Мэтью прижал ее к себе и поцеловал в макушку.
— Мэри, иди сюда. Гарольд ждет тебя, — раздался чей-то голос. — Где ты там замешкалась, девчонка? Или тебе надо дать шлепка?
Кларисса задрожала, вытирая щеки и явно намереваясь бежать, но Мэтью удержал ее.
— Если ты хоть пальцем дотронешься до моей сестры, пожалеешь об этом, — резко проговорил Мэтью, кипя от ярости.
— В чем дело? — спросил Неблстон. — Хотите отнять у меня прислугу? С какой стати? По какому праву, сэр?
— Эта леди моя сестра, дворянка по происхождению. Хотелось бы знать, каким образом вы заполучили ее в качестве прислуги?
Неблстон растерялся:
— Это неправда. Она все выдумывает.
— В самом деле? Значит, она и раньше заявляла об этом? — с металлом в голосе произнес Мэтью. — Однако не в ваших интересах было верить ей.
— Я… дело в том… я не…
— Как она оказалась у вас в качестве прислуги? — спросила Джемма.
— Я заплатил за нее хозяйке приюта, которая определяла на работу своих воспитанниц. Я был с девочкой очень добр.
— Итак, вы купили ее, превратив в рабыню. Ладно, мы еще поговорим с вами о вашей роли в этом деле, сэр, — угрожающе пообещал Мэтью.
Неблстон поморщился:
— Но мой сын желает чаю! У него больная нога, он требует заботы! Я обещал его матери…
— Придется вам самому заботиться о вашем сыне, — заявил Мэтью. — Моя сестра останется со мной.
Неблстон выпрямился во весь рост.
— Я хорошо относился к девочке. Она должна быть мне благодарна.
— Ни черта подобного! — пробормотала Кларисса, дерзко глядя на своего хозяина.
Мэтью пропустил мимо ушей вульгарное выражение сестры, обнял ее за плечи, а Неблстон стал пятиться к своей каюте. Джемма с трудом сдержала смех.
Палуба качалась у них под ногами, они находились на борту судна, плывшего на материк, о возвращении назад не могло быть и речи.
— Пойду справлюсь насчет каюты, — сказал Мэтью. — Надеюсь, на этом жалком суденышке найдется для нас местечко. Кларисса, оставайся с леди Джеммой, я скоро вернусь.
Девочке не хотелось расставаться с братом, но она скрепя сердце отпустила его руку.
— Ничего не бойся, — успокоила ее Джемма.
— Ты вернешься, не бросишь меня? — обратилась Кларисса к брату.
— Нет, клянусь тебе, — с болью произнес он.
Кларисса, когда Мэтью ушел, крепко ухватилась за руку Джеммы. Они стояли и смотрели на чаек, летавших над палубой и оглашавших воздух своими хриплыми криками.
— Ты бывала на море? — спросила Джемма у девушки. Кларисса мотнула головой.
— Мистер Неблстон сказал, что мы поедем во Францию, что он снял там коттедж. А по-моему, он просто хотел убежать от кредиторов. Его слуга мне сказал, что мистер Неблстон — азартный игрок, не платит ему жалованья, и слуга решил уйти от него.
Джемма вспомнила предупреждение поверенного, и ей стало не по себе. Ведь еще немного, и они опоздали бы.
— Я часто думала о том, что могу утонуть, как утонул мой брат. Мне снились страшные сны, я видела, как он тонет, а проснувшись, думала, что его даже не похоронят, он так и останется на дне. И я навсегда останусь служанкой. Буду подавать завтрак, разводить огонь и выносить ночной горшок.
Джемма обняла ее за плечи.
— Но то, что произошло с тобой сейчас, не сон. Твой брат вышел в отставку и никогда больше не покинет тебя.
Кларисса смотрела на вздымавшиеся вокруг корабля волны, на солнечные блики, игравшие в морской пене.
— Хотелось бы на это надеяться. А вы уверены, что этот чертов корабль не потонет?
Джемма вздохнула. Нужно время, подумала она, чтобы Кларисса стала по-другому относиться к жизни, обрела уверенность в себе, научилась правильно говорить!
— Не утонет. Когда доберемся до Кале, пересядем на другой корабль и отправимся в Англию.
Мэтью вернулся раздосадованный.
— Как я и опасался, все каюты заняты.
— О Боже! — произнесла Джемма. — Значит, весь день мы проведем на палубе?
Мэтью покачал головой:
— Не волнуйтесь. Я заплатил одному торговцу, он уступит вам свою койку. Я же устроюсь в общей каюте. Кроме того, я заказал две каюты на обратный рейс.
— Все хорошо, что хорошо кончается, — весело произнесла Джемма и обратилась к Клариссе: — Дорогая, ты не голодна? Не хочешь ли чашку чая?
Кларисса кивнула.
— Я всегда хочу есть, — ответила она. Щупленькая, невысокого роста, девочка едва доходила брату до плеча. Джемма подумала, была ли мать Клариссы такого же хрупкого телосложения, или у Клариссы это от постоянного недоедания в приюте. Мэтью нахмурился было, но когда Кларисса робко посмотрела на него, улыбнулся:
— Тогда пойдем посмотрим, есть ли здесь какая-нибудь еда.
— А мы не встретим мистера Неблстона? — испуганно спросила Кларисса. — А то он отругает меня, а то и поколотит.
— Никто тебя пальцем не тронет, — успокоил он девочку. — Я не позволю.
