– И что они хотели?
   – Спрашивали, узнаю ли я кого-то из них. – Лицо старика сделалось злым. – Кто мог сказать, что я дядя Саламбека? Как они нашли меня в этом месте? Село, в котором живет этот парень, находится в предгорье. Я был там много лет назад.
   – Тебя беспокоит, что к его розыску отнеслись с такой серьезностью? – догадался Хаяри. – Или ты просто волнуешься за него?
   – Я не видел Саламбека почти год. Думал, съела война. Почему из-за какого-то мальчишки они прилетели так далеко? Что он мог натворить?
   – Почему натворить? – усмехнулся Хаяри, наконец догадавшись, в чем дело, и усаживаясь напротив. – Он защищает свою родину, а это не нравится новой власти и русским.
   – Я сказал, что не буду ничего говорить и не хочу, чтобы в мой дом заходили враги.
   – А они? – Хаяри с трудом скрыл улыбку.
   – Ушли, – старик вздохнул. – Жалко, я слаб и стар.
   – Зато ты мудр, – покачал головой Хаяри. – Это важно для великого народа.
   Выйдя на улицу, чтобы посмотреть, как отряд готовится к отдыху, араб прошел по единственной улице, придирчивым взглядом окинув дворы и дома. В любой момент может появиться вертолет, и военных ничто не должно насторожить с воздуха.
   Аль Хаяри догадался, почему русские с таким рвением пытаются узнать, кто изображен на снимке, который показывали старику. До них дошли сведения, что часть боевиков перебралась в Палестину для помощи братьям по вере в священной войне. Наверняка, как всегда, проболтался Басаев. Сколько раз он говорил ему, что его хвастовство не приносит пользы.
   Подошел Рустам. Вид его был измученным.
   – К чему такая спешка? – высокий, с атлетической фигурой чеченец оглянулся по сторонам и вновь уставился на Хаяри. – Мы как на ладони. Стоит только русским поднять вертолет, и нас обнаружат.
   – Сейчас густой туман, – возразил Хаяри. – А в этих местах нет деревьев. Даже если мы пойдем позже, ничего не изменится.
   – Но через неделю уже зазеленеют леса, – возразил ему Рустам. – Можно было немного подождать.
   Он, как и большинство боевиков, не был посвящен в планы Хаяри и Махмада Харисова.
   – Сейчас русские готовятся к весне в горах, – немного подумав, заговорил араб. – Поверь, уже через несколько дней туманы станут слабее, повсюду начнут летать вертолеты, на перевалах появятся дополнительные посты. Мы войдем в начавший распускаться лес и устроимся на некоторое время в схроне у Сухого ручья. Нам надо как можно быстрее пройти в Дагестан. Там разделиться на тройки и в течение нескольких дней устроить беспорядки. После всего просочимся в Россию. Мы должны будем заставить содрогнуться этот народ. Хорин ждет от нас результатов. Кроме того, несколько человек пройдут в Ставропольский край. Нужно пустить под откос пару составов на скоростных перегонах.
   – Почему ты не говорил мне об этом раньше? – удивился чеченец.
   – Разве ты сам не догадался по тому, сколько взрывчатки мы несем на своих плечах и чему учились все это время в Грузии?
   Почти всю зиму араб обучал боевиков взрывному делу. Основной упор делался на то, чтобы минимальным количеством взрывчатых веществ максимально повредить железнодорожное полотно или мост. Он был убежден, что не стоит, придя в Россию, искать оружие и боеприпасы на месте, даже имея налаженные каналы его поставки. Исходя из опыта предыдущих рейдов, он знал, что такие действия наполовину обеспечивают провал. Все нужно нести с собой, быть максимально автономным и никому не доверять. Пусть глупый Басаев, как и прежде, приписывает его подвиги себе. Хорин знает, кто на самом деле стоит за расстрелянными колоннами, взорванными трубопроводами и сбитыми вертолетами. Настоящий диверсант, а именно так называл себя Хаяри, должен быть незаметен. Он не политик, а воин.
 
   Хорин и Татьяна сидели в каюте, потягивали через соломинку из высоких стаканов холодный апельсиновый сок и болтали о пустяках, когда вошедший стюард сообщил, что гости собрались в конференц-зале. От того, с каким пафосом одетый в безупречно белую сорочку и черные брюки молодой парень сообщил об этом Хорину, Татьяна едва не поперхнулась кисловато-сладким напитком.
