Страница:
Обычно замкнутая Надя как-то странно содрогнулась и буквально заметалась в кресле; не нужно было быть телепатом, чтобы уразуметь, что девушка хочет привлечь к себе внимание.
– Вы, госпожа Емельянова? – В голосе преподавателя Рита уловила легкое недоумение; действительно, Надина эрудиция обычно раскрывалась лишь в письменных работах. – Ну что ж, ваша активность меня радует. Говорите!
– Я... да, я хочу сказать, – покрывшись от волнения красными пятнами, хрипло забормотала Надя.
– Будьте добры, погромче!
– Анатолий Сергеевич, я... давно хотела вам сказать, что... – Надины слова прозвучали на удивление мелодраматично, точно за этим должно было последовать по меньшей мере объяснение в любви; очевидно, уловив эту несообразность, сидевшие в креслах пять девушек и один молодой человек – собственно, все, кроме Риты и самой Нади, захихикали.
– Госпожа Емельянова, да уж вы закончите, наконец, – почти с испугом отреагировал на неуместный энтузиазм студентки преподаватель.
– Хотела сказать, что картины не рисуют, а пишут! Рисунки – это не живопись, а графика! – на одном дыхании выпалила Надя и плотно сжала губы, точно боялась, что из ее рта вырвется хоть один лишний звук.
– Совершенно верно. – Анатолий Сергеевич явно решил не обращать внимания на вновь раздавшиеся смешки. – Ну а теперь перейдем к сути заданного госпожой Прохиной вопроса... Западноевропейское классическое искусство различало четыре символических значения наготы... Госпожа Вартанян, я не смею настаивать, но было бы неплохо, если бы вы это записали.
– У меня рука болит, – безмятежно отозвалась Лия Вартанян.
– В таком случае включите диктофон.
– Я его позабыла!
– А вот я не позабуду поговорить с вами на экзаменах именно по данной теме... Между прочим, ваш отец не так давно беседовал с ректором и выражал надежду, что знания, которые вы получите в университете, не окажутся липовыми!
– Да выучу я, – лениво отмахнулась Вартанян; Надя метнула в ее сторону взгляд, по сравнению с которым тот, что достался Татьяне, был просто ангельски кротким.
– Итак, я продолжаю, – вновь заговорил Анатолий Сергеевич. – «Естественная нагота» – природное состояние человека, ведущее к смирению. «Мирская нагота» – обнаженность от земных благ, добровольная или вызванная бедностью. Зачастую этот прием применялся при изображении аскетов. «Добродетельная нагота» – символ невинности, и «преступная нагота» – олицетворение суетности, распущенности.
– В общем, как ни крутись, а без штанов нарисуют! – весело заметила вслух Анеля, и даже Рита не смогла удержаться, присоединившись к общему смеху. Анатолий Сергеевич искренне засмеялся вместе со своими студентами, и внезапно Рита осознала, что, в сущности, старательно напускающий на себя строгость преподаватель всего на несколько лет старше ее самой.
Лекция продолжалась; одно за другим демонстрировались изображения знаменитых живописных полотен и фресок, и Рита, увлеченная действительно интересным рассказом преподавателя, уже не находила времени на то, чтобы следить за необычным поведением подруги, а тем более оценивать его.
– Надо же, как интересно рассказывает Толян! Мой папа говорит, что нас здесь учат по облегченной программе – ведь зарабатывать на жизнь все равно не придется... Но, думаю, такую лекцию было бы нестыдно и в МГУ прочитать! – восхищалась в перерыве Татьяна.
– Да уж, – хихикнула Лия Вартанян. – Я вот в этой Флоренции сколько раз была – а кроме кабаков и солярия, и не видала ничего! А там, оказывается, столько всего разного!
– Совсемничего не видала? – явно намекая на что-то, подначила сокурсницу Анеля.
– Да ну тебя! Кто на римском карнавале напился и в полицию загремел?! Скажешь, не ты?
– Я?! – Пухлое личико Анели выразило непреклонную добродетель. – Никогда! Это, наверное, Валька наговаривает на меня! Что ж, иди поцелуйся с ней!
Ванилла, оживленно болтавшая в кучке своих подруг в нескольких метрах от спорщиц, вероятно, догадалась, что речь идет о ней, и скорчила Анеле противную гримасу; та, не оставшись в долгу, показала сопернице язык.
– Валя? Ты, очевидно, имеешь в виду Ваниллу? – зло усмехнулась Лия. – Вовсе нет! Мне рассказала Шура со второго курса. Вот ее сестра! – С гаденькой улыбкой девица мотнула головой в сторону равнодушно смотревшей на привычную для перемены в университете картину беспредметной ссоры Риты.
– Шерстнева! – В голосе и позе Анели прозвучало негодование, достойное императрицы. – Что я слышу? Что это твоя сестрица себе позволяет?
– Моя сестра может говорить все, что ей вздумается, – сухо ответила Рита, знавшая по опыту, что стоит ей хоть на мгновение не выдержать деловой, отстраненный тон – и ее немедленно втянут в визгливую бабскую склоку. – А если тебе это не нравится, попробуй сказать это Шуре в лицо.
– А ты, выходит, ни при чем?! – повысила голос Анеля.
– Естественно, – старательно напустив на себя выражение брезгливой усталости, отрезала Рита. – Александра – вполне взрослый человек и в состоянии отвечать за свои слова! Впрочем, если ты считаешь, что моя сестра – маленькая шкодливая девочка, можешь пожаловаться на нее своему папе! Он поговорит с моим отцом, и Александру оставят без сладкого!
– Знаешь, что я тебе скажу, Шерстнева... – раздувая ноздри, выговорила Анеля под дружный смех всех присутствовавших – смеялись и друзья, и враги. – Знаешь... что...
– Не томи, я просто умираю от желания услышать, – хладнокровно откликнулась Рита.
– Это правильно, что ты не дружишь ни с кем, кроме Емельяновой! Вы очень подходите друг другу!
Удар не достиг цели.
– Да, я стараюсь общаться только с достойными людьми, – ответила Рита и, не обращая больше внимания на гомонящую толпу однокурсников, направилась к излюбленному уголку Надежды. Действительно, она была здесь, в узкой щели между широким мраморным подоконником и колонной.
– Надюша, я давно хотела тебе сказать, – начала Рита, твердо решившая, что сегодня-то уж она уговорит подругу съездить к психологу. Теперь или никогда! Поведение Нади ее беспокоило. – Мы должны выяснить...