Кларисса взяла его за руку, и они ушли.
Теперь, когда Кларисса была спасена, путешествие через Ла-Манш походило на развлекательную прогулку. Джемма впервые в жизни оказалась на борту корабля и наслаждалась его мерным покачиванием, морским воздухом, ее завораживали необъятные водные просторы.
Часть дня они провели на палубе, наблюдая за чайками, время от времени нырявшими в воду, чтобы поймать рыбу. Джемме не хотелось сидеть, так же как и Клариссе, которая махала рукой проплывавшим мимо них рыбацким лодкам и кораблям, плывущим через Ла-Манш. Позже они спустились вниз, где в каюте их ждал обильный обед. Когда корабль причалил в Кале и начал готовиться к обратному вояжу через канал, они все вместе перебрались в более удобную большую каюту, состоявшую из небольшой гостиной и двух примыкавших к ней спален, одна — для дам, другая — для Мэтью.
Джемма помогла Клариссе приготовиться ко сну. Стюард принес им теплой воды и мыло. Правда, у них не было ночных рубашек, поэтому Кларисса легла в постель в старенькой сорочке.
— Он не сердится на меня? — спросила Кларисса. После сытного обеда ее клонило в сон, да и день выдался бурный и беспокойный.
— Мэтью? Конечно, нет. С какой стати он должен на тебя сердиться? — спросила Джемма.
— Ну, не знаю. Просто так. Я пыталась написать ему, но у меня не было денег, чтобы отправить письмо. К тому же хозяйка приюта наверняка выбрасывала мои письма.
— Он твой брат, и он любит тебя. И в твоем исчезновении винит только себя самого. Хотя повинен не он, а его поверенный Темминг. Сейчас он сидит в тюрьме.
— В тюрьме? — обрадовалась Кларисса. — Ведь это он отвел меня в приют после смерти мамы.
Когда Кларисса уснула, Джемма вышла из спальни и тихонько прикрыла дверь.
Мэтью ждал ее в гостиной, задумчивый и мрачный. Сердце у Джеммы болезненно сжалось.
— Она уснула. С ней все хорошо, Мэтью. Вот только руки и ноги у нее сплошь в синяках.
— Неблстон? Он отведает у меня хлыста. Боюсь, это потревожит Клариссу, иначе не стал бы это откладывать надолго.
Джемма вздохнула:
— Я полагаю, что это мальчик. Кларисса рассказывала, что у него ужасный характер. Он был целиком на ее попечении, щипал ее и бил, требуя, чтобы она исполняла все его прихоти. У мальчика изуродована ступня, он хромает, ему нужен специальный уход, а его отец не мог нанять не только гувернантку, но даже приходящую служанку. Видимо, поэтому он и купил Клариссу. Мэтью застонал, Джемма коснулась его плеча.
— Я не хотела вас огорчать.
— Нет, лучше знать правду. Думаете, она оправится?
— Конечно, — заверила его Джемма. — Это займет какое-то время. Но ваша любовь и терпение…
— В этом недостатка не будет, — произнес он.
— Кларисса выздоровеет и телом, и душой, — успокоила его Джемма. — И будет счастлива.
Сама она тоже будет счастлива, подумала Джемма, и на память ей пришли слова из проповеди, некогда услышанные ею: «И нашлись дети, которых потеряли, и не будут они больше рыдать в пустыне».
— Джемма, вы просто чудо. Подумать только, я уговаривал вас не ехать. Как я мог? — Мэтью взял ее руки и нежно сжал. — Ведь это вы увидели Клариссу. Я мог бы и упустить ее.
Она улыбнулась:
— Благодарение Богу, что все благополучно завершилось.
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы предотвратить нежелательные слухи, чтобы ваша репутация не пострадала.
Джемма пожала плечами:
— Большую часть пути с нами был грум. А теперь — ваша сестра.
После стольких испытаний, можно сказать, борьбы не на жизнь, а на смерть, несколько часов без свидетелей и компаньонки нисколько не волновали Джемму.
В дверь постучали, и слуга внес поднос с заварочным чайником и всевозможной едой.
— Я подумал, что, может быть, вам захочется выпить чашку чая перед сном, — сказал Мэтью.
Стюард поставил поднос и удалился. Капитан наполнил две чашки. Джемма добавила сахара, сливок и стала пить маленькими глотками. Мэтью налил кипяток в пустую чашку, вынул из кармана небольшой пузырек и поместил в воду.
— Что это? — с недоумением спросила Джемма.
— Миндальное масло, — пояснил он. — Я увидел его у торговца и купил.
— Зачем?
Он улыбнулся, и глаза его заблестели.
— Дорогая, вы все еще хромаете. Подозреваю, что не одна Кларисса покрыта синяками.
Джемма покраснела.
— Скачка была долгой, — пробормотала она.
— А для того, кто не привык проводить в седле много часов, это суровое испытание. У вас, должно быть, все тело ноет.
— Да, вы правы.
— У меня есть друг, моряк, который несколько раз плавал на Восток, — сказал Мэтью. — Он и рассказал мне об этой маленькой хитрости: женщины на Дальнем Востоке применяют миндальное масло, чтобы смягчить боль в мышцах. Мне кажется, это самое малое, что я могу для вас сделать.
