Страница:
– На предмет ввязаться или выбраться? – поинтересовалась Бурсье.
Вместо ответа Дилл ткнул пальцем в экран, показывавший громадный военный корабль, паривший над ними, когда они выполняли последние маневры.
«Большую Берту» окружили флаеры с пулеметами в открытых гнездах. Когда ее двигатель смолк, солдаты взяли корабль в двойное кольцо, заняв позиции вокруг него.
– Черт, а мы опасные, – заметил Бен Дилл.
– Теперь все, что нам надо сделать, это убедить их, что мы маленькие розовые киски, – Моника Лир хищно улыбнулась. – А потом, когда они расслабятся, повырезать всех к чертовой матери.
«Большую Берту» обыскивали очень оперативно, группами по пять человек, что заняло более полутора корабельных дней. Как и раньше, Гарвин и его офицеры «помогали», обеспечивая, чтобы никто ничего не нашел, по крайней мере, ничего важного по оружейной части. Воины Протектората признавали необходимость некоторого количества оружия в нынешние времена, что упрощало утаивание.
Одна из офицеров остановилась, положив руку на бластер и с некоторой неприязнью глядя на Аликхана, растянувшегося на люке, под которым находилось кое-что из тяжелого вооружения легионеров.
– Это существо опасно? Разве оно не должно сидеть в клетке?
– Оно не представляет особой опасности, – ответил Гарвин. – До тех пор, пока его хозяева осторожны.
– Будь оно мое, – заметила женщина, – я бы его заперла.
Гарвин улыбнулся, и обыск продолжился. Аликхан заворчал вслед группе, приподняв уши в легком недовольстве.
– Хозяева, понимаешь, – пробурчал он себе под нос. – Не ведают людишки, кто на самом деле хозяин.
– Все работает, – удивился солдат, озираясь в рубке.
– Конечно, все работает, – мягко ответил Фрауде. – Не работало бы, его бы здесь и не было. – Тут фраза, сказанная воякой, его заинтересовала.
– Когда что-нибудь ломается на одном из ваших кораблей, что вы делаете?
– Заменяем, конечно, новым блоком из запасов времен Конфедерации.
– А если замены нет?
– Тогда мы полагаемся на другие, резервные системы и надеемся, что на складах на нашей базе еще остались блоки, чтобы установить по возвращении.
– Но вы не можете починить то, что сломалось?
Солдат посмотрел так, словно сболтнул лишнее, сжал губы и двинулся дальше.
Малдун возлежал в своей клетке и громко урчал. Обысковая команда нервно повосхищалась его гладкостью и прошла мимо. Малдун, по-прежнему урча, проводил их взглядом. Его когти ритмично теребили подстилку на полу клетки.
Полдня спустя пришел вызов: «Командиру циркового корабля вместе с высшими офицерами и представителями так называемого цирка следует явиться пред лицо Курила на следующий земной день. Транспорт предоставят».
Гарвин тщательно отбирал команду. Разумеется, они с Ньянгу. Аликхан – он может надеть боевое снаряжение мусфиев, взять «пожиратель» и увешаться осиными гранатами; все равно никто не поймет, что это такое. Доктор
Фрауде в клоунском костюме. Сэр Дуглас с совершенно ручным и не на цепи гепардом. Моника Лир. И Бен Дилл с его бросающейся в глаза мускулатурой и надеждой, что ему не придется пускать ее в ход.
Кекри Катун жаловалась Бену, что не попала в число избранных.
– Я думала, Гарвин возьмет кого-нибудь из статисток, так сказать, для антуража. Я определенно подхожу и делать умею все.
– Вероятно, именно поэтому мы тебя и не берем. Прикинь, ежели этот Курил на тебя глаз положит?
– А, понимаю… – Кекри примолкла. – А как тогда насчет Моники Лир? Она на редкость хороша собой.
Бен собрался, было, объяснить, какой смертельно опасной машиной является Моника, но передумал.
– Не знаю, – ответил он. – Потому-то я и не бригадир.
Он все еще не привык называть Гарвина иначе как «шеф» в лучшем случае и «гиптелеголовая задница» или «мой бывший стрелок – Тухлые Яйца» – в худшем.
Фрауде озирался, пока компания поднималась по ступеням между рядами бдительных солдат с поднятыми в салюте бластерами. За ними маячили военные флаеры, доставившие их сюда с «Большой Берты».
– Полагаю, этим о Протекторате сказано все, – прошептал он Ньянгу.
– Может быть. Но подумайте о чем-нибудь приятном.
Огромное каменное здание с колоннами в стиле античного храма некогда являлось, согласно полустертой надписи, «Айсберговским Центром Современного Искусства».
– Интересно, что они сделали с картинами? – прогудел Бен Дилл.
– Наверное, в задницу запихали, – ответствовала Моника Лир.
Офицер, сопровождавший их пред светлы очи Курила, обернулся и бросил на них хмурый взгляд. Труппа явно не проявляла должного уважения.
По крайней мере, думал Ньянгу, Курил Ягасти выглядит настоящим диктатором, так же как Гарвин выглядит настоящим вождем. Вспомнив последнего, неоплаканного Протектора Ларикса и Куры Алена Редрута, напоминавшего скорее бюрократа средней руки, нежели правителя, Иоситаро приготовился увидеть что угодно.
Ягасти был высок, худ, со шрамом на шее и горбатым носом, длинными, начинающими седеть волосами. Он обладал тяжелым хищным взглядом, как у земного орла, виденного Ньянгу по холо. Или диктатор остро нуждался в коррекции зрения.
Трон его, мастерски выполненный из полированной стали и черной кожи, помещался в самом большом зале бывшего музея. Антураж дополняло также вооружение разных эпох – от современных бластеров до уродливых боевых ножей и оружия ближнего боя.
Ягасти некоторое время разглядывал труппу, потом, не поприветствовав их, спросил, с чем они пожаловали. Ответ его, похоже, озадачил.
– Развлечение? Я не уверен, что знаю, что это такое, кроме как видеть уничтожение и боль врага и восторг слышать, как горят его города, взрываются его звездолеты, визжат его женщины и стонут его воины.
Гарвин кивнул сэру Дугласу, который бросил мяч своему гепарду. Фрауде моментально кинулся отнимать его, передразнивая кошачьи движения. Ягасти с каменным лицом наблюдал.
Гарвин махнул Бену Диллу. Тот принял стойку, а Моника Лир оттолкнулась от него, взлетела в тройном сальто высоко в воздух и приземлилась на ноги.
– А-а, – проворчал Ягасти, – вы имеете в виду трюки.
