Бакстер Мэри Линн. Огни юга

   – Ты не должна…
   – Я хочу, – прошептала она, снова опуская голову. Огонь опалил ее всю, когда ее рот поглотил его плоть до самого основания.
   – Ах! Еще, пожалуйста!
   Он схватил ее, подтащил к себе. Их тела и души соединились.
 
   Загородный клуб и ресторан были полны народу. Янси с трудом заставил себя подойти к Виде Лу.
   Она заняла столик возле стены. Предполагалось, что он должен быть благодарен ей за эту встречу. Но он не испытывал благодарности. Ему не хотелось приходить сюда, но у него не было выбора.
   Он пообещал ей приехать ненадолго, теша себя мыслью о том, что, как только сбор средств на больницу закончится, Вида Лу уйдет в прошлое. Даже теперь при виде ее его затошнило. «Как отвратительно все, что она сделала с Даной!» – эта мысль грызла его день и ночь.
   Его коробило, что она никак не оставит его в покое. Неужели ему придется расплачиваться за одну ночь наваждения всей оставшейся жизнью?
   Он тихо выругался, почти возле столика, и сел.
   Вида Лу улыбалась ему. Ее рукотворное совершенство не шло ни в какое сравнение с естественной красотой Даны.
   – Я так рада, что ты позвонил, – сказала она искренне. – Я ждала твоего звонка.
   Янси внутренне сжался, но не позволил себе показать обуревавшие его чувства. Он приехал сюда не затем, чтобы сражаться с ней. У него совершенно другая цель.
   – Есть хочешь?
   – Нет, благодарю. Я сыт.
   – Ну конечно же, хочешь. – Она знаком подозвала официанта.
   – Я тебе ясно сказал, Вида Лу, я сыт.
   Она побледнела, но ни на секунду не потеряла самообладания.
   – Тогда зачем ты приехал?
   – Чтобы поговорить.
   – О, Янси, я не хочу бороться с тобой, – промурлыкала она. – Я надеялась, ты зайдешь ко мне сегодня вечером.
   – Не зайду, и ты сама это знаешь.
   – Нет, не знаю, – горячо возразила она. – Ты мой, Янси. Ты принадлежишь мне.
   Его лицо потемнело.
   – И не забывай об этом. Ты куплен, и за тебя заплачено.
   Иисусе! Эта сумасшедшая не должна узнать про них с Даной. Больше он ни о чем не мог думать.
   – Слушай, я должен сообщить тебе нечто важное.
   – Что именно?
   В голосе Виды Лу не слышалось никакой заинтересованности. Заметив это, Янси подумал, что ее тщеславие не знает границ. Она искренне верит, что он назначил ей встречу только потому, что ему захотелось увидеть ее. Если бы он не презирал ее, то наверняка пожалел бы.
   – У Шелби Тримейна кое-что на уме, – объявил он.
   Вида Лу вскинула брови.
   – Да?
   – Ходят слухи, что он ведет переговоры с компанией, которая хочет купить нашу землю под парк отдыха.
   – Ну, это абсурд! Он не может на это пойти!
   – Он может сделать все, что угодно и что ему выгодно.
   – Кто тебе рассказал? – потребовала ответа Вида Лу.
   – Не важно. Важно другое – правда это или нет. Перед тем как тебе позвонить, я пытался связаться с Шелби, но его нет в городе.
   – Держись от него подальше.
   Янси глубоко вздохнул, чувствуя, что теряет терпение.
   – Не учи меня, ладно?
   – Хочешь получить больницу – будешь делать то, что я прикажу. Держись от него подальше. Я сама займусь Шелби Тримейном.
   – Прекрасно! Поступай как знаешь. Но если ты подведешь…
   – Не подведу.
   – Хорошо. Теперь, когда мы уладили это, я ухожу.
   Вида Лу встала одновременно с ним и обошла вокруг стола.
   – Я не попрощалась с тобой, любимый.
   Прежде чем Янси успел сообразить, что она собирается делать, Вида Лу приподнялась на цыпочки, наклонила его голову и жадно поцеловала в губы.

