Беломлинская Ю.. Бедная девушка или Яблоко, курица, Пушкин

Во чужой деревне
Мужики все злые
Словно псы цепные
Во чужой деревне
Мужики дерутся
Топорами бьются
А по будням там дождь, дождь,
А по будням там дождь, дождь,
А по будням там дождь, дождь,
А по праздникам... ДОЖДЬ!

Это Ад - нарисованный на клеенке, в стиле Лебединных ковриков. Они там
всегда Рай рисуют - озеро, солнушко, лебеди, на заднем плане- ампирная
усадьба по трафарету, на озере лодка с парочкой, на берегу, розы, ромашки,
васильки... Рай вообщем. А тут - вот такой примитивистский Ад. И это -
колыбельнная. Чтоб с колыбели деревенский человек получил представление о
том, КАК НЕ НАДО.

Там в Иудее стояли оккупационные войска.
Да. В Риге тоже стояли. Советский гарнизон в Польше. Американская
военная база в Италии. Если это мир - то это мир. И оккупационные войска -
еще одна обособленная деревня, в которой те же проблемы. У прапора Петрова
сперли портянки. Джонни Смит, который белый, дал по морде Джонни Смиту,
который негр. Жена старшего сержанта Хрюкина дает всему гарнизону. Ребята
напились и выебли рядового Скамейку. Ганизонный магазин. Дом культуры. Лавка
в американской зоне. Местный паб. Это все - та же деревня. Мир.
ЗАКОНЫ МИРНОГО ВРЕМЕНИ. Все христианские заповеди написаны для жизни в
деревне во время МИРНОГО ВРЕМЕНИ.
А когда война? Оккупационные войска в Варшаве 39-го? Белоруссии 43-го?
Какая уж тут "щека"... Для этого есть другие книги. "Техника ближнего боя",
"Теория ведения партизанской войны".
У древних с войной все было четко : Зашли. Убили всех мужчин. Выебли
баб. Одним словом - Победа. А потом иудаизм придумал, что если вы этих баб
оставили в живых - то они опять родят вам чеченов. Которые вырастут и будут
вас резать.
Значит вариант другой: Зашли. Убили всех. И завезли на это место
Своих-Наших. А чтоб мусора поменьше, физики удачно подсуетились с нейтронной
бомбой. И тут выяснилось, что весь мир дружно не хочет - вот такой удобной
простоты. Вся эта Банка с Разноцветной Фасолью - возражает. Не только
Российские Добрые Бабы, но и Злобные Генералы из Пентагона. Отменили Бомбу,
и осталась война по старинке. Мочилово в сортире.
Для этого времени тоже есть рекомендации. Не французское "Алигер чего
то там", оправдывающее любой беспредел - такое может и годиться для
вяленьких французов, которые неспособны на настоящую страсть, как в любви,
так, слава Богу, и в ненависти и дальше своего минету жизни не нюхали ; а
как раз - те самые "зубы и очи" - последний отчаянный призыв не к мести, но
к хоть какой-то военной справедливости :
Не вырывай за один глаз два.
Не вышибай за один зуб всю челюсть.
И так ведет себя каждый мудрый генерал и каждый мудрый солдат...

Пожалуйста, Святой Никола - выкради Полковника Буданова, сожми его
снова в младенца и положи в другой живот, в другое пространство и время.
Пусть из него вырастет Инженер Петров. Тогда и обнимемся в Раю.
.....................................................................................................................

Больше мы с Алешей никогда не дрались.

