Таким было время образования и укрепления Русского централизованного государства. Это время сформировало личность Ивана Грозного и испытало на себе ее воздействие. Едва ли в русской истории найдется другой исторический деятель, который получил бы столь противоречивую оценку у потомков. Одни считали его выдающимся военачальником, дипломатом и писателем, образцом государственной мудрости. В глазах других он был кровавым тираном, почти сумасшедшим. Где же истина? Кто прав в своей оценке? Ответы на подобные вопросы могут дать только факты.
ГЛАВА I. СЕМИБОЯРЩИНА
   Дед Грозного, Иван III, женат был дважды: в первый раз на тверской княжне, а во второй – на византийской царевне Софье (Зое) Палеолог. Трон должен был перейти к представителям старшей линии семьи в лице первенца Ивана и его сына Дмитрия.
   Великий князь короновал на царство внука Дмитрия, но потом заточил его в тюрьму, а трон передал сыну от второго брака Василию III (1505–1533 – годы правления). Подобно отцу, Василий III тоже был женат дважды. Первый брак оказался бездетным, и после 20 лет супружеской жизни Василий III заточил жену в монастырь. Второй женой великого князя стала юная литвинка княжна Елена Глинская, не отличавшаяся большой знатностью. Ее предки вели род от хана Мамая. Поначалу второй брак Василия III тоже оказался бездетным. Четыре года супруги ждали ребенка, и только на пятом Елена родила сына, нареченного Иваном. Недоброжелатели-бояре шептали, что отец Ивана – фаворит великой княгини. Иван Васильевич Грозный родился в селе Коломенское, неподалеку от Москвы, 25 августа 1530 г.
   Согласно легенде, во всем царстве в час рождения младенца будто бы разразилась страшная гроза. Гром грянул среди ясного неба и потряс землю до основания. Казанская ханша, узнав о рождении царя, объявила московским гонцам: «Родился у вас царь, у него двои зубы: одними ему съесть нас (татар), а другими вас»[130].
   …Великий князь смертельно занемог на осенней охоте под Волоколамском. Услышав от врача, что положение его безнадежно, Василий III велел доставить из столицы завещание. Великий князь благословил сына Ивана «на государство». Василий III передал управление боярам, а не великой княгине. Ему перевалило за 50, Елена была лет на 25 моложе. Муж никогда не советовался с женой о своих делах. Он не доверял молодости жены, мало надеялся на ее благоразумие и житейский опыт. Но еще большее значение имело другое обстоятельство. Вековые обычаи не допускали участия женщины в делах управления. Если бы великий князь вверил жене государство, он нарушил бы московские традиции.
   Смертельно занемогший Василий III призвал для утверждения своего завещания трех бояр: М. Юрьева, князя В. Шуйского и М. Воронцова, а также младшего брата Андрея. В беседе со своими будущими душеприказчиками великий князь упомянул о том, что он намерен облечь опекунскими полномочиями также князя Михаила Глинского. Бояре выразили согласие. В. Шуйский также выставил кандидатуру своего брата Ивана Шуйского, а Михаил Юрьев назвал имя своего двоюродного дяди Михаила Тучкова. Так был сформирован опекунский совет около малолетнего царя.
   Василий III вверил дела семи душеприказчикам. Этот факт помогает решить загадку знаменитой московской семибоярщины. С ее помощью Василий III надеялся оградить трон от покушений со стороны могущественной боярской аристократии и ограничить влияние боярской думы. Избранные советники должны были управлять страной и опекать великокняжескую семью в течение двенадцати лет, пока наследник не достигнет совершеннолетия.
   Бояре-опекуны короновали трехлетнего Ивана через несколько дней после кончины великого князя.
   Великий князь Московский Василий III Иванович умер 4 декабря 1533 г. и похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля.
   Бояре спешили упредить мятеж удельного князя Юрия (брата Василия III) – 25 лет Юрий примеривался к роли наследника бездетного Василия III. Опекуны опасались, что Юрий попытается согнать с трона малолетнего племянника. Чтобы предотвратить смуту, они захватили Юрия и бросили его в темницу. Удельный государь жил в заточении три года и умер «страдальческой смертью»: его уморили голодом.
   Передача власти в руки опекунов вызвала недовольство боярской думы.
