– Хорошо, что у Софии черная кожа, – задумчиво проговорила Татьяна, вспомнив вчерашний инцидент. – Он, наверное, часто ее бьет. Так хоть синяков не видно.
   Она обняла Хорина за талию и, прижавшись к нему всем телом, смотрела вперед, на появившийся вдалеке покрытый пальмовым лесом остров.
   – Сколько до него километров? – неожиданно спросила Татьяна, задрав голову вверх и пытаясь увидеть его глаза.
   – Около двух миль.
   – Как это понять – миля? – Ее личико замерло в ожидании ответа. Рот слегка приоткрылся.
   – В морской – один километр восемьсот пятьдесят два метра, – посмотрев на нее сверху вниз, Хорин не удержался и нежно коснулся ртом ее губ.
   – А почему не два или полтора? – она удивленно хмыкнула. – Для ровного счета.
   – Одна морская миля примерно равна средней длине одной минуты земного меридиана, – пояснил он, уверенный, что его новая пассия не поняла и не поймет объяснения.
   Хорин глубоко заблуждался. Татьяна Нестерова, а согласно записи в личном деле – Раевская Ольга Дмитриевна, не хуже его знала меры длины, умела обращаться со всеми навигационными приборами, находящимися на борту яхты, владела стрелковым оружием на уровне мастера спорта, могла дать фору в рукопашной схватке паре хулиганов и говорила на трех языках. Однако ее основным качеством являлась хорошая память, умение ориентироваться в сложной обстановке, входить в образ как необразованной проститутки, так и бизнес-леди. Она прекрасно разбиралась в политике и всегда знала, какого характера информация необходима «Центру».
   За двадцать три года своей жизни эта симпатичная мадам окончила школу с английским уклоном, потом юрфак, параллельно занимаясь спортом, выступая на соревнованиях. Отработав год оперативным сотрудником в МВД, неожиданно уволилась. Затем семь месяцев учебы в одном из закрытых учебных центров Генерального штаба. Две недели стажировки в торговом представительстве России в Норвегии. В это время аналитики ГРУ, изучая менталитет, психологию, наклонности и привычки Хорина, пытались определить тип женщины, который бы понравился этому человеку, бились над оптимальным вариантом «друга», «любовницы», «жены», который мог влиять на этого человека, подчинить своей воле и заставить выполнять любые капризы. Хорин к этому времени сплотил вокруг себя всех одиозно настроенных политиков и олигархов, заработал авторитет в странах, которые могли оказывать влияние на Россию. В общем, полным ходом проводил работу по подготовке к предстоящим выборам. Более того – финансировал боевиков на Кавказе. Нестабильность в стране была необходима для достижения многих целей. Нужно было знать его планы, круг общения, а для этого внедрить в окружение этого монстра не обыкновенную шлюху, а соратника. Таким человеком, по мнению большинства сотрудников, оказалась Ольга Дмитриевна. После необходимых инструктажей, изучения новой биографии и посещения гинеколога, где она приобрела невинность, став согласно полученным документам Нестеровой Татьяной Николаевной, по туристической визе старший лейтенант Раевская вылетела в Израиль.
   Восстановление девственной плевы было обусловлено своеобразными взглядами Хорина на жизнь. Он был без ума от людей, чем-то отличающихся от остальных. Не подходящих под обычные стандарты. Невинность в двадцать три года должна была поразить олигарха наравне с красотой, умом и проницательностью этой женщины. Кроме видимых качеств был заготовлен ряд сюрпризов, которые, по мнению занимавшихся разработкой операции сотрудников отдела, наверняка продлят время их нахождения вместе.
   Яков Абрамович посмотрел на часы, затем развернулся к рубке, на которой маячил в безукоризненно белой сорочке и шортах капитан:
   – Организуйте к одиннадцати прибытие гостей в кают-компанию.
 
   В комнате с единственным окном, до половины заложенным бумажными мешками с песком и затянутым металлической сеткой, было сумрачно. Уже вечерело. В обед на подстанции вышел из строя трансформатор, и сейчас во дворе трещал генератор, обеспечивая электричеством лишь связистов.
