Страница:
Как она делала это уже три дня, кошка принюхалась к металлу и нашла место, где он не только пах неправильно, но и имел достаточную упругость. Громко урча, она принялась точить когти, сначала слабо, а затем, когда они вошли глубже, сильнее.
Тут-то Эмтон ее и обнаружил.
– Господитыбожемой… господитыбожемой… Тиа, отойди оттуда! Ты портишь наш корабль!
Кошка очередной раз дерзнула лапой по обшивке, просто чтобы напомнить Эмтону, кто тут главный. Потом она позволила взять себя на руки, в наказание извернувшись так, что он должен был коснуться рукой опоры.
– О, боже! – прошептал дрессировщик, уставившись на голый пластик и узкую щель, сквозь которую виднелись штучки, неизвестные штучки, странного вида неизвестные электронные штучки. – Я лучше кому-нибудь скажу. О, господи!
– Поцелуйте меня в задницу и зовите Салли! – Гарвин пребывал в некотором изумлении. Вокруг опоры «Большой Берты» собралась толпа.
– Прошу прощения, сэр. Тиа не собиралась…
Гарвин осознал присутствие Эмтона и толпы.
– Мистер Эмтон, – официально произнес он. – Смею думать, из всех артистов вы оказали нам величайшую услугу и можете, если техники правы, рассчитывать на очень, очень большую премию, когда мы доберемся домой.
Эмтон оторопело моргнул. Гарвин махнул Ньянгу.
– Будь добр, убери их.
– Бу сде, бригадир. – Ньянгу вызвал службу безопасности и приказал им избавиться от зевак.
– Это то, что я думаю, верно? – спросил Гарвин у офицера-электронщика.
– Кошки не способны продрать обшивку звездолета, сэр.
– Полегче, мистер. Рано или поздно вы снова наденете форму, и я вам припомню вашу язвительность.
– Извините, сэр. – Офицер опустился на колени, провел пальцем вокруг разрыва. – Смотрите, он еле заметно выступает над бортом. Полагаю, для крепления использовался либо магнит, либо какая-нибудь разновидность суперклея.
– Итак, кто-то над нами пошутил, – задумчиво произнес Гарвин. – Привязал нам к хвосту банку, и с тех пор мы громыхаем при каждом движении. – Он отвел в сторонку Фрауде и Ристори. – Как вы думаете, это то, что мы искали?
– Вполне может быть, – ответил Ристори.
– Тогда как оно подает сигнал?
– Возможно, эта разновидность устройства сродни моим эхо-буйкам, – предположил Фрауде. – Или еще – оно может работать за счет своего рода ракеты, связанной с передатчиком. Допустим, прибор родом с Тиборга, что логично. Когда мы прыгнули оттуда, была запущена первая ракета. Она ушла за нами в нуль-пространство, наведенная на сигнал, который испускает на редкость сложное произведение электроники вон там, затем выпрыгнула обратно, в какое бы нормальное пространство мы ни вышли. Возможно, следующая ракета была выпущена, чтобы присоединиться к ней. Эта вторая перешагнула бы первую и прыгнула вместе с нами, когда мы покидали следующую систему. Или вторая ракета заменила первую. Но это угрожало бы постоянным истощением топливных и двигательных ресурсов. Каждая ракета, зонд, как бы они их ни называли, посылала сигнал назад своей товарке. Затем та в свою очередь передавала сигнал, пока он, в конечном итоге, не дойдет до Бертла.
Весьма замысловато. Моим эхо-маякам до этого далеко. Так что я сомневаюсь, что система произведена на Тиборге. Скорее всего, предоставлена Конфедерацией или, может быть, одним из научных миров. В любом случае это то, что я планирую бессовестно присвоить, когда мы вернемся на Камбру.
Подошедший Ньянгу слышал большую часть рассуждений Фрауде.
– Следовательно, в свое время в эту систему вынырнет очередной зонд?
– Именно, – кивнул Фрауде. – Что доставит нам захватывающее занятие – найти металлическую зубочистку в звездной системе. Это может потребовать некоторого времени.
– Например, вечности, – согласился Ристори.
– А может, и не зонд, – протянул Ньянгу. – Может, пара линкоров.
– Почему? – удивился Фрауде.
– Скажем, определенная дата… и определенное событие… на Тиборге миновали.
– Вот дерьмо! – Гарвин вспомнил о бомбе.
– Я бы ожидал худшего… Или вообще ничего, если мы достали тех, кого надо, – сказал Ньянгу. – Но, думаю, не повредит вывести нана-боты на край атмосферы, и чтобы все датчики исправно мигали. Чаке и его экипажам в любом случае не мешает поразмяться.
– Хорошая мысль, – закончил Гарвин. – Теперь давайте раздавим этот прыщ и посмотрим, что мы на самом деле имеем. Смотрите, пусть техники работают осторожно. Ублюдки могли заминировать его, чтобы отбить любопытство.
Сгустились сумерки, близился конец первой полувахты, и Эрик Пенвит уже предвкушал смену. Он был голоден, и болел все еще не заживший бок. Артисты находились внутри, большинство все еще в столовой, и вытоптанная поляна перед «Большой Бертой» пустовала.
Краем глаза Пенвит уловил короткую вспышку. Рефлекторно, на случай, если у этого мира вдруг окажутся клыки, он отступил назад в шлюз. Затем взял бинокль и снова выглянул.
На краю поляны, где росли низкие деревья, появились две фигуры. Темную кожу существ покрывали густые волосы, почти мех. Стояли они полувертикально. Эрик уловил блеск чего-то на шее одного из них – кусочка минерала на ремешке, что ли? Потом пришельцы исчезли.
Пенвит подумал об имени, которое он дал системе, планете, и криво усмехнулся. Может быть. А может, и нет.
Пять дней спустя пилот одного из нана-ботов заметил интересную вещь. Или, точнее, три интересные веши – не зонды, а некогда принадлежавшие Конфедерации боевые крейсеры.
Гарвин приказал ботам притаиться за пределами атмосферы и ждать приказаний.
Через несколько минут ожил передатчик Кекри. Ньянгу, готовый к этому, отправил несколько уже закодированных посланий – не совсем тем шифром, что был встроен в машинку, а похожим на него. Генератор помех еще сильнее запутает передачу. К тому же данные, транслируемые на крейсеры, представляли собой инженерные характеристики первичной тяги «Большой Берты», нарочито подробные.
На некоторое время дешифровщики увязнут в работе.
