Авторов Коллектив. Альманах «Литературная Республика» №2/2013

Но слышу сердца сильный стук:
Сейчас раздастся чудный звук.
 
 
Ее зовут… Язык немеет,
Опять не может объявить,
Любимой именем не смеет
Минуты эти освятить.
Причина есть сему запрету.
Ее желанью и совету:
О ней ни с кем не говорить,
Я обещал ей верным быть.
Ее желание резонно.
Молчу, молчу не без труда,
Но все ж, признаюсь, иногда
Я мог бы имя восхищенно,
В котором радость многих лет,
Произносить, забыв запрет.
 
   1992

05
Виноградов Андрей, Москва

Твардовскому

 
А ты стоишь все там, на косогоре,
Кручиня взгляд и расстегнув шинель.
Войны прошедшей фронтовое горе
Всадило в сердце памяти шрапнель…
Давно ли те бои отгрохотали,
В которых Теркин выживал, как мог,
Где, попрана свинцом, железом, сталью,
Земля вгрызалась в стоптанный сапог,
Где с жизнью молодою расставались,
Забрав надежду у своих невест,
Фату сменивших траурной вуалью,
Тайком целуя свой нательный крест?..
Измерив гниль болот тогда под Ржевом,
Ты кровью сердца строки высекал
И слезы заедал ты черствым хлебом,
Пешком бредя на Киевский вокзал…
Но мог ли ты вернуться? – или это
Нам не постичь?.. И все ли ты сполна
Смог выразить больной душой поэта,
С которой отлетела пелена?..
И мнишь: вон там, за горизонтом – хаты,
Где окна заколочены навек,
Откуда, мать обняв, ушли солдаты,
Чьим шепотом свои стихи изрек…
Что ж, жизнь прожил ты до последней точки.
И не скулил, не подличал, не лгал —
И у судьбы не требовал отсрочки,
И милостей ни от кого не ждал…
 

   25-26 июня 2010 г.

Таможня
(басня)

 
Служив в таможне много лет,
В отставку вышел мой сосед.
Скопив немалый капиталец,
Решил – землицы прикупить,
А вместе – так тому и быть! —
Чтоб «пальцем не стучать о палец»,
Трудиться будет на досуге.
И план свой изложил супруге:
«Не глядя на солидность лет,
Желаю в пользу я семейству
Закрыть дорогу ротозейству —
И учредить такой запрет:
Всяк, следуя моей землею,
С поклажей малой иль большою,
Мне должен пошлину платить;
И с этого мы будем жить!»
Супруга – что ж! – план одобряет
И ждать прибытков начинает.
Вот ждет неделю, месяц ждет —
Никто чрез землю не идет.
Всяк норовит пройти изгибом —
Чрез речку или над обрывом.
Никто не чает дань отдать —
Будь конный или пеший странник,
Будь то купец иль муз избранник.
...................................................
Допрежь, чем сборы собирать,
Пойми, что здесь за обстановка:
Нужна ли старая сноровка?
 

   31.01.2012

Гроза

 
Вот дождь шумит, и рвутся
На лужах пузырьки.
Вот громы раздаются
Из Зевсовой руки.
Бежит стремглав прохожий,
Потоками гоним —
С собою столь несхожий
Солидный гражданин.
Вмиг вымокнув до нитки,
Он детство вспомнил вдруг:
Стянул с себя ботинки —
Не поглядев вокруг.
Да и кого стыдиться,
Когда ревет гроза,
Вода в низы стремится,
Пылают небеса
В разрядах ярких молний —
И снова в черноту…
Чудак бежит проворней,
Снимая на ходу
Пиджак, рубашку, брюки;
Бросает их в портфель
И мчится – ноги в руки!
«Вот это карусель!
Вот это дождь, погода!
Вот это, господа,
Скажу я вам, природа!
Вот это жизнь! И – да! —
Я будто вновь родился,
Душой помолодел»…
На улице творился
Стихийный беспредел…
 

   2006

06
Галочкина Лидия, Москва

Виртуальный кот

   (посвящается вдове)

 
Я кот с рабочего стола —
Жить в мониторе надоело.
Что виртуальность принесла?
Прыжок – и в дом вхожу я смело.
 