   Родимов уселся на одну из двух установленных здесь кроватей и сразу снял ботинки.
   Антон навалился плечом на дверной косяк и внимательно посмотрел на генерала:
   – Разве не могли смежники заняться проверкой этой информации? Тем более их здесь на постоянной основе немало служит. – Антон никак не мог смириться с тем, что командировка закончилась гибелью Завьялова. – С таким же успехом по селам могли проехать милиционеры или комендачи. Много ума надо – сунуть под нос фотографию и задать пару вопросов, следя за реакцией человека?
   – Не стони, – едва слышно проговорил Родимов, ложась поверх одеяла и забросив ноги на дужку кровати. – Не все так просто.
   – В смысле? – Антон насторожился.
   – Я подключил вас с самого начала к выяснению личностей боевиков, отправившихся в Палестину, не потому, что кто-то другой с этим не справился, – Родимов покосился на Антона и вздохнул. – Разведка «Моссад» – серьезная контора, а на территории Израиля прячется Хорин. Есть вариант – под марку разборок со своими чеченцами подобраться к этому олигарху прямо в Тель-Авиве. Других способов отправить на Землю обетованную группу спецназа у меня нет. Израильтяне вас вмиг раскусят.
   – И под каким соусом вы нас там подать решили? – удивленно протянул Антон.
   – Подавать себя будете вы сами, – строго сказал генерал. – Нашел официанта. – Он поерзал, успокаиваясь: – Зная, как работают израильтяне, я убежден, что они следят за нашими действиями, и даже допустил слабую утечку информации, но не настолько серьезную, чтобы насторожить их. – Родимов повернулся лицом к Антону и подпер голову рукой. – Они располагают сведениями о том, кто занят сейчас работой по их запросу. Если после всего группа полетит туда под видом туристов, я больше чем уверен – израильтяне решат, что вы собираетесь ликвидировать чеченских террористов самостоятельно. Эта страна приветствует такие шаги.
   – Но о том, что располагает по этому поводу информацией, виду не подаст, – договорил Антон, догадавшись, к чему клонит Федор Павлович.
   – Вот именно, – Родимов оживился. – Более того, если сейчас предложить официальную помощь, обязательно откажутся.
   – Я все понял, – кивнул Антон. – Только каким образом, оказавшись в Тель-Авиве, выйти из-под контроля «Моссада» и заняться непосредственно Хориным?
   – Олигарх под колпаком сотрудников четвертого управления. Его местонахождение, круг общения и все прочее известно. Задача – физическое устранение. Причем таким способом, чтобы выглядело это естественным образом.
   – И оставалось время на выезд из страны, – вновь договорил за него Антон. – Хорошо. Но пока мы находимся в Чечне. Насколько я понимаю, здесь имеются еще какие-то задачи?
   – Ты правильно понимаешь, – подтвердил Родимов. – Для начала надо дождаться остальных офицеров группы и закончить с отправкой Завьялова. Кстати, кому ты поручил это дело?
   – Оформление бумаг Дорофееву, – Антон вздохнул.
   Дрон был лучшим другом Злака и служил в группе с ним с самого начала. Смуглолицый, среднего роста майор сейчас сидел на перевернутом вверх дном ведре во внутреннем дворе комендатуры. Наблюдая, как двое солдат-контрактников из комендантской роты, в расположении которой остановилась на время командировки группа, обшивают деревом прямоугольный гроб из оцинкованного железа, он то и дело прикладывался к плоской фляжке со спиртом. Самого Завьялова, вернее, то, что от него осталось, отправили в Грозный. На коленях Василий держал папку с сопроводительными документами.
   – Ну, ты чего. – Антон подошел со спины и осторожно тронул Дрона за плечо. – Расклеился?
   – Ты зачем «духа», который вас сбил, живым оставил? – не оборачиваясь, процедил тот сквозь зубы.