– Итак, – Гарвин открыл военный совет. – Поскольку это первый раз, когда кому-то потребовались данные с передатчика, а также принимая во внимание некоторые события, произошедшие в последнее время на Альфе Дельты, совершенно ясно, чьи уши торчат и откуда. – Он мрачно ухмыльнулся. – Я дьявольски устал от того, что меня все время обижают и гоняют.
Три «аксая» с лежащими в пилотских кабинах Диллом, Бурсье и Аликханом выплыли за грузового трюма «Большой Берты» и сквозь морось и тяжелые облака медленно ушли вверх.
Свой обычный облет они совершать не стали. Под крылом каждого «аксая» на упорах, поставленных еще на D-Камбре, висело по две ракеты «годдард» из секретных арсеналов «Большой Берты». Снаряды шести метров длиной и шестидесяти сантиметров в диаметре предназначались для сбивания кораблей.
Лискеард надеялся, что дежурные на борту всех трех крейсеров окажутся несколько ленивыми и, коль скоро локатор показывает цирковой корабль, так и не стронувшийся с места, не станут наблюдать за радарами слишком пристально. Это давало мусфийским истребителям еще один повод подниматься не спеша – детекторы приближения на крейсерах могли оказаться настроены так, чтобы визжать, если что-нибудь направляется к ним на слишком высокой скорости.
Преследователи повисли на геосинхронной орбите над «Большой Бертой» в полпути между Эдемом IV и его единственной луной.
«Аксаи» вышли из атмосферы, дождались, пока планета не окажется между ними и крейсерами, и на полной тяге рванули в космос. Поблизости от эдемской луны они притормозили, перезапустили двигатели и приготовились, сделав петлю, на большой скорости вернуться прямо к кораблям.
Дилл внимательно разглядывал их на одном из своих экранов.
– Никаких тебе опознавательных сигналов, окликов «стой, кто идет?» – вообще ничего. Сидят себе тихонько. Ах, бедные детки. – И он произнес в микрофон: – «Дилл-один»… начинаем групповую атаку.
С остальных «аксаев» раздались щелчки микрофонов, означающие, что его передача принята.
Не больше чем в тысяче километров от крейсеров Бен активировал системы наведения «годдардов». Спустя несколько минут обе пискнули, запрашивая цель. Он направил их на ближний крейсер.
– «Дилл-один»… приближаюсь. Целюсь в верхний корабль. Запускаю первый… Запускаю второй… Выхожу из боя.
– Аликхан… центральный корабль. Первый пошел… Второй.
– Бурсье, на последний огрызок. Первая пошла… Вторая тоже.
На крейсерах не проявили никаких признаков тревоги, когда к ним полетели шесть ракет. Все попали в цель, и в космосе не осталось ничего, кроме трех совершенно круглых шаров пылающего газа.
– «Большая Берта», говорит любимый сыночек миссис Дилл. Идем домой с метлой на мачте… Мы тут хорошенько подмели.
– Хорошо, – ответил Гарвин. – Теперь, если нас здесь больше никто не пасет, пошли на Центрум.
– Старт через тридцать секунд, – произнес Лискеард.
Локатор и Кекрин передатчик оставили на планете. Просто на случай наличия в них каких-нибудь сюрпризов.
Цирковой корабль поднялся и исчез.
Спустя два дня двое приматов, которых видел Эрик Пенвит, набрались смелости приблизиться к этим странным предметам. Один из них, тот, что с кусочком слюды на жильном ремешке, рискнул прикоснуться к передатчику. Он на него запищал. Примат взвизгнул и наперегонки со своим спутником бросился к спасительному лесу, решив больше никогда не приближаться к проклятому месту.
Глава 26
Глава 27
Тут-то Эмтон ее и обнаружил.
– Господитыбожемой… господитыбожемой… Тиа, отойди оттуда! Ты портишь наш корабль!
Кошка очередной раз дерзнула лапой по обшивке, просто чтобы напомнить Эмтону, кто тут главный. Потом она позволила взять себя на руки, в наказание извернувшись так, что он должен был коснуться рукой опоры.
– О, боже! – прошептал дрессировщик, уставившись на голый пластик и узкую щель, сквозь которую виднелись штучки, неизвестные штучки, странного вида неизвестные электронные штучки. – Я лучше кому-нибудь скажу. О, господи!
– Поцелуйте меня в задницу и зовите Салли! – Гарвин пребывал в некотором изумлении. Вокруг опоры «Большой Берты» собралась толпа.
– Прошу прощения, сэр. Тиа не собиралась…
Гарвин осознал присутствие Эмтона и толпы.
– Мистер Эмтон, – официально произнес он. – Смею думать, из всех артистов вы оказали нам величайшую услугу и можете, если техники правы, рассчитывать на очень, очень большую премию, когда мы доберемся домой.
Эмтон оторопело моргнул. Гарвин махнул Ньянгу.
– Будь добр, убери их.
– Бу сде, бригадир. – Ньянгу вызвал службу безопасности и приказал им избавиться от зевак.
– Это то, что я думаю, верно? – спросил Гарвин у офицера-электронщика.
– Кошки не способны продрать обшивку звездолета, сэр.
– Полегче, мистер. Рано или поздно вы снова наденете форму, и я вам припомню вашу язвительность.
– Извините, сэр. – Офицер опустился на колени, провел пальцем вокруг разрыва. – Смотрите, он еле заметно выступает над бортом. Полагаю, для крепления использовался либо магнит, либо какая-нибудь разновидность суперклея.
– Итак, кто-то над нами пошутил, – задумчиво произнес Гарвин. – Привязал нам к хвосту банку, и с тех пор мы громыхаем при каждом движении. – Он отвел в сторонку Фрауде и Ристори. – Как вы думаете, это то, что мы искали?
– Вполне может быть, – ответил Ристори.
– Тогда как оно подает сигнал?
– Возможно, эта разновидность устройства сродни моим эхо-буйкам, – предположил Фрауде. – Или еще – оно может работать за счет своего рода ракеты, связанной с передатчиком. Допустим, прибор родом с Тиборга, что логично. Когда мы прыгнули оттуда, была запущена первая ракета. Она ушла за нами в нуль-пространство, наведенная на сигнал, который испускает на редкость сложное произведение электроники вон там, затем выпрыгнула обратно, в какое бы нормальное пространство мы ни вышли. Возможно, следующая ракета была выпущена, чтобы присоединиться к ней. Эта вторая перешагнула бы первую и прыгнула вместе с нами, когда мы покидали следующую систему. Или вторая ракета заменила первую. Но это угрожало бы постоянным истощением топливных и двигательных ресурсов. Каждая ракета, зонд, как бы они их ни называли, посылала сигнал назад своей товарке. Затем та в свою очередь передавала сигнал, пока он, в конечном итоге, не дойдет до Бертла.