Обычная болезненная бледность, заливавшая лицо Нади – бледность человека, редко выходящего на свежий воздух, – внезапно сменилась почти алебастровой белизной. Глядя на потрясенную, отступившую на шаг Риту расширенными, словно от сильной боли, глазами, Надя хриплым, не своим голосом произнесла:
– И ты тоже... Ты тоже смеялась вместе со всеми! Когда онговорил, вы смели перебивать... смеяться...
– Ты с ума сошла?! – не удержалась от восклицания Рита. – О ком ты говоришь?
– О нем... – отворачиваясь от Риты, очевидно, чтобы не встречаться с ней глазами, с усилием произнесла Надя, еле шевеля губами. – Об Анатолии Сергеевиче.
– Господи ты боже мой!
Снова прозвучал сигнал, призывающий студентов в аудитории, и Рита, почти насильно, точно маленькую, потащила Надю за собой, ухватив безвольную, вялую руку подруги. Надя подчинялась покорно, точно все ее силы ушли на тот всплеск эмоций, который, очевидно, она испытала на лекции своего обожаемого преподавателя. Рите пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы не отвлекаться в этот день от занятий. Надя, после своей вспышки стала вялой и какой-то безразличной ко всему; к концу занятий Рита была уже совершенно растревожена за подругу.
«Я-то воображала, что Надю нужно просто подтолкнуть, чтобы она стала более общительной, начала обращать внимание на свою внешность, занялась спортом, – кусая губы, думала Рита, спускаясь вместе с подругой в вестибюль. – А она, оказывается, на грани нервного срыва! А я еще не верила папе, когда он объяснял мне, что Надя сама загоняет себя в угол! Все-таки я еще очень мало знаю жизнь», – огорченно решила девушка, бережно поддерживая подругу за локоть – Рите почему-то казалось, что в подобном состоянии Надя запросто может споткнуться и упасть; действительно, та повиновалась Рите словно лунатик.
Все эти предосторожности привели к тому, что, когда девушки добрались до автостоянки, где находились их машины, большая часть студентов уже успела разъехаться; лишь возле ограды с мрачным видом покуривала Ванилла.
– Шерстнева! Рита! Постой со мной, а то я со скуки околею! – жалобно возопила девица, заметив приближающуюся Риту.
– Извини, я не курю. А интересные нам обеим темы для разговора мы вряд ли сможем подобрать, – отозвалась девушка; из-за досады, вызванной тем, что Ванилла оторвала Риту от ее мучительных раздумий над тем, как помочь Надежде, голос девушки прозвучал, возможно, излишне сурово.
Подобно многим хамовитым людям, Ванилла уважала тех, кто был способен разговаривать с ней достаточно резко; к тому же Рита никогда не принимала участие в глупейшем соревновании в «крутости» между студентами, лихорадившем факультет на протяжении двух последних лет, и Ванилла не могла не ценить это невмешательство. Ведь пожелай Шерстнева продемонстрировать богатство своего отца, утонченность полученного ею воспитания или широту кругозора – и Анеля, и сама Ванилла неизбежно сели бы в лужу! Так что на сердитый ответ Риты Ванилла отреагировала умильной улыбочкой:
– Ну что ты, в самом деле... Это все Джек! Обещал заехать за мной – и вот динамит! А я тебе такое могу рассказать! Прикинь, я в среду в одном баре видела...
– Мне это неинтересно! – отрезала Рита.
– А зря! Потому что я видела твою...
– Пойдем скорей, – сдавленным голосом попросила вдруг Риту Надежда; она все дергала и дергала девушку за руку, и, несмотря на то что последние слова Ваниллы вызвали у Риты интерес, девушка отошла в сторонку вслед за подругой.
– Ты что?
– Поедем отсюда... Не могу я рядом с этой Ваниллой стоять.
– Да почему, Надюш? – Бросив взгляд через плечо, Рита увидела, как Ванилла саркастически усмехается.
– Не могу! Мне все время кажется, что она надо мной издевается.
– У тебя настоящий невроз! Ванилла же ни слова тебе не сказала!
– Да-а... – плаксиво протянула Надежда, очевидно окончательно выбитая из равновесия. – Зато думает небось всякое...
– Ну что за детство... Подожди, я только узнаю, что она хотела мне сообщить... – Мягко, но решительно вытянув пальцы из слабой, горячей руки Надежды, Рита снова подошла к Ванилле. – Так кого ты видела?
Но настроение Ваниллы изменилось; вероятно, раздраженная невниманием к своей особе, девица лишь возмущенно фыркнула:
– Никого! Если ты меня не уважаешь – так и скажи!
– Да уважаю, уважаю... Начала говорить – продолжай! – настаивала Рита.
– Нет, не уважаешь! Никто, никто меня не ценит и не любит! – истерично взвизгнула Ванилла. – Ну где этот Джек, где? О-о! За кого он меня принимает? Что я, нанималась ждать его до вечера?! Ну пусть только покажется мне на глаза, козел!
Словно помешанная, Ванилла ринулась к своей «хонде», и через мгновение машина, резко рванувшись с места, пронеслась так близко от Нади, что та была вынуждена неуклюже отпрыгнуть в сторону. Рита, которая, хоть и стояла поодаль, тоже почувствовала жар от нагревшегося на весеннем солнышке металла, с возмущением осознала, что противная капризуля проделала этот небезопасный фокус нарочно.
Глава 5
– Вы, госпожа Емельянова? – В голосе преподавателя Рита уловила легкое недоумение; действительно, Надина эрудиция обычно раскрывалась лишь в письменных работах. – Ну что ж, ваша активность меня радует. Говорите!
– Я... да, я хочу сказать, – покрывшись от волнения красными пятнами, хрипло забормотала Надя.
– Будьте добры, погромче!
– Анатолий Сергеевич, я... давно хотела вам сказать, что... – Надины слова прозвучали на удивление мелодраматично, точно за этим должно было последовать по меньшей мере объяснение в любви; очевидно, уловив эту несообразность, сидевшие в креслах пять девушек и один молодой человек – собственно, все, кроме Риты и самой Нади, захихикали.
– Госпожа Емельянова, да уж вы закончите, наконец, – почти с испугом отреагировал на неуместный энтузиазм студентки преподаватель.
– Хотела сказать, что картины не рисуют, а пишут! Рисунки – это не живопись, а графика! – на одном дыхании выпалила Надя и плотно сжала губы, точно боялась, что из ее рта вырвется хоть один лишний звук.
