Батчер Джим. Гроза из преисподней (Досье Дрездена - 1)

   Я пытался смотреть на нее с состраданием. Но не уверен, что ощущал что-нибудь кроме гнева на то, что кто-то мог так обращаться с собственной семьей - да и с кем угодно другим, если на то пошло. Должно быть, эти эмоции довольно ясно читались на моем лице, потому что Моника быстро отвела взгляд и испуганно зажмурилась. Она заговорила еще торопливее, словно пытаясь унять мою злость. Похоже, ей не впервой было пытаться унять чужую злость отчаянными словами.
   - Он нашел Беккитов. У них были деньги. И он пообещал им, что если они ему помогут, он поможет им отомстить Джонни Марконе. За их дочь. Они ему доверились. Они давали ему столько денег, сколько он хотел.
   Я вспомнил Беккитов с их вытянутыми, голодными лицами. Я вспомнил мертвые глаза миссис Беккит.
   - Тогда он начал ритуалы. Церемонию. Он сказал, что ему нужна наша похоть, - глаза ее забегали из стороны в сторону, и ощущение того, что ее вот-вот стошнит, усилилось. - Это было не так уж и плохо. Он замыкал магический круг, а больше ничего такого и не было. Только плоть. Ну, это я переживу. От меня не убудет. Это вообще было все равно как бегство, - она потерла руку о штанину, словно пытаясь стереть с нее чего-то гадкое. - Но ему и этого было мало. Тогда он начал говорить с Дженнифер. Он знал, чем она занимается. И что она знакома с нужными людьми. И она, и Линда. Линда познакомила его с человеком Марконе. Не знаю, как его зовут, только Виктор пообещал ему чего-то такого, чего хватило, чтобы и он вошел в их круг.
   - Ну, мне не нужно было участвовать с ними каждый раз. Мы с Дженни по очереди оставались с детьми. Виктор готовил зелье. Мы начали зарабатывать на этом. Некоторое время казалось, жизнь налаживается. До тех пор, пока я не начала слишком много думать, - Моника тяжело вздохнула. - Вот тогда Виктор начал меняться еще сильнее. Он призывал демонов. Я их видела. И он хотел больше власти. Он просто бредил ею. Это было ужасно, все равно как смотреть на голодающего зверя, вечно рыскающего в поисках пищи. И я заметила, как он начал... начал поглядывать на детей, мистер Дрезден. По тому, как он смотрел на них иногда, я поняла... - тут она, наконец, не выдержала и разревелась. Господи. Мои дети. Мои дети...
   Мне хотелось подойти к ней. Взять ее за руку, обнять за плечи, сказать, что все будет хорошо. Но теперь я знал ее. Я заглядывал ей в душу. Она бы от этого только завизжала. Боже мой, Гарри, подумал я. Неужели тебе мало той боли, которую ты уже причинил этой несчастной женщине?
   Я порылся на полках и нашел чистый стакан, набрал в него холодной воды из-под крана и принес ей. Она выпрямилась и дрожащими руками взяла стакан. Потом сделала глоток и пролила воду на подбородок.
   - Извините, - сказал я. А что еще я мог сказать ей?
   Если она меня и услышала, она этого не показала. Она допила воду и продолжила рассказывать, словно ей не терпелось договорить все до конца, избавиться от скопившихся во рту горьких слов.
   - Я хотела уйти от него. Я понимала, он придет в ярость, но не могла позволить, чтобы дети оставались с ним, таким. Я попыталась поговорить об этом с Дженни. И она взяла все в свои руки. Моя младшая сестренка решила меня защитить. Она пошла к Виктору и сказала, что если он меня не отпустит, она пойдет в полицию и к Джонни Марконе. Что она все им про него расскажет. А он... он...
   - Он ее убил, - договорил я за нее. Черт. Для этого Виктору даже не нужно было волос Дженнифер Стентон. Ему вполне хватило бы любого из ее выделений. А уж с этими ритуальными оргиями, что они устраивали, он мог набрать их у бедной Дженнифер Стентон сколько угодно. Возможно, он даже заставил ее принести ему немного от Томми Томма. А может, Дженнифер с Томми были так близки, занимаясь любовью, что заклятие против одного из них убивало обоих.