   – Хоть один из трех даст объяснения и ответит по закону, – выдержав паузу, ответил Антон. – Что бы дала его смерть? Сейчас контрразведчикам известно, кто обеспечивал их средствами ПВО и графиками полетов.
   Грохнула железная калитка в огромных въездных воротах, и во двор вошли офицеры-чеченцы.
   Вахид Джабраилов, которого в группе все сокращенно называли просто Джин, Шамиль Батаев, с позывным Шаман, и его брат Иса сразу направились к Антону.
   – Какие планы на вечер? – Вахид с тоской посмотрел на творение комендачей и пригладил несуразно торчащую в разные стороны черную бороду.
   – Пока не знаю, – Антон неопределенно пожал плечами. – А что?
   – Так, – уклончиво ответил Джин.
   Тем временем Батаевы отошли к крыльцу и о чем-то зашептались. Иса, больше похожий на подростка, отчаянно жестикулировал руками.
   – Чего это они? – Антон вопросительно посмотрел на Джина.
   Тот бросил настороженный взгляд на своих подчиненных. При этом косматые брови съехались на середине лба, образовав одну сплошную линию:
   – Ису женить хотят, – он вздохнул.
   – Вот так новость! – Антон даже забыл о несчастье и уже с нескрываемым интересом посмотрел на чеченцев.
   Братья Батаевы и Джабраилов в свое время работали в Курчалоевском отделе внутренних дел. ГРУ тогда очень нуждалось в национальных кадрах для своих подразделений спецназа. Никто лучше самих чеченцев не знает этого менталитета, обычаев и местности. В ходе долгого и скрупулезного анализа многих сотрудников силовых ведомств остановились на них. В результате спецоперации был инсценирован переход милиционеров на сторону боевиков. Затем последовали изнурительные тренировки и занятия, чередовавшиеся с реальными командировками не только на Кавказ, но и в другие регионы. Из-за слабого финансирования в распоряжении ГРУ имелось всего несколько групп смешанного состава, то есть офицеры и прапорщики. До этого был период, когда подобные подразделения комплектовались исключительно прапорщиками. Впрочем, качество от этого не особо страдало, даже наоборот. Считалось, что офицера едва успевали обучить, как подходило время очередного воинского звания со всеми вытекающими отсюда последствиями. Сейчас вновь поползли слухи, что в Генеральном штабе задумали новую реорганизацию. Антон вздохнул. На его памяти она будет уже пятой.
   Между тем Шаман, изредка бросая по сторонам ничего не выражающий взгляд, что-то выговаривал Исе, методично тыча ему в плечо указательным пальцем. Тот стоял, понуро опустив голову. Младший не может перечить старшему. Наконец Шамиль закончил монолог, и братья подошли к Антону.
   – Ну что, – Антон весело посмотрел сначала на Шамиля, потом перевел взгляд на Ису, – скоро свадьба?
   – Не могу я сейчас жениться, – на полном серьезе ответил Иса. – Ты ведь, командир, сам говорил, отпуск на родину нам запрещен до полной стабилизации обстановки в республике. В командировки мы сюда не так часто ездим, да и то в основном тайно. Ты даже запрещаешь в сторону родового села смотреть.
   – Теперь можно, – Антон вздохнул. – Нас, по всей видимости, снова расформируют.
   – Как это?! – в один голос спросили Джин и Шаман. Развернулся на ведре и Дрон.
   – А вот так, – Антон сплюнул под ноги. – Кто-то диссертацию защитил, что на наше содержание и обучение уходит гораздо больше средств, чем мы отрабатываем.
   – Ничего себе! – возмущенно протянул Дрон. – Завод по производству химического оружия уничтожили, предотвратили взрыв в метро…
   – Да пальцев не хватит! – процедил сквозь зубы Джин.
   – Ты думаешь, тот, кто работал над этим предложением, допущен к информации о том, какие операции мы провели? – усмехнулся Антон. – Не забывай, у нас армию сократили, пустили под пресс лучшие образцы вооружения и развалили оборонные заводы люди, которые автомата в руках не держали. Как будто не знаешь, в какой стране живешь.