   Князь Иван Овчина-Телепнев-Оболенский, названный поляками в числе главных руководителей думы, стал для опекунов самым опасным противником. Он сумел снискать расположение великой княгини Елены. Молодая вдова, едва справив поминки по мужу, сделала Овчину своим фаворитом.
   Правление бояр продолжалось 10 лет, вплоть до 1548 г. Власть семибоярщины начала рушиться в тот день, когда М. Глинский был заключен в тюрьму. Все это время прошло в постоянной борьбе за власть между различными боярскими группировками.
   Восьмилетний великий князь возненавидел бояр, обвиняя их в смерти матери, которую очень любил.
   В последний год жизни Елена много болела и часто ездила на богомолье в монастыри. Смерть молодой женщины, как видно, была естественной. Правда, австрийский посол Герберштейн, по слухам, писал об отравлении великой княгини ядом. Но позже он сам удостоверился в неосновательности молвы. Бояре восприняли смерть Елены как праздник. Бывшие члены семибоярщины честили незаконную правительницу, не стесняясь в выражениях.
   Елена Глинская умерла в 1538 г. в возрасте 30 лет.
   Хочется отметить, что в годы правления бояр, когда малолетний государь не мог управлять страной, ухудшилось положение народных масс. Злоупотребления и взят 1оч 0ничество высокопоставленных лиц достигали невиданных размеров. Сложившаяся ситуация привела к обострению классовой борьбы. Выступления свидетельствовали о сильном социальном недовольстве. Ситуация в стране была почти кризисной. Этим все сказано.
ГЛАВА II. ДЕТСТВО ИВАНА
   После смерти великой княгини Елены Глинской опекуны решили расправиться с князем Овчиной. Они были единодушны в своей ненависти к временщику. С гибелью Андрея Старицкого старшим среди опекунов стал князь Василий Шуйский, женившийся на царевне Анастасии, двоюродной сестре малолетнего великого князя Ивана IV. Став членом великокняжеской семьи, князь захотел устроить жизнь, приличную его новому положению. Будучи членами одной из самых аристократических русских фамилий, Шуйские не пожелали делить власть с теми, кто приобрел влияние благодаря расположению Василия III.
   Победа Шуйских была полной, но кратковременной. Старый князь Василий умер в самый разгар затеянной им смуты. Младший брат Иван Шуйский не обладал ни авторитетом, ни опытностью старшего брата.
   Противники Шуйского воспользовались этим, выхлопотали прощение Ивана Бельскому, арестованному во время разгрома семибоярщины, и вернули его в столицу. Иван Шуйский не пожелал признавать поражения. Он поднял мятеж в Москве. Мятежники низложили митрополита Иосаафа, а князя Бельского сослали на Белое озеро и там тайно умертвили.
   Когда князь Иван умер, во главе партии Шуйских встал князь Андрей Шуйский. Он лишился поддержки бояр и был убит в конце 1543 г. Правлению Шуйских пришел конец. В то время великому князю исполнилось 13 лет.
   Иван IV потерял отца в три года, а в семь с половиной 1 лет остался круглым сиротой. Его четырехлетний брат Юрий не мог делить с ним детских забав. Ребенок был глухонемым от рождения. Достигнув зрелого возраста, Иван не раз с горечью вспоминал свое сиротское детство. Безобразные сцены боярского своеволия и насилия, среди которых рос Иван, превратили его робость в нервную пугливость. Великий князь много терпел от бояр. Пользуясь его малолетством и беззащитностью, они хотя и потворствовали ему в малостях, но в то же время грубо с ним обходились, оскорбляли при нем память его родителей, озлобляли его самого, даже мало заботились о том, одет ли он как следует, накормлен ли – это впоследствии вылилось в ненависть к боярам.
   В тринадцатилетнем Иване уже сказывался будущий Грозный. Шуйские на свою голову приучили его к полной невоздержанности и поощряли все дурные проявления наследственности. Любя охоту, он 1с удовольствием 0 не только убива 1л 0 зверей, но и мучил домашних 1 животных 0, бросая их с высокого крыльца. А бояре говорили: «Пусть Державный тешится». Бояре хвалили в нем смелость и мужество, проворство. Глинские не только не удерживали его, но и поощряли всякое проявление разврата и злой воли. Юноша-царь не признавал сострадания и милости, и в эти годы он является перед нами порывистым и гневным, неспособным сдерживать себя ни на йоту, разве что из страха.
