Страница:
Еще никогда в жизни Линн не обнимали настолько интимно. У нее не было никакого любовного опыта, но тело само знало, что делать. Она потерлась бедрами о его бедра, чувствуя, как мужская плоть наливается неудержимым желанием. И уже не владея собой, принялась едва ли не рвать пуговицы на его рубашке. Хуан подхватил Линн под ягодицы и буквально притиснул к себе. Но в следующее мгновение с тихим стоном оторвался от ее губ и уткнулся лицом ей в шею.
—Господи, я не должен!..
В его голосе слышалась неприкрытая ярость. Линн почувствовала, как он весь напрягся, пытаясь взять себя в руки. Но ей не хотелось, чтобы он взял себя в руки. Ей хотелось, чтобы он оставался таким, как сейчас:
возбужденным, разгоряченным. Чтобы продолжал ласкать и целовать ее с неистовой страстью, которая будила в ней безумные желания. Ей хотелось сорвать с него одежду. И раздеться самой. Ей хотелось прижаться к его обнаженному телу. Хотелось почувствовать, как он войдет в нее и тела их сольются в извечном ритме любовного действа.
— Линн, помоги мне. Боже милосердный, если ты не остановишь меня сейчас, я нарушу все клятвы, которые дал себе. Что в тебе заставляет меня терять голову от желания? Я готов на все… на предательство, на убийство… лишь бы только ты стала моей. Если сейчас мы с тобой займемся любовью, тебе придется выйти за меня замуж…-Он заглянул ей в глаза, затуманенные страстью.-Знаешь, какое это сильное искушение… сделать так, чтобы ты стала моей навсегда?
Наверное, его слова, исполненные горячей решимости, должны были насторожить Линн, но они возбудили ее еще больше. Здравый смысл подсказывал, что Хуан сказал чистую правду: если сейчас он останется с ней, то судьба Линн будет решена.
Она молчала, не зная, на что решиться. Тогда он продолжил:
— Ради Бога, скажи, чтобы я ушел. Прошу тебя!..
— Я не хочу, чтобы ты уходил.-Голос ее дрогнул.-Останься, Хуан. Люби меня.
Слова были сказаны. Их уже не вернешь обратно. Линн могла лишь поражаться своей откровенности. На мгновение они оба замерли, словно под действием колдовских чар. А потом Хуан взял руки Линн в свои и прижал их к груди. Слева, где бешено билось сердце.
— У тебя есть ровно десять секунд на то, чтобы передумать.
Но не прошло и доли секунды, как Линн повяла, что не передумает. Она все решила. Окончательно и бесповоротно.
Сначала Хуан целовал ее медленно, как будто смакуя сладость нежных губ. Но потом его поцелуи стали более жаркими и настойчивыми. А когда Хуан расстегнул молнию на ее платье, Линн затрепетала от сладостного предвкушения. Снимая с нее платье, он нежно поцеловал ее в лоб и, подхватив на руки, опустил на постель.
Она лежала на спине, молча наблюдая за тем, как Хуан торопливо раздевается. Стройный, мускулистый, поразительно красивый… Только теперь Линн сообразила, что впервые в жизни видит полностью обнаженного мужчину. Впрочем, это и был первый мужчина с которым она оказалась в одной постели.
Хуан присел на краешек кровати и очень серьезно произнес:
— Ты уверена?
— — Почему ты спрашиваешь? Может быть ты сам передумал? И больше меня не хочешь?' Он рассмеялся и склонился над ней.
— А ты разве не видишь, хочу я тебя или нет?
Хуан обнял ее и прижал к себе. Линн была несказанно рада, что он не видит, как она покраснела.
Когда их обнаженные тела соприкоснулись, Линн поняла, насколько она беспомощна перед силой своего собственного желания… И все-таки… и все-таки она чувствовала, что Хуан, несмотря на все его уверения в обратном, прекрасно владеет собой. Хорошо это или плохо?
Но у нее не было ни сил, ни желания сосредоточиться и подумать, потому что в этот момент Хуан дотронулся до ее обнаженной груди. Под его ласками соски напряглись и затвердели.
Свет луны, что струился сквозь окно, заставлял тело девушки отсвечивать серебром. Ее кожа казалась алебастрово —белой по сравнению с его загорелыми руками. И хотя ладони Хуана загрубели от постоянной работы на винограднике, ногти были чистые и аккуратно подстриженные. У него вообще были красивые пуки. Красивые и «умные». Эти руки знали, когда надо быть нежными, а когда-чуть ли не грубыми. Он ласкал ее груди, так что Линн вся трепетала от восхитительного наслаждения.
Она провела пальцами по его груди. Кожа была поразительно горячей, как будто тело Хуана вырабатывало какую-то мощную внутреннюю энергию, действующую как магнит. Атмосфера в комнате явственно сгущалась. Хуан по-прежнему сжимал ее груди ладонями, но теперь уже не ласкал их. Он замер, словно в ожидании какого-то знака. А затем впился ей в губы с неистовой жадностью. Ритмичные, предельно эротичные движения его языка сводили с ума. Линн и представить себе не могла, что поцелуи бывают столь чувственными.
Она выгнула спину, подавшись навстречу Хуану. Ногти вонзились ему в спину. Казалось, ее закружил ослепительный вихрь, а тело как будто налилось свинцом и в то же время стало легким словно пушинка.
— Линн, Линн…-повторял он ее имя, дыша тяжело и прерывисто.-Ты сама заставляешь меня забыть, что у тебя это-в первый раз. Я не хочу сделать тебе больно.
— Ты мне делаешь больно лишь тем, что томишь ожиданием!-Линн не верила своим ушам. Неужели она только что произнесла эти слова? Неужели так откровенно предлагала ему себя?-Я не могу больше терпеть, Хуан. Я хочу тебя. Хочу чувствовать тебя здесь, во мне. Она сладострастно провела ладонями по внутренней стороне бедер. Смутно, словно издалека, Линн услышала, как он снова прошептал ее имя и нежно погладил по плечу, словно желая успокоить.
— Не торопись… Не так быстро… — Но Линн буквально умирала от желания слиться с ним в предельной близости. Не владея собой, она принялась лихорадочно гладить его по плечам, груди, животу.
— Линн, Линн, ты заставля…-Он умолк на полуслове, когда ладонь Линн легла ему на бедро, а затем ее пальцы запутались в жестких курчавых волосках…
Новое ощущение полностью захватило ее. Она еще никогда не прикасалась к мужчине так, как сейчас. Ей нравилось чувствовать, как его плоть наливается жаром под ее робкими прикосновениями.
А потом он неожиданно схватил ее за запястья, причем с такой силой, что Линн едва не сморщилась от боли. Она удивленно взглянула на Хуана. Его глаза были почти черными от желания. Лицо выражало предельную степень напряжения.