Глава 36

   Дане уже не казалось, что внутри ее тикает бомба, но давление в голове она еще чувствовала. Она подозревала, что эйфория, возникающая у последней черты, желание выступить первым с сенсационным материалом возникает у каждого журналиста в такой момент.
   Кроме того, ей надо знать, получит ли она работу в «Ишьюз», а это решится, только когда она закончит статью и отошлет ее в журнал. Она не сомневалась в своих способностях, но остальные? У нее нет никаких гарантий.
   Однако работа была не единственной причиной ее состояния. Дана не забыла о змее по имени Альберт Рамзи. Ударом кулака Янси задвинул его подальше, но кто знает, не выползет ли эта змея снова из своей норы? Что ж, надо смотреть в оба и замечать все, что происходит вокруг.
   Но главная причина головной боли – это Янси, или, точнее, ее личное отношение к нему.
   Любит ли она его? Сегодня утром, через два дня после второго ночного любовного марафона, она спросила себя об этом и без колебаний ответила: да, она влюбилась.
   А он ее любит? Она знала, что он хочет ее. Но любовь? Она не знала, способен ли мужчина вроде Янси Грейнджера любить женщину с такой же страстью, как себя или свою работу.
   Дана вздохнула. От этой мысли можно впасть в отчаяние. Она не хотела любить этого непостоянного мужчину. И вообще никакого. После травмы, нанесенной ей в прошлом, Дана решила: это не для нее. Но теперь она наверняка не в себе, если пустилась в такие невероятные приключения.
   Она пошевелила правым плечом. Ей показалось, что внутри что-то хрустнуло. Этого хватило, чтобы вернуться к реальности. Она не может позволить себе роскошь развлекаться. Ей надо ехать в больницу, на операцию к Янси. От радостного предвкушения сердце Даны забилось сильнее.
   Он сказал ей вчера, что сегодня у него сложная операция по удалению матки и два искусственных оплодотворения. На это стоит посмотреть.
   Вчера Янси Грейнджер был совершенно очаровательным, но какой он сегодня, Дана не могла себе представить. Слушать его необыкновенно интересно, он менялся, рассказывая о работе, а наблюдая за его жестами, за движениями рук – красивых рук хирурга, – Дана вспоминала, как они прикасались к ее телу. В сущности, они лечили ее своими целебными прикосновениями.
   Однажды их глаза встретились, и на секунду показалось, что они в комнате только вдвоем. Дана почувствовала, как краска заливает лицо, и поспешно отвела глаза.
   Уже одетая, с блокнотом в руке, Дана собиралась выходить, как вдруг вспомнила, что не поговорила с Гаррисоном о Шелби Тримейне. Она хотела обезопасить себя со всех сторон.
   Дана посмотрела на часы – у нее есть еще несколько минут – и набрала номер «Ишьюз».
   – Как хорошо, что ты на месте! – сказала она, когда Тим снял трубку.
   – Привет, Дана, что я должен сделать?
   – Ты уже сделал, я думаю…
   – О, верно – финансовые дела Шелби Тримейна.
   – Ну?
   – Они где-то здесь, среди бумаг.
   Дана слышала шуршание листов, едва сдерживая нетерпение.
   – Да, вот они.
   – И что?
   – Ничего, за исключением того, что у этого козла денег полные карманы.
   – Тогда с какой стати он соблазнился отдать землю под парк отдыха, а не под больницу? Значит, дело не в деньгах…
   – Есть еще кое-что. Он учредил громадный политический трастовый фонд на имя сына. Очевидно, у него большие виды на него.
   – Да, я знаю. Если все так, как ты говоришь, не намерена ли «Андерсон груп» кое-что подсыпать ему в копилку?
   – Или поддержать другими способами. Ты – мне, я – тебе, известный принцип.
   – М-м-м… Это, конечно, повод для размышлений. Еще раз спасибо, Тим. Я свяжусь с тобой.
   Она домчалась от гостиницы до больницы, словно подхваченная ветром. Улыбающийся Броди Калхаун встретил ее в дверях.
   – Мисс Бивенс! Рад снова видеть вас.
   Броди представил ее медсестре Майерс и студентам Янси.