 
Один, пока хозяйки нет.
Она придет – возрадуется чуду!
И снимет плащ, и включит свет…
А я замру – мяукать ей не буду.
 
 
Нальет на ужин молока,
Кантату включит Перголези.
Заплачет снова, скорбь так велика,
Все об ушедшем муже грезит…
 
 
И трепетно меня возьмет,
Прижмет пушистенькое тельце.
Хозяйки рана заживет…
И я спокоен буду – сердцем.
 
 
Смогу утешить хоть на миг.
Она души во мне не чает!
Я лучше всех друзей и книг,
И тайны мне она вверяет.
 
 
А я мурлычу от души
Ту песенку, что мама пела,
Когда ребенком был… Спешит —
Мне тоже молока согрела.
 
 
В полосках рыжие бока,
Я так красив – глаза пленяют!
Меня пора воспеть в стихах,
Пусть в мониторе оживаю!
 
 
И вот моя любимая и я.
Я ни к кому так просто не вторгался.
И у нее зеленые глаза —
Я зверь, который раньше не влюблялся.
 

   25.042010

Было страшно стать вдовой…

1.

 
Было страшно стать вдовой, невыносимо.
Я печаль в душе три года проносила.
И помин с подружкою сегодня мы справляем,
Черный лист в календаре скорее отрываем.
 
 
И без песни, и крыла – птицей покалеченной,
Став больной бабой, однорукой, изувеченной.
Слабой-сильной надо быть мне одновременно —
Так вдовой я стала бедной преждевременно…
 
 
На столе зажгли свечу мы поминальную,
Долю горькую клянем, многострадальную.
Просим милости – подружка так отчаялась,
На скатерку водку пролила она нечаянно.
 
 
Вот уж десять лет как муж ее похороненный —
Так знакомы ей печальные церемонии,
Ленты черные с венками ритуальные.
Надевали мы платочки поминальные.
 
 
До утра сидим и плачем, безутешные.
Мы мужей своих любили, мы ж не грешные.
Нарожали деток, жили – не натешились!
Черной тканью зеркала мы все завесили…
 
 
Фото мужа в черных рамках мы развесили.
Я смотрю в глаза, молю, да не воскреснет ли…
Сжалься, Господи, ты надо мной, над несчастною!
Упокойную молитву шепчу часто я…
 
 
Все три года, горе горькое – тяжкий мой удел.
Стать вдовицею так рано мне Господь велел.
Закатилось солнце, все поверглось в черный мрак.
Вопрошаю, Господи, как выстоять, скажи мне – как?
 
 
Ношу скорби одолеть и тоску мне самой невмочь.
Нет плеча родного, милый, слышишь? И лишь в ночь
Приютит меня дорожка, мы тут шли вдвоем.
Я брожу во тьме одна под нашим фонарем.
 

2.

 
Моих жгучих слез никому не видать, вдовьих мук.
Не услышат сердца любящего бешеный стук.
Выживать мне одинокой – нет нужды, дорогой:
Обозначился весь мир без тебя пустотой.
 
 
Открываю дверь и в дом вхожу пустой без тебя.
Ветер памяти сбивает, душу всю теребя.
Без хозяина осталась собачонка – век ей выть.
Мы едины в жизни были. Как тоску избыть?
 
 
Может, елку на могиле завтра нам посадить,
Чтоб меня вот в эту елочку потом превратить.
Ты тогда меня, подружка, поливать не забывай —
Заглянуть позволь мне ветками в небесный рай.
 
 
Мои корни подрастут и смогут глубже достать,
Под землей руками любящими нежно обнять
И ласкать мужа дорогого – он спит вечным сном.
Согревают божьи ангелы тихий его дом.
 