Так и не поняв толком, в чем дело, Джемма кивнула. Она не торопясь допила чай, затем осторожно поднялась и вернулась в спальню взглянуть на Клариссу. Убедившись, что та крепко спит, она снова пришла в гостиную. Мэтью вынул пузырек из теплой воды и вытащил пробку. По каюте распространился приятный пряный аромат.
— Вам надо лечь на койку, — сказал он ей, — и натереть маслом больные места.
— Мне не хотелось бы будить Клариссу.
— Тогда воспользуйтесь моей спальней, — предложил Мэтью. — Я пока не собираюсь ложиться спать.
Она пошла за ним в его спальню, легла на койку, он стянул с нее сапоги и сказал:
— Если вы капнете масла на ладони и…
— Мэтью, — прервала она его, — я не смогу достать до наиболее болезненных мест. — А-а, — протянул он, — понятно, для этого вам потребуется камеристка. Придется потерпеть до Лондона.
— Нет, — решительно заявила Джемма. — Я не в силах больше терпеть. Как говорится, ни сесть, ни встать. Не понимаю, почему бы вам самому этого не сделать?
— Это было бы в высшей степени неприлично по отношению к леди, — с непроницаемым выражением лица ответил капитан.
— Но что делать, если боль невыносима? Я не раз переступала через многие запреты, налагаемые обществом.
Помолчав, Мэтью сказал:
— Ложитесь на постель лицом вниз.
Джемма легла, затем оглянулась через плечо и увидела, что он по-прежнему стоит в нерешительности.
— Мне придется приподнять ваши юбки, чтобы натереть ноги. Это слишком далеко выходит за рамки приличий.
— Мне все равно, только бы прошла боль, — сказала Джемма. — Представьте, что вы врач.
Джемма сама приподняла юбки и снова легла, положив голову так, чтобы можно было наблюдать за ним краешком глаза. Мэтью растер масло между ладонями, затем нежно коснулся ее правой ноги. Натер ее, затем принялся натирать другую. Джемма испытывала ни с чем не сравнимое наслаждение.
Дойдя до более интимных мест, Мэтью выпрямился и отошел в угол каюты, сквозь иллюминатор устремив взгляд в темноту, сгустившуюся за бортом судна.
— Дорогая, я не могу оставаться безучастным, как полагается врачу. Мое умение держать себя в руках не беспредельно. — Он хрипло рассмеялся. — А вы такая, вы такая… — Когда он повернулся к ней, она увидела на его лбу бисеринки пота. — Я был не вправе думать о своих чувствах, пока не нашел сестру. Но если у вас есть капля терпения, если вы не прочь подождать, тогда в самое ближайшее время я постараюсь снискать ваше расположение, я буду оказывать вам все знаки внимания, я прокричу о своих благородных намерениях с лондонских крыш, если это потребуется. Я обожаю вас, Джемма Смит, простите, леди Джемма Синклер. — Он не отрываясь смотрел на нее. — Вы можете подождать, любовь моя?
— Нет, — ответила она.
На лице его отразились досада и огорчение.
— Дорогая, я понимаю, вы достойны лучшей доли, но моя сестра, я должен…
Джемма улыбнулась:
— Мэтью, я знаю, для того чтобы выздороветь, твоей сестре нужно всего лишь время. Конечно, я не брошу ее. Просто я не собираюсь больше ждать. Не вижу необходимости в длительном ухаживании. Мне не нужны цветы, не надо водить меня по театрам, развлекать на балах. Я хочу быть с тобой, помогать тебе и твоей сестре. — Джемма стиснула зубы, перевернулась, села на постели и протянула к нему руки. Он склонился над ней, и она обняла его за шею. — Мэтью, имеют ли право капитаны кораблей совершать брачные церемонии? Не пожениться ли нам сегодня ночью?
Он приблизил к ней лицо и страстно поцеловал, так, что по телу у нее побежали мурашки. Однако Мэтью покачал головой:
— Они имеют право, но только в далеких плаваниях.
— Тогда сразу по возвращении в Лондон? — предложила Джемма.
— После всего случившегося твой брат наверняка будет настаивать на этом, — проговорил Мэтью. — Но я не хочу, чтобы все было так скоропалительно.
— Мэтью, я уже сказала, что мне не нужно продолжительное ухаживание, как рафинированной светской леди. Я знаю теперь, кто я и чего хочу. Я сама делаю тебе предложение, пропади ты пропадом! Женишься ты на мне прямо сейчас или хотя бы при первой же возможности?
— Ты не можешь мне сделать предложение, поскольку я уже сообщил тебе о своих чувствах и намерениях, — веско заметил он, однако глаза его светились радостью. — Я не хочу, чтобы ты рассказывала нашим детям и внукам, как силком тащила меня к алтарю.
— Но я же не твой гардемарин и не указ тебе, — парировала она, вскинув голову.
Мэтью взглянул на ее задранные юбки и обнаженные ноги.
— Дорогая, ты совсем не похожа на гардемарина.
— Только не забудь об этом, когда начнешь распоряжаться, — заметила она. — Если мы не можем совершить брачную церемонию немедленно, ничто не мешает нам начать наш медовый месяц прямо сегодня. И прежде всего тебе следует завершить массаж. Боль еще не прошла.
Мэтью снова поцеловал ее.
Его ласки становились все жарче, все неистовее. Джемме казалось, что она вспыхнет, объятая пламенем страсти.
— О, моя любовь, — прошептала Джемма.