– Совершенно верно. – Анатолий Сергеевич явно решил не обращать внимания на вновь раздавшиеся смешки. – Ну а теперь перейдем к сути заданного госпожой Прохиной вопроса... Западноевропейское классическое искусство различало четыре символических значения наготы... Госпожа Вартанян, я не смею настаивать, но было бы неплохо, если бы вы это записали.
– У меня рука болит, – безмятежно отозвалась Лия Вартанян.
– В таком случае включите диктофон.
– Я его позабыла!
– А вот я не позабуду поговорить с вами на экзаменах именно по данной теме... Между прочим, ваш отец не так давно беседовал с ректором и выражал надежду, что знания, которые вы получите в университете, не окажутся липовыми!
– Да выучу я, – лениво отмахнулась Вартанян; Надя метнула в ее сторону взгляд, по сравнению с которым тот, что достался Татьяне, был просто ангельски кротким.
– Итак, я продолжаю, – вновь заговорил Анатолий Сергеевич. – «Естественная нагота» – природное состояние человека, ведущее к смирению. «Мирская нагота» – обнаженность от земных благ, добровольная или вызванная бедностью. Зачастую этот прием применялся при изображении аскетов. «Добродетельная нагота» – символ невинности, и «преступная нагота» – олицетворение суетности, распущенности.
– В общем, как ни крутись, а без штанов нарисуют! – весело заметила вслух Анеля, и даже Рита не смогла удержаться, присоединившись к общему смеху. Анатолий Сергеевич искренне засмеялся вместе со своими студентами, и внезапно Рита осознала, что, в сущности, старательно напускающий на себя строгость преподаватель всего на несколько лет старше ее самой.
Лекция продолжалась; одно за другим демонстрировались изображения знаменитых живописных полотен и фресок, и Рита, увлеченная действительно интересным рассказом преподавателя, уже не находила времени на то, чтобы следить за необычным поведением подруги, а тем более оценивать его.
– Надо же, как интересно рассказывает Толян! Мой папа говорит, что нас здесь учат по облегченной программе – ведь зарабатывать на жизнь все равно не придется... Но, думаю, такую лекцию было бы нестыдно и в МГУ прочитать! – восхищалась в перерыве Татьяна.
– Да уж, – хихикнула Лия Вартанян. – Я вот в этой Флоренции сколько раз была – а кроме кабаков и солярия, и не видала ничего! А там, оказывается, столько всего разного!
– Совсемничего не видала? – явно намекая на что-то, подначила сокурсницу Анеля.
– Да ну тебя! Кто на римском карнавале напился и в полицию загремел?! Скажешь, не ты?
– Я?! – Пухлое личико Анели выразило непреклонную добродетель. – Никогда! Это, наверное, Валька наговаривает на меня! Что ж, иди поцелуйся с ней!
Ванилла, оживленно болтавшая в кучке своих подруг в нескольких метрах от спорщиц, вероятно, догадалась, что речь идет о ней, и скорчила Анеле противную гримасу; та, не оставшись в долгу, показала сопернице язык.
– Валя? Ты, очевидно, имеешь в виду Ваниллу? – зло усмехнулась Лия. – Вовсе нет! Мне рассказала Шура со второго курса. Вот ее сестра! – С гаденькой улыбкой девица мотнула головой в сторону равнодушно смотревшей на привычную для перемены в университете картину беспредметной ссоры Риты.
– Шерстнева! – В голосе и позе Анели прозвучало негодование, достойное императрицы. – Что я слышу? Что это твоя сестрица себе позволяет?
– Моя сестра может говорить все, что ей вздумается, – сухо ответила Рита, знавшая по опыту, что стоит ей хоть на мгновение не выдержать деловой, отстраненный тон – и ее немедленно втянут в визгливую бабскую склоку. – А если тебе это не нравится, попробуй сказать это Шуре в лицо.
– А ты, выходит, ни при чем?! – повысила голос Анеля.
– Естественно, – старательно напустив на себя выражение брезгливой усталости, отрезала Рита. – Александра – вполне взрослый человек и в состоянии отвечать за свои слова! Впрочем, если ты считаешь, что моя сестра – маленькая шкодливая девочка, можешь пожаловаться на нее своему папе! Он поговорит с моим отцом, и Александру оставят без сладкого!
– Знаешь, что я тебе скажу, Шерстнева... – раздувая ноздри, выговорила Анеля под дружный смех всех присутствовавших – смеялись и друзья, и враги. – Знаешь... что...
– Не томи, я просто умираю от желания услышать, – хладнокровно откликнулась Рита.
– Это правильно, что ты не дружишь ни с кем, кроме Емельяновой! Вы очень подходите друг другу!
Удар не достиг цели.
– Да, я стараюсь общаться только с достойными людьми, – ответила Рита и, не обращая больше внимания на гомонящую толпу однокурсников, направилась к излюбленному уголку Надежды. Действительно, она была здесь, в узкой щели между широким мраморным подоконником и колонной.
– Надюша, я давно хотела тебе сказать, – начала Рита, твердо решившая, что сегодня-то уж она уговорит подругу съездить к психологу. Теперь или никогда! Поведение Нади ее беспокоило. – Мы должны выяснить...
Обычная болезненная бледность, заливавшая лицо Нади – бледность человека, редко выходящего на свежий воздух, – внезапно сменилась почти алебастровой белизной. Глядя на потрясенную, отступившую на шаг Риту расширенными, словно от сильной боли, глазами, Надя хриплым, не своим голосом произнесла:
– И ты тоже... Ты тоже смеялась вместе со всеми! Когда онговорил, вы смели перебивать... смеяться...
– Ты с ума сошла?! – не удержалась от восклицания Рита. – О ком ты говоришь?
– О нем... – отворачиваясь от Риты, очевидно, чтобы не встречаться с ней глазами, с усилием произнесла Надя, еле шевеля губами. – Об Анатолии Сергеевиче.
– Господи ты боже мой!
Снова прозвучал сигнал, призывающий студентов в аудитории, и Рита, почти насильно, точно маленькую, потащила Надю за собой, ухватив безвольную, вялую руку подруги. Надя подчинялась покорно, точно все ее силы ушли на тот всплеск эмоций, который, очевидно, она испытала на лекции своего обожаемого преподавателя. Рите пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы не отвлекаться в этот день от занятий. Надя, после своей вспышки стала вялой и какой-то безразличной ко всему; к концу занятий Рита была уже совершенно растревожена за подругу.
