И этот знакомый хриплый хохот! Девушка наконец вспомнила, кому он принадлежал, и подумала, что медсестра Ева – никакая не медсестра, а перевоплощённый негодяй Чёрная Рука.
«Вот чей голос мне напоминал голос этой проклятой мерзавки Евы! И как я сразу не догадалась», – корила себя Эйприл. Она потёрла ушибленное место.
Неожиданно хохот прекратился, и этот же противный хриплый голос, принадлежащий Чёрной Руке, теперь раздался откуда-то издалека:
– Теперь, Эйприл, ты отсюда не выйдешь до конца своих дней. Я же предупреждал: занимайся-ка ты лучше репортёрской работой и не лезь не в свои дела. Теперь ты одна, а тут подвалов не счесть, и голос твой никто не услышит. Я тебя из-за таких прекрасных подвалов не захотел убивать. Люблю разнообразие. Я буду приходить по ночам, и смотреть, как ты от сырости гниёшь, и тебя покрывает плесень.
– Скажи лучше, что не в силах взрослому человеку причинить вреда, вот и шалишь по мелочам, – посмеялась Эйприл.
– Да, я днём добрый, – со смехом ответил Чёрная Рука, – и днём не хочу марать свою железную руку в крови. Видишь, даже медсестрой стал, чтобы помогать людям.
– Нет! – произнесла Эйприл, приподнимаясь. – Ты, как я заметила, боишься дня. Ты при дневном свете беспомощен, как котёнок.
– Какая ты догадливая, – удивился Чёрная Рука. – Это действительно, твоё счастье, что сейчас ещё день. А то бы я потешился с тобой. Днём я только подростков могу достать своими пальчиками и то во сне, а вот ночью я могу и взрослых пощекотать.
– Ты забыл сообщить ещё одно, – рассмеялась девушка, продвигаясь вдоль стены, – ты можешь убить только того, кто тебя боится. Я над тобой смеюсь, поэтому, ты и ночью меня не возьмёшь…
Эйприл поняла, что её враг в облике медсестры Евы стоит за дверью. Именно оттуда доносился этот гнусный хриплый голос. Она попробовала надавить на дверь. Та не подалась, потому что была заперта снаружи на замок.
– Что же ты прячешься за дверью от беспомощной девушки? – продолжила Эйприл. – Ты даже сам от собственного страха в юбку вырядился.
– А вот сейчас ты не права, – разоткровенничался Чёрная Рука. – Плоть Евы Коперт – это необходимость, чтобы ещё больше досадить подросткам уколами, которые как раз я им и делаю. Открою ещё секрет: живое тело, принадлежащее ранее мужчине, который меня сильно достал в вашей полиции, послужит прекрасной приманкой… Я хочу завлечь в эти подвалы твоих друзей – черепашек-ниндзя. А теперь мне пора идти. Скоро уже вечер, а потом и ночь. И тогда я буду распоряжаться в этой клинике! И если мне не хватит на сегодня работы – я приду к тебе…
Солнце уже склонилось к горизонту, и вот-вот должна была наступить темнота.
Наконец Раф не выдержал:
– Наверное, с Эйприл что-то случилось, она не могла за столько времени не дать о себе знать…
– Она и раньше исчезала, ничего не объяснив, – заметил Дон.
Но Раф с ним не согласился:
– Тут другое дело. Я чувствую, Дон, что Эйприл сейчас нуждается в нашей помощи. Мне почему-то подозрительной показалась женщина, которая её остановила у входа в здание клиники…
– Давай ещё немного подождём, а потом будем думать, что нам предпринять.
Прошло ещё немного времени. Эйприл по-прежнему не выходила.
– А что за свёрток она бросила в машину? – спросил Раф.
– Я даже и не заметил.
– Давай посмотрим!
Черепашки быстро развернули свёрток, там оказалась игрушечная фигурка какого-то ужасного человека в шляпе и с крючковатым носом. Приятелей удивило ещё и то, что на одной руке куклы вместо обычных пальцев были четыре длинных ножа-лезвия.
– Что-то не нравится мне эта поделка, – хмуро произнёс Раф. – Этот человечек похож на дьявола, и он предвещает что-то недоброе.
– Брось ты! – сказал Дон. – Обычная фигурка, наподобие тех, какие были в старом театре марионеток.
– Слушай, Дон, – опять произнёс Рафаэль, – я всё-таки попробую проникнуть в здание, а ты поезжай домой и привези с собой Лео и Мика. У меня нехорошее предчувствие.
– Я думаю, нам не стоит разделяться, – возразил ему Дон, – учитель говорил, что мы имеем силу, когда вместе.
– Но Эйприл исчезла, и её наверняка нужно спасать! Да и ребята, находящиеся в этой клинике, без нашей помощи пропадут.
– Нет, я тебе не позволю одному идти, мы едем домой без Эйприл, посоветуемся со Сплинтером, захватим Лео и Мика и уж после вернёмся сюда…
С этими словами Дон нажал на газ и микроавтобус, резко развернувшись на стоянке, выехал на шоссе. Правда, Дон не заметил, что секундой раньше Раф, сидящий сзади, незаметно открыл дверцу и выпрыгнул из машины…
Оставив Эйприл в подвале, Чёрная Рука в облике медсестры Евы поднялся на третий этаж и пошёл по коридору.
Он являлся в снах исключительно подросткам которым ещё не исполнилось шестнадцать лет. По началу Чёрная Рука их только пугал, проверяя, как они будут реагировать на его ужасные выдумки, будут ли сопротивляться. Но, в конце концов, он начал расправляться во сне с подростками. И устраивал свои расправы так, что они выглядели как самоубийства.
Ко взрослым Чёрная Рука не мог подступиться, те не верили в него и не особо боялись страшных сновидений. Правда, иной раз, особенно при полной луне, удавалось и взрослых припугнуть, НО только тех, кто был по своей работе связан с подростками.
Днём же Чёрная Рука был совершенно беспомощен. Не мог он сделать вреда и тем, у кого были настоящие, верные друзья.