Он вошел в нее и, казалось, заполнил ее всю. Он двигался медленно, осторожно, проникая все глубже и глубже. Джемма ощутила резкую боль, но в этот момент Мэтью прильнул губами к ее губам и стал двигаться быстрее. Волны наслаждения захлестнули Джемму, и она стала двигаться вместе с ним. Они вместе взлетели на вершину блаженства. А потом она лежала в его объятиях.
— Я люблю тебя, Мэтью, — прошептала она.
— Я люблю тебя, Джемма, — ответил он, осыпая ее поцелуями. — Я обрел тебя, когда жизнь казалась мне мрачнее ночи, но ты озарила ее солнечным светом. Я никогда тебя не отпущу.
— Это обещание я никогда не забуду, — промолвила Джемма. — Только непременно носи с собой миндальное масло.
Рассмеявшись, он прижал ее к себе.
Эпилог
— Мэри, иди сюда. Гарольд ждет тебя, — раздался чей-то голос. — Где ты там замешкалась, девчонка? Или тебе надо дать шлепка?
Кларисса задрожала, вытирая щеки и явно намереваясь бежать, но Мэтью удержал ее.
— Если ты хоть пальцем дотронешься до моей сестры, пожалеешь об этом, — резко проговорил Мэтью, кипя от ярости.
— В чем дело? — спросил Неблстон. — Хотите отнять у меня прислугу? С какой стати? По какому праву, сэр?
— Эта леди моя сестра, дворянка по происхождению. Хотелось бы знать, каким образом вы заполучили ее в качестве прислуги?
Неблстон растерялся:
— Это неправда. Она все выдумывает.
— В самом деле? Значит, она и раньше заявляла об этом? — с металлом в голосе произнес Мэтью. — Однако не в ваших интересах было верить ей.
— Я… дело в том… я не…
— Как она оказалась у вас в качестве прислуги? — спросила Джемма.
— Я заплатил за нее хозяйке приюта, которая определяла на работу своих воспитанниц. Я был с девочкой очень добр.
— Итак, вы купили ее, превратив в рабыню. Ладно, мы еще поговорим с вами о вашей роли в этом деле, сэр, — угрожающе пообещал Мэтью.
Неблстон поморщился:
— Но мой сын желает чаю! У него больная нога, он требует заботы! Я обещал его матери…
— Придется вам самому заботиться о вашем сыне, — заявил Мэтью. — Моя сестра останется со мной.
Неблстон выпрямился во весь рост.
— Я хорошо относился к девочке. Она должна быть мне благодарна.
— Ни черта подобного! — пробормотала Кларисса, дерзко глядя на своего хозяина.
Мэтью пропустил мимо ушей вульгарное выражение сестры, обнял ее за плечи, а Неблстон стал пятиться к своей каюте. Джемма с трудом сдержала смех.
Палуба качалась у них под ногами, они находились на борту судна, плывшего на материк, о возвращении назад не могло быть и речи.
— Пойду справлюсь насчет каюты, — сказал Мэтью. — Надеюсь, на этом жалком суденышке найдется для нас местечко. Кларисса, оставайся с леди Джеммой, я скоро вернусь.
Девочке не хотелось расставаться с братом, но она скрепя сердце отпустила его руку.
— Ничего не бойся, — успокоила ее Джемма.
— Ты вернешься, не бросишь меня? — обратилась Кларисса к брату.
— Нет, клянусь тебе, — с болью произнес он.
Кларисса, когда Мэтью ушел, крепко ухватилась за руку Джеммы. Они стояли и смотрели на чаек, летавших над палубой и оглашавших воздух своими хриплыми криками.
— Ты бывала на море? — спросила Джемма у девушки. Кларисса мотнула головой.
— Мистер Неблстон сказал, что мы поедем во Францию, что он снял там коттедж. А по-моему, он просто хотел убежать от кредиторов. Его слуга мне сказал, что мистер Неблстон — азартный игрок, не платит ему жалованья, и слуга решил уйти от него.
Джемма вспомнила предупреждение поверенного, и ей стало не по себе. Ведь еще немного, и они опоздали бы.
— Я часто думала о том, что могу утонуть, как утонул мой брат. Мне снились страшные сны, я видела, как он тонет, а проснувшись, думала, что его даже не похоронят, он так и останется на дне. И я навсегда останусь служанкой. Буду подавать завтрак, разводить огонь и выносить ночной горшок.
Джемма обняла ее за плечи.
— Но то, что произошло с тобой сейчас, не сон. Твой брат вышел в отставку и никогда больше не покинет тебя.
Кларисса смотрела на вздымавшиеся вокруг корабля волны, на солнечные блики, игравшие в морской пене.
— Хотелось бы на это надеяться. А вы уверены, что этот чертов корабль не потонет?
Джемма вздохнула. Нужно время, подумала она, чтобы Кларисса стала по-другому относиться к жизни, обрела уверенность в себе, научилась правильно говорить!
— Не утонет. Когда доберемся до Кале, пересядем на другой корабль и отправимся в Англию.
Мэтью вернулся раздосадованный.
— Как я и опасался, все каюты заняты.
— О Боже! — произнесла Джемма. — Значит, весь день мы проведем на палубе?
Мэтью покачал головой:
— Не волнуйтесь. Я заплатил одному торговцу, он уступит вам свою койку. Я же устроюсь в общей каюте. Кроме того, я заказал две каюты на обратный рейс.