«Я-то воображала, что Надю нужно просто подтолкнуть, чтобы она стала более общительной, начала обращать внимание на свою внешность, занялась спортом, – кусая губы, думала Рита, спускаясь вместе с подругой в вестибюль. – А она, оказывается, на грани нервного срыва! А я еще не верила папе, когда он объяснял мне, что Надя сама загоняет себя в угол! Все-таки я еще очень мало знаю жизнь», – огорченно решила девушка, бережно поддерживая подругу за локоть – Рите почему-то казалось, что в подобном состоянии Надя запросто может споткнуться и упасть; действительно, та повиновалась Рите словно лунатик.
Все эти предосторожности привели к тому, что, когда девушки добрались до автостоянки, где находились их машины, большая часть студентов уже успела разъехаться; лишь возле ограды с мрачным видом покуривала Ванилла.
– Шерстнева! Рита! Постой со мной, а то я со скуки околею! – жалобно возопила девица, заметив приближающуюся Риту.
– Извини, я не курю. А интересные нам обеим темы для разговора мы вряд ли сможем подобрать, – отозвалась девушка; из-за досады, вызванной тем, что Ванилла оторвала Риту от ее мучительных раздумий над тем, как помочь Надежде, голос девушки прозвучал, возможно, излишне сурово.
Подобно многим хамовитым людям, Ванилла уважала тех, кто был способен разговаривать с ней достаточно резко; к тому же Рита никогда не принимала участие в глупейшем соревновании в «крутости» между студентами, лихорадившем факультет на протяжении двух последних лет, и Ванилла не могла не ценить это невмешательство. Ведь пожелай Шерстнева продемонстрировать богатство своего отца, утонченность полученного ею воспитания или широту кругозора – и Анеля, и сама Ванилла неизбежно сели бы в лужу! Так что на сердитый ответ Риты Ванилла отреагировала умильной улыбочкой:
– Ну что ты, в самом деле... Это все Джек! Обещал заехать за мной – и вот динамит! А я тебе такое могу рассказать! Прикинь, я в среду в одном баре видела...
– Мне это неинтересно! – отрезала Рита.
– А зря! Потому что я видела твою...
– Пойдем скорей, – сдавленным голосом попросила вдруг Риту Надежда; она все дергала и дергала девушку за руку, и, несмотря на то что последние слова Ваниллы вызвали у Риты интерес, девушка отошла в сторонку вслед за подругой.
– Ты что?
– Поедем отсюда... Не могу я рядом с этой Ваниллой стоять.
– Да почему, Надюш? – Бросив взгляд через плечо, Рита увидела, как Ванилла саркастически усмехается.
– Не могу! Мне все время кажется, что она надо мной издевается.
– У тебя настоящий невроз! Ванилла же ни слова тебе не сказала!
– Да-а... – плаксиво протянула Надежда, очевидно окончательно выбитая из равновесия. – Зато думает небось всякое...
– Ну что за детство... Подожди, я только узнаю, что она хотела мне сообщить... – Мягко, но решительно вытянув пальцы из слабой, горячей руки Надежды, Рита снова подошла к Ванилле. – Так кого ты видела?
Но настроение Ваниллы изменилось; вероятно, раздраженная невниманием к своей особе, девица лишь возмущенно фыркнула:
– Никого! Если ты меня не уважаешь – так и скажи!
– Да уважаю, уважаю... Начала говорить – продолжай! – настаивала Рита.
– Нет, не уважаешь! Никто, никто меня не ценит и не любит! – истерично взвизгнула Ванилла. – Ну где этот Джек, где? О-о! За кого он меня принимает? Что я, нанималась ждать его до вечера?! Ну пусть только покажется мне на глаза, козел!
Словно помешанная, Ванилла ринулась к своей «хонде», и через мгновение машина, резко рванувшись с места, пронеслась так близко от Нади, что та была вынуждена неуклюже отпрыгнуть в сторону. Рита, которая, хоть и стояла поодаль, тоже почувствовала жар от нагревшегося на весеннем солнышке металла, с возмущением осознала, что противная капризуля проделала этот небезопасный фокус нарочно.
Глава 5
Почти все студенты уже разъехались, на стоянке оставалось не больше десятка машин; Рита была уверена, что далеко не все из них принадлежат ее товарищам – на подержанных и подкрашенных автомобилях разъезжали преподаватели института, машины их подопечных были гораздо новее и дороже. «Вот на том позапрошлогоднем „пежо“, кажется, ездит препод по архитектуре», – стараясь держать себя в руках, не давая волю тревожным мыслям о состоянии Нади и хамстве Ваниллы, думала Рита. Девушка нарочно отвлекала себя, надеясь, что нервность, охватившая подругу, постепенно уляжется. «Полное впечатление, что Надюша влюблена в Толика. – Почему-то эта мысль не вызвала у Риты ни удивления, ни насмешки. – Сегодня она едва не проговорилась при всей группе, а потом сказала мне то, из чего невозможно не сделать такой вывод! Разумеется, многие на моем месте воспользовались бы этой оплошностью, чтобы окончательно унизить, высмеять бедную девушку – ведь искренние чувства у нас в университете не в почете! Надюша не в состоянии контролировать свои эмоции, вот почему не сумела скрыть страх перед издевательствами Ваниллы... Необходимо поскорее отвезти Надюшу домой, – решила Рита. – Или нет... Поедем куда-нибудь на бульвар и пройдемся по свежему воздуху, поглядим на играющих детей. Это успокоит Надю! Можно еще погулять в Александровском саду возле фонтанов...»
– Надя, вот твой «вольво»! – преувеличенно бодрым голосом заговорила Рита. – Я поеду первая, а ты следом, ладно? Постой, а где же твой шофер?
– Федор, – тихо подсказала Надежда.
– Пусть Федор... Отчего он не на месте?
– Ну я его отпустила, пока идут занятия, продукты матери занести. Она у него санитаркой работает в какой-то больнице на Ленинском.
– Почему же он отправился своим ходом, а не поехал на машине? – недоуменно пожала плечами Рита.