Весьма замысловато. Моим эхо-маякам до этого далеко. Так что я сомневаюсь, что система произведена на Тиборге. Скорее всего, предоставлена Конфедерацией или, может быть, одним из научных миров. В любом случае это то, что я планирую бессовестно присвоить, когда мы вернемся на Камбру.
Подошедший Ньянгу слышал большую часть рассуждений Фрауде.
– Следовательно, в свое время в эту систему вынырнет очередной зонд?
– Именно, – кивнул Фрауде. – Что доставит нам захватывающее занятие – найти металлическую зубочистку в звездной системе. Это может потребовать некоторого времени.
– Например, вечности, – согласился Ристори.
– А может, и не зонд, – протянул Ньянгу. – Может, пара линкоров.
– Почему? – удивился Фрауде.
– Скажем, определенная дата… и определенное событие… на Тиборге миновали.
– Вот дерьмо! – Гарвин вспомнил о бомбе.
– Я бы ожидал худшего… Или вообще ничего, если мы достали тех, кого надо, – сказал Ньянгу. – Но, думаю, не повредит вывести нана-боты на край атмосферы, и чтобы все датчики исправно мигали. Чаке и его экипажам в любом случае не мешает поразмяться.
– Хорошая мысль, – закончил Гарвин. – Теперь давайте раздавим этот прыщ и посмотрим, что мы на самом деле имеем. Смотрите, пусть техники работают осторожно. Ублюдки могли заминировать его, чтобы отбить любопытство.
Сгустились сумерки, близился конец первой полувахты, и Эрик Пенвит уже предвкушал смену. Он был голоден, и болел все еще не заживший бок. Артисты находились внутри, большинство все еще в столовой, и вытоптанная поляна перед «Большой Бертой» пустовала.
Краем глаза Пенвит уловил короткую вспышку. Рефлекторно, на случай, если у этого мира вдруг окажутся клыки, он отступил назад в шлюз. Затем взял бинокль и снова выглянул.
На краю поляны, где росли низкие деревья, появились две фигуры. Темную кожу существ покрывали густые волосы, почти мех. Стояли они полувертикально. Эрик уловил блеск чего-то на шее одного из них – кусочка минерала на ремешке, что ли? Потом пришельцы исчезли.
Пенвит подумал об имени, которое он дал системе, планете, и криво усмехнулся. Может быть. А может, и нет.
Пять дней спустя пилот одного из нана-ботов заметил интересную вещь. Или, точнее, три интересные веши – не зонды, а некогда принадлежавшие Конфедерации боевые крейсеры.
Гарвин приказал ботам притаиться за пределами атмосферы и ждать приказаний.
Через несколько минут ожил передатчик Кекри. Ньянгу, готовый к этому, отправил несколько уже закодированных посланий – не совсем тем шифром, что был встроен в машинку, а похожим на него. Генератор помех еще сильнее запутает передачу. К тому же данные, транслируемые на крейсеры, представляли собой инженерные характеристики первичной тяги «Большой Берты», нарочито подробные.
На некоторое время дешифровщики увязнут в работе.
– Итак, – Гарвин открыл военный совет. – Поскольку это первый раз, когда кому-то потребовались данные с передатчика, а также принимая во внимание некоторые события, произошедшие в последнее время на Альфе Дельты, совершенно ясно, чьи уши торчат и откуда. – Он мрачно ухмыльнулся. – Я дьявольски устал от того, что меня все время обижают и гоняют.
Три «аксая» с лежащими в пилотских кабинах Диллом, Бурсье и Аликханом выплыли за грузового трюма «Большой Берты» и сквозь морось и тяжелые облака медленно ушли вверх.
Свой обычный облет они совершать не стали. Под крылом каждого «аксая» на упорах, поставленных еще на D-Камбре, висело по две ракеты «годдард» из секретных арсеналов «Большой Берты». Снаряды шести метров длиной и шестидесяти сантиметров в диаметре предназначались для сбивания кораблей.
Лискеард надеялся, что дежурные на борту всех трех крейсеров окажутся несколько ленивыми и, коль скоро локатор показывает цирковой корабль, так и не стронувшийся с места, не станут наблюдать за радарами слишком пристально. Это давало мусфийским истребителям еще один повод подниматься не спеша – детекторы приближения на крейсерах могли оказаться настроены так, чтобы визжать, если что-нибудь направляется к ним на слишком высокой скорости.
Преследователи повисли на геосинхронной орбите над «Большой Бертой» в полпути между Эдемом IV и его единственной луной.
«Аксаи» вышли из атмосферы, дождались, пока планета не окажется между ними и крейсерами, и на полной тяге рванули в космос. Поблизости от эдемской луны они притормозили, перезапустили двигатели и приготовились, сделав петлю, на большой скорости вернуться прямо к кораблям.
Дилл внимательно разглядывал их на одном из своих экранов.
– Никаких тебе опознавательных сигналов, окликов «стой, кто идет?» – вообще ничего. Сидят себе тихонько. Ах, бедные детки. – И он произнес в микрофон: – «Дилл-один»… начинаем групповую атаку.
С остальных «аксаев» раздались щелчки микрофонов, означающие, что его передача принята.
Не больше чем в тысяче километров от крейсеров Бен активировал системы наведения «годдардов». Спустя несколько минут обе пискнули, запрашивая цель. Он направил их на ближний крейсер.
– «Дилл-один»… приближаюсь. Целюсь в верхний корабль. Запускаю первый… Запускаю второй… Выхожу из боя.
– Аликхан… центральный корабль. Первый пошел… Второй.
– Бурсье, на последний огрызок. Первая пошла… Вторая тоже.
На крейсерах не проявили никаких признаков тревоги, когда к ним полетели шесть ракет. Все попали в цель, и в космосе не осталось ничего, кроме трех совершенно круглых шаров пылающего газа.
– «Большая Берта», говорит любимый сыночек миссис Дилл. Идем домой с метлой на мачте… Мы тут хорошенько подмели.
– Хорошо, – ответил Гарвин. – Теперь, если нас здесь больше никто не пасет, пошли на Центрум.
– Старт через тридцать секунд, – произнес Лискеард.
Локатор и Кекрин передатчик оставили на планете. Просто на случай наличия в них каких-нибудь сюрпризов.
Цирковой корабль поднялся и исчез.
Спустя два дня двое приматов, которых видел Эрик Пенвит, набрались смелости приблизиться к этим странным предметам. Один из них, тот, что с кусочком слюды на жильном ремешке, рискнул прикоснуться к передатчику. Он на него запищал. Примат взвизгнул и наперегонки со своим спутником бросился к спасительному лесу, решив больше никогда не приближаться к проклятому месту.
