Однако вскоре, почувствовав нетерпение, Брук спустилась вниз. Когда она вошла в гостиную, Эшли стоял у бара в углу и готовил напитки.
– Надеюсь, ты не откажешься от прохладительного, я составлю тебе компанию. Попробуй пунш тети Мэдж с фруктовыми соками. Он сделает из тебя нового человека. – Эшли широко улыбнулся.
– Звучит заманчиво. Дай попробовать. Я и не подозревала, что меня так мучит жажда, – рассмеялась Брук.
– Тетушка отдает на кухне распоряжения, нам готовят легкий ленч. После него мы погуляем. Разумеется, после того как я познакомлю тебя с Эли. – Эшли немного подумал. – Надеюсь, он сможет присоединиться к нам за ужином.
– Мне нравится этот план. Так хочется получше познакомиться с этим чудесным островом. Ты, должно быть, чувствуешь себя самым счастливым человеком, потому что твой дом здесь, – воскликнула Брук с неподдельным энтузиазмом и даже некоторым благоговейным трепетом перед окружавшей ее красотой.
– Ошибаешься, мне здесь кое-чего не хватает для полного счастья, – ответил Эшли и многозначительно посмотрел на нее.
Сердце Брук екнуло. Он, конечно, имеет в виду женщину. Ему, очевидно, не удалось уговорить ни одну из своих подруг выйти за него замуж и поселиться в этом раю. Брук снова почудилось, что она понемногу занимает место его очередной подруги, пока он не нашел ту, которая скажет ему магическое слово «да».
Эшли, заметив, как изменилось лицо гостьи, обеспокоенно спросил:
– Ты уверена, что не хочешь отдохнуть? Во всем виноват этот чертов теннис. Я надеюсь, ты сама поймешь, что глупо заниматься спортом, который небезопасен для тебя.
Постаравшись скрыть внезапное раздражение, Брук, однако, возразила:
– Я хорошо себя чувствую.
Она намеренно оставила без ответа его несправедливое замечание о вреде тенниса. Да, ей действительно не мешало бы отдохнуть, но в этом она не собиралась ему признаваться. Эшли, очевидно, никогда не простил бы ей намерения вернуться к карьере теннисистки. Неужели он был уверен, что она так просто откажется от своей мечты? Правда, Брук пришлось признаться себе, что эта мечта чуть померкла с тех пор, как она встретила Эшли. Но дни, проведенные с ним в его доме, будут уже концом всего. Брук твердо решила больше не встречаться с Эшли. Они не подходили друг другу, и ей потом было бы трудно видеть выражение разочарования на его лице.
Ленч прошел в приятной обстановке. Кажется, тете Мэдж пришлось по душе общество Брук, она расспрашивала ее о Хьюстоне и о том, как она там жила. Брук рассказала о гибели родителей, но ни словом не обмолвилась о несчастном случае с собой. Зато это сделал Эшли:
– Брук серьезно пострадала в автомобильной катастрофе. Сейчас она приехала к брату отдохнуть и поправить здоровье.
– О, мне очень жаль, дорогая. В голосе Мэдж прозвучала тревога.
– Со мной уже все в порядке, честное слово, – поспешила заверить Брук.
Поняв, что девушка не хочет говорить о себе, Мэдж тактично сменила тему. Время за ленчем пролетело быстро.
А потом Эшли повел ее знакомить с дедом. Брук знала, что нервничать не следует, но ничего с собой не могла поделать. Из памяти не шел рассказ Энн. Но как только она увидела старого джентльмена, страх ее пропал. Он вовсе не был самодуром. Он оказался очаровательным старым джентльменом, хотя слабое и хрупкое здоровье нередко вынуждало его лежать в постели, однако общение с ним невольно вызывало уважение.
В глазах старика светился живой интерес к происходящему, а ум его был ясным. Что же касается внешности – Эли был копией Эшли в старости.
– Заставьте моего мальчика относиться к вам с уважением и почтением, юная леди, – заявил старик. – Вы понимаете меня? Требуйте от него соблюдения правил приличия и заставьте наконец образумиться. У вас это получится, я вижу.
– Ну, Эли, – попытался перебить деда Эшли.
– Не мешай, сынок. Дай мне высказаться, а потом идите по своим делам. Дай мне немного поговорить.
Брук почувствовала, что лицо ее горит от неожиданных наказов старшего Грэма. Что он себе вообразил об их отношениях с его внуком? Неужели решил, что она очередная любовница Эшли или, чего доброго, будущая жена? И хотя Брук понимала, что вряд ли когда-нибудь снова увидится со старым Эли после отъезда с острова, она не могла позволить ему думать о ней как об очередной пассии его внука. Кажется, дед был бы рад, если бы кто-нибудь приструнил Эшли. Брук никогда не чувствовала себя глупее. И все же она улыбнулась старому джентльмену и сказала:
– Мистер Грэм, я слишком мало знаю вашего внука и не собираюсь перевоспитывать его.
Брук растерялась, увидев, как старик в недоумении приподнял кустистые седые брови.
– Ладно, ладно, но все же сделайте это, юная леди, – назидательно сказал он и улыбнулся.
Брук почувствовала, как покраснела еще сильнее – не от замешательства, а от стыда. Но прежде чем она успела возразить, старый Эли махнул им рукой:
– Если хотите видеть меня за ужином сегодня, то лучше уходите сейчас и дайте мне, старику, отдохнуть.
Когда молодые люди покидали комнату, Брук поймала взгляд Эли – он заговорщицки подмигнул ей, что повергло ее в полное замешательство. Дед Эшли понравился ей, но оказался слишком проницательным собеседником.
День прошел в полной гармонии со всеми и с самой собой. Эшли показал ей поместье. Все вокруг поражало Брук красотой и комфортом. Она подумала о том, что Эшли богат, но богатством распоряжается разумно. Работающие на него люди почти боготворили его. Работники запросто останавливали хозяина, говорили с ним. У Эшли для каждого находилось нужное слово, он со знанием дела расспрашивал их о делах и семьях.
Когда Брук и Эшли, взявшись за руки, словно Адам и Ева, бродили по райскому саду вокруг дома, Брук увидела упавшие на землю плоды ананаса. Она лениво прикинула, способна ли после восхитительного ленча съесть хотя бы кусочек чего-либо, и, едва подумав об этом, тут же ощутила вкус ананаса на языке.
Облизнув губы, она повернулась к Эшли.
– М-м-м… Представляю, какой вкусный вон тот ананас, – вдруг сказала она.
Эшли удивился:
– Неужели ты не наелась, дорогая?
– Я не хочу есть. Мне только хочется кусочек вот этого сочного ананаса.
– Твое желание для меня закон. Не говори потом, что я не способен помочь девице в несчастье.
