Автор Неустановленный. Таинственное послание

   – А что случилось с пострадавшей? Я видел, как ее увезла скорая, но что с ней произошло потом? – искренне поинтересовался Юрка. – Надеюсь, она осталась жива.
   – Пострадавшая Серпухова Мария Николаевна жива, находится в больнице, – ответил Георгий Петрович. – Нога сломана и несколько ссадин.
   – Ясно, хорошо, – вздохнул Юрка. – Можно, я пойду?
   – Да, конечно, – сказал следователь. – Еще раз благодарю вас за то, что вы выполнили свой гражданский долг.
   – Любой поступил бы также на моем месте, – скромно заметил Гислер.
   – Совсем нет, – отреагировал Георгий Петрович. – Сейчас люди разные. Я бы даже назвал это человеческим долгом, а не гражданским.
   Юрка вышел на улицу и почувствовал странную легкость в душе.
   Ему непросто было решиться прийти сюда, но он все-таки сделал это. Неважно, что будет дальше, куда и сколько раз ему придется ходить, но сейчас он думал только о том, что может быть помог этой бедной женщине, и чувствовал себя чуть ли не героем.
   Потом ему внезапно захотелось навестить эту женщину. Хорошо, что он запомнил, в какой она находится больнице. Гислер решил, не откладывая, отправиться прямо в больницу.
   – Вы не подскажете мне, в какой палате лежит Серпухова Мария Николаевна? – поинтересовался Юрка в приемной.
   – Когда она поступила? – спросили его.
   – Пятого декабря, вечером, часов в семь-восемь, – отчитался Гислер.
   – Сейчас посмотрим, – ответила женщина, скорее всего медсестра. – Так, Мария Николаевна есть, в пятнадцатой палате.
   – А как она себя чувствует? – решил первым делом узнать Юрка.
   – У нее закрытый перелом ноги, – сообщила медсестра. – Но в общем чувствует себя нормально.
   Юрка поднялся на второй этаж и отыскал пятнадцатую палату.
   Потом он осторожно заглянул туда – в палате стояло шесть кроватей. И тут до него дошло, что он не знает, как выглядит эта женщина.
   Одна тетенька, которая лежала на кровати у самого входа, увидела его и спросила:
   – Ты кого ищешь, мальчик?
   – Марию Николаевну. Мне сказали, что она в этой палате лежит, – сказал Гислер.
   – Это которую машиной что ли сбило? – спросила женщина.
   – Ага, та самая, – закивал Юрка.
   – Это моя соседка, тетя Маша, – показала она рукой на рядом расположенную кровать. – Только она по-моему сейчас спит.
   – Спит? Ну ладно, я тогда пойду, – произнес Юрка.
   – Подожди-ка, – остановила его женщина. – А ты кто ей будешь, может внук? А то ее кроме милиционера никто не навещал. А спрашиваем – говорит нет у нее никого.
   – Нет, я ей не родственник, она вообще меня не знает, – стал объяснять Юрка. – Просто я хотел узнать, как она себя чувствует. Раз она спит, то зайду в другой раз.
   – Как это не знает, что-то я не пойму, – не отставала женщина.
   – Просто я видел, как ее тогда сбила машина, – рассказал Гислер.
   – Да ты что, – всплеснула руками тетка и даже попыталась присесть на кровати. – Ну ты заходи еще обязательно, тетя Маша будет очень рада.
   – Я зайду, – пообещал Юрка. – Передайте ей, чтобы поскорее выздоравливала.
   Гислер вышел из больницы и пошел на остановку. Какой-то человек, стоящий рядом, спросил у него, сколько времени.
   Юрка ответил и это напомнило ему о том, что он обещал зайти навестить Антона. Он прыгнул в подошедший как раз троллейбус.
   – Наконец-то явился, – дверь открыла Ева.
   – Привет, – дружелюбно произнес Гислер. – Как наш больной?
   – Наш больной ничего, – ответил я. – Я думал, Юрка, что ты совсем не придешь.