Глава 26
Неизвестная система
На мостике было людно. Ньянгу с Гарвином скользнули внутрь, найдя местечко подальше от командного пульта.
Вокруг них вихрилось нуль-пространство.
Ньянгу увидел, как офицер-связист настороженно понюхал воздух. Он мог бы объяснить человеку, что это за запах – миазмы страха в ожидании того момента, когда «Большая Берта» войдет в напичканную минами систему. Но не стал. Новичок и сам сообразит через несколько секунд.
Гарвин перехватил взгляд Лискеарда, кивнул, мол, вперед.
– Данные по безопасности с Кайле? – спросил капитан у сидящего перед экраном офицера.
– Подтверждаю. Данные введены, программа запущена.
Лискеард коснулся переговорника.
– Всем постам, боевая готовность, – приказал он. – Задраить все отсеки, доложить об исправности.
Защелкали короткие ответы, и офицер доложил:
– Все отсеки задраены, сэр.
– Приготовиться к выходу из гиперпространства… по моему сигналу… Пошел!
Туман на экранах рассеялся, и «Большая Берта» очутилась в нормальном пространстве, повиснув невдалеке от окольцованной планеты.
– Получен сигнал на дежурной частоте… N… N… N… Источник одна из двух лун в квадрате 2-А, основной экран.
– Отвечаю R… R… R…
– Получен сигнал… C-9-8-A-R-2.
– Ожидание… ожидание… Посылаю опознавательный ответ 4-5-I-X-2-2.
– Сигнал послан… ожидание… ожидание… Ответ С… С С
– Это допуск.
Раздался всеобщий вздох облегчения.
– Приготовиться к следующему прыжку, – приказал Лискеард. – Двадцать секунд…
– Активность на поверхности планеты.
– Идентифицируйте ее!
– Корабли… несколько кораблей… стартуют… Поправка. Ракеты.
– Корабль взят на прицел.
– Активировать ЕСМ.
– Сделано, сэр. Пытаюсь перехватить управление.
– Двенадцать секунд до гиперпространства.
– Ракеты будут в пределах досягаемости через… тридцать секунд. У меня наводятся десять… Поправка. Четыре ракеты ушли в нуль-пространство… Сообщение о приближении отсутствует… Шесть ракет остались в нормальном пространстве… Приближение двадцать четыре секунды.
– Шесть секунд до гиперпространства.
– Четыре ракеты вышли из нуль-пространства… Наведение… наведение…
– Две ракеты перехвачены… три… Три уведены в сторону…
– Одна ракета наводится… Попадание через четыре секунды…
– Прыжок!
Мир взвихрился.
– Теперь, если эта чертова ракета нас потеряла…
Несколько секунд тишины.
– Оторвались.
– Фьють.
– Откуда, черт возьми, взялись эти ракеты и почему? – вопросил Лискеард. – Я думал, у нас есть все их секретные коды.
– Я тоже так думал, – сказал Гарвин.
– Может, систему купили у другого поставщика.
– Может… А может, эти чертовы ракеты по уши проржавели и сделались независимыми?
– Еще один прыжок, и потом Центрум.
– Давайте побыстрей проскочим этот еще один.
– Разговоры в рубке!
Ньянгу заметил, что запах усилился.
Неизвестная система
Экран показал плотное скопление планет близко к солнцу и россыпь ледяных гигантов по краям. Навигационный пункт вывел их в пояс астероидов.
Взгляды скользили по экранам, затем одновременно раздалось:
– Вижу нацеленные на нас металлические объекты!
– С указанного астероида произведен запуск… Насчитываю двадцать семь ракет…
– Вижу приближающиеся корабли с внутренних планет. Идентифицирую как баллистические спутники… Насчитываю тридцать пять…
– Металлические объекты, вероятно активные мины… Посылаю контрсигнал 3-4-Q-Q-Q-3..*
– Понял 3-4-Q-Q-Q-3…
– Отклонение ракет послано 6-6-7-8-9-9-0.
– Перехватчики ушли в нуль-пространство.
– Код перехватчиков единственное слово – WAVEN.
– Понял, WAVEN. Жду подтверждения.
– Мины сняты, контрсигнал сработал.
– Входящие ракеты самоуничтожились.
– Перехватчики вернулись в нормальное пространство. Посылаю WAVEN… WAVEN… Нет эффекта…
– Попытка ЕСМ сбить перехватчики… Видимого эффекта нет.
– Приготовить к запуску контрракеты, по команде, – приказал Лискеард.
– Перехватчики вернулись в нуль-пространство. Послан сигнал RAFET. Повторяю, RAFET.
– RAFET подтвердил признание опознавательного ответа. Они ушли обратно на базу.
– Еще что-нибудь там пытается съесть нас живьем?
Молчание, затем шквал отрицательных ответов.
– Семь минут до следующего запуска, – сообщил Лискеард. – Не расслабляться.
Капелла
– Приготовиться к выходу, – приказал Лискеард. – Если за нами что-нибудь погонится, давайте постараемся прыгнуть на них. Последний раз было несколько близко для меня. Четыре… два… вышли!
Они вошли в систему с солнцем усредненного основного спектра, пятью планетами пригодного для заселения типа, одна – слишком близко, еще три – далековато.
– Капелла, – выдохнул кто-то. Гарвин подумал, что, может, и он сам.
– Что скажете?
Полоса отрицательных ответов.
– Но ведь что-то должно там стоять на страже, – просипел Лискеард.
– Может, они приберегают свои сюрпризы до того момента, как мы окажемся на поверхности. – В горле у Ньянгу тоже оказалось очень сухо.
На мостике было людно. Ньянгу с Гарвином скользнули внутрь, найдя местечко подальше от командного пульта.
Вокруг них вихрилось нуль-пространство.
Ньянгу увидел, как офицер-связист настороженно понюхал воздух. Он мог бы объяснить человеку, что это за запах – миазмы страха в ожидании того момента, когда «Большая Берта» войдет в напичканную минами систему. Но не стал. Новичок и сам сообразит через несколько секунд.
Гарвин перехватил взгляд Лискеарда, кивнул, мол, вперед.
– Данные по безопасности с Кайле? – спросил капитан у сидящего перед экраном офицера.
– Подтверждаю. Данные введены, программа запущена.
Лискеард коснулся переговорника.
– Всем постам, боевая готовность, – приказал он. – Задраить все отсеки, доложить об исправности.
Защелкали короткие ответы, и офицер доложил:
– Все отсеки задраены, сэр.