   – Они должны выполнять все, что он скажет, – объяснил Калхаун. – Верно, дамы и господа?
   Те, переминаясь с ноги на ногу, почти хором ответили:
   – Да, сэр.
   Дана едва сдержала улыбку. Студенты казались такими же возбужденными, как и она. Конечно, она не могла чувствовать себя совершенно спокойно, ведь она никогда не бывала в операционной. Кроме того, она впервые увидит Янси в деле.
   Двери открылись, вошел Янси в халате, перчатках и маске, готовый к работе.
   Он словно почувствовал, что она здесь, и его глаза сразу нашли ее. Дана улыбнулась. Хотя он не подал виду, что заметил ее, она знала, что это так. Но он быстро отвел глаза и устремил взгляд на женщину, лежащую на операционном столе.
   Однако в тот момент, когда их глаза встретились, Дана испытала чувство, которого не знала прежде: ей показалось, что она для него не просто женщина, с которой он спит, а что у них может быть общее будущее.
   Конечно, сейчас не время об этом думать, особенно здесь, в операционной. Что ж, это можно отложить на потом.
   – Волнуетесь? – Сверкающий взгляд Броди остановился на ней.
   – Нет, – сказала она тихо.
   – Вы не боитесь крови?
   – Слава Богу, нет.
   – Хорошо, потому что тогда вы сможете по-настоящему оценить талант этого человека. – Калхаун покачал головой. – Как личность он безнадежен, но как профессионал – высший класс.
   – Кажется, вы правы, – осторожно заметила Дана.
   – Пошли, – прошептал Броди, склонившись к самому уху Даны. – Расслабьтесь, слушайте и смотрите.
   – Дамы и господа, добро пожаловать, – пригласил Янси, принимая от медсестры скальпель, и начал объяснять, что собирается делать. Многих слов Дана не поняла, но это не важно. Все, что он говорил и делал, было похоже на гипноз.
   – Теперь, – Янси продолжил через микрофон, – я делаю разрез.
   Дана приподнялась на цыпочки, чтобы получше рассмотреть, как Янси нацелил скальпель на живот женщины и медленно разрезал кожу.
   – Пока все нормально, да? – спросил Броди, стоя рядом с Даной.
   Она кивнула, не в силах отвести глаза от ручейка крови, стекавшей из-под скальпеля.
   – Мисс Бивенс?
   Она слышала голос Броди, но теперь ей казалось, что он доносится откуда-то издалека. Ее бросало то в жар, то в холод. Ноги стали ватными. Комната поплыла.
   – Мисс Бивенс, с вами все в порядке? Мисс Бивенс!
   Дана уже ничего не чувствовала. Черная пустота поглотила ее.
 
   – Она в порядке, Янси, только ослабела. Поверь мне.
   Янси устремил взгляд на Дану, лежавшую на кушетке в его кабинете. Внутри все задрожало, когда он увидел, как потемнело ее прекрасное лицо. Он хмуро посмотрел на Броди.
   – Что, черт возьми, случилось?
   – Я же сказал, что она…
   – Я в порядке. Все прекрасно, Янси.
   Увидев, что Дана открыла глаза, он попытался улыбнуться.
   – Да мы просто в панике.
   – Все прекрасно, правда.
   Но вид у нее не слишком хорош, подумал Янси. Она напоминала хрупкий фарфор, к которому надо прикасаться с большой осторожностью.
   – Тебе повезло, – сказал он больше себе, чем ей. – Но до «прекрасно» еще слишком далеко.
   Броди вытаращил глаза.
   – Я осмотрел ее, прежде чем принес сюда. И вообще…
   – Ты можешь оставить нас наедине? – перебил Грейнджер.
   Броди пожал плечами:
   – Конечно. – Потом, повернувшись к Дане, спросил: – Вы останетесь в его лапах?
   Она неуверенно улыбнулась.
   – Спасибо. Мне очень жаль, что я доставила вам столько неприятностей.
   Как только они остались одни, Дана попробовала сесть. Янси бросился к ней.
   – Ты уверена, что сможешь?
