Бессьер Ришар. Имя мне - Все

   - Ничего серьезного. Поломка в радио. Просто передатчик...
   Я облегченно вздыхаю, но он продолжает, сменив тон: - Джон, мы не одни на Рока.
   Я изумленно уставился на него: - Что ты хочешь сказать?
   - Парни из "Космика"... Парни,- посланные стариной Джо... Да, Джон, они на Рока.
   Я не нахожусь с ответом, но чувствую, что в глубине моего сознания рождается необъятное удивление и оцепенение. Мое горло внезапно пересыхает, и я не могу вымолвить ни слова. Я с трудом сглатываю и обретаю способность говорить.
   - Ты видел их?
   - Нет. Просто я перехватил некоторые из их передач, пытаясь установить контакт с тобой.
   - Но...
   - Конечно, я принимал все твои вызовы, но не мог на них ответить. Передатчик, я же говорил тебе. Что-то сломалось... Я напал на них случайно, они передают на волне тридцать пять метров. Никакой ошибки. Это точно они, Я в этом уверен. Но так как я не мог связаться с тобой, то повернул назад.
   - Я не осмеливаюсь поверить в это. О, Билл, что ты говоришь?
   - Но это точно, Джон, точно...
   - Что они говорили?
   - Я немного сумел уловить. Голоса показались мне отдаленными, почти неслышимыми. Я думаю, это из-за этого чертова аппарата! Тем не менее, я думаю, что уловил то, что они изучают погодные условия. Вчера утром я сумел подслушать один из разговоров.Он засмеялся.- Они говорили о гамбургерах!
   - О гамбургерах?
   - Да... Это единственное, что я отчетливо услышал. Остальному помешали разряды и помехи.
   - Ей-богу! Но я тоже слышал эту передачу! Да-да! И я еще подумал, что это ты!
   - Восемь тридцать?
   - Да, я это точно помню! Сильные помехи. Пришлось выключить .
   - Итак, ты видишь, никакого сомнения. Это точно ребята из "Космика".
   Одним прыжком я оказываюсь у своего приемника. Нас охватывает один и тот же пыл, и я вижу, что глаза Билла странно сияют, глядя на то, как я манипулирую ручками и кнопками, настраиваясь на нужную частоту.
   Огромная радость охватила нас. Абсолютно необходимо было установить контакт, связаться с этой командой, которая только что высадилась на Рока.
   Во власти безудержиой надежды мы заплакали, услышав в динамике шум людских голосов.
   К сожалению, голоса оказались слишком слабыми, чтобы мы могли с ними связаться и понять их разговор, да и помехи были слишком сильны. Над всеми звуками доминировало скрежетание, скрипение и пришепетывание. Я пробую послать вызов, но невозможно уловить что-либо в ответ. Невозможно - несмотря на все наши усилия, наше терпение и упорство. В конце концов, разочаровавшись, мы вынуждены отступить.
   - Нет, невозможно,- сказал Билл, снимая наушники.- Ничего не понятно.
   - Нам остается только одно: попробовать определить их местонахождение и добраться до них любым способом.
   Это и в самом деле единственное разумное решение. Благодаря нескольким приборам, чудом сохранившимся во время взрыва С-28, мы приступаем к работе. Нас охватывает странный пыл, и мы чудесно быстро движемся вперед. И наконец наши усилия увенчались успехом.
   После многочисленных попыток мы сумели примерно определить источник загадочных посланий. Билл разглядывает свои записи, производит вычисления и объявляет:
   - Направление - северо-запад. Около пятидесяти миль.
   Мы не стали терять ни мгновения, и наш багаж, сведенный до минимума, был готов в несколько минут.
   Мы выходим как раз в середине дня. Если все будет хорошо, мы прибудем на метеобазу поздно вечером на следующий день.