– Раньше мы с Федором так и делали... А на прошлой неделе он возил Таню, свою жену, на консультацию. Она у него в положении... – Грусть в голосе Нади ничуть не соответствовала тому, что успела услышать Рита, однако ее причина тут же разъяснилось. – На обратном пути Федор вздумал покормить Таню в кафе. А... папина жена как раз проезжала мимо, узнала номер машины и проследила... Она знаешь какая! Наверное, думала подстеречь, как я с молодым человеком из неподходящего общества время провожу, – кривовато усмехнулась Надежда, но по дрогнувшим губам подруги Рита поняла, как тяжело далась Наде эта усмешка. – А увидела Таню и Федора! Папа вечером лично нагрянул, вот даже как! Такой был скандал! Сначала хотел отдать Федора под суд за угон машины... Я еле упросила... Теперь папа со мной не хочет разговаривать, – несколько непонятно завершила свой рассказ Надежда.
Рита успокаивающе погладила подругу по худенькому плечу.
– Он что, не может тебе простить, что ты заступилась за шофера? – попыталась уточнить девушка.
– И это тоже... Но главное – то, что я «фамильярничаю с прислугой», так он сказал... Ругался страшно... Федора выгнать велел, но я все равно его оставила! – с оттенком торжества закончила Надя, очевидно не понимая, как содрогается вся душа потрясенно глядевшей на подругу Риты. Под жарким солнцем девушка ощутила дыхание арктического холода: такой жутью повеяло на нее от простодушного рассказа Нади, словно не понимавшей, какую душевную низость проявили ее мачеха и отец! «Эта история словно вышла из темноты веков... Подобное, наверное, можно было услышать лишь во времена крепостничества», – стараясь не выдать своих чувств, чтобы не задеть подругу, подумала Рита.
– Напрасно ты так боишься отстаивать свое мнение перед отцом, – произнесла девушка вслух. – Ведь в твоем добром отношении к Федору и его семье нет ничего плохого!
– Бизнес очень ожесточил папу, – пряча глаза, коротко пояснила Надя.
Рита полагала, что «ледяной осколок», поразивший сердце Емельянова-старшего, проник в него отнюдь не из-за того, что тот развернул в городе сеть производств, а под влиянием молодой жены. Девушка видела эту особу из породы хищниц лишь несколько раз, да и то мельком, однако сразу почувствовала по отношению к ней инстинктивное неприятие. Всего два дня назад Рита в разговоре с мамой коснулась этой темы, и Зоя произнесла тогда несколько мудрых фраз о том, как может повлиять женщина на личность мужчины и как преступно употреблять подобную возможность во зло. Однако рассуждать об этом с Надей, и без того исстрадавшейся от происков мачехи, было бы не просто глупо, но и жестоко, и Рита поспешила сменить тему:
– Надь, обрати внимание, как важно уметь водить самой! Неужели ты так и будешь торчать здесь, дожидаясь шофера? – Рита понимала, что ее слова звучат для подруги обидно, но тут уж ничего нельзя было поделать: при всех своих замечательных качествах Надя напоминала Рите изгнанную из раковины улитку, чье беззащитное тельце ранит любая пушинка.
– Да я все равно не смогу водить как следует. Еще врежусь в кого-нибудь, – вяло отмахнулась Надя. – Даже лучше, если я немного побуду на воздухе. Голова что-то кружится...
– Надюша, милая, – сочувственно погладила девушку по плечу Рита, – ну разве можно так изводиться! А может быть, ты хочешь, чтобы я отвезла тебя к врачу?
– Нет-нет, что ты, не затрудняй себя, – промямлила Надя. – Посижу вот здесь, и все пройдет...
Усаживая подругу на цоколь ограды, Рита мельком бросила взгляд на улицу и заметила, что по ту сторону металлической ограды стоят и с интересом рассматривают здание института скромно одетая пожилая дама с очаровательным белокурым мальчуганом лет восьми.
– А этот дом тоже исторический памятник, да, бабушка? – долетел до Риты вопрос малыша.
– Да, Сереженька, да... Здесь, в центре Москвы, каждый камушек – свидетель какого-нибудь знаменательного события, – откликнулась дама.
– Значит, тут бывал Пушкин?
Невольно услышавшая наивный вопрос малыша, Рита не могла не улыбнуться.
– Это здание было построено задолго до наполеоновского нашествия, Сереженька... Один из немногих каменных домов в тогдашней Москве, поэтому он и перенес великий пожар... – задумчиво ответила старушка. – Кто знает, может быть, Пушкин и танцевал здесь на одном из многочисленных балов. Ведь хозяйка этого дома...
Ко въезду на стоянку на полной скорости подлетел снабженный металлическими конструкциями на всех возможных частях машины джип; судя по этой модернизации, владелец автомобиля предназначал его по меньшей мере для участия в гонках «Париж – Дакар». Однако молодой человек, бойко соскочивший наружу с высокой подножки, вовсе не производил впечатления спортсмена: рыхлый, с одутловатым лицом, преувеличенно модно наряженный и с таким количеством лака для волос на взъерошенной «под ежа» голове, что Рита даже поморщилась от долетевшего до нее сладковатого запаха.
– Посторонним парковка запрещена, – окликнул его из своей будочки молоденький охранник.
– Пошел в баню, – не оборачиваясь, бросил парень. Взгляд его масленых глазок упал на Риту; оценив, очевидно, как красоту девушки, так и стоимость ее одежды и украшений, молодой человек произнес уже совершенно иным тоном: – Дорогуша, ты не видела тут такую барышню... М-м-м... Ну такую... Всю из себя...
– Вы, очевидно, имеете в виду Ваниллу, – ледяным тоном подчеркнула вежливое обращение Рита. – Она уехала.
– Вот блин! – Судя по всему, парень ничуть не расстроился. – Жалко! А я было настроился водочки выпить в приятной компании. Не хочешь сгонять со мной в кабак, потусоваться?
Не удостаивая нахала ответом, Рита прошла к своему «ягуару», открыла дверцу и сделала Наде приглашающий жест:
– Давай прокатимся до Бульварного кольца, Надюш!
– Ой нет... А как же... Вернется Федор, а меня не найдет... Что же тогда? – явно подыскивая аргументы для отказа, забормотала Надя; сердце Риты защемила жгучая жалость: «Ей хочется остаться одной, – осознала девушка. – Ну конечно! Даже я сейчас кажусь Надюше представителем враждебного мира, от которого она бежит как раненый зайчонок! Господи, как же Надя мучает себя! Что она должна испытывать!»
В этот момент за спиной Риты раздались сердитые мужские голоса; девушка мгновенно догадалась, что это охранник, возмущенный бесцеремонностью парня, подошел к джипу и принялся выяснять отношения:
– Я кому сказал – проваливай! В ментовку захотел?