   – А нас куда? – растерялся Вахид. – Обратно в милицию?
   – Не бойся, – Антон потрепал его по плечу. – Такие кадры не выбрасывают просто так. Ты теперь спокойно в любую бригаду спецназа можешь уйти. Начнешь учить солдат-срочников.
   – Не, – на полном серьезе протянул Джин. – Учить не хочу. Привык учиться.
   – Тогда могу дать дельный совет. – Дрон убрал наконец флягу и, поднявшись с ведра, поддел его носком ботинка, словно футбольный мяч. Проследив взглядом за полетом, дождался, когда оно грохнется в углу двора, и развернулся к офицерам: – Во Французском легионе или Израильской армии за нас столько отвалят, что на всю жизнь хватит.
   – Ты это серьезно? – осторожно спросил невесть откуда взявшийся Полынцев. Он был по пояс раздет, а через плечо болталось полотенце.
   Крепко сложенный, с боксерским подбородком кареглазый офицер недоверчиво смотрел на товарища. С мокрых, соломенного цвета волос стекали капли воды.
   – А ты думаешь, мы здесь кому-то нужны, кроме друг друга? – Глаза Дорофеева налились яростью. – Вот как сказать сейчас, ради чего Злак погиб? Кого защищал? Олигархов? Они в России не живут. У них тут только ресурсы… Нефть, железо, газ… Депутатов, которые во взятках погрязли и родину распродали? Или алкашей, что с утра рельсы с железной дороги тырят, а после обеда их пропивают? Кого? Тех, кто спокойно смотрит, как… – он икнул и слегка покачнулся. – Я, например, ради вас воевал и чтобы не видеть того блядства, что в мирной жизни… Подальше от нее быть хотелось…

Глава 2

   Аль Хаяри шел в середине колонны боевиков, направляющихся гуськом через затянутый густым туманом перевал. Впереди, в километре, двигался с небольшим отрядом Махмад Харисов. Пятеро моджахедов под его руководством выполняли функции головного дозора. Они должны были первыми обнаружить противника и не дать ему занять выгодные рубежи, чтобы напасть на основные силы. В свою очередь, от них на удаление зрительной связи, вперед уходил еще один моджахед. Если передовой отряд нарывался на противника, то ввязывался в бой, чтобы дать возможность перегруппироваться идущим следом. Тем временем Аль Хаяри должен либо организовать оборону, либо отступить или атаковать. Все будет зависеть от того, с какими силами столкнется его разведка. Пятнадцать боевиков, которые шли непосредственно с ним, несли на себе огромные рюкзаки с прикрученными к ним контейнерами огнеметов. Сзади, во избежание нападения на отряд с тыла, двигалась группа боевиков, выполнявшая задачу тыловой походной заставы, и по два человека перемещались справа и слева от основных сил, осматривая подступы с флангов. В общем, Аль Хаяри организовал совершение марша по всем правилам военного искусства. Внезапно на колонну напасть было невозможно. Всему этому он учился, как ни странно, у русских. Еще в первую чеченскую кампанию, разыскав в полевой сумке убитого офицера «Боевой устав сухопутных войск. Часть третья», подробно его перечитал. Потом еще раз. Нашел «вторую». Так же внимательно изучил и ее. Постепенно его настольными книгами стали «Боевые уставы», «Учебник сержанта мотострелковых войск», «Наставление по разведке», «Наставление по стрелковому делу». Эти и многие другие пособия российских военных заняли место в походной библиотеке наравне с Кораном. Он заставлял читать их и своего помощника Махмада. Частенько собирал вокруг себя моджахедов и рассказывал им об основах ведения боя. Он научился понимать, как воюют против него, и сумел обучить своих воинов этому искусству. Он никогда не шел вслепую. Огромные деньги тратились на организацию агентурной сети, оборудования схронов, складов с продовольствием и боеприпасами. Редко используя свой отряд в полном составе для нападения на объекты неверных, он ввел практику отправлять одного-двух боевиков в населенные пункты, где при помощи денег, имея соответствующие знания, они быстро создавали небольшие мобильные группы, выполняли задачу и тут же растворялись. Его удары были очень ощутимы, неожиданны и практически всегда оставались безответными. Зачастую милиции попадались лишь исполнители из числа местных жителей, тогда как люди Хаяри уходили. Поймать их было непросто. Они знали основы конспирации. Нанимая для диверсий чеченцев, представлялись другими именами и никогда не называли свои родовые села. Пленники ничего не могли сказать о моджахедах, чьи задачи они выполняли.