   - Он ее убил, - подтвердила Моника. Плечи ее бессильно поникли. - Вот тогда я обратилась к вам. Потому что я думала, вдруг вы сможете понять. Сможете сделать что-нибудь прежде, чем он сделает что-то с детьми. Прежде, чем он убьет кого-нибудь еще. А теперь и Линда мертва. И вы тоже скоро, мистер Дрезден. Вам его не остановить. Никому не остановить.
   - Моника, - сказал я.
   Она мотнула головой и сжалась маленьким беспомощным комочком.
   - Уходите, - сказала она. - О Боже. Пожалуйста, уходите, мистер Дрезден. Я не хочу видеть, как он будет убивать еще и вас.
   Сердце у меня в груди превратилось в комок холодного воска. Мне ужасно хотелось сказать ей, что все будет в порядке. Мне хотелось утереть ей слезы и сказать, что в мире не так уж все и плохо, что в нем есть еще радость, и свет, и счастье. Но я сомневаюсь, чтобы она меня услышала. Там, где она оказалась, не было ничего, кроме бесконечной, безнадежной тьмы, полной страха, боли и поражения.
   Поэтому я сделал единственное, что мог. Я молча встал и вышел, оставив ее плакать. Как знать, возможно, это поможет ей начать выздоравливать.
   Хотя мне это напоминало только звон стекла, выпадающего из разбитого окна.
   Уже подойдя к двери на улицу, я краем глаза уловил какое-то движение слева. Из коридора молчаливым призраком выглядывала Дженни Селлз. Она смотрела на меня лучистыми зелеными глазами, такими же, как у матери, как у умершей тетки, с которой они были к тому же еще и тезками. Я остановился и повернулся к ней, уж не знаю, почему.
   - Вы тот чародей, - тихо сказала она. - Вы Гарри Дрезден. Я видела как-то вашу фотографию в газете. В "Волхве".
   Я кивнул.
   Долгое мгновение она вглядывалась мне в лицо.
   - Вы поможете маме?
   Такой простой вопрос. Но как объяснишь ребенку, что все не так просто, что на некоторые вопросы нет простых ответов - или вообще никаких?
   Я посмотрел в ее не по возрасту взрослые глаза и торопливо отвел взгляд. Я не хотел, чтобы она увидела, что я за человек, какими ведами занимаюсь. Она вполне могла без этого обойтись.
   - Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь твоей маме.
   Она кивнула.
   - Вы обещаете?
   Я пообещал.
   Она обдумала это, не сводя с меня глаз. Потом кивнула.
   - Мой папа раньше был хорошим, мистер Дрезден. Но я не думаю, что он таким остался, - лицо ее сделалось горьким-горьким, но это было искреннее, не наигранное выражение. - Вы его убьете?
   Еще один простой вопрос.
   - Мне этого не хотелось бы, - сказал я наконец. - Но он пытается убить меня. У меня может не оказаться другого выбора.
   Она сглотнула и задрала подбородок.
   - Я любила тетю Дженни, - сказала она, и глаза ее наполнились слезами. - Мама нам этого не говорила, а Билли слишком мал, чтобы догадаться, но я знаю, что случилось, - она повернулась, с большими грацией и достоинством, чем я ожидал от ее возраста, и шагнула из прихожей обратно в коридор. Потом задержалась и оглянулась на меня. - Я надеюсь, что вы из хороших людей, мистер Дрезден. Нам нужны хорошие люди, очень нужны. Я надеюсь, у вас все будет хорошо, - и закрыла за собой дверь.
   Я ушел из этого дома в пригороде как мог быстро. Ноги сами несли меня по необычно тихому тротуару назад, к углу, на котором поджидало меня со включенным счетчиком такси.