А уж как я Алешу любила! Понимала конешно, что нельзя такого гения как
Алеша на одном коричневом рисе держать. Пришлось все эти Игры в Ахматову
бросить и опять завести дом как положено - с Курицей. Правда курица по
бедности нашей превратилась странное животное- СОРОКУРОНОЖКУ.
Добыча Сорокуроножки происходила так: Алеша водил маленький автобус,
который в Америке называется "ВЭН". Тут в России он называется "ГАЗЕЛЬ". За
этим словом сразу встает некий ряд: Омар Хайям, чадра, пахлава, рубаи,
яспросилсегодняуменялы... очень женский и совершенно неподвижный.
А в Америке ВЭН - это: "белая шваль", фланелевые рубашки в клеточку,
жилье в трейлере, производство строительных работ... длинная стойка бара в
Джерси-Сити и пьяный ирандец:
- Я тебе всегда налью, Джулия. Ты хорошая баба, Джулия. У вас все там -
хорошие парни на 111 Ферст. Да, все знают, что эти суки из Эмигрейшн не
пускают назад твоего старика. Ебаные жопы! Твой старик любил сюда зайти,
пропустить стаканчик... Я твоего старика уважаю. Выпей, Джулия, легче
станет. Уважаю твоего старика... тебя, Джулия - тоже уважаю. Ты сильная
баба, я помню как вы со стариком поднимали свое место на 111... Ребята ваши
болтают, что ты старика в строгости держала, ну - нашему брату много воли
-то давать нельзя... У пьющего человека - баба не должна быть размазня... но
и беспредела конешно никто терпеть не станет... Я свою послал - полгода
назад - считай каждый день дрались. Надоело. Да... вернется твой старик, не
переживай... Я тебе одно скажу, Джулия, когда вас начнут разгонять на 111
Ферст - будешь искать новое место - ты не бери, то что напротив - 113. Ваши
ребята все туда намылились - говорят там чистое место. Все пиздеж. Они дурят
ваших ребят - эти жопы из городской администрации - ни хуя там не чистое
место. Там - ХИМИЯ.
Чего?
Химия, говорю. Там АСБЕСТ, Джулия. Пиздят они, что там нету асбеста. Мы
с братом хотели там взять место - под мастерскую, а одни хорошие ребята -
нам сказали - асбест там! Там есть хорошие ребята - на Гранд стрит - они
знают про все старые фабрики в городе - где химия, а где чисто. Будешь
искать новое место - ты спроси у меня, Джулия, я тебе скажу чего брать... Я
тебе и ребят подгоню, если надо... без старика - то, как будешь новое место
поднимать? Да..., а старика твоего - уважаю. Он хороший плотник - старик
твой... Настоящий плотник - с понятием... Может еще и вернется? Говоришь, на
три года ему заслонку поставили?...

Да, я все это видела и слышала раньше. Из темного зала. Все это
Падве... ВКУС МЕДА, НОЧЬ ИГУАНЫ, белая шваль за стойкой...
"Налей еще стаканчик, Мэг. Я твоего старика всегда уважал... Когда его
шлепнули эти жопы из Федерального расследования..."
Джинсовый комбинезон и кольт 36-го калибра...

"...ОУ, Ю ГОНА КЕРИ ИТ ОН,

КЕРИ ИТ ОН ФО ЛОНГ ТАЙМ..."

Из темного зала. Джейн Фонда...
"Они хотят купит твою скважину, Нэн. Они скупают все скважины в округе.
Старый Хенк заартачился, так они из него котлету сделали. Ты-то чего решила?
- Сдохнут, не дождуться!"
Старый шмайстер. Сжатые сухие губы и джинсовый комбинезон...
Почему так хотелось этим стать? Да нет, не хотелось. Просто нравилось
смотреть на это. Смотреть на Америку. Сама себе наколдовала.
Господи, я не хочу этим быть! Перенеси меня обратно. Обратно через
оркестровую яму - в зрительный зал! На Большую Конюшенную!
... Ничего этого не было. Все это было не со мной. Да, мне доводилось
путешествовать - перевозить подушки. Ведь я жила на Ораниенбаумской. А
теперь - вот Большая Конюшенная - значит был переезд. И вот я сижу и пишу
что-то из американской жизни. Наверное, это перевод для "Митиного
Журнала"...

"...ТЫ БУДЕШЬ НЕСТИ ЭТО ДОЛГО

ОЧЕНЬ ДОЛГО..."