– Чего-о? – заносчиво захохотал нарушитель. – Напугал! Мне менты не указ!
– Не положено, ты понял?
– Да кто ты такой?.. Э, э, а ну стой! – внезапно взревел парень, точно раненый динозавр; Рита невольно обернулась на этот дикий крик. Обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как молодой человек вытаскивает из своей машины, стоявшей прямо у въезда, малыша, который только что любовался на здание университета.
– Отпустите ребенка! Что вы делаете! – беспомощно всплеснула руками его бабушка.
– А ты, старая, следи за своим щенком! – Парень проорал это так, что даже Надя подскочила словно ужаленная.
– Оставь пацана в покое! – попытался вмешаться охранник, но тут же получил такой удар в грудь, что едва удержался на ногах. – Леха! Макс! Ко мне, сюда! – очевидно, забыв от волнения о том, что у него на поясе висит мобильник, во все горло позвал юноша.
– Одна шайка! – побагровев, заревел владелец джипа. – Ишь, старая, приучила гаденыша по машинам воровать! А ты, козел, покрываешь их?!
– Вы с ума сошли! – всплеснула руками пожилая женщина и вдруг залилась слезами.
– Дяденька, я ничего не брал! Ведь это грех! Я только посмотреть хотел на вашу машину, – залепетал насмерть перепуганный малыш.
– Поговори у меня! Убить тебя мало! Ворье!
Для Риты, которая была совершенно потрясена бессмысленной и отвратительной сценой, буквально стояла столбом, ужас, прозвучавший в голосе ребенка, послужил последней каплей!
Но за те доли секунды, которые потребовались девушке, чтобы развернуться к зарвавшемуся хаму, Надя, словно подброшенная пружиной, вскочила с цоколя и мигом подлетела к парню.
– Подлец! Как ты смеешь! Это женщина, понимаешь! Женщина и ребенок!.. – бессвязно выкрикивала она, размахивая перед лицом парня кулачками с такой энергией, что тот даже попятился. Однако тут же опомнился и ударил Надю по лицу так, что она осела наземь. Бросившийся было на выручку молоденький охранник вцепился в плечо хулигана, но снова получил жестокий пинок; видя это, Рита рванулась вперед, точно пущенная с тетивы стрела, и резко ударила хулигана по лицу. Парень пошатнулся, но не упал, и тут Рите стало по-настоящему страшно – девушка уже успела забыть, что на свете бывает такой всеобъемлющий ужас, знакомый ей лишь по раннему детству, когда Анна Осиповна однажды включила в присутствии годовалой Риточки пылесос.
– Сука такая! – уже совершенно не владея собой, завопил парень. – Че ты лезешь не в свое дело? Меня грабят, а я и слова не скажи?! Тварь! Да чтобы баба какая-то смела на меня руку поднимать...
Рита понимала, что так быть не должно: ведь, в конце концов, на автостоянке должно быть несколько охранников! Сейчас они подбегут, скрутят мерзавца, а потом Рита попросит папу, чтобы хороший юрист закатал этого негодяя туда, где раки зимуют...
Однако времени на то, чтобы хорошенько развить эту мысль и вознегодовать на неторопливость охраны, у Риты не было: хозяин джипа, окончательно потеряв контроль над собой, снова яростно бросился вперед, избрав на этот раз своей жертвой Риту. Рита почти с ужасом подумала о том, что юноша в форме охранника после полученного удара вряд ли сумеет противостоять раскормленному, одуревшему от злобы хулигану, а Надя тем более не подмога, наверное, она сейчас не в силах даже пошевелиться, а значит, Рите предстоит защитить и себя, и подругу! Но не успела эта мысль промелькнуть в сознании девушки, как Надя с тоненьким визгом вдруг метнулась вперед, неумело стараясь вцепиться в лицо хулигана ногтями.
Если бы пальцы Нади украшали такие же длинные, старательно подточенные ногти, как у большинства ее сокурсниц, хулиган наверняка остался бы без глаз; поэтому буян, не получивший даже царапины, легко смог оттолкнуть от себя Надежду, которая неловко шлепнулась на асфальт. Рита тоже не могла похвалиться «дамскими коготками»: занятия ее обожаемым теннисом плохо совмещались с длинным маникюром; отправляясь на светские мероприятия, девушка просто заезжала в излюбленный салон красоты и там ей наращивали ногти. Правда, на следующий же день Рита снова отправлялась в салон и с наслаждением освобождалась от безумно раздражавших ее кусочков полимера: надо признаться, они изрядно действовали Рите на нервы. Таким образом, сейчас Рита оказалась лишенной того естественного оружия, которым, как принято считать, мать-природа заботливо снабдила слабых женщин для успешной конкуренции с «грубыми самцами». Впрочем, девушка никогда не была сторонницей подобного способа защиты: на взгляд Риты, ничего более нелепого и малоэффективного, чем судорожно царапающаяся и шипящая, подобно разозленной кошке, женщина, противопоставить возможному нападающему нельзя. Поэтому, с полного одобрения отца и к ужасу матери, девушка регулярно посещала занятия по самообороне; в арсенале Риты имелось немало приемов, которые, правда, относились к различным стилям борьбы, однако, собранные вместе и умело использованные, были вполне эффективны. Сейчас хулигану предстояло испытать это на себе! Единственным, что смущало Риту и чуть ли не вселяло в нее ужас, было злобное выражение потного лица топтавшегося напротив негодяя: он так отличался от приветливого инструктора на курсах! Очевидно, уловив в выражении лица Риты некоторую неуверенность, хулиган торжествующе прохрипел:
– Ну погоди, стерва! Сейчас ты за все получишь разом!
Рита ловко блокировала удар, который попытался нанести ей парень, однако в его рыхловатом на вид теле крылась поистине медвежья сила: рука девушки сразу же заболела, словно Рита наткнулась на бетонную стену. Почти не помня себя от возбуждения, девушка тем не менее решительно бросилась вперед и успела нанести негодяю несколько увесистых ударов, но тут парень, изловчившись, перехватил ее руки.
– Надя, вот твой «вольво»! – преувеличенно бодрым голосом заговорила Рита. – Я поеду первая, а ты следом, ладно? Постой, а где же твой шофер?
– Федор, – тихо подсказала Надежда.
– Пусть Федор... Отчего он не на месте?
– Ну я его отпустила, пока идут занятия, продукты матери занести. Она у него санитаркой работает в какой-то больнице на Ленинском.