Принять облик человека Чёрной Руке помог случай, когда сержант полиции Джек Крапкен, или как его называли, Джек-Ворчун, остался один на один с Джоном Флинном. Воспользовавшись моментом, когда Джон пошёл к умывальнику, он и перебрался в тело Ворчуна.
Пришлось, правда, на время исчезнуть вместе с этим телом в компьютере. Но зато он мог теперь следить за своими потенциальными жертвами и днём, заставляя их уснуть при помощи снотворного. Для этого он и устроился в клинику медсестрой.
Психиатрическая клиника для осуществления планов Чёрной Руки была самым подходящим местом в городе. Сюда будут свозить подростков, у которых начнутся, по мнению взрослых, галлюцинации и ночные кошмары. Взрослым будет и невдомёк, кто вызывает эти ужасы. В клинике Чёрная Рука в облике медсестры будет вводить детям снотворное вместо лекарств. И во сне, который, по идее Чёрной Руки, станет для подростка вечным, он уже даст волю всем своим желаниям.
Однако подростки будут свидетельствовать, что во сне к ним приходит мужчина, вызывающий кошмары. Значит, на женщину будет падать меньше подозрений.
Все продумал Чёрная Рука.
Единственное, кого он опасался, были черепашки-ниндзя. Они были в подростковом возрасте, но то, что они держались всегда вместе, прекрасно защищало их от намерений Чёрной Руки и другой нечисти, типа Шреддера.
Чёрная Рука не боялся взрослых. Ведь они не верили, что к детям является кровожадный монстр в облике человека с чёрной перчаткой на руке. Они относили это к расстройствам детского воображения.
Чёрная Рука жаждал расправиться с черепашками-ниндзя. Он уже узнал, что черепашки никогда не ложились спать и поэтому не видели абсолютно никаких снов: ни хороших ни плохих. Они ведь были мутантами, и не испытывали потребности в отдыхе, в каком нуждается обычный человек.
Чёрная Рука думал завлечь черепашек в клинику, каким-нибудь образом их разъединить, попытаться уколоть дозу снотворного и во сне убить.
Для этого он использовал приманку в лице Джона Флинна. Черепашки ведь помогают всем, кто попал в беду. Осуществляя понемногу свои злые замыслы, чтобы они доходили до ушей черепашек, Чёрная Рука шёл к намеченной цели – заманить и уничтожить черепашек-ниндзя.
Пока всё шло по плану Чёрной Руки. На необычную историю с исчезновением из самолёта подростка, клюнула журналистка Эйприл О'Нил – лучший друг черепашек. А она уже непосредственно должна была вывести черепашек-ниндзя на него.
Заперев Эйприл в подвале, Чёрная Рука не сомневался, что черепашки вскоре спохватятся и начнут её искать. По его расчётам это должно было произойти на следующий день. Джон Флинн и ещё трое подростков, попавших в больницу, были Чёрной Руке уже не нужны. От них уже можно было избавляться, оставив кого-нибудь для привлечения новых подростков в кошмары.
Чёрная Рука понимал, что долго бороться с желанием заснуть подростки не смогут. Разве что ещё сутки. Однако, и этот срок был для монстра невыносимо долгим. Обстоятельства подгоняли.
Вот сейчас он и намеревался уничтожить троих: Джона Флинна, Берни Хоукса и Каролин Маклей. Они по разным причинам не имели друзей и поэтому не могли в своих снах воспользоваться их поддержкой.
У Джона друзей просто не осталось, он сам был последним подростком Спрингвуда, оставшимся в живых после появления в ночных снах детей Чёрной Руки. А Берни и Каролин ещё не успели в Нью-Йорке приобрести настоящих друзей, которым могли бы доверить свои мысли.
Нужно было как-то ускорить процесс наступления сна у этих подростков, чтобы явиться к ним в сновидения и их уничтожить.
И вот сейчас Чёрная Рука в облике медсестры Евы спешил в кабинет доктора Харпера, чтобы тот разрешил выдачу дополнительных медикаментов, среди которых думал незаметно взять и снотворное. Ведь уже наступал вечер – начало ночного дежурства Евы.
Чёрная Рука стонал от удовольствия. Совсем скоро исполнятся его коварные планы!
– А, Ева! – воскликнул доктор, оторвавшись от дел и повернув к ней голову, – Присаживайтесь! Я как раз вас искал.
– А что такое случилось?
– Как раз ничего необычного не произошло, только теперь в нашем отделении будет работать новый врач – Линда Брэнк.
– Понятно, – ответила Ева, – и когда она приступит к своим обязанностям?
– Она сказала, что с сегодняшнего дня. Я вас поэтому искал, чтобы вы ей выдали форму, кое-какой инструментарий, распорядились оборудовать её кабинет и показали наши помещения.
Доктор Харпер поднялся со своего кресла и заходил по кабинету, заметно распаляясь, – видно решил устроить нагоняй:
– Вас я уже давно ищу по селекторной связи, но все безрезультатно. Мне даже пришлось самому показывать новому врачу наши помещения, а также рассказывать о некоторых наших пациентах.
– Извините, доктор, но я сама недавно работаю, и ещё пока не принимала участия в лечении больных, – ответила медсестра. – Да и сегодня вечером я должна заступать на ночное дежурство и готовилась к этому.
– Ну тогда извините меня за несдержанность, – начал успокаиваться Харпер, – я совсем забыл. Вот как раз сегодня, вы с новым доктором, если она согласится, конечно, выйдете на дежурство. Покажите ей все.
– Доктор, – осторожно спросила медсестра, – я думаю, после случая с Джейд Кластингс, мне необходимо дополнительное количество лекарств на смену: снотворное, успокоительное…
Харпер порадовался, что в методах лечения у него с медсестрой полное единодушие.
– Я совершенно с вами согласен, Ева, – оживился он. – Да, я разрешаю вам взять дополнительные ампулы со снотворным и успокоительным. При малейшем непослушании используйте их.
– Правда, больные этому, насколько мне известно, уже сейчас активно сопротивляются…
– В таком случае используйте дополнительно и смирительные рубашки. Если понадобится, вызовите санитаров. И постарайтесь ещё вечером вместе с санитарами и новым доктором осуществить мероприятие под названием «Дисциплинарное лечение».
