Айзекс Мэхелия
Забудь о прошлом

1

   Джоан лежала на мягкой траве, в тени огромного вяза, и, прикрыв глаза, лениво покусывала травинку.
   – Ну, давай, Жожо, соглашайся! – требовательно воскликнул присевший рядом на колени рыжеволосый, крепко сбитый юноша.
   Шел первый день каникул, он же первый по-настоящему жаркий день, и Джоан так разморило, что даже противная кличка не вызвала у нее привычного раздражения.
   – Не знаю, Рон, как решит мама, так и будет, – неохотно ответила она и, почувствовав некоторый дискомфорт, села и открыла глаза – как раз вовремя, чтобы заметить алчный взгляд соседского сына.
   Опустив голову, Рон многозначительно хмыкнул.
   – Ну, если дело только за этим, тогда все в порядке. Леди Сибил не откажется от приглашения.
   – Почему ты так уверен? – сразу ощетинившись, спросила Джоан.
   – Да есть некоторые соображения, – уклончиво ответил Рон и, поспешив сменить тему, добавил: – Приходи, а то обеды моих предков – скучища смертная… Правда, я пригласил однокурсника. Из этих, яйцеголовых. Филип Брок. Так, кроме мозгов, ничего. Даже родителей. Приходится ему покровительствовать. – Рон гаденько рассмеялся. – Иначе у кого же я буду списывать?
   Джоан передернуло. Она терпеть не могла младшего Кинни. Его отец в своем поместье оборудовал ферму, где разводил хорьков. Там же эти несчастные и встречали свой последний час. Джоан всегда казалось, что от Рона несет мокрой шерстью и подтухшим мясом.
   Джоан встала, отряхнула прилипшие к джинсам и майке травинки и сколола рассыпавшиеся по плечам черные волосы заколкой.
   Рон, почувствовав, что она сейчас уйдет, почти жалобно посмотрел на нее снизу.
   – Так придешь?
   – Как, ты говоришь, зовут твоего однокурсника? – с намеренной жестокостью спросила она. – Филип Брок? Может быть, и приду…
 
   Джоан не знала, почему ей вспомнился тот день именно сейчас, именно здесь, в приемном отделении больницы, куда привезли ее мать. Леди Сибил стало плохо в середине дня, и она вызвала дочь по телефону. Как, очевидно, и «скорую». Когда Джоан приехала, носилки со старой леди уже задвигали в машину два щупленьких санитара…
   – Миссис Шелби?
   Звонкий молодой голос, так не вязавшийся с этим печальным местом, вывел Джоан из оцепенения. Подняв голову, она увидела улыбающуюся медсестру.
   – Брок, – автоматически поправила ее Джоан, хотя всякий раз, представляясь так, чувствовала себя почти самозванкой.
   – Простите, – смутилась медсестра. – Я только хотела сказать вам, что сейчас миссис Шелби дали успокоительное и она засыпает.
   – Можно мне хотя бы на минутку заглянуть к ней? – хрипловато спросила Джоан.
   – К сожалению, в отделение интенсивной терапии посторонних не пускают. О вашей матери конечно же позаботятся. Не думаю, что вам есть смысл оставаться здесь. Завтра начнется обследование. Мы будем держать вас в курсе дела. Всего доброго, миссис Брок. – И медсестра пустилась догонять какого-то очень нужного ей врача.
   Джоан взглянула на часы и, несмотря на усталость, вскочила как ошпаренная. Боже, Филип уже давно должен был прийти… и уйти? Ну что ж, она не виновата. Джоан вышла из больницы и побрела на автобусную остановку.
   Квартира находилась в одном из самых дорогих районов города. Впрочем, плата за нее была не так уж высока, поскольку среди роскошных апартаментов Джоан удалось выбрать комнаты на втором этаже перестроенного георгианского особняка, где недостаток современных удобств с лихвой компенсировался стильностью и элегантностью.
