Страшней ему не стало (потому что страшнее не бывает... он рассмеялся
сухим каркающим смехом). Как завороженный, он наблюдал плавно усиливавшиеся
вспышки... затем, подчинившись внезапному импульсу, задул свечу.
Стены то выступали из темноты, то поглощались ею. Розовые зайчики,
разбросанные хрустальной люстрой по углам комнаты, то вспыхивали, то гасли.
"Камень хочет, чтобы я его коснулся, -- откуда-то понял Виктор. --
Чтобы я коснулся его и Норы. Одновременно. И тогда Нора..."
Он изо всех сил зажмурился и затряс головой, стряхивая наваждение.
Камень не может ничего хотеть!...
КАМЕНЬ НЕ МОЖЕТ НИЧЕГО ХОТЕТЬ!!!...
Виктор ударил кулаком по столу и открыл глаза.
Камень может только одурманивать, отравлять и отбирать у человека
энергию, волю к жизни. Он может только убивать. Если Виктор коснется Камня,
он умрет так же, как Нора. Нору уже не спасти. А у Виктора есть Малыш.
Да, правильно: У НЕГО ЕСТЬ МАЛЫШ!
Виктор рассмеялся диким, хриплым смехом: как все оказалось просто!
Он сунул телефон в карман: Камень должен быть уничтожен. Оставлять его
в живых нельзя, иначе через сто лет он убьет опять!...
Чем растворяются камни, минералы?!... Щелочью?... Кислотой?... Что есть
камни и минералы -- оксид кремния, силикаты металлов?...
Плевать!... Разберемся потом.
Он поискал глазами и тут же нашел на полу, рядом с ножкой стола банку
из-под Камня -- поднял и осторожно опорожнил в нее содержимое салатницы. Где
крышка, тоже на полу?... Виктор тщательно закупорил банку. Камень освещал
ему дорогу до самого выхода из магазина, однако на улице то ли погас, то ли
его свечение потерялось в лучах фонарей. Обыденные звуки города обступили
Виктора, но, по контрасту с только что увиденным, казались нереальными.
Всегдашний туман уже снизошел на Зурбаган, усиливая ощущение нереальности до
уровня сюрреальности.
Пряча глаза и укрывая банку с Камнем от прохожих, Виктор прошел двести
ярдов до машины, открыл багажник, поставил туда банку и припер случайно
завалявшейся сумкой, чтобы не перевернулась. Кажется, все... можно вызывать
полицию. (У него в голове -- монотонно-бесконечной скороговоркой -- раз за
разом проворачивалась фраза: "Камень должен быть уничтожен, иначе через сто
лет он убьет опять. Камень должен быть уничтожен...") Виктор захлопнул
багажник и, вытаскивая на ходу телефон, зашагал по направлению к "Шкатулке".
Мимо него прошли, обнявшись, двое влюбленных. По другой стороне улицы,
еле различимая в тумане, со смехом пробежала стайка детей.
Следствие по факту смерти Норы было коротким: при вскрытии у девушки
нашли обширный инфаркт, и коронер без колебаний вынес вердикт "смерть ввиду
болезни". На похороны пришли только Виктор, Ингрид и представитель Бюро
Учета Населения... А перед тем, как гроб уехал на конвейере в глубь
крематория, Виктор заметил на шее Норы пятнышко крови -- там, где он тронул
ее порезанной рукой (голову девушки, видимо, в морге не обмывали). После
окончания похорон Ингрид и он обменялись телефонами, однако так друг другу и
не позвонили.
Завещания Нора не оставила, да и родственников у нее не обнаружилось, в
результате чего ее имущество отошло в казну. То, что имело антикварную или
художественную ценность, было продано с аукциона (Виктор купил на память
медную чашу, в которой Нора жгла свои экзотические порошки), а "Шкатулка"
поступила в распоряжение Муниципалитета в качестве жилья для малоимущих.
После смерти Норы семейная жизнь Виктора нормализовалась и даже
улучшилась. Оснований подозревать Клару в изменах у него не возникает...
впрочем, он за ней не очень-то следит -- вопрос о ее верности почему-то
потерял для него важность. Но, что особенно ценно, высокие моральные устои
нисколько не стесняют Кларину карьеру: в течение года после описанных
событий жена Виктора получила главные роли в двух новых спектаклях и одном
фильме.
Карьера Виктора тоже развивается успешно: вскоре после Нориной смерти
он стал начальником отдела, а через два года -- вице-директором всей
компании. Непосредственно химией он уже не занимается; его обязанности --
определение стратегии, координация и другие общие вопросы.
Переход Виктора на административную работу и, соответственно, потеря
доступа к лабораторному оборудованию положили конец его попыткам разгадать
секрет Камня... впрочем, к тому времени у него все равно уже кончились идеи.