   Именно такую тактику он использует этой весной в Дагестане. В течение нескольких дней будет терроризировать эту республику, а когда она мобилизует все свои ресурсы для поимки организаторов диверсий, рванет не обратно в Чечню, как это зачастую делали другие полевые командиры, а через Махачкалу в Астрахань. Тогда придет черед России.
   Начался спуск. Подошвы ботинок скользили на мокрых камнях. Несколько раз Аль Хаяри падал на спину, но его тут же подхватывали шедшие рядом моджахеды.
   Неожиданно пискнула висевшая на груди радиостанция.
   Араб подтянул к губам ремень разгрузочного жилета, на котором она была закреплена, и нажал на «передачу»:
   – Слушаю Камил, – отозвался он своим позывным.
   Одновременно свободной рукой Хаяри дал знак, чтобы все встали. На связь мог выйти кто-то из старших дозоров.
   Боевики, получив команду «всем стой», без всякой подсказки рассредоточились, укрывшись за камнями, выступами скал и в углублениях, ощетинившись стволами автоматов, заняв круговую оборону. Каждый сейчас наблюдал в своем секторе. Это тоже была заслуга Хаяри. Еще год назад они бы попросту столпились и стали громко обсуждать погоду или что-то еще. Теперь нет. Он научил их, как вести себя, и гордился этим.
   – Скоро будет горный аул, – прошипела станция голосом Махмада. – Иногда там бывают кадыровцы или люди Ямадаева.
   Хаяри очень опасался подразделений, работающих на новую власть. Они были серьезными противниками и хорошими воинами.
   – Отправь человека.
   Поставив задачу, араб посмотрел на небо, затянутое облаками. Дождя не было, но в воздухе кружила мелкая водная взвесь, похожая на туман. Одежда промокла. Ночь они собирались провести в этом селении. Он хорошо знал его жителей и платил им за молчание. К тому же несколько боевиков его отряда имели там родственников. В основной своей массе местные жители были престарелыми людьми. Добраться до этих мест с равнинной части было непросто. Малопригодная для легковых автомобилей дорога заканчивалась в десяти километрах. Дальше сюда вела только тропа, по которой можно было передвигаться лишь пешком. При Союзе в эти края летал раз в месяц вертолет, который привозил продовольствие и топливо для генератора. Жившие в те времена здесь люди занимались разведением баранов и обслуживанием телевизионного ретранслятора, который давал возможность смотреть передачи центрального телевидения на другой стороне перевала. Сейчас от него осталась лишь одна высокая бетонная мачта с площадкой на самом верху. Был в этих краях и виноградник, но в последнее время его запустили. Он располагался ниже села, в небольшой долине.
   – Все чисто! – прохрипела станция голосом Махмада.
   – Тогда вперед, – подбодрил его Аль Хаяри.
   Он знал, Махмад не задержится в ауле, а, быстро осмотрев дома, выйдет далеко за его пределы и распределит своих боевиков в окрестностях, выбрав места для секретов и постов. Потом их сменят основные силы. Будет налажена караульная служба.
   Хаяри поправил автомат и направился по едва заметной тропинке с островками пожухлой травы между камней.
