Страница:
Офицер уже заметил Барни. Конечно, это был аванпост — хоть и неудачно расположенный, он вполне служил стратегическим целям. У Барни была надежда на то, что он проскочит это препятствие — он уже проходил через подразделения австрийской армии, может быть, ему и теперь повезет? Барни медленно подъехал ближе, хотя безумно хотел прорываться на полной скорости.
Офицер вышел вперед, словно желал остановить машину. Барни сделал вид, что возится с каким-то рычагом внизу и не видит офицера, который сейчас находился как раз перед машиной. Он что-то крикнул водителю. Барни быстро выпрямился и отдал честь, но не остановился.
— Halt! [2] — крикнул офицер.
Барни указал на дорогу, по которой ехал.
— Halt! — повторил офицер, подбегая к машине.
Американец взглянул вперед. В двухстах ярдах впереди был еще один блокпост, но солдат там он не увидел. Тогда Барни повернулся и выдал залп ругательств, продолжая показывать на дорогу. Он надеялся сбить с толку офицера и тем выиграть несколько секунд, нужных, чтобы доехать до последнего поста. Если солдаты увидят, что его не остановил первый пост, то, несомненно, пропустят его и дальше. Барни видел, что за ним наблюдают, но уже миновал офицера, и играть дальше не было необходимости. Он прибавил газу, машина дернулась вперед. За спиной Барни услышал окрик офицера и команду. Ему не пришлось размышлять, что это была за команда, ибо почти сразу же прогремел выстрел. Над его головой просвистела пуля, потом еще и еще одна.
Барни вдавил педаль газа в пол. Машина ответила как надо -двигатель не чихал и не захлебывался, а круто прибавил обороты, и машина полетела вперед как на крыльях. Пули свистели вокруг Барни.
Следующий блокпост стоял как раз на середине дороги. Там было трое солдат, и они целились в Барни спокойно, как на учебных стрельбах. Решив, что они вряд ли промахнутся, американец резко и неожиданно бросил машину с одной стороны дороги на другую. На той скорости, с которой он шел, это был весьма рискованный маневр.
Три винтовки выстрелили одновременно. Ветровое стекло разлетелось вдребезги, осколки осыпали Барни, один из них оцарапал ему ухо. В переднем левом крыле машины появилось рваное отверстие.
— Паршиво стреляете, ребята, — прокомментировал Барни Кастер из Беатрис.
Солдаты все еще стояли на середине дороги и стреляли в машину, метавшуюся из стороны в сторону. Теперь она мчалась прямо на них. Барни нажал на гудок, но солдаты, будто не слыша сигнала, продолжали поливать машину свинцом. Лишь в последний момент они попытались отскочить — но было уже поздно. На скорости более шестидесяти миль в час огромный стальной зверь сбил солдат. Один из них попал под колеса, двоих других подкинуло в воздух ударом бампера. Из-за тела под колесами машину развернуло на дороге, и только крепкие нервы и сильные руки водителя удержали грузовик от падения в кювет.
Барни Кастер никогда не был так близок к смерти — даже когда стоял у стенки в Бургове перед расстрельной командой. Его не била дрожь, когда он видел нацеленные на него винтовки, он даже улыбался в этот момент. Но сейчас, когда его машина завертелась на самой середине дороги, Барни почувствовал себя слетевшим с дерева листом. Тошнота подступила к его горлу, когда мощная, но бесчувственная машина, словно пьяная лошадь, рванулась к кювету навстречу разрушению и гибели.
Несколько минут он шел на одной и той же скорости, но, бросив взгляд в боковое зеркальце, увидел, что от блокпоста отъехали два автомобиля и бросились в погоню за ним.
— Веселая гонка вам предстоит, — усмехнулся Барни и прибавил газу, снова взяв под контроль свои нервы.
Он снова выжал семьдесят миль в час, а в тот миг, когда он отвернулся от спидометра, скорость стала еще выше. Посмотрим, каков предел возможностей у этой машины! Барни с любовью поглядел на грузовик.
Дорога впереди была относительно прямой и ровной. На хвосте у Барни висела погоня. Он еще прибавил газу и посмотрел на спидометр. Семьдесят пять миль в час… семьдесят семь!
— Ничего себе! — пробормотал Барни, увидев, что стрелка спидометра колеблется у цифры «80», но осмелился осторожно прибавить еще.
Восемьдесят пять! Кроны деревьев слились перед его глазами в сплошное зеленое марево, дорога стала серой лентой, ровная и гладкая на такой скорости. Барни не мог оторвать глаз от дороги даже для того, чтобы бросить взгляд в зеркало заднего обзора. В этот момент он услышал выстрел и свист пуль. В него снова стреляли! Барни из последних сил утопил педаль газа. Машина отреагировала немедленно — стрелка спидометра дошла до девяноста и поползла дальше.
Но тут из радиатора взвилась струйка пара, послышалось шипение. Барни растерялся. Он залил воды в радиатор там же, где обедал. Охлаждение работало прекрасно. Что же случилось? Может быть, пуля одного из троих со второго поста пробила радиатор и образовалась течь?
Барни понимал, что конец близок. На такой скорости перегревшиеся поршни расширятся в цилиндрах и разорвут двигатель на куски, и ему сильно повезет, если при этом взрыве он останется жив.
Он сбросил газ и оглянулся. Преследователи не обгоняли его, но и не прекратили погоню. Поворот дороги закрыл им обзор. Впереди был деревянный мост через речку, а за ним справа от дороги темнел лес. Казалось, судьба предоставила ему шанс на побег. Если б он смог оторваться от погони даже на короткое время, то сумел бы скрыться в лесу и пешком добраться до замка фон дер Танн. Барни весьма смутно представлял, в каком направлении ему надо двигаться, но был уверен, что так или иначе найдет дорогу.
Речка с мостиком, к которому он сейчас приближался, навела его на план действий, а изменения в реве мотора предупредили, что действовать надо немедленно. Подъехав к мосту, Барни сбавил скорость до пятнадцати миль в час и установил подсос на постоянную подачу топлива. Придерживая руль одной рукой, он перелез на подножку с левой стороны. Когда все четыре колеса въехали на мост, Барни резко повернул руль вправо и прыгнул.
Машина рванулась к деревянным перилам моста. Раздался треск, затем грохот падения, и грузовик рухнул в речку. Барни Кастер даже не обернулся, чтобы полюбоваться делом своих рук. Он выпрыгнул на правую сторону через ограждение, нырнул в лесные заросли, потом глянул в сторону погони. Он не увидел преследователей, значит, и они пока не видели его трюка. Речка оказалась довольно глубокой — вода полностью скрыла грузовик.