– Я постараюсь справиться с этим, – ответила Ева, довольная, что всё идёт по плану.
Медсестра, не смея больше отвлекать от дел заведующего отделением, открыла дверь кабинета и собралась выйти. Но доктор Харпер остановил её:
– И ещё… Письменного разрешения на это мероприятие я не дам, поэтому вы будете действовать самостоятельно, заодно проверим нового врача.
– Я вас поняла, доктор, – ответила медсестра. – Всё будет сделано в лучшем виде…
Ева закрыла дверь и с довольным видом пошла к лифту. Ева хихикала и потирала руки…
Уже приближались сумерки. Наступило время вечернего обхода. Ева объяснила санитарам, что она осталась за главного в отделении на ночь, и они должны были ей помочь и обеспечить порядок при обходе и проведении необходимых процедур. Те с радостью согласились на такое развлечение, всё равно им нечем было заняться.
Старшая медсестра Ева и санитары, один из которых толкал перед собой тележку с медикаментами, зашли в палату Каролин Маклей и Джейд Кластингс. Девушки сидели за столом и беседовали о том, что привело их в клинику, ведь они до сих пор ещё толком не знали ничего друг о друге.
Как только медсестра миновала входную дверь, за ней в палату ввалились оба огромных санитара. Девушки сообразили, что такой – усиленный санитарами! – обход ничего хорошего им не сулит.
Так оно и случилось.
Старшая медсестра кивком головы показала санитарам на Каролин. Те стремглав кинулись к ней, молча заломали ей руки за спину и натяну ли на неё смирительную рубашку. Каролин даже не успела ничего сделать.
Джейд, думая, что её попытаются точно так же скрутить, резко отскочила в сторону и подняла истошный крик. Но ни санитары, занимающиеся Каролин, ни наполняющая шприц медсестра не обратили на неё никакого внимания.
Девушка поняла, что они хотят сделать её новой подруге инъекцию снотворного. Воспользовавшись тем, что санитары и медсестра в данный момент заняты, она медленно стала передвигаться вдоль стены к выходу, думая прошмыгнуть незамеченной.
Это ей удалось.
Как только медсестра ввела иглу в вену Каролин, Джейд выскочила из палаты и бросилась бежать.
Обмякшую после укола Каролин уложили на кровать. Только сейчас медсестра заметила, что вторая пациентка из палаты исчезла.
«Что ж, – подумала медсестра, – пусть немного побегает. – На забаву санитарам».
– Эй, Руперт, – окликнула она, – ты беги за ней и можешь её даже немного поколотить.
От предстоящего развлечения у верзилы загорелись глаза: вот уже несколько дней у него не было выхода его буйной энергии на что-нибудь живое. По ночам он вынужден был спускаться в подвал клиники и до крови колотить кулаками в стены и двери замкнутых помещений.
Руперт выкрикнул что-то невразумительное, должно быть, какой-то клич, и бросился вслед за Джейд.
– А ты, Эндрюс, – приказала медсестра негру, указывая на Каролин, – можешь её развязать, она не будет больше сопротивляться, и пойдём скорей в следующую палату, там нас ждёт работа посерьёзней…
Ева посмотрела на Каролин – та смежила веки и, не в силах противостоять действию лекарства, заснула.
Санитар Ллойд снял с девушки смирительную рубашку и вслед за медсестрой Евой вышел из палаты, потянув за собой тележку.
Берни Хоукс и Джон Флинн сидели на своих кроватях и упрямо пытались бороться со сном. Их глаза ежеминутно закрывались, но сидячее положение заставляло быть в напряжении и они, не успев как следует заснуть, вздрагивая, просыпались.
Подростки не услышали, как в палату вошла медсестра Ева Коперт.
Новая игрушка Берни была ещё не готова и представляла собой только заготовку, в которой едва угадывалась человеческая голова. Эта незаконченная кукла висела вместе с другими поделками над кроватью подростка на длинных нитях.
Медсестра Ева обратила внимание на новую игрушку. Её грубое мужеподобное лицо немного смягчилось в подобии улыбки. Она несколько мгновений смотрела на игрушку. В её голове стал вырисовываться очередной жуткий план. От удовольствия её рот ещё шире раскрылся, даже обнажились мелкие редкие зубы.
В этот момент Берни встрепенулся и увидел, что над ним стоит медсестра и рассматривает его очередную поделку, широко улыбаясь при этом. Её отвратительная улыбка, как показалось подростку, ему о ком-то напоминала. Белый халат и такая же белая шапочка, скрывающая волосы, в бледном свете неоновых ламп вызывали у него беспокойные чувства.
Заметив, что на неё смотрят, медсестра перевела взгляд на Берни.
– Ну и игрушки, – сказала она без всякого выражения так, что Берни и не понял, хорошо или плохо он их делает.
Подросток внимательно посмотрел в глаза медсестре и закусил губу. Определённо её лицо было очень знакомо ему. Несколько секунд Берни пытался вспомнить. Ему мешали роговые очки Евы с толстыми линзами.
Он так и не смог вспомнить, где уже мог видеть этот пристальный взгляд. В этот момент в палату донёсся из коридора дребезжащий шум склянок. Берни осмотрелся. В палату катилась медицинская тележка, заваленная ампулами, шприцами, баночками и упаковками лекарств. Тележку толкал громадный негр.
От звона склянок встрепенулся и открыл глаза Джон. Он тупо уставился в негра, вошедшего в палату. Голова подростка, как и у его товарища, раскалывалась от усталости и желания заснуть.
Девушка нажала на ручку и попробовала толкнуть дверь. Как она и ожидала, дверь не подалась. Джейд с силой стукнула рукой – никакого результата.
Дверь оказалась запертой. Нужно было искать другой выход. Джейд огляделась. Вправо и влево шёл небольшой коридорчик, который с обеих сторон заканчивался точно такими же белыми дверьми с массивными ручками.