   Иван быстро развивался физически и в 13 лет выглядел сущим верзилой.
   Представленный в своем развитии самому себе, окруженный врагами, он рано повзрослел. Он с жадностью читал все, что попадалось ему под руку: историю священную, римскую, русские летописи, творения святых отцов. Ни один государь нашей древней истории не был так начитан, как Иван Грозный.
ГЛАВА III. ВЕНЧАНИЕ НА ЦАРСТВО ИВАНА IV
   Прошло три года, и, наконец, Ивану исполнилось 16 лет, т. е. срок совершеннолетия. Он вдруг созвал бояр, пригласил митрополита Макария и объявил о своем решении жениться. Речь шла о принятии царского титула.
   Никто из предков Ивана IV не был царем. Почему Иван IV пожелал стать царем, не удовлетворившись княжеским титулом? Слово «царь» происходит от латинского «цезарь», превратившегося из личного имени великого римского полководца в императорский титул. Царями на Руси называли византийских и германских императоров, а также ордынских ханов. Поэтому, провозгласив себя царем, Иван IV достигал одновременно нескольких целей.
   Во-первых, тем самым он демонстрировал полную независимость Руси от Орды и, более того, равенство с ней.
   Во-вторых, подчеркивал претензии Русского государства на византийское наследие, основанное на «Сказании о князьях Владимирских».
   В-третьих, царский титул позволял занять существенно иную позицию в дипломатических отношениях с Западной Европой. Великокняжеский титул в Европе переводили как «принц» или «великий герцог». Титул же «царь» либо совсем не переводили, либо переводили как «император». Русский самодержец тем самым вставал вровень с единственным в Европе императором – германским.
   Наконец, обретение царского титула имело значение не только для внешней, но и для внутренней политики. Став царем, государь поднимался на недосягаемую высоту над многочисленными князьями, в том числе и потомками великих (тверских, суздальских, ярославских и т. д.) князей. В Византии император фактически возглавлял даже церковь. Все поучения византийских отцов церкви о почитании царя теперь переносились на государя всея Руси.
   С моей точки зрения, влияние Византии на развитие Руси было велико. Многие перемены в начале возникновения и развития Древнерусского государства повлекли за собой серьезные изменения (например, принятие христианства; развитие культуры, ремесел и т. д.) в ходе исторического развития страны.
   Историки предполагают, что инициатива принятия столь важного решения принадлежала не столько самому Ивану IV, сколько его советникам, скорее всего, Глинским и митрополиту Макарию – одному из самых просвещенных людей своего времени.
   Венчание на царство состоялось 16 января 1547 г. в Успенском соборе.
   По обычаям того времени считалось неприличным, чтобы царь был без царицы, а потому Иван, несмотря на свой шестнадцатилетний возраст, стал подумывать о женитьбе. Еще до коронования был разослан по всей Руси указ всем боярам и дворянам, чтобы они в назначенный день представили своих незамужних дочерей в ближайший город к наместникам на смотр.
   «А кто не привезет, – говорилось в указе, – дочери своей на смотр, тому ждать от меня великой опалы и казни»[131].
   Из множества девиц царь выбрал Анастасию, дочь боярина Романа Захарьина-Кошкина, и через несколько недель после своего коронования отпраздновали свадьбу.
ГЛАВА IV. ПОЖАРЫ В МОСКВЕ
   В Москве, между тем, царствовали Глинские, и народ по-прежнему терпел притеснения от них. Угнетенный, невежественный народ был очень суеверен, а тут, как на беду, случились такие происшествия, которые считались предзнаменованиями большого несчастья: с одной колокольни упал колокол-благовестник; гром ударил в купол Успенского собора; то там, то здесь вспыхивали пожары. Народ ждал беды, и вдруг, почти одновременно с возвращением царя с богомолья, вспыхнул ужаснейший пожар, причины которого никак иначе, как волшебством, не могли объяснить. Это случилось летом в Москве. Деревянная столица горела нередко, но такого страшного пламени, как 21 июня 1547 г., москвичи еще не знали. В 12 ч 30 мин пожар вспыхнул на Арбате. В сухой ветреный день огонь распространился по всему городу с молниеносной скоростью. Царь со свитой перебрался в село Воробьево. Митрополит Макарий, замешкавшийся в Успенском соборе, чуть не погиб.