   – Вообще-то больше подходит кают-компания, – заметила она в ответ на недоумение во взгляде своего возлюбленного.
   Татьяна не скрывала своих насмешек над причудами олигарха. Везде присутствовал приторный порядок и почти стерильная чистота. Нигде не маячили лишние люди, и даже охрана между собой общалась без нецензурных выражений. Прямо яхта благородных девиц. Только вот гости были отнюдь не образец воспитания. Павловский весь вечер жрал водку, гонялся за своей негритянкой, а если ловил, то задирал юбку и шумно совокуплялся. У Татьяны даже возникло подозрение, что он делает это нарочно, чтобы вывести из себя Хорина.
   Томас Райт вторые сутки подряд кувыркался в своих апартаментах сразу с тремя разбитными девахами, которых доставили вертолетом прямо из Барселоны. Но гвоздем программы был Лещ. Лещев Гаврил Иннокентиевич был бизнесменом первой волны, с богатым криминальным прошлым. Грузный, постоянно потеющий великан с маленькими глазками и редкими, жиденькими волосиками на голове нарисовался в обществе друга, щуплого англичанина в очках, за которыми тот прятал застенчивый взгляд. Представив его личным секретарем, Лещ уже через час драл его в душевой кабине под самым глазком хитроумно установленной в лейке видеокамеры. Одновременно динамики головных телефонов в операторской владельца яхты издавали мерзкий визг и похрюкивание. Все это Татьяна вместе с Хориным имела возможность наблюдать еще вечером, отчего ночью плохо спала, а за завтраком ела без особого аппетита.
   Хорин, напротив, отнесся к этому как к само собой разумеющемуся и попытался убедить ее, что в поведении его гостей нет ничего необычного.
   – Все гениальные люди по-своему сумасшедшие. Возьми Ленина, Гитлера, Сталина… – пытался он доказать ей свою теорию, когда они легли спать. – Маньяки, чудики, параноики…
   – Но ведь Лещ и Павловский не гении, – возражала она, лежа на его руке. – А этот американец и вовсе какой-то ущербный. Я вообще сначала думала, что он гей. Тут даже средними способностями не пахнет. Животные.
   – Почему? – он удивленно хмыкнул. – Необязательно использовать свой талант для науки или искусства. Они ворочают миллиардами, и поверь, это не намного легче, чем решить какую-то теорему.
   – Значит, ты тоже ненормальный? – сделав вид, что испугалась, проговорила она.
   Он игриво укусил ее за шею и, что-то прорычав, стал снимать трусики…
 
   Поднявшись с кожаного дивана, Яков отставил стакан с недопитым соком на стеклянный столик и подошел к зеркалу. Одернул рубашку. Критически оглядел себя с головы до ног, задержав взгляд на волосатых ногах, торчащих из шорт.
   – Надень все-таки легкий костюм, – догадалась, о чем он подумал, Татьяна. – Сам же говоришь, люди солидные, – последнее было сказано с нотками легкой иронии в голосе.
   – Ты пойдешь со мной? – заранее зная ответ, зачем-то спросил олигарх.
   – Нет. Мы же вчера говорили об этом.
   После того как двери за Яковом Абрамовичем закрылись, Татьяна преобразилась. Соскользнув с дивана, она прошла к выходу и, с минуту послушав, как удаляются по ковровой дорожке шаги Хорина, поставила замок на защелку. Затем вернулась в спальню. Открыла платяной шкаф из красного дерева, сдвинула в сторону наряды Хорина и надавила на заднюю стенку. Щелкнув, она отошла в сторону. Войдя в небольшой тамбур, Татьяна развернулась и, закрыв за собой створки, нашарила в темноте три выпуклости на обшивке. По очереди, в определенной последовательности, надавила на них. Раздался едва слышный зуммер, и сверху выскочила ручка. Потянув за нее, она открыла узкую дверь, откатившуюся на роликах куда-то в сторону борта. Оказавшись в тесном, метр на метр, помещении, откинула небольшое кресло и уселась за столик с установленной на нем клавиатурой. Тело сразу покрылось испариной. Палуба прогрелась под солнечными лучами, и здесь было душно. Нажала на кнопку вентиляции. Почти сразу стало легче дышать. Включила экран и вывела на него схему расположения помещений судна. Щелкнула мышью на конференц-зале. Экран разделился на четыре части. Именно столько было установлено там миниатюрных видеокамер. Отделанные дорогими породами дерева стены и потолки, инкрустированные серебром колонны. Посреди помещения круглый стол. Вокруг кресла. Они не особо мягкие и не такие глубокие, как в других каютах. Наверняка это сделано специально, чтобы не расслаблять работающих здесь людей излишним комфортом.