Мы садились в ВЭН и ехали во ДВОРЕЦ ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНОЙ ЕДЫ. Там
продавалась СОРОКУРОНОЖКА - пенопластовый поднос, на котором лежали
стройными рядами СОРОК куриных ножек. Первый раз я полностью фраернулась -
закинула весь поднос в морозилку, и уже на следующий день для приготовления
обеда потребовался Алеша с топором. Он мужественно разрубил бедное животное
на десять частей, но в дальнейшем, я уж больше его не беспокоила такими
пустяками, а сама перепаковывала ножки - по четыре штуки, сразу по приезде
из магазина, пока они еще не успели заморозиться. Четыре ножки я каждый день
кидала в глубокую сковороду, а сверху - еще чего-нибудь - то помидоры, то
яйца с зеленью, то сыр с чесноком... это была КУРИЦА на обед.
ЯБЛОКО - как всегда, было зеленое, полезное - здесь оно называлось
"Бабуля Смит".
Каждый вечер я резала яблоко на четыре части, чтобы было удобнее
кусать, клала его на блюдечко и шла в алешину комнату. Алеша лежал в своей
лошажье-ослячьей кроватке и читал ПУШКИНА. Я ставила яблоко на черный сундук
возле кровати. Пока Алеша ел яблоко, я читала ему Пушкина вслух:

...- Тень Грозного меня усыновила.
Дмитрием из гроба нарекла.
Вокруг меня народы возмутила
И в жертву мне Бориса обрекла!
Царевич я.
Довольно, стыдно мне
Пред гордою полячкой унижаться.
Прощай навек....

Мой правильно - круглый мир полностью восстановился...
Яблоко, Курица, Пушкин...
Про Пушкина Алеша тоже написал стихотворение. Оно называлось " Пушкин".
Там были такие строчки:

...И я б на месте Кантемира
Стоял бы в стойле - конь стреноженный
Читатель мой, владыка мира
Веди меня тропой нехоженой

Пойду с тобой (куда прикажете?)
И за слепым пойду водителем
Из зерен нежити на пажити
Возьму Крылова в предводители

И паки Шаховскому кажется
Огромный дом горит в Коломне
в Обдорске прототипом вяжется
гранит, что спит в каменоломне

Воотще двенадцати коллегий
Фонвизин славит географию
и Баратынского элегии
Звучат как миру эпитафии

Языков пьян, Давыдов в лоскуты
и только трезвая Светлана...


Тут он остановился, и все остальное досочинил потом, в Париже.
Светлана. Это у Жуковского. У Пушкина была Людмила. ОНА ТОЖЕ БЫЛА -
КУРИЦА!

...Когда за курицей трусливой
Султан курятника спесивый,
Петух мой по двору бежал
И сладострастными крылами уже подругу обнимал...

Дальше налетел Коршун Черномор и унес ее!

Алеша писал про Пушкина, а я про Алешу. Мемуары в песнях. Каждый раз,
зацепляясь за какую-нибудь мелкую ерунду - например, слишком сухой воздух в
нашем лофте, от которого сохнут губы. И вдруг мысль - вот из-за него я живу
тут, губы сохнут, а скоро и морщины появятся...

СЛЫШИШЬ, ШАРМАНКА ПОЕТ ПОУТРУ?

Ты опрокинул, да я подотру.
Мне та не важно, что дом, что буфет
Вынь, обезьянка, счастливый билет!

Все та подружки - живут, как живут,
Все с молодыми под ручку идут
В шляпках нарядных гуляют оне...
Что же ты, Господи, вытянул мне?

Губы увяли, и голос поник...
Ходит по дому сердитый старик
Курит да кашляет, горькую пьет,
Сам не живет, да никак не помрет

Богом прошу,
Прибери его бог!
Каждому кину в окошко платок.
Там за окошком
Драгун и улан,
Слева гусар,
А направо - цыган.

Там за окошком - цыган и драгун...
Ходит по дому угрюмый колдун
То ли он леший, а то ли пророк?
Люди не знают и мне невдомек.

Коли не выпьет - с утра неживой,
К полночи пахнет болотной травой,
А на заре, когда тихо кругом -
Волчьим ребенком, да птичьим пером...

Птичьим пером да людской суетой,
Что ж ты все крутишься, шар голубой?
Хочешь упасть, да не можешь упасть...
Сладкая горечь - последняя власть.
Богом прошу
Прибери его бог!
Он на кладбище, а я за порог....
Да без него
Не прожить мне и дня.
Коль приберешь,
Прибери и меня!