– Приготовиться к выходу из гиперпространства… по моему сигналу… Пошел!
Туман на экранах рассеялся, и «Большая Берта» очутилась в нормальном пространстве, повиснув невдалеке от окольцованной планеты.
– Получен сигнал на дежурной частоте… N… N… N… Источник одна из двух лун в квадрате 2-А, основной экран.
– Отвечаю R… R… R…
– Получен сигнал… C-9-8-A-R-2.
– Ожидание… ожидание… Посылаю опознавательный ответ 4-5-I-X-2-2.
– Сигнал послан… ожидание… ожидание… Ответ С… С С
– Это допуск.
Раздался всеобщий вздох облегчения.
– Приготовиться к следующему прыжку, – приказал Лискеард. – Двадцать секунд…
– Активность на поверхности планеты.
– Идентифицируйте ее!
– Корабли… несколько кораблей… стартуют… Поправка. Ракеты.
– Корабль взят на прицел.
– Активировать ЕСМ.
– Сделано, сэр. Пытаюсь перехватить управление.
– Двенадцать секунд до гиперпространства.
– Ракеты будут в пределах досягаемости через… тридцать секунд. У меня наводятся десять… Поправка. Четыре ракеты ушли в нуль-пространство… Сообщение о приближении отсутствует… Шесть ракет остались в нормальном пространстве… Приближение двадцать четыре секунды.
– Шесть секунд до гиперпространства.
– Четыре ракеты вышли из нуль-пространства… Наведение… наведение…
– Две ракеты перехвачены… три… Три уведены в сторону…
– Одна ракета наводится… Попадание через четыре секунды…
– Прыжок!
Мир взвихрился.
– Теперь, если эта чертова ракета нас потеряла…
Несколько секунд тишины.
– Оторвались.
– Фьють.
– Откуда, черт возьми, взялись эти ракеты и почему? – вопросил Лискеард. – Я думал, у нас есть все их секретные коды.
– Я тоже так думал, – сказал Гарвин.
– Может, систему купили у другого поставщика.
– Может… А может, эти чертовы ракеты по уши проржавели и сделались независимыми?
– Еще один прыжок, и потом Центрум.
– Давайте побыстрей проскочим этот еще один.
– Разговоры в рубке!
Ньянгу заметил, что запах усилился.
Неизвестная система
Экран показал плотное скопление планет близко к солнцу и россыпь ледяных гигантов по краям. Навигационный пункт вывел их в пояс астероидов.
Взгляды скользили по экранам, затем одновременно раздалось:
– Вижу нацеленные на нас металлические объекты!
– С указанного астероида произведен запуск… Насчитываю двадцать семь ракет…
– Вижу приближающиеся корабли с внутренних планет. Идентифицирую как баллистические спутники… Насчитываю тридцать пять…
– Металлические объекты, вероятно активные мины… Посылаю контрсигнал 3-4-Q-Q-Q-3..*
– Понял 3-4-Q-Q-Q-3…
– Отклонение ракет послано 6-6-7-8-9-9-0.
– Перехватчики ушли в нуль-пространство.
– Код перехватчиков единственное слово – WAVEN.
– Понял, WAVEN. Жду подтверждения.
– Мины сняты, контрсигнал сработал.
– Входящие ракеты самоуничтожились.
– Перехватчики вернулись в нормальное пространство. Посылаю WAVEN… WAVEN… Нет эффекта…
– Попытка ЕСМ сбить перехватчики… Видимого эффекта нет.
– Приготовить к запуску контрракеты, по команде, – приказал Лискеард.
– Перехватчики вернулись в нуль-пространство. Послан сигнал RAFET. Повторяю, RAFET.
– RAFET подтвердил признание опознавательного ответа. Они ушли обратно на базу.
– Еще что-нибудь там пытается съесть нас живьем?
Молчание, затем шквал отрицательных ответов.
– Семь минут до следующего запуска, – сообщил Лискеард. – Не расслабляться.
Капелла
– Приготовиться к выходу, – приказал Лискеард. – Если за нами что-нибудь погонится, давайте постараемся прыгнуть на них. Последний раз было несколько близко для меня. Четыре… два… вышли!
Они вошли в систему с солнцем усредненного основного спектра, пятью планетами пригодного для заселения типа, одна – слишком близко, еще три – далековато.
– Капелла, – выдохнул кто-то. Гарвин подумал, что, может, и он сам.
– Что скажете?
Полоса отрицательных ответов.
– Но ведь что-то должно там стоять на страже, – просипел Лискеард.
– Может, они приберегают свои сюрпризы до того момента, как мы окажемся на поверхности. – В горле у Ньянгу тоже оказалось очень сухо.
Глава 27
Капелла/Центрум
Тревоги Ньянгу длились недолго.
Когда они приблизились к Центруму, офицер-связист послал стандартное уведомление о прибытии – запрос инструкций на посадку на одной из дежурных частот.
Это выглядело так, словно он сыграл сигнал к подъему. Медленному такому подъему. Только с третьей попытки Контроль Центрума хрюкнул спросонья и велел «Большой Берте», заняв парковочную орбиту, ждать растаможивания.
Фрауде слегка передернуло.
– Растаможивания, а? Да уж, что бы там ни случилось, учителя всеобщего явно погибли первыми.
– Думаю, – сказал Ньянгу Гарвину, – нам с тобой лучше почистить перышки.
Они оделись в самые консервативные наряды, изрядно, как выяснилось, поторопившись. Истекло три часа по корабельному времени, прежде чем дежурная частота ожила, предлагая кораблю «Больная Белка» приготовиться к стыковке и досмотру.
Приближающийся корабль «Джейн» определила как неизвестный. По мнению Ньянгу, это означало, что он построен меньше восьми лет назад, когда последнюю копию «Джейн» разослали по дальним гарнизонам.
– Похоже на истребитель. Прибавьте мне увеличение, – попросил Лискеард. – Если можно.
Техник принес экран с изображением в реальном времени и увеличивай картинку до тех пор, пока не создаюсь впечатление, что истребитель находится всего в полукилометре.
– Интересно, – продолжал Лискеард. – Видимо, он провел много времени в атмосфере… не в ангаре… Посмотрите на коррозию наружной обшивки. В сухой док не ставили давно. Не очень опрятный, друзья мои.
Он наблюдал, как корабль подходит. Истребитель вырубил дополнительную тягу и затормозил на параллельной орбите в двух километрах от «Большой Берты». Выстрелились магнитные крепления… Одно промахнулось, другое, лязгнув по обшивке, зафиксировалось.
– Пилотирование небрежное, – оценил Лискеард. – Я бы за такое сам себя выпорол.