– Я имею в виду такие трюки, каких еще не видела галактика, – сказал Гарвин. – С настоящими земными лошадьми, слонами, страшными зверями, странными чужаками, мужчинами и женщинами, которые летают у вас над головой, играми удачи и мастерства, клоунами, которые рассмешат вас до…
– Довольно, – рявкнул Ягасти. – Я не потенциальный покупатель вашего цирка.
Ньянгу пришло в голову, что диктатор мог бы послужить моделью большого истребителя. Вот только его рубка не очень надежно сообщалась с двигателями.
Из свиты выступил человек с большой бородой.
– Я едва ли суеверен, как ты знаешь, Курил, но не может ли прибытие этих чужестранцев оказаться знаком? Чем-то, что мы могли бы послать в расположение наших частей для поднятия их боевого духа?
– Их боевой дух будет достаточно поднят, когда они увидят моего брата, распростертого мертвым в пыли, – ответил Ягасти. Но голос его звучал не очень уверенно.
– У меня идея получше, – выступил другой воин, мужик лет сорока с небольшим, чье накачанное тело только начало тяжелеть. – Мы возьмем у этих людей, что захотим, – ведь они явно не очень сильны. Их мужчины могут стать рабами. Зверей можно либо убить, если они окажутся опасными, либо посадить в клетки для нашего образования. А их женщины… – Он умолк, глядя на Лир.
– Тоже выход, – согласился Ягасти.
Гарвин подавил гнев.
– Мне казалось, что любой, кто называет себя протектором Конфедерации, с радостью примет невинных путешественников. Особенно тех, которые, подобно нам, поклялись сделать все, что в их силах, чтобы восстановить закон и порядок.
– Конфедерация вернется, – провозгласил Ягасти, – как поклялся мой покойный отец.
Интересно, что при упоминании отца Курила все находившиеся в комнате на мгновение склонили головы. Гарвин поспешно последовал их примеру, так же как остальные, за исключением Аликхана, чей холодный, постепенно наливающийся красным взгляд застыл на диктаторе.
– Она вернется, – повторил Ягасти. – На моих условиях. Мы с братом принесли ту же клятву, что и отец. И если бы не некоторые… непредвиденные обстоятельства последнего времени, мы бы, безусловно, уже разрабатывали планы завоевания Центрума.
Гарвин бросил взгляд окрест, не отреагирует ли кто на слово «брат», и увидел тонкого, напряженного человека, лет на десять младше Ягасти, который поджал губы и торопливо кивнул. Гарвин отметил, что человек не отрывал глаз от диктатора, причем выражение его лица понять не удавалось.
Ньянгу также заметил взгляд и отметил его как потенциально интересный.
– Конечно, так и будет, – сказал крепко сбитый мужик. – Никто в этом не сомневается, так же как никто из нас не сомневается в том, что твой брат-предатель будет довольно скоро уничтожен. Но это не снимает вопроса о непрошеных гостях. Мы… все мы… верим, что все начинается с власти. Я, например, заинтересовался женщиной-трюкачкой. Несомненно, она с ее мускулами может доставить мне интересные вечера, и наверняка в этом так называемом цирке найдутся и другие вроде нее.
Он неприятно улыбнулся и направился к Монике Лир. Гарвин шагнул между ними, и в руке у мужика появился бластер.
– Отойди, – приказал мужик.
Гарвин посмотрел на трон.
– Ты позволяешь так обращаться с твоими гостями, Ягасти?
– А я еще не решил, – ответил тот, – гости вы мне или пленники. Но я бы советовал тебе послушаться Тобу. Тоба чрезмерно вспыльчив и убил больше, чем стоило.
Гарвин заколебался, затем уступил.
– Мои соболезнования, сэр, – пробормотал он.
Тоба, ухмыляясь, подошел ближе и протянул руку, чтобы ущипнуть Лир за сосок.
Лир с места ударила и выбила пистолет из руки навязчивого ухажера. Прежде чем он успел отреагировать, нога Лир была уже на земле. Моника крутанулась на ней, въехав пяткой другой ноги Тобе в скулу. Тот вскрикнул, качнулся и упал.
Когда он сел. Лир снова была в стойке. Мужчина поднял руку ко рту, увидел вытекающую кровь, выбитые зубы, вздохнул и упал обратно без сознания.
Аликхан положил лапу на осиную гранату, готовый активировать ее и запустить Ягасти на колени, где насекомоподобные убийцы оживут и принесут человеку ужасную гибель. Дилл расставил ноги пошире, обеспечивая себе пространство для драки.
Ньянгу решил, что, похоже, иного выхода, кроме бегства, нет. Но бежать не стал и приготовился умереть.
К удивлению всех членов труппы, Ягасти, придя в себя от изумления, разразился хохотом.
– Хорошо! Это было очень хорошо! Тоба всегда думал, что ему все позволено. Теперь я переименую его в Гумозу. А вас, чужестранцы, приветствую как гостей, ибо в вас явно скрыто больше, чем видно снаружи. Я подозреваю, что некоторые из вас воины, а не просто презренные смерды, за счет которых мы процветаем. Возможно, ваши представления и впрямь повысят боевой дух моей армии.
Глава 17
Глава 18
Вместо ответа Дилл ткнул пальцем в экран, показывавший громадный военный корабль, паривший над ними, когда они выполняли последние маневры.
«Большую Берту» окружили флаеры с пулеметами в открытых гнездах. Когда ее двигатель смолк, солдаты взяли корабль в двойное кольцо, заняв позиции вокруг него.
– Черт, а мы опасные, – заметил Бен Дилл.
– Теперь все, что нам надо сделать, это убедить их, что мы маленькие розовые киски, – Моника Лир хищно улыбнулась. – А потом, когда они расслабятся, повырезать всех к чертовой матери.
«Большую Берту» обыскивали очень оперативно, группами по пять человек, что заняло более полутора корабельных дней. Как и раньше, Гарвин и его офицеры «помогали», обеспечивая, чтобы никто ничего не нашел, по крайней мере, ничего важного по оружейной части. Воины Протектората признавали необходимость некоторого количества оружия в нынешние времена, что упрощало утаивание.
Одна из офицеров остановилась, положив руку на бластер и с некоторой неприязнью глядя на Аликхана, растянувшегося на люке, под которым находилось кое-что из тяжелого вооружения легионеров.
– Это существо опасно? Разве оно не должно сидеть в клетке?
– Оно не представляет особой опасности, – ответил Гарвин. – До тех пор, пока его хозяева осторожны.
– Будь оно мое, – заметила женщина, – я бы его заперла.
Гарвин улыбнулся, и обыск продолжился. Аликхан заворчал вслед группе, приподняв уши в легком недовольстве.
– Хозяева, понимаешь, – пробурчал он себе под нос. – Не ведают людишки, кто на самом деле хозяин.
– Все работает, – удивился солдат, озираясь в рубке.