   – Как ты мог так обо мне подумать? – возмутился Гислер. – Просто я гонялся по делам. Ты все болеешь или уже выздоровел?
   – Почти как огурчик, Ева тут меня еще подлечила немного, – рассказал я.
   – Что там твой друг решил? – спросила Гислера Журавлева.
   – Какой друг? – не понял Юрка.
   – Ну тот, свидетель дорожного происшествия, – напомнила ему Ева.
   – Решил сообщить все-таки в милицию, вдруг у них больше нет никаких свидетелей, – объяснил Гислер.
   – Вы о чем вообще разговариваете? – попытался вмешаться я, потому что не понимал ни единого слова. – Вот так один день просидишь дома и выпадаешь совершенно из событий.
   Ева, не дав сказать ни слова Юрке, пересказала историю, которую услышала из его уст.
   – Это ты что ли был тем свидетелем? – спросил я напрямик у Юрки.
   – Я? – растерялся Гислер поначалу. – Да, я.
   – Ты сообщил в милицию? – удивился я.
   – Да, – честно признался Юрка.
   – Ты правильно поступил, это твой человеческий долг, – высказала свое мнение Журавлева.
   – Кстати, ты рассказала ему свою историю? – спросил у нее Юрка, а сам подумал, что про человеческий долг он уже где-то слышал.
   – Какую историю? – нахмурился я. Слишком много без меня событий происходит.
   – Давай рассказывай, ты же собиралась, – Гислер пристально посмотрел на Еву.
   – Знаешь, я хотела поговорить насчет рукописи, – смутилась Журавлева.
   – Что насчет рукописи? – заинтересовался я.
   – Она думает, что ее история больше подходит по смыслу послания, чем твоя с пропавшим щенком, – выпалил Юрка.
   – Что за история? – удивился я.
   – Мне случайно позвонила девочка, которая приехала к бабушке и заблудилась, – сбиваясь, стала объяснять Ева.
   Юрка взял слово и пересказал то, что слышал от нее раньше.
   Журавлева только стояла и поддакивала.
   – Вот я и подумала, что телефон тоже можно расшифровать как придуманные уста, правда ведь? – обратилась ко мне Ева.
   – В принципе, да, – ответил я, немного подумав.
   – Ну, меня тоже это взволновало, и я решила ей помочь, хотя до сих пор не понимаю, почему выбор пал именно на меня, – с жаром доказывала девочка. – Ведь могла же она позвонить кому-нибудь другому. Что ты на это скажешь?
   – Не знаю, – я совершенно растерялся от такого поворота событий.
   – А ты что думаешь? – мы с ней оба повернулись в сторону Гислера.
   Юрка стоял, погрузившись в свои раздумья, и по-моему, совершенно не слышал, о чем мы тут с Евой спорим.
   – Юр, ты слышал, о чем мы говорили? – нервно спросила Ева.
   – Мы ждем твоего мнения.
   – Да, – вернулся Гислер из заоблачных далей. – Я подумал, что и моя версия может быть верной, если уж на то пошло.
   – Какая еще версия? – раздраженно спросила Журавлева.
   – Телевизор же тоже можно представить как придуманные уста?
   – задал вопрос Юрка.
   – Можно, – согласились ребята. – А причем тут телевизор?
   – Ну как же? Я по телевизору увидел бегущую строку с объявлением, в котором просили откликнуться очевидцев того дорожно-транспортного происшествия, – объяснил Гислер. – И дальше все сходится, так же как и у вас.
   – Да вы просто навыдумывали какую-то ерунду, – сказала Ева. – Это все простое совпадение, игра воображения. Только подумайте, чем мы вообще занимаемся.
   – Действительно, как дети малые, – поддержал ее Гислер.
   – А я уверен, что эта рукопись имеет какой-то смысл, возможно сейчас он нам еще непонятен, – заметил я.
   – И вряд ли вообще когда-нибудь он нам станет понятен, – разозлилась Ева.
   – Ева, откуда такой пессимизм? – удивился Юрка. – Раньше ты так никогда не говорила.