Через пустоту к главному шлюзу «Большой Берты» проплыли фигуры в скафандрах, и шлюз главного трюма принял их.
Навстречу им вышли Гарвин, Ньянгу. Моника Лир в трико с блестками, Фрауде, на сей раз не в клоунском наряде, Аликхан и Бен Дилл в костюме атлета – очень живописные и безвредные.
Представители Конфедерации не стали дожидаться какой-то там проверки атмосферы, а, видимо, решили, что, раз большинство из встречающих выглядят людьми, то и должны дышать чем-то близким к земному воздуху.
Шлемы были скинуты. Мужчина, почти мальчик, огляделся.
– Охренеть, какой здоровущий корабль, – произнес он во всеуслышание.
Моника Лир нахмурилась было от такой недисциплинированности, но скрыла свою реакцию. Вперед выступила длинноволосая женщина.
– Я – хаут Фенфер с «Термидора». Добро пожаловать в Народную Конфедерацию.
Гарвин отметил изменение в названии.
– А я – Гарвин Янсма из Цирка Янсма. Это члены моего штаба.
– Ваш родной мир?
Гарвин решил отвечать осторожно и не упоминать Камбру.
– Гримальди.
– Мне незнакома эта система, – призналась Фенфер. Кто-то из ее спутников сдавленно хихикнул.
– Цель вашего прибытия в Конфедерацию?
– Развлекать жителей Центрума и других планет системы, – ответил Гарвин.
Фенфер заколебалась.
– Вам придется быть ко мне снисходительными… Это первый корабль, который я досматриваю.
Ньянгу честно сохранял каменное лицо.
– Были ли у вас, гм, трудности при подходе к Капелле?
– Никаких, – ответил Гарвин.
Фенфер выглядела сбитой с толку.
– Это хорошо. Э-э, есть ли у вас на борту какая-нибудь контрабанда?
– Мы впервые посещаем Капеллу. Что считается контрабандой?
Фенфер вынула из подсумка список и начала читать:
– Способные к ядерному делению устройства оружейного типа… подрывные пропагандистские материалы… неразрешенные Конфедерацией наркотики…
Список продолжался. В конце Гарвин торжественно покачал головой.
– Ничего из вышеперечисленного. За исключением опасных животных, являющихся частью нашего шоу. Они всегда должным образом содержатся и охраняются.
– Вы уверены?
– Уверен.
– Думаю, животные проблемой не будут, – сказала Фенфер. – Не станете ли вы возражать против досмотра?
– Конечно, нет. Мои коллеги с удовольствием проводят ваших людей.
– Очень хорошо. – Фенфер обернулась к своей команде. – Действуйте по инструкции. У меня приказ проводить вас, бригадир Янсма, как командира этого корабля к данту Ромоло на флагман нашего флота, – обратилась она к Гарвину.
– Почту за честь, – Гарвин склонил голову. – Должны ли мы прежде разобраться с инспекцией? Мне бы не хотелось заставлять данта Ромоло ждать.
Фенфер прошла мимо Моники Лир, послав ей ничего не значащую улыбку. Моника ответила тем же, стараясь не морщить нос: либо скафандр Фенфер нуждался в санобработке, либо женщине не мешало принять ванну.
Как отметил Гарвин, корабль Фенфер, «Термидор», тоже не блистал чистотой. Переборки и палубы, конечно, время от времени драили и подметали, но там и сям встречались намыленные, да так и оставленные пятна.
Небрежны оказались и члены экипажа. Кое-кто вместе с формой носил элементы гражданской одежды. У них напрочь отсутствовало то, что военные почему-то называют словом, вызывавшим у Ньянгу тихую ненависть, – «выправка». Иоситаро не обращал внимания, если солдат путался в соплях, но всегда помнил, что хорошо тренированный пехотинец, передвигающийся с крахмальным хрустом, и к обязанностям своим относится соответственно. Команда с «Термидора» такого впечатления не производила.
Они вели себя, решил Ньянгу, словно матросы с сухогруза, недели две не получавшие ни жалованья, ни увольнительных и которым все уже просто до лампочки.
Гарвин несколько удивился, когда старший офицер «Термидора» не почесался спуститься с мостика в отсек рядом с воздушным шлюзом, где держали их с Ньянгу, – хотя бы из любопытства, если не по какой другой причине.
Янсма рискнул заговорить с охранником, дружелюбным на вид деком. Тот представился как один из корабельных квартирмейстеров. Как часть «исследовательской» команды, он проявлял бесконечное любопытство касательно цирков вообще, их цирка в частности и мечтательно поведал о своем желании получить увольнение вниз до того, как они улетят.
Гарвин нацарапал ему контрамарку, и заверил, что надеется увидеть его на представлении и лично проведет экскурсию по городку аттракционов, клоунской аллее и познакомит с ведущими артистами. Он рискнул поинтересоваться, почему командир квартирмейстера не спустился к ним и не представился.
Дек бросил взгляд на настенный динамик – этот факт сам по себе являлся интересным – и, понизив голос, произнес:
– Он еще не знает, что о вас думать.
– А почему он не спустится и не наберется некоторых впечатлений, чтобы сформировать свое мнение? – удивился Ньянгу.
– Нет, нет. Ему еще не сказали, что он думает.
Парень отказался развивать тему дальше относительно того, кто диктует мнения, и явно испытал облегчение, когда динамик пискнул, сообщая, что они подходят к «Корсике» через ноль-семь минут.
«Корсика» оказалась огромным, километра два в длину, линкором, ощетинившимся ракетными установками и скорострельными орудиями в качестве дополнительного вооружения. В отличие от «Термидора» он содержался в идеальном состоянии: сверкающие потолки, переборки и палубы, форма без единого пятнышка, солдаты с безупречной выправкой приветствуют офицеров салютом и лозунгом. Текст, должно быть, регулярно менялся.
Сегодня выкрикивали одну из самых старых и самых фальшивых поговорок, приводимых в учебнике: «Тяжело в учении, легко в бою!» Куда более реалистично, думал Ньянгу, звучало бы: «Тяжело в учении, тяжело в бою; легко в учении, тяжелее в бою».
Иоситаро корабль и его экипаж показались слишком опрятными и чистенькими.
Адъютант, не потрудившийся представиться, провел их через внешний офис, полный занятых работой клерков, в апартаменты данта Лаэ Ромоло. Кабинет выглядел не таким вылизанным, как весь корабль, с беспорядочно развешанными на стенах компьютерными проекциями. Единственный холоснимок хранил изображение весьма суровой дамы.