– Конечно, все работает, – мягко ответил Фрауде. – Не работало бы, его бы здесь и не было. – Тут фраза, сказанная воякой, его заинтересовала.
– Когда что-нибудь ломается на одном из ваших кораблей, что вы делаете?
– Заменяем, конечно, новым блоком из запасов времен Конфедерации.
– А если замены нет?
– Тогда мы полагаемся на другие, резервные системы и надеемся, что на складах на нашей базе еще остались блоки, чтобы установить по возвращении.
– Но вы не можете починить то, что сломалось?
Солдат посмотрел так, словно сболтнул лишнее, сжал губы и двинулся дальше.
Малдун возлежал в своей клетке и громко урчал. Обысковая команда нервно повосхищалась его гладкостью и прошла мимо. Малдун, по-прежнему урча, проводил их взглядом. Его когти ритмично теребили подстилку на полу клетки.
Полдня спустя пришел вызов: «Командиру циркового корабля вместе с высшими офицерами и представителями так называемого цирка следует явиться пред лицо Курила на следующий земной день. Транспорт предоставят».
Гарвин тщательно отбирал команду. Разумеется, они с Ньянгу. Аликхан – он может надеть боевое снаряжение мусфиев, взять «пожиратель» и увешаться осиными гранатами; все равно никто не поймет, что это такое. Доктор
Фрауде в клоунском костюме. Сэр Дуглас с совершенно ручным и не на цепи гепардом. Моника Лир. И Бен Дилл с его бросающейся в глаза мускулатурой и надеждой, что ему не придется пускать ее в ход.
Кекри Катун жаловалась Бену, что не попала в число избранных.
– Я думала, Гарвин возьмет кого-нибудь из статисток, так сказать, для антуража. Я определенно подхожу и делать умею все.
– Вероятно, именно поэтому мы тебя и не берем. Прикинь, ежели этот Курил на тебя глаз положит?
– А, понимаю… – Кекри примолкла. – А как тогда насчет Моники Лир? Она на редкость хороша собой.
Бен собрался, было, объяснить, какой смертельно опасной машиной является Моника, но передумал.
– Не знаю, – ответил он. – Потому-то я и не бригадир.
Он все еще не привык называть Гарвина иначе как «шеф» в лучшем случае и «гиптелеголовая задница» или «мой бывший стрелок – Тухлые Яйца» – в худшем.
Фрауде озирался, пока компания поднималась по ступеням между рядами бдительных солдат с поднятыми в салюте бластерами. За ними маячили военные флаеры, доставившие их сюда с «Большой Берты».
– Полагаю, этим о Протекторате сказано все, – прошептал он Ньянгу.
– Может быть. Но подумайте о чем-нибудь приятном.
Огромное каменное здание с колоннами в стиле античного храма некогда являлось, согласно полустертой надписи, «Айсберговским Центром Современного Искусства».
– Интересно, что они сделали с картинами? – прогудел Бен Дилл.
– Наверное, в задницу запихали, – ответствовала Моника Лир.
Офицер, сопровождавший их пред светлы очи Курила, обернулся и бросил на них хмурый взгляд. Труппа явно не проявляла должного уважения.
По крайней мере, думал Ньянгу, Курил Ягасти выглядит настоящим диктатором, так же как Гарвин выглядит настоящим вождем. Вспомнив последнего, неоплаканного Протектора Ларикса и Куры Алена Редрута, напоминавшего скорее бюрократа средней руки, нежели правителя, Иоситаро приготовился увидеть что угодно.
Ягасти был высок, худ, со шрамом на шее и горбатым носом, длинными, начинающими седеть волосами. Он обладал тяжелым хищным взглядом, как у земного орла, виденного Ньянгу по холо. Или диктатор остро нуждался в коррекции зрения.
Трон его, мастерски выполненный из полированной стали и черной кожи, помещался в самом большом зале бывшего музея. Антураж дополняло также вооружение разных эпох – от современных бластеров до уродливых боевых ножей и оружия ближнего боя.
Ягасти некоторое время разглядывал труппу, потом, не поприветствовав их, спросил, с чем они пожаловали. Ответ его, похоже, озадачил.
– Развлечение? Я не уверен, что знаю, что это такое, кроме как видеть уничтожение и боль врага и восторг слышать, как горят его города, взрываются его звездолеты, визжат его женщины и стонут его воины.
Гарвин кивнул сэру Дугласу, который бросил мяч своему гепарду. Фрауде моментально кинулся отнимать его, передразнивая кошачьи движения. Ягасти с каменным лицом наблюдал.
Гарвин махнул Бену Диллу. Тот принял стойку, а Моника Лир оттолкнулась от него, взлетела в тройном сальто высоко в воздух и приземлилась на ноги.
– А-а, – проворчал Ягасти, – вы имеете в виду трюки.
– Я имею в виду такие трюки, каких еще не видела галактика, – сказал Гарвин. – С настоящими земными лошадьми, слонами, страшными зверями, странными чужаками, мужчинами и женщинами, которые летают у вас над головой, играми удачи и мастерства, клоунами, которые рассмешат вас до…
– Довольно, – рявкнул Ягасти. – Я не потенциальный покупатель вашего цирка.
Ньянгу пришло в голову, что диктатор мог бы послужить моделью большого истребителя. Вот только его рубка не очень надежно сообщалась с двигателями.
Из свиты выступил человек с большой бородой.
– Я едва ли суеверен, как ты знаешь, Курил, но не может ли прибытие этих чужестранцев оказаться знаком? Чем-то, что мы могли бы послать в расположение наших частей для поднятия их боевого духа?
– Их боевой дух будет достаточно поднят, когда они увидят моего брата, распростертого мертвым в пыли, – ответил Ягасти. Но голос его звучал не очень уверенно.
– У меня идея получше, – выступил другой воин, мужик лет сорока с небольшим, чье накачанное тело только начало тяжелеть. – Мы возьмем у этих людей, что захотим, – ведь они явно не очень сильны. Их мужчины могут стать рабами. Зверей можно либо убить, если они окажутся опасными, либо посадить в клетки для нашего образования. А их женщины… – Он умолк, глядя на Лир.
– Тоже выход, – согласился Ягасти.
Гарвин подавил гнев.
– Мне казалось, что любой, кто называет себя протектором Конфедерации, с радостью примет невинных путешественников. Особенно тех, которые, подобно нам, поклялись сделать все, что в их силах, чтобы восстановить закон и порядок.
– Конфедерация вернется, – провозгласил Ягасти, – как поклялся мой покойный отец.
Интересно, что при упоминании отца Курила все находившиеся в комнате на мгновение склонили головы. Гарвин поспешно последовал их примеру, так же как остальные, за исключением Аликхана, чей холодный, постепенно наливающийся красным взгляд застыл на диктаторе.