Барни шел по лесу и улыбался. Его план сработал превосходно. Погоня может и не заметить сломанные перила, а если и заметит, не обязательно свяжет поломку с Барни. В этом случае австрийцы так и будут мчаться в сторону Луштадта, теряясь в догадках, куда девался беглец. Если же они догадаются, что грузовик утонул в реке, то могут решить, что утонул и водитель. В том и в другом случае у Барни будет запас времени, чтобы добраться до фон дер Таннов.
Он пожалел, что не может сменить одежду, — мундир был единственным, что помогло бы его опознать, поскольку его лица преследователи скорее всего не разглядели. На территории Луты австрийская военная форма не может не вызывать подозрений, а для Барни сейчас, попади он в руки австрийцам, подозрение равнялось обвинению. Форма сослужила свою роль, когда помогла ему бежать из Австрии, но теперь стала опасной.
Целую неделю Барни бродил по горам и лесам Луты, не решаясь обратиться к кому-нибудь. Несколько раз ему попадались на глаза австрийские кавалеристы, которые прочесывали местность с какой-то непонятной целью, и американец подумал, не его ли они ищут. Как бы там ни было, Барни не испытывал ни малейшего желания заговорить с ними, когда они шныряли неподалеку от его лесного убежища.
К фермам Барни приближался только по ночам, чтобы стащить что-нибудь съестное. К концу недели он научился воровать кур совершенно беззвучно.
Одна доверчивая хозяйка вывесила сушиться после стирки рубаху и штаны своего мужа, и таким образом у Барни наконец-то появилась возможность переодеться. В этом наряде он походил на обычного лутанского крестьянина. Правда, он остался без головного убора, потому что крестьянской шапочки среди вывешенных вещей не нашлось, а носить проклятую австрийскую фуражку он ни за что не хотел.
Что подумала крестьянка, когда на следующее утро обнаружила пустую веревку, Барни мог только догадываться, но не чувствовал за собой вины, ибо взамен вещей оставил ей золотую монету, завернутую в лоскут и пришпиленную к веревке.
Где-то в полдень седьмого дня Барни вышел к ручью, который тек к югу в тени деревьев. Теперь, в крестьянской одежде, Барни уже не боялся зайти на ферму и разузнать дорогу к замку Танн, поскольку ушел довольно далеко от того места, где разжился одеждой.
Вдруг он услышал топот лошадей, скакавших галопом по сухой земле. Звуки быстро приближались с правой стороны. Барни замер. Он был уверен, что всадник не углубится в лесную чащу, — густой кустарник снизу и большие ветви сверху вряд ли позволят кому-то удержаться в седле.
Топот становился все ближе, но в сотне ярдов от Барни внезапно прекратился. Американец подождал, что будет дальше. Может быть, всадник хочет войти в лес пешком? Но что ему здесь нужно? Или это австриец, каким-то чудом угадавший, где прячется беглец? Нет, едва ли такое возможно, решил Барни.
Потом он услышал приближение другого всадника, скакавшего галопом, и женский голос, умоляющий лошадь перешагнуть через ограду. Барни мгновенно проникся сочувствием к этой женщине, хотя не мог ее видеть. Секундой позже смолк топот второго всадника, и мужской голос грубо приказал:
— Стоять! Именем короля, остановитесь!
Американец не мог больше противиться искушению взглянуть, что же происходит столь близко от него, да еще «именем короля».
Он вышел из-за дерева и увидел две фигуры — мужчину и женщину. Свисающие ветви мешали ему рассмотреть лица, но что-то в женской фигуре показалось ему знакомым. Он обошел дерево как раз в тот момент, когда вооруженный мужчина в форме солдата из замка Бленц схватил женщину за руку и сбросил с седла.
В тот же миг Барни узнал ее — это была принцесса Эмма.
Не успели эти двое понять, что происходит, как Барни нанес солдату такой сокрушительный удар, что тот без сознания свалился на землю.
8
Офицер вышел вперед, словно желал остановить машину. Барни сделал вид, что возится с каким-то рычагом внизу и не видит офицера, который сейчас находился как раз перед машиной. Он что-то крикнул водителю. Барни быстро выпрямился и отдал честь, но не остановился.
— Halt! [2] — крикнул офицер.
Барни указал на дорогу, по которой ехал.
— Halt! — повторил офицер, подбегая к машине.
Американец взглянул вперед. В двухстах ярдах впереди был еще один блокпост, но солдат там он не увидел. Тогда Барни повернулся и выдал залп ругательств, продолжая показывать на дорогу. Он надеялся сбить с толку офицера и тем выиграть несколько секунд, нужных, чтобы доехать до последнего поста. Если солдаты увидят, что его не остановил первый пост, то, несомненно, пропустят его и дальше. Барни видел, что за ним наблюдают, но уже миновал офицера, и играть дальше не было необходимости. Он прибавил газу, машина дернулась вперед. За спиной Барни услышал окрик офицера и команду. Ему не пришлось размышлять, что это была за команда, ибо почти сразу же прогремел выстрел. Над его головой просвистела пуля, потом еще и еще одна.
Барни вдавил педаль газа в пол. Машина ответила как надо -двигатель не чихал и не захлебывался, а круто прибавил обороты, и машина полетела вперед как на крыльях. Пули свистели вокруг Барни.
Следующий блокпост стоял как раз на середине дороги. Там было трое солдат, и они целились в Барни спокойно, как на учебных стрельбах. Решив, что они вряд ли промахнутся, американец резко и неожиданно бросил машину с одной стороны дороги на другую. На той скорости, с которой он шел, это был весьма рискованный маневр.
Три винтовки выстрелили одновременно. Ветровое стекло разлетелось вдребезги, осколки осыпали Барни, один из них оцарапал ему ухо. В переднем левом крыле машины появилось рваное отверстие.
— Паршиво стреляете, ребята, — прокомментировал Барни Кастер из Беатрис.
Солдаты все еще стояли на середине дороги и стреляли в машину, метавшуюся из стороны в сторону. Теперь она мчалась прямо на них. Барни нажал на гудок, но солдаты, будто не слыша сигнала, продолжали поливать машину свинцом. Лишь в последний момент они попытались отскочить — но было уже поздно. На скорости более шестидесяти миль в час огромный стальной зверь сбил солдат. Один из них попал под колеса, двоих других подкинуло в воздух ударом бампера. Из-за тела под колесами машину развернуло на дороге, и только крепкие нервы и сильные руки водителя удержали грузовик от падения в кювет.