Эшли весело рассмеялся и, вынув перочинный ножик, разрезал золотистый плод.
– Хочешь? – лукаво спросил он, держа кусочек ананаса на кончике ножа.
Поднявшись на цыпочки, Брук попыталась дотянуться губами до ананаса.
– Так нечестно! – наконец воскликнула она.
Эшли явно доставляло удовольствие поддразнивать ее:
– Кто тут говорил о честности? Если хочешь отведать плод, достань его. – Он попятился назад.
Подбоченясь, Брук ответила:
– А кто сказал, что я хочу?
– Ручаюсь, что хочешь. – Эшли положил кусочек ананаса себе в рот. – М-м-м, как вкусно! – Он стал облизывать испачканные соком пальцы.
Брук капризно сморщила носик:
– Настоящий дьявол-искуситель этот Эшли Грэм!
Эшли расхохотался. Глаза его потеплели.
– Хорошо, дорогая, ты победила. – Он приблизился к ней. – В конце концов, искушение придумал не я, а ты, не так ли?
Брук лишь улыбнулась в ответ.
Он тут же отрезал еще один кусочек и, все еще не сдаваясь и дразня, провел влажной мякотью ананаса по губам Брук.
Она успела схватить сочный плод зубами, прежде чем Эшли передумал.
После этого он едва успевал чистить ананас – так быстро его поедала Брук. Ее рот был полон сочной мякоти, сок тек по подбородку, и, смеясь, Брук потянулась к карману Эшли за носовым платком. Но он остановил ее руку. Их глаза встретились. В них уже не было озорных огоньков.
Брук затаила дыхание, когда Эшли, нагнувшись, стал слизывать с ее лица липкий сок. Глаза ее затуманились, она вся дрожала.
Эшли больше не шутил. Он крепко прижал Брук к себе, ища ее губы. Этот поцелуй не был похож на те, другие. Он был пронзительно нежным, восхитительно долгим и уносил куда-то.
Когда их губы наконец разомкнулись, оба, казалось, были потрясены. Слова казались совершенно лишними. Эшли взял Брук за руку, и ей почему-то хотелось заплакать.
Вскоре они уже сидели в машине. Ехали недолго. Припарковываясь, Эшли заявил:
– Никто не может уехать с острова Кауаи, не совершив путешествия по реке Ваилуа. – Он посмотрел на Брук. – Ты готова?
Она кивнула.
– Тогда в путь. – Эшли схватил руку Брук и крепко зажал ее в своей большой ладони. Этот жест вызвал у нее трепет радости.
Когда кораблик причалил в устье реки, Эшли помог Брук сойти на берег. Она, зацепившись за что-то каблуком, едва не упала в воду. Эшли подхватил ее.
– Осторожно, дорогая, – улыбнулся он. – Мне не хотелось бы выуживать тебя из реки.
Брук шутливо толкнула его в бок, прежде чем они присоединились к другим туристам и углубились в джунгли. «О, если бы всегда отношения с Эшли были такими безоблачными, – с грустью думала Брук. – Если бы…»
Она вернулась к реальности, увидев то чудо, ради которого они сюда приехали, – Папоротниковый грот. Поскольку Эшли почти ничего не рассказал ей об этой достопримечательности острова, Брук не была готова к тому, что предстало ее взору.
Это была прохладная глубокая пещера, спрятанная в зарослях особого вида папоротника. Брук никогда не видела ничего подобного. Длинные стебли растений, словно девичьи косы, свисали над входом в грот. Недавно прошел дождь, и легкая завеса из дождевых капель, которые роняли листья папоротника, как бы закрывала вход в него.
Когда группа туристов подошла поближе, их встретило пение. Мужчина и женщина, находившиеся в гроте, пели песню «Я жду тебя».
Эшли обнял Брук и привлек к себе, шепнув на ухо:
– Тебе известно, что на Гавайях эта песня считается свадебной?
– Нет… – неуверенно, вымолвила она и провела языком по губам, которые от волнения всегда пересыхали. – Я этого не знала.
Эшли, откинув голову, внимательно посмотрел на свою спутницу:
– М-м… надо подумать, как расширить твои знания гавайской культуры. Ведь ты не можешь жить здесь, ничего толком не зная об острове, не так ли?
Брук почему-то покраснела. Когда Эшли пребывал в хорошем настроении, она порой не знала, как ей воспринимать его слова и поступки. Брук вздрогнула, снова подумав о том, что она очередная муха в его паутине.
– Эй, – сказал Эшли, коснувшись пальцем ее носа. – Я просто пошутил. Лично я не хотел бы ничего менять в тебе, даже ни единого волоска на твоей голове, не говоря уже о чем-то другом. – Тон его был вполне серьезным. – Я люблю тебя такой, какая ты есть.
Взгляды их встретились, но каждый все еще хранил свою тайну. Вскоре экскурсия подошла к концу, но Эшли сказал, что их ждут другие развлечения. Брук была рада, что он захотел разделить их с ней.
Они старались, как могли, но успели осмотреть далеко не все. Эшли не смог, например, показать ей сахарные заводы, но пообещал сделать это на следующий день, если удастся.
В дом вернулись прямо к ужину. У Брук были буквально считанные минуты, чтобы отдохнуть и переодеться. Она выбрала простое платье из черного трикотажа. Оно облегало фигуру, но не чрезмерно. Вымыв волосы и причесав их до блеска щеткой, Брук осталась довольна собой. Правда, пришлось прибегнуть к косметике, чтобы скрыть следы усталости и синяки под глазами.
Когда девушка спустилась вниз, Эшли был уже там и готовил себе коктейль.
– Не ожидал, что ты спустишься так рано. Могла бы и подольше отдохнуть, – мягко упрекнул он гостью.
– Но я не чувствую себя усталой, – возразила Брук, слегка покраснев. Ее тронула его забота, хотя она еще не решила, как относиться к этому.
– Ты изумительно хороша сегодня, – добавил Эшли и подошел к ней почти вплотную, протягивая стакан с коктейлем.
Близость большого сильного тела, к которому она не смела прикоснуться, причинила Брук какую-то сладкую боль.
Она невольно отступила и услышала прерывистый вздох Эшли.
– Милая, хотя я страшно хочу дотронуться до тебя, я этого сейчас не сделаю. Но если бы я мог, то отказался бы от ужина и увез тебя в пустыню. Один волнующий аромат твоей кожи…
Брук испуганно взглянула на него и, поежившись от пронявшей ее дрожи, прошептала:
– Пожалуйста, не надо… – но тут же умолкла, потому что в гостиной появились остальные члены семьи Грэма. Эшли с безмятежным видом повернулся им навстречу.