   Я сел в машину и попросил водителя подвезти меня к ближайшей телефонной будке. Машина тронулась, я закрыл глаза и заставил себя думать. Это оказалось нелегко - при той боли, что я испытывал. Может, я глуп или еще чего, но я терпеть не могу видеть, как люди вроде Моники или маленькой Дженни так страдают. В мире не должно быть такой боли, и каждый раз, когда я сталкиваюсь с ней, меня просто колбасит от злости. От злости и жалости. Даже не знаю, чего мне хочется в таких случаях больше, визжать или реветь. Мне хотелось молотить кулаками по лицу Виктора Селлза, и хотелось плюхнуться в кровать и с головой накрыться одеялом. Мне хотелось обнять Дженни Селлз и сказать ей, что все будет хорошо. И при всем этом страх не отпускал меня, обжигая изнутри. Виктор Селлз, повелитель теней и демонов, собирался убить меня с началом надвигающейся грозы.
   - Думай, Гарри, - сказал я себе. - Думай же, черт тебя подери! таксист удивленно покосился на меня в зеркало заднего вида.
   Я скатал все свои эмоции, весь страх, всю злость в маленький тугой комок. Я не мог позволить, чтобы они ослепляли меня сейчас. Мне необходимы были ясность, направленность, устремленность. Мне необходим был план.
   Мёрфи. Мёрфи могла бы помочь мне. Я мог бы навести ее на домик у озера и послать туда кавалерию. Они могли бы найти там целый склад "Третьего Глаза". Тогда они могли бы арестовать Виктора как любого другого наркодилера.
   Но в этом плане виднелось слишком много явных прорех. Что, например, если Виктор держит запасы своего зелья не в доме? Или если он успеет уйти от полиции? Тогда под угрозой окажутся Моника и дети. Да ладно, что, если Мёрфи меня просто откажется слушать? Черт, судья вообще может не выписать ордера на арест, основываясь на словах человека, которого, возможно, тоже уже разыскивают. Еще хуже, полицейским бюрократам придется связываться с властями Лейк-Провиденс, тем более, что сегодня суббота - вряд ли это ускорит процесс. Они могут просто не успеть провернуть все вовремя, пока мне не вырвут сердце. Нет, на полицию я положиться не мог.
   Случись это в другое время, когда бы я не находился под подозрением со стороны Белого Совета, я мог бы заложить Виктора Селлза ему - пусть их разбираются с этим делом сами. Они не слишком церемонятся с людьми, которые занимаются магией так, как Виктор Селлз: призывают демонов, убивают, изготовляют наркотики. Он, похоже, нарушил все Законы Магии. Да, Белый Совет не будет терять времени зря и пошлет кого-нибудь вроде Моргана, чтобы стереть Виктора с лица земли.
   Но я и этого не мог сделать. Благодаря узколобости Моргана я сам находился под подозрением. Совет соберется на рассвете в понедельник. Кто-то из членов Совета, возможно, и выслушал бы меня, но сейчас-то они путешествовали по всему белу свету. У меня не было возможности связаться с кем-либо из симпатизировавших мне членов Совета, не было возможности просить о помощи. Собственно, у меня не хватало даже времени собрать своих обычных союзников.
   Что получается, подытожил я. Придется справляться самому. В одиночку.
   Мысль была отрезвляющая.
   Мне предстояло сразиться с Виктором Селлзом, самым, пожалуй, сильным чародеем из всех, против которых мне доводилось выступать, к тому же на его территории - в доме у озера. Более того, мне предстояло сделать это, не нарушив при этом законов магии. Я не мог убить его с помощью магии - и все-таки мне необходимо было остановить его.
   Вне зависимости от того, попытаюсь я одолеть его или нет, наиболее вероятным исходом станет моя смерть. Ну и черт с ним. Если мне и суждено погибнуть, это произойдет не тогда, когда я буду лежать, скуля и хныкая по поводу тщетности всего этого. Если Виктор Селлз хочет убрать Гарри Блекстоуна Копперфилда Дрездена, ему придется затолкать свою хренову магию прямо мне в глотку.
   Это решение немного ободрило меня. По крайней мере, сейчас я знал, что делаю и куда мне идти. Все, что мне нужно, решил я - это огорошить Виктора чем-то, чего он никак не ожидает.