Вот так я Алешу любила...
Прожили мы вместе почти год - спокойно и счастливо.
Алеша прозвал меня Джульеттой - в честь героини фильма "Джульетта и
духи" и всех остальных Бедных девушек, которых играла Джульетта Мазина.
Внешне мы с ней не похожи, но внутренне - ясно, что это один клинический
случай.
Впоследствии таким именем - "Джульетта и Духи", стало называться
небольшое издательство, которое я соорудила прямо в лофте. Вообще вся моя
деятельность стала так называться. То ли это моя организация я - Джульетта,
и Духи (все эти несостоявшиеся любовники), то ли это мой бренд? Что такое
"бренд" я не вполне понимаю, но слово подходящее, потому что на "бред"
похоже.
Жизнь вокруг текла по Законам Мирного Времени - мы собирались на крыше
нашей старой фабрики и выпивали все вместе. Вся наша "Рашн Моб" - сувенирный
набор "Куколки в костюмах народов СССР", и примкнувшие к нам ирландцы - они
поняли что у нас - Ирландская Загадошная Душа, и всегда пили с нами, только
обижались, что все по русски. Алеша перевел на русский ихний "Шумел камыш"
(песня для исполнения пьяным хором) - "Молли Молон":

..Я в Дублине встретил
Прелестную Молли
Тележку катила она пред собой
Она продавала нам свежую рыбу
"Живые улитки!" - кричала она...

...Там, откуда мы были родом - все опять встали на межу.
"За межу!".
Сжатые губы. Руки сжимают Калашникова. "Сдохнут, не дождуться!".

А мы - вот тут все вместе. Мы - художники. У нас шашлыки и нам весело.
Панимаэшь, он так любил эту бабу, что приезжал к ней каждое утро под
окно, он приезжал и пел песни. Лошадь под ним была такая старая, что спина
ее напоминала продавленную раскладушку...
Это рассказывает художник чечен. Учился у нас в Академии. Русский у
него - замечательно СВЕЖИЙ, как наверное был когда-то у Бабеля. Трофейный
язык - его любишь как любовницу - больше жены.
....................................................................................
Слушай, я хочу перевести стихи чеченских поэтов. Я считаю, что долг
русского поэта сейчас переводить чеченскую поэзию! Я найду их стихи в
Интернете...
Чиво?
Это Вадик Месяц. Папа у него академик. Физик из организации "Физики
мира против войны". Они побольше нашего понимают в современной войне -
физики эти. И совсем уж сильно ее боятся.
Огромный сибирский Месяц - русофил, юдофил, американофил - вообще
какой-то жизнефил, бесконечный. Похож на мою Полю. Нет, Поля на него - она
все же младше лет на десять. Оба большие человечьи собаки - такие люди
всегда добрые.
Месяц все время переводит взад-вперед русские и американские стихи -
для установления Мира на всей Планете и Дружбы Народов. Он написал чудную
поэму о том, как однажды ему удалось возглавить стаю гусей, потерявшихся в
Централ-Парке.

ДРУГ МОЙ ЛАПЧАТЫЙ...

Гусь единственный
Полетишь - долгим небом выстони,
Как мы в гоготе людям верили
Потрохами своими, перьями.

Он привел гусей к Пенсильванской Железной Дороге и там сдал вожаку в
целости и сохранности.
Месяц очень серьезно относиться к моему творчеству. Благодаря этому
факту - на меня уже начали косо поглядывать многие наши поэты. Если так
пойдет дальше - он мне может всю Ахматову зашухарить.
Выглядит это обычно так : сидим себе - поэты - пьем с какими- нибудь
Гостями Нашего Города. Входит опоздавший Месяц, ( с Ласточкой - это у него
жена такая). Выпив пару рюмок, он начинает:
Посмотрите на эту женщину....
Теперь я уже знаю, что за этим последует, и стремглав убегаю вниз в
женский туалет, а Месяц продолжает:
Она скромно сидит (сидела) - между нами. Вы даже забыли ей налить, (не
забыли, я просто всегда выпиваю, не дождавшись тоста!), а что есть вы все?
Мы все? Да неужели вы не понимаете, что мы всего лишь современники этой
женщины! Ее песни - они будут всегда, а от нас что останется ? Вот эти
книжонки ? Стишки эти?....