И тут Джейд заметила, что следом за ней, громко топая ногами, несётся санитар, один из тех, что вошли минуту назад в её палату. Джейд едва успела увернуться, и не сбавивший скорости санитар врезался в дверь, которая, не выдержав такого сильного удара, распахнулась. Дюжий санитар, выломав замок с винтами, не удержался на ногах.
Девушка, воспользовавшись столь неожиданной удачей, прошмыгнула мимо лежащего на полу санитара. Она пробежала несколько шагов, на бегу оглянулась на своего преследователя и… очутилась в руках доктора Харпера, который в этот момент шёл в своё отделение. Он хотел проверить, как проходит дежурство нового врача.
– Что случилось? – удивился заведующий отделением.
Джейд увидела, что её держит доктор Харпер, и закричала:
– Вы же обещали!… Вы же обещали, что уколов со снотворным не будет!
– Да… Конечно! – стал оправдываться доктор, – я давал слово.
– Так почему нам их делают?
– Я сказал об этом всем врачам, но у вас новый врач, и она, очевидно, этого ещё не знает, – попытался объяснить Харпер.
– Какой новый врач? – опять закричала девушка. – Ваша старшая медсестра командует всем, Каролин она посадила в смирительную рубашку, сделала ей укол снотворного. Хотя я предупреждала, что нам опасно спать!!! И если моя соседка по палате сегодня ночью умрёт, вся вина будет на вас и вашей медсестре…
– Ну успокойся!… Успокойся, моя девочка! – произнёс доктор. – Тебе, наверное, показалось. Старшая медсестра не может делать уколы, я же её тоже предупреждал. Всё будет нормально, мы посадим в вашей палате ещё одну дежурную, которая будет отгонять всех приходящих к вам ночью страшных людей…
Санитар Руперт поднялся с пола и из-под низко надвинутых бровей посмотрел на Харпера и Джейд. На его угрюмом лице можно было прочитать досаду. Доктор помешал ему позабавиться с негодной девчонкой.
Доктор взглянул на санитара и строго приказал:
– А ты приставь дверь к стене и убери здесь, завтра столяры её укрепят.
Харпер и Джейд пошли обратно. А санитар остался у выломанной двери.
– Нет, ты должен отдохнуть, лучше ложись на кровать и попробуй закрыть глаза…
Берни ещё раз посмотрел медсестре в лицо. «Где же я всё-таки видел эти глаза?» – подумал он и произнёс:
– Мне нужно подвигаться, чтобы прошёл сон, вы не понимаете, меня во сне хотят убить…
Ева приложила палец к губам.
– Тсс… Ты мешаешь заснуть Джону, – перебила она.
– Но его тоже хочет убить Чёрная Рука.
Медсестра покачала головой и ласково погладила Берни по голове.
– Тише, милый, – едва слышно произнесла она и опять улыбнулась.
Затем медсестра отвернулась от подростка и подошла к столику. Её едва слышимые смешки постепенно стали переходить в зловещий хрипловатый смех. Берни не мог понять, что всё это означает.
Смех медсестры вдруг перерос в отвратительный хохот. Подросток увидел, что на её спине появились четыре красных полосы, кровавые пятна вокруг которых стали стремительно разрастаться.
Берни понял, что он видел эти глаза. Он почувствовал, как кровь стынет в его жилах, а тело начинает сотрясать мелкая дрожь.
Если Чёрная Рука до этого являлся ему только во сне, то теперь он возник перед Берни уже наяву под видом медсестры, которая прямо на глазах принимала облик ужасного убийцы: белая шапочка становилась мятой широкополой шляпой, а залитый кровью халат превращался в полосатый красно-зелёный свитер.
Чёрная Рука повернулся к Берни лицом. В левой руке он держал штатив с пробирками, в какие обычно собирают кровь на анализы. В правой руке, на которой в этот раз не была надета ужасная перчатка со стальными лезвиями, у Чёрной Руки был наполненный кровью шприц.
Он стал медленно приближаться к обомлевшему от ужаса подростку и прохрипел:
– Мне нужна твоя поганая кровь.
Ни стоящий около двери санитар, ни сосед по палате не замечали всего происходящего. Берни закричал от ужаса.
Чёрная Рука выпустил из шприца струйку крови, которая попала на рубашку Берни.
– Нет! Нет! – кричал подросток, зажмурив глаза.
В этот момент в палату вошли доктор Харпер и Джейд. Они услышали крики Берни и завернули сюда.
Над одним из подростков стояла старшая медсестра Ева Коперт и хотела сделать ему укол со снотворным. Подросток не оказывал никакого сопротивления, а только кричал зажмурив глаза:
– Нет! Нет!
Увидев все это, Джейд воскликнула:
– Ну вот, доктор, видите! Я же говорила, что всем заправляет старшая медсестра Ева, и никакого нового врача тут нет.
– Да, непорядок, – произнёс Харпер. Услышав голоса вошедших, медсестра обернулась и увидела, что позади неё стоит доктор Харпер со сбежавшей из соседней палаты Джейд. Ева оставила Джона и произнесла:
– Доктор, ведь вы сами мне разрешили использовать все медикаменты.
– Я? – воскликнул доктор, и с удивлением посмотрел на Еву. – Медсестра, вы забываетесь, вы превышаете свои полномочия… Мы с вами разберёмся у меня в кабинете.
Он развернулся и, обращаясь к стоящему у двери санитару-негру, продолжил:
– А вы Ллойд, забирайте тележку и идите в помещение дежурного.
И тут Ева свирепо глянула на него. Внутри подростка опять всё похолодело.
– Ах! – вырвался крик удивления из его груди. У медсестры были глаза точно такие же, как у Чёрной Руки: мутновато-жёлтые, неподвижные, лютые.
Подросток хотел было крикнуть, что медсестра и есть виновница всех его ночных страданий, но во рту у него тотчас пересохло и он ничего не смог произнести.
Дар речи к нему вернулся позже, когда он остался в палате вдвоём с соседом. Но о своём подозрении Берни решил пока никому не говорить.
– Вот видишь, всё закончилось, я разберусь с медсестрой. А ты иди в свою палату и отдохни.
– Хорошо! – ответила девушка и пошла к себе.