Деду Эшли ужин явно пришелся по вкусу – и сами блюда, и компания. Старик подшучивал над тетушкой Мэдж и даже вогнал почтенную даму в краску, а Брук задал несколько вопросов на засыпку – о международном положении, об экономике страны. Девушка не пыталась строить из себя эксперта, она просто постаралась высказать свое личное мнение. Эли это понравилось. Возможно, ему пришлось по душе то, что она не боялась высказать свои мысли. Возникшая симпатия между дедом и Брук, похоже, вполне устраивала Эшли. Почему? Это осталось для Брук загадкой.
Когда пришло время расходиться по спальням, Брук почувствовала, что хочет быть в одиночестве. Постоянная близость Эшли становилась серьезным испытанием для ее нервов. Она прекрасно понимала, что не следует думать о нем, но отказаться от этих мыслей была не в силах. Ее физически влекло к этому человеку, а воспоминания о его поцелуях заставляло ее губы гореть огнем. Брук знала, что в их опасной игре проигравшей стороной будет она. С этими печальными раздумьями она сняла платье и, забравшись под шелковые простыни, забылась тяжелым сном без сновидений.
Глава 6
– Надеюсь, ты не откажешься от прохладительного, я составлю тебе компанию. Попробуй пунш тети Мэдж с фруктовыми соками. Он сделает из тебя нового человека. – Эшли широко улыбнулся.
– Звучит заманчиво. Дай попробовать. Я и не подозревала, что меня так мучит жажда, – рассмеялась Брук.
– Тетушка отдает на кухне распоряжения, нам готовят легкий ленч. После него мы погуляем. Разумеется, после того как я познакомлю тебя с Эли. – Эшли немного подумал. – Надеюсь, он сможет присоединиться к нам за ужином.
– Мне нравится этот план. Так хочется получше познакомиться с этим чудесным островом. Ты, должно быть, чувствуешь себя самым счастливым человеком, потому что твой дом здесь, – воскликнула Брук с неподдельным энтузиазмом и даже некоторым благоговейным трепетом перед окружавшей ее красотой.
– Ошибаешься, мне здесь кое-чего не хватает для полного счастья, – ответил Эшли и многозначительно посмотрел на нее.
Сердце Брук екнуло. Он, конечно, имеет в виду женщину. Ему, очевидно, не удалось уговорить ни одну из своих подруг выйти за него замуж и поселиться в этом раю. Брук снова почудилось, что она понемногу занимает место его очередной подруги, пока он не нашел ту, которая скажет ему магическое слово «да».
Эшли, заметив, как изменилось лицо гостьи, обеспокоенно спросил:
– Ты уверена, что не хочешь отдохнуть? Во всем виноват этот чертов теннис. Я надеюсь, ты сама поймешь, что глупо заниматься спортом, который небезопасен для тебя.
Постаравшись скрыть внезапное раздражение, Брук, однако, возразила:
– Я хорошо себя чувствую.
Она намеренно оставила без ответа его несправедливое замечание о вреде тенниса. Да, ей действительно не мешало бы отдохнуть, но в этом она не собиралась ему признаваться. Эшли, очевидно, никогда не простил бы ей намерения вернуться к карьере теннисистки. Неужели он был уверен, что она так просто откажется от своей мечты? Правда, Брук пришлось признаться себе, что эта мечта чуть померкла с тех пор, как она встретила Эшли. Но дни, проведенные с ним в его доме, будут уже концом всего. Брук твердо решила больше не встречаться с Эшли. Они не подходили друг другу, и ей потом было бы трудно видеть выражение разочарования на его лице.
Ленч прошел в приятной обстановке. Кажется, тете Мэдж пришлось по душе общество Брук, она расспрашивала ее о Хьюстоне и о том, как она там жила. Брук рассказала о гибели родителей, но ни словом не обмолвилась о несчастном случае с собой. Зато это сделал Эшли:
– Брук серьезно пострадала в автомобильной катастрофе. Сейчас она приехала к брату отдохнуть и поправить здоровье.
– О, мне очень жаль, дорогая. В голосе Мэдж прозвучала тревога.
– Со мной уже все в порядке, честное слово, – поспешила заверить Брук.
Поняв, что девушка не хочет говорить о себе, Мэдж тактично сменила тему. Время за ленчем пролетело быстро.
А потом Эшли повел ее знакомить с дедом. Брук знала, что нервничать не следует, но ничего с собой не могла поделать. Из памяти не шел рассказ Энн. Но как только она увидела старого джентльмена, страх ее пропал. Он вовсе не был самодуром. Он оказался очаровательным старым джентльменом, хотя слабое и хрупкое здоровье нередко вынуждало его лежать в постели, однако общение с ним невольно вызывало уважение.
В глазах старика светился живой интерес к происходящему, а ум его был ясным. Что же касается внешности – Эли был копией Эшли в старости.
– Заставьте моего мальчика относиться к вам с уважением и почтением, юная леди, – заявил старик. – Вы понимаете меня? Требуйте от него соблюдения правил приличия и заставьте наконец образумиться. У вас это получится, я вижу.
– Ну, Эли, – попытался перебить деда Эшли.
– Не мешай, сынок. Дай мне высказаться, а потом идите по своим делам. Дай мне немного поговорить.
Брук почувствовала, что лицо ее горит от неожиданных наказов старшего Грэма. Что он себе вообразил об их отношениях с его внуком? Неужели решил, что она очередная любовница Эшли или, чего доброго, будущая жена? И хотя Брук понимала, что вряд ли когда-нибудь снова увидится со старым Эли после отъезда с острова, она не могла позволить ему думать о ней как об очередной пассии его внука. Кажется, дед был бы рад, если бы кто-нибудь приструнил Эшли. Брук никогда не чувствовала себя глупее. И все же она улыбнулась старому джентльмену и сказала:
– Мистер Грэм, я слишком мало знаю вашего внука и не собираюсь перевоспитывать его.
Брук растерялась, увидев, как старик в недоумении приподнял кустистые седые брови.
– Ладно, ладно, но все же сделайте это, юная леди, – назидательно сказал он и улыбнулся.
Брук почувствовала, как покраснела еще сильнее – не от замешательства, а от стыда. Но прежде чем она успела возразить, старый Эли махнул им рукой:
– Если хотите видеть меня за ужином сегодня, то лучше уходите сейчас и дайте мне, старику, отдохнуть.
Когда молодые люди покидали комнату, Брук поймала взгляд Эли – он заговорщицки подмигнул ей, что повергло ее в полное замешательство. Дед Эшли понравился ей, но оказался слишком проницательным собеседником.