Никаких вредных веществ Камень не выделял, а равно не являлся
пьезокристаллом, так что в "защитной" жидкости (на поверку оказавшейся
глицерином с примесью какого-то органического красителя) не было нужды. В
результате, Норина легенда полностью потеряла привязку к реальности.
Заметим, однако, что Виктор ни разу не коснулся Камня без перчаток -- но это
скорее результат суеверия, чем научно обоснованное опасение.
И все же эта история не прошла для Виктора бесследно. Примерно раз в
три-четыре месяца ему снится один и тот же сон: будто он идет по кладбищу.
Вокруг темно, поздний вечер. С неба сыпется ледяной дождь. От зазубренного
силуэта церкви, застывшего вдали, плывут глухие стоны колокола. Виктор
пронизывает лабиринт темных аллей, потом минует фонтан (бьющие вверх струи
смешиваются с падающим дождем, оставляя почему-то ощущение попусту
растраченных усилий). Наконец Виктор останавливается перед невысокой, в
человеческий рост стеной. Вызолоченные буквы тускло блестят на черном
мраморе: имя, фамилия, год рождения, год смерти; в маленьком фарфоровом
медальоне -- смуглое лицо в обрамлении ореола волос. Васильковые глаза Норы
смотрят мимо Виктора... он шагает вправо, пытаясь поймать взгляд девушки,
потом влево... но, где бы он ни стоял, та смотрит чуть выше его плеча. На
мраморной полке под медальоном лежит ярко-пунцовая роза: кончики лепестков
слегка завернулись внутрь -- вероятно, от холода.
Зачем Виктор сюда пришел?...
Он с недоумением подносит к лицу руки: в его пальцах зажата банка с
Камнем. Камень испускает слабое пульсирующее свечение -- имена мертвых,
начертанные на стене, то выступают из сумрака, то растворяются без следа.
Розовые блики играют на поверхности черного мрамора. Ну да, правильно: после
смерти Люцц Ферр возвращается в опустевшее гнездо, чтобы воссоединиться со
своей возлюбленной. Виктор раскупоривает банку -- ему страшно, но выбора нет
-- он с усилием проталкивает ладонь в узкое горлышко и... просыпается.
С минуту он лежит неподвижно, прислушиваясь к мирному сопению Малыша за
стеной. Стараясь не слышать мерного дыхания Клары на другом конце кровати.
Потом спускается на первый этаж, включает телевизор и достает из бара
коньяк: он знает, что сегодня ему не уснуть.
Банка с Камнем пылится у него в чулане, на самой верхней полке.
сухим каркающим смехом). Как завороженный, он наблюдал плавно усиливавшиеся
вспышки... затем, подчинившись внезапному импульсу, задул свечу.
Стены то выступали из темноты, то поглощались ею. Розовые зайчики,
разбросанные хрустальной люстрой по углам комнаты, то вспыхивали, то гасли.
"Камень хочет, чтобы я его коснулся, -- откуда-то понял Виктор. --
Чтобы я коснулся его и Норы. Одновременно. И тогда Нора..."
Он изо всех сил зажмурился и затряс головой, стряхивая наваждение.
Камень не может ничего хотеть!...
КАМЕНЬ НЕ МОЖЕТ НИЧЕГО ХОТЕТЬ!!!...
Виктор ударил кулаком по столу и открыл глаза.
Камень может только одурманивать, отравлять и отбирать у человека
энергию, волю к жизни. Он может только убивать. Если Виктор коснется Камня,
он умрет так же, как Нора. Нору уже не спасти. А у Виктора есть Малыш.
Да, правильно: У НЕГО ЕСТЬ МАЛЫШ!
Виктор рассмеялся диким, хриплым смехом: как все оказалось просто!
Он сунул телефон в карман: Камень должен быть уничтожен. Оставлять его
в живых нельзя, иначе через сто лет он убьет опять!...
Чем растворяются камни, минералы?!... Щелочью?... Кислотой?... Что есть
камни и минералы -- оксид кремния, силикаты металлов?...
Плевать!... Разберемся потом.
Он поискал глазами и тут же нашел на полу, рядом с ножкой стола банку
из-под Камня -- поднял и осторожно опорожнил в нее содержимое салатницы. Где
крышка, тоже на полу?... Виктор тщательно закупорил банку. Камень освещал
ему дорогу до самого выхода из магазина, однако на улице то ли погас, то ли
его свечение потерялось в лучах фонарей. Обыденные звуки города обступили
Виктора, но, по контрасту с только что увиденным, казались нереальными.
Всегдашний туман уже снизошел на Зурбаган, усиливая ощущение нереальности до
уровня сюрреальности.