   Теперь, когда я знал, кто он, я мог немного лучше разобраться в той магии, с которой столкнулся вчера у дома. Она отличалась силой и зловредностью, но не сложностью, да и управлялась так себе. Виктор оказался энергичным, сильным, прирожденным магом - но опыта ему не хватало. Подготовки у него вообще почти не было. Если бы только у меня имелось что-нибудь, принадлежащее ему - ну, например, волосы - я мог бы использовать их против него. Возможно, мне стоило бы поискать в ванной у Моники, хотя я сомневался, чтобы он был настолько уж беспечен. Любой, посвящающий свой досуг тому, как использовать подобные штуки против других людей, не может не прилагать почти параноидальных усилий к тому, чтобы никто не смог проделать того же самого с ним.
   И тут меня осенило: да у меня же есть предмет, принадлежащий Виктору! У меня имелся его талисман со скорпионом; он лежал в ящике моего рабочего стола. И это было одно из его орудий, еще недавно находившееся близко от его тела. Можно сказать, вплотную. Я мог использовать его, чтобы установить связь с ним, чтобы попытаться обернуть его силу против него же самого. Этакий магический прием дзюдо - почти не двигая руками, никаких вопросов.
   Значит, у меня, возможно, еще имелся шанс. Меня еще не прикончили пока.
   Таксист свернул к бензозаправке и притормозил у телефона-автомата. Я попросил его подождать минуту, вышел и порылся по карманах в поисках четвертака. Если уж выйдет так, что я не доживу до завтрашнего рассвета, я хотел быть уверенным в том, что и Виктора возьмут за задницу.
   Я набрал рабочий номер Мёрфи.
   В трубке погудело немного, потом, наконец, кто-то ответил. Связь была хреновой: треск, хрип - так что я едва разобрал, с кем говорю.
   - Кабинет Мёрфи, Кармайкл на проводе.
   - Кармайкл, - крикнул я в трубку. - Это Гарри Дрезден. Мне нужно поговорить с Мёрфи.
   - Что? - рявкнул Кармайкл, и тут же голос его потонул в треске помех. Черт подери, ну почему эти проклятые телефоны съезжают с катушек в моем присутствии в самый неподходящий момент? - Говорите громче, не слышу! Мёрфи? Вам нужна Мёрфи? Кто говорит? Андерсон, ты?
   - Это Гарри Дрезден! - прокричал я. - Мне нужно поговорить с Мёрфи!
   - А? - донеслось до меня из трубки. - Энди, я тебя не слышу! Слышишь, Мёрфи отъехала. Взяла ордер и поехала в офис к Гарри Дрездену посмотреть, что там.
   - Она... Что-о?! - удивился я.
   - В офисе у Гарри Дрездена, - повторил Кармайкл. - Сказала, скоро вернется. Слушай, связь жуткая, попробуй перезвонить, - и он повесил трубку.
   Дрожащими руками я поискал еще четвертак и набрал номер собственного офиса. Меньше всего мне нужна была сейчас Мёрфи, шарящая по ящикам и полкам моего кабинета. Мало ли чего из моих причиндалов она может ненароком привести в действие! А уж если она изымет скорпиона, приобщив его к вещественным доказательствам, мне хана. Я ни за что не успею объяснить ей этого. А уж встретившись со мной наедине, она наверняка отыграется за все и запрет в кутузку до понедельника. Если это случится, до утра мне не дожить.
   В трубке послышалось два долгих гудка, потом Мёрфи сняла трубку. На этот раз, слава Богу, обошлось без помех.
   - Офис Гарри Дрездена.
   - Мёрф, - выдохнул я. - Слава Богу. Послушай, мне надо с тобой поговорить.
   Я почти физически ощутил ее гнев.
   - Слишком поздно, Гарри. Тебе стоило прийти ко мне с этим разговором сегодня утром, - я слышал, как она ходит по комнате. Потом она начала выдвигать ящики.
   - Черт подрал, Мёрф, - раздраженно сказал я. - Я знаю, кто убийца. Послушай, держись подальше от моего стола. Это может быть опасно, - я думал, что лгу ей во спасение, но, едва произнеся это, сообразил, что это истинная правда. Я вспомнил, как мне почудилось движение, когда я рассматривал тот талисман. Возможно, это была вовсе не игра воображения.