   С рассвета мы шлепаем по какой-то болотистой местности о существовании которой я и не подозревал. К несчастью, из-за этого нам приходится сбавить скорость продвижения, и каждый метр пути дается нам с трудом. В связи с этим нам приходится добавить еще один день для достижения своей цели. Время от времени мы пытаемся связаться с ними по радио, но это лишь напрасная трата времени. У меня появляется странное впечатление, что наши призывы становятся все тише и неразборчивее. Подумав, Билл говорит:
   - Они наверняка используют какой-то передатчик.
   Хотя мне и неприятно, я ему возражаю:
   - А мне все больше кажется, что наш передатчик почти вышел из строя.
   - Но это невозможно!
   - Может быть, они тоже в каком-нибудь затруднении?
   - Затруднение или нет, для нас главное - найти их до того, как они решат улететь.
   Мы увеличиваем скорость, двигаясь в сплошной грязи и борясь с тучами насекомых, терзающих нас кто жалом, кто хоботком. С наступлением ночи мы разбиваем лагерь на небольшом пригорке, натягиваем на себя защитную одежду, укрываясь от укусов и влаги.
   Четыре часа спустя Билл дает сигнал к отправлению, и лишь к середине дня мы наконец покидаем эти зловонные болота, чтобы вступить в пустынную зону, что-то типа "ничейной земли", которая уходит вдаль, теряясь из виду, покрытая щебнем и островками чахлых колючих трав.
   Мы располагаемся перекусить на верхушке небольшого холмика, как вдруг Билл, владеющий призматическим биноклем, испускает крик радости. И в самом деле, в бинокль видно какое-то сооружение, сделанное наполовину из металла и камня. Одно из тех, что мы строим обычно на неизведанных планетах, и которые служат базой для работ, проводимых вне космического корабля. Наша радость выливается в приступ смеха, и мы хлопаем друг друга по плечам. Мы полны энтузиазма. Как безумные, мы несемся вниз по склону, побросав все. Мы бежим во весь дух по кустам и пригоркам, крича во все горло. Мы в один голос кричим: "О! Э!", сопровождая громкие вопли жестами. Запыхавшись, мы останавливаем свой бег примерно в сотне ярдов от земной базы. Билл попытался было закричать во всю оставшуюся мощь, но.никто не ответил. Нас охватывает смертельный страх, и мы, ничего не понимая, смотрим друг на друга. Я, в свою очередь, пытаюсь закричать, но ветер из степи заглушает мой душераздирающий призыв. Этот же ветер воет над руинами засыпанной базы, стонет над разбросанными обломками. И он оказывается ветром страха, холодящим нашу кровь и наши сердца. Одним движением Билл и я врываемся на середину руин и проникаем в остатки металлического сооружения.
   Зрелище, открывшееся нашим глазам, ошеломляет нас. В пыли у наших ног распростерлись в своей белой наготе два человеческих скелета, уставившись на нас большими пустыми глазницами.
   На металлической подставке шумит и глухо потрескивает радиопередатчик. В гробовой тишине нам, слабо светясь, без остановки подмигивает лампочка. И вдруг резкий скрипучий голос ударяет нам в уши из-за спин: - Гамбургер... Гамбургер... ммм... вкусно... ммм... вкусно... да...
   Мы в ужасе смотрим, обернувшись на больших птиц с длинными клювами, сидящих высоко в мягком гнезде.
   - Хорошая погода... сегодня утром... хорошая погода, а?.. Арррабелла... ммм... вкусно...
   Мы возвращаемся в хижину. Что-то умерло в наших душах, когда мы повернули назад. То, что мы только что увидели, нас полностью уничтожило. Мы похоронили то, что осталось от этих бедняг, и в порыве, ярости снесли то, что осталось от базы.
   Одного из них звали Бен Гаррис, другого - Уоллес Топпер; по крайней мере, эти имена были выгравированы на стальных бирках, которые мы нашли рядом с запястьями этих несчастных. Они предпочли пустить себе пулю в лоб до того, как впадут в безумие.
