— Как Игниферос? — ошарашено проговорил он и перевел изумленный взгляд на Ретча.
— Решение насчет этого было принято Советом, — подтвердил он.
Я ласково рассмеялся, положил Эрслайту руку на плечи и увлек за собой. Мы вновь ступили под сень вязов.
— Ты что же думал, я пришел к нему сам и потребовал поделиться властью? Мне этого даром не надо. Политика — неблагодарное занятие.
— Но, почему ты тогда согласился?
Я на миг остановился, развернул его к себе.
— Почему ты опасаешься меня? — я пытливо поглядел на него. — Впрочем, знаю… Гаст воспитал тебя, как светлого мага. Двадцать лет назад я и сам трясся от ужаса об одном лишь упоминании об огненном маге… Но все мы когда-нибудь преодолеваем свои страхи, тем более… Мы стали единым народом, теперь не должно быть ни плохих, ни хороших, и эти мальчики скоро поймут это.
— Но этот амулет четко указывает, к чему принадлежишь ты, — возразил Эрслайт.
— Ох, умница, что же мне с тобой делать? — я чуть взъерошил ему волосы.
— Быть со мной честным, — отозвался он.
— Хорошо. Посмотрим, сможет ли быть честным Игниферос, — я вновь приобнял его и продолжили путь. — Через часа три он собирает всех, чтобы объявить об этом.
— Нам как раз хватит времени для занятий и проверки, как ты усвоил прошлый урок, — заметил Ретч. — Ты готов?
Эрслайт кивнул. Рощица закончилась и мы вновь оказались на открытом пространстве. Неподалеку тек довольно широкий ручей, а мы казались на песчаной косе. Дальше за ручьем начинались холмы, а следом за ним шли уже невысокие взгорья.
— Заметно волнуется в твоем присутствии, — шепнул мне Ретч. — Надо заметить с огненной магией он больше ладит.
Это было упражнение с песком. Вихрь поднимал песчинки в воздух, и надо было направлять поток в нужную сторону огибая различные препятствия, а потом разбивать его постепенно на несколько потоков и управлять ими всеми. Верхом исполнения этого упражнения считалось создать независимые друг от друга потоки, которые бы не повторяли траекторию друг друга. Песчаный вихрь Эрслайта поднялся в воздух и заструился над землей среди торчащих на косе редких кустарничков и травинок, разделился на два, но оба потока двигались синхронно.
— Вот последствия огненной магии, — пожаловался Ретч. — Монопоток энергии и все… Один прямой удар…
Эрслайт расстроенный понурился. Песчаное облачко осыпалось на землю.
— Покажи ему, как это должно быть на самом деле, — Ретч, недовольный своим учеником, скрестил руки на груди.
— Может, обойдемся, — я ласково потрепал мальчишку.
— Ты ведь тоже был когда-то моим учеником, — заметил Ретч. — Пусть знает, чему можно научиться!
Я глянул на Эрслайта.
— Пожалуйста, — попросил он.
Несколько лепестков облетающего яблоневого цвета скользнули в воздухе, словно стайка бабочек и, когда порыв ветерка иссяк, упали на песок.
— Ну ладно.
Ничего не происходило.
— Чего ты медлишь.
— Жду, пока они долетят сюда.
— Кто? — Ретч уставился на меня.
— Не кто, а что.
На Ретча вдруг обрушился дождь из опавших лепестков яблочного цвета. Закрутился спиралью вокруг него, потом поток понес их дальше, перед нами вырисовался сначала белый контур, а потом в воздухе чуть дрожало яблоневое дерево.
— Это нечестно, — заметил Ретч. — Это уже левитация!
— Это не левитация, — заметил я и заложил руки за голову, любуясь невесомым деревцем. — Просто здесь около сотни вихревых потоков… А вот это уже левитация.
Ретч с протестующим воплем полетел прямиком в дерево. С проклятьем шлепнулся на песок, и дерево с шелестом обрушилось белым потоком на него. Эрслайт звонко рассмеялся — Ретч поднялся весь облепленный лепестками и выплевывая их.
— Ну и чему ты учишь своего сына?! — возмутился он. — Он потеряет ко мне всякое уважение!
— Не, думаю. Я всегда уважал тебя, даже…
— Даже? — глаза Ретча подозрительно сузились, и синева их отдавала льдом.
— Даже после того инцидента с пожаром в библиотеке.
— Хм, что ж, это утешает…
— Что за пожар?
— Как-нибудь потом, — одновременно произнесли мы.
— Ну, пожалуйста! — взмолился Эрслайт.
— Будем считать, что Ретч когда-то не слишком удачно позанимался огненной магией, — едко отозвался я, бросив на колдуна насмешливый взгляд. — Ладно, продолжайте занятие.
Эрслайт взялся за песок. Но получалось у него так же. Я молча наблюдал. Ретч тоже с весьма недовольной миной. Он сделал Эрслайту несколько замечаний, а потом едва сдержался, чтобы не дать ему подзатыльник, но, опомнившись, глянул на меня.
— Это помогает? — поинтересовался я на темном наречии, чтобы Эрслайт не понял.
Ретч смешался.
— Прости… Вообще-то не особо. Хотя иногда это заставляет его задуматься. Но сейчас… Согласись, что это ведь довольно несложное упражнение.
С последним я согласился. Эрслайт еще некоторое время промучился, потом обратил на меня несчастный взгляд. А до меня дошло, почему у него такие трудности.
— Иди-ка сюда, — поманил я его к себе и усадил рядом. — Закрой глаза. Что ты видишь?
— Ничего.
— Открой глаза — что ты видишь?
— Поляну…
— А если поподробнее?
— Траву, деревья, песчаную косу… Ретча.
— Ретч нам не нужен.
— Это еще почему? — с недовольством произнес Ретч.
— Закрой глаза, — произнес я, проигнорировав его слова. — А теперь представь все то же самое и что каждая песчинка превращается в мотылька. Теперь вспомни, как летают мотыльки. Представил?
— Да, — не совсем уверенно отозвался Эрслайт.
— Попробуй теперь в действительности.
— Но я не могу превращать песок в мотыльков.
— Тебе этого и не надо — только представить, что твои песчинки превращаются в них.
Песчинки дрогнули, поднялись от земли и несколько хаотично разлетелись во все стороны.
— Гм, — задумчиво протянул Ретч. — Не совсем то, но уже куда лучше, чем было.
— А ты умеешь превращать песчинки в бабочек? — спросил, заинтересовавшись Эрслайт.
Я с недоумением посмотрел на него.
— Нет, но это умеет делать твоя мать, разве ты не знаешь? — и тут же прижал его к себе, когда увидел выражение его лица.