Барни Кастер никогда не был так близок к смерти — даже когда стоял у стенки в Бургове перед расстрельной командой. Его не била дрожь, когда он видел нацеленные на него винтовки, он даже улыбался в этот момент. Но сейчас, когда его машина завертелась на самой середине дороги, Барни почувствовал себя слетевшим с дерева листом. Тошнота подступила к его горлу, когда мощная, но бесчувственная машина, словно пьяная лошадь, рванулась к кювету навстречу разрушению и гибели.
Несколько минут он шел на одной и той же скорости, но, бросив взгляд в боковое зеркальце, увидел, что от блокпоста отъехали два автомобиля и бросились в погоню за ним.
— Веселая гонка вам предстоит, — усмехнулся Барни и прибавил газу, снова взяв под контроль свои нервы.
Он снова выжал семьдесят миль в час, а в тот миг, когда он отвернулся от спидометра, скорость стала еще выше. Посмотрим, каков предел возможностей у этой машины! Барни с любовью поглядел на грузовик.
Дорога впереди была относительно прямой и ровной. На хвосте у Барни висела погоня. Он еще прибавил газу и посмотрел на спидометр. Семьдесят пять миль в час… семьдесят семь!
— Ничего себе! — пробормотал Барни, увидев, что стрелка спидометра колеблется у цифры «80», но осмелился осторожно прибавить еще.
Восемьдесят пять! Кроны деревьев слились перед его глазами в сплошное зеленое марево, дорога стала серой лентой, ровная и гладкая на такой скорости. Барни не мог оторвать глаз от дороги даже для того, чтобы бросить взгляд в зеркало заднего обзора. В этот момент он услышал выстрел и свист пуль. В него снова стреляли! Барни из последних сил утопил педаль газа. Машина отреагировала немедленно — стрелка спидометра дошла до девяноста и поползла дальше.
Но тут из радиатора взвилась струйка пара, послышалось шипение. Барни растерялся. Он залил воды в радиатор там же, где обедал. Охлаждение работало прекрасно. Что же случилось? Может быть, пуля одного из троих со второго поста пробила радиатор и образовалась течь?
Барни понимал, что конец близок. На такой скорости перегревшиеся поршни расширятся в цилиндрах и разорвут двигатель на куски, и ему сильно повезет, если при этом взрыве он останется жив.
Он сбросил газ и оглянулся. Преследователи не обгоняли его, но и не прекратили погоню. Поворот дороги закрыл им обзор. Впереди был деревянный мост через речку, а за ним справа от дороги темнел лес. Казалось, судьба предоставила ему шанс на побег. Если б он смог оторваться от погони даже на короткое время, то сумел бы скрыться в лесу и пешком добраться до замка фон дер Танн. Барни весьма смутно представлял, в каком направлении ему надо двигаться, но был уверен, что так или иначе найдет дорогу.
Речка с мостиком, к которому он сейчас приближался, навела его на план действий, а изменения в реве мотора предупредили, что действовать надо немедленно. Подъехав к мосту, Барни сбавил скорость до пятнадцати миль в час и установил подсос на постоянную подачу топлива. Придерживая руль одной рукой, он перелез на подножку с левой стороны. Когда все четыре колеса въехали на мост, Барни резко повернул руль вправо и прыгнул.
Машина рванулась к деревянным перилам моста. Раздался треск, затем грохот падения, и грузовик рухнул в речку. Барни Кастер даже не обернулся, чтобы полюбоваться делом своих рук. Он выпрыгнул на правую сторону через ограждение, нырнул в лесные заросли, потом глянул в сторону погони. Он не увидел преследователей, значит, и они пока не видели его трюка. Речка оказалась довольно глубокой — вода полностью скрыла грузовик.
Барни шел по лесу и улыбался. Его план сработал превосходно. Погоня может и не заметить сломанные перила, а если и заметит, не обязательно свяжет поломку с Барни. В этом случае австрийцы так и будут мчаться в сторону Луштадта, теряясь в догадках, куда девался беглец. Если же они догадаются, что грузовик утонул в реке, то могут решить, что утонул и водитель. В том и в другом случае у Барни будет запас времени, чтобы добраться до фон дер Таннов.
Он пожалел, что не может сменить одежду, — мундир был единственным, что помогло бы его опознать, поскольку его лица преследователи скорее всего не разглядели. На территории Луты австрийская военная форма не может не вызывать подозрений, а для Барни сейчас, попади он в руки австрийцам, подозрение равнялось обвинению. Форма сослужила свою роль, когда помогла ему бежать из Австрии, но теперь стала опасной.
Целую неделю Барни бродил по горам и лесам Луты, не решаясь обратиться к кому-нибудь. Несколько раз ему попадались на глаза австрийские кавалеристы, которые прочесывали местность с какой-то непонятной целью, и американец подумал, не его ли они ищут. Как бы там ни было, Барни не испытывал ни малейшего желания заговорить с ними, когда они шныряли неподалеку от его лесного убежища.
К фермам Барни приближался только по ночам, чтобы стащить что-нибудь съестное. К концу недели он научился воровать кур совершенно беззвучно.
Одна доверчивая хозяйка вывесила сушиться после стирки рубаху и штаны своего мужа, и таким образом у Барни наконец-то появилась возможность переодеться. В этом наряде он походил на обычного лутанского крестьянина. Правда, он остался без головного убора, потому что крестьянской шапочки среди вывешенных вещей не нашлось, а носить проклятую австрийскую фуражку он ни за что не хотел.
Что подумала крестьянка, когда на следующее утро обнаружила пустую веревку, Барни мог только догадываться, но не чувствовал за собой вины, ибо взамен вещей оставил ей золотую монету, завернутую в лоскут и пришпиленную к веревке.
Где-то в полдень седьмого дня Барни вышел к ручью, который тек к югу в тени деревьев. Теперь, в крестьянской одежде, Барни уже не боялся зайти на ферму и разузнать дорогу к замку Танн, поскольку ушел довольно далеко от того места, где разжился одеждой.
Вдруг он услышал топот лошадей, скакавших галопом по сухой земле. Звуки быстро приближались с правой стороны. Барни замер. Он был уверен, что всадник не углубится в лесную чащу, — густой кустарник снизу и большие ветви сверху вряд ли позволят кому-то удержаться в седле.