   Филипа не удивил ее выбор. Джоан происходила из старой аристократической семьи и скорее замерзла бы в доме, где о центральном отоплении и мечтать не приходилось, чем согласилась жить в теплой, но безликой стандартной коробке. Впрочем, ее жилище нельзя было назвать и дешевым. Филип отлично это знал, поскольку сам купил ей эту квартиру, когда они расстались.
   Ему пришлось припарковать машину на соседней улице и пару кварталов пройти пешком. Стояла дождливая, типично майская погода, и он нахмурился, когда почувствовал, что плечи кожаной куртки промокли насквозь. Интересно, когда это он успел привыкнуть относиться к одежде как к парковочным талонам, которые выбрасываешь после использования? Следовало бы взять зонт. Один из них лежал в его багажнике – подарок продавца, благодарность за то, что он купил такую дорогую машину.
   Рядом с дверью висела табличка с фамилиями жильцов, и против каждой имелся отдельный звонок. Предполагалось, что это сделано в целях безопасности, но Филип-то знал, что тот, кому нужно, будет нажимать на все кнопки подряд до тех пор, пока не найдется глупец, который откроет. При покупке квартиры Филип высказал Джоан свои сомнения, но та отмахнулась.
   – Не притворяйся, что тебя волнует происходящее с нами, – холодно заявила она на обратном пути из конторы агента по недвижимости, и Филип решил не клевать на эту наживку.
   Отбросив мрачные мысли, он нажал кнопку против нужной фамилии и стал ждать, когда дверь откроется. Джоан знает, что он должен прийти, поэтому вряд ли сможет притвориться, что ее нет дома.
   Долго ждать не пришлось. Почти сразу же замок щелкнул, и Филип, толкнув дверь, вошел в холл.
   Несмотря на мрачноватую обстановку, в холле витали приятные запахи жилья и мебельной полировки. В коридорах и на лестницах поддерживался образцовый порядок, и благодаря этому сразу же охватывало ощущение тепла и уюта.
   Входная дверь, щелкнув, закрылась за ним, и Филип, пригладив рукой влажные волосы, взлетел, перескакивая через ступеньку, по обтянутой ковром лестнице. Он слегка запыхался, достигнув второго этажа, и вспомнил, что дивно не посещал гимнастический зал. Конечно, сидеть за столом, водя карандашом по бумаге, легче, чем тесать камень, так сказать, но гораздо менее полезно для здоровья.
   Дверь в квартиру Джоан была закрыта. А он-то полагал, что Она встретит его на пороге. Поборов желание сразу схватиться за ручку, Филип постучал и с легким нетерпением стал ждать, когда ему откроют.
   Но дверь открыла не Джоан. Крис. И он смотрел на него с той же неприязнью, какую Филип ожидал от Джоан.
   – Что тебе нужно?
   Вопрос застал Филипа врасплох. Он был уверен, что Джоан предупредила сына о его приходе. Но оказалось, что это не так, и ему пришлось объяснять настороженному девятилетнему мальчику, что его мать ждет этого визита.
   – А ее нет, – с еле скрываемым удовольствием заявил Крис. – Так что тебе придется прийти в другой раз.
   Филип захлопал глазами.
   – Ты, должно быть, шутишь, – произнес он, сразу вспомнив, скольких трудов ему стоило добиться этой встречи. Не говоря уж о том, что пришлось оставить машину на соседней улице и с полмили пройти пешком под проливным дождем.
   – Нет, не шучу, – ответил мальчик, явно радуясь его недоумению. Он сделал движение, чтобы закрыть дверь. – Я обязательно скажу ей, что ты заходил…
   – Постой! – Прежде чем Крис успел захлопнуть дверь у него перед носом, Филип вставил ногу в щель между дверью и косяком. Он поморщился, когда тяжелое дерево стиснуло носок его ботинка, но ноги не убрал, и Крис вынужден был признать свое поражение.
   – Маме это не понравится, – мрачно произнес он, отбрасывая длинную темную челку со лба. – Ты не можешь мне приказывать.