Он попытался вырваться, но потом сдался и, не сдержавшись, разрыдался, словно вся накопившаяся боль, наконец, прорвалась наружу. Ретч неодобрительно покачал головой.
— Все позади, малыш, — прошептал я Эрслайту. — Ты должен простить ее…
— Я не могу… Почему ты простил?
— Я не смог разлюбить ее за эти годы, точно также как и тебя.
— Она предала тебя!
— Она всегда нравилась Скиту, — заметил я. — По крайней мере, они не стали мужем и женой.
— Едва не стали, — посмотрел на меня Эрслайт. — Они собирались, и если бы не Мерлинда…
Я в изумлении уставился на него.
— Ретч, будь так добр, оставь нас на пару минут.
— Хорошо, но я буду считать, что Эрслайт сорвал занятие. А стало быть, в следующий раз его будет ждать двойная нагрузка.
Эрслайт после этого строгого обещания чуть притих.
— Моя мать расстроила их свадьбу?
— Я, наверное, не должен говорить тебе, — прошептал он. — Я не хочу тебя расстраивать.
— Ну уж если проговорился, рассказывай до конца.
— Я не слышал всего, хотя говорили они долго. Но понял точно, что Мерлинда была уверена, что ты вернешься. В доказательство она показала ей кровный амулет.
— Хм, — я в сомнении нахмурился. — Неужели она все-таки сохранила один…
— После этого они отказались от этой идеи.
Когда вернулся Ретч, мы направились в обитель. В зал общего совета уже потоком вливались колдуны.
— Идите, я догоню вас, — я увидел кое-кого в толпе.
Два колдуна не спешили заходить в зал, стоя в сторонке и чуть беспокойно переговариваясь.
— Нордек, Балахир, — я подошел к ним.
— Милорд, — оба поклонились.
На лице Нордека написан только один вопрос. А во взгляде Балахира явно читалась досада вперемешку со страхом.
— Хочу, чтобы вы узнали об этом первыми, — я открыл перед ними серебренное Дерево.
Нордек охнул и в смятении посмотрел на меня, не зная, что думать. Балахир же не сводил ошарашенного взгляда со знака власти.
— Его мне передал Игниферос. Думаю, не нужны комментарии, зачем он это сделал. Я предупредил вас.
— Милорд… — Нордек все еще растеряно смотрел меня.
— Мы обсудили с тобой этот вопрос много лет назад, — жестко заметил я и перевел взгляд на Балахира. — На вашем месте я бы пошел сейчас на Совет и внимательно бы послушал, что будет говорить Игниферос. Сколько вас? Если не считать тех милых детишек, которые сегодня утром угрожали Эрслайту.
Балахир побледнел и отступил.
— И я бы не стал на вашем месте пытаться убежать, — процедил я сквозь зубы. — Достану, где угодно.
— Что с нами будет? — Нордек задрожал.
— Ничего. После еще поговорим.
Я развернулся и направился в зал. Он был огромен, раскинувшийся полукругом под стеклянным куполом, так ж как и малый зал Совета. В дальнем конце располагалось возвышение, на котором в линию стояли кресла — места для членов колдовского Совета. Все уже собрались до последнего ребенка. Я прошел к возвышению и остановился напротив Игнифероса. Он кивнул мне, поднялся с кресла, и в зале установилась тишина.
— Половина из вас его не знает, но все вы о нем слышали, — произнес он. — Я говорю о Тэрселе, сыне моего брата. И он достойный колдун, чтобы занимать место рядом со мной.
От такого пафосного начала я готов был провалиться сквозь землю. Но Игниферос сделал приглашающий жест, и, выдохнув, я поднялся к нему. В тот же миг вздох прокатился по рядам колдунов, и поднялся ропот, когда они увидели разделенный амулет власти.
— Сдается, многим твое решение не по душе, — шепнул я.
Игниферос лишь поднял руку, чтобы призвать к тишине.
— Это что? Раскол? — выкрикнул кто-то, и вновь поднялся ропот.
— Не раскол и не разделение, — Игниферос дождался, пока все смолкнут. — Тэрсел, как любой из нас, займется дальнейшим восстановлением земель. Особой же его обязанностью будет забота о безопасности в обители.
И после последней фразы воцарилась долгая тишина. Я лишь надеялся, что на моем лице не отразилось то изумление, застывшее на лицах сотней колдунов. Очень подходящее слово — безопасность!
— А право на убийство?!
— Надеемся, оно не сохраняется за ним?
— От кого нас защищать?!
Выкрикивали со всех сторон, а потом отдельные реплики вновь потонули в общем шуме.
— За этим знаком сохраняются все привилегии, — Игниферос словно поставил точку.
На этот раз — недоуменное молчание. Но вновь зашуршал говор. Он не мог убедить их.
— Балахир, подойди сюда! — я сам изумился, когда произнес это, произнес громко, жестко и властно.
Тишина такая, что показалось, будто все задержали дыхание. Мне не пришлось повторять. Одинокая фигура пробралась сквозь толпу. Балахир замер передо мной.
— Сними куртку.
Он вздрогнул, но подчинился. Под светло-зеленой курткой обнаружилась черная рубашка. По залу пронесся вздох.
— Вы все знаете, что это значит, — заговорил я, и все слушали. — Так же всем известно, что написано в новом законе обители. Больше нет темных и светлых магов. Вы не для того объединялись, чтобы поддерживать это разделение. По решению Игнифероса в этой обители остался только один темный колдун. И любой, кто захочет оспорить это право, будет иметь дело со мной.
Я поглядел на Игнифероса.
— Не смотри на меня так, я все же правил ими два года, — шепнул я.
— Заметно…
— Было бы лучше, чтобы я промолчал? — я соскочил с возвышения и направился к дверям, сделав Балахиру знак следовать за мной. Толпа раздалась предо мной.
Пожалуй, я немного перестарался, и моя речь привнесла частичку страха в их души. Но Игниферос сам того желал… Мы вышли из обители. Время уже шло к вечеру. Я остановился и обернулся к Балахиру.
— Когда сядет солнце, чтобы ты, Нордек и остальные были у меня.
— Да, милорд, — он склонил голову. — А где вы остановились?
— Еще не знаю. Найдете.
Глава 6. Свет и тень
— Решение насчет этого было принято Советом, — подтвердил он.
Я ласково рассмеялся, положил Эрслайту руку на плечи и увлек за собой. Мы вновь ступили под сень вязов.
— Ты что же думал, я пришел к нему сам и потребовал поделиться властью? Мне этого даром не надо. Политика — неблагодарное занятие.
— Но, почему ты тогда согласился?
Я на миг остановился, развернул его к себе.
