютские доспехи, и оружие у них тоже было ютское.
– А говорили они по-ютски или по-сакски?
– А-а-а… – Бард прикусил губу, и вид у него снова стал такой, что стало ясно: сейчас соврет. – Эти языки трудновато различить, государь.
Анлодда ахнула, как будто только что напоролась на разгадку, читая запутанный детектив Агаты Кристи. Она незаметно стукнула барда носком сапога по лодыжке и опять уставилась в пол.
– Консул Артус, можно нам уйти? – умоляюще вопросил Корс Кант.
Артус снова глянул на молодых людей по очереди. От него явно не укрылось волнение Анлодды. Он кивнул.
– Мы еще поговорим о случившемся. В более подходящее время.
Юноша поклонился и заторопился к выходу – ни дать ни взять свидетель взрыва бомбы в Лондондерри, рука об руку со своей пташкой. Артус потирал гладко выбритые щеки. Он молчал довольно долго – наверное, целую минуту, после чего повернулся к Питеру.
– Итак, вот тебе разгневанный сакс, друг мой Галахад. Надеюсь, ты разжился какими-нибудь фокусами у Мирддина. Припрячь их за пазуху. Завтра они тебе ой как пригодятся.
Питер нахмурился, вспомнив о том, как Куга небрежно отодвинул его в сторону, словно надоевшего ребенка.
– Пожалуй, – кивнул он. – Пойду-ка я к себе. «А с какой стати Артус вдруг назвал меня Галахадом?»
Глубоко задумавшись, Питер шагал вверх по лестнице. «Гвинифра слишком легкомысленна, Моргауза чересчур переживает за Dux Bellorum». Он покачал головой, и на время мысленно вычеркнул обеих дам из списка подозреваемых.
«Остается не так уж много. Представить вышивальщицу в качестве террористки из двадцатого века трудновато… И кто же тогда? Придворные дамы…»
Питер вдруг замер, не донеся ноги до ступеньки. «А кто тебе сказал, что Селли вселилась в тело женщины?»
«Господи Иисусе! – воскликнул он. – Да ведь она запросто может жить-поживать в мужском обличье! Будь она трижды проклята!»
Ругая себя на чем свет стоит за тупость, он отдернул занавес на двери, ведущей в его комнату.
На единственном стуле, поджав колени к подбородку, восседал Корс Кант Эвин.
– Принц Ланселот, – тоскливо проговорил он. – Мне нужна помощь, скорее! Я же помог тебе с переводом, не так ли? Помоги, молю тебя об услуге.
– Какой еще услуге? – осторожно спросил Питер.
– Это все Анлодда. Куга не соврал. Юты были убиты, но я не могу сказать как. Я не могу лгать Пендрагону, но и правду сказать не могу. – Он устремил на Питера взгляд, полный ужаса. – Принц Ланселот, как же мне быть?
Глава 33
Глава 34
Глава 35
Глава 36
– Что ты сказал про убийство? – спросил Артус.
– На нас напали! – воскликнул юноша. – Трое ютов! Они охотились за… – Он взглянул на Анлодду. Та едва заметно покачала головой. «Сейчас соврет», – подумал Питер. – Они хотели нас похитить!
– Где они? – яростно вскричал Артус. – Кей! Ланселот! Созвать когорту, мы изловим этих псов!
Но Анлодда не дала королю отдать приказ до конца. Она подняла руку.
– Государь, – сказала она и потупилась. – Нет нужды отправлять твоих воинов.., я хотела сказать: Корс Кант прогнал их. Он очень храбр.
Артус почесал подбородок, перевел глаза с девушки на барда. «А вот теперь она врет, как сивый мерин, – подумал Питер. – Интересно, что же случилось на самом деле?»
Артус сокрушенно покачал головой.
– Невооруженный бард прогнал троих ютов? Корс Кант, я бы не желал, чтобы мой бард лгал мне. Посмотри, в зал только что вошел Куга.
– И вот так меня здесь встречают? – прозвучал раскатистый гортанный бас.
Питер обернулся и увидел высокого мускулистого тевтонца с соломенными волосами, слипшимися от пыли и жира.
– Трое моих собратьев убиты всего через три дня после того, как я приехал сюда?
«Но как же.., как он узнал. Она сказала, что бард их прогнал.., а Корс Кант сказал, что это были юты, а не саксы…»
Куга протиснулся, встал между Корсом и Артусом и, испепеляя взглядом Dux Bellorum, процедил:
– Ты заплатишь за это, Артеге.., так или иначе. Завтра утром.
Куга развернулся, отшвырнул Питера в сторону так же легко, как сам Питер мог бы отодвинуть девушку-вышивальщицу. Прошагав с гордо поднятой головой между колоннами. Куга покинул зал.
– Убиты? – недоуменно переспросил Артус. – Что же получается? Наш юный бард убил трех ютских саксов или сакских ютов обеденным ножом? Я этого так не оставлю. Я не допущу, чтобы меня дурачили в моем собственном зале! Итак, ты убил их?
Воцарилась тишина. Бард кивнул, а Анлодда продолжала стоять с опущенной головой и обозревать свои ноги с таким видом, словно впервые в жизни их видела.
«Но почему-то никто не обратил внимания на ту загадку, которую всем загадал сакс-всезнайка», – удивлялся Питер. Похоже, больше никто из присутствующих в зале не знал, что эти саксы.., или юты мертвы. Откуда же об этом узнал Куга, если только что приехал?
Артус задал новый вопрос:
– Это были юты или саксы?
– Я.., подумал, что юты, ибо на них были ютские доспехи, и оружие у них тоже было ютское.
– А говорили они по-ютски или по-сакски?
– А-а-а… – Бард прикусил губу, и вид у него снова стал такой, что стало ясно: сейчас соврет. – Эти языки трудновато различить, государь.
Анлодда ахнула, как будто только что напоролась на разгадку, читая запутанный детектив Агаты Кристи. Она незаметно стукнула барда носком сапога по лодыжке и опять уставилась в пол.
– Консул Артус, можно нам уйти? – умоляюще вопросил Корс Кант.
Артус снова глянул на молодых людей по очереди. От него явно не укрылось волнение Анлодды. Он кивнул.
– Мы еще поговорим о случившемся. В более подходящее время.
Юноша поклонился и заторопился к выходу – ни дать ни взять свидетель взрыва бомбы в Лондондерри, рука об руку со своей пташкой. Артус потирал гладко выбритые щеки. Он молчал довольно долго – наверное, целую минуту, после чего повернулся к Питеру.
