Баллард Джеймс. Облачные скульпторы с Коралла D

поющих статуй, стерегущих темную библиотеку. Потревоженные статуи отозвались
тихим гулом. Когда Ван Эйк медленно двинулся навстречу Леоноре, они
подхватили и усилили звук его шагов.

Следующему нашему представлению суждено было оказаться последним.
К вечеру над озером собрались тяжелые тучи, тусклый отблеск солнца
зловеще подсвечивал их черные чрева... Такие облака - не для скульпторов.
Ван Эйк не отходил от Леоноры. Когда я разыскал Беатрису, она хмуро
глядела вслед песчаной яхте, рывками мчавшей их к озеру. Предгрозовые шквалы
трепали и дергали паруса.
- Я не вижу ни Нолана, ни Мануэля,- сказала она озабоченно.-
Представление начинается через три часа.
- Представление уже окончено.- Я положил руку на ее локоть.- Когда
освободитесь отсюда, Беа, приезжайте ко мне. Будем жить у Коралла D, я научу
вас резать статуи из облаков...
Ван Эйк с Леонорой вернулся через полтора часа. Он прошел мимо меня,
как мимо пустого места; Леонора прижималась к его плечу. Дневные
драгоценности на ее лице ярко вспыхивали, разбрасывая резкие отблески по
всей веранде.
К восьми, когда начали съезжаться гости, Нолана и Мануэля еще не было.
В электрическом свете веранда стала теснее и уютнее, но черные громады туч
нависали над нею, словно разгневанные гиганты. Крылья наших планеров
трепетали в неспокойном воздухе.

Шарль Ван Эйк не продержался в небе и минуты - опрокинутый порывом
бури, его планер сорвался в штопор. В пятидесяти футах над плато он сумел
выровняться и поймал восходящий поток. Пока он не приблизился к туче, планер
слушался, но при первой попытке оседлать вершину чудовищного облака машину
опять перевернуло, закуртило - и на глазах у Леоноры и гостей планер с
оторванным крылом врезался в воду.
Я вскочил и двинулся к Леоноре. И тут увидел Нолана с Мануэлем: стоя
под балконом, они молча смотреи как Ван Эйк выбирается из тонущего планера в
трех сотнях ярдов от дома.
- Зачем было приходить? - спросил я Нолана. - Ты уж не летать собрался?
- Нет, - процедил он, не вынимая рук из карманов.- Потому и пришел.
Леонора блистала в вечернем туалете из павлиньих перьев, развернувшихся
гигантским шлейфом у ее ног. Сотни павлиньих глаз вспыхивали, отражали
предгрозовой свет, облекая ее тело кольчугой синего пламени.
- Мисс Шанель,- проговорил я извиняющимся тоном,- облака как безумные.
Сейчас будет буря!
Она кинула на меня насмешливый взгляд.
- А рисковать вы что - не собирались? Для таких облаков мне нужен
крылатый Микеланджело. А что Нолан? Тоже испугался?
Она почти выкрикнула это имя. Нолан вскинул на нее глаза - и повернулся
спиной. Освещение над Западной Лагуной уже сменилось: половину озера
заволокло тусклым маревом.
Меня дернули за рукав: это Пти Мануэли уставился снизу хитрыми детскими
глазами. - Реймонд, а я могу! Дай я возьму планер.
- Мануэль, ради бога! Убьешься!
Но он уже проскочил между золочеными стульями. Леонора вздрогнула,
когда он с той же бесцеремонностью дернул за руку и ее.
- Мисс Шанель! - Горбун смущенно улыбался.- Хотите, я для вас вырежу
статую? Прямо сейчас, из большой тучи, а?
Она смотрела на него сверху вниз, не отвечая. Казалось, ее и
отталкивает и дразнит простодушие карлика - он пожирал ее взглядом,
нисколько не стесняясь всей сотни холодных глаз шлейфа.
Ван Эйк, хромая, брел от озера к вилле. Я догадывался, что Мануэль
вступит в негласное соперничество с белокурым тевтоном.
Лицо Леоноры тронула гримаса.
- Майор Паркер, велите ему... Хотя нет! Поглядим, на что годен этот
калека.
Облачная масса, клубившеяся над виллой подобно испарениям зловещего
вулкана, подсвечивала ее лицо странными тусклыми отблесками.
Она вдруг просияла над Мануэлем своей ослепительной улыбкой:
- Ну, давай! Посмотрим, что ты вырежешь из грозы!
В ее сверкающем драгоценностями лике, казалось, проступили очертания
мертвой головы.
Под стеклянный хохот Леоноры Нолан перебежал террасу, павлиньи перья
хрустнули под его каблуками. Но перехватить Мануэля мы не успели - ужаленный
насмешкой госпожи, он с быстротой песчаного краба скользил по склону. А на
веранде уже собирались зрители...
Желто-оранжевый планер набрал высоту и поровнялся с тучей. В пятидесяти
ярдах от ее мрачных извилин внезапный вихрь ударил машину, но Мануэль
выровнялся и начал работу. Капли черного дождя сорвались к нашим ногам.
Вот появились очертания женского лица. Сатанинские глаза горели
сквозными прорезами в туче, рот кривился темным пятном в шевелящейся
облачной массе...
Нолан, уже подбегая к планеру, громко вскрикнул. Мануэля подхватил
восходящий поток и вознес высоко над тучей. Борясь с обезумевшим воздухом,
его планер устремился вниз и снова врезался в тучу. Ее гигантская масса
вдруг разомкнулась, устремилась вперед как бы в чудовищном спазме и
поглотила машину.
В молчании мы смотрели, как размочаленный планер крутило в чреве тучи.
Обломки фюзеляжа разлетелись, пронзая расползающиеся контуры гигантского
лица. Когда планер рухнул в воду, это лицо уже корчилось в агонии. Его
перекрутило, рот оторвался, глаз лопнул, куски заворачивались в разные
стороны... Новый шквал превратил их в ничто.
С ярко освещенного прожекторами неба все еще сыпались обломки планера.