   15-30 ноября 2009

Выживу

 
Выживу, выдержу, вытерплю, выстою,
Выпью на помин глоток.
 
 
Выложу, выкрою, выглажу, выношу
Черный мой, вдовий платок.
 
 
Высажу деревце, выращу, выхожу
Там, у ограды дубок.
 
 
Ветки расправятся, время потянется
Все успокоится в срок.
 
 
Памятью прошлого сердце согреется
Слезы ложатся у строк.
 
 
К осени ветер колючий взыграется,
Вскружит последний листок.
 
 
Стала душа моя скорби пристанищем —
Мир у вдовицы убог.
 
 
Выживу, выдержу, вытерплю, выстою.
Дай мне на все силы, Бог.
 

   4-5.10.2010

07
Генералов Анатолий, Саратов

Посвящение О.В.

 
Не умею думать о себе —
Снова за тебя переживаю.
Как помочь тебе… Ответь:
Ты где?..
Жаль, что я, как птица, не летаю.
 
 
Поскорей, пожалуйста, звони!
Объяви мне: что тебя тревожит…
Все мои душевные огни
Без тебя
На сумерки похожи.
 

Художник-вечер

 
Художник-вечер, торопыга,
По облакам рассеял цвет:
На белом – пятнами индиго,
На темном – зарева букет.
Не так, мой друг-ровесник, просто
До неба краски донести,
Коль ночь сметет рукою жесткой
Цвета, ей чуждые, с пути.
И небосвод, как в раме тесной,
Замрет – и на сердце тоска…
Не цвет волнуется небесный,
А – Свет, не пойманный пока.
 

Кузнечик

 
Пой, пой, кузнечик,
В траве хмельной.
Нам дарит встречу
Душистый зной.
 
 
Как мало надо
Тебе и мне:
В былинке радость
И в тишине.
 
 
Жую травинку
И – руки врозь.
Вся жизнь – в новинку,
И я в ней – гость.
 
 
Пой, пой, кузнечик,
Полей кумир.
Наш век не вечен,
Но вечен мир.
 
 
Кузнечик славный,
Подольше пой,
Возвысим главный
Мотив земной…
 

Поздний август

 
Томится лист предчувствием паденья,
Изгиб луны натянут тетивой.
Густеет ночь.
И ветра дуновенье
Играет пожелтевшею травой.
И в тишине тревожного прощанья
В траву упала первая слеза.
Но лета неостывшие желанья
Еще не смотрят осени в глаза…
 

Непогода

 
Как нервничает небо…
В облака
Гроза вонзает огненные шпаги,
И падает тяжелая вода,
И заполняет темные овраги.
Порывы ветра сотрясают дом,
Испуганно в саду мятутся тени.
И я готов молиться о любом,
Кто в дальнем поле
Встретил шквал осенний.
Стена воды скрывает близь и даль,
Слух напряженный ослабляет зренье.
Какая есть у неба-то печаль?
Ответа нет. Одно недоуменье…
 

Сретенский монастырь

 
Храм плывет навстречу облакам,
Куполами небо доставая.
Озаряет белостенный храм
Вышину от края и до края.
«Аллилую» слышит монастырь,
Усмиряет темные печали.
Видит нас Всевышний Поводырь.
Жаль, Его увидим мы едва ли…
 

Вина

 
У любви быть не может вины.
И зачем извиняемся мы
Перед прошлой неловкостью лет
Не ответят ни ночь, ни рассвет:
Если мы не любили, нас нет…
 

Закат

 
Поздние красные птицы
Вмиг обожгли небосвод.
Вечер на землю садится,
Звезды в кармане несет.
И за сережкою месяца
Плавится жгучая мгла.
Словно небесная лестница
Факел земли вознесла.
 

* * *

 
В минорной музыке дождя
Не слышно спора с непогодой:
Она, в саму себя уйдя,
Слиянье чувствует с природой.
В ее мятежности незлой
И в сером занавесе встречном
Есть привлекательный настрой
О нашем счастье скоротечном.
 

