Бакстер Мэри Линн. Огни юга

   Только работа и пациенты держали его в норме. Он уставился на телефон, но у него не хватало мужества позвонить ей.
   Черт возьми, это несправедливо! Он любит ее! Он так сильно ее хочет! Тем не менее сперва он должен рассказать ей правду, а это самый трудный случай в его жизни. Он не знал, найдутся ли слова. Почему-то он не был уверен, что любовь способна это преодолеть.
   Он не спросил у Даны, откуда она узнала про него и Виду Лу. И так понятно, что Вида Лу сама ей рассказала. Проклятие! Он предполагал, что она навредит ему, и не ошибся.
   И все же он не смирится с поражением. Он вернет Дану. Так или иначе, он найдет в себе силы рассказать ей правду.
   Но сейчас, как никогда, он чувствовал себя потерянным и одиноким. Ему казалось, он в пустыне, а хищные птицы кружат над ним, отщипывая его плоть по кусочкам.
   – Что стряслось, дорогой доктор?
   Янси не сразу осознал, что он уже не один – явился Броди Калхаун со своими шуточками.
   – Ты должен быть на коне, – добавил Броди, не дождавшись ответа.
   – С чего это?
   Густые брови Броди поползли вверх.
   – Очевидно, ты не видел газету.
   – Нет. Я всю ночь провел здесь.
   – Чертовски хорошо выглядишь, надо сказать. Ты наделаешь кучу ошибок, если не пришпоришь коней.
   – Не в этой жизни, Броди. Ты не хочешь, чтобы я женился на твоей сестре, и я тебя не виню. Но если бы ей понадобилась операция, ты бы пришел ко мне. Так что отстань.
   Броди вздохнул.
   – О’кей, с тобой все ясно. – Помолчав, он продолжил: – Грин выложил все. Не могу поверить, что это он взял деньги, даже если ему надо было рассчитаться за долги своей азартной матушки. Но так или иначе, он реабилитировал тебя – на первой полосе.
   – Хорошо.
   – Это все, что ты можешь сказать?
   – А что еще? Я не совершил никакой ошибки.
   – Я так понимаю, что и судебный иск отклонен?
   – Да, я вышиб его одним ударом ноги. – Янси сделал паузу. – Я думаю, ты не знаешь всей правды о деньгах и судебном иске.
   – То есть? Ну-ка…
   – Грин взял деньги, но с единственной целью – опорочить меня.
   – Что?!
   – Судебный процесс был сфабрикован ради той же цели. Группа бизнесменов из Атланты, известная как «Андерсон груп», решила обмазать меня дерьмом, чтобы утопить больничный проект.
   – Но почему?
   – Им нужна эта земля под парк отдыха.
   – Парк отдыха? – Броди повалился на ближайший стул, а лицо его стало восковым. – О дьявольщина! Но ведь Шелби Тримейн пообещал нам эту землю.
   – Обещания нарушаются сплошь и рядом.
   – Выходит, Тримейн передумал? – Вены на шее Броди надулись, он дышал с трудом.
   – Ты бы лучше взял себя в руки, – предупредил Янси, обеспокоенный состоянием начальника.
   – Скажи, что все это мне приснилось.
   – Хотел бы, черт побери, да не могу.
   Броди заиграл желваками.
   – Я знаю, он хочет, чтобы мальчик Руни когда-нибудь стал президентом, и на это надо кучу денег, но продавать нас… Никогда бы не подумал.
   – Если это как-то тебя утешит, он целился и в меня.
   – А что насчет Виды Лу? Разве она не может что-то сделать?
   – Она сказала, что сама им займется.
   – Слушай, что я скажу: этому ублюдку лучше не нарушать обещание, или я заставлю его горько пожалеть об этом.
   Янси ухмыльнулся.
   – Желаю удачи.
   – Почему-то я думаю, что дело не в Тримейне. В конце концов, ты движущая сила этого проекта. – Он сделал паузу и пристально посмотрел на Янси. – Здесь что-то не так.
   – И ты хочешь знать что?
   – Проклятие! Я имею право.