   – И вообще мне пора, что-то я слишком долго тут с вами задержалась, – заявила Журавлева и стала собираться.
   Мы с Юркой посмотрели друг на друга, не понимая, что происходит с Евой. Словно ее что-то сильно разозлило. Я жестом у Гислера спрашивал – мол что происходит. А он у меня в ответ то же самое.
   – Ну тогда я тоже пойду, а то у меня еще дел по горло, – сказал Юрка.
   – Вот так друзья и кинули больного товарища, – не удержался я, но потом понял, что сейчас этот юмор не к месту. – Шучу. Спасибо, что вы так со мной нянчились, особенно Ева.
   – Не за что, – сказала Журавлева и пошла к двери. – Пока.
   Юрка даже не успел за это время одеться, так быстро она убежала.
   – Юр, скажи честно, что ты думаешь о рукописи, – остановил я его у самых дверей.
   – Я не знаю, Антон, честно, – сказал Гислер. – Кстати, тебе отдать этот листок?
   – Да, конечно, давай, – кивнул я и забрал рукопись себе.

Глава 6
Каждый сам за себя

   Ева сама не заметила, как уже очутилась дома. Эти упрямые мальчишки просто вывели ее из себя, она просто ничего не могла с собой поделать. А уж этот Антон считает себя самым умным, думает, что если ему досталась эта бумага, то он один все и понимает.
   Надо быть похитрее и поступать по-своему. Раз они ничего не понимают, то и нечего им рассказывать.
   Она приняла это решение и полезла в ящик стола, где лежал листочек, в который она переписала себе весь текст послания из рукописи.
   Журавлева прочитала второе четверостишие:

 
Слово, которое ты запомнил
Найди другой смысл
Иди в подходящее место
Там поймешь зачем
 

   – Совершенная бессмыслица какая-то, – сказала вслух Ева.
   – Какое слово? Какой смысл?
   Потом она решила, что сегодня не в состоянии думать об этом.
   И вообще что-то она сильно разнервничалась, надо заняться каким-нибудь спокойным делом. Она взяла в руки карты, чтобы погадать себе. Это занятие всегда ее успокаивало. Но выходило совсем не то, что бы ей хотелось видеть. Тогда она бросила и это занятие. Решив, что день все равно не удался, Ева легла спать.

* * *

   На следующий день в школе Ева на мальчишек не обращала практически никакого внимания. Нет, она с ними не ссорилась, просто говорила об чем угодно, только не о рукописи.
   И после уроков она как-то незаметно смылась домой. Еще по дороге Журавлева все думала, какое же она слово запомнила.
   Размышления привели ее к мысли, что может быть это должно быть как-то связано с первым четверостишием.
   Мысленно она вернулась в тот день и стала по порядку перебирать события. Звонила несколько раз эта Юля, потом она отправилась ее выручать, затем позвонила Юрке, с его помощью вычислили адрес Юлиной бабушки. Приехали к ней, потом пили чай и рассказывали бабушке о том, что произошло. Все это время никакие особые слова не припоминаются. Значит что-то было сказано потом.
   А может быть это слово – бабушка? Юля же все время звонила и говорила: «Алле, это бабушка?» Если это и есть то самое слово, то надо найти другой смысл. А какой еще может быть смысл у слова «бабушка»? В первоначальном смысле это была Юлина бабушка, а в другом смысле, может быть, моя?
   Ева пришла к такому выводу и прямо-таки села. Дальше ведь говорилось «Иди в подходящее место». А какое может быть подходящее место, если обе бабушки у Евы уже умерли. От пришедшей на ум догадки у Журавлевой все внутри похолодело.
   Получается, что подходящее место – кладбище? Какой кошмар!
   Ева вообще очень не любила такие места, они всегда навевали на нее тихий ужас. Поэтому она ходила туда исключительно на пасху, и то вместе с целой толпой родственников. По собственному желанию, да еще и зимой затащить ее туда не было никакой возможности. Еще и неизвестно, чего от этого похождения ждать. Бр, даже мороз по коже.