Еще с Камбры Янсма лелеял романтическую мечту: как все эти увертки, бегства и погони закончатся, и он предстанет навытяжку перед высокопоставленным офицером Конфедерации, отсалютует и доложит, как полагается: «Коуд Гарвин Янсма, командир второго пехотного полка Первой Бригады Ударного Корпуса Ангары из системы Камбра, докладывает Конфедерации, сэр».
Теперь Гарвин передумал.
Дант Ромоло оказался на редкость миниатюрным человеком с круглым лицом, жидкими волосами, восстановить которые у него явно не хватало тщеславия, и начатками возрастной полноты. Это не значило, что он выглядел хоть сколько-нибудь добродушным или мягким. Властное лицо изрезали ранние морщины, взгляд холодных глаз давил.
Ньянгу Ромоло напомнил покойного диктатора Редрута, и ассоциация ему совсем не понравилась.
– Добро пожаловать в Народную Конфедерацию, – произнес дант с едва заметным, похоже саркастическим, ударением на слове «народную». – Ваш родной мир Гримальди?
– Да, сэр, – подтвердил Гарвин.
– В моих звездных каталогах он указан как едва колонизованный.
Гарвин растерялся.
– Он заселен уже как минимум лет четыреста, сэр, как база для странствующих цирков вроде моего.
– Не удивляйтесь. В ходе… скажем так, перемен в Конфедерации… многие записи погибли или утеряны, да так пока и не найдены.
– Перемены, сэр? – переспросил Гарвин. – В нашем мире и в тех мирах, где мы побывали, известно лишь то, что Конфедерация прервала связь со своими системами.
– Ни одна из воинских частей, с которыми мы сталкивались, также не имеет связи с Центрумом, – рискнул влезть Ньянгу. – Сэр… что случилось? – он уловил в своем голосе честную наивность.
Ромоло вдохнул с озабоченным видом.
– Несколько лет назад после долгого периода стресса Парламент Конфедерации претерпел – стремительно претерпел – массу изменений. Новые члены Парламента тратили все свое время на перестройку своих родных ми ров, наводя порядок, и, к сожалению, оказались не в состоянии обеспечить самой Конфедерации руководство и безопасность. Это, действительно, несчастье, но все же мы надеемся на исправление ситуации в ближайшие несколько лет.
Гарвин знал, что должен держать рот на замке, но не сдержался. В конце концов, это была кульминация всего.
Тревоги Ньянгу длились недолго.
Когда они приблизились к Центруму, офицер-связист послал стандартное уведомление о прибытии – запрос инструкций на посадку на одной из дежурных частот.
Это выглядело так, словно он сыграл сигнал к подъему. Медленному такому подъему. Только с третьей попытки Контроль Центрума хрюкнул спросонья и велел «Большой Берте», заняв парковочную орбиту, ждать растаможивания.
Фрауде слегка передернуло.
– Растаможивания, а? Да уж, что бы там ни случилось, учителя всеобщего явно погибли первыми.
– Думаю, – сказал Ньянгу Гарвину, – нам с тобой лучше почистить перышки.
Они оделись в самые консервативные наряды, изрядно, как выяснилось, поторопившись. Истекло три часа по корабельному времени, прежде чем дежурная частота ожила, предлагая кораблю «Больная Белка» приготовиться к стыковке и досмотру.
Приближающийся корабль «Джейн» определила как неизвестный. По мнению Ньянгу, это означало, что он построен меньше восьми лет назад, когда последнюю копию «Джейн» разослали по дальним гарнизонам.
– Похоже на истребитель. Прибавьте мне увеличение, – попросил Лискеард. – Если можно.
Техник принес экран с изображением в реальном времени и увеличивай картинку до тех пор, пока не создаюсь впечатление, что истребитель находится всего в полукилометре.
– Интересно, – продолжал Лискеард. – Видимо, он провел много времени в атмосфере… не в ангаре… Посмотрите на коррозию наружной обшивки. В сухой док не ставили давно. Не очень опрятный, друзья мои.
Он наблюдал, как корабль подходит. Истребитель вырубил дополнительную тягу и затормозил на параллельной орбите в двух километрах от «Большой Берты». Выстрелились магнитные крепления… Одно промахнулось, другое, лязгнув по обшивке, зафиксировалось.
– Пилотирование небрежное, – оценил Лискеард. – Я бы за такое сам себя выпорол.
Через пустоту к главному шлюзу «Большой Берты» проплыли фигуры в скафандрах, и шлюз главного трюма принял их.
Навстречу им вышли Гарвин, Ньянгу. Моника Лир в трико с блестками, Фрауде, на сей раз не в клоунском наряде, Аликхан и Бен Дилл в костюме атлета – очень живописные и безвредные.
Представители Конфедерации не стали дожидаться какой-то там проверки атмосферы, а, видимо, решили, что, раз большинство из встречающих выглядят людьми, то и должны дышать чем-то близким к земному воздуху.
Шлемы были скинуты. Мужчина, почти мальчик, огляделся.
– Охренеть, какой здоровущий корабль, – произнес он во всеуслышание.
Моника Лир нахмурилась было от такой недисциплинированности, но скрыла свою реакцию. Вперед выступила длинноволосая женщина.
– Я – хаут Фенфер с «Термидора». Добро пожаловать в Народную Конфедерацию.
Гарвин отметил изменение в названии.
– А я – Гарвин Янсма из Цирка Янсма. Это члены моего штаба.
– Ваш родной мир?
Гарвин решил отвечать осторожно и не упоминать Камбру.
– Гримальди.
– Мне незнакома эта система, – призналась Фенфер. Кто-то из ее спутников сдавленно хихикнул.
– Цель вашего прибытия в Конфедерацию?
– Развлекать жителей Центрума и других планет системы, – ответил Гарвин.
Фенфер заколебалась.
– Вам придется быть ко мне снисходительными… Это первый корабль, который я досматриваю.
Ньянгу честно сохранял каменное лицо.
– Были ли у вас, гм, трудности при подходе к Капелле?
– Никаких, – ответил Гарвин.
Фенфер выглядела сбитой с толку.
– Это хорошо. Э-э, есть ли у вас на борту какая-нибудь контрабанда?
– Мы впервые посещаем Капеллу. Что считается контрабандой?
Фенфер вынула из подсумка список и начала читать:
– Способные к ядерному делению устройства оружейного типа… подрывные пропагандистские материалы… неразрешенные Конфедерацией наркотики…
Список продолжался. В конце Гарвин торжественно покачал головой.
– Ничего из вышеперечисленного. За исключением опасных животных, являющихся частью нашего шоу. Они всегда должным образом содержатся и охраняются.