– Итак, вот тебе разгневанный сакс, друг мой Галахад. Надеюсь, ты разжился какими-нибудь фокусами у Мирддина. Припрячь их за пазуху. Завтра они тебе ой как пригодятся.
Питер нахмурился, вспомнив о том, как Куга небрежно отодвинул его в сторону, словно надоевшего ребенка.
– Пожалуй, – кивнул он. – Пойду-ка я к себе. «А с какой стати Артус вдруг назвал меня Галахадом?»
Глубоко задумавшись, Питер шагал вверх по лестнице. «Гвинифра слишком легкомысленна, Моргауза чересчур переживает за Dux Bellorum». Он покачал головой, и на время мысленно вычеркнул обеих дам из списка подозреваемых.
«Остается не так уж много. Представить вышивальщицу в качестве террористки из двадцатого века трудновато… И кто же тогда? Придворные дамы…»
Питер вдруг замер, не донеся ноги до ступеньки. «А кто тебе сказал, что Селли вселилась в тело женщины?»
«Господи Иисусе! – воскликнул он. – Да ведь она запросто может жить-поживать в мужском обличье! Будь она трижды проклята!»
Ругая себя на чем свет стоит за тупость, он отдернул занавес на двери, ведущей в его комнату.
На единственном стуле, поджав колени к подбородку, восседал Корс Кант Эвин.
– Принц Ланселот, – тоскливо проговорил он. – Мне нужна помощь, скорее! Я же помог тебе с переводом, не так ли? Помоги, молю тебя об услуге.
– Какой еще услуге? – осторожно спросил Питер.
– Это все Анлодда. Куга не соврал. Юты были убиты, но я не могу сказать как. Я не могу лгать Пендрагону, но и правду сказать не могу. – Он устремил на Питера взгляд, полный ужаса. – Принц Ланселот, как же мне быть?
Глава 33
Полковник Купер сидел в комнате Питера и смотрел на аккуратно разложенные на кровати вещи. «Пистолет не захватил. Бронежилет не взял. Аптека первой помощи тоже здесь осталась. Питер, Питер, ну почему ты не послушался меня?»
Миновало уже двенадцать часов из оговоренных двадцати четырех. Купер взглянул на часы. Пятнадцать тридцать. Пора.
Он подошел к телефону, набрал междугородный код, а потом – номер, не известный никому в правительстве, даже самому Раундхейвену. Этот номер за много лет службы полковник Купер набирал всего три раза.
Выслушав трижды прозвучавший гудок, Купер опустил трубку на рычаг, снова набрал номер. На первом же гудке трубку сняли, однако голоса никто не подал.
– Река текла, – произнес Купер, – мимо Адама и Евы.
– Они любили друг друга на берегу реки, – отозвался голос, в котором слышался сильный ирландский выговор.
Купер вдохнул поглубже. Он много часов подряд репетировал в уме этот разговор, отрабатывал нужную интонацию. А теперь ему казалось: что он ни скажи, выйдет сущая белиберда. Он кашлянул и продолжал:
– Оперативница. Одна из ваших. Мы хотим, чтобы вы отозвали ее.
– Мы в состоянии войны, полковник. Наверняка вам известно, что пострадали люди, что были и убитые.
– Это – другое дело. Речь идет о жизни множества ни в чем не повинных людей. И ирландцев, и англичан.
– Ирландцев, вот как? С каких это пор эсвевешникам вдруг стали небезразличны жизни ирландцев?
– Прошу вас, не надо усложнять. Я вам не звоню по пустякам. Вы знаете, это правда. Я прошу вас отозвать вашу оперативницу, пока она не завершила свое задание.., у меня есть встречное предложение.
– Простите, полковник, но ИРА с террористами не торгуется.
– Двадцать второе – тоже. Чего вы хотите?
– Женщина? Купер пробурчал:
– Да.
– Я понял. Трина. Трина О'Нил.
– Трина О'Нил?
– Да, милашка такая, попалась на месте, словили ее с сотней фунтов «семтекса». Теперь отдыхает в «Краме».
Купер надолго задумался. Он помнил это происшествие. Он сам планировал задержание террористки. Верно, О'Нил обвинили исключительно в преступных намерениях, осуществить задуманное ей не удалось, а удалось бы – вышло бы покруче, чем в Лондондерри, взрыв в котором дорого обошелся Питеру Смиту.
Но назвать ее милашкой? Трина О'Нил – суровая профессионалка, замешанная во взрыве бомбы на Канэби-стрит, в магазине готовой одежды. Нет, какая «милашка»?
Купер закрыл глаза, представил Селли Конвей… Коннер… Ну, не важно, как ее там звали… Он представил ее в высокой конической шляпе, чудом удерживающейся на голове, в воздушном средневековом платье, с ножом в руке.., который она нацелила.., на кого? На Питера Смита? На короля Артура?
«Что? Я уже купился на эту идиотскую байку? Но Господи, а если это все-таки правда?»
Так или иначе – выбора не было. Он должен все выяснить.
– Ну хорошо. Трина О'Нил.
– Ну а вас кто интересует?
– Селли Корвин, – без запинки ответил Купер.
– Нет, вы мне настоящее имя скажите. Ирландское. Купер, старательно подбирая слова, отозвался:
– Насколько мне известно, майор, это и есть ее настоящее имя.
Досье у Корвин было надергано из кусков, но казалось вполне надежным. Там имелась ксерокопия свидетельства о рождении, аттестата, полученного при окончании средней школы, университетский диплом, копии карточек «Visa» и «Master Card» и копия счета в банке «Хэррдз».
– Селли? Селли Корвин? Вы шутите, дружище.
– Корвин. Отзовите ее, не дайте ей сделать это. Последовала долгая пауза.
– Минутку, – наконец проговорили на другом конце провода. Купер сидел молча, прижав трубку к уху. За три года он звонил майору три раза, и всякий раз ждал, что тот как-нибудь ошибется, проговорится о готовящейся операции, но, увы, все три раза майор его разочаровывал. Похоже, наступил четвертый раз.
«Но и я его разочарую, голубчика, – решил про себя полковник. – Если я от него ничего не получу, то и он останется с носом».
Он слышал, как пощелкивают клавиши компьютера – полковник, видимо, просматривал базы данных. «Боже, и его бы я не отдал за копию этого файла»,
– вздохнул Купер. Конечно, файл наверняка зашифрован, но ведь можно было бы повозиться, попробовать найти код.