   За столом сидели Лещ, Павловский, Томас и Хорин. Позади них, на небольших диванчиках с жесткими спинками, – помощники. Причем рядом с Лещем действительно был тот самый педик, которого он отымел в душевой, едва оказавшись на яхте.
   Новейшие электронные системы поддерживали в помещении умеренную температуру и влажность. По лицам собравшихся было видно, что они не испытывают дискомфорта. Все были одеты в легкие деловые костюмы. Лишь секретарь и по совместительству педик Леща – в футболке и джинсах.
   – Собралась компашка, – брезгливо сморщилась Нестерова, доставая из кармашка шорт небольшую флеш-карту и подсоединяя ее к разъему системного блока. Теперь вся информация будет скачана на этот электронный носитель.
   Между тем в зале решался вопрос, как свалить рейтинг действующего президента России.
   – У нас министры все вот где, – потрясал кулаком над столом Павловский. – Еще подкрутить цены на энергоносители, а вслед за ними взлетят на все остальное, и буза обеспечена. Как мы здравоохранением народ смутили? Сейчас притихли, но это пока не дошло, что к чему…
   – Я вообще предлагаю сброситься и купить голоса, – неожиданно вздохнул Хорин. – Сейчас в деревнях зарплата восемьсот рублей норма. Дай три тысячи, и эта тля за кого хочешь проголосует.
   – А мы можем не три, а больше давать, – прокартавил американец. – Все равно не жалко. По сути, это их деньги. Пусть русский немного водка на халяву пьет.
   – А не рано заговорили о выборах? – неожиданно сменил тему Лещ. – Как-никак три года еще. Вот нам бы бузу вроде хохляцкой устроить. Это уровень.
   – Конгресс тогда выделил Украине пятьдесят семь миллионов долларов, – напомнил Райт. – Причем это были выборы. Их просто надо было повернуть в нужное русло. Россия совсем другой вопрос. Там нужна очень большая нестабильность. Нужен кризис власти. Много аварий, катастроф с гибелью людей. Тогда можно говорить о революции. Но еще нужно, чтобы народу нечего было есть.
   – Нам удалось устроить все таким образом, что практически вся прибыль от продажи сырья не остается работать в России, а под разными предлогами выводится за ее пределы. Сельское хозяйство и промышленность на голодном пайке. Там, где недавно строили самолеты, сейчас склады под китайский ширпотреб. Страну лихорадит отсутствие рабочих мест, наркомания, алкоголизм и, как следствие, разгул преступности. Количество беспризорных детей давно исчисляется миллионами. Поверьте, до того, о чем вы говорите, остался один шаг, – заверил его Хорин. – Еще немного, и вступят в ВТО, а это массовое закрытие огромного числа предприятий, которые не в состоянии тягаться с Западом. При том количестве водки и наркотиков, которые ввозятся, получится гремучая смесь.
   – Как бы от этого самим не пострадать, – поежился Лещ, – а то как в семнадцатом…
   – Такого не будет, – успокоил его Хорин. – Мы же просто хотим поменять курс. Кто платит, тот и заказывает музыку.
   Нестерова слушала болтовню олигархов вполуха. Пока ничего интересного. Обычная трепотня. В крайнем случае, сбросит всю эту информацию в «Центр», пусть там разбираются. Ищут подтекст и все такое прочее. На ней техническая сторона вопроса. Причем она уже в полной мере вкусила прелести «черновой» работы. Хорин, при всех своих недостатках с интимом, уже успел достать. Однако то, что прозвучало дальше, заставило ее отвлечься от посторонних мыслей.
   – Отряд Аль Хаяри вчера вошел на территорию Чечни, – неожиданно слова Хорина заставили ее сосредоточить все внимание на происходящем в каюте. – Транзитом он пройдет в глубь России. Посмотрим, что принесет нам этот рейд. А пока ознакомьтесь с моими расходами на это мероприятие и будьте добры компенсировать.
   С этими словами он выложил на стол тонкую папку, которую тут же взял в руки Лещ. Открыв ее и пробежав по тексту взглядом, он скривился в улыбке:
   – По-моему, не так это и много, – он протянул ее через стол американцу. – По триста тысяч с носа? Хоть завтра.