И так далее, в том же духе. Самое ужасное, что никакой Нашеахматовой,
никаких упоминаний о близости к голодной смерти - то есть - Нормальная
Скромная Правда обо мне. В результате, когда я возвращаюсь из туалета - мне
уже действительно больше не наливают. И вообще слегка отсаживаются, а
Заморский Гость, который обычно не только поэт, но и главный редактор
какого-нибудь важного органа печати, типа "Поэтическая Вселенная" или
"Московская Поэзия" и всех поэтов знает поименно, а обо мне никогда не
слыхивал, начинает чрезмерно мне улыбаться, с тем неприятно-участливым
выражением, которое принято вешать на рожу при общении с психами.
При этом с Месяца - предводителя гусиной стаи, естественно, как с гуся
вода!
Он был в меня влюблен немного. Потому что однажды красное платье
надела. Деревенский человек, если уж надела красное платье - он всяко
влюбиться.
Песни Месяца о войне такие прекрасные. Лучше моих.

....Сколоти ж ты мне острог
Из еловых, из досок
Отправляясь в путь,
Солдатик, не забудь
Синим крестиком цветок...

Я не нашел в Интернете никаких чеченских стихов. Но ведь если есть
народ, язык - должны быть стихи!
Да не лезь ты в это дело! Какие на хуй стихи? Там много всего,
понимаешь: кровь, власть, деньги, наркота, оружие, ислам - все наворочено,
только не стихи! Там -ВОЙНА!
На войне есть стихи: "Землянка"...
"Лили марлен"... Вадик, оставь эту хрень. Не нашел в Интернете!
Удивительно, как
это поэты где-нибудь в Грозном не подсуетились стишки в Интернет
запихать, у них там что - с Интернетом что - ли плохо? И с чего бы это?
Мешает что ли?
Вадик, ты можешь делать в этой ситуации только одно, если действительно
хочешь что-то делать. Бороться за то, чтобы россиянин, не желающий в этом
участвовать имел бы такую возможность. Там всюду есть кого ненавидеть и есть
кого жалеть - но мы ничего с этим не сделаем. Будут воевать и всегда будут
воевать и столько, сколько им нужно. И никого не ебет эта детская слеза.
Кроме Федор Михалыча...
В Америке стоял шухер пока участие в этих набегах по устройству счастья
всей планеты, было обязательным. А теперь всем по фигу. Потому что если этот
Джонни там быть не хочет - он там не будет. Это уже что-то. Борьба за мир -
это все крик в небо. А надо - подмести под ногами. Обязательную воинскую
повинность - в России сейчас не отменят. Единственная реальность -
Альтернативная служба...

...Как на левом крае Дона
Как на правом крае Дона
Сколько б хлопцев не косило
Бабы с мертвыми не спят
Бедный странник - полушошник
Из товарного вагона
Выходи к райским воротам
Да бреди куда глаза глядят!

Вот такие песни пишет Месяц. Войну он не любит. Любит Ласточку. Мэйк
лав, нот вор, Месяц! Я тоже постараюсь...

АЛЬТЕРНАТИВНАЯ СЛУЖБА.

Альтернативную службу, несмотря на зрелый возраст, пришлось проходить в
Джерси-Сити Володе Звонареву. Звучит странно, но буду рассказывать все
НЕ ПО ПОРЯДКУ!