   – Могу и буду, – мрачно возразил Филип. – А теперь перестань грубить и скажи маме, что я пришел.
   – Повторяю, ее здесь нет, – заявил Крис, голос его немного дрожал. – Кто ты такой, чтобы врываться сюда и кричать на меня?
   Филипу всегда казалось, что нужно нечто большее, чем присутствие полузнакомого человека, чтобы напугать сына Джоан, но, возможно, он ошибался. В любом случае, он вдруг сообразил, что, несмотря на высокий рост и заносчивость, перед ним все-таки ребенок, и пожалел, что сорвался.
   Поэтому он только сказал:
   – Я муж твоей матери. А теперь скажи мне, где она. Она знает, что я должен прийти. Почему ее нет дома?
   Крис исподлобья посмотрел на него.
   – Она у бабушки, – сказал он наконец. – Я не знаю, как долго она там пробудет.
   – У твоей бабушки? – Филип почувствовал, как в нем снова закипает гнев, и немедленно подавил его. Ему бы следовало догадаться, что леди Сибил приложила к атому руку. Она всегда недолюбливала его и недоумевала, что может быть общего у ее дочери с ним. И не хотела признавать, что без его помощи не смогла бы содержать эту гнилую развалину, которую высокопарно называла родовым гнездом.
   Филип глубоко вздохнул.
   – Не хочешь ли ты сказать, что она в Уилтшире?
   – Нет. – Крис наморщил губы. – В городе.
   – Ах так. – По крайней мере, не в двухстах милях отсюда. – И что она там делает? – спросил Филип, гордясь тем, что в его голосе не прозвучало ни тени неудовольствия.
   Крис пожал плечами, и Филип подумал: до чего же он похож на Джоан! Конечно, волосы чуть светлее, а в детских чертах только угадывается, что со временем он станет красавцем. Но мальчик был высокий и худенький как тростинка, а глаза были того же ярко-синего цвета.
   – Бабуля послала за ней, – наконец ответил Крис, а затем, словно соглашаясь на некоторый компромисс, добавил: – Она не очень хорошо себя чувствует.
   У Филипа вырвалось проклятие. В ответ Крис лишь неодобрительно приподнял бровь, и это напомнило Филипу уже его бабушку.
   – Значит, ты не знаешь, когда она вернется?
   Мальчик заколебался.
   – Ну… она недавно звонила и сказала, что скоро приедет, – неохотно признался он.
   – Постой-ка. – Филипа только сейчас осенило. – Она оставила тебя одного?
   – А тебе-то что? – К Крису снова вернулась враждебность. – Я уже не ребенок.
   – Может, и нет. – Филип нахмурился. – Но даже девятилетнему мальчику должно быть известно, что не стоит открывать дверь незнакомцам.
   – Вообще-то мне уже почти десять, – язвительно поправил его Крис. – Хотя вряд ли стоит ожидать, что ты помнишь об этом. Ведь ты всего лишь мой отец.
   – Я не твой…
   Филип резко оборвал себя. Он не собирался вступать с ним в спор об отцовстве. Он понятия не имел, с какой стати Джоан сказала мальчишке, что его отец – он. Возможно, этим она хотела переложить вину на его плечи. И какие бы надежды на примирение с этим ребенком он ни питал, ложь Джоан губила их в зародыше.
   – Все равно я знал, что это ты, – добавил Крис. – Я видел тебя в окно. – Он окинул Филипа на удивление взрослым серьезным взглядом. – Ты промок.
   – Надо же, заметил, – усмехнулся Филип, оглядывая куртку, по которой стекали струйки воды. – Впрочем, в окно видно, что идет дождь.
   – Льет как из ведра, – поддакнул мальчик. – Наверное, тебе лучше войти.
   Филип заколебался.
   – Мама сказала тебе, что я должен прийти? – спросил он, внезапно догадавшись, почему Крис выглядывал в окно. Не объясняет ли это и то, почему Джоан так беззаботно оставила сына одного, отправившись на другой конец города в час пик? Неужели она думает, что он дождется ее возвращения? Ничего себе – нашла временную няньку для парня!