   - Опасно... - буркнула Мёрфи. Я слышал, как она роется в груде карандашей в моем верхнем ящике. Талисман, помнится, лежал во втором. - Я скажу тебе, что опасно. Опасно, Дрезден, пытаться дрючить меня. Я здесь не в игрушки играю. И я больше ни одному твоему слову не верю.
   - Мёрфи, - произнес я, стараясь не повышать голоса. - ты должна поверить мне, хотя бы еще один раз. Не трогай ничего в моем столе. Прошу тебя.
   Секунду в трубке царила тишина. Потом я услышал ее вдох. И выдох. Когда она снова заговорила, голос ее звучал сухо, твердо. Одним словом, профессионально.
   - Почему, Дрезден? Что ты такого прячешь?
   Я услышал, как она выдвигает средний ящик.
   Послышался щелчок, сопровождаемый удивленным Мёрфиным ругательством. Трубка упала на пол. Я услышал выстрелы, оглушительно громкие в телефонной трубке, визг рикошетирующих пуль, потом вопль.
   - Черт! - крикнул я в трубку. - Мёрфи! - я с размаху двинул трубкой по рычагу и бегом ринулся обратно в машину.
   - Эй, приятель, - удивленно вылупился на меня таксист. - Где пожар?
   Я захлопнул дверцу и торопливо назвал адрес своего офиса. Потом сунул ему все остававшиеся у меня наличные.
   - Привезите меня туда пять минут назад.
   При виде денег таксист еще сильнее вылупил глаза, потом пожал плечами.
   - Психи, - вздохнул он. - И почему таксистам вечно достаются одни психи? - и сорвал машину с места, оставив за нами облачко дыма из-под шин.
   Глава 22
   Дом был заперт - суббота. Я сунул в замок свой ключ, торопливо повернул его и рывком выдернул ключ обратно. Подниматься на лифте я не рискнул, но по лестнице несся со всей скоростью, на какую еще был способен.
   Пять этажей. На подъем у меня ушло меньше минуты, но я переживал из-за каждой секунды. Легкие мои горели, а во рту пересохло как в пустыне, когда я, наконец, ворвался на пятый этаж и ринулся по коридору к своему офису. В коридорах царили пустота, тишина, полумрак. Единственное, что их освещало сегодня - это указатели аварийных выходов. Передо мной метались, перекрещиваясь, длинные тени.
   Дверь моего офиса оказалась приоткрыта. Я слышал, как поскрипывает, вращаясь, вентилятор у меня на потолке, и скрип этот мешался с моим свистящим дыханием. Верхний свет был выключен, но настольная лампа, должно быть, горела, поскольку от двери в коридор протянулась полоска золотого света. Я остановился на пороге. Мои руки тряслись так сильно, что я едва удерживал посох и жезл.
   - Мёрфи? - окликнул я. - Мёрфи, ты меня слышишь? - голос отказывался повиноваться мне от волнения и нехватки воздуха.
   Я закрыл глаза и прислушался. Мне показалось, я слышу две вещи.
   Первое - это прерывистое дыхание со слабым стоном на выдохе. Мёрфи.
   Второе - сухой, шуршащий звук.
   В воздухе отчетливо пахло пороховым дымом.
   Я стиснул зубы в приступе неожиданной злости. Эта мелкая тварь Виктора Селлза, чем бы это ни было, ранила моего друга. Черта с два я буду топтаться здесь, на пороге, позволяя ей разгуливать по моему офису.
   Я распахнул дверь посохом и, выставив перед собой жезл, со словами власти, готовыми сорваться с языка, вступил в комнату.
   Прямо перед дверью у меня стоит стол со стопками брошюр вроде "Настоящие ведьмы плавают не лучше других" или "Магия в двадцать первом веке". Некоторые из них написал я сам. Они предназначались любопытным - тем, кому просто хотелось узнать побольше о магии и ведьмах. Перед этим столом я замешкался немного, пригнувшись и нацелив под него жезл, но не увидел ничего особенного. Я встал и, продолжая держать жезл наготове, огляделся по сторонам.