   Этими выводами я обязан Биллу, так как именно он обнаружил пистолет, валявшийся в пыли, в то время как я пытался прогнать этих птиц, гоняясь за ними с палкой в руке. Ах, эти птицы! Они живут очень долго и обладают крепкой памятью. После стольких лет они не забыли ни одного слова из своего лексикона. И теперь нагоняют на меня страх и ужас своими отвратительными голосами попугаев, напоминающими скрипение несмазанных осей. Я могу их больше никогда не увидеть, так как убью всех, О да! Я их убью!..
   - Джон, смотри!
   Я приближаюсь к Биллу, и он показывает мне пистолет. Две пули, которых не хватает в обойме, обнаруживаются в черепах Гарриса и Топпера, но этого явно недостаточно для того, чтобы объяснить разыгравшуюся здесь драму. В тот момент, когда мы выходим из обломков убежища, чтобы исследовать окрестности, неожиданно резко рассветает. Вдруг мое внимание привлек какой-то металлический конус, едва выступавший из земли и сверкающий под лучами солнца. Я позвал Билла, и в то время, как я двигался вперед, он одним прыжком присоединился ко мне и схватил меня за руку:
   - Эй, осторожнее! Смотри, куда ступаешь!
   Я сразу же его понял. Вокруг сверкающего предмета раскинулся слой грязи, на поверхности которой плавали ветки колючих кустарников, листья, сорванные ветром, и щебень. Это меня и обмануло. Но этот круг, в центре которого находился конус, оказался ни чем иным, как зыбучим песком, и мои ноги уже погрузились в смертельную грязь, когда рука Билла выдернула меня назад.
   - Ракета,- произнес он.
   Да, никакой ошибки! Этот металлический конус был продолжением кокпита, окружающим штурманскую рубку корабля. Билл и я знали все старые модели, датируемые прошлым веком, и мы готовы были поспорить, что это один из W-14, которые на момент нашего отлета с Земли еще служили для связи с отдаленными колониями.
   Хорошие суденышки, однако, они не были оборудованы по последнему слову космической техники. И они даже не садились больше на Землю с прошлого века.
   Само собой разумеется, что этот корабль не принадлежал "Космику", но мы так и не выяснили, почему и каким образом W-14 совершил посадку на Рока. Может быть, это один из тех кораблей, оглушительный шум двигателей которого слышали мы с Арабеллой.
   Может быть, именно ему я обязан своей первой смертью в ту памятную ночь, когда карабкался на отвесную скалу со своей ракетницей.
   Так давно... Столетие... или больше. Я.не знаю.
   Трагедия предстала перед нами во всем ужасе. Исследовательская база была в спешном порядке возведена рядом с кораблем. Гаррис и Топпер были на дежурстве, когда земля неожиданно подалась под опорами корабля. Быстро, прежде чем остальные члены экипажа успели выбраться наружу, зыбучие пески поглотили стальную громаду корабля.
   - Именно это здесь и произошло,- сказал мне Билл.- Гаррис и Топпер остались в одиночестве перед радиоприемником, храня надежду, что рано или поздно их сигналы "SOS" будут приняты.
   Вполне возможно, что они держались долгие годы, но однажды это случилось: на грани безумия они предпочли все закончить, и это, наверное, был лучший выход.
   Он указал на радиопост, который я в этот момент разрушал:
   - Единственное, за что я могу их упрекнуть, так это за то, что они не выключили передатчик.
   И я подумал о таинственных посланиях, о почти неслышных разговорах, о скрипучих голосах птиц с длинным клювом. О да! Я их убью... я их убью...
   - Джон!
   На пригорке я подбираю свое снаряжение. Улыбка Билла стирает из моего сознания все злодейские мысли. Как хорошо иметь товарища и особенно хорошо знать, что можешь рассчитывать на вечную дружбу.
   Во время обратной дороги, на привале, я задаю ему вопрос, который вертелся у меня на языке: - Ты ведь больше не уйдешь, да?
   Билл пожал плечами:
   - В нашем распоряжении вечность, чтобы все обдумать. Я смертельно устал.
   Я показал ему на поляну, виднеющуюся за деревьями:
   - Ну, еще одно усилие! Мы не так уж и далеко, черт возьми!