Мы с Беатрисой Лэфферти объзжали озеро, искали тело Мануэля.
Зрители, ставшие свидетелями его смерти, потеряли вкус к представлению:
общество поспешно разъезжалось. За несколько минут берег опустел. Леонора
равнодушно глядела вслед отъезжающим, стоя рядом с Ван Эйком среди
неубранных столов.
Беатриса, застыв у песчаной яхты, молчала. На песке валялись обломки
планера, - обрывки золста, размочаленные стойки, схлестнувшиеся узлами
рулевые тяги. В нескольких ярдах от кабины я увидел тело Пти Мануэля -
мокрый ком, вроде утонувшей обезъяны,- и отнес его к яхте.
- Реймонд! - Беатриса обернулась к берегу. Тучи сгустились уже над всем
озером, первые вспышки молний целили в холмы позади дома. В
наэлектризованном воздухе вилла, казалось, утратила всю свою пышность. В
полумиле от нас, спустив шевелящийся хобот к озеру, шел по долине смерч.
Громовой вихрь качнул яхту. Беатриса крикнула: - Реймонд! Там Нолан -
летит в смерче!
Тогда только я различил чернокрылый планер, чертивший круги под
чудовищным зонтом смерча. Нолан уверенно вел машину у самой воронки, не
отставая от гигианта, словно рыбка-лоцман возле огромной акулы. Казалось,
это он гонит торнадо на виллу Леоноры.
Через двадцать секунд смерч обрушился на здание, и я сразу потерял
Нолана из виду. Вилла словно взорвалась, черный вихрь разбитых стульев и
кирпичей вымахнул над крышей. Мы с Беатрисой бросились прочь от яхты и упали
в какую-то яму. Когда смерч удалился, сливаясь с грозовым небом, черное
марево еще висело над разгромленной виллой, и обломки порывались снова
взлететь. Вокруг нас носились обрывки картин и перекрученные перья.

Только через полчаса мы осмелились подойти к тому, что совсем недавно
было виллой. Веранда была завалена разбитой посудой и изломанными стульями.
Я долго не мог найти Леонору. Ее лицо попадалось повсюду: картины с ее
резким профилем валялись тут и там на мокрых камнях. Ее улыбка, кружась,
слетела на меня откуда-то сверху и обернулась вокруг моей ноги.
Ее труп лежал среди разбитых столов эстрады, облепленный окровавленным
холстом. Лицо было все перекошенно и разбито, как у того портрета, что
Мануэль пытался вырезать в туче.
Ван Эйка мы нашли в клочьях навеса. Он повис в путанице проводов,
захлестнутый за шею гирляндой лампочек. Провода чудом не оборвались, и
лампочки расцвечивали бледное мертвое лицо разноцветными бликами.
Я склонился над перевернутым "Роллс-Ройсом", сжал плечи Беатрисы.
- А Нолана нет - не видно ни куска его планера. - Несчастный.. Реймонд,
ведь это он привел сюда смерч! Он управлял им...
По мокрой веранде я вернулся к телу Леоноры и прикрыл его обрывками
холстов - ее же растерзанными лицами.

Я увез Беатрису в студию Нолана, в пустыню у подножия Коралла D. Мы
ничего больше не слышали о Нолане и никогда не поднимались в воздух. Слишком
много воспоминаний несут облака...
Три месяца назад случайный проезжий, заметив ветшающие за студией
планеры, остановился у Коралла D и зашел к нам. Он рассказал, что видел над
Красным берегом планериста, вырезавшего из облаков гирлянды и детские лица.
Как-то раз он вырезал голову карлика.
Это, по-моему, как раз в духе Нолана,- так что, пожалуй, он вырвался
тогда из объятий бури.
По вечерам мы с Беатрисой сидим среди поющих статуй, внимая их голосам
и глядя, как легкие облака обираются над Кораллом D. И ждем, что ветер
принесет человека в темнокрылом планере (или теперь он будет раскрашен
карамельными полосами?) и тот вырежет нам облачных единорогов и морских
коньков, карликов, гирлянды и детские лица...