День прошел в полной гармонии со всеми и с самой собой. Эшли показал ей поместье. Все вокруг поражало Брук красотой и комфортом. Она подумала о том, что Эшли богат, но богатством распоряжается разумно. Работающие на него люди почти боготворили его. Работники запросто останавливали хозяина, говорили с ним. У Эшли для каждого находилось нужное слово, он со знанием дела расспрашивал их о делах и семьях.
Когда Брук и Эшли, взявшись за руки, словно Адам и Ева, бродили по райскому саду вокруг дома, Брук увидела упавшие на землю плоды ананаса. Она лениво прикинула, способна ли после восхитительного ленча съесть хотя бы кусочек чего-либо, и, едва подумав об этом, тут же ощутила вкус ананаса на языке.
Облизнув губы, она повернулась к Эшли.
– М-м-м… Представляю, какой вкусный вон тот ананас, – вдруг сказала она.
Эшли удивился:
– Неужели ты не наелась, дорогая?
– Я не хочу есть. Мне только хочется кусочек вот этого сочного ананаса.
– Твое желание для меня закон. Не говори потом, что я не способен помочь девице в несчастье.
Эшли весело рассмеялся и, вынув перочинный ножик, разрезал золотистый плод.
– Хочешь? – лукаво спросил он, держа кусочек ананаса на кончике ножа.
Поднявшись на цыпочки, Брук попыталась дотянуться губами до ананаса.
– Так нечестно! – наконец воскликнула она.
Эшли явно доставляло удовольствие поддразнивать ее:
– Кто тут говорил о честности? Если хочешь отведать плод, достань его. – Он попятился назад.
Подбоченясь, Брук ответила:
– А кто сказал, что я хочу?
– Ручаюсь, что хочешь. – Эшли положил кусочек ананаса себе в рот. – М-м-м, как вкусно! – Он стал облизывать испачканные соком пальцы.
Брук капризно сморщила носик:
– Настоящий дьявол-искуситель этот Эшли Грэм!
Эшли расхохотался. Глаза его потеплели.
– Хорошо, дорогая, ты победила. – Он приблизился к ней. – В конце концов, искушение придумал не я, а ты, не так ли?
Брук лишь улыбнулась в ответ.
Он тут же отрезал еще один кусочек и, все еще не сдаваясь и дразня, провел влажной мякотью ананаса по губам Брук.
Она успела схватить сочный плод зубами, прежде чем Эшли передумал.
После этого он едва успевал чистить ананас – так быстро его поедала Брук. Ее рот был полон сочной мякоти, сок тек по подбородку, и, смеясь, Брук потянулась к карману Эшли за носовым платком. Но он остановил ее руку. Их глаза встретились. В них уже не было озорных огоньков.
Брук затаила дыхание, когда Эшли, нагнувшись, стал слизывать с ее лица липкий сок. Глаза ее затуманились, она вся дрожала.
Эшли больше не шутил. Он крепко прижал Брук к себе, ища ее губы. Этот поцелуй не был похож на те, другие. Он был пронзительно нежным, восхитительно долгим и уносил куда-то.
Когда их губы наконец разомкнулись, оба, казалось, были потрясены. Слова казались совершенно лишними. Эшли взял Брук за руку, и ей почему-то хотелось заплакать.
Вскоре они уже сидели в машине. Ехали недолго. Припарковываясь, Эшли заявил:
– Никто не может уехать с острова Кауаи, не совершив путешествия по реке Ваилуа. – Он посмотрел на Брук. – Ты готова?
Она кивнула.
– Тогда в путь. – Эшли схватил руку Брук и крепко зажал ее в своей большой ладони. Этот жест вызвал у нее трепет радости.
* * *
Три мили вверх по реке на катере промелькнули как прекрасный сон. Гид знакомил с историей и романтическими легендами этих мест, рассказывал о многочисленных захоронениях правителей и знати в пещерах прибрежных скал. Берега реки и сама долина представляли собой густые заросли пандануса и высокой травы, которой когда-то крыли крыши гавайских хижин.Когда кораблик причалил в устье реки, Эшли помог Брук сойти на берег. Она, зацепившись за что-то каблуком, едва не упала в воду. Эшли подхватил ее.
– Осторожно, дорогая, – улыбнулся он. – Мне не хотелось бы выуживать тебя из реки.
Брук шутливо толкнула его в бок, прежде чем они присоединились к другим туристам и углубились в джунгли. «О, если бы всегда отношения с Эшли были такими безоблачными, – с грустью думала Брук. – Если бы…»
Она вернулась к реальности, увидев то чудо, ради которого они сюда приехали, – Папоротниковый грот. Поскольку Эшли почти ничего не рассказал ей об этой достопримечательности острова, Брук не была готова к тому, что предстало ее взору.
Это была прохладная глубокая пещера, спрятанная в зарослях особого вида папоротника. Брук никогда не видела ничего подобного. Длинные стебли растений, словно девичьи косы, свисали над входом в грот. Недавно прошел дождь, и легкая завеса из дождевых капель, которые роняли листья папоротника, как бы закрывала вход в него.
Когда группа туристов подошла поближе, их встретило пение. Мужчина и женщина, находившиеся в гроте, пели песню «Я жду тебя».
Эшли обнял Брук и привлек к себе, шепнув на ухо:
– Тебе известно, что на Гавайях эта песня считается свадебной?
– Нет… – неуверенно, вымолвила она и провела языком по губам, которые от волнения всегда пересыхали. – Я этого не знала.
Эшли, откинув голову, внимательно посмотрел на свою спутницу:
– М-м… надо подумать, как расширить твои знания гавайской культуры. Ведь ты не можешь жить здесь, ничего толком не зная об острове, не так ли?
Брук почему-то покраснела. Когда Эшли пребывал в хорошем настроении, она порой не знала, как ей воспринимать его слова и поступки. Брук вздрогнула, снова подумав о том, что она очередная муха в его паутине.
– Эй, – сказал Эшли, коснувшись пальцем ее носа. – Я просто пошутил. Лично я не хотел бы ничего менять в тебе, даже ни единого волоска на твоей голове, не говоря уже о чем-то другом. – Тон его был вполне серьезным. – Я люблю тебя такой, какая ты есть.
Взгляды их встретились, но каждый все еще хранил свою тайну. Вскоре экскурсия подошла к концу, но Эшли сказал, что их ждут другие развлечения. Брук была рада, что он захотел разделить их с ней.
Они старались, как могли, но успели осмотреть далеко не все. Эшли не смог, например, показать ей сахарные заводы, но пообещал сделать это на следующий день, если удастся.
В дом вернулись прямо к ужину. У Брук были буквально считанные минуты, чтобы отдохнуть и переодеться. Она выбрала простое платье из черного трикотажа. Оно облегало фигуру, но не чрезмерно. Вымыв волосы и причесав их до блеска щеткой, Брук осталась довольна собой. Правда, пришлось прибегнуть к косметике, чтобы скрыть следы усталости и синяки под глазами.