   Стена справа от двери уставлена шкафами с картотекой; там же стоят два мягких кресла для клиентов. Ящики шкафов были закрыты, но под одним из кресел вполне мог кто-то прятаться. Я скользнул налево, заглянул за дверь и прислонился плечом к стене, продолжая настороженно осматривать комнату.
   Мой рабочий стол расположен в дальнем углу справа от входа. Мой офис занимает угловое помещение, поэтому окна у меня не по одной, а по двум наружным стенам. Занавески я держу всегда задернутыми. Вентилятор на потолке как всегда вращался, негромко поскрипывая с каждым оборотом.
   Я продолжал напряженно шарить взглядом по комнате. Несмотря на душившую меня злость, я держал ее в узде и заставлял себя сохранять бдительность. Что бы ни случилось с Мёрфи, я не помогу ей, если позволю этому же произойти и со мной. Я перемещался по комнате медленно, осторожно, держа наготове жезл.
   Мёрфины кроссовки высовывались из-за моего стола. Судя по их положению, она лежала на боку, но остальной части ее тела я не видел. Я переместился еще на несколько шагов, к середине задней стены, нацелив жезл как пистолет за стол.
   Мёрфи и правда лежала за ним. Волосы ее в беспорядке разметались по полу; глаза были открыты, но смотрели пустым, невидящим взглядом. На ней были джинсы, блузка на пуговицах и бархатный пиджак. На левом плече темнело кровавое пятно. Пистолет лежал на полу в паре футов от нее. Сердце мое тревожно замерло в груди. Я услышал, как она чуть вздохнула и снова застонала.
   - Мёрфи, - позвал я. - Мёрфи! - повторил еще раз, громче.
   Она чуть пошевелилась - значит, она меня слышала.
   - Спокойно, спокойно, - сказал я ей. - Не шевелись. Сейчас попробую тебе помочь.
   Я медленно опустился рядом с ней на колени, продолжая настороженно оглядываться, но не видел ничего такого. Я положил посох на пол и пощупал ей горло. Пульс ее бился учащенно. Крови для серьезного ранения было немного, но даже под пиджаком было заметно, как сильно распухло у нее плечо.
   - Гарри? - прошептала Мёрфи. - Это ты?
   - Это я, Мёрф, - отозвался я, откладывая жезл и медленно протягивая руку к телефонной трубке. Средний ящик стола, где лежал талисман-скорпион, был выдвинут и пуст. - Держись, старина. Сейчас вызову "скорую", они тебе помогут.
   - Ушам своим не верю. Ублюдок проклятый, - прохрипела Мёрфи. - Это ты меня подставил.
   Я снял трубку и набрал 911.
   - Ш-ш-ш, Мёрф. Тебя отравили. Тебе нужна помощь, и быстро.
   Оператор службы спасения сняла трубку после третьего же гудка. Я продиктовал ей свои имя и адрес и попросил прислать "скорую" с набором медикаментов для борьбы с ядом, а она попросила меня не вешать трубку. Мне некогда было ждать продолжения разговора. Какая бы тварь ни сделала это с Мёрфи, она все еще оставалась где-то здесь, рядом. Мне нужно было разделаться с ней, а потом отыскать Викторов талисман, чтобы иметь возможность использовать против него, когда я доберусь до домика у озера.
   Мёрфи снова пошевелилась, а потом я ощутил на запястье что-то холодное и жесткое и услышал стальное "Клац!". Я удивленно зажмурился, потом посмотрел на нее. Упрямо стиснув губы, Мёрфи застегивала второй наручник у себя на запястье.
   - Ты арестован, - прохрипела она. - Сукин сын. Только подожди первого допроса. Свободы тебе не видать как своих ушей.
   Я оглушенно уставился на нее.
   - Мёрф, - пробормотал я. - Боже мой. Ты не понимаешь, что делаешь.
   - Черта с два не понимаю, - сказала она, скривив губу в подобии обычной улыбки. Она повернула голову, поморщилась от боли и, нахмурившись, посмотрела на меня. - Тебе стоило поговорить со мной еще утром. Попался, Дрезден, - она осеклась, задохнувшись от боли, но все же добавила: Извращенец чертов.