   Но ведь в послании говорится: «Иди в подходящее место, там поймешь зачем». Значит без этого никак нельзя обойтись. Надо идти на кладбище – там станет понятно, зачем это нужно. Но представить, что она пойдет туда одна, Ева не могла.
   Необходимо взять кого-нибудь с собой. А кого? Журавлева чуть не заплакала от отчаяния.
   На родителей рассчитывать не приходится. Ева представила, как она подходит к маме или отцу с такой просьбой:
   – Давайте на кладбище сходим, к бабушке, вернее к бабушкам.
   В ответ, очевидно, она бы увидела расширившиеся от удивления глаза родителей. Позвать кого-нибудь из друзей? Какой же дурак согласится? Вот если бы она не держала в тайне, что продолжает расшифровывать послание, тогда можно было бы попросить пойти с ней Юрку и Антона. А иначе как объяснить, зачем ей понадобилось идти на кладбище. С ними этот номер не пройдет, они сразу почувствуют обман.
   Надо попытаться родителей уговорить. Может придумать какую-нибудь историю? Мозг у Евы очень напряженно работал.
   Так как она увлекалась всякой магией, астрологией, то, естественно, версия на ум ей пришла соответствующая.
   Журавлева выбрала нужный момент, мама как раз посмотрела мелодраматический кинофильм, который явно произвел на нее трогательное впечатление. Ева почувствовала, что наступило самое подходящее время.
   – Мам, – сказала Ева и присела рядышком на диван.
   – Что, дочка? – спросила Елена Владимировна.
   – Мам, представляешь, мне сегодня такой странный сон приснился, – начала рассказывать Журавлева. – Даже и не знаю, к чему бы это.
   – Что за сон? – заинтересовалась мама.
   – Мне приснилась бабушка Вера, твоя мама, и она со мной разговаривала, – вкрадчиво произнесла дочь.
   – Ой, ну это ничего страшного, покойники снятся к перемене погоды, не переживай, – пыталась успокоить ее мама.
   – Подожди, ты же не знаешь, что она мне говорила, – остановила маму Ева.
   – Неужели ты хорошо помнишь, что она тебе говорила? – удивилась родительница.
   – Отчетливо помню, – заверила Журавлева. – Она жаловалась, что все ее забыли, особенно я, она несколько раз это повторяла. Еще говорила, что ей очень грустно, и она даже плачет от того, что все ее покинули. Мне так стало ее жалко, я чуть во сне не заплакала, и обещала ей, что мы обязательно ее навестим.
   – Боже, – воскликнула Елена Владимировна. – Бывает же такое! Надо сходить обязательно в ближайшее время на кладбище.
   – Да, надо сделать это как можно скорее, – поддержала Ева мамин порыв. – Когда поедем?
   – На этой неделе съездим, обещаю, – ответила мама.
   – Это слишком долго, – запротестовала Журавлева.
   – Раньше никак не получится, отец занят, ты же знаешь, – объяснила Елена Владимировна.
   – Хорошо, – согласилась Ева, но ее совершенно не устроило оттягивать так надолго этот момент.
   Ева пошла к себе в комнату, залезла с ногами на любимое кресло и стала размышлять, как же ей поступить. Это может затянуться неизвестно насколько, всегда найдутся какие-нибудь неотложные дела, или папа будет занят. Да к тому же ждать столько времени просто невыносимо, лопнуть от любопытства можно. Журавлева набралась решимости и задумала позвонить Гислеру. Может удастся его как-нибудь заманить?
   Ева набрала Юркин номер и попросила его срочно к ней зайти, не объясняя зачем и еще сказала, чтобы он ничего не говорил Антону. Только в конце добавила, чтобы он взял с собой фонарик.
   Гислер не заставил себя долго ждать. Его очень заинтриговало, что задумала эта «ненормальная» Журавлева.
   – Давай выкладывай, в чем дело? – с порога стал выспрашивать Юрка.