Время шло – на том конце провода молчали. Купер почувствовал, как по переносице к кончику носа стекает капля пота, но не решился пошевельнуться и смахнуть ее. Ему казалось, что шевельнись он и все пойдет насмарку.
– Полковник, – послышалось наконец из трубки. – Сожалею, но, похоже, наша сделка не состоится.
– Что, такая важная персона?
– Полковник, я не нашел никакой Селли Корвин. Я и так наизусть знаю всех, кто сейчас на заданиях, но все равно проверил. Полковник, это не наш человек.
– Не.., как вы сказали?
Майор N говорил осторожно, стараясь скрыть тревогу.
– Если она выполняет какое-то задание, то оно нами не санкционировано. Она не наш человек, повторяю.
Купер в конце концов вытянул из кармана носовой платок и вытер пот. Рука у него дрожала, он прижал телефон к намечавшемуся брюшку.
– И.., чей же она в таком случае.., человек? Майор хмыкнул.
– Это вы мне лучше ответьте, полковник. У вас, англичан, врагов предостаточно. Но не исключен и другой вариант.., поймите, я об этом говорю только для того, чтобы между нами была полная ясность.
– То есть?
– Не исключено, что она вообще ни на кого не работает. Ваша Селли Корвин скорее всего одиночка, фанатичка. Боевой слон.
«О Боже!» Негласный член ИРА, безумная баба, которая занимается самодеятельностью, никому не подотчетная! И где! За Круглым Столом короля Артура!» У Купера началась изжога.
«Она ни на кого не работает. Одинокая волчица, обезумевшая фанатичка! И… О Боже, Питер об этом не догадывается…»
– Простите, – пробормотал Купер.
– Ну а как насчет Трины? – спросил майор очень осторожно.
Купер чуть удивленно поднял брови.
– Простите, – повторил он и повесил трубку. Еще довольно долго он сидел, тер виски, стараясь утихомирить разбушевавшуюся желчь.
Она способна на что угодно!
Уж по крайней мере санкционированные операции ИРА совершались упорядоченно. Как правило, о них предупреждали. Порой слишком поздно, порой уводили в сторону от места назначенной террористической акции, но все же бывало хоть что-то! Да и потом, ИРА никогда не вытворяла ничего подобного тому, что учинили маньяки из ООП в афинском и римском аэропортах, где они палили из автоматов по женщинам, детям и старикам с безумием фанатиков, ведущих джихад до победного конца.
Но эта самозванка.., она способна на все, на все…
Прежде чем уйти, Купер набрал еще один номер. Ответили немедленно.
– Центр криминальной информации, полковник Вильсон на проводе, чем могу помочь, сэр, – отчеканили на том конце провода.
– Говорит полковник Купер.
– Слушаю сэр, назовите код допуска. Купер назвал, после чего добавил:
– Мне нужны все, какие у вас имеются, сведения об осужденной заключенной, находящейся в тюрьме на Крэмлин-роуд, Трине О'Нил. Хочу узнать обо всех, с кем она спала со времени наступления совершеннолетия – фото, досье. Данные отправьте в мой офис с грифом «совершенно секретно».
Попытка – не пытка. А вдруг майор N все же что-то напутал?
– Слушаюсь, сэр.
Купер повесил трубку.
Миновало уже двенадцать часов из оговоренных двадцати четырех. Купер взглянул на часы. Пятнадцать тридцать. Пора.
Он подошел к телефону, набрал междугородный код, а потом – номер, не известный никому в правительстве, даже самому Раундхейвену. Этот номер за много лет службы полковник Купер набирал всего три раза.
Выслушав трижды прозвучавший гудок, Купер опустил трубку на рычаг, снова набрал номер. На первом же гудке трубку сняли, однако голоса никто не подал.
– Река текла, – произнес Купер, – мимо Адама и Евы.
– Они любили друг друга на берегу реки, – отозвался голос, в котором слышался сильный ирландский выговор.
Купер вдохнул поглубже. Он много часов подряд репетировал в уме этот разговор, отрабатывал нужную интонацию. А теперь ему казалось: что он ни скажи, выйдет сущая белиберда. Он кашлянул и продолжал:
– Оперативница. Одна из ваших. Мы хотим, чтобы вы отозвали ее.
– Мы в состоянии войны, полковник. Наверняка вам известно, что пострадали люди, что были и убитые.
– Это – другое дело. Речь идет о жизни множества ни в чем не повинных людей. И ирландцев, и англичан.
– Ирландцев, вот как? С каких это пор эсвевешникам вдруг стали небезразличны жизни ирландцев?
– Прошу вас, не надо усложнять. Я вам не звоню по пустякам. Вы знаете, это правда. Я прошу вас отозвать вашу оперативницу, пока она не завершила свое задание.., у меня есть встречное предложение.
– Простите, полковник, но ИРА с террористами не торгуется.
– Двадцать второе – тоже. Чего вы хотите?
– Женщина? Купер пробурчал:
– Да.
– Я понял. Трина. Трина О'Нил.
– Трина О'Нил?
– Да, милашка такая, попалась на месте, словили ее с сотней фунтов «семтекса». Теперь отдыхает в «Краме».
Купер надолго задумался. Он помнил это происшествие. Он сам планировал задержание террористки. Верно, О'Нил обвинили исключительно в преступных намерениях, осуществить задуманное ей не удалось, а удалось бы – вышло бы покруче, чем в Лондондерри, взрыв в котором дорого обошелся Питеру Смиту.
Но назвать ее милашкой? Трина О'Нил – суровая профессионалка, замешанная во взрыве бомбы на Канэби-стрит, в магазине готовой одежды. Нет, какая «милашка»?
Купер закрыл глаза, представил Селли Конвей… Коннер… Ну, не важно, как ее там звали… Он представил ее в высокой конической шляпе, чудом удерживающейся на голове, в воздушном средневековом платье, с ножом в руке.., который она нацелила.., на кого? На Питера Смита? На короля Артура?
«Что? Я уже купился на эту идиотскую байку? Но Господи, а если это все-таки правда?»
Так или иначе – выбора не было. Он должен все выяснить.
– Ну хорошо. Трина О'Нил.
– Ну а вас кто интересует?
– Селли Корвин, – без запинки ответил Купер.
– Нет, вы мне настоящее имя скажите. Ирландское. Купер, старательно подбирая слова, отозвался:
– Насколько мне известно, майор, это и есть ее настоящее имя.