Пряча глаза и укрывая банку с Камнем от прохожих, Виктор прошел двести
ярдов до машины, открыл багажник, поставил туда банку и припер случайно
завалявшейся сумкой, чтобы не перевернулась. Кажется, все... можно вызывать
полицию. (У него в голове -- монотонно-бесконечной скороговоркой -- раз за
разом проворачивалась фраза: "Камень должен быть уничтожен, иначе через сто
лет он убьет опять. Камень должен быть уничтожен...") Виктор захлопнул
багажник и, вытаскивая на ходу телефон, зашагал по направлению к "Шкатулке".
Мимо него прошли, обнявшись, двое влюбленных. По другой стороне улицы,
еле различимая в тумане, со смехом пробежала стайка детей.
Следствие по факту смерти Норы было коротким: при вскрытии у девушки
нашли обширный инфаркт, и коронер без колебаний вынес вердикт "смерть ввиду
болезни". На похороны пришли только Виктор, Ингрид и представитель Бюро
Учета Населения... А перед тем, как гроб уехал на конвейере в глубь
крематория, Виктор заметил на шее Норы пятнышко крови -- там, где он тронул
ее порезанной рукой (голову девушки, видимо, в морге не обмывали). После
окончания похорон Ингрид и он обменялись телефонами, однако так друг другу и
не позвонили.
Завещания Нора не оставила, да и родственников у нее не обнаружилось, в
результате чего ее имущество отошло в казну. То, что имело антикварную или
художественную ценность, было продано с аукциона (Виктор купил на память
медную чашу, в которой Нора жгла свои экзотические порошки), а "Шкатулка"
поступила в распоряжение Муниципалитета в качестве жилья для малоимущих.
После смерти Норы семейная жизнь Виктора нормализовалась и даже
улучшилась. Оснований подозревать Клару в изменах у него не возникает...
впрочем, он за ней не очень-то следит -- вопрос о ее верности почему-то
потерял для него важность. Но, что особенно ценно, высокие моральные устои
нисколько не стесняют Кларину карьеру: в течение года после описанных
событий жена Виктора получила главные роли в двух новых спектаклях и одном
фильме.
Карьера Виктора тоже развивается успешно: вскоре после Нориной смерти
он стал начальником отдела, а через два года -- вице-директором всей
компании. Непосредственно химией он уже не занимается; его обязанности --
определение стратегии, координация и другие общие вопросы.
Переход Виктора на административную работу и, соответственно, потеря
доступа к лабораторному оборудованию положили конец его попыткам разгадать
секрет Камня... впрочем, к тому времени у него все равно уже кончились идеи.
Никаких вредных веществ Камень не выделял, а равно не являлся
пьезокристаллом, так что в "защитной" жидкости (на поверку оказавшейся
глицерином с примесью какого-то органического красителя) не было нужды. В
результате, Норина легенда полностью потеряла привязку к реальности.
Заметим, однако, что Виктор ни разу не коснулся Камня без перчаток -- но это
скорее результат суеверия, чем научно обоснованное опасение.
И все же эта история не прошла для Виктора бесследно. Примерно раз в
три-четыре месяца ему снится один и тот же сон: будто он идет по кладбищу.
Вокруг темно, поздний вечер. С неба сыпется ледяной дождь. От зазубренного
силуэта церкви, застывшего вдали, плывут глухие стоны колокола. Виктор
пронизывает лабиринт темных аллей, потом минует фонтан (бьющие вверх струи
смешиваются с падающим дождем, оставляя почему-то ощущение попусту
растраченных усилий). Наконец Виктор останавливается перед невысокой, в
человеческий рост стеной. Вызолоченные буквы тускло блестят на черном
мраморе: имя, фамилия, год рождения, год смерти; в маленьком фарфоровом
медальоне -- смуглое лицо в обрамлении ореола волос. Васильковые глаза Норы
смотрят мимо Виктора... он шагает вправо, пытаясь поймать взгляд девушки,
потом влево... но, где бы он ни стоял, та смотрит чуть выше его плеча. На
мраморной полке под медальоном лежит ярко-пунцовая роза: кончики лепестков
слегка завернулись внутрь -- вероятно, от холода.
Зачем Виктор сюда пришел?...
Он с недоумением подносит к лицу руки: в его пальцах зажата банка с
Камнем. Камень испускает слабое пульсирующее свечение -- имена мертвых,
начертанные на стене, то выступают из сумрака, то растворяются без следа.
Розовые блики играют на поверхности черного мрамора. Ну да, правильно: после
смерти Люцц Ферр возвращается в опустевшее гнездо, чтобы воссоединиться со
своей возлюбленной. Виктор раскупоривает банку -- ему страшно, но выбора нет
-- он с усилием проталкивает ладонь в узкое горлышко и... просыпается.
С минуту он лежит неподвижно, прислушиваясь к мирному сопению Малыша за
стеной. Стараясь не слышать мерного дыхания Клары на другом конце кровати.
Потом спускается на первый этаж, включает телевизор и достает из бара
коньяк: он знает, что сегодня ему не уснуть.
Банка с Камнем пылится у него в чулане, на самой верхней полке.