   Завидев нашу хижину, мы прибавляем шаг и из последних сил боремся с усталостью и изнеможением. Только последние метры кажутся нам бесконечными. Опередив Билла, я толкаю дверь и первым врываюсь внутрь.
   - Привет, Джон! Привет, Билл! Как вы долго, черт побери!
   Ошеломленные и окаменевшие, мы не можем набраться смелости переступить порог и во все глаза разглядываем фигуру человека, стоящего перед нами на середине хижины и приветствующего нас слабой улыбкой. Он указывает нам на три наполненных стакана на деревянном столе: .
   - За здоровье Джонов Кларков!
   Трое. Теперь нас трое. Три Джона Кларка, или, по крайней мере, два Джона Кларка и один супер-Джон Кларк. Один супер-Джон Кларк, который является суммой двух других и которому принадлежит право писать эти строчки.
   Эта идея крепко сформировалась в моем мозгу, когда я покинул инкубатор и проник в пустую хижину, где собирался подождать двух моих "альтер эго".
   Конечно, Джон и Билл - это два отличных товарища и спутника, но нам предстояло обсудить еще один, довольно щекотливый вопрос.
   Я ждал, пока они очнутся от оцепенения и обретут способность говорить.
   - Здесь хватит места для троих, не правда ли?
   - Эта дьявольская машина опять взялась за свое! - воскликнул Билл.
   - Если так будет продолжаться, то потребуется отель, чтобы всех разместить, не так ли? - с гримасой добавил Джон.
   Я теперь улыбнулся:
   - Не торопитесь. Во всяком случае, если это и должно произойти, мы ничего не изменим. Но вполне возможно, что ошибка больше не повторится. Так или иначе, мы должны еще сегодня точно определить наши отношения.
   Они читают мои мысли, это очевидно, но ни один из нас не осмеливается забежать вперед. Они смотрят на меня так, будто я чужак. Черт возьми! Я ведь тоже Джон Кларк, а?
   - Слушайте. В сущности, у нас одни и те же воспоминания, это так. Так же, как и вы, я помню, что жил и-трудился на Рока с того дня, как ракета врезалась в землю; но разница в том, что я обладаю суммой ваших воспоминаний. Воспоминаниями Билла о шестнадцати днях странствий у подножия гор, и твоими тоже, Джон,я говорю о тех же шестнадцати днях, что ты провел в хижине, о днях, отмеченных ожиданием и нервозностью. Но с того момента, как вы разделились, я воспринимаю существование двух разных личностей. И не забывайте, что вы оба связаны с мнемопсихическими датчиками инкубатора. Именно в этом-то мы с вами и различаемся.
   Они долго разглядывают меня, не произнося ни слова. Я поднимаю свой стакан, они повторяют мой жест. Мы медленно пьем, затем ставим стаканы на стол. Я подхожу к окну и в наступающих сумерках, разглядывая "маленькое семейное кладбище", указываю на него:
   - Они больше не в счет. Нас интересуют живые Джоны Кларки, а также те, кто скоро придет. Итак, я предлагаю основать эру Джонов Кларков, и генеалогия - отнюдь не своевольно выбранная - пойдет на пользу всем будущим поколениям.
   Усмешка со стороны Джона:
   - Ну, вот. Нам остается лишь выбрать имя. Как ты хочешь именоваться? Питер или Джим?
   - Отныне и навсегда - не будет больше ни Питеров, ни Джинов, ни Джонов, ни Биллов. Никого, кроме пронумерованных Джонов Кларков.
   - Пронумерованных, да?
   - Да. Джон Кларк номер один. Джон Кларк номер два. Джон Кларк номер три.
   - Супер-Джо" Кларк.
   Я оценил юмор Билла и считаю, что он типичен для Кларков.
   -Да, супер-Джон Кларк. По меньшей мере, до появления и прибытия сюда четвертого. Успокойтесь, я буду подчиняться законам иерархии.
   Джон Кларк номер один выпил еще один стакан и откинулся на спинку стула.
   - Есть еще кое-что, что беспокоит меня, Джон Кларк номер три.