Досье у Корвин было надергано из кусков, но казалось вполне надежным. Там имелась ксерокопия свидетельства о рождении, аттестата, полученного при окончании средней школы, университетский диплом, копии карточек «Visa» и «Master Card» и копия счета в банке «Хэррдз».
– Селли? Селли Корвин? Вы шутите, дружище.
– Корвин. Отзовите ее, не дайте ей сделать это. Последовала долгая пауза.
– Минутку, – наконец проговорили на другом конце провода. Купер сидел молча, прижав трубку к уху. За три года он звонил майору три раза, и всякий раз ждал, что тот как-нибудь ошибется, проговорится о готовящейся операции, но, увы, все три раза майор его разочаровывал. Похоже, наступил четвертый раз.
«Но и я его разочарую, голубчика, – решил про себя полковник. – Если я от него ничего не получу, то и он останется с носом».
Он слышал, как пощелкивают клавиши компьютера – полковник, видимо, просматривал базы данных. «Боже, и его бы я не отдал за копию этого файла»,
– вздохнул Купер. Конечно, файл наверняка зашифрован, но ведь можно было бы повозиться, попробовать найти код.
Время шло – на том конце провода молчали. Купер почувствовал, как по переносице к кончику носа стекает капля пота, но не решился пошевельнуться и смахнуть ее. Ему казалось, что шевельнись он и все пойдет насмарку.
– Полковник, – послышалось наконец из трубки. – Сожалею, но, похоже, наша сделка не состоится.
– Что, такая важная персона?
– Полковник, я не нашел никакой Селли Корвин. Я и так наизусть знаю всех, кто сейчас на заданиях, но все равно проверил. Полковник, это не наш человек.
– Не.., как вы сказали?
Майор N говорил осторожно, стараясь скрыть тревогу.
– Если она выполняет какое-то задание, то оно нами не санкционировано. Она не наш человек, повторяю.
Купер в конце концов вытянул из кармана носовой платок и вытер пот. Рука у него дрожала, он прижал телефон к намечавшемуся брюшку.
– И.., чей же она в таком случае.., человек? Майор хмыкнул.
– Это вы мне лучше ответьте, полковник. У вас, англичан, врагов предостаточно. Но не исключен и другой вариант.., поймите, я об этом говорю только для того, чтобы между нами была полная ясность.
– То есть?
– Не исключено, что она вообще ни на кого не работает. Ваша Селли Корвин скорее всего одиночка, фанатичка. Боевой слон.
«О Боже!» Негласный член ИРА, безумная баба, которая занимается самодеятельностью, никому не подотчетная! И где! За Круглым Столом короля Артура!» У Купера началась изжога.
«Она ни на кого не работает. Одинокая волчица, обезумевшая фанатичка! И… О Боже, Питер об этом не догадывается…»
– Простите, – пробормотал Купер.
– Ну а как насчет Трины? – спросил майор очень осторожно.
Купер чуть удивленно поднял брови.
– Простите, – повторил он и повесил трубку. Еще довольно долго он сидел, тер виски, стараясь утихомирить разбушевавшуюся желчь.
Она способна на что угодно!
Уж по крайней мере санкционированные операции ИРА совершались упорядоченно. Как правило, о них предупреждали. Порой слишком поздно, порой уводили в сторону от места назначенной террористической акции, но все же бывало хоть что-то! Да и потом, ИРА никогда не вытворяла ничего подобного тому, что учинили маньяки из ООП в афинском и римском аэропортах, где они палили из автоматов по женщинам, детям и старикам с безумием фанатиков, ведущих джихад до победного конца.
Но эта самозванка.., она способна на все, на все…
Прежде чем уйти, Купер набрал еще один номер. Ответили немедленно.
– Центр криминальной информации, полковник Вильсон на проводе, чем могу помочь, сэр, – отчеканили на том конце провода.
– Говорит полковник Купер.
– Слушаю сэр, назовите код допуска. Купер назвал, после чего добавил:
– Мне нужны все, какие у вас имеются, сведения об осужденной заключенной, находящейся в тюрьме на Крэмлин-роуд, Трине О'Нил. Хочу узнать обо всех, с кем она спала со времени наступления совершеннолетия – фото, досье. Данные отправьте в мой офис с грифом «совершенно секретно».
Попытка – не пытка. А вдруг майор N все же что-то напутал?
– Слушаюсь, сэр.
Купер повесил трубку.
Глава 34
«Хо-хо! А пожалуй, что наконец появился свет в конце туннеля, тот самый, который мы…»
– Ну-ну, уймись, чего раскипятился, – утихомирил Питер разволновавшегося барда. Вид у юноши вдруг стал обескураженный, и Питер понял свою промашку. Парень ведь ничегошеньки не сказал с той секунды, как попросил о помощи.
– Да-да… Ну так что там насчет Анлодды и саксов? Или это были юты?
Корс Кант встал и заходил по тесной комнате, словно теленок в загоне.
– Она не та, какой кажется, но больше я тебе ничего не могу сказать, потому что дал клятву. «Это еще что за новости?
– Ты поклялся молчать?
– Да.
– Ты дал слово. А слово для тебя – дело чести, верно?
– Разве может быть иначе?
Питер задумался. Ему попался еще один кельт, помешанный на чести! «Эх, парень, да я и с десятком таких, как ты, управлюсь!»
– Но разве ты не давал также слова Аргусу, разве ты не клялся служить Dux Bellorum и своей стране? И если две клятвы вступают в спор, какой из них ты последуешь?
Корс Кант пялился в пол и нервно кусал ногти. Питер решил несколько сменить тактику.
– Корс Кант, я – правая рука Артура, я командую его.., легионами. – «Правильно я сказал? Вроде бы Кей так говорил?» – В чем ты поклялся Артусу, в том поклялся и мне. Расскажи мне, что ты видел.
Бард перевел глаза с пола на ноги Питера и ответил тихо, дрожащим голосом:
– Я не.., не могу. Она.., сестра мне. Я не имею права предать ее.
«Сестра? Монахиня, что ли?» – Питер совсем запутался, но тут вдруг у него заболели пальцы, и он понял, что, задумавшись, чересчур сильно надавил на большой палец тем, на котором был надет тяжелый перстень. «Меровий. Я ему руку пожал. А он ответил мне знаком. Как бы они тут это ни называли, они все равно грязные масоны?»