   – Я должен получить отчет, как использовались эти деньги, – неожиданно заговорил Павловский. – Может, нет никакого Аль Хаяри, а ты нас просто дуришь? Давай сначала посмотрим результат.
   Хорин спокойно выдержал взгляд покрасневших после бурной ночи глаз и, скривившись в брезгливой улыбке, цыкнул:
   – Только после этого я удвою ставки.
   Теперь Татьяне очень хотелось дослушать разговор. Оборудование, которым ее снабдил Центр и которое нужно еще смонтировать, выстрелит информацию за секунду, закодировав ее еще на электронном носителе, который она подключила к компьютеру Хорина.
   По возвращении же в Россию ей придется писать подробный отчет, в котором она должна указать все слабые и сильные стороны людей, с которыми работала. Составить их психологический портрет. Такие сведения давали в последующем возможность находить способы воздействия на них. Зная слабости и тайны объекта, можно манипулировать им.
   Вернувшись в спальню, Татьяна с трудом вынула из шкафа большой пластиковый чемодан и, открыв его, развернула крышкой в сторону севера. Затем достала небольшую сумку и извлекла из нее обыкновенный фен. Это устройство полностью выполняло свои функции, подавая на волосы горячую струю воздуха. Встроенная в ручку микросхема сжимала сигнал и через специальный телефон, похожий на сотовый, подавала его в эфир, используя в качестве антенны обыкновенный чемодан, крышка которого также выполняла двойную функцию. Раскидав все это на кровати, Нестерова создала видимость беспорядка. Оставалось дождаться окончания разговора, забрать флешку и отправить все в эфир.
   Вошедший через некоторое время в каюту Хорин замер с открытым ртом. В одних кружевных трусиках Татьяна стояла перед зеркалом, поглаживая свои полушария с розовыми сосками на смуглой коже.
   – Ты чего? – он окинул взглядом разбросанные по комнате вещи. – Решила примерочную устроить?
   – Оставил меня одну почти на два часа. – Она развернулась к Хорину и, повиснув одной рукой на шее, чмокнула его в губы. – Что оставалось делать девушке, которой надоела музыка, кино, а одна она не любит пить? Я решила обследовать свой гардероб. Не волнуйся, через минуту все уберу.
   На самом деле Нестерова создала такие условия, при которых от рассеянного внимания олигарха ускользнуло напряжение в ее голосе и странности поведения. Опытный психолог всегда определит состояние человека, когда он пытается что-то скрыть. Для таких моментов были разработаны и соответствующие инструкции.
 
   Родимов объявил сбор в полночь. Ничего не объясняя собравшимся на отдых разведчикам, генерал распорядился прийти в кузню. Комендатура размещалась на территории бывшего завода по ремонту комбайнов, и давно приспособленные под казармы столовую, склады и гаражи помещения по инерции называли цехами.
   Вопросительно переглядываясь, разведчики через минуту заполнили небольшую комнату с остатками горна и огромным карнизом вытяжной трубы.
   Родимов был одет в спортивный костюм. Редкие волосы блестели от воды. По-видимому, генерал едва успел принять душ, устроенный старшиной комендантской роты из обыкновенной бочки и газовой горелки, как поступила новая вводная.
   – Только что пришло сообщение о том, что со стороны Грузии совершил переход Иттихад Аль Хаяри. Количество следующих с ним боевиков неизвестно, так же как и национальный состав. Место перехода уточняется. Цель – диверсионная работа в глубине территории России. Установлено, что в наличии имеет почти миллион долларов.
   Некоторое время все молчали, переваривая услышанное. Наконец Антон обвел взглядом стоящих полукругом офицеров и остановил его на Родимове.
   – Информация откуда?
   – Оттуда, – Федор Павлович показал пальцем в потолок.
   Это означало, что сведения добыты агентурным путем, и далеко не на местном уровне, а как минимум одним из агентов первого управления. Да и сам характер информации подтверждал это. Если бы о подобном факте проинформировали осведомители из числа местного населения, не говоря уже о пограничных постах и радиоперехвате, то район перехода и численный состав банды был бы известен.
   – Странно. – Дорофеев посмотрел на часы, затем на единственное оконце под самым потолком, за которым была уже непроглядная темень. – Сейчас еще опасно лазить в предгорье. С воздуха все как на ладони. Вот недельки через две, да.