— Почему ты опасаешься меня? — я пытливо поглядел на него. — Впрочем, знаю… Гаст воспитал тебя, как светлого мага. Двадцать лет назад я и сам трясся от ужаса об одном лишь упоминании об огненном маге… Но все мы когда-нибудь преодолеваем свои страхи, тем более… Мы стали единым народом, теперь не должно быть ни плохих, ни хороших, и эти мальчики скоро поймут это.
— Но этот амулет четко указывает, к чему принадлежишь ты, — возразил Эрслайт.
— Ох, умница, что же мне с тобой делать? — я чуть взъерошил ему волосы.
— Быть со мной честным, — отозвался он.
— Хорошо. Посмотрим, сможет ли быть честным Игниферос, — я вновь приобнял его и продолжили путь. — Через часа три он собирает всех, чтобы объявить об этом.
— Нам как раз хватит времени для занятий и проверки, как ты усвоил прошлый урок, — заметил Ретч. — Ты готов?
Эрслайт кивнул. Рощица закончилась и мы вновь оказались на открытом пространстве. Неподалеку тек довольно широкий ручей, а мы казались на песчаной косе. Дальше за ручьем начинались холмы, а следом за ним шли уже невысокие взгорья.
— Заметно волнуется в твоем присутствии, — шепнул мне Ретч. — Надо заметить с огненной магией он больше ладит.
Это было упражнение с песком. Вихрь поднимал песчинки в воздух, и надо было направлять поток в нужную сторону огибая различные препятствия, а потом разбивать его постепенно на несколько потоков и управлять ими всеми. Верхом исполнения этого упражнения считалось создать независимые друг от друга потоки, которые бы не повторяли траекторию друг друга. Песчаный вихрь Эрслайта поднялся в воздух и заструился над землей среди торчащих на косе редких кустарничков и травинок, разделился на два, но оба потока двигались синхронно.
— Вот последствия огненной магии, — пожаловался Ретч. — Монопоток энергии и все… Один прямой удар…
Эрслайт расстроенный понурился. Песчаное облачко осыпалось на землю.
— Покажи ему, как это должно быть на самом деле, — Ретч, недовольный своим учеником, скрестил руки на груди.
— Может, обойдемся, — я ласково потрепал мальчишку.
— Ты ведь тоже был когда-то моим учеником, — заметил Ретч. — Пусть знает, чему можно научиться!
Я глянул на Эрслайта.
— Пожалуйста, — попросил он.
Несколько лепестков облетающего яблоневого цвета скользнули в воздухе, словно стайка бабочек и, когда порыв ветерка иссяк, упали на песок.
— Ну ладно.
Ничего не происходило.
— Чего ты медлишь.
— Жду, пока они долетят сюда.
— Кто? — Ретч уставился на меня.
— Не кто, а что.
На Ретча вдруг обрушился дождь из опавших лепестков яблочного цвета. Закрутился спиралью вокруг него, потом поток понес их дальше, перед нами вырисовался сначала белый контур, а потом в воздухе чуть дрожало яблоневое дерево.
— Это нечестно, — заметил Ретч. — Это уже левитация!
— Это не левитация, — заметил я и заложил руки за голову, любуясь невесомым деревцем. — Просто здесь около сотни вихревых потоков… А вот это уже левитация.
Ретч с протестующим воплем полетел прямиком в дерево. С проклятьем шлепнулся на песок, и дерево с шелестом обрушилось белым потоком на него. Эрслайт звонко рассмеялся — Ретч поднялся весь облепленный лепестками и выплевывая их.
— Ну и чему ты учишь своего сына?! — возмутился он. — Он потеряет ко мне всякое уважение!
— Не, думаю. Я всегда уважал тебя, даже…
— Даже? — глаза Ретча подозрительно сузились, и синева их отдавала льдом.
— Даже после того инцидента с пожаром в библиотеке.
— Хм, что ж, это утешает…
— Что за пожар?
— Как-нибудь потом, — одновременно произнесли мы.
— Ну, пожалуйста! — взмолился Эрслайт.
— Будем считать, что Ретч когда-то не слишком удачно позанимался огненной магией, — едко отозвался я, бросив на колдуна насмешливый взгляд. — Ладно, продолжайте занятие.
Эрслайт взялся за песок. Но получалось у него так же. Я молча наблюдал. Ретч тоже с весьма недовольной миной. Он сделал Эрслайту несколько замечаний, а потом едва сдержался, чтобы не дать ему подзатыльник, но, опомнившись, глянул на меня.
— Это помогает? — поинтересовался я на темном наречии, чтобы Эрслайт не понял.
Ретч смешался.
— Прости… Вообще-то не особо. Хотя иногда это заставляет его задуматься. Но сейчас… Согласись, что это ведь довольно несложное упражнение.
С последним я согласился. Эрслайт еще некоторое время промучился, потом обратил на меня несчастный взгляд. А до меня дошло, почему у него такие трудности.
— Иди-ка сюда, — поманил я его к себе и усадил рядом. — Закрой глаза. Что ты видишь?
— Ничего.
— Открой глаза — что ты видишь?
— Поляну…
— А если поподробнее?
— Траву, деревья, песчаную косу… Ретча.
— Ретч нам не нужен.
— Это еще почему? — с недовольством произнес Ретч.
— Закрой глаза, — произнес я, проигнорировав его слова. — А теперь представь все то же самое и что каждая песчинка превращается в мотылька. Теперь вспомни, как летают мотыльки. Представил?
— Да, — не совсем уверенно отозвался Эрслайт.
— Попробуй теперь в действительности.
— Но я не могу превращать песок в мотыльков.
— Тебе этого и не надо — только представить, что твои песчинки превращаются в них.
Песчинки дрогнули, поднялись от земли и несколько хаотично разлетелись во все стороны.
— Гм, — задумчиво протянул Ретч. — Не совсем то, но уже куда лучше, чем было.
— А ты умеешь превращать песчинки в бабочек? — спросил, заинтересовавшись Эрслайт.
Я с недоумением посмотрел на него.
— Нет, но это умеет делать твоя мать, разве ты не знаешь? — и тут же прижал его к себе, когда увидел выражение его лица.
Он попытался вырваться, но потом сдался и, не сдержавшись, разрыдался, словно вся накопившаяся боль, наконец, прорвалась наружу. Ретч неодобрительно покачал головой.
— Все позади, малыш, — прошептал я Эрслайту. — Ты должен простить ее…
— Я не могу… Почему ты простил?
— Я не смог разлюбить ее за эти годы, точно также как и тебя.
— Она предала тебя!
— Она всегда нравилась Скиту, — заметил я. — По крайней мере, они не стали мужем и женой.
— Едва не стали, — посмотрел на меня Эрслайт. — Они собирались, и если бы не Мерлинда…
Я в изумлении уставился на него.
— Ретч, будь так добр, оставь нас на пару минут.