Решив попытать счастья, Питер шагнул к юноше, протянул руку. Корс Кант ответил рукопожатием. И глаза его округлились, когда Питер выразительно нажал на его пальцы большим и средним. Корс Кант неловко отозвался тем же знаком.
– Отвечай, – приказал Питер. – Ради Сына Вдовы. Парень не на шутку напугался.
– С-сына В-вдовы? – заикаясь, переспросил он. Питер молча кивнул. Корс Кант прищурился и уточнил:
– А кто Сын Вдовы?
Так… Дилемма. Насколько просвещен этот юнец? Питер решил не рисковать и не забираться выше того уровня, на который был допущен Корс Кант.
– Хирам Абифф, – ответил он. – А теперь отвечай мне, как брат брату.
– Государь? Так ты тоже Строитель?
– Разве ты не узнал меня по знаку? Питер отнял руку, убрал обе руки за спину и испытующе уставился на Корса Канта.
Тот набрал в легкие побольше воздуха, шумно выдохнул – он явно испытал облегчение.
– Она убила их, – признался он. – Всех троих, не слезая с лошади, боевым топором. Одного из них она знала и называла по имени. Имя кимрское. Она дралась как бриттка, не так, как дерутся римляне, она не спешивалась! Я такого никогда не видел!
«Кимрское? Значит, валлийское, а не сакское и не юте кое. Так.., забавно, забавно… Но откуда об убийстве стало известно Куге, и с какой стати он решил, что это были саксы?»
– Ну-ка, напомни мне кое-что, сынок. Ведь Анлодда – служанка Гвинифры? Вышивальщица, верно?
– А-а-а? Так ты тоже об этом подумал?
– Призрак великого Цезаря, еще бы не подумать! Девица, вышивающая пташек и солнышки, убивает троих здоровенных мужиков боевым топором, да еще не спешиваясь, верхом!
Юноша кивнул, переступил с ноги на ногу.
– И она дала мне право попытаться завоевать ее! Представляешь?
– Завоевать? Это как? В поединке?
– В поединке? Да нет, как бы я смог.., что ты… – Корс Кант ссутулился, как бы погас. Питер понял, что ударил по больному месту.
– Говори, что именно она тебе сказала, слово в слово.
– Ну… – Корс Кант поднял голову и задумчиво уставился в потолок. Питер мог поклясться: бард мысленно редактирует все, что собирается выложить. – Она сказала, что дарит мне право завоевать ее. И еще она сказала, что так, как то было у нее в комнате.., ну, ты знаешь.., что так быть не должно. До тех пор, пока не наступит подходящий момент. Но государь, как же мне понять, когда он наступит? Вдруг я ошибусь, и она разозлится?
– При каких обстоятельствах она это сказала? Где вы находились?
– Не могу сказать тебе. Это тайное место, убежище Анлодды.
– В каком состоянии была ее психика?
– Ее – что?
Питер отчаянно жестикулировал, пытаясь сообразить, каким термином воспользоваться, чтобы юноша понял его. «Психическое состояние», «аффект»? Нет, не годилось.
– Не случилось ли чего-нибудь такого, из-за чего она могла бы повредиться рассудком?
– Это помимо того, что она только что прикончила трех разбойников, да?
– А? Ты прав, это могло сказаться.
Питер мысленно передвинул Анлодду на несколько пунктов верх в списке подозреваемых. Террористка из ИРА запросто могла «передать» девушке свои навыки. Уж она-то соображала в технике боя, как никто другой. Да, дельце вполне по зубам Селли Корвин. Саксы дрогнули перед ее свирепостью. Ну, или юты, или валлийцы.
Но вот почему она соврала – вот что главное! И почему эти люди напали на нее и барда, в то время как их принц гостил у Артуса и того гляди должен был подписать с ним мирный договор? С чего бы это им нападать на простую вышивальщицу?
С того, и только с того, что эти саксы мирного договора не желали. «Правило номер пять, – вспомнил Питер. – Никогда не считай, что все твои враги – братья твои».
– Корс Кант, – спохватился Питер, поняв, что слишком долго молчит. – Ты сам подумай хорошенько. Она ведь знает: ты бард, а не воин, и вряд ли она имела в виду, что ты должен завоевать ее в бою. Ты уже служишь придворным бардом, и тебе не нужно никому доказывать, что ты имеешь на это право. Скорее всего под словами «завоевать ее» она подразумевала, что ты должен доказать ей свою любовь и свое желание жениться на ней.
Корс Кант удивился:
– Любовь? Конечно, я ее люблю, но женитьба тут при чем? Наш союз немыслим.
– Союз? Тут ты прав. О каком союзе можно говорить, когда ты – придворный бард, а она – вышивальщица.
Парень испуганно закрыл рот рукой, словно боялся проговориться. «Погоди, я тебя как-нибудь в покер играть научу», – мысленно ухмыльнулся Питер.
Судя потому, как повел себя бард после намека Питера на разницу в их с Анлоддой социальном положении, девушка была не так проста, и уж никак не служанка, если придворный бард Камланна так переживал из-за «союза». Служанка так первоклассно не владела бы боевыми искусствами. За служанкой не стал бы охотиться пусть небольшой, но до зубов вооруженный отряд убийц. Ну разве что только они планировали похитить ее, а не убить? Питер отложил «файл» с этими данными в сторону и решил рискнуть и копнуть чуть глубже.
– Ты ведь им не был нужен, сынок, а? Они охотились за Анлоддой, да?
– Ну…
– Засада была. Они ждали, что она проскачет по этой дороге. Ну а если всех троих прикончила Анлодда, значит, тебе ни одного не осталось. Верно?
– Ну…
– Знаешь, эти бабы.., у них о любви такие понятия… – крякнул Питер. – Нет, она, конечно, понимает, что ты бард, а не воин, но, видно, ей хотелось, чтобы ты все-таки показал, на что способен. Ну, чтобы выказал себя героем, смекаешь?
«Ага, Питер, а тем, чего ты не знаешь о женщинах, можно набить…»
– Но…
Питер поскреб подбородок и попытался почувствовать себя таким же умудренным, каким хотел казаться.
– Чтобы ты пошел на какую-нибудь жертву ради нее, Корс Кант. Защитил бы от кого-то. Ну, чтобы ты повел себя храбро, отчаянно.
«Хорош совет, дружище, нечего сказать. Ты сам ему так свято следовал, что в итоге за десять лет сменил двадцать три подружки!»
– Ну…
– Сынок, да ей просто нужно за что-то в тебя влюбиться, понимаешь?