— Все хорошо, что хорошо кончается, — весело произнесла Джемма и обратилась к Клариссе: — Дорогая, ты не голодна? Не хочешь ли чашку чая?
Кларисса кивнула.
— Я всегда хочу есть, — ответила она. Щупленькая, невысокого роста, девочка едва доходила брату до плеча. Джемма подумала, была ли мать Клариссы такого же хрупкого телосложения, или у Клариссы это от постоянного недоедания в приюте. Мэтью нахмурился было, но когда Кларисса робко посмотрела на него, улыбнулся:
— Тогда пойдем посмотрим, есть ли здесь какая-нибудь еда.
— А мы не встретим мистера Неблстона? — испуганно спросила Кларисса. — А то он отругает меня, а то и поколотит.
— Никто тебя пальцем не тронет, — успокоил он девочку. — Я не позволю.
Кларисса взяла его за руку, и они ушли.
Теперь, когда Кларисса была спасена, путешествие через Ла-Манш походило на развлекательную прогулку. Джемма впервые в жизни оказалась на борту корабля и наслаждалась его мерным покачиванием, морским воздухом, ее завораживали необъятные водные просторы.
Часть дня они провели на палубе, наблюдая за чайками, время от времени нырявшими в воду, чтобы поймать рыбу. Джемме не хотелось сидеть, так же как и Клариссе, которая махала рукой проплывавшим мимо них рыбацким лодкам и кораблям, плывущим через Ла-Манш. Позже они спустились вниз, где в каюте их ждал обильный обед. Когда корабль причалил в Кале и начал готовиться к обратному вояжу через канал, они все вместе перебрались в более удобную большую каюту, состоявшую из небольшой гостиной и двух примыкавших к ней спален, одна — для дам, другая — для Мэтью.
Джемма помогла Клариссе приготовиться ко сну. Стюард принес им теплой воды и мыло. Правда, у них не было ночных рубашек, поэтому Кларисса легла в постель в старенькой сорочке.
— Он не сердится на меня? — спросила Кларисса. После сытного обеда ее клонило в сон, да и день выдался бурный и беспокойный.
— Мэтью? Конечно, нет. С какой стати он должен на тебя сердиться? — спросила Джемма.
— Ну, не знаю. Просто так. Я пыталась написать ему, но у меня не было денег, чтобы отправить письмо. К тому же хозяйка приюта наверняка выбрасывала мои письма.
— Он твой брат, и он любит тебя. И в твоем исчезновении винит только себя самого. Хотя повинен не он, а его поверенный Темминг. Сейчас он сидит в тюрьме.
— В тюрьме? — обрадовалась Кларисса. — Ведь это он отвел меня в приют после смерти мамы.
Когда Кларисса уснула, Джемма вышла из спальни и тихонько прикрыла дверь.
Мэтью ждал ее в гостиной, задумчивый и мрачный. Сердце у Джеммы болезненно сжалось.
— Она уснула. С ней все хорошо, Мэтью. Вот только руки и ноги у нее сплошь в синяках.
— Неблстон? Он отведает у меня хлыста. Боюсь, это потревожит Клариссу, иначе не стал бы это откладывать надолго.
Джемма вздохнула:
— Я полагаю, что это мальчик. Кларисса рассказывала, что у него ужасный характер. Он был целиком на ее попечении, щипал ее и бил, требуя, чтобы она исполняла все его прихоти. У мальчика изуродована ступня, он хромает, ему нужен специальный уход, а его отец не мог нанять не только гувернантку, но даже приходящую служанку. Видимо, поэтому он и купил Клариссу. Мэтью застонал, Джемма коснулась его плеча.
— Я не хотела вас огорчать.
— Нет, лучше знать правду. Думаете, она оправится?
— Конечно, — заверила его Джемма. — Это займет какое-то время. Но ваша любовь и терпение…
— В этом недостатка не будет, — произнес он.
— Кларисса выздоровеет и телом, и душой, — успокоила его Джемма. — И будет счастлива.
Сама она тоже будет счастлива, подумала Джемма, и на память ей пришли слова из проповеди, некогда услышанные ею: «И нашлись дети, которых потеряли, и не будут они больше рыдать в пустыне».
— Джемма, вы просто чудо. Подумать только, я уговаривал вас не ехать. Как я мог? — Мэтью взял ее руки и нежно сжал. — Ведь это вы увидели Клариссу. Я мог бы и упустить ее.
Она улыбнулась:
— Благодарение Богу, что все благополучно завершилось.
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы предотвратить нежелательные слухи, чтобы ваша репутация не пострадала.
Джемма пожала плечами:
— Большую часть пути с нами был грум. А теперь — ваша сестра.
После стольких испытаний, можно сказать, борьбы не на жизнь, а на смерть, несколько часов без свидетелей и компаньонки нисколько не волновали Джемму.
В дверь постучали, и слуга внес поднос с заварочным чайником и всевозможной едой.
— Я подумал, что, может быть, вам захочется выпить чашку чая перед сном, — сказал Мэтью.
Стюард поставил поднос и удалился. Капитан наполнил две чашки. Джемма добавила сахара, сливок и стала пить маленькими глотками. Мэтью налил кипяток в пустую чашку, вынул из кармана небольшой пузырек и поместил в воду.
— Что это? — с недоумением спросила Джемма.
— Миндальное масло, — пояснил он. — Я увидел его у торговца и купил.
— Зачем?
Он улыбнулся, и глаза его заблестели.