   – Араб поступил мудро, – возразил ему Антон. – Сегодня он проскочил перевал, где и летом-то укрыться негде, одни камни и скалы. Только там пока и пограничники не особо рвение проявляют, привыкнув к тому, что массированные переходы по весне начинаются. Теперь он отсидится где-нибудь в горном ауле или оставленном с осени схроне до первых листочков, и в путь. А наши вертушки начнут патрулировать перевалы, как раз когда он уже в предгорье выйдет.
   – Что предлагаете? – Родимов испытующе посмотрел на Филиппова.
   – Во-первых, ждать. – Антон сковырнул носком ботинка с бетонного пола какую-то гайку. – Возможно, кто-то и отстучится. Во-вторых, надо горные аулы проверить вблизи с границей. Особенно те, у которых начинается лес, и надеяться. Возможно, они где-то наследят.
   – Эти отморозки могут так наследить, – генерал осуждающе посмотрел на Филиппова, – что опять весь мир содрогнется.
   – Это уже не наши проблемы, – Антон поправил переброшенный через плечо ремень автомата. – На такой случай у группировки и милиции есть соответствующие планы. Усилят посты, начнут патрулирование, увеличат количество блокпостов, запустят в предгорье пару разведгрупп…
   – Я не спрашиваю о том, какие меры принимаются в таких случаях в частях постоянной дислокации и подразделениях других силовых ведомств, – неожиданно разозлился генерал. – Я жду ваших соображений по этому поводу. Конкретных и эффективных. Москва требует с утра включиться в работу.
   Дрон присвистнул:
   – Значит, там известно, зачем араб к нам пожаловал, – он сдвинул на затылок кепку и почесал лоб. – А почему они нам так мало сообщили? Может быть, мы что-то и придумали бы.
   – Есть информация, что Хаяри движется на Дагестан. Часть людей пройдут дальше. Это пока все.
   – Ну вот это уже что-то, – облегченно вздохнул Полынцев. – Теперь хоть примерное направление знаем.
   После того как Родимов ушел, Антон достал карту и расстелил ее на железном стеллаже у стены. Свет от работавшего во дворе генератора был тусклый. На висевшую под потолком лампочку можно было спокойно смотреть, и он достал фонарь.
   – Я бы на месте араба повел людей через этот перевал, – неожиданно подал голос Джабраилов и опустил руку на уже известный Антону аул.
   – Почему так решил? – Антон с интересом посмотрел на Вахида.
   – Весь подъем к линии границы находится на стороне Грузии и прикрыт от глаз горной грядой, тянущейся на двенадцать километров с востока на запад. Едва взобрались наверх, а спуск уже в Чечне. Два часа ходу до села. Еще пара километров – и лес.
   – Мы со Злаком были в этом ауле, – с горечью в голосе вспомнил Антон.
   Вновь перед глазами встал Азат Тамаев, наотрез отказавшийся общаться с разведчиками. Знает гад, что уже не девяносто пятый. Чуть что не так, сразу с жалобой к правозащитникам. Самое интересное, что сам писать не умеет и средств связи в селении нет, но различные миссии и иностранные журналисты в таких случаях появляются, словно из-под земли, в считаные часы.
   – Народ в этом ауле очень плохо к нам относится, – напомнил Антон.
   – А как ты хотел, командир? – подал голос сидевший на корточках у стены Иса. – Они там ни телевизора, ни радио не видят. Зато частые гости боевики, которые еще и приплачивают за постой. Там и пятьдесят лет назад никакой власти не было.
   Вполуха слушая Батаева, Антон изучал карту. Проверить все расположенные вдоль границы аулы они не в состоянии. Кроме того, нет такой необходимости. Несколько селений располагались вблизи стационарных постов пограничников, с которых хорошо просматривалась прилегающая местность. В некоторых селениях находились опорные пункты милиции, подразделения полка имени Кадырова и батальона «Восток», сформированные из чеченцев. Скорее всего, Вахид был прав. Если не сидеть, а начать действовать, то только на этом участке. Вероятность перехода на других мала, да и до Дагестана далековато. Наконец он принял решение:
   – Джин и Батаевы, завтра начнете работать в районе Меседой. К утру привести свой вид в соответствие с тем, как выглядят в это время боевики. Отработать легенду. На всякий случай вспомните все основные события, которые произошли в этих местах после Нового года. Мишень, Полынь и Дрон, пройдете по кромке леса вдоль этого хребта. Задача – обследовать район на наличие следов возможного передвижения банды. Я с Волковым. – Он нагнулся над картой и некоторое время внимательно смотрел на нее, затем, приняв окончательное решение, выпрямился и с шумом вздохнул: – Устроим секрет в Сухом ключе. Он очень удобен для прохода в направлении предгорья. Цель всех групп, в случае обнаружения противника, сообщить в штаб группировки координаты и по возможности вести разведку его передвижения до подхода главных сил, после чего сориентировать армейцев на местности. Пока это все, что мы можем в этих условиях и такими силами сделать. Но это лучше, чем ничего.