– Да? Но как я смог бы ее защитить от кого-то? Слово «ее» он произнес излишне подобострастно. «Да, парень, если она та, за кого ее принимаю я, то это тебя надо от нее защищать».
– Да сколько хочешь случаев пожертвовать собой, – пробурчал Питер. Ему нужно было остаться одному, как следует все обдумать, решить, как вести разговор с Моргаузой, если та раскроется. Ему нужно срочно избавиться от мальчишки, даже если, свернув разговор, он нанесет тому смертельную обиду. Получится – стоит попробовать это на Моргаузе.
– Ты же бард, верно? Так пойди и сочини для нее песню. А теперь иди. У меня нога жутко болит от той раны, что я получил… – Он беспомощно прищелкнул пальцами, пытаясь вспомнить то, чего и не знал.
– На горе Бадона?
– Точно, на горе Бадона.
– Но тебя там в плечо ранили, государь.
– Да нет, плечо у меня зажило. Но хирург… – «А хирурги у них уже были или еще нет?» – ..лекарь мне сказал, что есть такое хитрое соединение нервов между плечом и ногой, и что мне теперь все время боль будет отдавать в ногу.
«Чушь собачью я плету».
– Что-то слабо верится, – с сомнением протянул Корс Кант. – Но я пока еще в школе друидов до медицины не дошел.
«И слава Богу», – с облегчением подумал Питер. И недвусмысленно указал юноше на дверь. Корс Кант намек понял.
– До завтра, принц Ланселот, удачи тебе. Юноша вышел. Подождав, пока шаги барда затихнут на лестнице, Питер поднял топор и немного попрактиковался с теми ударами, которые помогли ему одолеть Медраута. Однако мысли уносили его на полтора тысячелетия вперед.
«Вопрос: чем намазать ловушку? Чем? Медом или уксусом, чтобы поймать ирландскую паучиху в ее собственные сети?»
– Ну-ну, уймись, чего раскипятился, – утихомирил Питер разволновавшегося барда. Вид у юноши вдруг стал обескураженный, и Питер понял свою промашку. Парень ведь ничегошеньки не сказал с той секунды, как попросил о помощи.
– Да-да… Ну так что там насчет Анлодды и саксов? Или это были юты?
Корс Кант встал и заходил по тесной комнате, словно теленок в загоне.
– Она не та, какой кажется, но больше я тебе ничего не могу сказать, потому что дал клятву. «Это еще что за новости?
– Ты поклялся молчать?
– Да.
– Ты дал слово. А слово для тебя – дело чести, верно?
– Разве может быть иначе?
Питер задумался. Ему попался еще один кельт, помешанный на чести! «Эх, парень, да я и с десятком таких, как ты, управлюсь!»
– Но разве ты не давал также слова Аргусу, разве ты не клялся служить Dux Bellorum и своей стране? И если две клятвы вступают в спор, какой из них ты последуешь?
Корс Кант пялился в пол и нервно кусал ногти. Питер решил несколько сменить тактику.
– Корс Кант, я – правая рука Артура, я командую его.., легионами. – «Правильно я сказал? Вроде бы Кей так говорил?» – В чем ты поклялся Артусу, в том поклялся и мне. Расскажи мне, что ты видел.
Бард перевел глаза с пола на ноги Питера и ответил тихо, дрожащим голосом:
– Я не.., не могу. Она.., сестра мне. Я не имею права предать ее.
«Сестра? Монахиня, что ли?» – Питер совсем запутался, но тут вдруг у него заболели пальцы, и он понял, что, задумавшись, чересчур сильно надавил на большой палец тем, на котором был надет тяжелый перстень. «Меровий. Я ему руку пожал. А он ответил мне знаком. Как бы они тут это ни называли, они все равно грязные масоны?»
Решив попытать счастья, Питер шагнул к юноше, протянул руку. Корс Кант ответил рукопожатием. И глаза его округлились, когда Питер выразительно нажал на его пальцы большим и средним. Корс Кант неловко отозвался тем же знаком.
– Отвечай, – приказал Питер. – Ради Сына Вдовы. Парень не на шутку напугался.
– С-сына В-вдовы? – заикаясь, переспросил он. Питер молча кивнул. Корс Кант прищурился и уточнил:
– А кто Сын Вдовы?
Так… Дилемма. Насколько просвещен этот юнец? Питер решил не рисковать и не забираться выше того уровня, на который был допущен Корс Кант.
– Хирам Абифф, – ответил он. – А теперь отвечай мне, как брат брату.
– Государь? Так ты тоже Строитель?
– Разве ты не узнал меня по знаку? Питер отнял руку, убрал обе руки за спину и испытующе уставился на Корса Канта.
Тот набрал в легкие побольше воздуха, шумно выдохнул – он явно испытал облегчение.
– Она убила их, – признался он. – Всех троих, не слезая с лошади, боевым топором. Одного из них она знала и называла по имени. Имя кимрское. Она дралась как бриттка, не так, как дерутся римляне, она не спешивалась! Я такого никогда не видел!
«Кимрское? Значит, валлийское, а не сакское и не юте кое. Так.., забавно, забавно… Но откуда об убийстве стало известно Куге, и с какой стати он решил, что это были саксы?»
– Ну-ка, напомни мне кое-что, сынок. Ведь Анлодда – служанка Гвинифры? Вышивальщица, верно?
– А-а-а? Так ты тоже об этом подумал?
– Призрак великого Цезаря, еще бы не подумать! Девица, вышивающая пташек и солнышки, убивает троих здоровенных мужиков боевым топором, да еще не спешиваясь, верхом!
Юноша кивнул, переступил с ноги на ногу.
– И она дала мне право попытаться завоевать ее! Представляешь?
– Завоевать? Это как? В поединке?
– В поединке? Да нет, как бы я смог.., что ты… – Корс Кант ссутулился, как бы погас. Питер понял, что ударил по больному месту.
– Говори, что именно она тебе сказала, слово в слово.
– Ну… – Корс Кант поднял голову и задумчиво уставился в потолок. Питер мог поклясться: бард мысленно редактирует все, что собирается выложить. – Она сказала, что дарит мне право завоевать ее. И еще она сказала, что так, как то было у нее в комнате.., ну, ты знаешь.., что так быть не должно. До тех пор, пока не наступит подходящий момент. Но государь, как же мне понять, когда он наступит? Вдруг я ошибусь, и она разозлится?
– При каких обстоятельствах она это сказала? Где вы находились?