Когда девушка спустилась вниз, Эшли был уже там и готовил себе коктейль.
– Не ожидал, что ты спустишься так рано. Могла бы и подольше отдохнуть, – мягко упрекнул он гостью.
– Но я не чувствую себя усталой, – возразила Брук, слегка покраснев. Ее тронула его забота, хотя она еще не решила, как относиться к этому.
– Ты изумительно хороша сегодня, – добавил Эшли и подошел к ней почти вплотную, протягивая стакан с коктейлем.
Близость большого сильного тела, к которому она не смела прикоснуться, причинила Брук какую-то сладкую боль.
Она невольно отступила и услышала прерывистый вздох Эшли.
– Милая, хотя я страшно хочу дотронуться до тебя, я этого сейчас не сделаю. Но если бы я мог, то отказался бы от ужина и увез тебя в пустыню. Один волнующий аромат твоей кожи…
Брук испуганно взглянула на него и, поежившись от пронявшей ее дрожи, прошептала:
– Пожалуйста, не надо… – но тут же умолкла, потому что в гостиной появились остальные члены семьи Грэма. Эшли с безмятежным видом повернулся им навстречу.
Деду Эшли ужин явно пришелся по вкусу – и сами блюда, и компания. Старик подшучивал над тетушкой Мэдж и даже вогнал почтенную даму в краску, а Брук задал несколько вопросов на засыпку – о международном положении, об экономике страны. Девушка не пыталась строить из себя эксперта, она просто постаралась высказать свое личное мнение. Эли это понравилось. Возможно, ему пришлось по душе то, что она не боялась высказать свои мысли. Возникшая симпатия между дедом и Брук, похоже, вполне устраивала Эшли. Почему? Это осталось для Брук загадкой.
Когда пришло время расходиться по спальням, Брук почувствовала, что хочет быть в одиночестве. Постоянная близость Эшли становилась серьезным испытанием для ее нервов. Она прекрасно понимала, что не следует думать о нем, но отказаться от этих мыслей была не в силах. Ее физически влекло к этому человеку, а воспоминания о его поцелуях заставляло ее губы гореть огнем. Брук знала, что в их опасной игре проигравшей стороной будет она. С этими печальными раздумьями она сняла платье и, забравшись под шелковые простыни, забылась тяжелым сном без сновидений.
Глава 6
Она проснулась в семь утра в отличном настроении и с удовольствием потянулась в постели. Брук не знала, каковы планы Эшли на этот день, да это ее не особенно интересовало – главное, чтобы они были рядом. Она понимала, что поступила глупо, позволив себе стать пленницей его воли и обаяния. Через пару дней, не более, все кончится, и она навсегда вычеркнет его из своей жизни. Она твердо решила больше не встречаться с Эшли в Гонолулу. Брук еще не знала, как это осуществить, и помнила о проблемах брата. Тем не менее она не намерена была отступать.
Вздохнув, она направилась в ванную комнату, холодной водой смыла следы сна и, почистив зубы, встала под струю воды в душе. Едва Брук надела нижнее белье и принялась причесывать волосы, как в дверь постучали. Решив, что в такую рань это может быть только экономка, миссис Лупокини, она крикнула:
– Войдите!
Но в спальне появился Эшли. Увидев перед собой застывшую от неожиданности полуодетую Брук, он резко остановился. Оба были настолько обескуражены, что не могли ни шелохнуться, ни заговорить. Эшли пожирал Брук глазами, а она теряла силы и уверенность под его обжигающим взглядом.
– Какая ты красивая, – наконец буквально простонал Эшли.
Брук испугалась, что из-за слабости в коленях она не сможет сделать ни шагу. Страсть в глазах Эшли словно приковала ее к месту.
Но когда тот сделал движение в ее сторону, чувство опасности все же заставило ее схватить с кровати халатик.
– Нет, не надо, – прошептал Эшли и, приблизившись, привлек ее к себе. Его поцелуи были неистовыми, руки жадно ласкали ее и прижимали все теснее к разгоряченному телу. Брук поняла, что Эшли совсем потерял голову.
Почувствовав, как его рука коснулась ее груди и легонько сжала ее, она, опомнившись, стала сопротивляться. Наконец, когда он на мгновение оторвался от ее губ, она взмолилась:
– Эшли, прошу тебя, не надо. Я не позволю тебе…
Слезы помешали ей закончить фразу. Они ручьями струились по щекам, и Брук ничего не могла с ними поделать. Увидев слезы, Эшли тут же оттолкнул ее.
– Почему ты плачешь? Тебе нравится, что я схожу с ума? Небось лежишь по вечерам в постели и придумываешь, как еще завести меня. Тебе никто не рассказывал, чем все кончается, если вновь и вновь испытывать терпение мужчины?
– Я совсем не хотела…
– Ты в этом уверена? – осведомился он ледяным тоном.
– Очень жаль, что у тебя создалось такое впечатление. Я не нарочно. Просто ты застал меня врасплох, вот и все, – тихо возразила Брук.
Он поморщился:
Придумала бы что-нибудь другое.
Брук видела, до какой степени расстроен Эшли, и, по правде говоря, не винила его. Она должна была сразу потребовать от него немедленно покинуть спальню, но не сделала этого, а стояла перед ним полуодетая, словно манекен. Ничего удивительного, что он воспринял это как призыв.
Глядя в спину Эшли, она дрогнувшим голосом обратилась к нему:
– Прости, я не хотела… То есть я хочу сказать…
Он перебил ее:
– Забудь об этом. Я уже забыл!
Брук попятилась, как от удара, но, пожав плечами, деланно небрежным тоном спросила:
– Ты планировал сегодня поработать или?..
– Планировал поехать к океану, искупаться и устроить пикник, – заявил Эшли. – Но похоже, мой план лопнул.
– Не лопнул, если ты не передумал, – неуверенно возразила Брук. В голосе ее звучали слезы.
Обернувшись, Эшли пристально взглянул на нее и не слишком уверенно проговорил:
– Ты сама знаешь, что я хочу этого. Но прежде сделай одолжение, накинь что-нибудь на свое соблазнительное тело, и как можно скорее, иначе я не отвечаю за последствия. И поторопись. Я подожду тебя внизу.
Покраснев, Брук плотнее запахнула халат.
– Да, сэр, ваше желание – приказ! – Она обрадовалась, что они помирились.
Едва Эшли вышел, Брук устало опустилась на край кровати. Она знала, что напрашивается на неприятности, согласившись пробыть с ним вдвоем целый день. Но предпочла пренебречь этим…
Он ждал ее в кухне в белых шортах и светло-голубой тенниске.