Когда он заговорил, Линн не узнала его голос. Каждое слово Хуан выговаривал так, будто оно давалось ему с нечеловеческим усилием:
— Если ты хочешь ласкать меня, то ласкай. Но не дразни, ради всего святого. Думаешь, мне легко себя сдерживать?
Она чувствовала, как бьется его сердце. И ее в ответ забилось в таком же бешеном ритме, когда Хуан взял ее руку и провел по своему телу, показывая, как именно он хочет, чтобы Линн его ласкала.
Она застонала, сама того не сознавая. Она так хотела его… Пыталась сказать ему это своим телом, своими возбужденными судорожными ласками. Но он все медлил, и тут из самых глубин ее истомленного существа, плавящегося в огне желания, вырвалась отчаянная мольба:
— Хуан, я уже не могу… Возьми меня. Прямо сейчас. Пожалуйста!
Он на мгновение замер, а Линн снова прижалась к Хуану всем телом и почувствовала его напряженную плоть. Совсем рядом. Но рядом ей было уже недостаточно.
— Хуан!
Потрясенный голос графини заставил Линн похолодеть от ужаса. Хуан владел собой лучше. Он аккуратно прикрыл Линн простыней, потом сам завернулся в одеяло и повернулся к матери. При этом вид у него был отнюдь не смущенный. Не сказать, чтобы совсем невозмутимый, но из них троих Хуан выглядел самым спокойным.
— Мне показалось, я слышала, как вы кричали, Линн. Подумала, что что-то случилось, и…-Графиня с белым как мел лицом упала в кресло, как будто у нее подкосились ноги. — Хуан, как ты мог? Линн живет в моем доме, под моей опекой. Если кто-нибудь из прислуги…
— Линн грозилась бросить меня и уехать домой.
— Уехать домой?!-испуганно воскликнула графиня.-Нет, сейчас это уже исключено! Вам следует пожениться, причем как можно скорее. Хуан, если бы тетя Кармен об этом узнала! Ты же знаешь, с каким неодобрением она всегда относилась ко мне.
Линн не знала, плакать ей или смеяться Ситуация получилась просто анекдотическая Давно уже миновало то время, когда мужчина должен был в обязательном порядке жениться на женщине, если его заставали с ней в спальне. И хотя Линн не забыла о том, что говорил ей Хуан о местных обычаях, она не верила своим ушам, слушая, как графиня абсолютно серьезно объясняла им, что не допустит никакой отсрочки их бракосочетания. Линн почему-то казалось, что Хуан очень доволен таким оборотом событий. И хотя, успокаивая мать, он делал все, чтобы снять вину с Линн, тем не менее ни разу не высказался против скоропалительной свадьбы. И только когда Хуан уверил графиню, что не останется в комнате Линн более пяти минут, она согласилась уйти и оставить их одних.
Когда дверь закрылась, Линн повернулась к Хуану. Лицо пылало от стыда.
— Я не могу выйти за тебя замуж в конце этой недели, Хуан. Ты же знаешь, что я собираюсь вернуться в Англию…
— Боюсь, это уже невозможно, дорогая, — произнес он тихо и ласково, но за внешней мягкостью скрывалась решимость, отметающая все возражения.-Ты же видела, как мама расстроилась. Она всегда немного побаивалась родственников моего отца, и ее приводит в ужас одна только мысль, что кто-то из них узнает о том, что между нами произошло. Знаю, тебе нужно время. Но ты тоже должна, понимать, что теперь я уже не могу никуда тебя отпустить. К тому же сегодня ты наверняка убедилась, какие радости ждут нас в браке. И что мы созданы друг для друга.
Чего она так боится? Что ей мешает выйти замуж за мужчину, которого она любит? Ведь Линн уже давно поняла, что любит Хуана. В своих чувствах она была уверена. Так почему же ставит под сомнение его искренность?
Словно угадав ее опасения, Хуан с горячностью произнес:
— Решено. Мы поженимся. И клянусь: всю свою жизнь, без остатка, я посвящу тебе! Ты не раскаешься в своем решении.
Какой смысл спорить? Больше всего на свете Линн хотелось быть с Хуаном, разделить с ним все радости и печали. Пришло время забыть о прошлом.
Но у нее оставался еще один, последний, вопрос.
— Хуан, ответь: ты хочешь жениться на мне не из-за того, что этого хотел мой папа? Твоя мама как-то сказала…
— Да, твой отец очень надеялся, что когда-нибудь мы с тобой встретимся и станем друзьями. Но при всем моем уважении к нему я никогда бы не женился на его дочери, не любя ее. Я думал, ты уже знаешь меня, Линн.
Она лишь молча кивнула и позволила поцеловать ее на прощание. Но проблема была в том, что Линн совсем его не знала. Во всяком случае, не знала настолько, чтобы быть в чем-то уверенной до конца.
Линн понимала, что нелепо и глупо вновь и вновь перемалывать в себе одни и те же сомнения и страхи. Все уже решено.
Она вспыхнула от стыда, вспомнив, как мать Хуана застала их голыми в постели. И это после того как недвусмысленно намекнула Линн на то, что не сторонница интимных отношений до свадьбы. Тем более-у нее в доме. Однако же графиня рассердилась больше на сына, чем на Линн. И расстроилась она больше из-за него.
Линн закрыла глаза и попыталась уснуть. Но ей в голову лезли разные неприятные мысли. Например, о Хосефине. Хуан был искушенным и опытным мужчиной. Линн прекрасно понимала, что вокруг него всегда будут виться женщины. Хватит ли у нее сил противостоять бурному натиску всех этих хосефин? Надо, чтобы хватило. Вряд ли Хуану понравится, если его жена очень скоро превратится в ревнивую склочную грымзу.
Жена… Она будет женой Хуана. Несмотря на все сомнения и страхи, Линн была по-настоящему счастлива. Она заснула с улыбкой на губах.
— Конечно, хлопот у нас будет много. Хорошо, что вы уже познакомились с большей частью наших родственников и они знают о намерениях Хуана. Так что объявление о свадьбе не будет для них большой неожиданностью. Но если кто-то спросит, я скажу, что вы уже давно решили пожениться. Что вы е Хуаном встречались раньше. Скажем, в Англии…
Линн несколько удивило, что графиня взялась за приготовления к свадьбе с таким оживлением и непомерным энтузиазмом.
Честно говоря, ей было неудобно встречаться с матерью Хуана на следующее утро. Она думала, что умрет от стыда. Но как только они остались наедине в столовой, ее будущая свекровь сразу же заявила, что не намерена обсуждать случившееся и что она ни в чем не упрекает Линн.