   – Янси…
   – Хорошо, хорошо. Возможно, я горячусь. Но когда я увидел, что ты упала, я чуть не лишился чувств.
   – Нет, ничего такого не могло быть. Ты никогда не подвергнешь опасности жизнь пациента из-за какой-то идиотки, потерявшей сознание в операционной.
   Ее слова словно открыли шлюзы для чувств Янси. Ему захотелось схватить ее, стиснуть в объятиях и целовать. Едва сдерживаясь, он сказал хрипло:
   – Ты никакая не идиотка.
   – Разве нет? – Ее голос слегка дрожал.
   – Нет, черт возьми, ты – нет.
   На сей раз он не мог остановить себя – наклонился и крепко поцеловал ее в губы, потом отступил и заглянул ей в глаза.
   Дана нахмурилась.
   – Ты хочешь мне что-то сказать?
   Он усмехнулся.
   – Я приказываю тебе прямо сейчас поехать ко мне домой и лечь в постель.
   – Нет! Я же сказала – я чувствую себя хорошо. – Дана помолчала. – Ну, может быть, немного взволнованна.
   – Ты не первая, кто падает в обморок при виде крови.
   – Знаю, но я была уверена, что выдержу.
   – Может быть, в другой раз.
   Она вдруг побледнела.
   – Слушай, я хочу, чтобы ты сделала так, как я говорю.
   – Хорошо. Я немного отдохну. – Дана облизнула губы. – Но при одном условии.
   Янси с трудом заставил себя отвести взгляд от ее языка.
   – Что такое?
   – Если ты скоро приедешь.
   Его пульс участился.
   – Договорились. Как только смогу.
   Едва Дана вышла, Янси прислонился к двери и глубоко вздохнул. Но дыхание никак не восстанавливалось. Внутри все горело огнем.
   Он влюбился. Когда Дана упала, он сам чуть не лишился чувств. Его прошиб холодный пот, а ноги внезапно стали ватными. Дерьмо! Да он спятил!
   – Доктор?
   Грейнджер подскочил, словно от выстрела.
   – Да?
   – К вам пришли.
   Янси вынул носовой платок из кармана зеленого хирургического халата, вытер лицо, потом прошелся пятерней по волосам. Когда он открыл дверь, то уже полностью владел собой.
   – Конгрессмен, Глория, входите.
   Они обменялись рукопожатием. Янси указал, куда сесть.
   – Давайте приступим сразу к делу, доктор, – сказал Клейтон Кроуфорд, опускаясь на кушетку рядом с женой. – Как вы намерены действовать?
   Янси взгромоздился на край стола.
   – Я хотел бы попробовать новый препарат и еще раз провести искусственное зачатие Глории.
   – Но мы пробовали уже три раза, доктор, – мягко, но настойчиво возразила миссис Кроуфорд.
   – Знаю. Но я говорил с самого начала, что эффект достигается не сразу. Поэтому прежде чем мы обсудим дальнейшие шаги, я думаю, надо снова попробовать.
   Супруги переглянулись.
   – Хорошо, мы сделаем так, как вы скажете.
   – Тогда закажем препарат и начнем.
   Глория кивнула, но Янси видел, что она соглашается без всякого энтузиазма. В такие минуты, как эта, боль и огорчение в глазах пациента переворачивали ему всю душу.
   Эта женщина хотела ребенка, как никто другой, с кем он работал. Он чувствовал ее отчаяние и решил сделать все, чтобы помочь ей достичь желанной цели.
   – Послушайте, Клейтон, прежде чем вы уйдете, я хочу сказать – мне жаль, что это попало в прессу.
   – Я не обвиняю вас. Я это предвидел.
   – Я старался делать все, что мог.
   – Вы имеете в виду, что заткнули кому-то рот?
   Янси невесело улыбнулся.
   – Что-то вроде того.
   – Вы мне нравитесь, доктор. Не приходила в голову мысль заняться политикой?
   – Принимаю комплимент, но никогда и ни за что.
   Кроуфорд встал и пожал Грейнджеру руку.
   – Я не забыл о своем обещании. Вы получите землю, и я сделаю все, чтобы вы построили больницу, не важно, будут эти чертовы репортеры совать нос или нет.