Топот становился все ближе, но в сотне ярдов от Барни внезапно прекратился. Американец подождал, что будет дальше. Может быть, всадник хочет войти в лес пешком? Но что ему здесь нужно? Или это австриец, каким-то чудом угадавший, где прячется беглец? Нет, едва ли такое возможно, решил Барни.
Потом он услышал приближение другого всадника, скакавшего галопом, и женский голос, умоляющий лошадь перешагнуть через ограду. Барни мгновенно проникся сочувствием к этой женщине, хотя не мог ее видеть. Секундой позже смолк топот второго всадника, и мужской голос грубо приказал:
— Стоять! Именем короля, остановитесь!
Американец не мог больше противиться искушению взглянуть, что же происходит столь близко от него, да еще «именем короля».
Он вышел из-за дерева и увидел две фигуры — мужчину и женщину. Свисающие ветви мешали ему рассмотреть лица, но что-то в женской фигуре показалось ему знакомым. Он обошел дерево как раз в тот момент, когда вооруженный мужчина в форме солдата из замка Бленц схватил женщину за руку и сбросил с седла.
В тот же миг Барни узнал ее — это была принцесса Эмма.
Не успели эти двое понять, что происходит, как Барни нанес солдату такой сокрушительный удар, что тот без сознания свалился на землю.
8
ДЕНЬ, ПОЛНЫЙ ПРИКЛЮЧЕНИЙ
Минуту они молча стояли друг против друга. В глазах девушки были ошеломление, надежда и страх. Она первой нарушила молчание.
— Кто вы? — почти прошептала она.
— Неудивительно, что вы спрашиваете, — ответил мужчина. — Должно быть, я выгляжу, как пугало. Я Барни Кастер. Ну, вспомнили меня?
Девушка шагнула к нему навстречу. Ее глаза светились от облегчения.
— Капитан Менк сказал мне, что вы погибли — вас расстреляли в Австрии как шпиона. И потом, это поразительное сходство с королем… С тех пор как он сбрил бороду, оно стало еще более явным, и я испугалась, что это он. Он в Бленце, но я подумала, что он мог узнать о предательстве принца Питера и сбежать, переодевшись простолюдином. Я не была уверена, что вы — не он, пока вы не заговорили.
Барни наклонился, снял с лежащего солдата патронташ, забрал его карабин и револьвер, потом взял девушку за руку, и они вместе повернули в лес. За их спиной опять послышались звуки преследования. Доносились команды Менка — он приказал троим людям войти в лес пешком. Барни бросил оценивающий взгляд на магазин карабина и барабан револьвера.
— Почему они вас преследуют? — спросил он у Эммы.
— Они пытались увезти меня в Бленц и насильно обвенчать с Леопольдом, — ответила принцесса. — Сказали мне, что жизнь моего отца зависит от моего согласия. Но я все равно никогда бы не согласилась — честь моего дома драгоценнее, чем жизнь любого из фон дер Таннов. Мне удалось сбежать от них и оторваться на несколько миль, но они гонятся за мной, чтобы снова захватить.
Шум позади заставил Барни обернуться. Он увидел еще одного солдата с карабином в руках. Увидев беглянку с каким-то мужчиной, он поднял оружие и прицелился, но когда американец повернулся к нему, у солдата широко раскрылись глаза и отвисла челюсть. Барни сразу понял, что этот парень тоже принял его за короля. Внезапно между ними возник еще один человек и крикнул Менку:
— С ней король!
— Ерунда, — ответил тот. — Если с ней мужчина и он не сдается — стреляй в него!
После этих слов Барни и девушка бросились бежать. За их спинами раздался окрик:
— Стойте! Стойте, или я стреляю!
Впереди Барни увидел реку. Он был уверен, что их схватят, если они не успеют перебраться через нее. На том берегу стоял густой лес. Преследователь ломился за ними сквозь кусты. Он увидел их в тот момент, когда они подошли к берегу, и снова прицелился. Барни отбросил девушку за куст, повернулся и выстрелил столь быстро, что человек с карабином не успел пригнуться. С громким криком он выронил оружие, сделал неверный шаг вперед и рухнул во весь рост лицом вниз. Барни поднял принцессу на руки и бросился в воду. Девушка держала его карабин, пока Барни с трудом пробирался по каменистому дну. Река быстро углублялась, казалось, что до другого берега бесконечно далеко, а погоня уже совсем рядом.
При иных обстоятельствах Барни желал бы этой речке быть широкой, как Миссисипи, ибо только в таких условиях ему было позволено держать на руках принцессу Эмму. Два года назад она сказала ему, что любит его, но в то же время дала понять, что их роман обречен. Да, она могла отказаться выходить замуж за короля, но соединиться с другим, пока жив Леопольд, она тоже не могла — если только Леопольд не откажется от старинной помолвки и не даст ей разрешения на брак с кем-то еще. Однако для любого, кто знал Леопольда, это было совершенно непредставимо даже в далеком будущем — он любил Эмму фон дер Танн и ненавидел Барни Кастера ревнивой, почти фанатичной ненавистью.
Даже то, что принцесса Эмма фон дер Танн вышла бы за него замуж, будь она свободна выбирать, было не совсем понятно для Барни Кастера. Он знал кое-что о традициях этой благородной дворянской семьи. Кастовая гордость и обожествление крови жестко регламентировали их образ жизни и вообще весь порядок вещей. Эта девушка только что сказала, что честь их семьи более драгоценна, чем жизнь одного из фон дер Таннов. В таком случае она уж наверняка драгоценнее, чем ее личное маленькое счастье.
Барни Кастер вздохнул и зашагал дальше по глубокой воде. А что, если он прижмет ее к себе чуть сильнее, чем необходимо? Разве можно винить его за это в таких обстоятельствах?
Лицо девушки, которую он переносил, отнюдь не выражало недовольства, когда она смотрела на крепкие мышцы Барни. Но вот она перевела взгляд на лесистый берег позади. Там появился какой-то человек, окликнувший их громко и с угрозой.
Барни удвоил свои и без того немалые усилия, чтобы поскорее добраться до берега. Сейчас он был как раз на середине реки, вода поднялась ему до пояса. Девушка увидела Менка и еще одного солдата, укрывшегося под кустом на берегу. Взбешенный Менк погрозил кулаком и еще раз потребовал остановиться, потом отдал приказ своему солдату. Тот поднял карабин и выстрелил в убегающую пару.
Пуля чиркнула по воде совсем рядом с Барни. Тогда девушка подняла оружие, прицелилась в группу на берегу и нажала на курок. Один из преследователей упал. Принцесса выстрелила еще раз, и еще, и еще. Она испытала удовлетворение, когда увидела, что Менк и последний из преследователей отскочили в безопасное место в чаще леса.