– Не могу сказать тебе. Это тайное место, убежище Анлодды.
– В каком состоянии была ее психика?
– Ее – что?
Питер отчаянно жестикулировал, пытаясь сообразить, каким термином воспользоваться, чтобы юноша понял его. «Психическое состояние», «аффект»? Нет, не годилось.
– Не случилось ли чего-нибудь такого, из-за чего она могла бы повредиться рассудком?
– Это помимо того, что она только что прикончила трех разбойников, да?
– А? Ты прав, это могло сказаться.
Питер мысленно передвинул Анлодду на несколько пунктов верх в списке подозреваемых. Террористка из ИРА запросто могла «передать» девушке свои навыки. Уж она-то соображала в технике боя, как никто другой. Да, дельце вполне по зубам Селли Корвин. Саксы дрогнули перед ее свирепостью. Ну, или юты, или валлийцы.
Но вот почему она соврала – вот что главное! И почему эти люди напали на нее и барда, в то время как их принц гостил у Артуса и того гляди должен был подписать с ним мирный договор? С чего бы это им нападать на простую вышивальщицу?
С того, и только с того, что эти саксы мирного договора не желали. «Правило номер пять, – вспомнил Питер. – Никогда не считай, что все твои враги – братья твои».
– Корс Кант, – спохватился Питер, поняв, что слишком долго молчит. – Ты сам подумай хорошенько. Она ведь знает: ты бард, а не воин, и вряд ли она имела в виду, что ты должен завоевать ее в бою. Ты уже служишь придворным бардом, и тебе не нужно никому доказывать, что ты имеешь на это право. Скорее всего под словами «завоевать ее» она подразумевала, что ты должен доказать ей свою любовь и свое желание жениться на ней.
Корс Кант удивился:
– Любовь? Конечно, я ее люблю, но женитьба тут при чем? Наш союз немыслим.
– Союз? Тут ты прав. О каком союзе можно говорить, когда ты – придворный бард, а она – вышивальщица.
Парень испуганно закрыл рот рукой, словно боялся проговориться. «Погоди, я тебя как-нибудь в покер играть научу», – мысленно ухмыльнулся Питер.
Судя потому, как повел себя бард после намека Питера на разницу в их с Анлоддой социальном положении, девушка была не так проста, и уж никак не служанка, если придворный бард Камланна так переживал из-за «союза». Служанка так первоклассно не владела бы боевыми искусствами. За служанкой не стал бы охотиться пусть небольшой, но до зубов вооруженный отряд убийц. Ну разве что только они планировали похитить ее, а не убить? Питер отложил «файл» с этими данными в сторону и решил рискнуть и копнуть чуть глубже.
– Ты ведь им не был нужен, сынок, а? Они охотились за Анлоддой, да?
– Ну…
– Засада была. Они ждали, что она проскачет по этой дороге. Ну а если всех троих прикончила Анлодда, значит, тебе ни одного не осталось. Верно?
– Ну…
– Знаешь, эти бабы.., у них о любви такие понятия… – крякнул Питер. – Нет, она, конечно, понимает, что ты бард, а не воин, но, видно, ей хотелось, чтобы ты все-таки показал, на что способен. Ну, чтобы выказал себя героем, смекаешь?
«Ага, Питер, а тем, чего ты не знаешь о женщинах, можно набить…»
– Но…
Питер поскреб подбородок и попытался почувствовать себя таким же умудренным, каким хотел казаться.
– Чтобы ты пошел на какую-нибудь жертву ради нее, Корс Кант. Защитил бы от кого-то. Ну, чтобы ты повел себя храбро, отчаянно.
«Хорош совет, дружище, нечего сказать. Ты сам ему так свято следовал, что в итоге за десять лет сменил двадцать три подружки!»
– Ну…
– Сынок, да ей просто нужно за что-то в тебя влюбиться, понимаешь?
– Да? Но как я смог бы ее защитить от кого-то? Слово «ее» он произнес излишне подобострастно. «Да, парень, если она та, за кого ее принимаю я, то это тебя надо от нее защищать».
– Да сколько хочешь случаев пожертвовать собой, – пробурчал Питер. Ему нужно было остаться одному, как следует все обдумать, решить, как вести разговор с Моргаузой, если та раскроется. Ему нужно срочно избавиться от мальчишки, даже если, свернув разговор, он нанесет тому смертельную обиду. Получится – стоит попробовать это на Моргаузе.
– Ты же бард, верно? Так пойди и сочини для нее песню. А теперь иди. У меня нога жутко болит от той раны, что я получил… – Он беспомощно прищелкнул пальцами, пытаясь вспомнить то, чего и не знал.
– На горе Бадона?
– Точно, на горе Бадона.
– Но тебя там в плечо ранили, государь.
– Да нет, плечо у меня зажило. Но хирург… – «А хирурги у них уже были или еще нет?» – ..лекарь мне сказал, что есть такое хитрое соединение нервов между плечом и ногой, и что мне теперь все время боль будет отдавать в ногу.
«Чушь собачью я плету».
– Что-то слабо верится, – с сомнением протянул Корс Кант. – Но я пока еще в школе друидов до медицины не дошел.
«И слава Богу», – с облегчением подумал Питер. И недвусмысленно указал юноше на дверь. Корс Кант намек понял.
– До завтра, принц Ланселот, удачи тебе. Юноша вышел. Подождав, пока шаги барда затихнут на лестнице, Питер поднял топор и немного попрактиковался с теми ударами, которые помогли ему одолеть Медраута. Однако мысли уносили его на полтора тысячелетия вперед.
«Вопрос: чем намазать ловушку? Чем? Медом или уксусом, чтобы поймать ирландскую паучиху в ее собственные сети?»
Глава 35
Да… Ну и денек… Тренировка с древним оружием, рисование плана Каэр Камланна, опять тренировка, кража пергамента (при этом Питера засек какой-то раб, и ему пришлось притвориться, будто у него возникло непреодолимое желание порисовать), опять тренировка, и при всем при этом не забывать держаться подальше от тех, кто мог бы заподозрить, что с Ланселотом не все ладно, и.., мечты о Гвинифре.
Покачиваясь на табуретке и касаясь спиной холодной стены, Питер пытался сосредоточиться перед сном. Он торопливо водил заточенным углем по пергаменту, делал новые записи в своем «вахтенном журнале», не забывая при этом бросать осторожные взгляды на занавес, боясь, что кто-нибудь войдет и застанет его за совершенно нетипичной для Ланселота литературной деятельностью.