   – А как насчет ребенка?
   Клейтон побледнел, но ответил без колебаний:
   – В любом случае.
   Янси не знал, что сказать. Он не привык к благодеяниям.
   – Огромное спасибо, конгрессмен.
   Клейтон и Глория ушли, а Янси сел в кресло совершенно расстроенный. Теперь, когда деньги становились реальностью, Шелби Тримейн мог поступить как настоящая задница.
   Янси стиснул кулак и ударил им по другой ладони. Независимо от того, что сказала Вида Лу, пришло время самому пойти к старику и выяснить, что происходит на самом деле.
   Он застонал, внезапно вспомнив, что Дана ждет его дома.

Глава 37

   Дана, обессиленная, лежала на кровати Янси и смотрела в потолок. Еще никогда она не испытывала такой слабости. Но ведь никогда прежде она не была в операционной и не видела разрезанный живот.
   Она вздрогнула, опасаясь, что приступ тошноты погонит ее в ванную, и несколько раз глубоко вдохнула. Желудок унялся. Дана не могла отделаться от мысли, что выставила себя на посмешище. Наверное, в больнице до сих пор над ней смеются.
   Ничего себе, будущая докторша!
   О Боже, а эта мысль откуда взялась? Дана заставила себя подумать о другом – как ей попасть в штат «Ишьюз». Но главной среди ее мыслей была одна – скоро придет Янси. Она посмотрела на часы и подумала, что нет ничего хуже ожидания.
   Вздохнув, Дана встала и направилась в ванную. Она успела раздеться, когда раздался телефонный звонок. Отвечать или нет? А если это Янси? Только бы он не сказал, что задерживается!
   Даже не накинув на себя полотенце, она метнулась в спальню и схватила трубку.
   – Алло.
   – Ты в порядке?
   – Да, мне хорошо, – сказала она, догадавшись, что он волнуется.
   – По голосу не скажешь, – усмехнулся он. – Теперь это уже смешно, правда? А раньше было не до смеха.
   Дана улыбнулась.
   – Ну и смейся. Я знаю, что вела себя глупо…
   – Эй, кончай. Ты ведь не каждый день наблюдаешь, как кто-то берет нож и…
   – О, пожа-а-алуйста! – Она почувствовала, как к горлу снова подступает тошнота.
   Янси засмеялся.
   – Ну, у тебя-то прелестный животик.
   – Вовсе нет. Я должна поработать над этим участком своего тела. – Ей нравилась эта насмешливая манера разговора, тем более что они редко беседовали в таком духе. Однако Дана догадывалась, что он звонит не для того, чтобы поболтать.
   – Я так не думаю. Но если хочешь поработать над какой-то частью своего анатомического строения, есть превосходный способ для этого. – Его голос стал хриплым. – Мой язык…
   – Янси!
   – Что? – Его голос был так же невинен, как и соблазнителен.
   – Ты не должен так говорить, – упрекнула она, чувствуя, что горит как в огне.
   – Ты права, не должен. Потому что чувствую, что вот-вот взорвусь.
   – Я могу тебе помочь, – нежно проворковала она, потрясенная своей смелостью. Если бы кто-то сказал ей, что она способна произнести нечто подобное мужчине, да еще по телефону, она бы никогда не поверила.
   Он застонал.
   – Я знаю, что можешь, моя сладкая, но я не могу… Поэтому я и звоню тебе.
   – О, Янси!
   – Я понимаю. Я хочу тебя видеть так сильно, что едва способен соображать.
   – Нет никакого шанса?
   – Похоже, мне придется пробыть здесь до рассвета. У меня пациентка в критическом состоянии, я боюсь оставить ее.
   – Понятно.
   – Я знал, что ты поймешь.
   – А я собираюсь принять душ.
   Еще один стон донесся с другого конца провода.
   – Ты голая?
   – Да.
   – О Боже, я умираю!
   – Я знаю. Я тоже.
   Он чертыхнулся.
   – Слушай, я позвоню тебе позже. А ты продолжай думать обо мне.