– Не хочешь ли чашечку кофе и тосты? – предложил Эшли.
– Только кофе, пожалуйста. Слишком рано для большего.
– Тогда бери все с собой и едем.
– Ладно, – отозвалась Брук, поверив, что Эшли сделает все, чтобы день удался. Быть может, хоть сегодня они не будут спорить и ссориться?
Когда они тронулись, Эшли объяснил ей, что они едут на пляж Луахаи, то есть на другой конец острова. В их план входило купание в океане, прогулка и пикник.
Эшли провез Брук через весь остров, показав ей в том числе плантации бананов и сахарного тростника. Везде их сопровождал сладкий аромат тропических цветов и растений.
Разговор вертелся вокруг общих тем. Брук почувствовала, что с гораздо большим интересом поговорила бы об Эшли Грэме, но расспрашивать не решалась. Он никогда не рассказывал Брук о своих родителях, поэтому она решила, что они умерли. Оставалось тайной, есть ли у него братья, сестры. Но ведь они были вместе всего несколько дней. Брук решила, что как-нибудь наберется смелости и задаст ему пару личных вопросов.
Но до того, как они приехали на место пикника, Эшли нарушил ее раздумья неожиданным вопросом:
– Ты хорошо знаешь своего брата, Брук?
Она почувствовала, что кровь отлила от лица.
– Думаю, знаю его чуть лучше, чем обычно сестра знает брата. Почему ты спрашиваешь?
– Просто так. Забудь об этом.
Пока она пыталась придумать, как все же добиться от него конкретного ответа, они уже прибыли на место. Эшли первым вышел из машины и галантно открыл дверцу Брук. Она последовала за ним, гадая, что за причина заставила Эшли задать ей вопрос о брате. Теперь не осталось ни малейших сомнений в том, что невзгоды Джонатана и его проблемы каким-то образом связаны с Эшли. Но что это за проблемы? Возможно, удастся это выяснить до возвращения в Гонолулу… Оглядевшись, Брук пришла в восторг: место, куда они приехали, было настоящим раем – белый песок и высокие бирюзовые волны океана, яркая, сулившая прохладу зелень, и эффектная гряда гор. Прямо как на красочной открытке.
– Ну, тебе нравится? – спросил Эшли улыбаясь.
– Здесь чудесно! Не дождусь, когда окунусь в эти волны. Я впервые со дня приезда на Гавайи смогу поплавать в океане.
– Поскольку мы здесь почти одни, можешь переодеться прямо здесь, за машиной. – Заметив нерешительность на ее лице, Эшли поспешил добавить: – Не волнуйся, дорогая. Я отвернусь.
Брук прекрасно понимала, что он подтрунивает над ней, и больше не сердилась. Она быстро переоделась в новое бикини. Однако Брук пожалела, что не захватила с собой удобный сплошной купальник, – он так и остался в ящике комода в Хьюстоне. Но кажется, и этот не слишком открытый, чтобы волновать воображение. Вздохнув, Брук подумала, что могла бы с таким же успехом остаться в обычном белье.
Когда она закончила переодеваться, Эшли уже расстилал покрывала на песке. Подняв голову, он, не отрываясь, смотрел на Брук, пока она шла к нему.
Девушка успела заметить, как снова переменился его взгляд, но Эшли поспешно отвернулся. Хотя Брук немного прибавила в весе за последнее время, она по-прежнему была стройна как тростинка. Эшли так и впился глазами в соблазнительную высокую грудь, обтянутую трикотажем купальника.
Пытаясь вести себя непринужденно, Брук небрежно спросила:
– Как ты думаешь, волны достаточно высокие для боди-серфинга?
– А ты уверена, что хочешь попробовать? Это спорт не для начинающих.
– Ну пожалуйста, Эшли, – взмолилась Брук. – Я попробую на самых невысоких волнах, ладно?
– Хорошо, потом, – покровительственно отозвался он, – а сейчас надо натереться лосьоном, чтобы не получить солнечный ожог.
– Дай мне лосьон, я сама, – быстро проговорила Брук и потянулась за флаконом.
Но Эшли схватил ее за руку и снова привлек к себе.
– В чем дело? Ты не доверяешь мне? Или самой себе? – спросил он с показной строгостью.
– Я не хочу, чтобы все началось сначала, – вспылила Брук.
– Милая, все началось с той самой минуты, когда мы впервые увидели друг друга, и мы с тобой отлично это знаем. Так что дай мне возможность натереть тебя лосьоном, а потом ты то же проделаешь со мной.
Вздохнув, Брук смирилась. Неужели он всегда будет оставлять последнее слово за собой? Но в душе она не могла не признать, что Эшли прав. Все началось с первого их соприкосновения… и полетели искры.
Теперь, когда она в прямом смысле слова оказалась в его руках, ей было трудно что-либо решать и даже думать. Эшли уложил ее на живот, осторожно расстегнул бюстгальтер бикини и, смазав ее спину лосьоном, так же аккуратно застегнул его. Затем перевернул Брук на спину и стал натирать лосьоном ее живот. Ей хотелось остановить его, но не было слов.
– Расслабься, – шепнул он ей. – Я не сделаю тебе ничего плохого.
– О, Эшли, – слабея, шепнула Брук, – зачем ты так?
– Потому что, черт побери, я хочу тебя! – хрипло отозвался он и, вскочив, побежал к воде.
Брук не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ним, хотя ноги плохо слушались ее.
Прежде чем они вошли в воду, Эшли попытался все уладить. Он говорил какие-то ничего не значащие слова, но Брук не верила, что он достаточно владеет собой. Она видела жесткие складки у рта и отчаяние во взгляде. Как ему помочь?
Плавая, они играли в мяч, а потом Брук попробовала плавать одна или просто лежала на спине на волнах, закрыв глаза. Она не заметила, когда Эшли вышел на берег. Вскоре он позвал ее на ленч. Следя за тем, как он вытаскивает из багажника довольно тяжелую сумку-холодильник, Брук невольно залюбовалась им – сложен мужчина был превосходно. В плавках ли, в официальном костюме – он теперь всегда казался ей самым красивым мужчиной, какого она когда-либо встречала. Он стал для нее олицетворением энергии, силы и жажды жизни. Как же случилось, что Брук Лоусон, весьма неискушенная в любовных делах особа, смогла привлечь внимание такого мужчины? Она не переставала этому удивляться.
– Перестань витать в облаках. Иди-ка сюда, – позвал ее Эшли.
– Иду, иду!
После плавания ей всегда хотелось есть; Эшли, видимо, тоже проголодался. Повар позаботился о разнообразии закусок: здесь были и мясные чипсы, соленья, жареная курица, и различные сорта сыра, и хлеб. В холодильнике оказались пиво и вино.