– Она вернется, – повторил Ягасти. – На моих условиях. Мы с братом принесли ту же клятву, что и отец. И если бы не некоторые… непредвиденные обстоятельства последнего времени, мы бы, безусловно, уже разрабатывали планы завоевания Центрума.
Гарвин бросил взгляд окрест, не отреагирует ли кто на слово «брат», и увидел тонкого, напряженного человека, лет на десять младше Ягасти, который поджал губы и торопливо кивнул. Гарвин отметил, что человек не отрывал глаз от диктатора, причем выражение его лица понять не удавалось.
Ньянгу также заметил взгляд и отметил его как потенциально интересный.
– Конечно, так и будет, – сказал крепко сбитый мужик. – Никто в этом не сомневается, так же как никто из нас не сомневается в том, что твой брат-предатель будет довольно скоро уничтожен. Но это не снимает вопроса о непрошеных гостях. Мы… все мы… верим, что все начинается с власти. Я, например, заинтересовался женщиной-трюкачкой. Несомненно, она с ее мускулами может доставить мне интересные вечера, и наверняка в этом так называемом цирке найдутся и другие вроде нее.
Он неприятно улыбнулся и направился к Монике Лир. Гарвин шагнул между ними, и в руке у мужика появился бластер.
– Отойди, – приказал мужик.
Гарвин посмотрел на трон.
– Ты позволяешь так обращаться с твоими гостями, Ягасти?
– А я еще не решил, – ответил тот, – гости вы мне или пленники. Но я бы советовал тебе послушаться Тобу. Тоба чрезмерно вспыльчив и убил больше, чем стоило.
Гарвин заколебался, затем уступил.
– Мои соболезнования, сэр, – пробормотал он.
Тоба, ухмыляясь, подошел ближе и протянул руку, чтобы ущипнуть Лир за сосок.
Лир с места ударила и выбила пистолет из руки навязчивого ухажера. Прежде чем он успел отреагировать, нога Лир была уже на земле. Моника крутанулась на ней, въехав пяткой другой ноги Тобе в скулу. Тот вскрикнул, качнулся и упал.
Когда он сел. Лир снова была в стойке. Мужчина поднял руку ко рту, увидел вытекающую кровь, выбитые зубы, вздохнул и упал обратно без сознания.
Аликхан положил лапу на осиную гранату, готовый активировать ее и запустить Ягасти на колени, где насекомоподобные убийцы оживут и принесут человеку ужасную гибель. Дилл расставил ноги пошире, обеспечивая себе пространство для драки.
Ньянгу решил, что, похоже, иного выхода, кроме бегства, нет. Но бежать не стал и приготовился умереть.
К удивлению всех членов труппы, Ягасти, придя в себя от изумления, разразился хохотом.
– Хорошо! Это было очень хорошо! Тоба всегда думал, что ему все позволено. Теперь я переименую его в Гумозу. А вас, чужестранцы, приветствую как гостей, ибо в вас явно скрыто больше, чем видно снаружи. Я подозреваю, что некоторые из вас воины, а не просто презренные смерды, за счет которых мы процветаем. Возможно, ваши представления и впрямь повысят боевой дух моей армии.
Глава 17
– Гм, шеф…
– Что такое, Бен?
– Кекри и я… На самом деле, Кекри… нам надо поговорить с вами.
– Конечно, – согласился Гарвин.
– Наедине. И это займет некоторое время.
– Да входите. – Пропуская их обоих в кабинет, Янсма обратил внимание на маленький кейс у Кекри в руках.
– Ну, так в чем дело? – спросил он, когда дверь закрылась.
– Я… я шпионка! – Кекри разрыдалась.
– Разрази меня гром, – воскликнул Ньянгу. – Полное признание, она агент…
– …Директора Фэна Бертла с Тиборга, – закончил Гарвин. – Как ты и предполагал.
– Хм, – заметил Ньянгу. – Я думал про нее, соображая, что придется провести чистку до… Сколько там осталось до того, как эта штучка, которую поставили Лир с Монтагной, посеет хаос?
– Вообще-то ты должен следить за подобными вещами. Но я проверил: около двух земных месяцев. Что значит – два месяца и неделя здесь.
– И она сдала нам все, что у нее было?
– Ее все еще допрашивают. Но вроде бы все.
– Что она искала?
– Бертл не сказал ей… Он просто велел докладывать обо всем интересном. Особенно о том, откуда на самом деле пришли эти люди, то есть мы, и каковы их истинные намерения. Думаю, он полностью не доверял ей, как и любому нормальному шпиону. Есть, кстати, интересное примечание. Предполагалось, что она передаст этот свой дневник, когда ее маленький передатчик получит сигнал о том, что кто-то слушает. Также Бертл пообещал ей, что это не окажется путешествием в один конец. В должный момент ее вытащат. Не знаю, обманывал ее Бертл или нет, но она действительно верила, что кто-то будет наготове с веревочной лестницей. Мне это совсем не нравится, – продолжал Гарвин. – В основном потому, что не удается вычислить, каким образом Бертл за нами следит.
– Черт, – пробормотал Ньянгу. – Колеса внутри колес. Лучше бы она не признавалась. Тогда мы могли бы захватить передатчик, когда он включится… если включится когда-нибудь. Бен хорошо поработал. Что толку от агента, если он все время на виду?
– Это другой вопрос. Он решил, что влюбился, и действительно надеется, что никто из нас не станет предавать все это дело огласке, даже в шутку.
– Опа!
– Он сказал, что будет очень-очень-очень обижен, если мы это сделаем.
– Не думаю, что когда-либо видел Бена больше чем очень-очень обиженным, – глубокомысленно изрек Ньянгу.
– Я тоже, – откликнулся Гарвин. – Может, нам стоит отправить весь файл по Кекри в дезинтегратор. Особенно те части, которые могут содержать твои мысли относительно, гм, Кекри и меня?
– Дважды продезинтегрировал. Я же Дилла боюсь до дурного крика. Но пусть этот ее славный маленький ноутбук-локатор будет под рукой. Он нам еще пригодится.
Иоситаро сел, качая головой.
– Черт, противно, когда все идет по плану, а ты так и остаешься ни с чем.
– Вернемся к нашему устройству на Тиборге, – сказал Гарвин. – Мы не напортачили?
Ньянгу начат было говорить что-то, но призадумался.
– Хочешь инстинктивный ответ?.. Нет. Проклятые политиканы с их мелодраматическим перепихиванием власти туда-сюда и попытками кинуть людей вроде нас с тобой… Славно было бы увидеть, как все они превратятся в тонкий слой пыли на стенах. – Гарвин попытался что-то сказать, но Ньянгу поднял руку. – Нутром чую. Но теперь, когда мы несколько дальше, и моя башка уже не лежит на наковальне… может быть. Очень большое «может быть», исходя из того, что люди, которые таскают бочки и катают ящики, не должны и близко подходить к политике. К тому же эти идиоты на Тиборге сами загнали себя в эту задницу, так пусть сами и выбираются. Мы не можем болтаться повсюду, разыгрывая из себя Святого Джона Спасателя для каждого.