   – Пойдем ко мне в комнату, не могу же я здесь все тебе рассказать, – стала возмущаться Журавлева.
   – Я жду, – еще раз напомнил Гислер.
   – Дело в том, – издалека начала Ева, – что вчера у меня был спиритический сеанс.
   – Только не это, – воскликнул Юрка. – Ева, избавь меня от подробностей.
   – Не могу, иначе ты ничего не поймешь, – объяснила Журавлева.
   – Ладно, я слушаю, – смирился Гислер.
   – Так вот, – продолжала девочка. – На сеанс вышла моя родная бабушка, баба Вера. Она сказала мне по большому секрету, что если я сегодня приду на кладбище, к ней на могилу, то меня ждет большая удача. Такой шанс выпадает просто раз в жизни, сегодняшнее число обладает какой-то магической силой, она мне не объяснила всего. Сам понимаешь, с духами не так-то просто общаться.
   – И какая тебя может там ждать удача? – чуть не рассмеялся Юрка.
   – Не вздумай смеяться, а то духи рассердятся и помешают нам, пожалуйста, Юра, я тебя прошу, – сказала Ева. – Это очень серьезно.
   – Ладно, не буду, – поддался на уговоры Гислер. – Что дальше?
   – Так вот, если мы туда пойдем, то увидим что-то такое, с помощью чего сможем найти клад, – заявила Журавлева.
   – Клад? – у Юрки загорелись глаза.
   – Да, только идти надо обязательно сегодня, в другой день ничего не получится, – убедительно произнесла Ева.
   – Слушай, а это не сегодня всякая нечисть выползает наружу?
   – спросил Юрка, прищурив один глаз.
   – Нет, это бывает ночью перед рождеством, – успокоила его Ева. – А рождество еще впереди, причем сначала католическое, и только потом православное.
   – Хорошо, убедила, идем, – тут же согласился Гислер.
   – Момент, я очень быстро оденусь, обещаю, – выпалила Журавлева и умчалась куда-то.
   До кладбища лучше всего было ехать на автобусе. Юрка с Евой так и сделали. Тем временем на улице довольно быстро стало темнеть – оно и понятно, конец декабря. Но Ева была тверда в своем намерении сегодня же проверить свою версию. Гислер был парень храбрый, и ни от чего не отказывался. Кладбище было пустынное, вообще ни души не было видно. Ева и Юрка, озираясь по сторонам, стали продвигаться вперед.
   – А ты хоть помнишь, где находится могила твоей бабушки? – поинтересовался Юрка.
   – Конечно, помню, надо сначала идти туда, потом свернуть туда, потом туда, а там найти раз плюнуть, – показала Журавлева.
   – Смотри, я тут до утра не собираюсь бродить, – предупредил Гислер.
   – А я что ли собираюсь, – возмутилась Ева. – Я вообще не выношу кладбищ.
   Они пошли так, как объяснила Журавлева и должны были уже приблизиться к искомому месту.
   – Ты уверена, что мы пришли туда, куда надо? – спросил Юрка.
   – Вроде бы, – немного растерянно произнесла Журавлева. – Посвети-ка фонариком вот сюда.
   Юрка сделал, как она просила. Ева стала внимательно разглядывать надпись на памятнике.
   – Нет, все верно, я эту фамилию хорошо помню, – заметила девочка. – Теперь надо пройти немного вглубь.
   Юрка был пропущен вперед, чтобы освещать путь, а Журавлева старалась ни на шаг от него не отставать. Неожиданно у нее под ногой что-то хрустнуло, и Ева завизжала что есть мочи.
   Гислеру пришлось срочно зажать ей рот и внушительно на нее посмотреть.
   – Ты что, совсем рехнулась? – начал возмущаться Гислер. – Чего ты орешь?
   – Я боюсь, разве ты не слышал этот жуткий звук? – оправдывалась Журавлева.
   – Подумаешь, ты просто на ветку наступила, – втолковывал ей Гислер.
   – Скорее посвети вон туда, – попросила Ева. – Все, нашли.
   Здесь лежит моя бабушка.