   Этот аул располагался с восточной стороны почти отвесной скалы. Сложенные из камней дома походили на уменьшенную в размерах крепость со множеством различных башенок, соединенных между собой невысокими каменными заборами. Во дворах загоны для скота, стены которых были сложены из саманного кирпича, а крыши покрыты соломой. В километре бежал небольшой ручеек, превращающийся по весне в бурную и непредсказуемую реку. Уже сейчас вода в нем была желтой и, налетая на камни, угрожающе гудела, предупреждая о начале массового таяния снегов в верховьях. Висящий над потоком мост был мокрым от брызг и казался черным. Сразу за ним начинался кустарник, который летом скрывал передвижение бойцов Аль Хаяри в сторону низины, но также мог сделать незаметным приближение врагов. Поэтому там начинались посты.
   Оглядев придирчивым взглядом дома, он направился к самому старшему жителю этого селения Азату Тамаеву. Старейшина принадлежал к тейпу, потерявшему за время войны с неверными много мужчин. Араб уважал его и даже назначил пенсию, выплачивая по сто долларов в месяц. Тамаев не желал брать этих денег, но Хаяри убедил его, что этого хотят люди в Эмиратах, которые слышали о подвигах его сыновей. Он прекрасно понимал, тратить огромную по местным меркам сумму старику здесь некуда, и был наслышан от соседей, что он нередко покупал лекарства для больных, оружие, фонари. Для этих целей Тамаев снаряжал в ближайшее селение правнука. Нередко горец укрывал у себя небольшие группы боевиков, прорывающихся в Грузию, лечил раненых, и деньги играли в этом большую роль. Как и во многих горных аулах, сохранившихся со времен Кавказской войны девятнадцатого века, здесь были вырублены в скалах потайные комнаты, которые можно было использовать под склады, схроны и лазареты. Практичные и молчаливые чеченцы даже во времена существования Союза не раскрывали свои тайны случайно появляющимся в этих краях геологам, биологам и просто туристам. Они словно знали, что на эту землю снова придет война и все это еще пригодится.
   Азат Тамаев встретил Хаяри во дворе. Он стоял в папахе и пальто, оперевшись на суковатую палку, глядя на гостя из-под косматых седых бровей. Двор располагался на склоне горы, и поэтому старик возвышался над арабом. Рядом с Тамаевым сидел подслеповатый кавказец Казбек. Собаке было уже за двадцать. Он почти не лаял, издавая хрипящие звуки, напоминающие кашель, но слыл надежным сторожем своего хозяина. Подергивая обрубками ушей, пес с безразличием во взгляде наблюдал за гостем.
   – Здравствуй, хозяин, – араб слегка наклонил голову, коснувшись ладонью левой половины груди. – Мир дому твоему!
   – Заходи, Хаяри, – ровным голосом ответил старик. – Рад снова видеть тебя.
   Араб подошел вплотную к старику, и они обнялись.
   – Как путь? – отстранившись от гостя, спросил Азат, подслеповато щурясь.
   – Вышли с рассветом. – Хаяри окинул взглядом затянутый туманом перевал, на который почти шесть часов карабкались его моджахеды, рискуя в любую минуту сорваться в пропасть, а потом еще спускались, на каждом шагу опасаясь засады. – Десять часов, и мы здесь.
   – Пройдем в дом, – засуетился старик, словно вспомнил что-то очень важное.
   В небольшой комнате с подслеповатым, похожим на вертикальную щель оконцем стоял грубо сколоченный и отполированный временем стол, две скамейки. В углу – бачок с водой. На стене несколько полок с домашней утварью и керосиновой лампой. Вход в соседнюю комнату был задернут засаленной занавеской. Там Хаяри тоже был. Две старинные железные кровати и шкаф. На полу ковер. Неровные стены украшены оружием и несколькими пожелтевшими фотографиями в самодельных рамках.
   – Два дня назад были русские. – Азат, шаркая ногами, прошел к столу и медленно опустился на скамейку. – Прилетели на вертолете. У них были фотографии моджахедов, среди которых известные мне люди. Есть даже один родственник. Зовут Саламбек. Он из Марзой-Мохк. Племянник…