– Но разве не этим мы занимаемся сейчас – в погоне за призраком Конфедерации?
– Черт подери, Гарвин. Не путай меня больше, чем я способен запутаться сам. Отвечая на твой вопрос… Если бы мне снова предстояло сделать то, что я сделал на Дельте, я бы, наверное, этого не сделал. Или, скорее, вдохновил бы тебя сделать это.
– Ты считаешь, все настолько плохо, что нам стоит подумать о том, чтобы, когда мы избавимся от этих идиотов, вернуться и выключить машинку?
– Это само по себе было бы неплохо. Нет. Я так не думаю. Все они – кучка дерьмозадых уродов и заслужи ли небольшую кремацию. Не говоря уж о том, что они непременно попытаются натянуть нам задницу на уши, если мы когда-нибудь появимся в пределах их досягаемости. Забудь о них, – посоветовал Ньянгу. – У нас достаточно проблем, а эта точно нам не аукнется. Особенно теперь, когда мы раскрыли и обезвредили Кекри и ее маленький маячок.
– Что такое, Бен?
– Кекри и я… На самом деле, Кекри… нам надо поговорить с вами.
– Конечно, – согласился Гарвин.
– Наедине. И это займет некоторое время.
– Да входите. – Пропуская их обоих в кабинет, Янсма обратил внимание на маленький кейс у Кекри в руках.
– Ну, так в чем дело? – спросил он, когда дверь закрылась.
– Я… я шпионка! – Кекри разрыдалась.
– Разрази меня гром, – воскликнул Ньянгу. – Полное признание, она агент…
– …Директора Фэна Бертла с Тиборга, – закончил Гарвин. – Как ты и предполагал.
– Хм, – заметил Ньянгу. – Я думал про нее, соображая, что придется провести чистку до… Сколько там осталось до того, как эта штучка, которую поставили Лир с Монтагной, посеет хаос?
– Вообще-то ты должен следить за подобными вещами. Но я проверил: около двух земных месяцев. Что значит – два месяца и неделя здесь.
– И она сдала нам все, что у нее было?
– Ее все еще допрашивают. Но вроде бы все.
– Что она искала?
– Бертл не сказал ей… Он просто велел докладывать обо всем интересном. Особенно о том, откуда на самом деле пришли эти люди, то есть мы, и каковы их истинные намерения. Думаю, он полностью не доверял ей, как и любому нормальному шпиону. Есть, кстати, интересное примечание. Предполагалось, что она передаст этот свой дневник, когда ее маленький передатчик получит сигнал о том, что кто-то слушает. Также Бертл пообещал ей, что это не окажется путешествием в один конец. В должный момент ее вытащат. Не знаю, обманывал ее Бертл или нет, но она действительно верила, что кто-то будет наготове с веревочной лестницей. Мне это совсем не нравится, – продолжал Гарвин. – В основном потому, что не удается вычислить, каким образом Бертл за нами следит.
– Черт, – пробормотал Ньянгу. – Колеса внутри колес. Лучше бы она не признавалась. Тогда мы могли бы захватить передатчик, когда он включится… если включится когда-нибудь. Бен хорошо поработал. Что толку от агента, если он все время на виду?
– Это другой вопрос. Он решил, что влюбился, и действительно надеется, что никто из нас не станет предавать все это дело огласке, даже в шутку.
– Опа!
– Он сказал, что будет очень-очень-очень обижен, если мы это сделаем.
– Не думаю, что когда-либо видел Бена больше чем очень-очень обиженным, – глубокомысленно изрек Ньянгу.
– Я тоже, – откликнулся Гарвин. – Может, нам стоит отправить весь файл по Кекри в дезинтегратор. Особенно те части, которые могут содержать твои мысли относительно, гм, Кекри и меня?
– Дважды продезинтегрировал. Я же Дилла боюсь до дурного крика. Но пусть этот ее славный маленький ноутбук-локатор будет под рукой. Он нам еще пригодится.
Иоситаро сел, качая головой.
– Черт, противно, когда все идет по плану, а ты так и остаешься ни с чем.
– Вернемся к нашему устройству на Тиборге, – сказал Гарвин. – Мы не напортачили?
Ньянгу начат было говорить что-то, но призадумался.
– Хочешь инстинктивный ответ?.. Нет. Проклятые политиканы с их мелодраматическим перепихиванием власти туда-сюда и попытками кинуть людей вроде нас с тобой… Славно было бы увидеть, как все они превратятся в тонкий слой пыли на стенах. – Гарвин попытался что-то сказать, но Ньянгу поднял руку. – Нутром чую. Но теперь, когда мы несколько дальше, и моя башка уже не лежит на наковальне… может быть. Очень большое «может быть», исходя из того, что люди, которые таскают бочки и катают ящики, не должны и близко подходить к политике. К тому же эти идиоты на Тиборге сами загнали себя в эту задницу, так пусть сами и выбираются. Мы не можем болтаться повсюду, разыгрывая из себя Святого Джона Спасателя для каждого.
– Но разве не этим мы занимаемся сейчас – в погоне за призраком Конфедерации?
– Черт подери, Гарвин. Не путай меня больше, чем я способен запутаться сам. Отвечая на твой вопрос… Если бы мне снова предстояло сделать то, что я сделал на Дельте, я бы, наверное, этого не сделал. Или, скорее, вдохновил бы тебя сделать это.
– Ты считаешь, все настолько плохо, что нам стоит подумать о том, чтобы, когда мы избавимся от этих идиотов, вернуться и выключить машинку?
– Это само по себе было бы неплохо. Нет. Я так не думаю. Все они – кучка дерьмозадых уродов и заслужи ли небольшую кремацию. Не говоря уж о том, что они непременно попытаются натянуть нам задницу на уши, если мы когда-нибудь появимся в пределах их досягаемости. Забудь о них, – посоветовал Ньянгу. – У нас достаточно проблем, а эта точно нам не аукнется. Особенно теперь, когда мы раскрыли и обезвредили Кекри и ее маленький маячок.
Глава 18
– Благодарю вас, дамы, что нашли время послушать эту болтовню. У всех ли есть напитки и курево?
Десять из цирковых статисток, тщательно отобранные Иоситаро по подозрению в недостатке моральной устойчивости, собрались в одной из комнат отдыха «Большой Берты».
– Возможно, вы заметили, что люди, среди которых мы сейчас находимся, несколько, так сказать, более прямолинейны, чем те горожане, с которыми нам приходи лось сталкиваться до сих пор.