— Хорошо, но я буду считать, что Эрслайт сорвал занятие. А стало быть, в следующий раз его будет ждать двойная нагрузка.
Эрслайт после этого строгого обещания чуть притих.
— Моя мать расстроила их свадьбу?
— Я, наверное, не должен говорить тебе, — прошептал он. — Я не хочу тебя расстраивать.
— Ну уж если проговорился, рассказывай до конца.
— Я не слышал всего, хотя говорили они долго. Но понял точно, что Мерлинда была уверена, что ты вернешься. В доказательство она показала ей кровный амулет.
— Хм, — я в сомнении нахмурился. — Неужели она все-таки сохранила один…
— После этого они отказались от этой идеи.
Когда вернулся Ретч, мы направились в обитель. В зал общего совета уже потоком вливались колдуны.
— Идите, я догоню вас, — я увидел кое-кого в толпе.
Два колдуна не спешили заходить в зал, стоя в сторонке и чуть беспокойно переговариваясь.
— Нордек, Балахир, — я подошел к ним.
— Милорд, — оба поклонились.
На лице Нордека написан только один вопрос. А во взгляде Балахира явно читалась досада вперемешку со страхом.
— Хочу, чтобы вы узнали об этом первыми, — я открыл перед ними серебренное Дерево.
Нордек охнул и в смятении посмотрел на меня, не зная, что думать. Балахир же не сводил ошарашенного взгляда со знака власти.
— Его мне передал Игниферос. Думаю, не нужны комментарии, зачем он это сделал. Я предупредил вас.
— Милорд… — Нордек все еще растеряно смотрел меня.
— Мы обсудили с тобой этот вопрос много лет назад, — жестко заметил я и перевел взгляд на Балахира. — На вашем месте я бы пошел сейчас на Совет и внимательно бы послушал, что будет говорить Игниферос. Сколько вас? Если не считать тех милых детишек, которые сегодня утром угрожали Эрслайту.
Балахир побледнел и отступил.
— И я бы не стал на вашем месте пытаться убежать, — процедил я сквозь зубы. — Достану, где угодно.
— Что с нами будет? — Нордек задрожал.
— Ничего. После еще поговорим.
Я развернулся и направился в зал. Он был огромен, раскинувшийся полукругом под стеклянным куполом, так ж как и малый зал Совета. В дальнем конце располагалось возвышение, на котором в линию стояли кресла — места для членов колдовского Совета. Все уже собрались до последнего ребенка. Я прошел к возвышению и остановился напротив Игнифероса. Он кивнул мне, поднялся с кресла, и в зале установилась тишина.
— Половина из вас его не знает, но все вы о нем слышали, — произнес он. — Я говорю о Тэрселе, сыне моего брата. И он достойный колдун, чтобы занимать место рядом со мной.
От такого пафосного начала я готов был провалиться сквозь землю. Но Игниферос сделал приглашающий жест, и, выдохнув, я поднялся к нему. В тот же миг вздох прокатился по рядам колдунов, и поднялся ропот, когда они увидели разделенный амулет власти.
— Сдается, многим твое решение не по душе, — шепнул я.
Игниферос лишь поднял руку, чтобы призвать к тишине.
— Это что? Раскол? — выкрикнул кто-то, и вновь поднялся ропот.
— Не раскол и не разделение, — Игниферос дождался, пока все смолкнут. — Тэрсел, как любой из нас, займется дальнейшим восстановлением земель. Особой же его обязанностью будет забота о безопасности в обители.
И после последней фразы воцарилась долгая тишина. Я лишь надеялся, что на моем лице не отразилось то изумление, застывшее на лицах сотней колдунов. Очень подходящее слово — безопасность!
— А право на убийство?!
— Надеемся, оно не сохраняется за ним?
— От кого нас защищать?!
Выкрикивали со всех сторон, а потом отдельные реплики вновь потонули в общем шуме.
— За этим знаком сохраняются все привилегии, — Игниферос словно поставил точку.
На этот раз — недоуменное молчание. Но вновь зашуршал говор. Он не мог убедить их.
— Балахир, подойди сюда! — я сам изумился, когда произнес это, произнес громко, жестко и властно.
Тишина такая, что показалось, будто все задержали дыхание. Мне не пришлось повторять. Одинокая фигура пробралась сквозь толпу. Балахир замер передо мной.
— Сними куртку.
Он вздрогнул, но подчинился. Под светло-зеленой курткой обнаружилась черная рубашка. По залу пронесся вздох.
— Вы все знаете, что это значит, — заговорил я, и все слушали. — Так же всем известно, что написано в новом законе обители. Больше нет темных и светлых магов. Вы не для того объединялись, чтобы поддерживать это разделение. По решению Игнифероса в этой обители остался только один темный колдун. И любой, кто захочет оспорить это право, будет иметь дело со мной.
Я поглядел на Игнифероса.
— Не смотри на меня так, я все же правил ими два года, — шепнул я.
— Заметно…
— Было бы лучше, чтобы я промолчал? — я соскочил с возвышения и направился к дверям, сделав Балахиру знак следовать за мной. Толпа раздалась предо мной.
Пожалуй, я немного перестарался, и моя речь привнесла частичку страха в их души. Но Игниферос сам того желал… Мы вышли из обители. Время уже шло к вечеру. Я остановился и обернулся к Балахиру.
— Когда сядет солнце, чтобы ты, Нордек и остальные были у меня.
— Да, милорд, — он склонил голову. — А где вы остановились?
— Еще не знаю. Найдете.
Глава 6. Свет и тень
Я отправился к побережью. Скинул куртку, лег на горячем песке, закрыл глаза от жарких лучей. И вокруг только шум набегающей на берег волны, да клекот чаек. 'Ты сам не знаешь, чего хочешь. Кто это сказал мне когда-то? Зато я знал точно, что опять сделал то, чего не желал… Рядом зашуршал песок. Меня накрыла тень, и шершавый язык прошелся по щеке.
— Шэд… — не открывая глаз я потащил его от себя за гриву.
Зверь, недовольно заворчав, шлепнулся рядом.
— Тэрсел.
Я открыл глаза и увидел над собой Гаста.
— Что с Балахиром? — спросил подошедший Ретч.
Тут уж я не выдержал и прыснул.
— И вы — тоже? Тоже поверили, что я пошел чинить над ним суд?
— Мерзавец, — констатировал Гаст и, обернувшись к Эрслайту, самым серьезным тоном произнес. — Забудь все то хорошее, что я говорил о нем. Твой отец — мерзавец.
Эрслайт распахнул глаза, недоуменно по очереди смотря на нас. Я лишь развел руками, а спустя миг мы уже втроем смеялись. Эрслайт жалобно посмотрел на меня.
— Ладно, Гаст, ты совсем заморочил мальчику голову. Ты не забыл ему сказать, что мы с тобой друзья?