— Трусы! — проговорил Барни. — А ведь в вас могли попасть, ваша светлость.
Девушка ответила, только перестав стрелять.
— Капитан Менк — известный трус, — сказала она. — Сейчас он вместе с одним солдатом прячется за стволами, а второго я подстрелила.
— Подстрелили? — с энтузиазмом переспросил Барни.
— Да. Вот так взяла и застрелила человека. Меня часто интересовало, какое ощущение бывает при этом. Я должна бы чувствовать себя ужасно, но ничего ужасного не испытываю — ведь они пытались вас убить, мало того, стреляли в спину беззащитному. Нет, если я о чем и сожалею, то лишь о том, что это был не капитан Менк.
Вскоре Барни добрался до берега и помог девушке опуститься на землю. Когда они выходили из воды, с того берега донеслись еще два выстрела, но они не причинили вреда. Барни взял карабин и дал ответный выстрел. Потом они удалились в лесную чащу.
Остальную часть дня они шли в направлении Луштадта. Они не стали выходить на дорогу, потому что находились еще слишком близко от замка Бленц. Единственной надеждой для них была защита людей принца фон дер Танна — если только их не перехватят приспешники короля. На закате они вышли на окраину какого-то городка и спрятались до наступления темноты. Барни решил пойти в город и нанять лошадей.
Американец был в восторге от смелости и выносливости девушки. Он всегда думал, что всякую принцессу бережно охраняют от всех превратностей судьбы, от излишней усталости и лишений, а потому малейшие трудности окажутся губительными для нее. Но едва ли простая крестьянка с такой храбростью и достоинством смогла бы выдержать все смертельно опасные ситуации, через которые прошла принцесса Эмма за этот тяжелый день.
Наконец спустилась тьма, и они вошли в город. Стараясь держаться в тени, они приблизились к местному жителю и спросили, далеко ли до ближайшей харчевни, где они могли бы освежиться и привести себя в порядок. Человек подозрительно оглядел их.
— Есть одна харчевня тут неподалеку, — показал он на главную улицу. — Там вы сможете поесть. Только почему приличные на вид люди предпочитают харчевню и не идут в солидную гостиницу? Если вы опасаетесь идти туда, значит, у вас есть причина. Боитесь, что вас опознают? — Он замолчал, будто ему в голову пришла неожиданная идея, а потом возбужденно воскликнул: — Знаете что, пойду-ка я присмотрю место для вас. Подождите меня здесь, — и со всех ног бросился к харчевне.
— Не нравится мне, как он на нас смотрел, — заметил Барни, когда человек ушел. — Уверен, что он побежал доносить на нас. Лучше поскорее убраться отсюда, пока он не вернулся.
Барни и Эмма быстро свернули на боковую улочку и оказались далеко от харчевни. Не успели они пройти и квартала, как услышали за спиной голоса и топот копыт. Барни взял принцессу за руку и отвел к живой изгороди, отделявшей улицу от частного владения. В ее тени они укрывались, пока люди с лошадьми не прошли мимо них. Возможно, они вовсе не гнались за этой парой, но Барни и Эмма по-прежнему были недалеко от замка Бленц, а потому не пренебрегали мерами предосторожности. Прежде чем люди приблизились к месту, где пряталась наша пара, с ними поравнялся автомобиль. Барни удалось услышать обрывок их разговора.
— Вернитесь назад и обыщите улицу за харчевней — они могли обойти ее сзади, — сказал человек в автомобиле. — Мы пойдем по этой дороге, а потом свернем на большое шоссе на Луштадт. Если вы их не найдете, возвращайтесь на дорогу к замку Танн.
Принцесса была так возбуждена услышанным, что не заметила, что Барни Кастер по-прежнему держит ее за руку. Сейчас он сжал ее ладонь.
— Голос Менка, — прошептал он. — Черт, теперь они заблокируют все дороги…
Барни помолчал, обдумывая дальнейшие действия. Поисковая группа прошла мимо, но шум машины Менка все еще слышался.
— Подъездная дорожка, — пробормотал Барни. — А у людей, которые имеют подъездные дорожки к своим участкам, обычно есть на чем подъезжать. Так что на другом ее конце с высокой вероятностью есть транспортное средство. Пойдем посмотрим; уместятся ли в нем двое.
Держась в тени изгороди, они осторожно дошли до дальнего конца помянутой дорожки и увидели какое-то строение.
— Гараж? — прошептал Барни.
— Или сарай, — предположила принцесса.
— В обоих случаях там должно стоять то, что способно двигаться, — заключил американец. — Будем надеяться, что оно может передвигаться быстро, как… как ветер.
— И увезти двоих, — добавила Эмма.
— Ждите здесь, — велел Барни. — Если меня поймают, бегите. Что бы ни случилось, вас не должны схватить.
Принцесса прижалась к изгороди, а Барни приблизился к строению, которое оказалось частным гаражом. Его двери были заперты, как и три окна. Барни обошел гараж, держась в тени. Вот и окно. Барни попытался поддеть защелку лезвием перочинного ножа, но она не поддавалась, и кончилось тем, что американец сломал кончик ножа. Секунду он стоял перед упрямым окном, не решаясь разбить стекло из опасения разбудить хозяев. А потом ему вспомнилась сцена, увиденная на Стейт-стрит в Чикаго несколько лет назад: целая толпа стояла перед витриной ювелирного магазина и осматривала аккуратное небольшое отверстие, которое вор проделал алмазом и, просунув через него руку, украл драгоценности на несколько сотен долларов. Но у Барни не было алмаза или бриллианта — такие вещи крайне редко водятся у тех, кто носит целлулоидные воротнички. А вот у женщин бриллианты бывают. И конечно же, они должны быть у принцессы Эммы. Он быстро вернулся к своей спутнице.
— У вас есть бриллиантовое кольцо? — шепотом спросил он.
— Боже мой! — воскликнула она, сдергивая с пальца названный предмет. — Вы делаете успехи.
— Благодарю, — сказал Барни. — Это для тренировки. Посмотрим, не окажется ли этот камешек куда более ценным, чем обещал его продавец, — и снова исчез в тени гаража.
Стоя на подоконнике, он быстро очертил окружность вокруг оконной защелки и аккуратным ударом выбил стекло, которое упало внутрь. Он постоял с минуту, прислушиваясь, не привлек ли этот шум внимание хозяев. Не услышав ничьих шагов, Барни просунул руку в отверстие и поднял раму. Через мгновение он был уже внутри гаража.