– Чертова прямолинейность, – заметила одна из женщин. – На последнем представлении я повернулась к паре таких ублюдков спиной. Так они попытались для смеха стянуть с меня трико! Я чертовски рада, что мы выступаем в корабле, а не в шапито. Сама непосредственность! – продолжала она. – Гопники и хулиганье. Думают, что им это сойдет с рук.
– Технический термин здесь будет, скорее, «варвары», – вставила другая женщина.
Ньянгу поскреб подбородок и подождал, пока утихнет смех.
– Чего мы хотим, чего хочет бригадир Янсма? Выступить пару раз там и сям в этой системе, а затем продолжить наш путь к Центруму. Протекторату же такая идея не нравится.
– Почему?
– Подозреваю, у них свои виды на то, что осталось от Конфедерации.
– А мы, вроде, конкуренты?
Ньянгу развел руками.
– Похоже, что так.
– Идиоты! – рявкнула одна из дам.
– Вполне вероятно, – согласился Ньянгу. – На этом и строится мой план. Я ищу добровольцев, которые были бы не прочь подружиться с некоторыми из здешних парней.
– Вы имеете в виду офицеров, высокопоставленных чиновников?
– Разумеется, я не думаю, что средний палубный матрос окажется способен рассуждать о вещах, которые нам было бы интересно услышать.
Одна из женщин, Далет Эйбар, взятая Ньянгу на заметку как более смышленая, чем остальные, скептически на него посмотрела.
– Вы имеете в виду беседу на подушке?
– Необязательно, – осторожно ответил Ньянгу, ощущая малую толику того, что, как он догадывался, прочие люди именовали «угрызениями совести». – Просто… беседу.
– Но также и не необязательно, – заметила Эйбар.
Ньянгу не ответил.
– Какие виды шпионажа вы еще осуществляете?
Ньянгу молча улыбнулся.
– О, я поняла. Если одна из нас возьмет и влюбится вместо того, чтобы наоборот, ей не следует самой пускаться в постельные откровения.
– Вы умная женщина, – сказал Иоситаро.
– Может быть, – ответила Эйбар. – Если… если я соглашусь на это предложение, то выбирать буду сама. Мне неохота, чтобы меня запихали в койку с каким-нибудь год не мывшимся жлобом.
– Согласен.
– Теперь, коль скоро это и есть способ быть «вообще полезной», могу я спросить, чего будет стоить этот кусок вишневого пирога?
– Если кто-то из вас согласится, можете удвоить цену своего контракта.
Среди статисток пробежал шепоток. Ньянгу поднялся.
– Обсудите это между собой. Я обещаю – никакого риска. И если что-нибудь покажется несколько шатким, мы будем держать с вами связь. Служба безопасности вас прикроет, и мы пресечем все, что покажется опасным.
– Безопасность, – прошептала одна из девушек. – Как этот Бен Дилл?
– Прошу прощения, – ответил Ньянгу. – Бен большой человек, но не более того.
– Да, – откликнулась Эйбар, – да, конечно. Да это и не важно, коль скоро ключи от его пояса целомудрия находятся у Кекри. Как бы то ни было, – продолжала она, – думаю, я очень, очень хорошо поняла, что вы ищете.
– А я думаю, – честно сознался Ньянгу, – что меня это немного пугает.
Моника Лир покачнулась, посмотрела игриво и поманила к себе печальноликого Фрауде. Он глянул вниз со своего насеста, покачнулся и, замахав руками, восстановил равновесие. Моника снова поманила его, и на этот раз Фрауде обнаружил шест, на каждом конце которого балансировал карлик. Данфин взял его и, как бы не заметив лилипутов, шагнул по проволоке к Лир.
Он поскользнулся, чуть не упал, и карлики замахали руками вместе с ним к вящему восторгу публики.
Моника, державшаяся на проволоке так уверенно, будто была к ней привинчена, глянула вниз на забитые трибуны. Происходило то, что называли «опилочным сбором», когда заняты все скамьи и люди сидят прямо на полу. Так продолжалось семь представлений подряд, и это нравилось ей не больше, чем предыдущие.
Толпа состояла исключительно из мужчин и женщин в форме. Ни детей, ни стариков, никаких гражданских, даже правительственных чиновников. Ягасти полагал, что все, кто связан с Протекторатом, должны быть военными.
Фрауде потерял равновесие и свалился, все еще держась за шест. Но почему-то не оторвался от проволоки, а описал полный круг и вместе с лилипутами и под громоподобные аплодисменты снова оказался наверху. Данфин выглядел слегка потрясенным – он еще не до конца освоился со всеми трюками, круто замешанными на антигравитационных устройствах, даже при наличии висящего над головой ра'фелана. С того момента, как Фрауде пришла в голову сама идея номера и они с Лир бесконечно долго репетировали в метре от земли над батутом, это был всего третий раз, когда они его исполняли.
Моника все гадала, как они избавятся от этих ублюдков и доберутся до Центрума. Вся эта цирковая бодяга, конечно, интересна, но энтузиазм начал угасать. Она мечтала снова надеть форму, собрать войска, выйти и начистить рыло некоторым уродам, которых ей пришлось терпеть последние несколько месяцев. Больше всего хотелось начать с идиотов внизу, называвших себя Протекторатом.
Ньянгу, Далет Эйбар и Байанти, младший брат Ягасти, сидели в закрытой кабине под самым куполом, наблюдая за гарцующими внизу цирковыми лошадьми. Байанти, как с удовлетворением отметил Иоситаро, украдкой бросал взгляды на Далет, когда думал, что Ньянгу не смотрит.
– У вас действительно такая жизнь? – спросил Байанти. – Просто путешествуете и даете представления?
– Мы сами себе ее выбрали, – ответил Ньянгу.
– Нам нравится… возбуждение, – пустила пробный шар Эйбар.
– По нынешним временам путешествовать без поддержки опасно, – заметил Байанти.
– Вот поэтому-то, – Далет улыбнулась, – нам нравится налаживать отношения с разными людьми.
Ньянгу решил, что для затравки достаточно, и коснулся датчика на поясном коме. Ком зажужжал, и Ньянгу ответил на ложный вызов из рубки, извинился перед Байанти, спросил Далет, не трудно ли ей будет провести гостя по кораблю и показать все, что он захочет, и смылся.
Он оставил на долю Эйбар объяснения, что между ней и Ньянгу ничего нет, что у нее вообще никого конкретного нет и что, на самом деле, она надеялась встретить кого-нибудь, кто показал бы ей эту замечательную планету, на которой приземлился их цирк.
Иоситаро также напомнил себе внести поправку в контракт Далет.
– Ты ведь когда-то был солдатом? – спросил у Аликхана Фрафас Фанон.