— Хотя Хуан уже взрослый мужчина, он все же мой сын. И существуют определенные нормы поведения в обществе. Однако, я думаю, его тоже можно понять. Влюбленный за себя не отвечает. Особенно если теряет женщину, которую любит.
— Он вовсе меня не терял. Просто я собиралась съездить домой. На месяц. Может быть, на два. Все так быстро произошло… Мне нужно было время, чтобы собраться с мыслями.
— Это все ваша английская кровь,-заявила графиня.-Вы слишком осторожны. Когда мы встретились с вашим отцом, я в тот же день поняла, что нашла любовь всей моей жизни. Сейчас вы не можете уехать в Англию. Это абсолютно исключено.
Линн не спорила. Во-первых, это было бессмысленно. А во-вторых, она уже и сама решила, что от судьбы не уйдешь.
Приготовления к свадьбе шли так быстро, что Линн даже несколько растерялась. Почти все родственники графини съехались сейчас в Мадрид, так что готовящееся торжество принимало угрожающие масштабы. Пришлось даже нанять целый штат дополнительных поваров и официантов, поскольку прислуга уже не справлялась с возросшими обязанностями.
Следующие два дня Линн виделась с Хуаном только урывками, между представлениями невесты очередной группе многочисленных родственников жениха и изнурительными походами по магазинам. Впечатление было такое, что графиня решила обеспечить Линн бельем и одеждой на много лет вперед. Как видно, в Испании невесте полагалось иметь внушительное приданое, о котором Линн до этого только в книжках читала.
На третий день графиня торжественно объявила, что сегодня они отправятся выбирать свадебное платье. У Линн даже ёкнуло сердце, когда она увидела, какой решимостью горят глаза ее будущей свекрови. Но приготовления к свадьбе давно вышли из-под контроля Линн, и у нее даже не нашлось сил еще раз высказать пожелание купить что-нибудь скромное.
Они проходили по магазинам все утро, пока не нашли наконец платье, которое отвечало высоким запросам графини. Но когда Линн вышла из примерочной и увидела себя в огромном зеркале, даже она не смогла сдержать вздох восхищения.
Словно по волшебству гадкий утенок вдруг превратился в прекрасного лебедя. Платье поразительно шло к ее фигуре: облегающий верх и длинная пышная юбка на кринолине. А тончайший шелк и кружева как нельзя лучше подходили к ее бледной коже. Стразы, которыми был расшит подол, сверкали как бриллиантики. Это был наряд принцессы из сказки. И как ни странно, после всех заявлений Линн о том, что ей хотелось бы чего-нибудь поскромнее, она поняла, что платье ей очень нравится.
День прошел словно в каком-то упоительном бреду. После полудня графиня повезла Линн выбирать тончайшее шелковое белье, которое вручную шили и вышивали монахини местного монастыря. Поначалу Линн решительно воспротивилась, но потом представила, как Хуан увидит ее в столь изысканном белье в их первую брачную ночь, и все ее возражения вмиг иссякли.
До конца недели Линн почти не видела Хуана. А вечером в пятницу графиня решила устроить ужин в узком семейном кругу. Линн ожидала, что придет где-то с десяток гостей. Так что можно было понять ее потрясение, когда оказалось, что ужин в узком семейном кругу больше похож на официальный великосветский прием с числом приглашенных едва ли не в полсотни человек. Она просто забыла, какими большими бывают семьи в Испании. Но зато Линн поняла, почему графиня настояла, чтобы она надела на ужин одну из шикарных обнов.
Гости разошлись рано, часов в одиннадцать, поскольку невесте следовало отдохнуть перед днем свадьбы. Но когда Линн обрадовалась тому, что теперь у нее есть возможность побыть с Хуаном хотя бы часок наедине, графиня решительно заявила:
— Пора ложиться спать. Вам предстоит тяжелый день.
Линн и сама это понимала. После венчания в церкви в доме графини должен был состояться торжественный обед, а ближе к вечеру новобрачные уезжали обратно в поместье, где собирались провести медовый месяц. Правда, Хуан предлагал поехать за границу, но Линн отказалась. Она понимала, что сейчас не стоит бросать виноградники так надолго. И к тому же Линн хотелось узнать своего мужа в привычной для него обстановке-у него дома.
Утром сияющая горничная принесла ей завтрак. Линн не успела еще допить кофе, как к ней уже заглянули графиня и Мерседес. Мерседес-просто поболтать о предстоящем радостном событии, графиня-напомнить, что парикмахер придет через час.
А потом Линн как будто закрутил сумасшедший вихрь. Она уже не понимала, что с ней происходит. И только под высокими сводами церкви, где они с Хуаном обменялись клятвами в вечной любви и верности, ей удалось на мгновение перевести дух.
Служба проходила на английском. Линн не считала себя сентиментальной, но у нее на глаза наворачивались слезы, когда она вслушивалась в проникновенные и торжественные слова, произносимые священником,-слова вечные как само время.
Итак, свершилось! Теперь она жена Хуана, а он ее муж. В печали и в радости, в болезни и здравии.
Обед прошел в шумном и радостном возбуждении. Весь дом был переполнен детьми и взрослыми. Свадьба для испанцев, как очевидно, была самым главным семейным праздником. Линн столько раз обнимали и целовали, что уже очень скоро у нее закружилась голова.
Разумеется, все восхищались ее свадебным платьем. Хуан, правда, не сказал ни слова, но Линн видела неподдельное восхищение в его глазах, когда он повернулся к ней у алтаря. Когда после обеда Линн поднялась к себе, чтобы переодеться, она сняла роскошное платье с некоторым сожалением. Едва она успела надеть шелковый костюм, в котором собиралась ехать в поместье, как в ее спальню вошел Хуан.
Линн невольно вздрогнула. С сегодняшнего дня надлежит говорить «в нашу спальню».
— Скажи кому-нибудь из прислуги, чтобы упаковали твое свадебное платье. Мы возьмем его с собой,-сказал Хуан, легонько прикоснувшись губами к ее губам. Увидев, что Линн недоуменно нахмурилась, он добавил:-Я хочу сам снять его с тебя. Привилегия мужа в первую брачную ночь.
От одних этих слов по телу Линн разлилась знакомая сладостная истома. Будь ее воля, она, наверное, не удержалась бы и попросила Хуана заняться с ней любовью прямо сейчас, не откладывая до ночи. Но тут в комнату ворвалась радостная Мерседес и сообщила, что все ждут новобрачных, чтобы пожелать им счастливого пути.
Никто не стал украшать машину ленточками и воздушными шариками или писать на ней всякие шутливые пожелания, но Линн все равно остро осознавала, что теперь она замужем и что рядом с ней, за рулем, сидит уже не просто любимый мужчина, а законный супруг.