* * *

 
Ах, как поет скворец!
Свою подругу ждет.
И вскоре – молодец! —
Птенцов он обретет.
А дальше – как всегда
Все повторится пусть:
И стылая вода,
И золотая грусть,
И думы о весне —
Начале всех начал.
…Вот не забыть бы мне:
Скворечник обветшал.
 

* * *

 
Все о себе, да о себе…
Не успеваю вставить слово:
Оно помочь тебе готово,
Но застревает в тесноте.
И только редкими «да», «да»
Мосток пытаюсь перебросить.
Но дождь – из «Я» твоих – уносит
Мои желанья в никуда.
 

* * *

 
Пока смеялись мы
И возраст обсуждали,
Заплаты хмурой тьмы
На сумерки упали.
И ты спросила вдруг:
– Зачем нам эта осень?
– Не знаю, милый друг!
И ты грусти не очень…
 

* * *

 
Кто исцелил бы меня…
Думы мои одиноки —
Как из огня в полымя
Век нас бросает жестокий:
Душу лишает корней
Фарсом своих интермедий.
Домны реформенных дней
Золото плавят из меди.
Зла не желаем другим,
Веруем в радость земную.
Так почему же летим
В бездну глухую, немую?..
 

* * *

 
… Цветы открылись, слыша пенье птиц,
Трава росою сушь угомонила.
И горизонт аккордами зарниц
Ударил в струны спящего светила.
К летящим звукам душу подведу.
И за меня цветок тебе доскажет:
Как сладко ждать любимую в саду,
И как язык природы сердцу важен.
 

* * *

 
Обессилев, упала звезда —
Не она ли судьбу возносила?..
Пролетела стрелой, без следа,
Тьме далекой оставила силы.
Как же быстро рассыпался свет!
А казалось свечение вечным.
И помчались по памяти лет
И утраты, и новые встречи…
 

* * *

 
Луна, как невеста, глядит.
А ночь коротка, между прочим.
И скоро в прохладу влетит
Последнее облако ночи.
 
 
Проснется притихший цветок
И, слушая песенку птицы,
Глаза повернет на восток,
Чтоб капелькой света умыться.
 
 
Рассвета насыщенный тон
Вольется в певучее лето…
Пока же серебряный сон
Томится, предчувствуя это.
 

Облака

 
Вскину взор свой на облака,
Поучусь у смиренного лада…
Там толкается ветер в бока
Никому неподвластной армады.
Облака, подчиняясь, плывут
В бесконечном – и темном, и белом —
И меняют свой лик, и не лгут,
Продолжая небесное дело…
 

* * *

 
Душа раскрылась, как цветок,
Услышав искреннее слово.
Любви я верил, сколько мог.
И, разуверясь, верю снова.
Под солнцем плавится сугроб,
Разлились лужи вдоль обочин.
Зато лучи танцуют, чтоб
Сверкнуть в зеленом сердце почек.
 

* * *

 
Сухой листвой позванивает осень,
На первых льдинках вздрагивает луч.
Шуршат шаги… И ветерок возносит
Кристальный воздух до летящих туч.
Летят на Юг в тревоге птичьи стаи.
И крылья веток машут им вослед.
Осенний мир еще прозрачней станет…
Но расставаний бесполезных нет.
 

Осеннее утро

 
Серебряный туман
Сошел с отрогов красных,
Клубится здесь и там
Неясностью опасной.
 
 
Фонарики росы
Едва дорогу метят.
Небесные часы
Точней всего на свете.
 
 
В белесой тишине
Струится время смутно.
И трет глаза во сне
Желтеющее утро.
 

* * *

 
За усталым цветком наблюдал —
Как задумчиво он отцветал…
 
 
Лепестки раскрывал широко
И ронял их безмолвно, легко…
 
 
И, наверно, казалось ему:
Боль его не нужна никому…
 

* * *

 
В кипень-цвете опушенной груши
Ищут пчелы сладкую пыльцу.
Мерный гул еще приятней слушать,
Пригибая веточку к лицу.
 