«Анлодда,., не так проста, как я думал. Она довольно холодна, но не очень похожа на Селли. На мое счастье, она не то масонка, не то герл-скаут, или еще кто-то в этом духе. Надо попробовать пожать ей руку.
Но откуда у нее такое боевое мастерство? Или мальчишка врет? Что скрывает Анлодда? И кого же она убила на дороге? Будду?
Пункт 1: Селли должна понимать, что мы догадаемся, куда она отправилась. Машина зафиксировала все данные.
Посему пункт 2: она должна понимать, что мы попытаемся вернуть ее, а если не получится – пошлем кого-то за ней. Она не дура и должна догадаться, что это буду я.
Вывод: Селли Корвин понимает, что я появлюсь здесь. Может быть, она уже догадывается, что я здесь.
А может, ее самой здесь пока нет? Бланделл же говорил, что линии времени не прямые, поэтому она могла опередить меня на несколько месяцев или, наоборот, опоздать на какое-то время. А если так, то она не может знать, когда я здесь появлюсь, может не знать и того, что я уже здесь!
Моргауза слишком проницательна для того, чтобы быть террористкой. Она бы уж точно увидела, как бесконечен этот цикл: нападение – месть – контрнападение, и т.д. Из нее бы в наше время скорее получился политикан из Шин фейн, а еще вероятнее – законник. В общем, для хорошего солдата она слишком умна.
Гвинифра…»
Питер растерялся, попытался представить красотку Гвинифру с кинжалом в руке, перерезающую горло королю Артуру на супружеском ложе. Вдруг перед глазами у Питера поплыло, созданный образ дрогнул, и он увидел супругов слившихся в экстазе страсти.
Питер поежился, не в силах признаться себе, которое из двух видений огорчило его сильнее. Не без труда он снова вернулся к прерванной записи.
«Подогреваемые…»
Боже, что я пишу?
Питер зачеркнул слово, написал: «Подозреваемые, мужчины: Корс Кант, Кей, Бедивир, Медраут, Меровий.
Подозреваемые, женщины: Анлодда, Гвинифра». Написав второе имя, Питер горько вздохнул.
«Вычеркиваю Корса Канта, он целиком принадлежит этому миру. Однако он что-то умалчивает про Анлодду и драку с саксами. Меровий? Нет. Я не стал бы поворачиваться к нему спиной, но он – не Селли Корвин.
Остается пять подозреваемых: Анлодда, Гвинифра, Кей, Бедивир, Медраут, но вполне может быть, что Селли Корвин живет внутри кого-то совершенно постороннего – служанки, рабыни».
В коридоре послышался треск. Питер торопливо спрятал пергамент под тунику. Прислушался.
Никого. Ветер. «Конец второго дня», – подумал Питер. Он улегся на кровать и постарался выбросить из головы соблазнительную принцессу и ее страстный танец.
Покачиваясь на табуретке и касаясь спиной холодной стены, Питер пытался сосредоточиться перед сном. Он торопливо водил заточенным углем по пергаменту, делал новые записи в своем «вахтенном журнале», не забывая при этом бросать осторожные взгляды на занавес, боясь, что кто-нибудь войдет и застанет его за совершенно нетипичной для Ланселота литературной деятельностью.
«Анлодда,., не так проста, как я думал. Она довольно холодна, но не очень похожа на Селли. На мое счастье, она не то масонка, не то герл-скаут, или еще кто-то в этом духе. Надо попробовать пожать ей руку.
Но откуда у нее такое боевое мастерство? Или мальчишка врет? Что скрывает Анлодда? И кого же она убила на дороге? Будду?
Пункт 1: Селли должна понимать, что мы догадаемся, куда она отправилась. Машина зафиксировала все данные.
Посему пункт 2: она должна понимать, что мы попытаемся вернуть ее, а если не получится – пошлем кого-то за ней. Она не дура и должна догадаться, что это буду я.
Вывод: Селли Корвин понимает, что я появлюсь здесь. Может быть, она уже догадывается, что я здесь.
А может, ее самой здесь пока нет? Бланделл же говорил, что линии времени не прямые, поэтому она могла опередить меня на несколько месяцев или, наоборот, опоздать на какое-то время. А если так, то она не может знать, когда я здесь появлюсь, может не знать и того, что я уже здесь!
Моргауза слишком проницательна для того, чтобы быть террористкой. Она бы уж точно увидела, как бесконечен этот цикл: нападение – месть – контрнападение, и т.д. Из нее бы в наше время скорее получился политикан из Шин фейн, а еще вероятнее – законник. В общем, для хорошего солдата она слишком умна.
Гвинифра…»
Питер растерялся, попытался представить красотку Гвинифру с кинжалом в руке, перерезающую горло королю Артуру на супружеском ложе. Вдруг перед глазами у Питера поплыло, созданный образ дрогнул, и он увидел супругов слившихся в экстазе страсти.
Питер поежился, не в силах признаться себе, которое из двух видений огорчило его сильнее. Не без труда он снова вернулся к прерванной записи.
«Подогреваемые…»
Боже, что я пишу?
Питер зачеркнул слово, написал: «Подозреваемые, мужчины: Корс Кант, Кей, Бедивир, Медраут, Меровий.
Подозреваемые, женщины: Анлодда, Гвинифра». Написав второе имя, Питер горько вздохнул.
«Вычеркиваю Корса Канта, он целиком принадлежит этому миру. Однако он что-то умалчивает про Анлодду и драку с саксами. Меровий? Нет. Я не стал бы поворачиваться к нему спиной, но он – не Селли Корвин.
Остается пять подозреваемых: Анлодда, Гвинифра, Кей, Бедивир, Медраут, но вполне может быть, что Селли Корвин живет внутри кого-то совершенно постороннего – служанки, рабыни».
В коридоре послышался треск. Питер торопливо спрятал пергамент под тунику. Прислушался.
Никого. Ветер. «Конец второго дня», – подумал Питер. Он улегся на кровать и постарался выбросить из головы соблазнительную принцессу и ее страстный танец.
Глава 36
Как только мы скрылись с глаз Dux Bellorum, я схватила Этого Мальчишку за плечо. Он держался молодцом, утаил, что называется, шило в мешке. За сдержанное слово надо платить верностью. А потом я сказала ему «иди» и царственно указала дорогу. Мне нужно было побыть одной, подумать. Он, как ни странно, смиренно удалился – наверное, ему и самому надо было поразмыслить.