   – А вот тут ты не прав. Это не твое дело.
   – Эта репортерша, да? Как ее?.. Бивенс.
   Янси прищурился.
   – Не лезь, Броди.
   – Ты забыл, с кем разговариваешь. Ты бы лучше подумал головой, а не этим своим хозяйством, или совсем запутаешься.
   – Что ты предлагаешь?
   – Свяжись с Видой Лу. Узнай, говорила ли она с Шелби. Черт, мы все должны поговорить с ублюдком как следует!
   – Этот сукин сын никогда меня не любил, – сказал Янси, – но я посмотрю, что можно сделать.
   – Займись этим делом вплотную. Если он принимает предложение насчет парка, то наш проект идет ко дну.
   – Судно, о котором ты говоришь, – мечта всей моей жизни.
   – Тогда поднимай свою задницу и связывайся с Видой Лу. – С этими словами Броди вышел из кабинета.
   Янси стоял возле стола. В мыслях и чувствах был полный кавардак. Он предпочел бы, чтобы в него всадили пулю, чем говорить с этой женщиной.
   Но у него не было выбора. Он должен во что бы то ни стало получить землю, и он сделает все, что угодно, но только не будет спать с Видой Лу. Однажды он уже поддался соблазну, но это больше не повторится.
   Прямо сейчас надо позвонить. Она ответила после четвертого гудка. Он затаил дыхание.
   – Дана, я… – Щелчок. Проклиная все на свете, Грейнджер шлепнул трубку на рычаг. Нет, он не отступится. Он будет умолять ее снова и снова, пока она не даст ему еще один шанс.
   Он может потерять больницу, но если он потеряет Дану, ему нечего делать в этом дьявольском мире.
 
   Дана сидела уставившись в газету, которая лежала у нее на коленях. Она не могла прочитать ни строчки: глаза застилали слезы.
   Она не жалела, что положила трубку. Когда она услышала его голос, слепая паника охватила ее. Зачем ей говорить с ним? Какой смысл? Что еще можно добавить к уже сказанному?
   Он разбил ей сердце, признавшись, что спал с ее матерью. Даже теперь при одной мысли об этом у Даны перехватило дыхание.
   Она поморгала, смаргивая слезы, потом прочла текст, который набирала на компьютере. Прекрасный материал, надо признаться.
   Внутренняя злость подсказывала ей, что с помощью статьи она способна разрушить его жизнь до основания, раскидать по кирпичам, чтобы он уже никогда не смог ее собрать. Но разве можно наказывать человека за пороки его натуры из желания мстить?
   Нет. Она не будет разрушать его работу или его самого, как бы ей ни хотелось наказать Янси Грейнджера по личным причинам.
   Дана отложила газету и уставилась в пространство. Сердце учащенно билось. Она никак не могла успокоиться после его звонка. Несмотря на боль, которую причинил ей Янси, она все еще любила его.
   Может ли она дать ему еще один шанс? В конце концов, он сказал ей, что не дотронулся до ее матери после того, как она, Дана, приехала в город.
   Боже, она хочет унять свой гнев, увидеть его, прикоснуться к нему и жаждет его объятий… Но она наделала слишком много ошибок в своей жизни, чтобы совершить еще одну, возможно, непоправимую.
   Дана посмотрела на телефон. Ну что плохого, если она поговорит с ним, выслушает его? Уйти никогда не поздно.
   – Давай, сейчас же, – прошипела она, потянувшись к трубке.
   Стук в дверь остановил ее. Ее охватило внезапное волнение. Янси?
   Дана пригладила волосы и посмотрелась в зеркало, желая удостовериться, что тушь не поплыла. Потом, дрожа всем телом, подошла к двери.
   – Кто там? – спросила она вполголоса.
   – Дана Бивенс?
   Она не знала, плакать или смеяться. Это не Янси, а какая-то женщина, голоса которой она не узнала.
   – Да.
   – Я Мисти Грейнджер. Можно войти?
   Бывшая жена Янси? С раздражением и любопытством Дана открыла дверь.