 
Молодой листвы веселый глянец…
Невозможно чистый первоцвет!
Не понять, что делается с нами —
И хмельно, и боли в сердце нет.
 
 
Просто все. А тайны не помаешь.
Быть – не быть? Для сердца не вопрос…
Сотни лет живи – и не устанешь:
Все живое трогает до слез!
 

Русь

 
Мерзлота вековая,
Сине-белые льды…
Это даль, но такая —
Осиянные сны!
 
 
Реки к Северу, к Югу…
И поля, и леса.
И просторы повсюду —
Ворота в небеса.
 
 
И не Русь оплошала,
Оплошали не мы:
Сколько выло шакалов,
Сколько выпало тьмы.
 
 
Мы на миг оступились,
Скажем сердцу: «Не трусь!» —
С нами Божия милость,
Наша вечная Русь!
 

* * *

 
И звезде захотелось взглянуть
На мерцающий свет одинокий —
Так твоя серебристая грудь
Задышала волненьем высоким.
 
 
И кому удалось изваять
Это чудо – овалов и тени…
Я напрасно пытаюсь понять,
Как создал тебя дерзостный гений.
 
 
Что сравнимы с тобою цветы,
Говорящие нежностью тоже…
А в каких садах выросла ты
И звезда мне ответить не может.
 

Снежинки

 
Снежинки берутся откуда?
В небесной заоблачной мгле
Рождается светлое чудо
И нежно стремится к земле.
Снежинки – живые, живые!
Мерцают, парят и зовут.
И знают пространства иные,
Куда наши души плывут…
 

В столице…

 
В джунглях улиц, в джунглях толпы
Онемел чистый голос провинций.
Взоры встречных полуслепы,
И не русскими кажутся лица.
 
 
Инородец ли я, или – туп,
И блуждаю не там, где бы надо…
Купол Храма Спасителя люб,
И подножье Его без– ограды.
 
 
Миновал бы столичный бедлам —
Малосольную славу пиара…
Да звезда есть двуглавая там,
Что глядит в нас пока еще даром…
 

Багетчик

 
Недосуг мне сетовать да хныкать,
Мол, настали времена не те…
В рамах буду конопатить стыки,
Помогать проснуться красоте.
Есть на свете ложные улыбки,
Есть на свете искренняя грусть.
Я свои давнишние ошибки
Рассудить сегодня не берусь.
Буду править ветхие картины,
Что струят из детства тихий свет,
Каждый день встречать, как именины,
А в ином, наверно, смысла нет.
 

08
Головко Игорь, Москва

Прости

 
Несется в вечность наша жизнь рекою.
Прошли мы жар пустынь и холод вьюг.
И в радости, и в горе ты со мною,
Мой самый чуткий, самый верный друг.
 
 
Из Книги жизни ты страниц не вырвешь.
Не перепишешь, что уже прошло.
Пересечешь свой Рубикон, свой финиш,
Оставив из деяний полотно.
 
 
Прошли весь путь – свершились ожиданья.
Все хорошо, еще, хоть век, живи.
Мы вместе шли от первого свиданья
До настоящей, чувственной любви.
 
 
В конце пути, в период завершенья,
Когда расцвел закатом и наш век,
Когда ждешь кары или же прощенья,
С тобою рядом верный человек.
 
 
А годы жизнь нам отмеряют строго.
Жаль, невозможно бег их замедлять…
Чем дольше путь, тем тяжелей дорога,
И очень страшно друга потерять.
 
 
За все винюсь, за все один в ответе.
Коль мне придется первому уйти,
Любовь мою, покинув на Планете,
Прошу тебя: «Прости меня, прости».
Молю тебя: «За все меня прости!»
 