– Почему же он отправился своим ходом, а не поехал на машине? – недоуменно пожала плечами Рита.
– Раньше мы с Федором так и делали... А на прошлой неделе он возил Таню, свою жену, на консультацию. Она у него в положении... – Грусть в голосе Нади ничуть не соответствовала тому, что успела услышать Рита, однако ее причина тут же разъяснилось. – На обратном пути Федор вздумал покормить Таню в кафе. А... папина жена как раз проезжала мимо, узнала номер машины и проследила... Она знаешь какая! Наверное, думала подстеречь, как я с молодым человеком из неподходящего общества время провожу, – кривовато усмехнулась Надежда, но по дрогнувшим губам подруги Рита поняла, как тяжело далась Наде эта усмешка. – А увидела Таню и Федора! Папа вечером лично нагрянул, вот даже как! Такой был скандал! Сначала хотел отдать Федора под суд за угон машины... Я еле упросила... Теперь папа со мной не хочет разговаривать, – несколько непонятно завершила свой рассказ Надежда.
Рита успокаивающе погладила подругу по худенькому плечу.
– Он что, не может тебе простить, что ты заступилась за шофера? – попыталась уточнить девушка.
– И это тоже... Но главное – то, что я «фамильярничаю с прислугой», так он сказал... Ругался страшно... Федора выгнать велел, но я все равно его оставила! – с оттенком торжества закончила Надя, очевидно не понимая, как содрогается вся душа потрясенно глядевшей на подругу Риты. Под жарким солнцем девушка ощутила дыхание арктического холода: такой жутью повеяло на нее от простодушного рассказа Нади, словно не понимавшей, какую душевную низость проявили ее мачеха и отец! «Эта история словно вышла из темноты веков... Подобное, наверное, можно было услышать лишь во времена крепостничества», – стараясь не выдать своих чувств, чтобы не задеть подругу, подумала Рита.
– Напрасно ты так боишься отстаивать свое мнение перед отцом, – произнесла девушка вслух. – Ведь в твоем добром отношении к Федору и его семье нет ничего плохого!
– Бизнес очень ожесточил папу, – пряча глаза, коротко пояснила Надя.
Рита полагала, что «ледяной осколок», поразивший сердце Емельянова-старшего, проник в него отнюдь не из-за того, что тот развернул в городе сеть производств, а под влиянием молодой жены. Девушка видела эту особу из породы хищниц лишь несколько раз, да и то мельком, однако сразу почувствовала по отношению к ней инстинктивное неприятие. Всего два дня назад Рита в разговоре с мамой коснулась этой темы, и Зоя произнесла тогда несколько мудрых фраз о том, как может повлиять женщина на личность мужчины и как преступно употреблять подобную возможность во зло. Однако рассуждать об этом с Надей, и без того исстрадавшейся от происков мачехи, было бы не просто глупо, но и жестоко, и Рита поспешила сменить тему:
– Надь, обрати внимание, как важно уметь водить самой! Неужели ты так и будешь торчать здесь, дожидаясь шофера? – Рита понимала, что ее слова звучат для подруги обидно, но тут уж ничего нельзя было поделать: при всех своих замечательных качествах Надя напоминала Рите изгнанную из раковины улитку, чье беззащитное тельце ранит любая пушинка.
– Да я все равно не смогу водить как следует. Еще врежусь в кого-нибудь, – вяло отмахнулась Надя. – Даже лучше, если я немного побуду на воздухе. Голова что-то кружится...
– Надюша, милая, – сочувственно погладила девушку по плечу Рита, – ну разве можно так изводиться! А может быть, ты хочешь, чтобы я отвезла тебя к врачу?
– Нет-нет, что ты, не затрудняй себя, – промямлила Надя. – Посижу вот здесь, и все пройдет...
Усаживая подругу на цоколь ограды, Рита мельком бросила взгляд на улицу и заметила, что по ту сторону металлической ограды стоят и с интересом рассматривают здание института скромно одетая пожилая дама с очаровательным белокурым мальчуганом лет восьми.
– А этот дом тоже исторический памятник, да, бабушка? – долетел до Риты вопрос малыша.
– Да, Сереженька, да... Здесь, в центре Москвы, каждый камушек – свидетель какого-нибудь знаменательного события, – откликнулась дама.
– Значит, тут бывал Пушкин?
Невольно услышавшая наивный вопрос малыша, Рита не могла не улыбнуться.
– Это здание было построено задолго до наполеоновского нашествия, Сереженька... Один из немногих каменных домов в тогдашней Москве, поэтому он и перенес великий пожар... – задумчиво ответила старушка. – Кто знает, может быть, Пушкин и танцевал здесь на одном из многочисленных балов. Ведь хозяйка этого дома...
Ко въезду на стоянку на полной скорости подлетел снабженный металлическими конструкциями на всех возможных частях машины джип; судя по этой модернизации, владелец автомобиля предназначал его по меньшей мере для участия в гонках «Париж – Дакар». Однако молодой человек, бойко соскочивший наружу с высокой подножки, вовсе не производил впечатления спортсмена: рыхлый, с одутловатым лицом, преувеличенно модно наряженный и с таким количеством лака для волос на взъерошенной «под ежа» голове, что Рита даже поморщилась от долетевшего до нее сладковатого запаха.
– Посторонним парковка запрещена, – окликнул его из своей будочки молоденький охранник.
– Пошел в баню, – не оборачиваясь, бросил парень. Взгляд его масленых глазок упал на Риту; оценив, очевидно, как красоту девушки, так и стоимость ее одежды и украшений, молодой человек произнес уже совершенно иным тоном: – Дорогуша, ты не видела тут такую барышню... М-м-м... Ну такую... Всю из себя...
– Вы, очевидно, имеете в виду Ваниллу, – ледяным тоном подчеркнула вежливое обращение Рита. – Она уехала.
– Вот блин! – Судя по всему, парень ничуть не расстроился. – Жалко! А я было настроился водочки выпить в приятной компании. Не хочешь сгонять со мной в кабак, потусоваться?
Не удостаивая нахала ответом, Рита прошла к своему «ягуару», открыла дверцу и сделала Наде приглашающий жест:
– Давай прокатимся до Бульварного кольца, Надюш!
– Ой нет... А как же... Вернется Федор, а меня не найдет... Что же тогда? – явно подыскивая аргументы для отказа, забормотала Надя; сердце Риты защемила жгучая жалость: «Ей хочется остаться одной, – осознала девушка. – Ну конечно! Даже я сейчас кажусь Надюше представителем враждебного мира, от которого она бежит как раненый зайчонок! Господи, как же Надя мучает себя! Что она должна испытывать!»