   Женщина с фигурой топ-модели скользнула через порог. Дана посмотрела на нее и поразилась: ну почему такая красивая женщина решила похоронить себя в медицинской лаборатории? Удивилась она и ошпарившему ее чувству ревности: в конце концов, Мисти была женой Янси.
   – Чем могу служить? – спросила Дана ровным голосом.
   – Я знаю кое-что о Янси. Думаю, это пригодилось бы для вашей статьи, – без предисловий объявила непрошеная гостья.
   Дана не стала выяснять, откуда Мисти узнала о ней самой и о ее статье про бывшего мужа. Мир полон слухов.
   – Это «кое-что» означает грязь?
   Казалось, Мисти удивилась.
   – Но разве вы не копаете под него?
   – Нет.
   – О’кей. Если вы используете то, что я расскажу, это сделает вашу статью настоящей сенсацией. Вам обеспечено потрясающее репортерское будущее.
   – Звучит многообещающе, миссис Грейнджер. – Последние два слова дались Дане с трудом.
   Мисти решительным жестом отбросила волосы.
   – Ну так что? Рассказывать?
   – А вам это зачем? Что вами движет?
   – Месть.
   – За что?
   – Он не хочет признавать мой вклад в его работу, поэтому я не получу ничего.
   – А вы думаете, что у вас есть право на часть премии?
   – Я не думаю, а знаю. Я имею моральное право на часть денег, если он получит Нобелевскую премию, и, уж конечно, на внимание общественности.
   Дана не считала, что у Мисти Грейнджер есть право на все это. Красивое лицо женщины дышало мстительной ревностью, ревность была в каждой черточке, в голосе, в каждом произнесенном слове. Но слишком много людей уверены, что Янси достиг успеха только благодаря собственным усилиям и таланту.
   Дана никак не могла отделаться от ощущения, что на самом деле у Янси Грейнджера есть какая-то тайна.
   – Так вы хотите знать или нет?
   – Я слушаю.
   – Мой муж был замешан в автокатастрофе, довольно давно, больше пятнадцати лет назад. Тогда он учился в медицинской школе.
   От нехорошего предчувствия по спине Даны поползли мурашки.
   – Продолжайте.
   – Женщина, в которую он врезался, была беременна, а поскольку он был вдребезги пьян, то не смог как следует помочь ей и ребенку.
   Дана схватилась за сердце.
   – Что… что он сделал?
   – Он отвез их в больницу, оставил в операционной или в приемном покое, точно не скажу, и смылся.
   На миг Дане показалось, что она сейчас упадет, но усилием воли она заставила себя держаться прямо.
   – Он сам вам об этом рассказал?
   Мисти злорадно усмехнулась.
   – Да, сам. Только он не помнит, что раскрыл душу нараспашку, потому что он был о-очень сильно пьян.
   – Так… – пробормотала Дана. – Стало быть, он понятия не имеет, что кому-то известна его тайна?
   – Совершенно верно.
   – Спасибо за информацию.
   – Так вы собираетесь использовать ее?
   Дана распахнула дверь.
   – До свидания, миссис Грейнджер.
   – Но…
   – До свидания, – повторила Дана более настойчиво.
   – Я ухожу, но лучше бы вам воспользоваться тем, что я рассказала, иначе я пойду в газету. Этот сукин сын здорово задолжал мне!
   Дана услышала, как закрылась дверь, и осела на пол. Она была совершенно опустошена.
   Боже мой!
   «Нет, Янси, только не ты! Ну как это могло случиться? Как ты мог такое совершить?!»
   Ответ был очевиден: Янси Грейнджер был пьян и боялся за свою карьеру.
   Она думала, что предательство, совершенное им вместе с ее матерью, – самое худшее, что он сделал по отношению к ней. Но эта боль ни с чем не сравнима, это смертельный удар. Подумать только, она хотела дать ему второй шанс!
   Наклонившись, она обхватила живот руками и закачалась, не в силах остановиться…

Глава 41

   – Пожалуйста! О Боже, ну скорее!
   – Успокойтесь, мадам. – Диспетчер службы 911 привык к подобным истерикам. – Что случилось?