— Разумеется, не забыл. В этом вся привилегия друга называть так того, у кого теперь другая привилегия, — он кивнул на знак власти.
Я фыркнул, набрал горсть песка и развеял по ветру.
— Никто, кстати, не хочет рассказать мне про обитель? Что, где и вообще… было бы неплохо заиметь свою комнату.
— Где же ты ночевал? — вырвалось у Эрслайта.
Ретч и Гаст сконфузились. А Эрслайт, опомнившись, покраснел. Я хмыкнул.
— Ночевал там, где вы меня так неожиданно оставили вчера — в библиотечном кабинете Бэйзела, — я поднялся, отряхнул песок, притянул сына к себе, поцеловал в лоб.
— Вообще-то, — смутившись сказал Ретч. — У тебя есть жилье. Мы перевезли туда твои вещи… Только вчера не успели сказать.
— И где же?
Ретч показал мне куда-то наверх. На одну из башен.
— Вид на море тебе, думаю, придется по душе. Это мы тебе тоже забыли отдать, — он достал из-за пазухи ключ. — Хороши же мы…
— Да, действительно, — я взял ключик. — На том крошечном диванчике было не особо удобно… спать. Пойдем, малыш.
— Обойдетесь без нас? — поинтересовался Гаст. — Можно к тебе вечерком заглянуть?
— Не сегодня. Вечером мне предстоит читать мораль Балахиру с Нордеком. Ретч, зайдешь тоже.
— Я вроде в морали не нуждаюсь, — он покривился.
— Почитаешь ее Нордеку. Он будет рад.
Ретч засмеялся.
— Кстати, Гаст, а где Нэиль?
Гаст смутился.
— Я приглядывал за ней, но… в общем… с ней решила пообщаться твоя мать.
Я с удивлением поглядел на него.
— Надеюсь Мерлинда не пожалеет…
— Почему?
— У Нэиль провидческий дар и то будущее, которое она предскажет, может оказаться малоприятным…
— Ты серьезно?! — поразился Ретч. — Такое возможно? Она что же, тебе что-то сказала?
— Нет. Я попросил ее этого не делать. Не забудь про вечер, Ретч.
Мы с Эрслайтом направились в обитель. За нами, ненамного отстав, следовал Шэд.
— Я знаю про связующую книгу, — произнес Эрслайт. — Но мне не известно, сколько об обители тебе успел написать Ретч.
— Совсем немного. Вчера я видел карту материка у Бэйзела. Хорошая работа.
Эрслайт улыбнулся
— Ей уже год. Надо нарисовать новую, потому что на материке кое-что изменилось. Но у тебя лучше получается… Гаст мне однажды показывал карту Мидла в Перекрестке.
— Вот как?
— Связующая магия — она сложная? Я смогу научиться?
Слова Эрслайта поставили меня в тупик, но я увидел, как разгорелись его глаза, и улыбнулся.
— Использовать ее для рисования не так сложно. Но тебе не следует торопиться. Есть кое-что поважнее.
Эрслайт понурился.
— Ретч жаловался на меня? — осторожно спросил он.
— Нет, но… Кое-какой магии я сам тебя обучу.
Во взгляде его промелькнула благодарность, и он сжал мне руку. Мы остановились, дойдя до входа в обитель. А Эрслайт, вспомнив, для чего мы отправились в эту прогулку, принялся рассказывать об обители.
Строение Закатной обители в какой-то мере повторяло форму материка. Крепость подковой лежала на скальной площадке, и концы этой подковы, заканчивающиеся двумя главными башнями, были обращены на юг и выходили на бухту. Между этих башен высилось огромное цилиндрическое здание библиотеки, увенчанное шапкой стеклянного купола, через который в библиотеку поступало достаточно света, что большую часть времени там можно было обходиться без светильников. Еще одно куда большее, чем библиотека, здание располагалось внутри 'подковы Его тоже венчал стеклянный купол, под которым находились оба зала совета, а так же три самые вместительные в обители аудитории магической школы. Под ними располагалось несколько ярусов, отданных под более мелкие аудитории. Еще ниже располагались лаборатории, а самые нижний этаж был отдан под склады.
— Мы многое до сих пор покупаем в Бинаине — это касается еды, тканей и некоторых предметов быта, — пояснил Эрслайт. — Да и материалов тоже — здесь еще нет деревьев, которые можно было бы использовать для строительства.
— Значит, материализацией никто не пользовался?
— Нет. Игниферос сказал, что пока в этом нет нужды. А торговые отношения с Бинаином полезны не только нам, но и людям.
— Он по-прежнему приглядывает за ними?
— Немного, — Эрслайт улыбнулся. — Когда мы ушли, они поначалу даже обрадовались, а потом… едва не начали войну за разделение земель. Но Игниферос быстро привел все в порядок.
Мы вошли в обитель. Со стороны моря в нее можно было войти через ворота главных башен — Юго-западной и Юго-восточной. Кроме этих башен в 'подкове имелось еще шесть — по три в западном крыле и восточном крыле — также имевших ворота. И еще три входа находились с северной стороны. В западном и восточное крыльях обители располагались жилые помещения. Большинство из них пустовало. Но Эрслайт затруднился сказать, на какое количество колдунов рассчитана обитель. Северное крыло — или центральная дуга 'подковы — имело, так же как и центральное здание, и библиотека, стеклянную полукруглую крышу. Весь верхний ярус был отдан под оранжерею, ниже располагались кухни с трапезными залами, потом шли помещения, которые еще ни подо что не приспособили. А в самом низу располагалась конюшня.
— Вчера Шэд увязался за мной, — произнес Эрслайт, обернувшись и столкнувшись со зверем почти нос к носу. — Я отвел его в конюшню, где он поел и… он обернулся жеребчиком и позволил вычистить себя. Но мне рассказывали, что он никого к себе не подпускает и не позволяет касаться себя.
— Это так, — подтвердил я. — Но насчет тебя я ему шепнул, что ты друг.
Эрслайт, рассеяно гладивший зверя, удивленно посмотрел на меня.
— А остальные?
— Нет.
— Но почему? — изумился он. — Да и вчера, когда все мы собрались у Бэйзела в кабинете, он… показался мне миролюбивым…
— Шэд никогда не станет нападать без причины.
— Но неужели ты не доверяешь остальным? — почти испугался Эрслайт.
— Дело не в этом. Шэд должен иметь только одно хозяина. Не я это придумал, Эрси. И не я обучил его тем командам, о которых тебе лучше пока не знать. Но ты не должен его бояться и беспокоиться о других — Шэд никогда меня не ослушается.
Он кивнул. Я ласково потрепал его.
— А где ты живешь?
— В Юго-западной башне. Пойдем дальше.