После обильного ленча был необходим отдых. Брук понимала, что Эшли не позволит ей заниматься боди-серфингом на полный желудок, поэтому, повернувшись на бок, закрыла глаза и задремала. Она проснулась от того, что Эшли пощекотал ее травинкой по кончику носа.
– Вставай, соня! Ты спишь уже целый час и если собираешься еще поплавать сегодня, поднимайся, лежебока! Пора в воду!
– Почему ты меня раньше не разбудил? – надулась Брук.
– Не решался. Ты так крепко спала. Впрочем, ведь тебе необходим отдых, покой, чтобы поскорее выздороветь, не так ли?
– Да, конечно, но только не на этом чудесном пляже, да еще после пикника, – с вызовом ответила Брук, решив сохранить и впредь этот бесшабашный тон.
Заметив, как расстроило Брук упоминание о ее самочувствии, Эшли, взяв ее за руку, притянул к себе и, обняв, долго не отпускал, пока наконец не увлек с собой в воду.
Боди-серфинг – своего рода искусство. Как говорится, легче сказать, чем сделать. Хотя в Хьюстоне пляж был в тридцати милях от дома Брук, она никогда не пыталась заняться катанием на океанических волнах. Отважилась только здесь, на Гавайях. Эшли объяснил ей, что боди-серфинг не имеет ничего общего с серфингом на доске. В нем главное и самое сложное – чтобы движения тела совпадали с ритмом волн.
Вздохнув, она направилась в ванную комнату, холодной водой смыла следы сна и, почистив зубы, встала под струю воды в душе. Едва Брук надела нижнее белье и принялась причесывать волосы, как в дверь постучали. Решив, что в такую рань это может быть только экономка, миссис Лупокини, она крикнула:
– Войдите!
Но в спальне появился Эшли. Увидев перед собой застывшую от неожиданности полуодетую Брук, он резко остановился. Оба были настолько обескуражены, что не могли ни шелохнуться, ни заговорить. Эшли пожирал Брук глазами, а она теряла силы и уверенность под его обжигающим взглядом.
– Какая ты красивая, – наконец буквально простонал Эшли.
Брук испугалась, что из-за слабости в коленях она не сможет сделать ни шагу. Страсть в глазах Эшли словно приковала ее к месту.
Но когда тот сделал движение в ее сторону, чувство опасности все же заставило ее схватить с кровати халатик.
– Нет, не надо, – прошептал Эшли и, приблизившись, привлек ее к себе. Его поцелуи были неистовыми, руки жадно ласкали ее и прижимали все теснее к разгоряченному телу. Брук поняла, что Эшли совсем потерял голову.
Почувствовав, как его рука коснулась ее груди и легонько сжала ее, она, опомнившись, стала сопротивляться. Наконец, когда он на мгновение оторвался от ее губ, она взмолилась:
– Эшли, прошу тебя, не надо. Я не позволю тебе…
Слезы помешали ей закончить фразу. Они ручьями струились по щекам, и Брук ничего не могла с ними поделать. Увидев слезы, Эшли тут же оттолкнул ее.
– Почему ты плачешь? Тебе нравится, что я схожу с ума? Небось лежишь по вечерам в постели и придумываешь, как еще завести меня. Тебе никто не рассказывал, чем все кончается, если вновь и вновь испытывать терпение мужчины?
– Я совсем не хотела…
– Ты в этом уверена? – осведомился он ледяным тоном.
– Очень жаль, что у тебя создалось такое впечатление. Я не нарочно. Просто ты застал меня врасплох, вот и все, – тихо возразила Брук.
Он поморщился:
Придумала бы что-нибудь другое.
Брук видела, до какой степени расстроен Эшли, и, по правде говоря, не винила его. Она должна была сразу потребовать от него немедленно покинуть спальню, но не сделала этого, а стояла перед ним полуодетая, словно манекен. Ничего удивительного, что он воспринял это как призыв.
Глядя в спину Эшли, она дрогнувшим голосом обратилась к нему:
– Прости, я не хотела… То есть я хочу сказать…
Он перебил ее:
– Забудь об этом. Я уже забыл!
Брук попятилась, как от удара, но, пожав плечами, деланно небрежным тоном спросила:
– Ты планировал сегодня поработать или?..
– Планировал поехать к океану, искупаться и устроить пикник, – заявил Эшли. – Но похоже, мой план лопнул.
– Не лопнул, если ты не передумал, – неуверенно возразила Брук. В голосе ее звучали слезы.
Обернувшись, Эшли пристально взглянул на нее и не слишком уверенно проговорил:
– Ты сама знаешь, что я хочу этого. Но прежде сделай одолжение, накинь что-нибудь на свое соблазнительное тело, и как можно скорее, иначе я не отвечаю за последствия. И поторопись. Я подожду тебя внизу.
Покраснев, Брук плотнее запахнула халат.
– Да, сэр, ваше желание – приказ! – Она обрадовалась, что они помирились.
Едва Эшли вышел, Брук устало опустилась на край кровати. Она знала, что напрашивается на неприятности, согласившись пробыть с ним вдвоем целый день. Но предпочла пренебречь этим…
Он ждал ее в кухне в белых шортах и светло-голубой тенниске.
– Не хочешь ли чашечку кофе и тосты? – предложил Эшли.
– Только кофе, пожалуйста. Слишком рано для большего.
– Тогда бери все с собой и едем.
– Ладно, – отозвалась Брук, поверив, что Эшли сделает все, чтобы день удался. Быть может, хоть сегодня они не будут спорить и ссориться?
Когда они тронулись, Эшли объяснил ей, что они едут на пляж Луахаи, то есть на другой конец острова. В их план входило купание в океане, прогулка и пикник.
Эшли провез Брук через весь остров, показав ей в том числе плантации бананов и сахарного тростника. Везде их сопровождал сладкий аромат тропических цветов и растений.
Разговор вертелся вокруг общих тем. Брук почувствовала, что с гораздо большим интересом поговорила бы об Эшли Грэме, но расспрашивать не решалась. Он никогда не рассказывал Брук о своих родителях, поэтому она решила, что они умерли. Оставалось тайной, есть ли у него братья, сестры. Но ведь они были вместе всего несколько дней. Брук решила, что как-нибудь наберется смелости и задаст ему пару личных вопросов.
Но до того, как они приехали на место пикника, Эшли нарушил ее раздумья неожиданным вопросом:
– Ты хорошо знаешь своего брата, Брук?
Она почувствовала, что кровь отлила от лица.
– Думаю, знаю его чуть лучше, чем обычно сестра знает брата. Почему ты спрашиваешь?
– Просто так. Забудь об этом.