   – Вроде бы, – неопределенно ответил Крис. Он повернулся и направился в глубь квартиры. На середине коридора он остановился и оглянулся, – Ты войдешь или нет?
   Или нет, с яростью подумал Филип. Взглянув на плоские золотые часы на запястье, он едва сдержал стон. Был уже шестой час. Он обещал Лори забрать ее из парикмахерской в шесть. Ему уже никак не успеть.
   Филип услышал, как внизу открылась дверь, и с надеждой посмотрел через перила. Но это был какой-то другой жилец, очевидно возвращавшийся домой с работы. Подавив злость, он неохотно вошел в квартиру своей жены.
   Крис, словно нисколько не сомневаясь в том, что его предложение будет принято, уже исчез за какой-то дверью в конце коридора. Если ему не изменяет память, кажется, это кухня. Сняв мокрую куртку, Филип закрыл входную дверь плечом и последовал за мальчиком. Как он и предполагал, тот был в кухне и наливал воду в чайник.
   – Я подумал, что ты захочешь кофе, – сказал он с холодной отчужденностью, опять живо напомнившей ему Джоан. – Боюсь, у нас есть только растворимый. Мама говорит, что другого мы позволить себе не можем.
   Стиснув зубы, Филип повесил куртку на спинку ближайшего стула. Этот выпад, сделанный мимоходом, задел его. Почему они не могут позволить себе другого? Все эти годы он достаточно платил Джоан.
   Но он не собирался вступать в спор с ребенком и по этому поводу, поэтому только наблюдал из-под полуопущенных век, как Крис кладет кофе и сахар в чашечку китайского фарфора. Он явно делал это не впервые. Доставая из холодильника пакет с молоком, мальчик бросил взгляд в направлении Филипа.
   – С молоком и сахаром? – вежливо осведомился Крис, и Филип нетерпеливо' выдохнул.
   – Я не говорил, что чего-то хочу, – резко сказал он, затем невольно добавил: – Тебе позволяют брать в руки чайник с кипятком?
   – О, пожалуйста! – Крис смерил его циничным взглядом. – Не притворяйся, что тебе не все равно, что со мной происходит. – В ярко-синих глазах было написано, что он не приемлет его заботы. – И, если хочешь знать, я умею готовить чай и кофе. Я уже сто лет это делаю.
   – Ну, если ты так говоришь… – протянул Филип.
   – Я так говорю. – Крис оперся локтями на кухонную стойку и вытянул руки вперед. – Ну и что тебе нужно?
   – Так я это и сказал не по годам развитому мальчишке вроде тебя, – огрызнулся Филип, слегка обиженный его тоном. – Когда ушла твоя мама?
   Крис пожал плечами.
   – Недавно.
   – Как недавно?
   – Не знаю. – Он дунул вверх, чтобы убрать непослушную челку, упавшую на глаза. – Часа два назад, может быть.
   – Два?
   Филип приободрился. Кажется, до квартиры ее матери добираться не больше Часа. Как долго Джоан пробудет у леди Сибил? Ну, час. В целом получается три часа. А это означает, что забрать Лори из парикмахерской у него не получится, «о' на обед с Чемберсами он успеет.
   – Ты не сказал, какой пьешь кофе!
   Пока Филип прикидывал свои возможности, чайник вскипел и Крис налил кипяток в чашку.
   – Я… Какой дадут, – пробормотал он, решив, что нет смысла высказывать свои предпочтения, когда выбор уже сделали за него. – Спасибо, – добавил он, когда Крис подвинул чашку к нему. – А ты не присоединишься ко мне?
   – Я не пью кофе, – сказал Крис, приостановившись по пути в примыкающую к кухне гостиную. – Мы можем перейти сюда.
   Филип приподнял брови, но, захватив куртку и чашку, последовал за ним. Мальчишка прав. Можно выпить кофе и с удобствами. Обоим было ясно, что он не уйдет до возвращения Джоан.