Мы вошли в обитель через Юго-восточную башню. Эрслайт провел меня через библиотеку во внутренний двор. Через него от стен 'подковы к центральному зданию на разных уровнях протянулось множество переходов — настоящие мостики, разве что изготовленные из стекла. На них в большом количестве стояли кадки с растениями, вьющимися и висячими, так бурно разросшимися, что мне показалось, что мы находимся в диком ущелье. Иногда по мосткам проходили маги. Между мостками носились стайки стрижей, устроивших гнезда прямо в каменных стенах. Кое-где прямо по стене стекал искусственный водопад. Внизу, в каменном ложе было прорублено русло, в котором собиралась вся стекающая вода.
— Все это сделали природные и водные маги, — пояснил Эрслайт. — А река, в действительности текла немного в стороне. Потом немного изменили ее русло, чтобы она протекала через обитель — она втекает с востока и вытекает со стороны западного крыла и через полмили впадает в море.
— Игниферос установил в обители защиту от открытия порталов, — заметил я. — Раньше, до объединения это уберегало от врагов, зачем теперь…
— Он сказал, что защита была на обители еще до того, как она была разрушена.
— Чтобы обойти ее понадобится примерно час. Не очень удобно, если есть срочные новости.
— Для этого и были предусмотрены эти мостки, — Эрслайт указал рукой. — Да и других переходов хватает.
Внутренний двор закончился, и мы зашли в Юго-западную башню.
— Игниферос хотел, чтобы все жили без разделения, — пояснил Эрслайт, поднимаясь по ступеням. Но ему пришлось отказаться от этой идеи. Западное крыло занимают те, кто жил в темной обители, восточное — в светлой.
— Если вы переселились сюда почти сразу после объедения, другого и ожидать было нельзя, — заметил я.
— В башнях находятся кабинеты для чтения, а также живут члены Совета, — продолжил Эрслайт. — Твои комнаты на самом верху. Ниже живут Ретч, Мерлинда, Бэйзел, я… ну и остальные.
— А Игниферос — на самом верху соседней башни? То есть если я захочу заглянуть к нему, мне придется спускаться вниз, а потом…
— Нет, — Эрслайт рассмеялся. — Я же говорил, что переходов здесь хватает. Каждый уровень башни соединен с библиотечным. Так что ты сможешь пройти к нему через библиотеку.
— Мне надо заглянуть к нему на минутку. Проводишь?
— Конечно.
Мы поднялись по лестнице почти до самого верха башни, потом Эрслайт толкнул дверь на площадке, мы прошли два сквозных кабинета, распахнули еще одну дверь и оказались на ярусе в библиотеке. Пройдя по ярусу, мы точно также прошли в соседней башне на лестницу, поднялись еще на пару этажей. Эрслайт постучал в дверь, которая через миг распахнулась. Нашему взору предстала просторная светлая комната. Сам Игниферос сидел в глубоком кресле за чтением.
— Подожди меня здесь, — шепнул я Эрслайту и, пройдя внутрь, закрыл за собой дверь. — Мне надо поговорить с тобой.
— Насчет чего? — поинтересовался Игниферос.
Я усмехнулся.
— Ты что же, считаешь, что я все рассказал на Совете?
Игниферос обратил на меня встревоженный взгляд.
— О чем-то важном?
— Очень важном. Может быть, ты даже захочешь забрать у меня это, — я тронул пальцами амулет. — Я все-таки полагал, что ты сперва захочешь переговорить со мной с глазу на глаз, а не попытаешься заставить меня откровенничать Совету.
— Что произошло, Тэрсел? — Игниферос нахмурился.
— Зайду к тебе позже. Это долгий разговор, а сейчас мне надо разобраться с Нордеком и Балахиром.
— Полагаешь, это будет быстрее?
— Гораздо быстрее, чем ты себе это представляешь, — я тронул ручку двери.
— Постой. Я знаю, знак власти дает тебе определенные привилегии, но… я прошу тебя — не убивай Балахира.
— Почему? — удивился я.
— Уверен, ты сможешь обойтись без этого.
— Этот ублюдок не стоит твоей защиты, — заметил я. — Но если ты так хочешь…
— Спасибо.
— Только не забудь сказать, когда передумаешь насчет него.
Я вышел на лестницу к Эрслайту. Мы вернулись в Юго-западную башню, дошли до самого верха и оказались перед запертой дверью.
— Твое жилье, — улыбнулся Эрслайт. — Дверь заперта, но мы тут иногда бываем, чтобы поддерживать порядок.
— 'Мы ?
— Я, Бэйзел, Ретч. Иногда, когда видит, что мы идем сюда, здесь бывает Гаст.
— Хм, — у меня не нашлось слов, хотя сказанное тронуло меня, и я повернул ключик в замке.
Мы вступили в полутемную комнату. Эрслайт что-то прошептал, и шторы на окнах отдернулись. В комнату хлынул золотистый вечерний свет.
Передо мной оказалась просторная комната. Похожа немного на Игифровскую гостиную — уютный диван и кресла, камин, столик. Только книжные стеллажи были пусты. Пол закрывал толстый ковер. Сотканный из белой овечьей шерсти он имел голубой с коричневым геометрический узор.
— Ковер из Орле! — произнес я, присев и проведя по нему рукой.
— Здесь много вещей из Бинаина, — согласился Эрслайт. — Орле, это где?
— Город на Южном море. Помню, что для комнат Перекрестка Перл покупал ковры оттуда. А давно вы с Гастом побывали там?
— Года три назад. Дела у Перла шли лучше некуда.
Я улыбнулся.
— Это еще не все, — спохватился Эрслайт и показал мне рукой на винтовую лесенку в углу. — Наверху спальня, ванная и кабинет, а здесь, — он распахнул дверь, — небольшой зимний садик.
Это был удлиненный зал со стеклянной крышей. Низенькие деревца, кустики, какая-то зелень. Вдоль дорожки кустики пионов. Я знал, чьи это любимые цветы, глянул на траву за пионами повнимательнее.
— Могу поклясться — все это дело рук моей матери, — я взглянул на Эрслайта.
— Мерлинда просила не говорить, что это она тут посадила, — смутился он.
— Ну да, как же, я такой болван, что не замечу, — проворчал я. — А это еще что такое?
Я нагнулся, выщипнул из земли росток и скривился.
— Шэд… — не открывая глаз я потащил его от себя за гриву.
Зверь, недовольно заворчав, шлепнулся рядом.
— Тэрсел.
Я открыл глаза и увидел над собой Гаста.
— Что с Балахиром? — спросил подошедший Ретч.
Тут уж я не выдержал и прыснул.
— И вы — тоже? Тоже поверили, что я пошел чинить над ним суд?