Едва миновали пригороды Мадрида, как Хуан съехал на обочину и затормозил. Поначалу Линн подумала, что с «ягуаром» что-то не в порядке. Но когда муж обернулся к ней, сразу поняла, зачем он остановился.
И не ошиблась.
— Господи, какая же длинная была неделя,-проговорил он, оторвавшись наконец от ее губ.-Даже не знаю, что бы со мной стало, если бы пришлось ждать еще дольше.
Хуан уже вручил ей свадебный подарок: изящное жемчужное ожерелье, которое было сейчас на Линн. Она прикоснулась к нему кончиками пальцев.
— Тебе нравится?-спросил Хуан.
— Очень, я в него просто влюбилась. — Она заглянула ему в глаза и смущенно прошептала:-Но тебя я люблю еще больше.
— Запомню. Сегодня вечером тебе представится возможность мне это доказать,-так же шепотом проговорил Хуан.-Господи, даже не знаю, что бы я делал, если бы ты уехала в Англию на два месяца. Наверное, похитил бы тебя.
— Если бы мы тогда поехали к тебе домой, твоя мама никогда бы…
— Я хотел, чтобы ты стала моей женой, Линн. Женой, а не любовницей,-резко оборвал ее Хуан.-И потом, если бы я повез тебя к себе домой, нас могли бы увидеть. Не берусь судить, правильно это или нет, но у некоторых наших родственников весьма строгие, даже старомодные, представления о морали. Я не желал, чтобы они думали о тебе плохо.
— Хочешь сказать, что, если бы мы с тобой переспали до свадьбы, твои родственники косо бы на меня смотрели?-с вызовом спросила Линн.
— Здесь не Англия, а Испания… Ехать нам предстоит долго,-проговорил он безо всякого перехода.-Почему бы тебе не подремать?
— Замужем оказалось так скучно, что невеста заснула сразу же после свадебной церемонии,-поддразнила она.
— Подожди немного, и тебе не придется скучать.-Во взгляде Хуана промелькнуло неприкрытое удовольствие, когда Линн покраснела от его многообещающих слов.-Мне так нравится, когда ты краснеешь. Приятно знать, что я у тебя первый мужчина. И сегодня ночью ты узнаешь, насколько мне это приятно.
Хуан разбудил —Линн, когда они уже подъехали к дому. Работники поместья ждали их во дворе-им не терпелось поздравить молодоженов.
Линн по привычке направилась в свою старую комнату и смутилась, когда муж напомнил ей, что с сегодняшнего дня они будут жить вместе в хозяйском крыле. В этом крыле располагались апартаменты, в которых жили родители Хуана. Но с тех пор как графиня вышла замуж за отца Линн, эта часть дома пустовала. И хотя Хуан сам признался, что обстановка там старомодная и даже несколько мрачноватая, но зато из окон спальни открывается изумительный вид на виноградники и сосновый лес на холмах.
— Чего ты там высматриваешь?-спросил он, выходя следом за Линн на огромный балкон.-В такой темноте все равно ничего не видно.
— А я различаю очертания холмов,-отозвалась она.-Мы где сейчас? Над центральным патио или…
— Нет. В этой части дома есть свой внутренний дворик. Туда можно спуститься по лестнице с балкона в гостиной.-Хуан оглядел спальню с плохо скрытым пренебрежением. — Наверняка ты захочешь здесь все переделать Если бы у нас было больше времени…
— У нас было бы больше времени, если бы мы с тобой занялись любовью у тебя дома, а не…
— Чего ты добиваешься? Признания, что я рассчитывал на то, что мама ворвется к нам в самый неподходящий момент и заставит меня на тебе жениться, чтобы сохранить твое доброе имя?
Линн охватила странная нервозность. Она очень остро осознавала, что теперь она замужем и сегодня ей предстоит вступить в близкие отношения со своим мужем.
— А ты на это действительно рассчитывал? Хуан прищурился, пристально глядя на Линн. И неожиданно все ее страхи вернулись. В конце концов, что в ней могло бы привлечь такого роскошного мужчину? Что у нее есть такого, что она могла бы ему отдать?
— Если это так, то ты выбрал весьма необычный способ расстроить мою поездку в Англию.
— Но зато эффективный?-спросил Хуан. Ей стало не по себе. Их разговор, начавшийся как невинная шутка, вдруг приобрел какой-то пугающий скрытый смысл.
— Ты бы не стал… ты бы не стал так поступать…-Голос Линн сорвался. Она и сама толком не поняла, то ли она утверждала это, то ли задавала Хуану вопрос.
— Ты даже не представляешь, на что я способен, если вознамерился добиться чего-либо…
А я очень хотел, чтобы ты стала моей женой.
В дверь постучали. Хуан нахмурился и пошел открывать. Линн слышала, как он говорит с кем-то по-испански. Когда Хуан вернулся, он все еще хмурился.
— Боюсь, мне придется уехать. Ненадолго. Думаю, где-то на час. Химена принесет тебе ужин.
— Но, Хуан…-Лянн испуганно взглянула на мужа. Сегодня же день их свадьбы. Их первая брачная ночь. А ему вдруг понадобилось куда-то ехать!
— Да, я все понимаю. Но, к сожалению, ничего не поделаешь. Надо решить одно важное дело, причем немедленно. Но я скоро вернусь. Вот увидишь, ты даже соскучиться не успеешь.
Линн ждала, что Хуан ее поцелует, но, к ее несказанному разочарованию, этого не произошло. Он лишь взглянул на нее и улыбнулся, причем его улыбка больше походила на кривую усмешку.
— Прости,-тихо проговорил он.-Если сейчас я тебя поцелую, то просто не смогу от тебя уйти.
Как ей хотелось, чтобы он перенес все свои дела на завтра. Но Линн все-таки удалось совладать со своими эмоциями. Если бы дело не было действительно важным, Хуан бы не ушел от нее сегодня. Она изобразила бледное подобие улыбки.
— Я… я буду ждать тебя.
Минут через пятнадцать, после того как Хуан удалился, к Линн заглянула Химена и сообщила о приходе гостьи. Удивленная Линн последовала за горничной вниз в главную гостиную. Она никого не ждала. И уж тем более расстроилась, когда увидела, кто к ней пожаловал. Хосефина лениво поднялась с кресла, глядя на новобрачную со злой гримасой.
— А вот и наша невеста!
— Хуана нет дома,-спокойно проговорила Линн, давая понять, что прекрасно понимает, зачем сюда явилась Хосефина.
— Да знаю. Он сейчас на деловой встрече. С моим отцом.-Брюнетка язвительно хохотнула, заметив потрясение Линн.-У нас здесь неподалеку вилла, откуда очень удобно добираться до комплекса отелей, который мы собираемся строить тут неподалеку. Когда строительство будет закончено, мы с вами окажемся близкими соседями. Управляющей этим комплексом папа назначил меня. Нам с Хуаном будет очень удобно. Меня всегда стесняло, когда приходилось ездить в его мадридский дом. Но теперь…
Хосефина опять рассмеялась, увидев, какое у Линн стало лицо, и снова уселась в кресло.
