Бэлоу Мэри. Тайная жемчужина

   – Не только фортепиано – самое дорогое, что у меня есть, – сказала она, глядя на верхнюю пуговицу его жилета. – Вот это письмо – тоже. Поэтому оно здесь и лежит.
   – Флер… – прошептал он.
   Она опустила глаза: ей не хотелось, чтобы он заметил в них слезы. Но она не стыдилась своей любви к нему – ведь она сказала, что будет любить его.
   И тут Флер увидела, как герцог отбросил письмо в сторону. А потом он приблизился к ней, и она почувствовала, как его сильные руки обняли ее за плечи.
   Флер поняла, что вот-вот разрыдается. Она тихонько всхлипнула, но все же взяла себя в руки.
   – Любовь моя… – прошептал герцог.
   Он взял в ладони ее лицо и заглянул ей в глаза.
   Он знал: если Флер сейчас оттолкнет его, то все будет кончено. Но она должна знать, что он не забыл ее, что любит больше жизни и будет любить вечно.
   Флер прикусила верхнюю губу и прикоснулась дрожащей рукой к его груди.
   – Я люблю вас. Флер. Ничего не изменилось с тех пор, как я сказал вам это в первый раз. И никогда не изменится.
   – О… – Она не нашла других слов, но тотчас же почувствовала, что ей хочется обнять его и крепко к нему прижаться.
   И тут герцог склонился над ней, и их губы слились в поцелуе.
   А потом он обнял ее одной рукой за плечи, другой – за талию и привлек к себе. Он все крепче прижимал ее к груди, и вскоре она успокоилась.
   – Я тоже люблю вас, – прошептала она; ее руки обвили его шею. – Я ни на миг не переставала любить вас. И письмо не всегда лежало рядом с вазой. Только днем. На ночь я забирала его к себе под подушку.
   – Фортепиано вы, разумеется, не могли положить туда же, – улыбнулся герцог.
   – Она весело рассмеялась.
   Герцог тоже засмеялся и еще крепче прижал ее к себе.
   – Флер, – сказал он ей на ухо, – трудно поверить, но я впервые засмеялся за этот год.
   Она чуть отстранилась и посмотрела ему в глаза.
   – Я думала, что никогда больше вас не увижу. Когда вы в то утро так сжали мне руки, что чуть не сломали пальцы, а потом вскочили в свой экипаж и уехали.., мне показалось, что я больше никогда вас не увижу.
   – Ну, это не было бы трагедией, – усмехнулся герцог. – Я не из тех, на кого приятно смотреть.
   – Не знаю… – Она склонила голову к плечу. – Вы так думаете? А для меня вы – весь мир.
   – Темный мир, весь покрытый рубцами.
   – Прекрасный мир, – сказала она. – Ваше лицо… Я люблю его больше всего на свете.
   Герцог вдруг подхватил ее на руки и, усевшись на софу, усадил к себе на колени.
   – Догадайтесь, что у меня в кармане, – сказал он.
   – Не знаю. – Она улыбнулась. – Украшение, которое вы купили для меня?
   – Нет. Попытайтесь еще раз.
   – Не знаю… Как же я могу догадаться?
   – Но вы должны знать. Что я привез с собой, если наконец-то приехал к вам?
   Она покачала головой и снова улыбнулась.
   – Специальное разрешение, – сказал герцог. – Специальное разрешение на брак. Так что теперь я могу назвать вас своей, если только вы скажете «да».
   – Адам… – Она прикоснулась к его шраму. – О Адам…
   – Так вы согласны? – спросил он. – Вы согласны выйти за меня замуж, Флер? Я знаю, что я не такой уж большой приз, и вы тоже об этом прекрасно знаете. Но я буду любить вас всегда, и вы станете герцогиней, хозяйкой Уиллоуби. Вы согласны, Флер?
   – Адам… – Она провела пальцем по шраму. – Подумайте как следует, прошу вас. Вспомните о том, что вы знаете обо мне, о том, кем я была и кем стала.
   – Проституткой? – Герцог заметил, что Флер залилась краской. – Так вот, – продолжал он, – я требую, чтобы вы внимательно меня выслушали. У Сибиллы была чахотка. Но все-таки у нее еще оставался шанс… Во всяком случае, она могла рассчитывать на мою поддержку и на любовь Памелы.