   Как будто она может не думать о нем, пожала плечами Дана, кладя трубку. Она сидела не двигаясь. В голове запрыгали совершенно дикие мысли о том, как они с Янси в душе, под струями воды, собираются испытать то, чего еще не испытали…
   Его руки летают над ней, прикасаются везде, а ей так нравится. Она видела его глаза, устремленные на нее, изучающие. Она раздвигает ноги и кладет его руку туда… Она хотела его так сильно, что почувствовала боль.
   Дана заставила себя подняться и пойти в душ. Быстро помывшись, она оделась. Ей ничего не оставалось, как покинуть его квартиру. Кроме того, в животе было пусто, а в холодильнике она ничего не обнаружила. Она посмотрела на пустую кровать, снова представив, что могло происходить на ней, потом погасила свет и вышла.
 
   Как приятно поесть, когда голоден!
   Филе оказалось не хуже супа из цыпленка с крекерами. Дана только что закончила чистить кастрюлю, когда раздался звонок в дверь.
   Янси! Наконец-то он приехал! Улыбаясь, она побежала к двери и рывком открыла ее.
   – Привет, дорогая дочь.
   Интуиция подсказывала Дане, что надо захлопнуть дверь перед носом матери. Но она знала, что Вида Лу не уйдет. Она подняла бы ужасный шум, если бы Дана не впустила ее.
   – Что тебе нужно? – требовательно спросила она, стискивая ручку двери.
   Вида Лу окинула ее убийственным взглядом.
   – Дай мне войти.
   – Нет. Тебя никто не приглашал.
   – Я устрою сцену. Не сомневаюсь, тебе этого не хочется. – Вида Лу произнесла эти слова не повышая голоса, не меняя тона, но Дана знала, что она вкладывает конкретный смысл в каждое слово.
   Дана отступила в сторону и позволила матери пройти. Посреди комнаты Вида Лу остановилась и огляделась. Дана едва не лишилась чувств, когда увидела улыбку на лице матери. Если бы она не знала истину, то могла бы под присягой подтвердить искренность этой улыбки.
   – Чего ты хочешь? – снова спросила Дана.
   Вида Лу выгнула шею, что-то разглядывая.
   – Между прочим, ты никогда не говорила мне, что случилось с твоим ублюдком. Где он?
   – Он мертв, если тебе это интересно.
   – Ах-ах, какая ты колючая! Тебе надо научиться расслабляться. Этот строгий взгляд со временем наградит тебя морем морщин.
   – Я считаю до трех, и если ты не…
   – Я думаю, ты сделала мудрый выбор в пользу Руни Тримейна.
   Ошеломленная, Дана открыла рот, но не проронила ни слова.
   – Я вижу, что удивила тебя, моя дорогая.
   – Я не твоя дорогая. Никогда не была ею и никогда не буду.
   – Сорвалось с языка. Не важно. – Вида Лу махнула рукой. Потом надменно вздернула подбородок. – Я знаю, как Руни Тримейн относится к тебе, что он чувствует, и я думаю, он стал бы тебе превосходным мужем.
   – Ты ни черта не знаешь про меня и Руни!
   – Ошибаешься.
   – Как ты смеешь вмешиваться в мои дела?
   – Руни просто полон желания жениться на тебе. У него куча денег, которые…
   – Уходи! – Дана дрожала всем телом, зубы стучали.
   – Я уйду, но после того, как скажу то, для чего пришла. – Вида Лу снова улыбнулась.
   – Нет. Уходи сейчас же, немедленно! – Дана, кипя и негодуя, направилась к матери. – Думай что хочешь, но за кого мне выходить замуж, я разберусь сама. Это мое дело, ты не имеешь к нему никакого отношения.
   Фальшивая улыбка исчезла с лица Виды Лу, оно стало естественным, уродливым.
   – Только потом не говори, что я не предупреждала тебя.
   – Уходи отсюда сейчас же! И убирайся из моей жизни навсегда! – завопила Дана, теряя над собой контроль. Мысль о том, что ей придется терпеть присутствие этой женщины еще хотя бы пять минут, доставляла физическую боль. Вида Лу давно стала для нее символом зла.
   Странный свет возник в глазах Виды Лу, и не менее странным стал ее голос.