— Мерзавец, — констатировал Гаст и, обернувшись к Эрслайту, самым серьезным тоном произнес. — Забудь все то хорошее, что я говорил о нем. Твой отец — мерзавец.
Эрслайт распахнул глаза, недоуменно по очереди смотря на нас. Я лишь развел руками, а спустя миг мы уже втроем смеялись. Эрслайт жалобно посмотрел на меня.
— Ладно, Гаст, ты совсем заморочил мальчику голову. Ты не забыл ему сказать, что мы с тобой друзья?
— Разумеется, не забыл. В этом вся привилегия друга называть так того, у кого теперь другая привилегия, — он кивнул на знак власти.
Я фыркнул, набрал горсть песка и развеял по ветру.
— Никто, кстати, не хочет рассказать мне про обитель? Что, где и вообще… было бы неплохо заиметь свою комнату.
— Где же ты ночевал? — вырвалось у Эрслайта.
Ретч и Гаст сконфузились. А Эрслайт, опомнившись, покраснел. Я хмыкнул.
— Ночевал там, где вы меня так неожиданно оставили вчера — в библиотечном кабинете Бэйзела, — я поднялся, отряхнул песок, притянул сына к себе, поцеловал в лоб.
— Вообще-то, — смутившись сказал Ретч. — У тебя есть жилье. Мы перевезли туда твои вещи… Только вчера не успели сказать.
— И где же?
Ретч показал мне куда-то наверх. На одну из башен.
— Вид на море тебе, думаю, придется по душе. Это мы тебе тоже забыли отдать, — он достал из-за пазухи ключ. — Хороши же мы…
— Да, действительно, — я взял ключик. — На том крошечном диванчике было не особо удобно… спать. Пойдем, малыш.
— Обойдетесь без нас? — поинтересовался Гаст. — Можно к тебе вечерком заглянуть?
— Не сегодня. Вечером мне предстоит читать мораль Балахиру с Нордеком. Ретч, зайдешь тоже.
— Я вроде в морали не нуждаюсь, — он покривился.
— Почитаешь ее Нордеку. Он будет рад.
Ретч засмеялся.
— Кстати, Гаст, а где Нэиль?
Гаст смутился.
— Я приглядывал за ней, но… в общем… с ней решила пообщаться твоя мать.
Я с удивлением поглядел на него.
— Надеюсь Мерлинда не пожалеет…
— Почему?
— У Нэиль провидческий дар и то будущее, которое она предскажет, может оказаться малоприятным…
— Ты серьезно?! — поразился Ретч. — Такое возможно? Она что же, тебе что-то сказала?
— Нет. Я попросил ее этого не делать. Не забудь про вечер, Ретч.
Мы с Эрслайтом направились в обитель. За нами, ненамного отстав, следовал Шэд.
— Я знаю про связующую книгу, — произнес Эрслайт. — Но мне не известно, сколько об обители тебе успел написать Ретч.
— Совсем немного. Вчера я видел карту материка у Бэйзела. Хорошая работа.
Эрслайт улыбнулся
— Ей уже год. Надо нарисовать новую, потому что на материке кое-что изменилось. Но у тебя лучше получается… Гаст мне однажды показывал карту Мидла в Перекрестке.
— Вот как?
— Связующая магия — она сложная? Я смогу научиться?
Слова Эрслайта поставили меня в тупик, но я увидел, как разгорелись его глаза, и улыбнулся.
— Использовать ее для рисования не так сложно. Но тебе не следует торопиться. Есть кое-что поважнее.
Эрслайт понурился.
— Ретч жаловался на меня? — осторожно спросил он.
— Нет, но… Кое-какой магии я сам тебя обучу.
Во взгляде его промелькнула благодарность, и он сжал мне руку. Мы остановились, дойдя до входа в обитель. А Эрслайт, вспомнив, для чего мы отправились в эту прогулку, принялся рассказывать об обители.
Строение Закатной обители в какой-то мере повторяло форму материка. Крепость подковой лежала на скальной площадке, и концы этой подковы, заканчивающиеся двумя главными башнями, были обращены на юг и выходили на бухту. Между этих башен высилось огромное цилиндрическое здание библиотеки, увенчанное шапкой стеклянного купола, через который в библиотеку поступало достаточно света, что большую часть времени там можно было обходиться без светильников. Еще одно куда большее, чем библиотека, здание располагалось внутри 'подковы Его тоже венчал стеклянный купол, под которым находились оба зала совета, а так же три самые вместительные в обители аудитории магической школы. Под ними располагалось несколько ярусов, отданных под более мелкие аудитории. Еще ниже располагались лаборатории, а самые нижний этаж был отдан под склады.
— Мы многое до сих пор покупаем в Бинаине — это касается еды, тканей и некоторых предметов быта, — пояснил Эрслайт. — Да и материалов тоже — здесь еще нет деревьев, которые можно было бы использовать для строительства.
— Значит, материализацией никто не пользовался?
— Нет. Игниферос сказал, что пока в этом нет нужды. А торговые отношения с Бинаином полезны не только нам, но и людям.
— Он по-прежнему приглядывает за ними?
— Немного, — Эрслайт улыбнулся. — Когда мы ушли, они поначалу даже обрадовались, а потом… едва не начали войну за разделение земель. Но Игниферос быстро привел все в порядок.
Мы вошли в обитель. Со стороны моря в нее можно было войти через ворота главных башен — Юго-западной и Юго-восточной. Кроме этих башен в 'подкове имелось еще шесть — по три в западном крыле и восточном крыле — также имевших ворота. И еще три входа находились с северной стороны. В западном и восточное крыльях обители располагались жилые помещения. Большинство из них пустовало. Но Эрслайт затруднился сказать, на какое количество колдунов рассчитана обитель. Северное крыло — или центральная дуга 'подковы — имело, так же как и центральное здание, и библиотека, стеклянную полукруглую крышу. Весь верхний ярус был отдан под оранжерею, ниже располагались кухни с трапезными залами, потом шли помещения, которые еще ни подо что не приспособили. А в самом низу располагалась конюшня.
— Вчера Шэд увязался за мной, — произнес Эрслайт, обернувшись и столкнувшись со зверем почти нос к носу. — Я отвел его в конюшню, где он поел и… он обернулся жеребчиком и позволил вычистить себя. Но мне рассказывали, что он никого к себе не подпускает и не позволяет касаться себя.
— Это так, — подтвердил я. — Но насчет тебя я ему шепнул, что ты друг.
Эрслайт, рассеяно гладивший зверя, удивленно посмотрел на меня.
— А остальные?
— Нет.
— Но почему? — изумился он. — Да и вчера, когда все мы собрались у Бэйзела в кабинете, он… показался мне миролюбивым…
— Шэд никогда не станет нападать без причины.