— Дорогая, вы все еще хромаете. Подозреваю, что не одна Кларисса покрыта синяками.
Джемма покраснела.
— Скачка была долгой, — пробормотала она.
— А для того, кто не привык проводить в седле много часов, это суровое испытание. У вас, должно быть, все тело ноет.
— Да, вы правы.
— У меня есть друг, моряк, который несколько раз плавал на Восток, — сказал Мэтью. — Он и рассказал мне об этой маленькой хитрости: женщины на Дальнем Востоке применяют миндальное масло, чтобы смягчить боль в мышцах. Мне кажется, это самое малое, что я могу для вас сделать.
Так и не поняв толком, в чем дело, Джемма кивнула. Она не торопясь допила чай, затем осторожно поднялась и вернулась в спальню взглянуть на Клариссу. Убедившись, что та крепко спит, она снова пришла в гостиную. Мэтью вынул пузырек из теплой воды и вытащил пробку. По каюте распространился приятный пряный аромат.
— Вам надо лечь на койку, — сказал он ей, — и натереть маслом больные места.
— Мне не хотелось бы будить Клариссу.
— Тогда воспользуйтесь моей спальней, — предложил Мэтью. — Я пока не собираюсь ложиться спать.
Она пошла за ним в его спальню, легла на койку, он стянул с нее сапоги и сказал:
— Если вы капнете масла на ладони и…
— Мэтью, — прервала она его, — я не смогу достать до наиболее болезненных мест. — А-а, — протянул он, — понятно, для этого вам потребуется камеристка. Придется потерпеть до Лондона.
— Нет, — решительно заявила Джемма. — Я не в силах больше терпеть. Как говорится, ни сесть, ни встать. Не понимаю, почему бы вам самому этого не сделать?
— Это было бы в высшей степени неприлично по отношению к леди, — с непроницаемым выражением лица ответил капитан.
— Но что делать, если боль невыносима? Я не раз переступала через многие запреты, налагаемые обществом.
Помолчав, Мэтью сказал:
— Ложитесь на постель лицом вниз.
Джемма легла, затем оглянулась через плечо и увидела, что он по-прежнему стоит в нерешительности.
— Мне придется приподнять ваши юбки, чтобы натереть ноги. Это слишком далеко выходит за рамки приличий.
— Мне все равно, только бы прошла боль, — сказала Джемма. — Представьте, что вы врач.
Джемма сама приподняла юбки и снова легла, положив голову так, чтобы можно было наблюдать за ним краешком глаза. Мэтью растер масло между ладонями, затем нежно коснулся ее правой ноги. Натер ее, затем принялся натирать другую. Джемма испытывала ни с чем не сравнимое наслаждение.
Дойдя до более интимных мест, Мэтью выпрямился и отошел в угол каюты, сквозь иллюминатор устремив взгляд в темноту, сгустившуюся за бортом судна.
— Дорогая, я не могу оставаться безучастным, как полагается врачу. Мое умение держать себя в руках не беспредельно. — Он хрипло рассмеялся. — А вы такая, вы такая… — Когда он повернулся к ней, она увидела на его лбу бисеринки пота. — Я был не вправе думать о своих чувствах, пока не нашел сестру. Но если у вас есть капля терпения, если вы не прочь подождать, тогда в самое ближайшее время я постараюсь снискать ваше расположение, я буду оказывать вам все знаки внимания, я прокричу о своих благородных намерениях с лондонских крыш, если это потребуется. Я обожаю вас, Джемма Смит, простите, леди Джемма Синклер. — Он не отрываясь смотрел на нее. — Вы можете подождать, любовь моя?
— Нет, — ответила она.
На лице его отразились досада и огорчение.
— Дорогая, я понимаю, вы достойны лучшей доли, но моя сестра, я должен…
Джемма улыбнулась:
— Мэтью, я знаю, для того чтобы выздороветь, твоей сестре нужно всего лишь время. Конечно, я не брошу ее. Просто я не собираюсь больше ждать. Не вижу необходимости в длительном ухаживании. Мне не нужны цветы, не надо водить меня по театрам, развлекать на балах. Я хочу быть с тобой, помогать тебе и твоей сестре. — Джемма стиснула зубы, перевернулась, села на постели и протянула к нему руки. Он склонился над ней, и она обняла его за шею. — Мэтью, имеют ли право капитаны кораблей совершать брачные церемонии? Не пожениться ли нам сегодня ночью?
Он приблизил к ней лицо и страстно поцеловал, так, что по телу у нее побежали мурашки. Однако Мэтью покачал головой:
— Они имеют право, но только в далеких плаваниях.
— Тогда сразу по возвращении в Лондон? — предложила Джемма.
— После всего случившегося твой брат наверняка будет настаивать на этом, — проговорил Мэтью. — Но я не хочу, чтобы все было так скоропалительно.
— Мэтью, я уже сказала, что мне не нужно продолжительное ухаживание, как рафинированной светской леди. Я знаю теперь, кто я и чего хочу. Я сама делаю тебе предложение, пропади ты пропадом! Женишься ты на мне прямо сейчас или хотя бы при первой же возможности?
— Ты не можешь мне сделать предложение, поскольку я уже сообщил тебе о своих чувствах и намерениях, — веско заметил он, однако глаза его светились радостью. — Я не хочу, чтобы ты рассказывала нашим детям и внукам, как силком тащила меня к алтарю.
— Но я же не твой гардемарин и не указ тебе, — парировала она, вскинув голову.