—Господи, я не должен!..
В его голосе слышалась неприкрытая ярость. Линн почувствовала, как он весь напрягся, пытаясь взять себя в руки. Но ей не хотелось, чтобы он взял себя в руки. Ей хотелось, чтобы он оставался таким, как сейчас:
возбужденным, разгоряченным. Чтобы продолжал ласкать и целовать ее с неистовой страстью, которая будила в ней безумные желания. Ей хотелось сорвать с него одежду. И раздеться самой. Ей хотелось прижаться к его обнаженному телу. Хотелось почувствовать, как он войдет в нее и тела их сольются в извечном ритме любовного действа.
— Линн, помоги мне. Боже милосердный, если ты не остановишь меня сейчас, я нарушу все клятвы, которые дал себе. Что в тебе заставляет меня терять голову от желания? Я готов на все… на предательство, на убийство… лишь бы только ты стала моей. Если сейчас мы с тобой займемся любовью, тебе придется выйти за меня замуж…-Он заглянул ей в глаза, затуманенные страстью.-Знаешь, какое это сильное искушение… сделать так, чтобы ты стала моей навсегда?
Наверное, его слова, исполненные горячей решимости, должны были насторожить Линн, но они возбудили ее еще больше. Здравый смысл подсказывал, что Хуан сказал чистую правду: если сейчас он останется с ней, то судьба Линн будет решена.
Она молчала, не зная, на что решиться. Тогда он продолжил:
— Ради Бога, скажи, чтобы я ушел. Прошу тебя!..
— Я не хочу, чтобы ты уходил.-Голос ее дрогнул.-Останься, Хуан. Люби меня.
Слова были сказаны. Их уже не вернешь обратно. Линн могла лишь поражаться своей откровенности. На мгновение они оба замерли, словно под действием колдовских чар. А потом Хуан взял руки Линн в свои и прижал их к груди. Слева, где бешено билось сердце.
— У тебя есть ровно десять секунд на то, чтобы передумать.
Но не прошло и доли секунды, как Линн повяла, что не передумает. Она все решила. Окончательно и бесповоротно.
Сначала Хуан целовал ее медленно, как будто смакуя сладость нежных губ. Но потом его поцелуи стали более жаркими и настойчивыми. А когда Хуан расстегнул молнию на ее платье, Линн затрепетала от сладостного предвкушения. Снимая с нее платье, он нежно поцеловал ее в лоб и, подхватив на руки, опустил на постель.
Она лежала на спине, молча наблюдая за тем, как Хуан торопливо раздевается. Стройный, мускулистый, поразительно красивый… Только теперь Линн сообразила, что впервые в жизни видит полностью обнаженного мужчину. Впрочем, это и был первый мужчина с которым она оказалась в одной постели.
Хуан присел на краешек кровати и очень серьезно произнес:
— Ты уверена?
— — Почему ты спрашиваешь? Может быть ты сам передумал? И больше меня не хочешь?' Он рассмеялся и склонился над ней.
— А ты разве не видишь, хочу я тебя или нет?
Хуан обнял ее и прижал к себе. Линн была несказанно рада, что он не видит, как она покраснела.
Когда их обнаженные тела соприкоснулись, Линн поняла, насколько она беспомощна перед силой своего собственного желания… И все-таки… и все-таки она чувствовала, что Хуан, несмотря на все его уверения в обратном, прекрасно владеет собой. Хорошо это или плохо?
Но у нее не было ни сил, ни желания сосредоточиться и подумать, потому что в этот момент Хуан дотронулся до ее обнаженной груди. Под его ласками соски напряглись и затвердели.
Свет луны, что струился сквозь окно, заставлял тело девушки отсвечивать серебром. Ее кожа казалась алебастрово —белой по сравнению с его загорелыми руками. И хотя ладони Хуана загрубели от постоянной работы на винограднике, ногти были чистые и аккуратно подстриженные. У него вообще были красивые пуки. Красивые и «умные». Эти руки знали, когда надо быть нежными, а когда-чуть ли не грубыми. Он ласкал ее груди, так что Линн вся трепетала от восхитительного наслаждения.
Она провела пальцами по его груди. Кожа была поразительно горячей, как будто тело Хуана вырабатывало какую-то мощную внутреннюю энергию, действующую как магнит. Атмосфера в комнате явственно сгущалась. Хуан по-прежнему сжимал ее груди ладонями, но теперь уже не ласкал их. Он замер, словно в ожидании какого-то знака. А затем впился ей в губы с неистовой жадностью. Ритмичные, предельно эротичные движения его языка сводили с ума. Линн и представить себе не могла, что поцелуи бывают столь чувственными.
Она выгнула спину, подавшись навстречу Хуану. Ногти вонзились ему в спину. Казалось, ее закружил ослепительный вихрь, а тело как будто налилось свинцом и в то же время стало легким словно пушинка.
— Линн, Линн…-повторял он ее имя, дыша тяжело и прерывисто.-Ты сама заставляешь меня забыть, что у тебя это-в первый раз. Я не хочу сделать тебе больно.
— Ты мне делаешь больно лишь тем, что томишь ожиданием!-Линн не верила своим ушам. Неужели она только что произнесла эти слова? Неужели так откровенно предлагала ему себя?-Я не могу больше терпеть, Хуан. Я хочу тебя. Хочу чувствовать тебя здесь, во мне. Она сладострастно провела ладонями по внутренней стороне бедер. Смутно, словно издалека, Линн услышала, как он снова прошептал ее имя и нежно погладил по плечу, словно желая успокоить.
— Не торопись… Не так быстро… — Но Линн буквально умирала от желания слиться с ним в предельной близости. Не владея собой, она принялась лихорадочно гладить его по плечам, груди, животу.
— Линн, Линн, ты заставля…-Он умолк на полуслове, когда ладонь Линн легла ему на бедро, а затем ее пальцы запутались в жестких курчавых волосках…
Новое ощущение полностью захватило ее. Она еще никогда не прикасалась к мужчине так, как сейчас. Ей нравилось чувствовать, как его плоть наливается жаром под ее робкими прикосновениями.
А потом он неожиданно схватил ее за запястья, причем с такой силой, что Линн едва не сморщилась от боли. Она удивленно взглянула на Хуана. Его глаза были почти черными от желания. Лицо выражало предельную степень напряжения.
Когда он заговорил, Линн не узнала его голос. Каждое слово Хуан выговаривал так, будто оно давалось ему с нечеловеческим усилием:
— Если ты хочешь ласкать меня, то ласкай. Но не дразни, ради всего святого. Думаешь, мне легко себя сдерживать?