– Вы уверены?
– Уверен.
– Думаю, животные проблемой не будут, – сказала Фенфер. – Не станете ли вы возражать против досмотра?
– Конечно, нет. Мои коллеги с удовольствием проводят ваших людей.
– Очень хорошо. – Фенфер обернулась к своей команде. – Действуйте по инструкции. У меня приказ проводить вас, бригадир Янсма, как командира этого корабля к данту Ромоло на флагман нашего флота, – обратилась она к Гарвину.
– Почту за честь, – Гарвин склонил голову. – Должны ли мы прежде разобраться с инспекцией? Мне бы не хотелось заставлять данта Ромоло ждать.
Фенфер прошла мимо Моники Лир, послав ей ничего не значащую улыбку. Моника ответила тем же, стараясь не морщить нос: либо скафандр Фенфер нуждался в санобработке, либо женщине не мешало принять ванну.
Как отметил Гарвин, корабль Фенфер, «Термидор», тоже не блистал чистотой. Переборки и палубы, конечно, время от времени драили и подметали, но там и сям встречались намыленные, да так и оставленные пятна.
Небрежны оказались и члены экипажа. Кое-кто вместе с формой носил элементы гражданской одежды. У них напрочь отсутствовало то, что военные почему-то называют словом, вызывавшим у Ньянгу тихую ненависть, – «выправка». Иоситаро не обращал внимания, если солдат путался в соплях, но всегда помнил, что хорошо тренированный пехотинец, передвигающийся с крахмальным хрустом, и к обязанностям своим относится соответственно. Команда с «Термидора» такого впечатления не производила.
Они вели себя, решил Ньянгу, словно матросы с сухогруза, недели две не получавшие ни жалованья, ни увольнительных и которым все уже просто до лампочки.
Гарвин несколько удивился, когда старший офицер «Термидора» не почесался спуститься с мостика в отсек рядом с воздушным шлюзом, где держали их с Ньянгу, – хотя бы из любопытства, если не по какой другой причине.
Янсма рискнул заговорить с охранником, дружелюбным на вид деком. Тот представился как один из корабельных квартирмейстеров. Как часть «исследовательской» команды, он проявлял бесконечное любопытство касательно цирков вообще, их цирка в частности и мечтательно поведал о своем желании получить увольнение вниз до того, как они улетят.
Гарвин нацарапал ему контрамарку, и заверил, что надеется увидеть его на представлении и лично проведет экскурсию по городку аттракционов, клоунской аллее и познакомит с ведущими артистами. Он рискнул поинтересоваться, почему командир квартирмейстера не спустился к ним и не представился.
Дек бросил взгляд на настенный динамик – этот факт сам по себе являлся интересным – и, понизив голос, произнес:
– Он еще не знает, что о вас думать.
– А почему он не спустится и не наберется некоторых впечатлений, чтобы сформировать свое мнение? – удивился Ньянгу.
– Нет, нет. Ему еще не сказали, что он думает.
Парень отказался развивать тему дальше относительно того, кто диктует мнения, и явно испытал облегчение, когда динамик пискнул, сообщая, что они подходят к «Корсике» через ноль-семь минут.
«Корсика» оказалась огромным, километра два в длину, линкором, ощетинившимся ракетными установками и скорострельными орудиями в качестве дополнительного вооружения. В отличие от «Термидора» он содержался в идеальном состоянии: сверкающие потолки, переборки и палубы, форма без единого пятнышка, солдаты с безупречной выправкой приветствуют офицеров салютом и лозунгом. Текст, должно быть, регулярно менялся.
Сегодня выкрикивали одну из самых старых и самых фальшивых поговорок, приводимых в учебнике: «Тяжело в учении, легко в бою!» Куда более реалистично, думал Ньянгу, звучало бы: «Тяжело в учении, тяжело в бою; легко в учении, тяжелее в бою».
Иоситаро корабль и его экипаж показались слишком опрятными и чистенькими.
Адъютант, не потрудившийся представиться, провел их через внешний офис, полный занятых работой клерков, в апартаменты данта Лаэ Ромоло. Кабинет выглядел не таким вылизанным, как весь корабль, с беспорядочно развешанными на стенах компьютерными проекциями. Единственный холоснимок хранил изображение весьма суровой дамы.
Еще с Камбры Янсма лелеял романтическую мечту: как все эти увертки, бегства и погони закончатся, и он предстанет навытяжку перед высокопоставленным офицером Конфедерации, отсалютует и доложит, как полагается: «Коуд Гарвин Янсма, командир второго пехотного полка Первой Бригады Ударного Корпуса Ангары из системы Камбра, докладывает Конфедерации, сэр».
Теперь Гарвин передумал.
Дант Ромоло оказался на редкость миниатюрным человеком с круглым лицом, жидкими волосами, восстановить которые у него явно не хватало тщеславия, и начатками возрастной полноты. Это не значило, что он выглядел хоть сколько-нибудь добродушным или мягким. Властное лицо изрезали ранние морщины, взгляд холодных глаз давил.
Ньянгу Ромоло напомнил покойного диктатора Редрута, и ассоциация ему совсем не понравилась.
– Добро пожаловать в Народную Конфедерацию, – произнес дант с едва заметным, похоже саркастическим, ударением на слове «народную». – Ваш родной мир Гримальди?
– Да, сэр, – подтвердил Гарвин.
– В моих звездных каталогах он указан как едва колонизованный.
Гарвин растерялся.
– Он заселен уже как минимум лет четыреста, сэр, как база для странствующих цирков вроде моего.
– Не удивляйтесь. В ходе… скажем так, перемен в Конфедерации… многие записи погибли или утеряны, да так пока и не найдены.
– Перемены, сэр? – переспросил Гарвин. – В нашем мире и в тех мирах, где мы побывали, известно лишь то, что Конфедерация прервала связь со своими системами.
– Ни одна из воинских частей, с которыми мы сталкивались, также не имеет связи с Центрумом, – рискнул влезть Ньянгу. – Сэр… что случилось? – он уловил в своем голосе честную наивность.
Ромоло вдохнул с озабоченным видом.
– Несколько лет назад после долгого периода стресса Парламент Конфедерации претерпел – стремительно претерпел – массу изменений. Новые члены Парламента тратили все свое время на перестройку своих родных ми ров, наводя порядок, и, к сожалению, оказались не в состоянии обеспечить самой Конфедерации руководство и безопасность. Это, действительно, несчастье, но все же мы надеемся на исправление ситуации в ближайшие несколько лет.
Гарвин знал, что должен держать рот на замке, но не сдержался. В конце концов, это была кульминация всего.