   Юрка направил луч фонарика на фотографию бабушки, и Еве показалось, что ее глаза сверкнули в темноте. Журавлева почувствовала слабую дрожь в коленках.
   – Юр, может пойдем отсюда? – тихонько предложила девочка.
   – Пойдем? А как же клад? – не отступал Гислер. – Раз уж мы добрались сюда, то ты лучше вспомни, что мы должны увидеть.
   – Точно не было сказано, – ответила Журавлева. – Надо ждать и быть повнимательнее.
   Вдруг послышался какой-то шум, Ева бросилась в сторону Гислера и машинально схватила его за руку.
   – Что это? – только и смогла шепотом произнести она.
   – Птица, наверное, чего ты опять испугалась, – спокойно возразил Юрка.
   – Еще немного, и я тут поседею, – высказалась Журавлева.
   – Смотри, смотри, вон там какие-то огоньки, – вдруг затормошил ее Юрка.
   – Какие еще огоньки? – испугалась Ева.
   – Кстати говоря, я где-то читал, что именно блуждающие огоньки показывают места, где есть клад, – сказал Юрка.
   – А, по-моему, это не огоньки, а кто-то светит на нас фонариком, – предположила Журавлева.
   Ребята стали вглядываться в темноту и в какой-то момент свет стал бить в глаза. Юрка с Евой зажмурились, и Гислер стал тащить ее за руку. Когда свет перестал их ослеплять, девочка попыталась разглядеть, кто там скрывается. Ей показалось, что это какое-то пугало огородное, но кроме того, оно еще прихрамывало и опиралось на палочку.
   Ева завопила от ужаса и бросилась бежать, Юрка – следом за ней.
   – Подожди, подожди меня, – кричал он ей вдогонку, а Ева так втопила, что только пятки сверкали.
   С трудом, но Юрка все же догнал ее у самого входа на кладбище. Ева запыхалась и теперь старалась отдышаться.
   – Ты чего? – тоже, едва дыша, набросился на подругу Юрка.
   – К-к-кто это был? – заикаясь, спросила Ева.
   – Думаешь, я успел что-нибудь понять, кроме того, что ты бросилась бежать как угорелая? – ругался Гислер.
   – И откуда он вообще взялся?
   – Это, наверное, кто-нибудь из твоих духов появился, чтобы рассказать, где клад, а ты взяла и удрала, – пошутил Гислер.
   – Как смешно, – возмутилась Ева. – Я чуть не умерла от страха.
   В этот момент Журавлева снова увидела человека с костылем.
   Это ее так поразило, что она не смогла вымолвить ни слова, а только стояла, вытаращив глаза и показывала на него рукой.
   – Ты что там, привидение увидела что ли? – продолжал издеваться Юрка и обернулся посмотреть.
   Вид приближающегося человека в драных шляпе и пальто поразил Гислера не меньше, чем Еву, он сообразил включить фонарик и направить свет на него, а сам подцепил девчонку под руку и скомандовал:
   – Бежим! Надо уносить отсюда ноги!
   Теперь они бежали, не останавливаясь ни на минуту, до самого шоссе, пока не показалась остановка.
   Подъехал какой-то автобус, и они, не мешкая, запрыгнули в него.
   Уже на сиденье Юрка сказал:
   – Я понял, кто это был.
   – Ну и кто? – Ева еще не совсем пришла в себя.
   – Наверняка бомж какой-нибудь, я читал в газете, что сейчас они даже на кладбищах живут, – объяснил Гислер.
   – А зачем он за нами шел? – допытывалась Журавлева.
   – Может спросить чего-нибудь хотел, – предположил Юрка.
   – Как же, спросить, – нервно рассмеялась девочка. – Он, наверное, хотел узнать сколько времени.
   – Чтобы я еще тебя хоть раз послушал, – возмущался Юрка.
   – Это все ты со своим кладом.
   – Меня саму до сих пор трясет, я же не специально это придумала, – оправдывалась Ева.
   – Да кто тебя знает, – сказал Юрка.