Она чувствовала, как бьется его сердце. И ее в ответ забилось в таком же бешеном ритме, когда Хуан взял ее руку и провел по своему телу, показывая, как именно он хочет, чтобы Линн его ласкала.
Она застонала, сама того не сознавая. Она так хотела его… Пыталась сказать ему это своим телом, своими возбужденными судорожными ласками. Но он все медлил, и тут из самых глубин ее истомленного существа, плавящегося в огне желания, вырвалась отчаянная мольба:
— Хуан, я уже не могу… Возьми меня. Прямо сейчас. Пожалуйста!
Он на мгновение замер, а Линн снова прижалась к Хуану всем телом и почувствовала его напряженную плоть. Совсем рядом. Но рядом ей было уже недостаточно.
— Хуан!
Потрясенный голос графини заставил Линн похолодеть от ужаса. Хуан владел собой лучше. Он аккуратно прикрыл Линн простыней, потом сам завернулся в одеяло и повернулся к матери. При этом вид у него был отнюдь не смущенный. Не сказать, чтобы совсем невозмутимый, но из них троих Хуан выглядел самым спокойным.
— Мне показалось, я слышала, как вы кричали, Линн. Подумала, что что-то случилось, и…-Графиня с белым как мел лицом упала в кресло, как будто у нее подкосились ноги. — Хуан, как ты мог? Линн живет в моем доме, под моей опекой. Если кто-нибудь из прислуги…
— Линн грозилась бросить меня и уехать домой.
— Уехать домой?!-испуганно воскликнула графиня.-Нет, сейчас это уже исключено! Вам следует пожениться, причем как можно скорее. Хуан, если бы тетя Кармен об этом узнала! Ты же знаешь, с каким неодобрением она всегда относилась ко мне.
Линн не знала, плакать ей или смеяться Ситуация получилась просто анекдотическая Давно уже миновало то время, когда мужчина должен был в обязательном порядке жениться на женщине, если его заставали с ней в спальне. И хотя Линн не забыла о том, что говорил ей Хуан о местных обычаях, она не верила своим ушам, слушая, как графиня абсолютно серьезно объясняла им, что не допустит никакой отсрочки их бракосочетания. Линн почему-то казалось, что Хуан очень доволен таким оборотом событий. И хотя, успокаивая мать, он делал все, чтобы снять вину с Линн, тем не менее ни разу не высказался против скоропалительной свадьбы. И только когда Хуан уверил графиню, что не останется в комнате Линн более пяти минут, она согласилась уйти и оставить их одних.
Когда дверь закрылась, Линн повернулась к Хуану. Лицо пылало от стыда.
— Я не могу выйти за тебя замуж в конце этой недели, Хуан. Ты же знаешь, что я собираюсь вернуться в Англию…
— Боюсь, это уже невозможно, дорогая, — произнес он тихо и ласково, но за внешней мягкостью скрывалась решимость, отметающая все возражения.-Ты же видела, как мама расстроилась. Она всегда немного побаивалась родственников моего отца, и ее приводит в ужас одна только мысль, что кто-то из них узнает о том, что между нами произошло. Знаю, тебе нужно время. Но ты тоже должна, понимать, что теперь я уже не могу никуда тебя отпустить. К тому же сегодня ты наверняка убедилась, какие радости ждут нас в браке. И что мы созданы друг для друга.
Чего она так боится? Что ей мешает выйти замуж за мужчину, которого она любит? Ведь Линн уже давно поняла, что любит Хуана. В своих чувствах она была уверена. Так почему же ставит под сомнение его искренность?
Словно угадав ее опасения, Хуан с горячностью произнес:
— Решено. Мы поженимся. И клянусь: всю свою жизнь, без остатка, я посвящу тебе! Ты не раскаешься в своем решении.
Какой смысл спорить? Больше всего на свете Линн хотелось быть с Хуаном, разделить с ним все радости и печали. Пришло время забыть о прошлом.
Но у нее оставался еще один, последний, вопрос.
— Хуан, ответь: ты хочешь жениться на мне не из-за того, что этого хотел мой папа? Твоя мама как-то сказала…
— Да, твой отец очень надеялся, что когда-нибудь мы с тобой встретимся и станем друзьями. Но при всем моем уважении к нему я никогда бы не женился на его дочери, не любя ее. Я думал, ты уже знаешь меня, Линн.
Она лишь молча кивнула и позволила поцеловать ее на прощание. Но проблема была в том, что Линн совсем его не знала. Во всяком случае, не знала настолько, чтобы быть в чем-то уверенной до конца.
Линн понимала, что нелепо и глупо вновь и вновь перемалывать в себе одни и те же сомнения и страхи. Все уже решено.
Она вспыхнула от стыда, вспомнив, как мать Хуана застала их голыми в постели. И это после того как недвусмысленно намекнула Линн на то, что не сторонница интимных отношений до свадьбы. Тем более-у нее в доме. Однако же графиня рассердилась больше на сына, чем на Линн. И расстроилась она больше из-за него.
Линн закрыла глаза и попыталась уснуть. Но ей в голову лезли разные неприятные мысли. Например, о Хосефине. Хуан был искушенным и опытным мужчиной. Линн прекрасно понимала, что вокруг него всегда будут виться женщины. Хватит ли у нее сил противостоять бурному натиску всех этих хосефин? Надо, чтобы хватило. Вряд ли Хуану понравится, если его жена очень скоро превратится в ревнивую склочную грымзу.
Жена… Она будет женой Хуана. Несмотря на все сомнения и страхи, Линн была по-настоящему счастлива. Она заснула с улыбкой на губах.
— Конечно, хлопот у нас будет много. Хорошо, что вы уже познакомились с большей частью наших родственников и они знают о намерениях Хуана. Так что объявление о свадьбе не будет для них большой неожиданностью. Но если кто-то спросит, я скажу, что вы уже давно решили пожениться. Что вы е Хуаном встречались раньше. Скажем, в Англии…
Линн несколько удивило, что графиня взялась за приготовления к свадьбе с таким оживлением и непомерным энтузиазмом.
Честно говоря, ей было неудобно встречаться с матерью Хуана на следующее утро. Она думала, что умрет от стыда. Но как только они остались наедине в столовой, ее будущая свекровь сразу же заявила, что не намерена обсуждать случившееся и что она ни в чем не упрекает Линн.
— Хотя Хуан уже взрослый мужчина, он все же мой сын. И существуют определенные нормы поведения в обществе. Однако, я думаю, его тоже можно понять. Влюбленный за себя не отвечает. Особенно если теряет женщину, которую любит.
— Он вовсе меня не терял. Просто я собиралась съездить домой. На месяц. Может быть, на два. Все так быстро произошло… Мне нужно было время, чтобы собраться с мыслями.