Дитя гордыни

 
Жизнь продолжает течь рекою.
Поэтов разномастных рать
Спешат за Пушкиным толпою,
Пытаясь гения догнать.
Такой и я, дитя гордыни,
Толкаясь, лезу на Олимп,
Свергаю ветхие святыни,
Срывая с них горящий нимб.
А чтобы «огонька» подбросить,
Как он, когда-то, в старину,
Я все прошу, какую осень,
Мне кружку принести жену.
И заболотистое лето,
Где кроме мух и комаров,
Что просто мука для поэта,
Мешает множеством дворов.
Уединение – подруга,
Когда ты можешь не спеша,
Среди нехитрого досуга,
Писать, о чем поет душа.
А может, не хватает тройки,
В тумане звона бубенцов…
У нас же всласть грохочут стройки,
И мерен гул автоплугов.
Нет! Мы простых дорог не просим,
Не ждем с протянутой рукой
От Бога Болдинскую осень,
Трудолюбивый непокой.
Мы вдохновенье маним, маним,
И над созвучием корпя,
Мы графоманим, графоманим.
Все для людей, не для себя.
Мы не хотим для них покоя.
Так хочется Поэтом стать!
Спешим за Пушкиным толпою.
Но тщетно Гения догнать.
 

Дорога

 
Повела меня душа искать судьбинушки.
Что осталось сироте мне сиротинушке?
Как топтать с утра весь день дорогу пыльную.
Где беднятскую совсем, а где обильную.
 
 
По дороге той запыленной шатаюся,
То душою отдыхаю, а то маюся.
Приведет меня дорога к неизвестности.
Доведет мя до греха-то из-за честности.
 
 
Снова ждет меня дорога забубенная,
Та длиннющая дорога опаленная.
Где встречаюсь снова с солнцем я, с туманами.
То с людьми порой сердечными, то странными.
 
 
Я к дороге той прирос и приохотился,
Да людей я не хулил, на них не злобился.
Не смотрю я на чины и на сословия —
Русь великая моя, моя Московия!
 
 
Все блуждаю я лесами, деревеньками.
Где болтаю я с Аксиньями да Сеньками.
Оттого душа как торба раздувается —
Ведь Россия под ногой моей вращается.
 

Я к Блоку шел…

 
Я к Блоку шел дорогой длинной.
То – молодость. Она светла…
В той жизни девственно невинной
По Пушкину любовь цвела,
Противясь сонму заклинаний,
И не желая ткать кружев
Из чуждых сердцу излияний,
И складок платия у дев.
 
 
Я к Блоку шел, скользя сквозь время,
Сквозь холод и сиянье рос,
И кровь, разлитую в поэме,
Что благословлял Христос.
Сквозь войны и через пустыни,
Конспекты, лекции, цитаты,
И неуступчивость гордыни,
Подъемы духа и откаты.
 
 
Я к Блоку шел, и путь тот дальний
Решил беспрекословный рок.
Кто знал в случайности случайной —
Соседом станет вечным Блок?
Через гряду, что сердцу мила,
Мне тут, сейчас…
Сто лет назад,
Скакал он на коне – Аттила!
Все в печь любви был бросить рад.
Он бурно чувствовал, страдая,
От неба милость, не прося,
Бумагу рифмами терзая,
Как флаг, любовь в душе неся.
 
 
Хрусталь души родит поэта,
Палитры сказочную вязь,
Способность дать оттенок цвета,
Над словом княжескую власть.
Все было в нем. И в жизни трудной,
Несносной гордому уму.
Мечтал всегда о деве чудной,
Открытой только лишь ему.
Я в нем увидел Человека,
Метущегося в длинном сне
На переломе злого века,
На все смотрящего извне.
Здесь, в Шахматово, башню строя,
Иль в Петербурге проживая,
Он не желал себе покоя,
Что счастлив, до конца не зная.
 
 
Продолжен бой – покой нам снится,
Как лошадь Русь галопом мчит.
В нем сердце Блока будет биться.
И в каждом русском застучит.
 
 
Потомки, что все в жизни ищем?
Чего терзаемся? Что ждем,
Мы в августовскую жарищу
Здесь, в Шахматово, под дождем.
 