Перед ним в темноте стоял спортивный автомобиль «Родстер». Барни провел рукой по рычагам и педалям и облегченно вздохнул: знакомое управление стандартной модели. Дверцы машины открывались легко и бесшумно.
Выйдя наружу, он поторопился к девушке.
— Там стоит машина, — прошептал он. — Полезай в нее, чтобы мне не тормозить на выезде из гаража. Это безостановочный экспресс на Луштадт.
Он помог девушке забраться в машину и, стараясь производить как можно меньше шума, вывел машину на подъездную дорожку. В сотне ярдов слева, прикрытая переплетением деревьев и кустов, высилась громада жилого дома. Приглушенный свет струился сквозь опущенные шторы в нескольких окнах и был единственным признаком того, что дом обитаем — до тех пор, пока машина не выкатилась из гаража и не двинулась по дорожке. Тут дверь в доме отворилась, пустив в сад широкий поток света, в котором выделялся силуэт мужчины.
— Кто вы? Что вы здесь делаете? Вернитесь сейчас же! — разорвал тишину его голос. — Идите сюда, Фридрих, скорее! Кто-то угоняет автомобиль!
И кричавший со всех ног кинулся к подъездной дорожке. За ним бежал тот, кого назвали Фридрихом. Оба размахивали руками и так громко выкрикивали угрозы, что разбудили бы и мертвого.
Барни прибавил газу — теперь соблюдать тишину было бесполезно. Он повернул налево, на улицу в стороне от центра города. В этом направлении уехал автомобиль Менка, но после первого правого поворота Барни рассчитывал обогнать капитана. Через мгновение Фридрих и второй обитатель дома безнадежно отстали. Американец со вздохом облегчения повернул машину на первый перекресток.
Барни ехал с выключенными фарами по незнакомым местам, а рядом с ним был самый драгоценный для него груз. При иных обстоятельствах он, конечно, прибавил бы скорость, но сейчас ему не хотелось рисковать — дорога могла внезапно оборваться на краю ущелья, могла сузиться, закончиться на берегу озера или пруда. Барни стало не по себе, когда он представил себе последствия. Но ничего подобного не произошло. Улица шла прямо и выходила на проселочную дорогу, покрытую песком. На открытом месте Барни увеличил скорость, потому что в эту ночь, хоть и безлунную, видимость была достаточно хорошей.
Беглецы поздравили себя с превосходным разрешением проблемы. Теперь они мчались в Луштадт. Правда, впереди ехал Менк с партнером, но Барни и Эмма знали множество других объездных дорог и вполне могли уйти от любой погони.
Они уже чувствовали себя вне опасности, когда у них за спиной послышался топот лошадиных копыт. Барни прибавил газу. Машина рванулась вперед, но дорога была плохая, глубокая колея тормозила колеса, заметно снижая скорость. На протяжении мили они ехали не быстрее всадника, скачущего галопом, и отчетливо слышали крики преследователей. В зеркало заднего обзора принцесса Эмма сосчитала врагов — их было четверо. Наконец машина мало-помалу начала обгонять всадников.
— Думаю, мы все-таки оторвемся от них, — напряженно прошептала девушка. — Если б только вы могли ехать побыстрее, мистер Кастер, мы совсем обогнали бы их.
— В этом песке машина не способна ехать быстрее, — ответил Барни. — А впереди уклон. Нам лучше бы вырваться сейчас вперед, но они могут догнать нас прежде, чем мы доберемся до вершины холма.
Девушка внимательно вглядывалась в ночную тьму. Справа от дороги она увидела мрачные древние руины и вздохнула с облегчением.
— Теперь я знаю, где мы находимся, — воскликнула она. — Холм впереди нас — песчаный, дальше будет еще четверть мили песка, но потом мы выскочим на луштадтское шоссе. Если мы их обгоним, то их лошадям придется скакать со скоростью девяносто миль в час, чтобы поймать нас. Может эта машина ехать с такой скоростью?
— Кто вы? — почти прошептала она.
— Неудивительно, что вы спрашиваете, — ответил мужчина. — Должно быть, я выгляжу, как пугало. Я Барни Кастер. Ну, вспомнили меня?
Девушка шагнула к нему навстречу. Ее глаза светились от облегчения.
— Капитан Менк сказал мне, что вы погибли — вас расстреляли в Австрии как шпиона. И потом, это поразительное сходство с королем… С тех пор как он сбрил бороду, оно стало еще более явным, и я испугалась, что это он. Он в Бленце, но я подумала, что он мог узнать о предательстве принца Питера и сбежать, переодевшись простолюдином. Я не была уверена, что вы — не он, пока вы не заговорили.
Барни наклонился, снял с лежащего солдата патронташ, забрал его карабин и револьвер, потом взял девушку за руку, и они вместе повернули в лес. За их спиной опять послышались звуки преследования. Доносились команды Менка — он приказал троим людям войти в лес пешком. Барни бросил оценивающий взгляд на магазин карабина и барабан револьвера.
— Почему они вас преследуют? — спросил он у Эммы.
— Они пытались увезти меня в Бленц и насильно обвенчать с Леопольдом, — ответила принцесса. — Сказали мне, что жизнь моего отца зависит от моего согласия. Но я все равно никогда бы не согласилась — честь моего дома драгоценнее, чем жизнь любого из фон дер Таннов. Мне удалось сбежать от них и оторваться на несколько миль, но они гонятся за мной, чтобы снова захватить.
Шум позади заставил Барни обернуться. Он увидел еще одного солдата с карабином в руках. Увидев беглянку с каким-то мужчиной, он поднял оружие и прицелился, но когда американец повернулся к нему, у солдата широко раскрылись глаза и отвисла челюсть. Барни сразу понял, что этот парень тоже принял его за короля. Внезапно между ними возник еще один человек и крикнул Менку:
— С ней король!
— Ерунда, — ответил тот. — Если с ней мужчина и он не сдается — стреляй в него!
После этих слов Барни и девушка бросились бежать. За их спинами раздался окрик:
— Стойте! Стойте, или я стреляю!
Впереди Барни увидел реку. Он был уверен, что их схватят, если они не успеют перебраться через нее. На том берегу стоял густой лес. Преследователь ломился за ними сквозь кусты. Он увидел их в тот момент, когда они подошли к берегу, и снова прицелился. Барни отбросил девушку за куст, повернулся и выстрелил столь быстро, что человек с карабином не успел пригнуться. С громким криком он выронил оружие, сделал неверный шаг вперед и рухнул во весь рост лицом вниз. Барни поднял принцессу на руки и бросился в воду. Девушка держала его карабин, пока Барни с трудом пробирался по каменистому дну. Река быстро углублялась, казалось, что до другого берега бесконечно далеко, а погоня уже совсем рядом.