   Я вернул ему иронию, ответив: "Я тебя слушаю, номер первый" сухим язвительным тоном. Он принял этот удар с нашим легендарным достоинством, унаследованным от предков.
   - Это насчет инкубатора. Требуется два земных месяца для производства "взрослого" Джона Кларка, Однако прошло всего лишь девятнадцать рокаенских дней, что равно девяти с половиной дням на Земле, между прибытием Билла и твоим. Ты когда-нибудь задумывался над этим, номер третий?
   - В самом Деле, довольно любопытно.
   - И если процесс ускорится, то, боюсь, твое .правление окажется коротким,- добавил номер два.
   - Почему ускорится?
   - Спроси еще, почему эта машина производит так много ДжоНов Кларков.
   Номер один уже поднялся со стула. Для него решение проблемы очевидно, но я уже предугадал его идею, состоящую в том, чтобы выкопать глубокую яму, поместить туда инкубатор, похоронив его под толстым слоем земли и цемента. Но в этот момент я встаю, весь красный от ярости:
   - Нет! Я запрещаю вам это! Это - преступление! И потом, подумайте, это равносильно тому, что мы убьем самих себя. Мы не имеем права. И...
   Я показал на поляну и дальше, на горизонт Рока:
   - Этот мир принадлежит нам, мы покорили его. Он - для нас. Мы его населим, обустроим и организуем, обусловим и оформим. Мы построим города, проложим дороги, бросим в землю зерна и соберем урожай, наведем мосты, принесем культуру в этот мир и будем диктовать свои законы. Именно потом и кровью Джонов Кларков нальется соками будущее человечество.
   Вчера, когда я делился с ними своими планами, номер один и номер два молча разглядывали меня с какой-то жалостью. Они не могли меня понять. Между нами уже возникла преграда.
   Они мне подчиняются, это ясно, но отказываются думать моими словами и идеями. Я решил, что буду жить в отдельном жилище с наибольшим комфортом. Когда-нибудь будет существовать роскошный дворец для супер из супер-Джонов Кларков...
   А пока я всего лишь бедный царек.
   Сегодня с утра начинается девятый день моего царствования.
   Один неприятный сюрприз ожидал моего пробуждения. На дверь моего бунгало номер один и номер два приклеили небольшой кусочек бумаги. Несколько торопливо нацарапанных строк дали мне понять, что два моих компаныхна покинули хижину. Они ушли, убежали - как когда-то две птицы с длинными клювами - и покинули меня в моем печальном царстве одиночки. Они ушли бог знает куда... Возможно, что я их больше никогда не увижу...
   Все-таки это меня удручает. Хватило всего лишь нас троих, чтобы возникли разногласия. Эти идиоты ничего не поняли. Ничего.
   Но что бы они ни сделали, они не смогут остановить событий, не так ли, Джон? Я улыбаюсь своему отражению в зеркале.
   - Ах, если бы ты мог мне ответить! Мы бы договорились с тобой.
   - Без сомнения, но не сердись на них, номер третий, они боятся того же, что и ты. Те же страхи, в которых ты боишься признаться даже себе.
   - Объяснись.
   - Как можешь ты, номер третий, предсказывать будущее твоей расы, а?
   - А как ты, отражение этого проклятого зеркала, осмеливаешься так говорить?
   - С тобой говорит не зеркало, номер третий. Обернись и посмотри на меня.
   Я в ярости оборачиваюсь. В той фигуре, что появилась на свету, я не мог признать, номер первый ли это или второй, да и какая разница? Я вздыхаю, и мое лицо расцветает новой улыбкой. Я скотина! Как я мог допустить, что мои товарищи могут меня так вероломно покинуть? Как я мог рассердиться из-за этого?
   - О, вы вернулись, наконец! Но кто ты? Номер один или номер два? Нет, подожди. Я сам догадаюсь. Какого черта сердиться, если... Подойди. Нет, правда, я сдаюсь. Отвечай, прошу, кто ты?
   Он громко расхохотался и поднял вверх правую руку с согнутым большим пальцем.