Пока она пыталась придумать, как все же добиться от него конкретного ответа, они уже прибыли на место. Эшли первым вышел из машины и галантно открыл дверцу Брук. Она последовала за ним, гадая, что за причина заставила Эшли задать ей вопрос о брате. Теперь не осталось ни малейших сомнений в том, что невзгоды Джонатана и его проблемы каким-то образом связаны с Эшли. Но что это за проблемы? Возможно, удастся это выяснить до возвращения в Гонолулу… Оглядевшись, Брук пришла в восторг: место, куда они приехали, было настоящим раем – белый песок и высокие бирюзовые волны океана, яркая, сулившая прохладу зелень, и эффектная гряда гор. Прямо как на красочной открытке.
– Ну, тебе нравится? – спросил Эшли улыбаясь.
– Здесь чудесно! Не дождусь, когда окунусь в эти волны. Я впервые со дня приезда на Гавайи смогу поплавать в океане.
– Поскольку мы здесь почти одни, можешь переодеться прямо здесь, за машиной. – Заметив нерешительность на ее лице, Эшли поспешил добавить: – Не волнуйся, дорогая. Я отвернусь.
Брук прекрасно понимала, что он подтрунивает над ней, и больше не сердилась. Она быстро переоделась в новое бикини. Однако Брук пожалела, что не захватила с собой удобный сплошной купальник, – он так и остался в ящике комода в Хьюстоне. Но кажется, и этот не слишком открытый, чтобы волновать воображение. Вздохнув, Брук подумала, что могла бы с таким же успехом остаться в обычном белье.
Когда она закончила переодеваться, Эшли уже расстилал покрывала на песке. Подняв голову, он, не отрываясь, смотрел на Брук, пока она шла к нему.
Девушка успела заметить, как снова переменился его взгляд, но Эшли поспешно отвернулся. Хотя Брук немного прибавила в весе за последнее время, она по-прежнему была стройна как тростинка. Эшли так и впился глазами в соблазнительную высокую грудь, обтянутую трикотажем купальника.
Пытаясь вести себя непринужденно, Брук небрежно спросила:
– Как ты думаешь, волны достаточно высокие для боди-серфинга?
– А ты уверена, что хочешь попробовать? Это спорт не для начинающих.
– Ну пожалуйста, Эшли, – взмолилась Брук. – Я попробую на самых невысоких волнах, ладно?
– Хорошо, потом, – покровительственно отозвался он, – а сейчас надо натереться лосьоном, чтобы не получить солнечный ожог.
– Дай мне лосьон, я сама, – быстро проговорила Брук и потянулась за флаконом.
Но Эшли схватил ее за руку и снова привлек к себе.
– В чем дело? Ты не доверяешь мне? Или самой себе? – спросил он с показной строгостью.
– Я не хочу, чтобы все началось сначала, – вспылила Брук.
– Милая, все началось с той самой минуты, когда мы впервые увидели друг друга, и мы с тобой отлично это знаем. Так что дай мне возможность натереть тебя лосьоном, а потом ты то же проделаешь со мной.
Вздохнув, Брук смирилась. Неужели он всегда будет оставлять последнее слово за собой? Но в душе она не могла не признать, что Эшли прав. Все началось с первого их соприкосновения… и полетели искры.
Теперь, когда она в прямом смысле слова оказалась в его руках, ей было трудно что-либо решать и даже думать. Эшли уложил ее на живот, осторожно расстегнул бюстгальтер бикини и, смазав ее спину лосьоном, так же аккуратно застегнул его. Затем перевернул Брук на спину и стал натирать лосьоном ее живот. Ей хотелось остановить его, но не было слов.
– Расслабься, – шепнул он ей. – Я не сделаю тебе ничего плохого.
– О, Эшли, – слабея, шепнула Брук, – зачем ты так?
– Потому что, черт побери, я хочу тебя! – хрипло отозвался он и, вскочив, побежал к воде.
Брук не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ним, хотя ноги плохо слушались ее.
Прежде чем они вошли в воду, Эшли попытался все уладить. Он говорил какие-то ничего не значащие слова, но Брук не верила, что он достаточно владеет собой. Она видела жесткие складки у рта и отчаяние во взгляде. Как ему помочь?
Плавая, они играли в мяч, а потом Брук попробовала плавать одна или просто лежала на спине на волнах, закрыв глаза. Она не заметила, когда Эшли вышел на берег. Вскоре он позвал ее на ленч. Следя за тем, как он вытаскивает из багажника довольно тяжелую сумку-холодильник, Брук невольно залюбовалась им – сложен мужчина был превосходно. В плавках ли, в официальном костюме – он теперь всегда казался ей самым красивым мужчиной, какого она когда-либо встречала. Он стал для нее олицетворением энергии, силы и жажды жизни. Как же случилось, что Брук Лоусон, весьма неискушенная в любовных делах особа, смогла привлечь внимание такого мужчины? Она не переставала этому удивляться.
– Перестань витать в облаках. Иди-ка сюда, – позвал ее Эшли.
– Иду, иду!
После плавания ей всегда хотелось есть; Эшли, видимо, тоже проголодался. Повар позаботился о разнообразии закусок: здесь были и мясные чипсы, соленья, жареная курица, и различные сорта сыра, и хлеб. В холодильнике оказались пиво и вино.
После обильного ленча был необходим отдых. Брук понимала, что Эшли не позволит ей заниматься боди-серфингом на полный желудок, поэтому, повернувшись на бок, закрыла глаза и задремала. Она проснулась от того, что Эшли пощекотал ее травинкой по кончику носа.
– Вставай, соня! Ты спишь уже целый час и если собираешься еще поплавать сегодня, поднимайся, лежебока! Пора в воду!
– Почему ты меня раньше не разбудил? – надулась Брук.
– Не решался. Ты так крепко спала. Впрочем, ведь тебе необходим отдых, покой, чтобы поскорее выздороветь, не так ли?
– Да, конечно, но только не на этом чудесном пляже, да еще после пикника, – с вызовом ответила Брук, решив сохранить и впредь этот бесшабашный тон.
Заметив, как расстроило Брук упоминание о ее самочувствии, Эшли, взяв ее за руку, притянул к себе и, обняв, долго не отпускал, пока наконец не увлек с собой в воду.
Боди-серфинг – своего рода искусство. Как говорится, легче сказать, чем сделать. Хотя в Хьюстоне пляж был в тридцати милях от дома Брук, она никогда не пыталась заняться катанием на океанических волнах. Отважилась только здесь, на Гавайях. Эшли объяснил ей, что боди-серфинг не имеет ничего общего с серфингом на доске. В нем главное и самое сложное – чтобы движения тела совпадали с ритмом волн.