— Это все ваша английская кровь,-заявила графиня.-Вы слишком осторожны. Когда мы встретились с вашим отцом, я в тот же день поняла, что нашла любовь всей моей жизни. Сейчас вы не можете уехать в Англию. Это абсолютно исключено.
Линн не спорила. Во-первых, это было бессмысленно. А во-вторых, она уже и сама решила, что от судьбы не уйдешь.
Приготовления к свадьбе шли так быстро, что Линн даже несколько растерялась. Почти все родственники графини съехались сейчас в Мадрид, так что готовящееся торжество принимало угрожающие масштабы. Пришлось даже нанять целый штат дополнительных поваров и официантов, поскольку прислуга уже не справлялась с возросшими обязанностями.
Следующие два дня Линн виделась с Хуаном только урывками, между представлениями невесты очередной группе многочисленных родственников жениха и изнурительными походами по магазинам. Впечатление было такое, что графиня решила обеспечить Линн бельем и одеждой на много лет вперед. Как видно, в Испании невесте полагалось иметь внушительное приданое, о котором Линн до этого только в книжках читала.
На третий день графиня торжественно объявила, что сегодня они отправятся выбирать свадебное платье. У Линн даже ёкнуло сердце, когда она увидела, какой решимостью горят глаза ее будущей свекрови. Но приготовления к свадьбе давно вышли из-под контроля Линн, и у нее даже не нашлось сил еще раз высказать пожелание купить что-нибудь скромное.
Они проходили по магазинам все утро, пока не нашли наконец платье, которое отвечало высоким запросам графини. Но когда Линн вышла из примерочной и увидела себя в огромном зеркале, даже она не смогла сдержать вздох восхищения.
Словно по волшебству гадкий утенок вдруг превратился в прекрасного лебедя. Платье поразительно шло к ее фигуре: облегающий верх и длинная пышная юбка на кринолине. А тончайший шелк и кружева как нельзя лучше подходили к ее бледной коже. Стразы, которыми был расшит подол, сверкали как бриллиантики. Это был наряд принцессы из сказки. И как ни странно, после всех заявлений Линн о том, что ей хотелось бы чего-нибудь поскромнее, она поняла, что платье ей очень нравится.
День прошел словно в каком-то упоительном бреду. После полудня графиня повезла Линн выбирать тончайшее шелковое белье, которое вручную шили и вышивали монахини местного монастыря. Поначалу Линн решительно воспротивилась, но потом представила, как Хуан увидит ее в столь изысканном белье в их первую брачную ночь, и все ее возражения вмиг иссякли.
До конца недели Линн почти не видела Хуана. А вечером в пятницу графиня решила устроить ужин в узком семейном кругу. Линн ожидала, что придет где-то с десяток гостей. Так что можно было понять ее потрясение, когда оказалось, что ужин в узком семейном кругу больше похож на официальный великосветский прием с числом приглашенных едва ли не в полсотни человек. Она просто забыла, какими большими бывают семьи в Испании. Но зато Линн поняла, почему графиня настояла, чтобы она надела на ужин одну из шикарных обнов.
Гости разошлись рано, часов в одиннадцать, поскольку невесте следовало отдохнуть перед днем свадьбы. Но когда Линн обрадовалась тому, что теперь у нее есть возможность побыть с Хуаном хотя бы часок наедине, графиня решительно заявила:
— Пора ложиться спать. Вам предстоит тяжелый день.
Линн и сама это понимала. После венчания в церкви в доме графини должен был состояться торжественный обед, а ближе к вечеру новобрачные уезжали обратно в поместье, где собирались провести медовый месяц. Правда, Хуан предлагал поехать за границу, но Линн отказалась. Она понимала, что сейчас не стоит бросать виноградники так надолго. И к тому же Линн хотелось узнать своего мужа в привычной для него обстановке-у него дома.
Утром сияющая горничная принесла ей завтрак. Линн не успела еще допить кофе, как к ней уже заглянули графиня и Мерседес. Мерседес-просто поболтать о предстоящем радостном событии, графиня-напомнить, что парикмахер придет через час.
А потом Линн как будто закрутил сумасшедший вихрь. Она уже не понимала, что с ней происходит. И только под высокими сводами церкви, где они с Хуаном обменялись клятвами в вечной любви и верности, ей удалось на мгновение перевести дух.
Служба проходила на английском. Линн не считала себя сентиментальной, но у нее на глаза наворачивались слезы, когда она вслушивалась в проникновенные и торжественные слова, произносимые священником,-слова вечные как само время.
Итак, свершилось! Теперь она жена Хуана, а он ее муж. В печали и в радости, в болезни и здравии.
Обед прошел в шумном и радостном возбуждении. Весь дом был переполнен детьми и взрослыми. Свадьба для испанцев, как очевидно, была самым главным семейным праздником. Линн столько раз обнимали и целовали, что уже очень скоро у нее закружилась голова.
Разумеется, все восхищались ее свадебным платьем. Хуан, правда, не сказал ни слова, но Линн видела неподдельное восхищение в его глазах, когда он повернулся к ней у алтаря. Когда после обеда Линн поднялась к себе, чтобы переодеться, она сняла роскошное платье с некоторым сожалением. Едва она успела надеть шелковый костюм, в котором собиралась ехать в поместье, как в ее спальню вошел Хуан.
Линн невольно вздрогнула. С сегодняшнего дня надлежит говорить «в нашу спальню».
— Скажи кому-нибудь из прислуги, чтобы упаковали твое свадебное платье. Мы возьмем его с собой,-сказал Хуан, легонько прикоснувшись губами к ее губам. Увидев, что Линн недоуменно нахмурилась, он добавил:-Я хочу сам снять его с тебя. Привилегия мужа в первую брачную ночь.
От одних этих слов по телу Линн разлилась знакомая сладостная истома. Будь ее воля, она, наверное, не удержалась бы и попросила Хуана заняться с ней любовью прямо сейчас, не откладывая до ночи. Но тут в комнату ворвалась радостная Мерседес и сообщила, что все ждут новобрачных, чтобы пожелать им счастливого пути.
Никто не стал украшать машину ленточками и воздушными шариками или писать на ней всякие шутливые пожелания, но Линн все равно остро осознавала, что теперь она замужем и что рядом с ней, за рулем, сидит уже не просто любимый мужчина, а законный супруг.
Едва миновали пригороды Мадрида, как Хуан съехал на обочину и затормозил. Поначалу Линн подумала, что с «ягуаром» что-то не в порядке. Но когда муж обернулся к ней, сразу поняла, зачем он остановился.
И не ошиблась.
— Господи, какая же длинная была неделя,-проговорил он, оторвавшись наконец от ее губ.-Даже не знаю, что бы со мной стало, если бы пришлось ждать еще дольше.