— Но неужели ты не доверяешь остальным? — почти испугался Эрслайт.
— Дело не в этом. Шэд должен иметь только одно хозяина. Не я это придумал, Эрси. И не я обучил его тем командам, о которых тебе лучше пока не знать. Но ты не должен его бояться и беспокоиться о других — Шэд никогда меня не ослушается.
Он кивнул. Я ласково потрепал его.
— А где ты живешь?
— В Юго-западной башне. Пойдем дальше.
Мы вошли в обитель через Юго-восточную башню. Эрслайт провел меня через библиотеку во внутренний двор. Через него от стен 'подковы к центральному зданию на разных уровнях протянулось множество переходов — настоящие мостики, разве что изготовленные из стекла. На них в большом количестве стояли кадки с растениями, вьющимися и висячими, так бурно разросшимися, что мне показалось, что мы находимся в диком ущелье. Иногда по мосткам проходили маги. Между мостками носились стайки стрижей, устроивших гнезда прямо в каменных стенах. Кое-где прямо по стене стекал искусственный водопад. Внизу, в каменном ложе было прорублено русло, в котором собиралась вся стекающая вода.
— Все это сделали природные и водные маги, — пояснил Эрслайт. — А река, в действительности текла немного в стороне. Потом немного изменили ее русло, чтобы она протекала через обитель — она втекает с востока и вытекает со стороны западного крыла и через полмили впадает в море.
— Игниферос установил в обители защиту от открытия порталов, — заметил я. — Раньше, до объединения это уберегало от врагов, зачем теперь…
— Он сказал, что защита была на обители еще до того, как она была разрушена.
— Чтобы обойти ее понадобится примерно час. Не очень удобно, если есть срочные новости.
— Для этого и были предусмотрены эти мостки, — Эрслайт указал рукой. — Да и других переходов хватает.
Внутренний двор закончился, и мы зашли в Юго-западную башню.
— Игниферос хотел, чтобы все жили без разделения, — пояснил Эрслайт, поднимаясь по ступеням. Но ему пришлось отказаться от этой идеи. Западное крыло занимают те, кто жил в темной обители, восточное — в светлой.
— Если вы переселились сюда почти сразу после объедения, другого и ожидать было нельзя, — заметил я.
— В башнях находятся кабинеты для чтения, а также живут члены Совета, — продолжил Эрслайт. — Твои комнаты на самом верху. Ниже живут Ретч, Мерлинда, Бэйзел, я… ну и остальные.
— А Игниферос — на самом верху соседней башни? То есть если я захочу заглянуть к нему, мне придется спускаться вниз, а потом…
— Нет, — Эрслайт рассмеялся. — Я же говорил, что переходов здесь хватает. Каждый уровень башни соединен с библиотечным. Так что ты сможешь пройти к нему через библиотеку.
— Мне надо заглянуть к нему на минутку. Проводишь?
— Конечно.
Мы поднялись по лестнице почти до самого верха башни, потом Эрслайт толкнул дверь на площадке, мы прошли два сквозных кабинета, распахнули еще одну дверь и оказались на ярусе в библиотеке. Пройдя по ярусу, мы точно также прошли в соседней башне на лестницу, поднялись еще на пару этажей. Эрслайт постучал в дверь, которая через миг распахнулась. Нашему взору предстала просторная светлая комната. Сам Игниферос сидел в глубоком кресле за чтением.
— Подожди меня здесь, — шепнул я Эрслайту и, пройдя внутрь, закрыл за собой дверь. — Мне надо поговорить с тобой.
— Насчет чего? — поинтересовался Игниферос.
Я усмехнулся.
— Ты что же, считаешь, что я все рассказал на Совете?
Игниферос обратил на меня встревоженный взгляд.
— О чем-то важном?
— Очень важном. Может быть, ты даже захочешь забрать у меня это, — я тронул пальцами амулет. — Я все-таки полагал, что ты сперва захочешь переговорить со мной с глазу на глаз, а не попытаешься заставить меня откровенничать Совету.
— Что произошло, Тэрсел? — Игниферос нахмурился.
— Зайду к тебе позже. Это долгий разговор, а сейчас мне надо разобраться с Нордеком и Балахиром.
— Полагаешь, это будет быстрее?
— Гораздо быстрее, чем ты себе это представляешь, — я тронул ручку двери.
— Постой. Я знаю, знак власти дает тебе определенные привилегии, но… я прошу тебя — не убивай Балахира.
— Почему? — удивился я.
— Уверен, ты сможешь обойтись без этого.
— Этот ублюдок не стоит твоей защиты, — заметил я. — Но если ты так хочешь…
— Спасибо.
— Только не забудь сказать, когда передумаешь насчет него.
Я вышел на лестницу к Эрслайту. Мы вернулись в Юго-западную башню, дошли до самого верха и оказались перед запертой дверью.
— Твое жилье, — улыбнулся Эрслайт. — Дверь заперта, но мы тут иногда бываем, чтобы поддерживать порядок.
— 'Мы ?
— Я, Бэйзел, Ретч. Иногда, когда видит, что мы идем сюда, здесь бывает Гаст.
— Хм, — у меня не нашлось слов, хотя сказанное тронуло меня, и я повернул ключик в замке.
Мы вступили в полутемную комнату. Эрслайт что-то прошептал, и шторы на окнах отдернулись. В комнату хлынул золотистый вечерний свет.
Передо мной оказалась просторная комната. Похожа немного на Игифровскую гостиную — уютный диван и кресла, камин, столик. Только книжные стеллажи были пусты. Пол закрывал толстый ковер. Сотканный из белой овечьей шерсти он имел голубой с коричневым геометрический узор.
— Ковер из Орле! — произнес я, присев и проведя по нему рукой.
— Здесь много вещей из Бинаина, — согласился Эрслайт. — Орле, это где?
— Город на Южном море. Помню, что для комнат Перекрестка Перл покупал ковры оттуда. А давно вы с Гастом побывали там?
— Года три назад. Дела у Перла шли лучше некуда.
Я улыбнулся.
— Это еще не все, — спохватился Эрслайт и показал мне рукой на винтовую лесенку в углу. — Наверху спальня, ванная и кабинет, а здесь, — он распахнул дверь, — небольшой зимний садик.
Это был удлиненный зал со стеклянной крышей. Низенькие деревца, кустики, какая-то зелень. Вдоль дорожки кустики пионов. Я знал, чьи это любимые цветы, глянул на траву за пионами повнимательнее.
— Могу поклясться — все это дело рук моей матери, — я взглянул на Эрслайта.
— Мерлинда просила не говорить, что это она тут посадила, — смутился он.
— Ну да, как же, я такой болван, что не замечу, — проворчал я. — А это еще что такое?
Я нагнулся, выщипнул из земли росток и скривился.