Жили мы с Алешей хорошо и счастливо и действительно НИКОГДА НЕ УМЕРЛИ
НИ В ОДИН ДЕНЬ, а живем себе оба до сих пор.
Но я в промежутке - все же чуть не умерла. Алеша тоже пару раз в своей
жизни чуть не умер и даже лишился некоторых внутренних органов. И я над этим
прискорбным фактом вдоволь посмеялась в своей книге "Мечта о лошади".
Конешно, нехорошо смеяться над такими вещами - и мне немедленно было на это
указано - я долго болела, а когда выздоровела - то и сама уже не могла
похвастаться полным набором внутренних органов.
Когда я заболела, меня, конешно стали лечить. И в конце концов
вылечили.
Три месяца мучили каждый день, а потом сказали - все, мол, в порядке,
поздравили с возвращением ДЕВСТВЕННОСТИ - охуенный подарок в 40 лет, и
велели теперь приходить в себя, а к ним - через полгода на проверку.
Алеши к тому времени в лофте уже не было - он застрял в Париже, и об
этом я потом расскажу. Я тоже поехала к нему в Париж, но из-за болезни
пришлось вернуться.
Я вернулась и еще немножко пожила у себя - пока проходила всякие
анализы и проверки. А уж потом мне пришлось жить у родителей - от них
быстрее было ездить в госпиталь каждый день.
Пока я еще у себя жила - мы познакомились с Володей Звонаревым и быстро
подружились. Во мне сразу забрезжила надежда на очередную романтическую
историю - Володя знаменитый писатель и художник, вот думаю - теперь я Ирке
докажу, что моя идея насчет "Нашей Ахматовой" - полностью работает.
Тем более, Володе страшно понравились мои песни.
Тем более, я была похожа на его жену Аришу - которая сама-себе - живая
легенда и "Наша Ахматова". Чем-то мы с ней смахиваем друг на друга чисто
внешне - все какие-то неясные цитаты из Гойи - длинный нос, каштановые
локоны и узкие черный глаза...
Вообшем, как и в предыдущих случаях - мне казалось, что есть верный
шанс.
Нужно только слегка привести в порядок здоровье.
Плохо было то, что болезнь моя гнездилась вот именно в том самом месте,
без которого в телесной любви - не обойдешься. Попадаются, конешно всякие
распутники, содомиты и прочие ПИДАРАСЫ, которые отлично обходятся разными
другими частями тела, но я - порядошная Бедная девушка все же привыкла
заводить романы по старинке, имея в своем распоряжении - какую-никакую, но
все же...
Кроме того, по мере развития восстановительных работ, производимых
госпиталем - мой организм - день за днем разрушался, и я довольно быстро
пришла в полную телесную негодность.
Володя как раз за это время успел в меня влюбиться и обо мне
возмечтать. Пока я жила у родителей, он переселился в лофт и занял, пустую
алешину спальню. Там он мирно писал картины - готовился к выставке. Иногда
родители привозили меня с ним повидаться, но в основном наше общение
происходило по телефону. Когда курс лечения кончился, и ездить в госпиталь
больше было не нужно, Володя стал убеждать меня вернуться обратно в лофт.

Ты же знаешь, Коля Решетняк знаток альтернативной медицины,
микробиотики и всяких других японских штучек. Это то, что тебе сейчас нужно.
Мы с Колей тебя в два счета поставим на ноги. Я поменял билет. Буду тут еще
два месяца. За пару недель мы с Решетняком поставим тебя на ноги, а потом -
ВСЕ будет! И вообще - гулять, в кино ходить, как положено. Концерт
митьковской песни устроим...

Звучит здорово. Вообщем привозят меня в лофт. На попечение Володи.
Ну, радиация - она и есть радиация. Волосы лезут пучками. Совсем,
действительно не вылезли - но по всей голове просвечивают пустоты. Есть - я
не могу ничего. И даже когда я ничего не ем - все равно рвет непрерывно. И
понос - тоже неизвестно с какого херу.
Ходить я естественно тоже не могу. Но и сидеть не особенно. Говорить
тоже почти не могу. Я все время на обезболивающих таблетках. Потому что все
внутри пожжено и все время боль. От таблеток - она не острая - ноющая. Но
все время. И вот тут я обнаруживаю две последние вещи, которые остаются в
человеке, когда тело уже почти сошло на нет - сексуальность и чувство юмора.
Об этом писали.
Гесс - комендант Освенцима все поминал эту странную особенность
человека в своих знаменитых мемуарах. Поражался, считал это чисто еврейской
особенностью, глупости - это было и с поляками и с цыганами... и с немцами
было бы, если бы им предоставили такую возможность...
Вообщем когда я не плачу, а плачу я очень много, я пытаюсь веселиться.
Или мечтаю о Володе. Упражняюсь в остроумии.
У тебя со Звонаревым роман?
А то!
А как ты умудряешься?
Что ты хочешь сказать? Что я не могу ходить, сидеть, разговаривать и
вообще могу только лежать в темной комнате на спине? Но для романа - женщине
единственное, что нужно - это ЛЕЖАТЬ В ТЕМНОЙ КОМНАТЕ НА СПИНЕ!
В ответ - полное веселье и хохот. О том - ЧТО у меня внутри - народ не
знает. Знают только, что лежу в лежку с поносом и рвотой. Моя репутация
Знаменитой Бляди - растет и крепнет. Старец Алеша, теперь вот - Звонарев. Я
- местная Мессалина. Здорово...