Хуан уже вручил ей свадебный подарок: изящное жемчужное ожерелье, которое было сейчас на Линн. Она прикоснулась к нему кончиками пальцев.
— Тебе нравится?-спросил Хуан.
— Очень, я в него просто влюбилась. — Она заглянула ему в глаза и смущенно прошептала:-Но тебя я люблю еще больше.
— Запомню. Сегодня вечером тебе представится возможность мне это доказать,-так же шепотом проговорил Хуан.-Господи, даже не знаю, что бы я делал, если бы ты уехала в Англию на два месяца. Наверное, похитил бы тебя.
— Если бы мы тогда поехали к тебе домой, твоя мама никогда бы…
— Я хотел, чтобы ты стала моей женой, Линн. Женой, а не любовницей,-резко оборвал ее Хуан.-И потом, если бы я повез тебя к себе домой, нас могли бы увидеть. Не берусь судить, правильно это или нет, но у некоторых наших родственников весьма строгие, даже старомодные, представления о морали. Я не желал, чтобы они думали о тебе плохо.
— Хочешь сказать, что, если бы мы с тобой переспали до свадьбы, твои родственники косо бы на меня смотрели?-с вызовом спросила Линн.
— Здесь не Англия, а Испания… Ехать нам предстоит долго,-проговорил он безо всякого перехода.-Почему бы тебе не подремать?
— Замужем оказалось так скучно, что невеста заснула сразу же после свадебной церемонии,-поддразнила она.
— Подожди немного, и тебе не придется скучать.-Во взгляде Хуана промелькнуло неприкрытое удовольствие, когда Линн покраснела от его многообещающих слов.-Мне так нравится, когда ты краснеешь. Приятно знать, что я у тебя первый мужчина. И сегодня ночью ты узнаешь, насколько мне это приятно.
Хуан разбудил —Линн, когда они уже подъехали к дому. Работники поместья ждали их во дворе-им не терпелось поздравить молодоженов.
Линн по привычке направилась в свою старую комнату и смутилась, когда муж напомнил ей, что с сегодняшнего дня они будут жить вместе в хозяйском крыле. В этом крыле располагались апартаменты, в которых жили родители Хуана. Но с тех пор как графиня вышла замуж за отца Линн, эта часть дома пустовала. И хотя Хуан сам признался, что обстановка там старомодная и даже несколько мрачноватая, но зато из окон спальни открывается изумительный вид на виноградники и сосновый лес на холмах.
— Чего ты там высматриваешь?-спросил он, выходя следом за Линн на огромный балкон.-В такой темноте все равно ничего не видно.
— А я различаю очертания холмов,-отозвалась она.-Мы где сейчас? Над центральным патио или…
— Нет. В этой части дома есть свой внутренний дворик. Туда можно спуститься по лестнице с балкона в гостиной.-Хуан оглядел спальню с плохо скрытым пренебрежением. — Наверняка ты захочешь здесь все переделать Если бы у нас было больше времени…
— У нас было бы больше времени, если бы мы с тобой занялись любовью у тебя дома, а не…
— Чего ты добиваешься? Признания, что я рассчитывал на то, что мама ворвется к нам в самый неподходящий момент и заставит меня на тебе жениться, чтобы сохранить твое доброе имя?
Линн охватила странная нервозность. Она очень остро осознавала, что теперь она замужем и сегодня ей предстоит вступить в близкие отношения со своим мужем.
— А ты на это действительно рассчитывал? Хуан прищурился, пристально глядя на Линн. И неожиданно все ее страхи вернулись. В конце концов, что в ней могло бы привлечь такого роскошного мужчину? Что у нее есть такого, что она могла бы ему отдать?
— Если это так, то ты выбрал весьма необычный способ расстроить мою поездку в Англию.
— Но зато эффективный?-спросил Хуан. Ей стало не по себе. Их разговор, начавшийся как невинная шутка, вдруг приобрел какой-то пугающий скрытый смысл.
— Ты бы не стал… ты бы не стал так поступать…-Голос Линн сорвался. Она и сама толком не поняла, то ли она утверждала это, то ли задавала Хуану вопрос.
— Ты даже не представляешь, на что я способен, если вознамерился добиться чего-либо…
А я очень хотел, чтобы ты стала моей женой.
В дверь постучали. Хуан нахмурился и пошел открывать. Линн слышала, как он говорит с кем-то по-испански. Когда Хуан вернулся, он все еще хмурился.
— Боюсь, мне придется уехать. Ненадолго. Думаю, где-то на час. Химена принесет тебе ужин.
— Но, Хуан…-Лянн испуганно взглянула на мужа. Сегодня же день их свадьбы. Их первая брачная ночь. А ему вдруг понадобилось куда-то ехать!
— Да, я все понимаю. Но, к сожалению, ничего не поделаешь. Надо решить одно важное дело, причем немедленно. Но я скоро вернусь. Вот увидишь, ты даже соскучиться не успеешь.
Линн ждала, что Хуан ее поцелует, но, к ее несказанному разочарованию, этого не произошло. Он лишь взглянул на нее и улыбнулся, причем его улыбка больше походила на кривую усмешку.
— Прости,-тихо проговорил он.-Если сейчас я тебя поцелую, то просто не смогу от тебя уйти.
Как ей хотелось, чтобы он перенес все свои дела на завтра. Но Линн все-таки удалось совладать со своими эмоциями. Если бы дело не было действительно важным, Хуан бы не ушел от нее сегодня. Она изобразила бледное подобие улыбки.
— Я… я буду ждать тебя.
Минут через пятнадцать, после того как Хуан удалился, к Линн заглянула Химена и сообщила о приходе гостьи. Удивленная Линн последовала за горничной вниз в главную гостиную. Она никого не ждала. И уж тем более расстроилась, когда увидела, кто к ней пожаловал. Хосефина лениво поднялась с кресла, глядя на новобрачную со злой гримасой.
— А вот и наша невеста!
— Хуана нет дома,-спокойно проговорила Линн, давая понять, что прекрасно понимает, зачем сюда явилась Хосефина.
— Да знаю. Он сейчас на деловой встрече. С моим отцом.-Брюнетка язвительно хохотнула, заметив потрясение Линн.-У нас здесь неподалеку вилла, откуда очень удобно добираться до комплекса отелей, который мы собираемся строить тут неподалеку. Когда строительство будет закончено, мы с вами окажемся близкими соседями. Управляющей этим комплексом папа назначил меня. Нам с Хуаном будет очень удобно. Меня всегда стесняло, когда приходилось ездить в его мадридский дом. Но теперь…
Хосефина опять рассмеялась, увидев, какое у Линн стало лицо, и снова уселась в кресло.