Глава 3

   После продолжительной дискуссии в конференц-зале Лещ покинул яхту, перебравшись на огромный катер, все это время болтавшийся неподалеку в ожидании хозяина. Несмотря на неприязнь, которую Хорин испытывал к этому человеку, он вместе с Татьяной вышел его проводить. К этому времени девушка успела передать результаты переговоров в Москву и даже картинку.
   Рядом переминался у ограждения Томас Райт.
   – Он правда миллиардер? – Татьяна легонько толкнула Якова в бок локтем и метнула на него исподлобья заговорщицкий взгляд.
   – Здесь собирались только богатые люди, – уклончиво ответил Хорин, беря ее под руку и направляясь к американцу. – Только все они на вторых ролях.
   – Как это? – не поняла Татьяна.
   – Что-то вроде переговорщиков, – на секунду задумавшись, пояснил Хорин. – За каждым стоит один или несколько деляг с огромными состояниями.
   Они подошли к американцу.
   Татьяна знала, что этот шоколадного цвета кучерявый брюнет – сотрудник фонда Сороса. Она имела представление о роли этой организации в мировой политике, по сути, переложившей на себя обязанности ЦРУ по развалу государств и подрыву их экономики. Результатом работы таких структур, созданных в Америке и Европе после окончания холодной войны, стала «оранжевая» революция на Украине и «розовая» в Грузии, попирание прав русскоязычного населения в странах Балтии, финансирование террористических организаций по типу Хизбут-Тахрир в Узбекистане, массовые беспорядки в Андижане. На глазах всего мира в оккупированном американцами Афганистане в десятки раз возросло производство наркотиков. Одновременно, не без участия этих же организаций, ликвидировано присутствие российских пограничников в Средней Азии. Ну и совсем близкая и больная тема – это Чечня. И хотя Сорос сейчас немного отдалился от Кавказа ввиду уж очень явных признаков террористической направленности этого движения, однако тут же нашел новый плацдарм в Мордовии, Татарстане и Чувашии. Томас Райт накануне, за ужином, не стесняясь присутствия малознакомой дамы в лице Нестеровой, открыто заявил, что США не видят Россию через двадцать пять лет единой страной. Она будет раздроблена на мелкие государства, по своему устройству напоминающие Колумбию, ставшую сырьевым придатком мирового Господина.
   – Вы прекрасно выглядите, – растянул губы в искусственной, резиновой улыбке американец.
   – Вы тоже, – буркнула Татьяна.
   Она не собиралась играть, выдавая себя за светскую даму или, на худой конец, за робкую девушку, волею случая оказавшуюся после полуподвала во дворце со сказочным принцем. Татьяна была сама собой и вела себя так, как ей этого хотелось. Она прекрасно понимала, что Хорин опасается появления в своем окружении людей, выполняющих чьи-то задания. Грамотный политик и бизнесмен, он вряд ли был хорошим опером, чтобы иметь представления о том, как выглядит настоящий агент. Наверняка в его понимании – это люди, придерживающиеся строгих правил поведения, присущих обществу, в котором они должны работать, опасаясь любой фразой или действием выдать себя.
   До сих пор положение Нестеровой было смутным и неясным. Тогда, в Израиле, Хорин заплатил преследовавшим ее парням выкуп и отвез в одну из своих резиденций. Там она отдохнула в его апартаментах, а поутру поразила охрану умением обращаться с оружием. На заднем дворе олигарха был тир, куда забрела девушка. Двое мордоворотов в это время упражнялись в стрельбе из пистолетов. Поблизости находился и Хорин. Татьяна попросила попробовать. Один из охранников, с молчаливого согласия хозяина, со снисходительной улыбкой протянул ей «беретту». Она с ходу отвергла попытку инструктажа и разрядила обойму в грудную фигуру человека, уложив все пули в круг размером с донышко кофейной чашки.