Решетняк принес две книжки. Одна по микробиотике. Володя каждый день
готовит бурый рис. Дико сложным правильным методом. Постепенно я начинаю
есть. Туалет у нас далеко в коридоре. Теперь уже нужны два ведра. Чтоб не
так часто таскать их в коридор. Володя по-прежнему пытается писать картины.
У них митьковская выставка на носу.
Ну, как? Как ты чувствуешь, у тебя там заживает?
У меня там - ДЕВСТВЕНОСТЬ. Это - сокровище, между прочим. И я сильно
подумаю о том, кому его отдать. Я где-то читала, что девственность можно и
продать неплохо...
В госпитале - мне выдали на прощанье две длинные коробочки.
Вот это - вам. МИДИУМ и СМОЛ. Это надо вставлять два раза в неделю.
Сначала по две минуты, потом по четыре. А впоследствии - три раза в неделю.
По пять минут.
В коробочках лежат пластмассовые штучки, похожие видом и размером на
стеариновые свечи. Только конец закруглен.
То есть я должна вставлять эти пластмассовые хуи...
Медсестра испанка смеется.
Больная, перестаньте меня смешить! Это не то, что вы говорите. Это -
вот читайте:
РАСШИРИТЕЛЬ ВАГИНАЛЬНОГО ОТВЕРСТИЯ. Размер - СМОЛ. Второй - МИДИУМ.
Маленький, значит и средний....
А чего это так? Чего большой-то не дали? ЛАРДЖ который?
Вы сначала попробуйте с этими. Если вам понадобиться ЛАРДЖ, приходите.
Мы выдадм.
Однажды я попробовала - который СМОЛ - он не входит даже на пару
сантиметров. Нет уж, лучше об этом вообще не думать. Как будто я русалка.
Которую еще и рвет непрерывно. Беременная русалка с токсикозом... но если
русалка - как она тогда беременная? Все, это я брежу. Но думать о плохом -
нельзя.
Вот вторая колина книжка.
ДИАГНОСТИКА КАРМЫ. Доктор Лазарев.
Доктор Лазарев - он, конешно моего поля ягодка - нормальное питерское
ебанько. Но ебанько он - в нужную сторону. И я ему верю! Он пишет, что моя
болезнь - от обид. И еще от презрения к мужчине. Сильной женщины к слабому
мужчине. Ничего такого мне больше нельзя, иначе я опять заболею.
Звонарев - мужчина не то что бы слабый, но какой-то бесхозяйственный.
Опять же он в чужой стране и плохо изъясняется на местном наречии.
Что ты принес! Я же тебе сказала - УКРОП! А это - ПЕТРУШКА!
Откуда я знаю, как ОНИ называются по-английски?
Зачем? Там супермаркет! Идешь и берешь!
Откуда я знаю, как ОНИ выглядят?
Ты укропа не видел?
Видел! Нарезанный... сверху на картошке. Или в супе...
Ужас какой! Бедная Ариша! Вот смотри - вот Доктор Лазарев пишет:
Презрение к мужчине! Ты своей бестолковостью добьешься. Доведешь меня до
того, что опять почувствую Презрение к мужчине. И вся моя болезнь вернется!
Дай бумагу, я тебе нарисую укроп... Вот, иди и без укропа не возвращайся!
У Звонарева плохо получается быть сиделкой, кухаркой и горнишной. Он
привык быть сначала работником котельной, а потом уж сразу - Гением Русской
Культуры. Кроме того - он бывший алкоголик и привык, что главный больной в
доме - это он. А тут - все наоборот. Володя мужественно таскает эти ведра и
переносит мой тихий плач. Но с хождением в магазин - полный завал.
А между тем все становится не лучше, а хуже. Начинается кровь. Она льет
- как из ведра. И в ведро! Потом уже Ирочка прислала мне из Ниццы - еще одну
японскую книжку, и там я наконец прочла, что так и должно быть. И все это не