   Четыре пальца разбивают все мое царство. С самодовольным видом он обводит взглядом помещение, открывая для себя царское жилище и оценивая его комфорт.
   - Довольно хорошо,- произносит он.- Вот здесь я и буду находиться.
   Потом, даже не соизволив обернуться, он добавляет:
   - Уходя, не забудь закрыть дверь.
   Выдержки из указов государства Кларков
   Я, Джон Кларк сто двадцать восьмой, приказываю и утверждаю следующее:
   "Вчера первый город планеты Рока получил свое имя - Кларк-Сити, Я запрещаю обращение "ты", как относящееся к фамильярному стилю, и ввожу обязательное употребление всеми местоимения второго лица множественного числа. С этого момента сто двадцать семь обитателей Кларк-Сити должны считаться свободными и независимыми друг от друга людьми. Единственно допустимым братством является человеческое; братство по крови должно быть забыто. Всякий, кто посмеет намекнуть на это, будет сурово наказан".
   Подпись: Джон Кларк 128-й.
   Я, Джон Кларк пятьсот четырнадцатый, приказываю и утверждаю следующее:
   "Отныне пятьдесят рабочих будут постоянно находиться на угольной шахте в горах Кларка; сто рабочих направляются в общественные сады, располагающие с сегодняшнего дня тремя плугами, двумя машинами для прополки и четырьмя ручными молотилками. Для развития животноводства в Долине Кларка создан конный завод под управлением старшего животновода Джона Кларка четыреста восемнадцатого. Сегодня же на прядильной фабрике в местечке Кларк-Пуан начал работать ткацкий станок, созданный гениальным изобретателем Джоном Кларком четыреста девяносто четвертым. Потеря инструментов и ослабление темпов работы будут караться телесными наказаниями в течение трех-восьми дней по новейшим методам, введенным в действие шефом безопасности Джоном Кларком триста вторым".
   Подпись: Джон Кларк 514-й.
   Я, Джон Кларк четыре тысячи восемьсот семнадцатый, приказываю и утверждаю следующее:
   "Рабочий день на Рока с сегодняшнего дня увеличивается с четырех до шести часов. Никто не должен быть освобожден от этого без официального разрешения, выданного санитарным управлением Джона Кларка три тысячи шестьсот девятнадцатого. На новых монетах, выпущенных с сегодняшнего дня в обращение, отчеканено символическое изображение всех Джонов Кларков. Те, кто попытаются подделать, а равно и те, кто попробует пустить в обращение фальшивые монеты, будут подвергнуты, пожизненным телесным наказаниям согласно уголовному кодексу".
   Подпись: Джон Кларк 4817-и.
   Я, Джон Кларк двадцать четыре тысячи пятьсот одиннадцатый, приказываю и утверждаю следующее:
   "Сегодня, в восьмой день шестой декады 78 года эры Джона Кларка, первый дилижанс проследовал, открыв сообщение, из города Кларк-Сити в город Нью-Кларк. Цена путешествия туда и обратно установлена в двадцать пять кларков. В течение сорока восьми часов нужно завербовать две тысячи рабочих для бурения первой в Земле Кларков нефтяной скважины",
   Подпись: Джон Кларк 24511-й.
   Я, Джон Кларк шестьдесят пять тысяч шестьсот двенадцатый, приказываю и утверждаю следующее:
   "Всякое незаконное увеличение выпуска промышленной продукции будет сурово наказано. Все новые здания в государстве отныне должны строиться по урбаническим законам. Любой дом, построенный не по этим законам, будет снесен бульдозерами. Сегодня в Кларк-Сити - торжественное открытие Кларк-Олера, где будет дана всемирная премьера оперы Джона Кларка шестьдесят две тысячи пятьсот десятого "Легенда Джонов Кларков". Вход бесплатный в течение восемнадцатой декады".
   Подпись: Джон Кларк 65612-и.
   Я, Джон Кларк девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девятый, законодательной властью приказываю и утверждаю следущее:
   "Сегодня, в сотом году эры Джонов Кларков, будут организованы празднества в честь появления стотысячного Джона Кларка, чье рождение ожидается в 6 часов 15 минут".