Заведующий отделением быстрым шагом направился по коридору к своему кабинету. Следом семенила Ева, еле поспевая за Харпером.
Шли они молча. Доктор заговорил только тогда, когда они вошли в кабинет.
– Мы же с вами договорились: если вы будете делать терапию снотворным и сажать пациентов в смирительную рубашку, то делать это нужно чётко и быстро, чтобы всё было без лишнего шума. Я дал своё согласие только устно, сказав, что об этом никто ничего не должен знать. Я же предупреждал вас…
– Да, доктор, но я… – попыталась оправдываться медсестра.
– И не смейте возражать, – перебил её Харпер, – будете отвечать только на поставленные мной вопросы.
Медсестра потупила взор и, вздохнув, утвердительно закивала головой.
– Где врач Линда Брэнк?
– Я её вообще не видела, – не смущаясь, солгала медсестра.
– Странно, – удивился доктор и подумал про себя: «Она мне все уши прожужжала, что именно сегодня приступит к исполнению обязанностей. Завтра я с ней разберусь. И если она не найдёт объяснения проступка, придётся сообщить в департамент о несоответствии присланного ими работника. Впрочем, её теоретические знания безукоризненны… Пожалуй, мне придётся её для начала простить».
«Вот чей голос мне напоминал голос этой проклятой мерзавки Евы! И как я сразу не догадалась», – корила себя Эйприл. Она потёрла ушибленное место.
Неожиданно хохот прекратился, и этот же противный хриплый голос, принадлежащий Чёрной Руке, теперь раздался откуда-то издалека:
– Теперь, Эйприл, ты отсюда не выйдешь до конца своих дней. Я же предупреждал: занимайся-ка ты лучше репортёрской работой и не лезь не в свои дела. Теперь ты одна, а тут подвалов не счесть, и голос твой никто не услышит. Я тебя из-за таких прекрасных подвалов не захотел убивать. Люблю разнообразие. Я буду приходить по ночам, и смотреть, как ты от сырости гниёшь, и тебя покрывает плесень.
– Скажи лучше, что не в силах взрослому человеку причинить вреда, вот и шалишь по мелочам, – посмеялась Эйприл.
– Да, я днём добрый, – со смехом ответил Чёрная Рука, – и днём не хочу марать свою железную руку в крови. Видишь, даже медсестрой стал, чтобы помогать людям.
– Нет! – произнесла Эйприл, приподнимаясь. – Ты, как я заметила, боишься дня. Ты при дневном свете беспомощен, как котёнок.
– Какая ты догадливая, – удивился Чёрная Рука. – Это действительно, твоё счастье, что сейчас ещё день. А то бы я потешился с тобой. Днём я только подростков могу достать своими пальчиками и то во сне, а вот ночью я могу и взрослых пощекотать.
– Ты забыл сообщить ещё одно, – рассмеялась девушка, продвигаясь вдоль стены, – ты можешь убить только того, кто тебя боится. Я над тобой смеюсь, поэтому, ты и ночью меня не возьмёшь…
Эйприл поняла, что её враг в облике медсестры Евы стоит за дверью. Именно оттуда доносился этот гнусный хриплый голос. Она попробовала надавить на дверь. Та не подалась, потому что была заперта снаружи на замок.
– Что же ты прячешься за дверью от беспомощной девушки? – продолжила Эйприл. – Ты даже сам от собственного страха в юбку вырядился.
– А вот сейчас ты не права, – разоткровенничался Чёрная Рука. – Плоть Евы Коперт – это необходимость, чтобы ещё больше досадить подросткам уколами, которые как раз я им и делаю. Открою ещё секрет: живое тело, принадлежащее ранее мужчине, который меня сильно достал в вашей полиции, послужит прекрасной приманкой… Я хочу завлечь в эти подвалы твоих друзей – черепашек-ниндзя. А теперь мне пора идти. Скоро уже вечер, а потом и ночь. И тогда я буду распоряжаться в этой клинике! И если мне не хватит на сегодня работы – я приду к тебе…
* * *
Прошло несколько часов, но Эйприл так и не вышла из клиники. Уставшие её ждать Дон и Раф уже проглядели все глаза, наблюдая за дверью. Раф переиграл на компьютере во все последние игры. Давно была съедена и пицца, которую купили для Эйприл.Солнце уже склонилось к горизонту, и вот-вот должна была наступить темнота.
Наконец Раф не выдержал:
– Наверное, с Эйприл что-то случилось, она не могла за столько времени не дать о себе знать…
– Она и раньше исчезала, ничего не объяснив, – заметил Дон.
Но Раф с ним не согласился:
– Тут другое дело. Я чувствую, Дон, что Эйприл сейчас нуждается в нашей помощи. Мне почему-то подозрительной показалась женщина, которая её остановила у входа в здание клиники…
– Давай ещё немного подождём, а потом будем думать, что нам предпринять.
Прошло ещё немного времени. Эйприл по-прежнему не выходила.
– А что за свёрток она бросила в машину? – спросил Раф.
– Я даже и не заметил.
– Давай посмотрим!
Черепашки быстро развернули свёрток, там оказалась игрушечная фигурка какого-то ужасного человека в шляпе и с крючковатым носом. Приятелей удивило ещё и то, что на одной руке куклы вместо обычных пальцев были четыре длинных ножа-лезвия.
– Что-то не нравится мне эта поделка, – хмуро произнёс Раф. – Этот человечек похож на дьявола, и он предвещает что-то недоброе.
– Брось ты! – сказал Дон. – Обычная фигурка, наподобие тех, какие были в старом театре марионеток.
– Слушай, Дон, – опять произнёс Рафаэль, – я всё-таки попробую проникнуть в здание, а ты поезжай домой и привези с собой Лео и Мика. У меня нехорошее предчувствие.
– Я думаю, нам не стоит разделяться, – возразил ему Дон, – учитель говорил, что мы имеем силу, когда вместе.
– Но Эйприл исчезла, и её наверняка нужно спасать! Да и ребята, находящиеся в этой клинике, без нашей помощи пропадут.