Мэтью взглянул на ее задранные юбки и обнаженные ноги.
— Дорогая, ты совсем не похожа на гардемарина.
— Только не забудь об этом, когда начнешь распоряжаться, — заметила она. — Если мы не можем совершить брачную церемонию немедленно, ничто не мешает нам начать наш медовый месяц прямо сегодня. И прежде всего тебе следует завершить массаж. Боль еще не прошла.
Мэтью снова поцеловал ее.
Его ласки становились все жарче, все неистовее. Джемме казалось, что она вспыхнет, объятая пламенем страсти.
— О, моя любовь, — прошептала Джемма.
Он вошел в нее и, казалось, заполнил ее всю. Он двигался медленно, осторожно, проникая все глубже и глубже. Джемма ощутила резкую боль, но в этот момент Мэтью прильнул губами к ее губам и стал двигаться быстрее. Волны наслаждения захлестнули Джемму, и она стала двигаться вместе с ним. Они вместе взлетели на вершину блаженства. А потом она лежала в его объятиях.
— Я люблю тебя, Мэтью, — прошептала она.
— Я люблю тебя, Джемма, — ответил он, осыпая ее поцелуями. — Я обрел тебя, когда жизнь казалась мне мрачнее ночи, но ты озарила ее солнечным светом. Я никогда тебя не отпущу.
— Это обещание я никогда не забуду, — промолвила Джемма. — Только непременно носи с собой миндальное масло.
Рассмеявшись, он прижал ее к себе.
Эпилог
Свадебная церемония была не многолюдной, но пышной. Джемма вместе с Луизой и своей невесткой обсудили во всех подробностях предстоящее торжество — какую выбрать церковь и какой свадебный наряд, известный лондонский портной изготовил его в рекордно быстрый срок. Что касается Джеммы, то все эти дни прошли для нее в радостном тумане. Мэтью нашел для них дом, который, как он полагал, не мог не понравиться ей. Поэтому, когда Джемма не была занята очередной примеркой подвенечного наряда или вступлением во владение большим приданым, которое по настоянию брата ей пришлось принять, она с удовольствием выбирала мебель для своего дома. Разумеется, самое горячее участие в осуществлении ее планов принимала Кларисса.
И когда Гейбриел повел Джемму к алтарю, она никак не могла поверить, что это происходит наяву. Джемма взглянула на брата. Как же он ее ругал, когда она вернулась в Лондон, а потом крепко обнял. Гейбриел поймал взгляд Джеммы и улыбнулся ей.
Джемма улыбнулась ему в ответ. Подумать только, всего несколько месяцев назад она чувствовала себя такой одинокой. А теперь в церкви сидят люди, которых она по-настоящему любит, хотя познакомилась с ними недавно. Леди Сили, Салли Форсайт с ее мужем и даже мисс Поумшак с заплаканными глазами — все они буквально сияют от радости. А главное — Джемма обрела семью. Сбылась ее заветная мечта!
Психея сидела на передней скамье, дожидаясь, когда к ней присоединится муж, тогда как Луиза и Кларисса стояли там, где им и полагалось стоять в качестве подружек невесты. Колин и морской офицер, друг Мэтью, расположились по другую сторону, а перед алтарем и священником замер улыбавшийся ей Мэтью, его серые глаза светились от счастья.
Гейбриел, пожав ей руку, уступил место ее будущему мужу, а сам сел рядом с женой. Джемма встала рядом с Мэтью, ей казалось, что от волнения она не сможет произнести брачный обет.
Но едва Мэтью посмотрел на нее и она увидела его искрящиеся радостью глаза, как все ее страхи развеялись.
— Я беру этого мужчину… — проговорила она. После окончания церемонии Синклеры устроили у себя дома свадебный прием. Все веселились, Джемма снова как будто попала в волшебный мир, она чувствовала себя так, как на том балу, когда обрела свое место в мире, свое имя и своего будущего мужа…
Наблюдая за тем, как молодожены едят, пьют шампанское, смеются и веселятся, Психея вздохнула и легонько сжала руку мужа:
— Несмотря на поднятый тобою шум, все обошлось. И свадьба была прекрасной.
Гейбриел покачал головой:
— Хорошо, что они решили пожениться, иначе после всего того, что произошло с моей сестрой…
Психея повернулась к мужу:
— Джемма всегда поступает по-своему, тем более ты прекрасно знаешь, кто все это затеял.
Гейбриел нахмурился, но в следующий миг на лице его появилась улыбка, и он поцеловал жену. Она пожурила его за это, но он лишь ухмыльнулся:
— Это же свадьба, тут допускаются некоторые вольности и легкомыслие. Когда это было, чтобы мы, бедные мужчины, пренебрегли женщиной, которую любим?
— Никогда, — ответила Психея любезным тоном, поскольку в этот момент уже повернулась к гостям.
— Мне нравится этот светло-зеленый цвет, который мы выбрали для Клариссы. Он ей очень идет. Когда у нее выправится речь… Да что это с тобой?
Гейбриел чуть помедлил, но он хорошо знал, что невозможно скрыть от наблюдательных синих глаз его жены то, что его тревожило.
— Ничего. Но после свадьбы я хочу кое-что разузнать. Она молча ждала.
— Нет, это не имеет никакого отношения к Джемме, она так настойчиво пыталась узнать, кто ее мать, но…
— Что «но»?