   Во время пожара погибло несколько тысяч человек, выгорел практически весь город – 25 тыс. дворов. Свыше 80 тыс. человек остались без крова.
   Царь велел расследовать дело и послал своих чиновников спросить собравшийся на площади народ, что он думает о причине пожара. Народ начал суетливо говорить о том, что княгиня Анна Глинская со своими детьми волхвовала: вынесла сердца человеческие, опускала их в воду, ездя по Москве, кропила. Потому Москва и выгорела. Суеверный народ верил этим сказкам, и толпа, пришедши в ярость, пустилась бежать по улице, ведущей к дому Глинских, убивая по дороге всех встретившихся слуг последних. Один из Глинских был убит. Другие бежали в Воробьево, к царю, надеясь спастись. Народ целыми тысячами двинулся в село, требуя громкими криками выдачи своих врагов. Народу горько приходилось от власти Глинских. Понадобилась военная сила, для того чтобы смирить беспокойный люд.
   Молодой царь был сильно поражен всем тем, что случилось. Теперь уже было не до пиров, коль столица стояла в огне, а народ бушевал и самоуправничал. Мрачно и грустно было у него на душе, но он не знал, что делать, не знал, как повернуть ход событий. Протопоп Сильвестр, проживавший вместе с царем в Воробьеве, прежде известный Ивану своей набожностью и умом, смело высказался государю. Он призвал Ивана вдуматься еще раз в то, что происходит вокруг, стал говорить о том, как сильно и невыносимо страдает народ от боярского правления. Он говорил, что Бог, поручая царям государства, потребует у них отчета в день Страшного суда; что не сумеют от Его приговора ни отговориться, ни отпроситься те из царей, которые не заботились о своем народе, предаваясь пиршествам, пьянству, праздности; что вся кровь и все слезы падут на душу Ивана Васильевича, если сам он не переменит своего образа жизни, если, расставшись с грубыми удовольствиями, удалив от себя лицемеров и притеснителей-бояр, не возьмется за дело – во исполнение той великой обязанности, которую возложил на него, как на царя, Всевышний.
   Речь священника была трогательна, она взволновала молодую и набожную душу царя, слезы выступили на его глазах, он осознал свой грех.
   Мне кажется, что именно после этого трагичного происшествия и проницательного разговора с Сильвестром в душе Ивана Грозного произошла перемена. Он почувствовал, что его собственная бездеятельность – главный виновник всех несчастий. Боясь Божьего наказания, Иван поклялся и перед Богом, и перед собой посвятить себя труду на благо русскому народу.
   С этого момента начинается новая страничка в истории Руси, страничка преобразований и перемен.
ГЛАВА V. ВНУТРЕННЯЯ ПОЛИТИКА ИВАНА IV ГРОЗНОГО ПО УКРЕПЛЕНИЮ СВОЕЙ ВЛАСТИ
1. Образование Избранной рады
   Около 1549 г. Иван IV приблизил к себе новых советников – так называемую Избранную раду.
   На Руси название «Избранная рада» никогда не было в ходу. Единственный раз оно встречается в сочинении князя Андрея Михайловича Курбского «История о великом князе Московском»[132]. Курбский писал свое сочинение в Великом княжестве Литовском, куда бежал в 1564 г. Обращаясь к польским, литовским и русским читателям, жившим в княжестве, он применил понятное им слово «рада», происходящее от немецкого «рат», что означает «совет». Так, князь-беглец подчеркивал, что совет доверенных лиц выполнял у царя роль своеобразного правительства.
   В Избранную раду входили, по словам А. М. Курбского, «мужи разумные» и «совершенные». Подлинным лидером ее был выходец из костромского дворянского рода Алексей Федорович Адашев, возглавлявший Челобитенную избу, куда обращались с челобитными – жалобами, просьбами, доносами. Адашев был молод, обладал блестящими способностями, талантом государственного деятеля. Он возглавлял высшее контрольное ведомство, в его руках была поистине беспредельная власть.