Мусфий подумал и решил, что не будет вреда, если сказать правду.
– Был.
– Мы хотели бы нанять тебя, чтобы ты обучил нас кое-чему, – сказал Фанон, а Танон оживленно закивал.
– Если я знаю что-нибудь полезное, вам надо только попросить, – ответил Аликхан. – Это поможет скоротать время. Меня достали эти стриженые идиоты. Они пялятся на меня и считают ужасным чудовищем.
– Мы хотим, чтобы ты научил нас пользоваться оружием.
От удивления Аликхан дернул вперед-назад головой и вскинул лапы.
– Зачем вам это?
– Времена нынче неспокойные, – ответил Фанон. – Мы чувствуем себя неуютно и хотели бы иметь возможность защитить наших серых друзей.
– Это нетрудно понять, – согласился Аликхан. – Но почему вы обратились ко мне?
– Во-первых, – пояснил Танон, – ты тот, кто с наибольшей вероятностью был, а может, и посейчас является солдатом, хотя мы подозреваем, что мистер Иоситаро и мистер Дилл имеют подобный опыт.
– Этого я не знаю, – сказал Аликхан. – Я думаю, Бен Дилл слишком жирный, чтобы быть солдатом.
Он был ужасно горд, что ему удалось придумать человеческую шутку, и теперь ему не терпелось поведать ее Диллу.
– Понимаешь, мы не уверены.
– Возникнут сложности, – заметил мусфий, – с тем, чтобы реально пострелять. Надеюсь, вы не имеете в виду освоение тех инструментов, которые я время от времени ношу с собой. У меня всего два комплекта, да и людям было бы непросто с ними управиться. Сомневаюсь также, что эти Протекторы поймут нас правильно, если мы возьмем корабельные бластеры и выйдем популять по банкам.
– Мы думали об этом. Не мог бы ты научить нас обращению с оружием: как заряжать, целиться, спускать курок. А потом, при более благоприятных обстоятельствах, может, нам удастся и пострелять по-настоящему?
Аликхан поразмыслил.
– Да. Да, мог бы. А в ответ я попрошу вас об услуге.
– Все, что у нас есть, твое.
– Мне хотелось бы, чтобы вы представили меня одному из ваших слонов и, возможно, если он не сочтет, что я представляю угрозу, дали мне прокатиться.
Ньянгу задействовал агентов: одних открыто направил в то, что осталось от планетарных библиотек, другие работали более тонко. По кусочкам, осторожно, скептически Иоситаро выстраивал историю Протектората. Все данные, естественно, подвергались классификации по проверенной временем схеме:
a) Участник излагаемых событий.
b) Свидетель.
c) Достоверный источник.
d) Недостоверно.
К этому добавлялась оценка информации:
1) Информация подтверждена дополнительно двумя источниками В и С уровней.
2) Информация, вероятно, достоверная, но без подтверждения высокого уровня.
3) Информация не подтверждена, но явно логична.
4) Слухи.
Малдун спрыгнул со своей тумбы к ожидающему его льву, грозно рыкнувшему на него. Леопард поджался в прыжке, и лев, подхватив его на лапы, перебросил тигру. Тигр отправил Малдуна к следующему коту, чуть не уронив его на сэра Дугласа, угрожающе щелкнувшего бичом.
Десять из цирковых статисток, тщательно отобранные Иоситаро по подозрению в недостатке моральной устойчивости, собрались в одной из комнат отдыха «Большой Берты».
– Возможно, вы заметили, что люди, среди которых мы сейчас находимся, несколько, так сказать, более прямолинейны, чем те горожане, с которыми нам приходи лось сталкиваться до сих пор.
– Чертова прямолинейность, – заметила одна из женщин. – На последнем представлении я повернулась к паре таких ублюдков спиной. Так они попытались для смеха стянуть с меня трико! Я чертовски рада, что мы выступаем в корабле, а не в шапито. Сама непосредственность! – продолжала она. – Гопники и хулиганье. Думают, что им это сойдет с рук.
– Технический термин здесь будет, скорее, «варвары», – вставила другая женщина.
Ньянгу поскреб подбородок и подождал, пока утихнет смех.
– Чего мы хотим, чего хочет бригадир Янсма? Выступить пару раз там и сям в этой системе, а затем продолжить наш путь к Центруму. Протекторату же такая идея не нравится.
– Почему?
– Подозреваю, у них свои виды на то, что осталось от Конфедерации.
– А мы, вроде, конкуренты?
Ньянгу развел руками.
– Похоже, что так.
– Идиоты! – рявкнула одна из дам.
– Вполне вероятно, – согласился Ньянгу. – На этом и строится мой план. Я ищу добровольцев, которые были бы не прочь подружиться с некоторыми из здешних парней.
– Вы имеете в виду офицеров, высокопоставленных чиновников?
– Разумеется, я не думаю, что средний палубный матрос окажется способен рассуждать о вещах, которые нам было бы интересно услышать.
Одна из женщин, Далет Эйбар, взятая Ньянгу на заметку как более смышленая, чем остальные, скептически на него посмотрела.
– Вы имеете в виду беседу на подушке?
– Необязательно, – осторожно ответил Ньянгу, ощущая малую толику того, что, как он догадывался, прочие люди именовали «угрызениями совести». – Просто… беседу.
– Но также и не необязательно, – заметила Эйбар.
Ньянгу не ответил.
– Какие виды шпионажа вы еще осуществляете?
Ньянгу молча улыбнулся.
– О, я поняла. Если одна из нас возьмет и влюбится вместо того, чтобы наоборот, ей не следует самой пускаться в постельные откровения.
– Вы умная женщина, – сказал Иоситаро.
– Может быть, – ответила Эйбар. – Если… если я соглашусь на это предложение, то выбирать буду сама. Мне неохота, чтобы меня запихали в койку с каким-нибудь год не мывшимся жлобом.
– Согласен.
– Теперь, коль скоро это и есть способ быть «вообще полезной», могу я спросить, чего будет стоить этот кусок вишневого пирога?
– Если кто-то из вас согласится, можете удвоить цену своего контракта.
Среди статисток пробежал шепоток. Ньянгу поднялся.
– Обсудите это между собой. Я обещаю – никакого риска. И если что-нибудь покажется несколько шатким, мы будем держать с вами связь. Служба безопасности вас прикроет, и мы пресечем все, что покажется опасным.
– Безопасность, – прошептала одна из девушек. – Как этот Бен Дилл?
– Прошу прощения, – ответил Ньянгу. – Бен большой человек, но не более того.
– Да, – откликнулась Эйбар, – да, конечно. Да это и не важно, коль скоро ключи от его пояса целомудрия находятся у Кекри. Как бы то ни было, – продолжала она, – думаю, я очень, очень хорошо поняла, что вы ищете.