— Если покойный маркиз не был нашим отцом, ни моим, ни отцом Джеммы, то кто им был? Кто написал письма, уничтоженные моим старшим братом Джоном? А что, если на брошке, которую бережно хранила моя мать, скрывая от любопытных взоров, нарисован именно его глаз?
Психея посерьезнела.
— Это случилось много лет назад. Вполне возможно, что его уже нет в живых.
— Возможно, но не обязательно. Как бы то ни было, кто-то должен его знать. Я непременно этим займусь.
Психея не стала возражать, а только ласково провела рукой по его лицу. Гейбриел поймал ее руку, нежно сжал и привлек жену к себе.
На противоположной стороне стола Джемма весело смеялась над шутками Колина Макгрегора. Мэтью тоже улыбался. Джемма выглядела поистине счастливой, и Гейбриел не хотел ее тревожить. Но рано или поздно она сама захочет узнать, кто был их отцом.
Психея взяла его за руку:
— Пора, дорогой, произнести тост.
Мэтью взял с серебряного подноса бокал с шампанским.
Лорд и леди Гейбриел встали и направились к невесте, чтобы поздравить ее.
И когда Гейбриел повел Джемму к алтарю, она никак не могла поверить, что это происходит наяву. Джемма взглянула на брата. Как же он ее ругал, когда она вернулась в Лондон, а потом крепко обнял. Гейбриел поймал взгляд Джеммы и улыбнулся ей.
Джемма улыбнулась ему в ответ. Подумать только, всего несколько месяцев назад она чувствовала себя такой одинокой. А теперь в церкви сидят люди, которых она по-настоящему любит, хотя познакомилась с ними недавно. Леди Сили, Салли Форсайт с ее мужем и даже мисс Поумшак с заплаканными глазами — все они буквально сияют от радости. А главное — Джемма обрела семью. Сбылась ее заветная мечта!
Психея сидела на передней скамье, дожидаясь, когда к ней присоединится муж, тогда как Луиза и Кларисса стояли там, где им и полагалось стоять в качестве подружек невесты. Колин и морской офицер, друг Мэтью, расположились по другую сторону, а перед алтарем и священником замер улыбавшийся ей Мэтью, его серые глаза светились от счастья.
Гейбриел, пожав ей руку, уступил место ее будущему мужу, а сам сел рядом с женой. Джемма встала рядом с Мэтью, ей казалось, что от волнения она не сможет произнести брачный обет.
Но едва Мэтью посмотрел на нее и она увидела его искрящиеся радостью глаза, как все ее страхи развеялись.
— Я беру этого мужчину… — проговорила она. После окончания церемонии Синклеры устроили у себя дома свадебный прием. Все веселились, Джемма снова как будто попала в волшебный мир, она чувствовала себя так, как на том балу, когда обрела свое место в мире, свое имя и своего будущего мужа…
Наблюдая за тем, как молодожены едят, пьют шампанское, смеются и веселятся, Психея вздохнула и легонько сжала руку мужа:
— Несмотря на поднятый тобою шум, все обошлось. И свадьба была прекрасной.
Гейбриел покачал головой:
— Хорошо, что они решили пожениться, иначе после всего того, что произошло с моей сестрой…
Психея повернулась к мужу:
— Джемма всегда поступает по-своему, тем более ты прекрасно знаешь, кто все это затеял.
Гейбриел нахмурился, но в следующий миг на лице его появилась улыбка, и он поцеловал жену. Она пожурила его за это, но он лишь ухмыльнулся:
— Это же свадьба, тут допускаются некоторые вольности и легкомыслие. Когда это было, чтобы мы, бедные мужчины, пренебрегли женщиной, которую любим?
— Никогда, — ответила Психея любезным тоном, поскольку в этот момент уже повернулась к гостям.
— Мне нравится этот светло-зеленый цвет, который мы выбрали для Клариссы. Он ей очень идет. Когда у нее выправится речь… Да что это с тобой?
Гейбриел чуть помедлил, но он хорошо знал, что невозможно скрыть от наблюдательных синих глаз его жены то, что его тревожило.
— Ничего. Но после свадьбы я хочу кое-что разузнать. Она молча ждала.
— Нет, это не имеет никакого отношения к Джемме, она так настойчиво пыталась узнать, кто ее мать, но…
— Что «но»?
— Если покойный маркиз не был нашим отцом, ни моим, ни отцом Джеммы, то кто им был? Кто написал письма, уничтоженные моим старшим братом Джоном? А что, если на брошке, которую бережно хранила моя мать, скрывая от любопытных взоров, нарисован именно его глаз?
Психея посерьезнела.
— Это случилось много лет назад. Вполне возможно, что его уже нет в живых.
— Возможно, но не обязательно. Как бы то ни было, кто-то должен его знать. Я непременно этим займусь.
Психея не стала возражать, а только ласково провела рукой по его лицу. Гейбриел поймал ее руку, нежно сжал и привлек жену к себе.
На противоположной стороне стола Джемма весело смеялась над шутками Колина Макгрегора. Мэтью тоже улыбался. Джемма выглядела поистине счастливой, и Гейбриел не хотел ее тревожить. Но рано или поздно она сама захочет узнать, кто был их отцом.
Психея взяла его за руку:
— Пора, дорогой, произнести тост.
Мэтью взял с серебряного подноса бокал с шампанским.
Лорд и леди Гейбриел встали и направились к невесте, чтобы поздравить ее.