При иных обстоятельствах Барни желал бы этой речке быть широкой, как Миссисипи, ибо только в таких условиях ему было позволено держать на руках принцессу Эмму. Два года назад она сказала ему, что любит его, но в то же время дала понять, что их роман обречен. Да, она могла отказаться выходить замуж за короля, но соединиться с другим, пока жив Леопольд, она тоже не могла — если только Леопольд не откажется от старинной помолвки и не даст ей разрешения на брак с кем-то еще. Однако для любого, кто знал Леопольда, это было совершенно непредставимо даже в далеком будущем — он любил Эмму фон дер Танн и ненавидел Барни Кастера ревнивой, почти фанатичной ненавистью.
Даже то, что принцесса Эмма фон дер Танн вышла бы за него замуж, будь она свободна выбирать, было не совсем понятно для Барни Кастера. Он знал кое-что о традициях этой благородной дворянской семьи. Кастовая гордость и обожествление крови жестко регламентировали их образ жизни и вообще весь порядок вещей. Эта девушка только что сказала, что честь их семьи более драгоценна, чем жизнь одного из фон дер Таннов. В таком случае она уж наверняка драгоценнее, чем ее личное маленькое счастье.
Барни Кастер вздохнул и зашагал дальше по глубокой воде. А что, если он прижмет ее к себе чуть сильнее, чем необходимо? Разве можно винить его за это в таких обстоятельствах?
Лицо девушки, которую он переносил, отнюдь не выражало недовольства, когда она смотрела на крепкие мышцы Барни. Но вот она перевела взгляд на лесистый берег позади. Там появился какой-то человек, окликнувший их громко и с угрозой.
Барни удвоил свои и без того немалые усилия, чтобы поскорее добраться до берега. Сейчас он был как раз на середине реки, вода поднялась ему до пояса. Девушка увидела Менка и еще одного солдата, укрывшегося под кустом на берегу. Взбешенный Менк погрозил кулаком и еще раз потребовал остановиться, потом отдал приказ своему солдату. Тот поднял карабин и выстрелил в убегающую пару.
Пуля чиркнула по воде совсем рядом с Барни. Тогда девушка подняла оружие, прицелилась в группу на берегу и нажала на курок. Один из преследователей упал. Принцесса выстрелила еще раз, и еще, и еще. Она испытала удовлетворение, когда увидела, что Менк и последний из преследователей отскочили в безопасное место в чаще леса.
— Трусы! — проговорил Барни. — А ведь в вас могли попасть, ваша светлость.
Девушка ответила, только перестав стрелять.
— Капитан Менк — известный трус, — сказала она. — Сейчас он вместе с одним солдатом прячется за стволами, а второго я подстрелила.
— Подстрелили? — с энтузиазмом переспросил Барни.
— Да. Вот так взяла и застрелила человека. Меня часто интересовало, какое ощущение бывает при этом. Я должна бы чувствовать себя ужасно, но ничего ужасного не испытываю — ведь они пытались вас убить, мало того, стреляли в спину беззащитному. Нет, если я о чем и сожалею, то лишь о том, что это был не капитан Менк.
Вскоре Барни добрался до берега и помог девушке опуститься на землю. Когда они выходили из воды, с того берега донеслись еще два выстрела, но они не причинили вреда. Барни взял карабин и дал ответный выстрел. Потом они удалились в лесную чащу.
Остальную часть дня они шли в направлении Луштадта. Они не стали выходить на дорогу, потому что находились еще слишком близко от замка Бленц. Единственной надеждой для них была защита людей принца фон дер Танна — если только их не перехватят приспешники короля. На закате они вышли на окраину какого-то городка и спрятались до наступления темноты. Барни решил пойти в город и нанять лошадей.
Американец был в восторге от смелости и выносливости девушки. Он всегда думал, что всякую принцессу бережно охраняют от всех превратностей судьбы, от излишней усталости и лишений, а потому малейшие трудности окажутся губительными для нее. Но едва ли простая крестьянка с такой храбростью и достоинством смогла бы выдержать все смертельно опасные ситуации, через которые прошла принцесса Эмма за этот тяжелый день.
Наконец спустилась тьма, и они вошли в город. Стараясь держаться в тени, они приблизились к местному жителю и спросили, далеко ли до ближайшей харчевни, где они могли бы освежиться и привести себя в порядок. Человек подозрительно оглядел их.
— Есть одна харчевня тут неподалеку, — показал он на главную улицу. — Там вы сможете поесть. Только почему приличные на вид люди предпочитают харчевню и не идут в солидную гостиницу? Если вы опасаетесь идти туда, значит, у вас есть причина. Боитесь, что вас опознают? — Он замолчал, будто ему в голову пришла неожиданная идея, а потом возбужденно воскликнул: — Знаете что, пойду-ка я присмотрю место для вас. Подождите меня здесь, — и со всех ног бросился к харчевне.
— Не нравится мне, как он на нас смотрел, — заметил Барни, когда человек ушел. — Уверен, что он побежал доносить на нас. Лучше поскорее убраться отсюда, пока он не вернулся.
Барни и Эмма быстро свернули на боковую улочку и оказались далеко от харчевни. Не успели они пройти и квартала, как услышали за спиной голоса и топот копыт. Барни взял принцессу за руку и отвел к живой изгороди, отделявшей улицу от частного владения. В ее тени они укрывались, пока люди с лошадьми не прошли мимо них. Возможно, они вовсе не гнались за этой парой, но Барни и Эмма по-прежнему были недалеко от замка Бленц, а потому не пренебрегали мерами предосторожности. Прежде чем люди приблизились к месту, где пряталась наша пара, с ними поравнялся автомобиль. Барни удалось услышать обрывок их разговора.
— Вернитесь назад и обыщите улицу за харчевней — они могли обойти ее сзади, — сказал человек в автомобиле. — Мы пойдем по этой дороге, а потом свернем на большое шоссе на Луштадт. Если вы их не найдете, возвращайтесь на дорогу к замку Танн.
Принцесса была так возбуждена услышанным, что не заметила, что Барни Кастер по-прежнему держит ее за руку. Сейчас он сжал ее ладонь.
— Голос Менка, — прошептал он. — Черт, теперь они заблокируют все дороги…
Барни помолчал, обдумывая дальнейшие действия. Поисковая группа прошла мимо, но шум машины Менка все еще слышался.