   Ближайшим сподвижником Адашева стал протопоп кремлевского Благовещенского собора и царский духовник Сильвестр. Всесторонне образованный, он оказал большое влияние на духовное развитие молодого царя, привив вкус к чтению книг, и поощрял в нем склонность к философствованию. Сильвестр держал мастерские, в которых трудились богомазы и переплетчики старых книг. В мастерских работало много людей по найму: Сильвестр освобождал своих холопов, понимая невыгодность их подневольного труда.
   И Сильвестр, и Адашев пользовались особым доверием царя…
2. Судебник 1550 г.
   Русь нуждалась во всестороннем обновлении. Крупнейшим событием середины XIV в. стало принятие нового Судебника. Важнейшие дела в государстве подлежали суду самого царя. Первая статья Судебника так и начиналась: «Суд царя и великого князя…»[133]. Россия не имела в то время независимых от государства судебных органов. Всякий высокопоставленный чиновник был одновременно и судьей.
   Верховная власть, не забывшая народного возмущения 1547 г., закрепляла в Судебнике ответственность за должностные преступления. Впервые в истории России вводились наказания для взяточников. Правда, наказания для высших должностных лиц были мягче. Авторы Судебника несколько ограничили права наместников, стремясь сдержать их произвол.
   Кроме боярского суда, сохранялся как пережиток прошлого и «суд Божий», иначе «поле» – поединок спорящих сторон. «Суд Божий» основывался на убеждении в том, что «за правым сила»[134].
   Судебник 1500 г. ограничивал такой вид суда, как «поле», заменяя его другими формами судебных разбирательств. В средневековом розыскном деле главным доказательством вины считалось признание обвиняемого, лучше – добровольное.
   Неявка в суд рассматривалась как признание вины. В случае упорного запирательства (когда дело касалось государственных интересов) применялись пытки (кнут, дыба, клещи, специальный огонь и т. п.).
   Судебник устанавливал ответственность за оскорбление, вводя различные наказания за «бесчестье». Так, за оскорбление купца полагался штраф в 50 р., посадского человека – 5 р., а за «бесчестье» крестьянина – 1 р.
   Видно, что размеры штрафов показывают различие положений в обществе представителей того или иного класса.
   Зависимость крестьян по Судебнику 1550 г. усилилась: отныне землевладелец именовался «государем» мужика и нес юридическую ответственность за крестьянина.
   Иван IV и его советники, создавая Судебник, на мой взгляд, не искали блеска славы, а пытались добиться пользы. Это видно по заложенным в Судебник законам. Создание Судебника – это значительный шаг по пути укрепления порядка и законопослушания в стране. А ведь этого в России всегда-то и не хватало!
3. Стоглавый собор
   Прочность светской власти во многом зависела от авторитета православной церкви. Но будет ли прок от увещеваний служителей церкви, если в ней самой нет порядка? Ведь в народе давно посмеивались над ленивым и неряшливым попом, особо не утруждающим себя на службе Господу, а более озабоченным насыщением своей утробы. Далекая от евангельских идеалов, порочная жизнь части духовенства позволяла еретикам активно влиять на паству, убеждая ее в неприемлемости существующего церковного устройства. Высшие православные иерархи осознавали необходимость перемен.
   В 1551 г. состоялся церковный собор, вошедший в историю как Стоглавый, поскольку в тексте итогового документа содержалось ровно сто глав. Иван IV предложил собору вопросы для обсуждения и разрешения: например, о небрежной переписке церковных книг, о бесчинствах в церкви во время службы и т. п. Текст решений собора бал озаглавлен так: «Царские вопросы и соборные ответы о многоразличных чинах»[135].
   Прежде всего церковь нуждалась в единообразии. Ведь в разных частях Русского государства существовали немалые различия в образах, да и молились большей частью не общерусским святым, а своим, «местночтимым».
   По инициативе митрополита Макария Стоглавый собор утвердил ранее принятое решение о признании всех «местночтимых» святых общерусскими. В едином государстве создавался единый православный пантеон. Собор распорядился проверить исправность всех церковных книг. Запрещались новшества в иконописи: образцом должны были служить древнейшие иконы. Был разработан и единый порядок исполнения обрядов.