   Подпись: Джон Кларк 99999-и.
   Минута - и я отдаюсь легким, ласковым прикосновениям бритвы. Лезвие скользит по моей щеке с безграничной мягкостью и нежностью. Откинув голову назад, я задумываюсь. Я вспоминаю все встречи, случившиеся днем, и пытаюсь составить речь, которую мне, может быть, придется держать. Я размышляю о трех новых законах, которые будут успешно одобрены и утверждены, затем вздыхаю.
   Профессия "монарх" далека от синекуры. О! Это далеко не отдых!
   И говорят, что миллионы завидуют мне, занимающему этот пост!
   Не говоря уж об этом брадобрее, которому понадобится всего лишь движение, чтобы перерезать мне горло остро отточенной бритвой.
   Наверное, ему не хватает мужества и храбрости. Но вот он подает мне зеркало жестом "фигаро" из знаменитой школы:
   - Итак, надеюсь, что Ваше Величество довольны.
   Я встаю и жестом отпускаю его как раз в тот момент, когда появляется главный камергер. Он кланяется с привычным достоинством и объявляет о визите первого министра.
   - Пусть подождет в большом зале. Самое время одеваться.
   Я одеваю халат и, войдя в широко распахнутые двери, не могу удержаться - с удовольствием, всей грудью вдыхаю весенние ароматы, наполняющие благоухающую атмосферу. Я закрываю глаза и отдаюсь этому редкому удовольствию. Потом осматриваюсь. Мой взгляд задерживается на только что подстриженном газоне, на клумбах рододендрона, азалий и только что распустившихся экзотических цветах. Целая команда садовников заботится о них.
   Направо и налево стоит замок-дворец, расположенный меж башен и великолепных террас, погруженных в тишину и безмятежный покой. А дальше, вдали, необъятный Кларк-Сити со зданиями, расположенными ярусами, и широкими улицами-артериями, пересекающимися под прямым углом. С чувством гордости я созерцаю это зрелище, означающее мою мощь, власть и светское честолюбие.
   Я испытываю огромное удовлетворение, глубокую радость и безграничную гордость. Но пока следует от этого избавиться и приготовиться к выходу в гостиную, где меня ожидает мой министр. Он склоняется предо мной и произносит: - Мое почтение, стотысячный.
   - Такие же почести воздавались и вам, Джон Кларк 99999-и.
   Он прокашливается.
   - Э... Я знаю, мне тоже - в трудные дни начала моего правления. Но ведь и существующая традиция гласит, что последний правитель удостаивается чести дать разумные советы и наставления вновь избранному.
   - Довольно символическая традиция, признайтесь. Ведь я наизусть знаю все мгновения вашего правления и должен признаться, что вы вели себя как образцовый правитель. Прошу вас, не спорьте! Вы сделали очень много для нашего человечества, и у меня есть только одно желание - действовать так же, как вы.
   - Это большая честь, Ваше Величество.
   - Кстати, должен вам сказать, что я уже приготовил несколько новых указов, которые могут, безусловно, ознаменовать начало второго века.
   - Уже, Ваше Величество?
   - Да. Я нахожу скучной и утомительной арифметическую нумерацию, различающую нас.
   И так как он молча смотрит на меня, я объясняю:
   - "Машина" продолжает производить Джонов Кларков. Это неоспоримый факт. Ей все равно - воспроизводить ли умерших или создавать новых людей, Согласно статистическим данным, можно предвидеть, что через сотню лет здесь, на Рока, нас будет несколько миллионов Джонов Кларков. Я думаю, что будет уместнее дать каждому члену общества регистрационный номер, простой и характерный. Добавление букв к цифрам поможет различить социальные классы. Само собой разумеется, что правитель имеет исключительное право на первую букву алфавита и будет А-1. Отныне все свои указы я буду подписывать следующим титулом Джона Кларка: А-1. Что вы об этом думаете, Джон Кларк В-1?