– А я думаю, – честно сознался Ньянгу, – что меня это немного пугает.
Моника Лир покачнулась, посмотрела игриво и поманила к себе печальноликого Фрауде. Он глянул вниз со своего насеста, покачнулся и, замахав руками, восстановил равновесие. Моника снова поманила его, и на этот раз Фрауде обнаружил шест, на каждом конце которого балансировал карлик. Данфин взял его и, как бы не заметив лилипутов, шагнул по проволоке к Лир.
Он поскользнулся, чуть не упал, и карлики замахали руками вместе с ним к вящему восторгу публики.
Моника, державшаяся на проволоке так уверенно, будто была к ней привинчена, глянула вниз на забитые трибуны. Происходило то, что называли «опилочным сбором», когда заняты все скамьи и люди сидят прямо на полу. Так продолжалось семь представлений подряд, и это нравилось ей не больше, чем предыдущие.
Толпа состояла исключительно из мужчин и женщин в форме. Ни детей, ни стариков, никаких гражданских, даже правительственных чиновников. Ягасти полагал, что все, кто связан с Протекторатом, должны быть военными.
Фрауде потерял равновесие и свалился, все еще держась за шест. Но почему-то не оторвался от проволоки, а описал полный круг и вместе с лилипутами и под громоподобные аплодисменты снова оказался наверху. Данфин выглядел слегка потрясенным – он еще не до конца освоился со всеми трюками, круто замешанными на антигравитационных устройствах, даже при наличии висящего над головой ра'фелана. С того момента, как Фрауде пришла в голову сама идея номера и они с Лир бесконечно долго репетировали в метре от земли над батутом, это был всего третий раз, когда они его исполняли.
Моника все гадала, как они избавятся от этих ублюдков и доберутся до Центрума. Вся эта цирковая бодяга, конечно, интересна, но энтузиазм начал угасать. Она мечтала снова надеть форму, собрать войска, выйти и начистить рыло некоторым уродам, которых ей пришлось терпеть последние несколько месяцев. Больше всего хотелось начать с идиотов внизу, называвших себя Протекторатом.
Ньянгу, Далет Эйбар и Байанти, младший брат Ягасти, сидели в закрытой кабине под самым куполом, наблюдая за гарцующими внизу цирковыми лошадьми. Байанти, как с удовлетворением отметил Иоситаро, украдкой бросал взгляды на Далет, когда думал, что Ньянгу не смотрит.
– У вас действительно такая жизнь? – спросил Байанти. – Просто путешествуете и даете представления?
– Мы сами себе ее выбрали, – ответил Ньянгу.
– Нам нравится… возбуждение, – пустила пробный шар Эйбар.
– По нынешним временам путешествовать без поддержки опасно, – заметил Байанти.
– Вот поэтому-то, – Далет улыбнулась, – нам нравится налаживать отношения с разными людьми.
Ньянгу решил, что для затравки достаточно, и коснулся датчика на поясном коме. Ком зажужжал, и Ньянгу ответил на ложный вызов из рубки, извинился перед Байанти, спросил Далет, не трудно ли ей будет провести гостя по кораблю и показать все, что он захочет, и смылся.
Он оставил на долю Эйбар объяснения, что между ней и Ньянгу ничего нет, что у нее вообще никого конкретного нет и что, на самом деле, она надеялась встретить кого-нибудь, кто показал бы ей эту замечательную планету, на которой приземлился их цирк.
Иоситаро также напомнил себе внести поправку в контракт Далет.
– Ты ведь когда-то был солдатом? – спросил у Аликхана Фрафас Фанон.
Мусфий подумал и решил, что не будет вреда, если сказать правду.
– Был.
– Мы хотели бы нанять тебя, чтобы ты обучил нас кое-чему, – сказал Фанон, а Танон оживленно закивал.
– Если я знаю что-нибудь полезное, вам надо только попросить, – ответил Аликхан. – Это поможет скоротать время. Меня достали эти стриженые идиоты. Они пялятся на меня и считают ужасным чудовищем.
– Мы хотим, чтобы ты научил нас пользоваться оружием.
От удивления Аликхан дернул вперед-назад головой и вскинул лапы.
– Зачем вам это?
– Времена нынче неспокойные, – ответил Фанон. – Мы чувствуем себя неуютно и хотели бы иметь возможность защитить наших серых друзей.
– Это нетрудно понять, – согласился Аликхан. – Но почему вы обратились ко мне?
– Во-первых, – пояснил Танон, – ты тот, кто с наибольшей вероятностью был, а может, и посейчас является солдатом, хотя мы подозреваем, что мистер Иоситаро и мистер Дилл имеют подобный опыт.
– Этого я не знаю, – сказал Аликхан. – Я думаю, Бен Дилл слишком жирный, чтобы быть солдатом.
Он был ужасно горд, что ему удалось придумать человеческую шутку, и теперь ему не терпелось поведать ее Диллу.
– Понимаешь, мы не уверены.
– Возникнут сложности, – заметил мусфий, – с тем, чтобы реально пострелять. Надеюсь, вы не имеете в виду освоение тех инструментов, которые я время от времени ношу с собой. У меня всего два комплекта, да и людям было бы непросто с ними управиться. Сомневаюсь также, что эти Протекторы поймут нас правильно, если мы возьмем корабельные бластеры и выйдем популять по банкам.
– Мы думали об этом. Не мог бы ты научить нас обращению с оружием: как заряжать, целиться, спускать курок. А потом, при более благоприятных обстоятельствах, может, нам удастся и пострелять по-настоящему?
Аликхан поразмыслил.
– Да. Да, мог бы. А в ответ я попрошу вас об услуге.
– Все, что у нас есть, твое.
– Мне хотелось бы, чтобы вы представили меня одному из ваших слонов и, возможно, если он не сочтет, что я представляю угрозу, дали мне прокатиться.
Ньянгу задействовал агентов: одних открыто направил в то, что осталось от планетарных библиотек, другие работали более тонко. По кусочкам, осторожно, скептически Иоситаро выстраивал историю Протектората. Все данные, естественно, подвергались классификации по проверенной временем схеме:
a) Участник излагаемых событий.
b) Свидетель.
c) Достоверный источник.
d) Недостоверно.
К этому добавлялась оценка информации:
1) Информация подтверждена дополнительно двумя источниками В и С уровней.
2) Информация, вероятно, достоверная, но без подтверждения высокого уровня.
3) Информация не подтверждена, но явно логична.
4) Слухи.
Малдун спрыгнул со своей тумбы к ожидающему его льву, грозно рыкнувшему на него. Леопард поджался в прыжке, и лев, подхватив его на лапы, перебросил тигру. Тигр отправил Малдуна к следующему коту, чуть не уронив его на сэра Дугласа, угрожающе щелкнувшего бичом.