— Подъездная дорожка, — пробормотал Барни. — А у людей, которые имеют подъездные дорожки к своим участкам, обычно есть на чем подъезжать. Так что на другом ее конце с высокой вероятностью есть транспортное средство. Пойдем посмотрим; уместятся ли в нем двое.
Держась в тени изгороди, они осторожно дошли до дальнего конца помянутой дорожки и увидели какое-то строение.
— Гараж? — прошептал Барни.
— Или сарай, — предположила принцесса.
— В обоих случаях там должно стоять то, что способно двигаться, — заключил американец. — Будем надеяться, что оно может передвигаться быстро, как… как ветер.
— И увезти двоих, — добавила Эмма.
— Ждите здесь, — велел Барни. — Если меня поймают, бегите. Что бы ни случилось, вас не должны схватить.
Принцесса прижалась к изгороди, а Барни приблизился к строению, которое оказалось частным гаражом. Его двери были заперты, как и три окна. Барни обошел гараж, держась в тени. Вот и окно. Барни попытался поддеть защелку лезвием перочинного ножа, но она не поддавалась, и кончилось тем, что американец сломал кончик ножа. Секунду он стоял перед упрямым окном, не решаясь разбить стекло из опасения разбудить хозяев. А потом ему вспомнилась сцена, увиденная на Стейт-стрит в Чикаго несколько лет назад: целая толпа стояла перед витриной ювелирного магазина и осматривала аккуратное небольшое отверстие, которое вор проделал алмазом и, просунув через него руку, украл драгоценности на несколько сотен долларов. Но у Барни не было алмаза или бриллианта — такие вещи крайне редко водятся у тех, кто носит целлулоидные воротнички. А вот у женщин бриллианты бывают. И конечно же, они должны быть у принцессы Эммы. Он быстро вернулся к своей спутнице.
— У вас есть бриллиантовое кольцо? — шепотом спросил он.
— Боже мой! — воскликнула она, сдергивая с пальца названный предмет. — Вы делаете успехи.
— Благодарю, — сказал Барни. — Это для тренировки. Посмотрим, не окажется ли этот камешек куда более ценным, чем обещал его продавец, — и снова исчез в тени гаража.
Стоя на подоконнике, он быстро очертил окружность вокруг оконной защелки и аккуратным ударом выбил стекло, которое упало внутрь. Он постоял с минуту, прислушиваясь, не привлек ли этот шум внимание хозяев. Не услышав ничьих шагов, Барни просунул руку в отверстие и поднял раму. Через мгновение он был уже внутри гаража.
Перед ним в темноте стоял спортивный автомобиль «Родстер». Барни провел рукой по рычагам и педалям и облегченно вздохнул: знакомое управление стандартной модели. Дверцы машины открывались легко и бесшумно.
Выйдя наружу, он поторопился к девушке.
— Там стоит машина, — прошептал он. — Полезай в нее, чтобы мне не тормозить на выезде из гаража. Это безостановочный экспресс на Луштадт.
Он помог девушке забраться в машину и, стараясь производить как можно меньше шума, вывел машину на подъездную дорожку. В сотне ярдов слева, прикрытая переплетением деревьев и кустов, высилась громада жилого дома. Приглушенный свет струился сквозь опущенные шторы в нескольких окнах и был единственным признаком того, что дом обитаем — до тех пор, пока машина не выкатилась из гаража и не двинулась по дорожке. Тут дверь в доме отворилась, пустив в сад широкий поток света, в котором выделялся силуэт мужчины.
— Кто вы? Что вы здесь делаете? Вернитесь сейчас же! — разорвал тишину его голос. — Идите сюда, Фридрих, скорее! Кто-то угоняет автомобиль!
И кричавший со всех ног кинулся к подъездной дорожке. За ним бежал тот, кого назвали Фридрихом. Оба размахивали руками и так громко выкрикивали угрозы, что разбудили бы и мертвого.
Барни прибавил газу — теперь соблюдать тишину было бесполезно. Он повернул налево, на улицу в стороне от центра города. В этом направлении уехал автомобиль Менка, но после первого правого поворота Барни рассчитывал обогнать капитана. Через мгновение Фридрих и второй обитатель дома безнадежно отстали. Американец со вздохом облегчения повернул машину на первый перекресток.
Барни ехал с выключенными фарами по незнакомым местам, а рядом с ним был самый драгоценный для него груз. При иных обстоятельствах он, конечно, прибавил бы скорость, но сейчас ему не хотелось рисковать — дорога могла внезапно оборваться на краю ущелья, могла сузиться, закончиться на берегу озера или пруда. Барни стало не по себе, когда он представил себе последствия. Но ничего подобного не произошло. Улица шла прямо и выходила на проселочную дорогу, покрытую песком. На открытом месте Барни увеличил скорость, потому что в эту ночь, хоть и безлунную, видимость была достаточно хорошей.
Беглецы поздравили себя с превосходным разрешением проблемы. Теперь они мчались в Луштадт. Правда, впереди ехал Менк с партнером, но Барни и Эмма знали множество других объездных дорог и вполне могли уйти от любой погони.
Они уже чувствовали себя вне опасности, когда у них за спиной послышался топот лошадиных копыт. Барни прибавил газу. Машина рванулась вперед, но дорога была плохая, глубокая колея тормозила колеса, заметно снижая скорость. На протяжении мили они ехали не быстрее всадника, скачущего галопом, и отчетливо слышали крики преследователей. В зеркало заднего обзора принцесса Эмма сосчитала врагов — их было четверо. Наконец машина мало-помалу начала обгонять всадников.
— Думаю, мы все-таки оторвемся от них, — напряженно прошептала девушка. — Если б только вы могли ехать побыстрее, мистер Кастер, мы совсем обогнали бы их.
— В этом песке машина не способна ехать быстрее, — ответил Барни. — А впереди уклон. Нам лучше бы вырваться сейчас вперед, но они могут догнать нас прежде, чем мы доберемся до вершины холма.
Девушка внимательно вглядывалась в ночную тьму. Справа от дороги она увидела мрачные древние руины и вздохнула с облегчением.
— Теперь я знаю, где мы находимся, — воскликнула она. — Холм впереди нас — песчаный, дальше будет еще четверть мили песка, но потом мы выскочим на луштадтское шоссе. Если мы их обгоним, то их лошадям придется скакать со скоростью девяносто миль в час, чтобы поймать нас. Может эта машина ехать с такой скоростью?