– Нет, я тебе не позволю одному идти, мы едем домой без Эйприл, посоветуемся со Сплинтером, захватим Лео и Мика и уж после вернёмся сюда…
С этими словами Дон нажал на газ и микроавтобус, резко развернувшись на стоянке, выехал на шоссе. Правда, Дон не заметил, что секундой раньше Раф, сидящий сзади, незаметно открыл дверцу и выпрыгнул из машины…
Оставив Эйприл в подвале, Чёрная Рука в облике медсестры Евы поднялся на третий этаж и пошёл по коридору.
Он являлся в снах исключительно подросткам которым ещё не исполнилось шестнадцать лет. По началу Чёрная Рука их только пугал, проверяя, как они будут реагировать на его ужасные выдумки, будут ли сопротивляться. Но, в конце концов, он начал расправляться во сне с подростками. И устраивал свои расправы так, что они выглядели как самоубийства.
Ко взрослым Чёрная Рука не мог подступиться, те не верили в него и не особо боялись страшных сновидений. Правда, иной раз, особенно при полной луне, удавалось и взрослых припугнуть, НО только тех, кто был по своей работе связан с подростками.
Днём же Чёрная Рука был совершенно беспомощен. Не мог он сделать вреда и тем, у кого были настоящие, верные друзья.
Принять облик человека Чёрной Руке помог случай, когда сержант полиции Джек Крапкен, или как его называли, Джек-Ворчун, остался один на один с Джоном Флинном. Воспользовавшись моментом, когда Джон пошёл к умывальнику, он и перебрался в тело Ворчуна.
Пришлось, правда, на время исчезнуть вместе с этим телом в компьютере. Но зато он мог теперь следить за своими потенциальными жертвами и днём, заставляя их уснуть при помощи снотворного. Для этого он и устроился в клинику медсестрой.
Психиатрическая клиника для осуществления планов Чёрной Руки была самым подходящим местом в городе. Сюда будут свозить подростков, у которых начнутся, по мнению взрослых, галлюцинации и ночные кошмары. Взрослым будет и невдомёк, кто вызывает эти ужасы. В клинике Чёрная Рука в облике медсестры будет вводить детям снотворное вместо лекарств. И во сне, который, по идее Чёрной Руки, станет для подростка вечным, он уже даст волю всем своим желаниям.
Однако подростки будут свидетельствовать, что во сне к ним приходит мужчина, вызывающий кошмары. Значит, на женщину будет падать меньше подозрений.
Все продумал Чёрная Рука.
Единственное, кого он опасался, были черепашки-ниндзя. Они были в подростковом возрасте, но то, что они держались всегда вместе, прекрасно защищало их от намерений Чёрной Руки и другой нечисти, типа Шреддера.
Чёрная Рука не боялся взрослых. Ведь они не верили, что к детям является кровожадный монстр в облике человека с чёрной перчаткой на руке. Они относили это к расстройствам детского воображения.
Чёрная Рука жаждал расправиться с черепашками-ниндзя. Он уже узнал, что черепашки никогда не ложились спать и поэтому не видели абсолютно никаких снов: ни хороших ни плохих. Они ведь были мутантами, и не испытывали потребности в отдыхе, в каком нуждается обычный человек.
Чёрная Рука думал завлечь черепашек в клинику, каким-нибудь образом их разъединить, попытаться уколоть дозу снотворного и во сне убить.
Для этого он использовал приманку в лице Джона Флинна. Черепашки ведь помогают всем, кто попал в беду. Осуществляя понемногу свои злые замыслы, чтобы они доходили до ушей черепашек, Чёрная Рука шёл к намеченной цели – заманить и уничтожить черепашек-ниндзя.
Пока всё шло по плану Чёрной Руки. На необычную историю с исчезновением из самолёта подростка, клюнула журналистка Эйприл О'Нил – лучший друг черепашек. А она уже непосредственно должна была вывести черепашек-ниндзя на него.
Заперев Эйприл в подвале, Чёрная Рука не сомневался, что черепашки вскоре спохватятся и начнут её искать. По его расчётам это должно было произойти на следующий день. Джон Флинн и ещё трое подростков, попавших в больницу, были Чёрной Руке уже не нужны. От них уже можно было избавляться, оставив кого-нибудь для привлечения новых подростков в кошмары.
Чёрная Рука понимал, что долго бороться с желанием заснуть подростки не смогут. Разве что ещё сутки. Однако, и этот срок был для монстра невыносимо долгим. Обстоятельства подгоняли.
Вот сейчас он и намеревался уничтожить троих: Джона Флинна, Берни Хоукса и Каролин Маклей. Они по разным причинам не имели друзей и поэтому не могли в своих снах воспользоваться их поддержкой.
У Джона друзей просто не осталось, он сам был последним подростком Спрингвуда, оставшимся в живых после появления в ночных снах детей Чёрной Руки. А Берни и Каролин ещё не успели в Нью-Йорке приобрести настоящих друзей, которым могли бы доверить свои мысли.
Нужно было как-то ускорить процесс наступления сна у этих подростков, чтобы явиться к ним в сновидения и их уничтожить.
И вот сейчас Чёрная Рука в облике медсестры Евы спешил в кабинет доктора Харпера, чтобы тот разрешил выдачу дополнительных медикаментов, среди которых думал незаметно взять и снотворное. Ведь уже наступал вечер – начало ночного дежурства Евы.
Чёрная Рука стонал от удовольствия. Совсем скоро исполнятся его коварные планы!
* * *
Медсестра Ева вошла в кабинет доктора Харпера и ещё раз с ним поздоровалась.– А, Ева! – воскликнул доктор, оторвавшись от дел и повернув к ней голову, – Присаживайтесь! Я как раз вас искал.
– А что такое случилось?
– Как раз ничего необычного не произошло, только теперь в нашем отделении будет работать новый врач – Линда Брэнк.
– Понятно, – ответила Ева, – и когда она приступит к своим обязанностям?
– Она сказала, что с сегодняшнего дня. Я вас поэтому искал, чтобы вы ей выдали форму, кое-какой инструментарий, распорядились оборудовать её кабинет и показали наши помещения.