   – Пожар! Пожар!
   – Где? Дайте адрес, – снова раздался в трубке спокойный голос.
   – Да-да, сейчас… – Женщина запнулась. – Это у Тримейнов, особняк на Эбби-роуд. Боже, пожалуйста, поспешите! Горит!
   – Кто вы, мадам?
   – Соседка!
   – Назовите, пожалуйста, ваше имя.
   – О Боже! Ну поспешите же!
 
   Тишину ночи разорвал вой сирен.
   Дана вскочила, глаза округлились от ужаса. Она ненавидела этот звук; она слышала его в детстве слишком часто, когда один из дружков матери в приступе ревности колотил ее, как боксерскую грушу. Приезжала «скорая помощь» и увозила мать.
   Дана дрожала, хотя ночь была теплая. Отбросив легкую простыню, она вышла на балкон.
   Сирены не умолкали. Она не могла понять, то ли это воют пожарные машины, то ли машины «скорой помощи». Она надеялась, что никто серьезно не пострадал, хотя по количеству машин было ясно: произошло что-то серьезное.
   Она дрожала все сильнее и подумала, что лучше вернуться в постель. Сейчас три часа утра, но она не сомкнула глаз. И вообще она толком не спала с тех пор, как Мисти Грейнджер три дня назад рассказала ей о Янси.
   Ее силы, казалось, истаяли, она не могла ни думать, ни поступать разумно, поэтому сидела дома, у себя в комнате, иногда выходя на кухню что-нибудь съесть.
   После ухода Мисти Грейнджер Дане захотелось лететь в больницу и схватиться с Янси. Но конечно, ничего подобного она не совершила. У нее не было сил. Несколько часов она сидела на полу, раскачиваясь, как маятник, стоны перемежались с воплями ярости.
   Подумать только, она обнажила перед ним душу, рассказала о том случае! А он ничем не выдал себя, ни разу не намекнул, что это он – тот ублюдок, который ударил ее машину и сбежал!
   Без сомнения, Мисти сказала правду. Дана была в этом уверена. Но эта правда походила на вымысел, как в романе. И если бы даже она прочла такое, ситуация показалась бы надуманной и неправдоподобной. Слишком много совпадений!
   И все же это случилось. Ночной кошмар, воплотившийся в реальность. Если бы преступником оказался кто угодно, кроме Янси, она была бы в исступлении – эта пьянь такое натворила и скрылась!
   Дана все еще собиралась наказать его, но теперь это был мужчина, которого она любила. Любила. Она задушила крик, рвавшийся из глубины ее существа. Нет, больше она не будет валяться здесь и изнывать от жалости к себе.
   Когда она ехала сюда, то была уверена, что не встретит никаких призраков прошлого. Нет, думала она, они уже оставили ее в покое давным-давно. Очевидно, она ошибалась, и как плохо, что не к кому обратиться за помощью! Она уехала бы из этого города без оглядки, но сделает это только после того, как сведет счеты с Янси.
   Однако перво-наперво ей надо закончить материал, то есть не отходить от собственных журналистских принципов, несмотря на все причуды личной жизни. Ее работа – это то, ради чего она сюда приехала.
   Скоро решится вопрос с землей, а это ключевой момент статьи. Что касается получения Грейнджером Нобелевской премии, то решение об этом будет принято позднее. И вообще это не ее забота, ее дело написать статью.
   Уехав отсюда, она будет скучать только по Эйприл. В эти печальные дни Дана лишь один раз поговорила с подругой.
   – Привет, детка, – сказала Эйприл, – я только хотела узнать, не уехала ли ты, не позвонив мне.
   Дана попробовала взбодриться, но у нее ничего не получилось.
   – Я была очень занята.
   – У тебя больной голос.
   – Да нет, мне лучше.
   – Могу я тебе помочь?
   – Нет. Я в порядке, – солгала Дана.
   – У меня есть кое-какая информация, которая могла бы тебе пригодиться. А может, ты и сама уже знаешь.
   – Что именно?
   – Помнишь Элис Креншоу? Из комитета.