   – Если он и спал с тобой, это не значит, что он тебя хочет.
   Дана окаменела. Ясно, что мать имеет в виду Янси. Но как она узнала? Или просто закидывает удочку? И вообще, какое ей дело?
   – Я не знаю, о ком ты говоришь, – солгала Дана.
   Вида Лу грубо расхохоталась.
   – О, ты прекрасно знаешь о ком. Я говорю о Янси, Янси Грейнджере.
   – И что?
   – И что? А вот что. Если ты надеешься, что он думает о тебе, ты глубоко ошибаешься.
   Дана сжала губы.
   – С каких это пор ты стала авторитетом в личной жизни Янси?
   – Ну, некоторое время назад, можно и так сказать.
   – Ну коне-ечно, он думает о тебе! О ком же еще! – Дана рассмеялась в лицо Виде Лу. – Если я угадала, то тебе лучше поторопиться и обратиться к нему за профессиональной помощью.
   – Чтобы тебя утешить и к своему стыду, должна признаться: он плохой мальчик.
   – Какого черта, о чем ты говоришь?
   – Ну, детка, о Янси и обо мне.
   Дане показалось, что она ослышалась.
   – Ты сумасшедшая! Да ничего нет между тобой и Янси! Не будь ты председателем фонда, он бы и близко к тебе не подошел. – Дана распахнула дверь и выжидательно уставилась на мать. – И вообще, запомни, мои отношения с Янси не твое дело.
   Вида стояла, зло усмехаясь, потом, оглядев Дану с ног до головы, произнесла:
   – О нет, это мое дело. Янси Грейнджер принадлежит мне. – Она ткнула себя в грудь длинным ногтем. – Мне! Поняла?
   – Ну разве что во сне, – ровным голосом возразила Дана.
   Взгляд Виды Лу на секунду замер.
   – Я вижу, пора брать дело в свои руки.
   – Говорю тебе в последний раз: уходи.
   – Я ухожу, но запомни: держись подальше от Янси. Он мой.
   – Да иди ты к черту!
   Лицо Виды Лу не изменилось.
   – Это ты туда отправляйся, дорогая. Янси – моялюбовь.

Глава 38

   Ньютон Андерсон улыбнулся мужчине, чью руку только что пожал.
   – Для меня истинное удовольствие встретиться с вами, мистер Тримейн. Очень, очень рад.
   Шелби кивнул:
   – Я тоже.
   Ньют представил трех остальных членов комитета, потом предложил гостю:
   – Садитесь, пожалуйста. Не хотите чего-нибудь выпить?
   Шелби поднял руку, опускаясь в шикарное кресло.
   – Давайте сразу перейдем к делу. Вы не против?
   – Отлично. – Ньют едва сдерживал волнение. Не сумев добиться окончательного ответа от Шелби Тримейна по телефону, он все же надеялся на успех, когда Тримейн согласился встретиться с ним и его партнерами.
   Теперь они оказались лицом к лицу, и Ньют чувствовал, что успех, к которому он так стремился, близок. Впрочем, заранее ничего нельзя сказать. Цыплят, как говорится, по осени считают.
   Шелби Тримейн – хитрый ублюдок, к тому же жадный до денег.
   – Итак, приступим к делу, мистер Тримейн?
 
   Янси снял белый халат. Слава Богу, рабочий день закончился! Да и сам день тоже. Он устал как собака. Но не настолько, чтобы не увидеться с Даной.
   Адреналин бросился в кровь, стоило ему подумать о ней. Не было дня, когда бы он не боялся, что она узнает правду. Всякий раз он торопливо напоминал себе: этого не случится, если он сам не захочет ей сказать. Придет время, и он скажет. Хотелось бы надеяться, что к тому времени она влюбится в него сильно, очень сильно…
   Любовь! Снова это слово возникло в уме. Он продолжал думать, что если бы он не обращал внимания, то все прошло бы, как обычная простуда. Черт возьми, он не хотел влюбляться, но влюбился! И что теперь? Брак? Дом? Дети? Внезапно Янси ощутил невероятную слабость. Ему даже пришлось сесть.