   - Сама сучка упрямая, - секунду-другую мне было мучительно больно из-за ее упреков, потом я тряхнул головой. - Надо вытаскивать тебя отсюда, пока эта гадина не вернулась, - я сделал шаг вперед и приготовился наклониться, чтобы поднять ее.
   Именно это мгновение выбрал скорпион, чтобы броситься на меня из-под стола. Только теперь это была уже не козявка, которую я мог раздавить ногтем. Он вырос до размеров крупного терьера. Коричневый, отсвечивающий матовым блеском, он двигался так быстро, что я едва успел заметить его.
   Я отшатнулся назад, и смертоносный хвост его метнулся мне прямо в лицо. Жало не достало до моего глаза какой-то микроскопической доли дюйма. Что-то холодное и мокрое брызнуло мне на щеку, и кожу тут же начало щипать. Вот гад.
   Отшатнувшись от этой твари, я ненароком дернул ногой и ухитрился при этом отпихнуть ею свои жезл и посох. В отчаянии я рванулся за ними. Чертовы Мёрфины наручники остановили меня на полпути, и мы хором охнули от боли, когда металл врезался нам в запястья. Я все же дотянулся до жезла и уже ощутил было под пальцами его округлую деревянную поверхность, когда снова услышал этот противный шорох, и скорпион бросился на меня сзади. Жезл выскользнул у меня из пальцев и укатился еще дальше, вне пределов моей досягаемости.
   Времени для заклинаний у меня не было. Я успел только схватить выдвинутый ящик стола, выдернуть его из тумбочки и сунуть между собой и скорпионом. Послышался свист рассекаемого воздуха, сопровождаемый треском дерева. Жало пробило фанерное дно ящика и застряло в нем. Похожая на рачью клешня вынырнула из-под ящика и впилась мне в ногу.
   Я заорал и отшвырнул ящик в сторону. Застрявший в нем скорпион отлетел вместе с ним, и оба грохнулись на пол в нескольких футах от меня.
   - Это тебе не поможет, Дрезден, - заплетающимся языком пробормотала Мёрфи. Должно быть, сознание ее помутилось от яда настолько, что она не понимала, что происходит. - Ты попался. И не дергайся. Я выбью-таки из тебя ответы.
   - Знаешь, Мёрф, - прохрипел я, - порой ты делаешь ситуацию сложнее, чем ей полагалось быть. Тебе никто этого не говорил прежде? - я нагнулся к ней и свободной от наручника рукой охватил ее подмышками, тогда как вторая, правая, оставалась скованной цепью с ее левой.
   - Мои бывшие мужья, - со стоном призналась она. Я поднатужился, оторвал ее от пола и заковылял к выходу. Я ощущал кровь на ноге в том месте, где в нее впивался скорпион. - Что происходит? - в голосе ее звучали страх и замешательство. - Гарри, я ничего не вижу.
   Черт. Яд действовал на нее все сильнее. Яд обыкновенного бурого скорпиона, которого можно встретить почти по всем Штатам, ненамного сильнее, чем, скажем у шмеля. И то верно, шмели размером с комнатную собаку встречаются довольно редко. К тому же Мёрфи отличалась миниатюрной фигурой. Если в кровь ее попала большая доза яда, дела ее были плохи. Она нуждалась в медицинской помощи, причем немедленной.
   Будь мои руки свободными, я бы подобрал свои посох с жезлом и показал бы скорпиону, кто хозяин в этой комнате, но, скованный с Мёрфи, я не хотел испытывать судьбу. Даже если бы мне и удалось не подпустить эту гадину к себе, она могла прыгнуть на Мёрфи, ужалить ее еще раз - и это означало бы для нее конец. Шарить по ее карманам в поисках ключей, другой рукой удерживая ее на весу, было неудобно, да и некогда: все равно, не буду же я пробовать по одному все ключи. Я мог бы попробовать освободиться от наручников с помощью какого-нибудь заклинания, но при этом с большой долей вероятности погиб бы от разлетающихся осколков. О том, чтобы сложить какое-нибудь заклятье, способное унести меня отсюда, в отсутствие Боба не было и речи. Черт подрал, папа, подумал я, ну почему ты при жизни не успел научить меня какому-нибудь завалящему способу освобождаться от наручников?