   Гостиная была самой большой комнатой в квартире. Переехав сюда, Джоан обставила ее в стиле, который соответствовал высоким потолкам и лакированным паркетным полам. Современным стульям и диванам она предпочла пару кушеток красного дерева и два кресла с высокими спинками, обитых темно-красным бархатом. Там было также несколько столиков, расставленных в разных местах, и дубовый резной буфет с китайским фарфором. Высокие шкафы, набитые книгами, стояли по обеим сторонам электрического камина – единственной уступки Джоан двадцатому веку; открытое пламя весьма опасно, когда в квартире ребенок, к тому же замена довольно убедительно изображала оригинал.
   Длинные бархатные шторы на широких и высоких окнах почти потеряли первоначальный темно-розовый цвет. Ковер, занимавший середину комнаты, тоже полинял, и Филип спросил себя, не сознательный ли это выбор Джоан. Весьма сомнительно, чтобы с теми деньгами, которые он ей платит, и с ее зарплатой, она оказалась в стесненных обстоятельствах.
   Но, оглядываясь вокруг, он отмечал все новые и новые признаки запустения. Буфет нуждался в реставрации, лак на полах местами потерся. Неужели Джоан так надрывается на работе, что не находит времени толком заняться домом и сыном?
   Решив не считать себя ответственным за проблемы жены, Филип повесил куртку на спинку кресла. Затем, сев на одну из кушеток, закинул ногу на ногу. Кофе был еще слишком горячий, поэтому он поставил чашку на пол рядом с собой.
   Зря я это сделал, подумал Филип, когда Крис поспешил к нему с одним из столиков. Мальчик наклонился, чтобы поднять чашку, но он опередил его.
   – Я сам, – сказал Филип, едва сдерживая раздражение. – Можешь пойти делать уроки, или чем там ты занимаешься в это время суток…
   Но Крис, по-видимому, не собирался оставлять его в одиночестве.
   – Я сделаю уроки позже, – сказал он, садясь в кресло неподалеку. – У меня еще полно времени.
   А вот у меня – нет, подумал Филип, окидывая мальчика тоскливым взглядом. Это определенно сын Джоан, думал он, глядя на его прямую спину и плотно прижатые к торсу локти. Или это результат воспитания бабушки? Старая леди, несомненно, оказала влияние на Джоан. Почему бы не распространить влияние и на внука?
   По крайней мере, это пристальное разглядывание немного смутило его. На мальчике все еще была школьная форма – серый пиджачок, делавший его на удивление взрослым, клетчатая жилетка, белая рубашка и черные брюки. Теперь он смотрел в сторону, вертя одну из пуговиц. Неужели я вывел его из равновесия? – подумал Филип, и эта мысль вызвала в нем внезапную симпатию к мальчику. Проклятье, что там наплела ему про меня Джоан?
   – Итак, – почувствовав необходимость что-то сказать, произнес Филип, – что случилось с твоей бабушкой?
   – Бабуля неважно себя чувствует, – снова сказал Крис, не настолько смущенный, чтобы упустить возможность поправить его. – Я уже говорил.
   – Да, но что именно с ней? – резко спросил Филип. – Ты знаешь?
   Крис поджал губы.
   – Я думаю… наверное, что-то с сердцем, – наконец ответил он, затем, с большей уверенностью, добавил: – Ей сделали операцию месяц назад.
   – Вот как?
   Филип нахмурился. Джоан ничего не говорила ему об операции. Впрочем, с какой стати? Они почти не видятся в последнее время.
   – Ты не любишь бабулю, верно? – внезапно заметил Крис, и у Филипа перехватило дыхание.
   – Прости?
   – Ты не любишь бабулю, – уже утвердительно заявил он. – Она говорит, что ты никогда ее не любил.
   – Вот как? – Филип чувствовал за этими словами злость, которая была несоразмерна подобной обиде. – Что ж, полагаю, ей лучше знать.
   – Почему? – Крис вопросительно поднял брови, и Филип вздохнул.