Доктор Харпер поднялся со своего кресла и заходил по кабинету, заметно распаляясь, – видно решил устроить нагоняй:
– Вас я уже давно ищу по селекторной связи, но все безрезультатно. Мне даже пришлось самому показывать новому врачу наши помещения, а также рассказывать о некоторых наших пациентах.
– Извините, доктор, но я сама недавно работаю, и ещё пока не принимала участия в лечении больных, – ответила медсестра. – Да и сегодня вечером я должна заступать на ночное дежурство и готовилась к этому.
– Ну тогда извините меня за несдержанность, – начал успокаиваться Харпер, – я совсем забыл. Вот как раз сегодня, вы с новым доктором, если она согласится, конечно, выйдете на дежурство. Покажите ей все.
– Доктор, – осторожно спросила медсестра, – я думаю, после случая с Джейд Кластингс, мне необходимо дополнительное количество лекарств на смену: снотворное, успокоительное…
Харпер порадовался, что в методах лечения у него с медсестрой полное единодушие.
– Я совершенно с вами согласен, Ева, – оживился он. – Да, я разрешаю вам взять дополнительные ампулы со снотворным и успокоительным. При малейшем непослушании используйте их.
– Правда, больные этому, насколько мне известно, уже сейчас активно сопротивляются…
– В таком случае используйте дополнительно и смирительные рубашки. Если понадобится, вызовите санитаров. И постарайтесь ещё вечером вместе с санитарами и новым доктором осуществить мероприятие под названием «Дисциплинарное лечение».
– Я постараюсь справиться с этим, – ответила Ева, довольная, что всё идёт по плану.
Медсестра, не смея больше отвлекать от дел заведующего отделением, открыла дверь кабинета и собралась выйти. Но доктор Харпер остановил её:
– И ещё… Письменного разрешения на это мероприятие я не дам, поэтому вы будете действовать самостоятельно, заодно проверим нового врача.
– Я вас поняла, доктор, – ответила медсестра. – Всё будет сделано в лучшем виде…
Ева закрыла дверь и с довольным видом пошла к лифту. Ева хихикала и потирала руки…
* * *
Через полтора часа, получив необходимое, медсестра Ева Коперт зашла за санитарами Эндрюсом Ллойдом – восьмифутовым негром и почти таким же огромным детиной Рупертом Спарки, который когда-то лечился в этой клинике от кретинизма, но пришёлся ко двору и остался здесь работать, а заодно и жить в одной из свободных палат.Уже приближались сумерки. Наступило время вечернего обхода. Ева объяснила санитарам, что она осталась за главного в отделении на ночь, и они должны были ей помочь и обеспечить порядок при обходе и проведении необходимых процедур. Те с радостью согласились на такое развлечение, всё равно им нечем было заняться.
Старшая медсестра Ева и санитары, один из которых толкал перед собой тележку с медикаментами, зашли в палату Каролин Маклей и Джейд Кластингс. Девушки сидели за столом и беседовали о том, что привело их в клинику, ведь они до сих пор ещё толком не знали ничего друг о друге.
Как только медсестра миновала входную дверь, за ней в палату ввалились оба огромных санитара. Девушки сообразили, что такой – усиленный санитарами! – обход ничего хорошего им не сулит.
Так оно и случилось.
Старшая медсестра кивком головы показала санитарам на Каролин. Те стремглав кинулись к ней, молча заломали ей руки за спину и натяну ли на неё смирительную рубашку. Каролин даже не успела ничего сделать.
Джейд, думая, что её попытаются точно так же скрутить, резко отскочила в сторону и подняла истошный крик. Но ни санитары, занимающиеся Каролин, ни наполняющая шприц медсестра не обратили на неё никакого внимания.
Девушка поняла, что они хотят сделать её новой подруге инъекцию снотворного. Воспользовавшись тем, что санитары и медсестра в данный момент заняты, она медленно стала передвигаться вдоль стены к выходу, думая прошмыгнуть незамеченной.
Это ей удалось.
Как только медсестра ввела иглу в вену Каролин, Джейд выскочила из палаты и бросилась бежать.
Обмякшую после укола Каролин уложили на кровать. Только сейчас медсестра заметила, что вторая пациентка из палаты исчезла.
«Что ж, – подумала медсестра, – пусть немного побегает. – На забаву санитарам».
– Эй, Руперт, – окликнула она, – ты беги за ней и можешь её даже немного поколотить.
От предстоящего развлечения у верзилы загорелись глаза: вот уже несколько дней у него не было выхода его буйной энергии на что-нибудь живое. По ночам он вынужден был спускаться в подвал клиники и до крови колотить кулаками в стены и двери замкнутых помещений.
Руперт выкрикнул что-то невразумительное, должно быть, какой-то клич, и бросился вслед за Джейд.
– А ты, Эндрюс, – приказала медсестра негру, указывая на Каролин, – можешь её развязать, она не будет больше сопротивляться, и пойдём скорей в следующую палату, там нас ждёт работа посерьёзней…
Ева посмотрела на Каролин – та смежила веки и, не в силах противостоять действию лекарства, заснула.
Санитар Ллойд снял с девушки смирительную рубашку и вслед за медсестрой Евой вышел из палаты, потянув за собой тележку.
Берни Хоукс и Джон Флинн сидели на своих кроватях и упрямо пытались бороться со сном. Их глаза ежеминутно закрывались, но сидячее положение заставляло быть в напряжении и они, не успев как следует заснуть, вздрагивая, просыпались.
Подростки не услышали, как в палату вошла медсестра Ева Коперт.
Новая игрушка Берни была ещё не готова и представляла собой только заготовку, в которой едва угадывалась человеческая голова. Эта незаконченная кукла висела вместе с другими поделками над кроватью подростка на длинных нитях.
Медсестра Ева обратила внимание на новую игрушку. Её грубое мужеподобное лицо немного смягчилось в подобии улыбки. Она несколько мгновений смотрела на игрушку. В её голове стал вырисовываться очередной жуткий план. От удовольствия её рот ещё шире раскрылся, даже обнажились мелкие редкие зубы.