 
И в состоянии полунищем,
Когда на сердце боль и стон,
За смыслом, за духовной пищей
Мы к Блоку, трепеща, идем.
 

Песнь листопада

 
Уж скоро осень подойдет, души отрада.
Душа горит, душа поет от листопада.
И в этом яростном огне под сердца трепет
Я верю, что дождаться мне желанной встречи.
 
 
Она настанет под дождем, под листьев шорох.
Их ветер чувственным огнем прочь гонит ворох.
Ты обязательно придешь и сядешь рядом.
Мы будем вместе слушать дождь, песнь листопада.
 
 
Настанет счастье и покой, нет слаще сласти,
Когда любимая со мной – покой и счастье.
И в этом яростном огне под сердца трепет
Я верю, что дождаться мне желанной встречи.
 
 
Уж скоро осень подойдет, души отрада.
Душа горит, душа поет от листопада.
 

Хозяин слова

 
Заржавело все в душе,
Заскрипели струны.
Провернулось колесо
Ветряной фортуны.
Загорелся как костер,
Прогорел и… пепел.
Краду счастье будто вор,
Мир уже не светел.
 
 
Пошел к черту этот край —
Я хозяин слова!
Что, дружище? Наливай.
Жизнь моя сурова.
 
 
Я чего-то не пойму,
Что с моей судьбою?
В руки, враз, себя возьму,
Прекращу запои.
И, конечно, этот дым.
Он для сердца вреден.
Буду жить совсем один,
Не ходить к соседям.
 
 
Пошел к черту этот край —
Я хозяин слова!
Что, дружище? Наливай.
Жизнь моя сурова.
 

Вдруг

 
Вдруг накатилось, как волна —
Все было мало.
Оно дрожало и сипя,
Хрипя, дышало.
И быстрой молнией, пронзя,
Все нервы, члены,
По телу, клетками гремя,
Неслось сквозь вены.
От света и до темноты,
С темна до света.
От сложности до простоты,
Нигде и где-то.
То поднимало вновь оно,
То опускало.
Луна глядела сквозь окно —
Все было мало.
 

Что нам тоска?

 
Что нам тоска, что нервные страданья?
Когда души нетленна чувства связь.
Нам не страшны прогнозы и гаданья.
Когда любовь живет, пылая, в нас.
 
 
И на заре, и в одинокий вечер.
И в холоде, и в снеге долгих зим.
Меж нами жаркий непрерывный ветер.
Сердец пожар горит неутолим.
 
 
Ему не надо новых чувств в награду.
Не беспокоит подлых слухов ливень.
Мне чудится: гуляем мы по саду, —
Небес безбрежных распахнулась синь.
 
 
И знает сердце, что довольно слова,
Лишь знака – ты мне только намекни —
Порвется цепь, плотина рухнет снова,
И все потонет в бешеной любви.
 
 
Что нам тоска, что нервные страданья?
Когда души нетленна чувства связь.
Нам не нужны прогнозы и гаданья.
Когда любовь живет, пылая, в нас.
 

Жду судьбу

 
Вот и осень с дождями пришла,
Вот и осень опять пожелтела.
А любовь, что костром меня жгла,
А любовь до конца догорела.
 
 
Мою небо услышит мольбу,
Проведет к счастью тайной тропою.
В одиночестве жду я судьбу,
Потихоньку лишь дверь ей открою.
 
 
Может с первым весенним лучом,
С первой ласточкой счастье забьется.
Загорится вновь сердце костром
И по телу огнем разольется.
 
 
Верю, небо услышит мольбу.
В жизни ждет то одно, то другое.
В одиночестве жду я судьбу.
Потихоньку лишь дверь ей открою.
 
 
Может, слишком наивным я был,
Может, счастье мой мозг замутило,
Может, слишком тебя я любил —
Зло измены меня подкосило.
 
 
Небеса пусть услышать мольбу.