   – Наверное, потому, что она никогда не любила меня, – после короткого раздумья ответил он. Почему бы не защитить себя? Старушка достаточно долго толковала все по-своему. – Рискну предположить, что об этом она тебе не говорила.
   – Нет. – На лице Криса читалось сомнение. – Ты поэтому с нами не живешь?
   – Нет! – Филип понимал, что в его голосе прозвучала обида, и поспешил сменить тон. – Слушай, почему бы тебе не посмотреть телевизор или не заняться чем-нибудь полезным? Мне нужно позвонить. – Он поднялся и направился к столику в углу, на котором стоял телефон. Крис нахмурился.
   – Кому позвонить?
   Моей любовнице…
   Филип обдумал возможность такого ответа и отказался от нее. В конце концов их с Джоан ссора ребенка не касается. Крис лишь невинная жертва, и совсем не хочется причинять ему боль.
   – Другу, – сказал он вместо этого. – С которым ты незнаком.
   – Подруге?
   Мальчик не собирался уступать, и Филипу пришлось придержать язык.
   – Какое это имеет значение? – спросил он, с трудом сохраняя нейтральный тон, и после многозначительной паузы добавил: – Могу я немного побыть в одиночестве?
   – Можно мне немного побыть в одиночестве, – чопорно поправил его Крис. – Бабуля говорит, что ты себе на уме.
   Бабуля слишком уж много говорит, с негодованием подумал Филип, но почувствовал облегчение, когда Крис встал и направился к двери.
   – Пойду посмотрю, что у нас есть на ужин, – с явной неохотой произнес он. – Может быть, мама вернется поздно.
   Филип открыл рот, чтобы сказать, что лучше бы это было не так, но потом закрыл его. Все равно Крис уже вышел из комнаты. Кроме того, он был почти уверен, что мальчишка дразнит его. Для девятилетнего – почти десятилетнего – он был на удивление взрослый…
   Голос Лори звучал весьма недовольно, когда ей передали трубку.
   – Можешь не говорить, – сразу заявила она. – Ты опаздываешь. Но ведь я помню, ты обещал, что это не займет много времени.
   Филип вздохнул. В трубке слышались характерные звуки парикмахерской – непрерывный гул голосов, шум фенов, приятная музыка, призванная умиротворять клиентов.
   – Возникли некоторые трудности, – сказал он, надеясь, что за гулом она расслышит его слова. – Джоан не оказалось дома.
   – Ее нет? – Лори явно отлично слышала его. – Ну так в чем проблема? Ты зайдешь к ней в другой раз.
   – Нет, я не могу. Дело в том… – Филип понял, что ему нелегко будет объяснить ей необходимость остаться. – Здесь Крис.
   – Ребенок?
   – Сын Джоан, да. – Филипу не понравился пренебрежительный тон, которым говорила о нем Лори. – Он совсем один.
   – Ну и что?
   – То, что мне придется подождать до возвращения его матери, – ровным голосом сказал Филип. – Вызови лучше такси.
   – Ну уж нет! – В тоне Лори звучало возмущение. – Филип, да ты представляешь хотя бы, как трудно заказать такси в этот час?
   – Представляю. – Он устало вздохнул. – Прости. Но я ничего не могу поделать.
   – Кое-что можешь, – со злостью выпалила она. – Оставить этого приблудного щенка и приехать сюда, чтобы забрать меня, как и обещал!
   – Не смей так называть его! – Филип не смог сдержать негодования. – Ради Бога, Лори, он же не виноват, что Джоан пришлось уехать к своей матери!
   – И я тоже не виновата, – раздраженно ответила Лори. – Брось, Филип, ты же знаешь, что все это ее уловки. Возможно, она догадывалась, что ты почувствуешь, когда застанешь… Криса… одного.
   – У нее просто не было выбора, – сказал Филип, недоумевая, почему выгораживает жену перед любовницей. – Старая леди, по-видимому, больна. У нее что-то с сердцем.