   – Конечно.
   – Ну так вот, они наконец достигли своей цели и могут заплатить Шелби Тримейну за землю столько, сколько он просит.
   Если он уже не продал ее, подумала Дана. А вслух сказала:
   – Это здорово. Я не знала. Очень рада.
   Эйприл вздохнула.
   – А ведь дело чуть не сорвалось. Элис так испугалась, что возня вокруг доктора Грейнджера сведет на нет их усилия. Но слава Богу, все утряслось. – Она сделала паузу. – Я понимаю, ты здорово постаралась, чтобы доказать его невиновность.
   – Скажем так: я только занималась своей работой.
   – Ты уверена, что в полном порядке? Для человека, у которого есть повод радоваться, твой голос звучит слишком кисло.
   – Просто устала. Много потрудилась над статьей.
   Перед тем как повесить трубку, Эйприл пригласила Дану на обед. Та пообещала, что придет.
   Теперь, когда холодок снова пробежал по телу, Дана вернулась в комнату и, посмотрев на смятые простыни, подумала, что надо попробовать заснуть. На глаза попалась бутылочка с тайленолом. Она проглотила две таблетки и легла, но заснула лишь через несколько часов.
 
   – Мы прерываем нашу передачу для экстренного выпуска новостей.
   Утром Дана чистила зубы в ванной, когда услышала голос ведущей. Голова раскалывалась, поэтому она не обратила особого внимания на сообщение, пока не услышала слово «пожар».
   Она застыла.
   – Восьмому каналу только что стало известно о пожаре, в результате которого разрушена часть особняка Тримейнов. Это произошло сегодня на рассвете. Как заявили представители полиции, владелец дома, Шелби Тримейн, сгорел в огне. Его обугленное тело обнаружено при осмотре места происшествия. В данный момент полиции не известно…
   Женский голос гудел в ушах, но Дана больше не слушала. С нее достаточно.
   Шелби Тримейн мертв! Это невозможно! В памяти возник вой ночных сирен.
   – О нет, нет! – закричала она, выплевывая зубную пасту, и вцепилась в холодную фарфоровую раковину.
   Руни! Она должна быть с ним. А Анна Бет? Все ли с ней в порядке, о ней телеведущая не упомянула. Или упомянула? Если Руни потерял обоих родителей…
   Надо поскорее добраться к нему. Она нужна ему сейчас, он ее ждет. Трясущимися руками Дана мазнула румянами щеки и наспех оделась.
   Она гнала машину быстро, как только могла, но в имение приехала уже после девяти. Там царил полный хаос. Она поставила машину довольно далеко от дома и побежала.
   – Мне жаль, мадам, но туда нельзя, – преградил ей путь офицер, как только она попыталась пробраться между полицейскими автомобилями и машинами репортеров. – Это место преступления.
   – Послушайте, я репортер. – Дана потрясла перед его носом сумкой, в которой лежали ее удостоверения. – Более того, сын покойного – мой близкий друг.
   – Мне жаль, мадам, но я не могу вас пропустить ни по той, ни по другой причине. У меня приказ. – Он указал на остальных газетчиков. – Пройдите за желтую ленту, туда, где все они.
   – Но…
   – Дана! Слава Богу!
   Она увидела Руни. Он только что вышел на улицу.
   – Все в порядке, офицер. Пропустите ее.
   Дана нырнула под ленту и побежала к Руни, который встретил ее на полпути. Но он был не один. За ним тенью следовал Янси.
   Дана остановилась. Ноги дрожали, а глаза смотрели то на одного, то на другого мужчину. Руни потянулся к ней и обнял.
   – О Боже, Дана, как я рад, что ты приехала! – Его голос срывался.
   Дана уцепилась за него, но не могла удержаться, чтобы не взглянуть на Янси. На мгновение мир, казалось, пошатнулся, его глаза заманили ее в ловушку и не отпускали.
   – Привет, Дана, – бросил он хриплым голосом.