В этот момент за спиной Риты раздались сердитые мужские голоса; девушка мгновенно догадалась, что это охранник, возмущенный бесцеремонностью парня, подошел к джипу и принялся выяснять отношения:
– Я кому сказал – проваливай! В ментовку захотел?
– Чего-о? – заносчиво захохотал нарушитель. – Напугал! Мне менты не указ!
– Не положено, ты понял?
– Да кто ты такой?.. Э, э, а ну стой! – внезапно взревел парень, точно раненый динозавр; Рита невольно обернулась на этот дикий крик. Обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как молодой человек вытаскивает из своей машины, стоявшей прямо у въезда, малыша, который только что любовался на здание университета.
– Отпустите ребенка! Что вы делаете! – беспомощно всплеснула руками его бабушка.
– А ты, старая, следи за своим щенком! – Парень проорал это так, что даже Надя подскочила словно ужаленная.
– Оставь пацана в покое! – попытался вмешаться охранник, но тут же получил такой удар в грудь, что едва удержался на ногах. – Леха! Макс! Ко мне, сюда! – очевидно, забыв от волнения о том, что у него на поясе висит мобильник, во все горло позвал юноша.
– Одна шайка! – побагровев, заревел владелец джипа. – Ишь, старая, приучила гаденыша по машинам воровать! А ты, козел, покрываешь их?!
– Вы с ума сошли! – всплеснула руками пожилая женщина и вдруг залилась слезами.
– Дяденька, я ничего не брал! Ведь это грех! Я только посмотреть хотел на вашу машину, – залепетал насмерть перепуганный малыш.
– Поговори у меня! Убить тебя мало! Ворье!
Для Риты, которая была совершенно потрясена бессмысленной и отвратительной сценой, буквально стояла столбом, ужас, прозвучавший в голосе ребенка, послужил последней каплей!
Но за те доли секунды, которые потребовались девушке, чтобы развернуться к зарвавшемуся хаму, Надя, словно подброшенная пружиной, вскочила с цоколя и мигом подлетела к парню.
– Подлец! Как ты смеешь! Это женщина, понимаешь! Женщина и ребенок!.. – бессвязно выкрикивала она, размахивая перед лицом парня кулачками с такой энергией, что тот даже попятился. Однако тут же опомнился и ударил Надю по лицу так, что она осела наземь. Бросившийся было на выручку молоденький охранник вцепился в плечо хулигана, но снова получил жестокий пинок; видя это, Рита рванулась вперед, точно пущенная с тетивы стрела, и резко ударила хулигана по лицу. Парень пошатнулся, но не упал, и тут Рите стало по-настоящему страшно – девушка уже успела забыть, что на свете бывает такой всеобъемлющий ужас, знакомый ей лишь по раннему детству, когда Анна Осиповна однажды включила в присутствии годовалой Риточки пылесос.
– Сука такая! – уже совершенно не владея собой, завопил парень. – Че ты лезешь не в свое дело? Меня грабят, а я и слова не скажи?! Тварь! Да чтобы баба какая-то смела на меня руку поднимать...
Рита понимала, что так быть не должно: ведь, в конце концов, на автостоянке должно быть несколько охранников! Сейчас они подбегут, скрутят мерзавца, а потом Рита попросит папу, чтобы хороший юрист закатал этого негодяя туда, где раки зимуют...
Однако времени на то, чтобы хорошенько развить эту мысль и вознегодовать на неторопливость охраны, у Риты не было: хозяин джипа, окончательно потеряв контроль над собой, снова яростно бросился вперед, избрав на этот раз своей жертвой Риту. Рита почти с ужасом подумала о том, что юноша в форме охранника после полученного удара вряд ли сумеет противостоять раскормленному, одуревшему от злобы хулигану, а Надя тем более не подмога, наверное, она сейчас не в силах даже пошевелиться, а значит, Рите предстоит защитить и себя, и подругу! Но не успела эта мысль промелькнуть в сознании девушки, как Надя с тоненьким визгом вдруг метнулась вперед, неумело стараясь вцепиться в лицо хулигана ногтями.
Если бы пальцы Нади украшали такие же длинные, старательно подточенные ногти, как у большинства ее сокурсниц, хулиган наверняка остался бы без глаз; поэтому буян, не получивший даже царапины, легко смог оттолкнуть от себя Надежду, которая неловко шлепнулась на асфальт. Рита тоже не могла похвалиться «дамскими коготками»: занятия ее обожаемым теннисом плохо совмещались с длинным маникюром; отправляясь на светские мероприятия, девушка просто заезжала в излюбленный салон красоты и там ей наращивали ногти. Правда, на следующий же день Рита снова отправлялась в салон и с наслаждением освобождалась от безумно раздражавших ее кусочков полимера: надо признаться, они изрядно действовали Рите на нервы. Таким образом, сейчас Рита оказалась лишенной того естественного оружия, которым, как принято считать, мать-природа заботливо снабдила слабых женщин для успешной конкуренции с «грубыми самцами». Впрочем, девушка никогда не была сторонницей подобного способа защиты: на взгляд Риты, ничего более нелепого и малоэффективного, чем судорожно царапающаяся и шипящая, подобно разозленной кошке, женщина, противопоставить возможному нападающему нельзя. Поэтому, с полного одобрения отца и к ужасу матери, девушка регулярно посещала занятия по самообороне; в арсенале Риты имелось немало приемов, которые, правда, относились к различным стилям борьбы, однако, собранные вместе и умело использованные, были вполне эффективны. Сейчас хулигану предстояло испытать это на себе! Единственным, что смущало Риту и чуть ли не вселяло в нее ужас, было злобное выражение потного лица топтавшегося напротив негодяя: он так отличался от приветливого инструктора на курсах! Очевидно, уловив в выражении лица Риты некоторую неуверенность, хулиган торжествующе прохрипел:
– Ну погоди, стерва! Сейчас ты за все получишь разом!
Рита ловко блокировала удар, который попытался нанести ей парень, однако в его рыхловатом на вид теле крылась поистине медвежья сила: рука девушки сразу же заболела, словно Рита наткнулась на бетонную стену. Почти не помня себя от возбуждения, девушка тем не менее решительно бросилась вперед и успела нанести негодяю несколько увесистых ударов, но тут парень, изловчившись, перехватил ее руки.