   Собор наметил открытие в Москве и других городах специальных школ для подготовки священников и дьяконов. Стоглав осудил вольность поведения, ибо от нее происходит «укоризна нашей православной христианской вере». Говоря о положении, сложившемся в церкви, Иван IV утверждал, что «бесславие вошло в люди: в церквах Божиих, в соборах и приходных стоят без страха и в тафьях, и в шапках, и с посохи якоже на торжищи или на позорищи, или на пиру, или яко в корчемницы. И говор, и ропот, всяко прекословие, и беседы, и смрадные словеса. Пения Божественнаго неслышать в глумлении. Церковь Божия устроена на молитву приходити и на оставлении грехов…».
   Да и сами монахи и священники ведут себя не лучше: «В церкви всегда пьяни и без страха стоят и бранятся и всякие речи неподобные всегда изо уст их исходят», а иной раз они «в церквах бьются и дерутся промеж себя». Монахам издавна разрешалось пить вино во славу Божию, но умеренно. Однако в монастырях, говорилось на соборе, установился иной обычай: «…аще имеем питие пьянственное, не можем воздержатися, но пием до пьянства». Чтобы искоренить это зло, собор запретил монахам пить водку («горячее вино») и разрешил лишь легкие итальянские виноградные вина.
   Соборным решением запрещалось приглашать на свадьбы скоморохов. Церковное проклятие грозило волхвам и чародеям, гадающим по звездам и астрологическим книгам. Осуждалось ношение тюбетеек и бритье бород. Как тяжкое преступление расценивалось принесение ложной присяги на Евангелии.
   Итак, Стоглавый собор способствовал искоренению безнравственности в духовенстве. Собор сохранял самостоятельность церкви.
4. Система центрального управления
   При Избранной раде складывается новая – приказная система управления. Уже с начала XVI в. за тем или иным боярином закреплялось какое-то постоянное поручение от государя. Постепенно вокруг этого вельможи образовывался штат постоянных сотрудников – дьяков и подьячих. Так приказ-поручение превращался в приказ-учреждение. Одни приказы, выполнив свою задачу, упразднялись, другие превращались в постоянные органы власти. Например, Посольский приказ ведал дипломатическими сношениями с другими государствами. Во главе его в течение 20 лет стоял талантливый дипломат думный дьяк (высший административный чин) Иван Михайлович Висковатый.
   Разрядный приказ ведал организацией вооруженных сил страны, назначениями на командные должности. Поместный приказ распределял поместья между служилыми людьми, ведал земельными спорами. Разбойный приказ занимался борьбой против «лихих людей». Дьяки и подьячие каждого приказа набирались опыта в определенной сфере государственного управления. Так складывался профессиональный государственный аппарат – главная опора центральной власти.
   Отмена кормлений
   В 1555–1556 гг. Избранная рада отменила кормление. Власть в уездах перешла в руки выборных представителей местного дворянства – губных старост, а в тех уездах, где дворянского землевладения не было, – к земским старостам, избираемым черносошными крестьянами и посадскими. Губные и земские старосты и ранее участвовали в управлении. Еще со времени Елены Глинской они вершили суд над особо опасными преступниками. Но теперь в их руках оказалось все местное управление. Почему же государство предоставило исключительную полноту власти на местах не назначаемым из Москвы, а местным выборным людям?
   Дело в том, что тогда знающих людей было не так много, да и со средствами, необходимыми для содержания управленческого аппарата, было туго.
   Казалось бы, губные старосты должны были радоваться усилению своей власти. Ведь в отличие от местных наместников, они были кровно заинтересованы в установлении твердых порядков в уездах, на землях, на которых находились их владения. Но должность губных старост была своего рода «общественной работой» – она не оплачивалась. Поэтому в документе «Приговор о разбойном деле» 1555 г. мы читаем, что многие губные старосты, вместо того чтобы ловить разбойников в уездах, «живут на Москве за своими делы, а с Москвы не едут» и «дел не делают». Предписывалось «по тех старост посылати на подводах и сажати их в тюрьму. А из тюрьмы их выпущати… а им велети впредь быть у разбойных дел»[136]. При этом заключать их в тюрьму предписывалось лишь «на время»: ведь других старост взять было негде! Итак, приходилось принуждать местные власти выполнять свои обязанности.