   Черт возьми, это несправедливо! Она не хотела увидеть его вот так, не подготовившись. Как всегда, его присутствие сильно действовало на нее, оно просто сбивало с ног. Но и он казался застигнутым врасплох. Вид у Янси был совершенно измученный и усталый.
   Она зажала свое сердце, не позволяя себе чувствовать никакой симпатии к этому человеку. Он заслужил этот ад, который сейчас раздирает ему душу. Но он еще не знает настоящего ада, не знает, что ей известна его грязная тайна.
   Холодно и презрительно прищурившись, Дана отвернулась от Янси, но прежде увидела в его взгляде отчаяние и боль.
   – О, Руни, мне так жаль! – сказала Дана, переключая все внимание на него.
   – Он… мертв, Дана. Папа мертв.
   – Я знаю, мне очень, очень жаль. Как только я услышала в «Новостях», сразу помчалась сюда. Гнала изо всех сил.
   – Руни, я пошел. – Вокруг рта Янси залегли глубокие морщины. – Экономка сейчас отдыхает. Если я понадоблюсь, звони.
   – Спасибо за заботу о Мэриан, – поблагодарил Руни. – Я свяжусь с тобой.
   Янси прошел сквозь толпу репортеров, отмахиваясь от назойливых камер и микрофонов, которые они совали ему в лицо. Дана старалась не смотреть на него.
   – Пойдем в дом, – предложил Руни.
   – Когда ты приехал?
   – Точно не знаю. Я потерял счет времени. – Больше Руни ничего не сказал, пока они не сели на кушетку в комнате.
   – Так что произошло? – спросила Дана, взяв его за руку.
   Руни посмотрел на нее через очки.
   – Я не знаю. Мэриан позвонила мне и закричала, что в доме пожар.
   – А твоя мать? Где она?
   – Слава Богу, она поехала к моей тете в Ричмонд. Сейчас она едет обратно, ее везет тетка.
   – Как это случилось?
   – Надеюсь скоро узнать. Я еще не говорил с офицером, мне пришлось заниматься Мэриан. Когда я приехал, она билась в истерике, и я вызвал Янси.
   – Спасибо пожарным, что они отстояли остальную часть дома. Кажется, сгорел только кабинет.
   – Верно. Это…
   Стук в дверь прервал его. Обернувшись, Руни бросил:
   – Войдите.
   В комнату вошел мужчина среднего роста с темной родинкой на левой щеке.
   – Я детектив Бойд Фэрчайлд. А вы, должно быть, Руни Тримейн.
   – Верно. – Руни пожал ему руку. – Это мой друг, Дана Бивенс.
   Фэрчайлд кивнул в ее сторону и снова повернулся к Руни.
   – Можно сесть?
   – Да, конечно. Простите, что сразу не предложил.
   Детектив откашлялся.
   – Сначала позвольте выразить вам глубокое соболезнование, мистер Тримейн. Вашего отца любили и уважали в нашем городе.
   – Спасибо.
   Голос Руни дрожал. Дана взяла его за руку.
   – Как вы думаете, кто мог желать смерти вашему отцу?
   Голова Руни дернулась.
   – Почему вы об этом спрашиваете?
   – При подозрительных обстоятельствах, сходных с данными, мы всегда рассматриваем эту версию – грязная игра.
   Дана заметила, как съежилось и посерело лицо Руни.
   – Вы склонны думать, что пожар не случайность?
   – Нельзя исключить такую возможность, – кивнул Фэрчайлд, почесав родинку.
   – Стало быть, вы подозреваете, что он убит. – Руни замигал. – Я… – Его голос дрогнул, он посмотрел на Дану, словно тонул в болоте, а она могла его спасти.
   – А пожар понадобился, чтобы замести следы, – рассудительным тоном добавил Фэрчайлд.
   – Иисусе! – выдохнул Руни.
   Дана прикусила губу, чтобы унять дрожь, и крепче стиснула его руку.
   – Конечно, мы установим точную причину смерти после вскрытия, – продолжил детектив. – Ну так кто, по-вашему, мог хотеть его смерти?
   Руни долго молчал, а потом с усилием произнес:
   – Я слышал, как он спорил с кем-то.