   – Вот и у меня сердце кровью обливается, – огрызнулась Лори, но затем, видимо поняв, насколько бессердечны ее слова, глубоко вздохнула. – Хорошо, – сдаваясь, произнесла она, – я возьму такси. А ты заедешь за мной… Когда? Через полтора часа?
   – Что-нибудь вроде этого, – подтвердил Филип. Джоан, разумеется, должна будет вернуться к половине седьмого.
   – Ты ведь не забыл, что мы обедаем не дома? – Она уловила скрытое сомнение в его голосе и отреагировала на него. – Тебе потребуется не меньше часа, чтобы принять душ и переодеться.
   – Знаю. – Его уже начала одолевать тоска. – Не дави на меня, ладно, Лори? Я буду вовремя.
   – О, Филип, – простонала Лори, – прости меня, если я говорила как последняя сволочь. Просто я так ждала этого вечера. Не для того же я большую часть дня провела в салоне красоты, чтобы… ну, чтобы позволить Джоан все испортить.
   – Она ничего не испортит. Обещаю. – Филипу оставалось только надеяться, что он сможет выполнить обещание. – Езжай домой. Увидимся позже.
   Он не дал ей возможности возразить. Краем глаза он заметил стоящего за дверью кухни Криса и, не собираясь предоставлять ему многогранную тему для обсуждений с матерью, положил трубку.
   – Закончил? – спросил Крис, подходя к нему. Филип кивнул, спросив себя, неужели он так наивен, что думает, будто мальчик не подслушал всю беседу. Но было уже поздно что-либо предпринимать, поэтому он взял свою чашку и сделал большой глоток. К счастью, уже остывший кофе оказался вполне сносным. По-видимому, Крис не преувеличил, сказав, что делал это и раньше.
   – Хочешь чего-нибудь еще? – спросил он, когда Филип отставил пустую чашку.
   Тот отрицательно покачал головой.
   – Не сейчас, – сказал он, с внезапным интересом глядя вслед мальчику, который поспешил отнести его чашку в кухню.
   В школьной форме он был почти неотличим от сотни с лишним мальчишек, посещающих начальную школу леди Флеминг. И все-таки Филип был уверен, что легко выделил бы его в толпе. Хотя за все девять лет они виделись только несколько раз, он узнал бы его везде, и если бы это так не раздражало его, то казалось бы очень трогательным.
   Нет, черт возьми, он не его сын! И никогда им не был. Возможно, если бы Джоан не пыталась поселить в голове у мальчика столь бредовую идею, у него давно сложились бы дружеские отношения с ребенком. А теперь Крис ненавидит его, а он относится к нему с опаской.
   Крис, вернувшись, занял свое место напротив него, и, чтобы преодолеть неловкость положения, Филип попробовал заговорить о чем-то другом.
   – Ну а чем ты занимаешься в свободное время? – спросил он, вспоминая, какие домашние развлечения признавала его мать. – Ты играешь в «скрэбл»?
   В глазах Криса, искоса взглянувшего на него, по-прежнему читалась настороженность.
   – Конечно.
   – Может, сыграем партию? – предложил он.
   – Ты играешь в настольные игры?
   В голосе Криса звучало презрительное сомнение, и Филип невольно испытал приступ злости. По-видимому, информация о нем, предоставляемая Джоан мальчику, была весьма избирательной.
   – Настольные игры – моя профессия, – равнодушно сказал он. – Я придумываю их. Разве мама не упоминала об этом?
   – Нет. – В глазах Криса мелькнул интерес, хотя он и пытался скрыть его. – И какие игры ты придумал?
   Филип нахмурился, притворившись, будто не помнит о таких пустяках.
   – Дай-ка вспомнить, – протянул он. – Ты что-нибудь слышал о «Плавании в неизведанное», «Новых приключениях Элли в стране Оз», «Таинственной башне»?
   Крис изумленно раскрыл рот.
   – Ты придумал «Таинственную башню»? – недоверчиво воскликнул он. – Не может быть!