   Когда Журавлева добралась наконец до дома, то единственное, на что у нее хватило сил, так это лечь спать. Ни о чем думать она просто не могла.

* * *

   Долорес, облаченная в лазурные одежды, важно восседала на стуле, обитым красным бархатом и смотрела непроницаемым взглядом прямо в огромное круглое зеркало.
   Альфредо подошел так незаметно, что она вздрогнула. Она, конечно, почувствовала его приближение, но не могла ни на секунду отвлечься от своего занятия.
   – Продолжаешь наблюдать? – поинтересовался магистр. – Надеюсь, ты не устраивала никаких козней?
   – Нет, мы же заключили соглашение, я всего лишь посторонний наблюдатель, не больше, во всяком случае до сего момента, – ответила зеленоглазая колдунья.
   – Почему до этого момента? Что-то произошло? – нахмурился магистр.
   – Мне кажется, что детям что-то мешает, – предположила Долорес и поправила выбившуюся рыжую прядь. – Или кто-то.
   – Почему ты так решила? – насторожился Альфредо.
   – Я почувствовала какую-то постороннюю силу, особенно когда девочка в поисках истины отправилась туда, где покоятся тела усопших, – поведала Долорес. – Альфредо, может нам пытается кто-нибудь противостоять?
   – Попробуем это выяснить, – ответил магистр.
   Альфредо схватил какую-то склянку, подошел к зеркалу и плеснул на него немного зеленой и очень вонючей жидкости. От поверхности зеркала пошел белый густой дым, а запах становился все резче. Через некоторое время и дым, и запах просто растворились в воздухе. Зеркальная поверхность скрылась под густой и мрачной черной завесой. Постепенно, мгновение за мгновением, все стало просветляться.
   Наконец появилось четкое изображение – в пещере сидела молодая красивая женщина и смотрелась в гладкую поверхность небольшого озера. Она была черноглазая и черноволосая.
   – Это Эффесса, – тихо произнес Альфредо. – Царица Хаоса.
   – Я догадалась, что это она, – спокойно ответила Долорес.
   Хранители продолжали внимательно наблюдать за происходящим.
   Вскоре в пещере появился мужчина в черном плаще. Когда он опустил капюшон, то ясно были видны его такие же черные волосы и глаза. Эта парочка выглядела так, словно их создавали из одного материала.
   – А это Тарибос? – спросила колдунья, хотя и сама уже прекрасно знала ответ на свой вопрос.
   – Да, это он, – подтвердил магистр. – Правитель Хаоса.
   Тарибос сел рядом с женщиной, и они оба стали внимательно вглядываться в озеро. Зеркальная за секунду до этого поверхность помутилась, и Хранители увидели, что они так внимательно пытались рассмотреть. Это были дети, из которых они готовили себе преемников. Правители Хаоса наблюдали за каждым их шагом.
   – Ты была права, – заметил Альфредо, когда картинка в зеркале погасла. – Они пытаются вмешаться.
   – Ну что я тебе говорила, – произнесла Долорес, довольная своей проницательностью.
   – Что они хотят? – задумался Альфредо. – Может быть нам пора устроить встречу?
   – Нет, давай подождем пока и посмотрим, как все сложится, – не согласилась колдунья. – Мы всегда сможем остановить детей.
   – Боюсь, что это делать поздно, – засомневался Альфредо.
   – Да и как ты собираешься это сделать?
   – Очень просто, – захихикала Долорес. – Забрать рукопись обратно, или направить их по ложному следу. Все равно это испытание не окажет ровно никакого влияния на мое решение, ты же знаешь.
   – Нет, мы все оставим, как есть, – твердо сказал магистр.
   – Они должны разгадать загадку.
   – Посмотрим, – хитро прищурившись, ответила Долорес.

* * *

   На следующий день, выспавшись, потому что был выходной и в школу идти не надо было, Ева могла спокойно все обдумать.
   Значит бабушка – не то слово, это точно. Она стала размышлять дальше и попыталась припомнить все как можно более подробней.