   Детектив явно взбодрился.
   – Вы были дома?
   – В тот момент – нет. Я приехал из Ричмонда и уже собирался войти, когда раздались голоса. Я прислушался. Разговаривали двое, причем явно на повышенных тонах.
   – Вы узнали второй голос?
   Руни колебался, лицо его напряглось.
   – Говорите же, – подбодрил его Фэрчайлд.
   – Это была Вида Лу Динвидди, – пробормотал Руни.
   Дана заморгала и до крови прикусила губу.
   – Вы думаете, здесь может крыться причина его смерти?
   – Черт, не знаю. Она была очень сердита, это точно – вот все, что я могу сказать.
   – О чем они спорили?
   – Она приказывала ему продать землю больнице.
   – Только ли из-за этого был спор? – поинтересовался детектив.
   – Я понимаю, что у вас мог возникнуть такой вопрос. Они говорили о чем-то, помимо земли, но никто из них не произнес ничего конкретного.
   – Хорошо. Я думаю, мне стоит поговорить с миссис Динвидди – выяснить, есть ли у нее алиби на вчерашний вечер. – Фэрчайлд встал. – Я свяжусь с вами.
   Оставшись вдвоем, Дана и Руни сидели молча. Мысли Даны совершенно перепутались.
   Могла ли она добавить убийство к длинному списку грехов матери?

Глава 42

   – Эй, Несбит, у тебя уже есть судебный отчет о Тримейне?
   – Нет пока.
   – Тогда получи его, черт возьми!
   – Посмотрю, готов ли.
   Детектив Бойд Фэрчайлд пробормотал грязное ругательство, потом дернул волос, растущий из родинки. Известное дело, все приходится делать самому…
   Как только он получит отчет, сейчас же нанесет визит миссис Динвидди. Он должен быть во всеоружии. Детектив улыбнулся. Звучит многообещающе. Потом улыбка исчезла, как будто ее никогда и не было, – чему улыбаться, ведь речь идет об убийстве. Жертвой стал один из самых заметных людей в Шарлотсвилле, вот почему все всполошились.
   Босс уже приказал немедленно раскрыть убийство и слушать не хочет никаких объяснений. А он не может даже получить отчет, черт побери!
   – Вот он!
   Бывают же чудеса, с сарказмом подумал Бойд, наблюдая, как его напарник Ральф Несбит торопится к нему в кабинет с усмешкой, прилипшей к плоскому, словно расплющенному лицу. Поначалу он поддразнивал Несбита насчет его внешности, мол, он боксер-профессионал, но Несбит клялся, что никогда в жизни не надевал боксерских перчаток. Тогда Бойд решил, что Бог, должно быть, наделил Ральфа такой рожей специально, и больше не упоминал о боксе.
   – Ты просмотрел его? – спросил Бойд.
   – Да. Ты попал в точку. Это убийство. Его чем-то стукнули по голове.
   Бойд взял отчет, пролистал его, а потом стремительно вскочил.
   – Пошли, нанесем визит миссис Динвидди.
   Несбит усмехнулся.
   – Держу пари, это будет очень интересно.
   Через пятнадцать минут детективы стояли перед входом в особняк Динвидди, а через секунду их уже провожали в гостиную.
   – Миссис Динвидди сейчас к вам выйдет, – сообщила экономка и исчезла.
   Несбит огляделся и присвистнул.
   – Вот это да! Неудивительно, что она так добивалась старика Динвидди. Но ему стоило быть поосмотрительней. Я слыхал, она так его заездила, что он сыграл в ящик раньше времени.
   Бойд, прищурившись, посмотрел на напарника.
   – Надо думать, дело того стоило.
   – Доброе утро, господа.
   Бойд оглянулся, наблюдая, как Вида Лу Динвидди вплывает в комнату, словно королева, направляющаяся к трону. Он хотел отвернуться, но больше всего ему хотелось стереть эту снисходительность с пластмассового лица.
   Черт, если она невиновна, он будет страшно разочарован. Представив ее в тюрьме, он почувствовал, как полегчало на сердце.