   Но Сибилла разочаровалась во всем, она утратила интерес к жизни и даже на Памелу уже не обращала внимания. А когда получила известие о смерти Томаса, решила, что ей больше незачем жить.
   – Несчастная женщина, – вздохнула Флер. – Мне ее очень жаль, Адам.
   – Мне тоже. Но выслушайте меня, Флер. Тогда, в Лондоне, вы оказались в ужасной ситуации. Но вы не сдались, вы боролись за жизнь и делали все, чтобы выжить. Мне очень жаль Сибиллу. Жаль, но не более того. А вас, Флер, я уважаю. Уважаю за выдержку и мужество.
   Она судорожно сглотнула.
   – Возможно, вы так говорите потому, что знаете: вы были у меня единственным мужчиной. А что бы вы сказали, если бы у меня их было множество?
   – Не надо об этом, – сказал он. – До женитьбы, Флер, я спал со многими женщинами. Даже не помню, сколько их было. Что вы на это скажете?
   Она немного помолчала, потом сказала:
   – Не надо об этом.
   – И вы ведь все равно любите меня?
   – Конечно. – Она провела ладонью по его щеке. – Все это в прошлом, Адам. Я не могла ничего с этим поделать, а вы теперь ничего не можете изменить. Меня не тревожит ваше прошлое.
   – А меня – ваше. Вы согласны стать моей герцогиней, Флер?
   – А Памела? – спросила она.
   – Она немного беспокоилась, думала, что мне не очень-то хочется, чтобы вы стали ее мамой. Но я заверил ее в том, что именно этого хочу больше всего на свете, – улыбнулся герцог.
   – Она обожала свою мать, – заметила Флер.
   – Да, и всегда будет ее любить, – сказал он. – Нам надо сделать так, чтобы Памела никогда не забывала свою мать. Флер. И надо надеяться, что она никогда не узнает всей правды. Она должна думать о Сибилле как о преданной матери, красивой и порядочной женщине. Вы никогда не замените ей мать, но можете стать хорошей мачехой. И я уверяю вас: она будет любить вас обеих.
   Флер положила голову ему на плечо.
   – Так вы согласны стать моей женой?
   – Да, – ответила она, закрыв глаза.
   Герцог уткнулся лицом в ее волосы и тоже закрыл глаза.
   Он молчал, потому что знал: в этот момент им не нужны слова: они понимают друг друга без слов. Так же было и в ту памятную ночь, год назад.
   – Я должен сделать признание, – проговорил он наконец. – Я боялся получить от вас письмо, в котором вы сообщали бы мне, что беременны. Боялся получить его – и в то же время страстно желал, чтобы это произошло. Вы видите, какой я эгоист?
   – Я заплакала, когда поняла, что не беременна.
   Он засмеялся, взял ее за подбородок и поцеловал.
   – Надо побыстрее сделать так, чтобы у нас появился ребенок.
   – Побыстрее? – Переспросила она, жарко дыша ему в шею.
   – Сегодня. В нашу первую брачную ночь, – сказал он. – Я не очень тороплюсь?
   – Сегодня? – прошептала она.
   – Можно подождать, если хотите. Мы можем назначить день венчания. Можно устроить это в Лондоне и пригласить всех знакомых. Возможно, и сам король придет, если мы его пригласим. Но я предпочел бы сделать это побыстрее. Мы можем провести нашу ночь прямо здесь, в коттедже. Здесь найдется комната для Памелы?
   – Да, – сказала Флер. Она провела пальцем по его губам. – Я мечтала о том, чтобы вы, Адам, остались здесь, со мной. Я мечтала об этом, лежа в холодной постели.
   – Сегодня она не будет холодной, любовь моя. Мы согреем ее. И вам больше не придется мечтать. Все будет происходить наяву.
   – Я не стану сегодня прятать под подушку ваше письмо.
   И фортепиано тоже.
   Они засмеялись и обняли друг друга.
   – Адам, мне было так одиноко без вас! Мне показалось, что прошла целая вечность.
   Он взял в ладони ее лицо. Они посмотрели друг другу в глаза и улыбнулись.
   – Не будет больше одиночества, Флер.
   И он снова поцеловал ее.