В этот момент Берни встрепенулся и увидел, что над ним стоит медсестра и рассматривает его очередную поделку, широко улыбаясь при этом. Её отвратительная улыбка, как показалось подростку, ему о ком-то напоминала. Белый халат и такая же белая шапочка, скрывающая волосы, в бледном свете неоновых ламп вызывали у него беспокойные чувства.
Заметив, что на неё смотрят, медсестра перевела взгляд на Берни.
– Ну и игрушки, – сказала она без всякого выражения так, что Берни и не понял, хорошо или плохо он их делает.
Подросток внимательно посмотрел в глаза медсестре и закусил губу. Определённо её лицо было очень знакомо ему. Несколько секунд Берни пытался вспомнить. Ему мешали роговые очки Евы с толстыми линзами.
Он так и не смог вспомнить, где уже мог видеть этот пристальный взгляд. В этот момент в палату донёсся из коридора дребезжащий шум склянок. Берни осмотрелся. В палату катилась медицинская тележка, заваленная ампулами, шприцами, баночками и упаковками лекарств. Тележку толкал громадный негр.
От звона склянок встрепенулся и открыл глаза Джон. Он тупо уставился в негра, вошедшего в палату. Голова подростка, как и у его товарища, раскалывалась от усталости и желания заснуть.
* * *
Джейд, выскочив из палаты, побежала по коридору в ту сторону, где, как она припоминала, был выход из клиники. Она искала лестницу или лифт. На её пути оказалась белая дверь шириной во весь коридор с массивными железными ручками, Джейд точно помнила, что выход находится именно за этой дверью.Девушка нажала на ручку и попробовала толкнуть дверь. Как она и ожидала, дверь не подалась. Джейд с силой стукнула рукой – никакого результата.
Дверь оказалась запертой. Нужно было искать другой выход. Джейд огляделась. Вправо и влево шёл небольшой коридорчик, который с обеих сторон заканчивался точно такими же белыми дверьми с массивными ручками.
И тут Джейд заметила, что следом за ней, громко топая ногами, несётся санитар, один из тех, что вошли минуту назад в её палату. Джейд едва успела увернуться, и не сбавивший скорости санитар врезался в дверь, которая, не выдержав такого сильного удара, распахнулась. Дюжий санитар, выломав замок с винтами, не удержался на ногах.
Девушка, воспользовавшись столь неожиданной удачей, прошмыгнула мимо лежащего на полу санитара. Она пробежала несколько шагов, на бегу оглянулась на своего преследователя и… очутилась в руках доктора Харпера, который в этот момент шёл в своё отделение. Он хотел проверить, как проходит дежурство нового врача.
– Что случилось? – удивился заведующий отделением.
Джейд увидела, что её держит доктор Харпер, и закричала:
– Вы же обещали!… Вы же обещали, что уколов со снотворным не будет!
– Да… Конечно! – стал оправдываться доктор, – я давал слово.
– Так почему нам их делают?
– Я сказал об этом всем врачам, но у вас новый врач, и она, очевидно, этого ещё не знает, – попытался объяснить Харпер.
– Какой новый врач? – опять закричала девушка. – Ваша старшая медсестра командует всем, Каролин она посадила в смирительную рубашку, сделала ей укол снотворного. Хотя я предупреждала, что нам опасно спать!!! И если моя соседка по палате сегодня ночью умрёт, вся вина будет на вас и вашей медсестре…
– Ну успокойся!… Успокойся, моя девочка! – произнёс доктор. – Тебе, наверное, показалось. Старшая медсестра не может делать уколы, я же её тоже предупреждал. Всё будет нормально, мы посадим в вашей палате ещё одну дежурную, которая будет отгонять всех приходящих к вам ночью страшных людей…
Санитар Руперт поднялся с пола и из-под низко надвинутых бровей посмотрел на Харпера и Джейд. На его угрюмом лице можно было прочитать досаду. Доктор помешал ему позабавиться с негодной девчонкой.
Доктор взглянул на санитара и строго приказал:
– А ты приставь дверь к стене и убери здесь, завтра столяры её укрепят.
Харпер и Джейд пошли обратно. А санитар остался у выломанной двери.
* * *
Берни хотел встать и пройтись по палате, чтобы не заснуть. Но его остановила медсестра:– Нет, ты должен отдохнуть, лучше ложись на кровать и попробуй закрыть глаза…
Берни ещё раз посмотрел медсестре в лицо. «Где же я всё-таки видел эти глаза?» – подумал он и произнёс:
– Мне нужно подвигаться, чтобы прошёл сон, вы не понимаете, меня во сне хотят убить…
Ева приложила палец к губам.
– Тсс… Ты мешаешь заснуть Джону, – перебила она.
– Но его тоже хочет убить Чёрная Рука.
Медсестра покачала головой и ласково погладила Берни по голове.
– Тише, милый, – едва слышно произнесла она и опять улыбнулась.
Затем медсестра отвернулась от подростка и подошла к столику. Её едва слышимые смешки постепенно стали переходить в зловещий хрипловатый смех. Берни не мог понять, что всё это означает.
Смех медсестры вдруг перерос в отвратительный хохот. Подросток увидел, что на её спине появились четыре красных полосы, кровавые пятна вокруг которых стали стремительно разрастаться.
Берни понял, что он видел эти глаза. Он почувствовал, как кровь стынет в его жилах, а тело начинает сотрясать мелкая дрожь.
Если Чёрная Рука до этого являлся ему только во сне, то теперь он возник перед Берни уже наяву под видом медсестры, которая прямо на глазах принимала облик ужасного убийцы: белая шапочка становилась мятой широкополой шляпой, а залитый кровью халат превращался в полосатый красно-зелёный свитер.
Чёрная Рука повернулся к Берни лицом. В левой руке он держал штатив с пробирками, в какие обычно собирают кровь на анализы. В правой руке, на которой в этот раз не была надета ужасная перчатка со стальными лезвиями, у Чёрной Руки был наполненный кровью шприц.
Он стал медленно приближаться к обомлевшему от ужаса подростку и прохрипел:
– Мне нужна твоя поганая кровь.
Ни стоящий около двери санитар, ни сосед по палате не замечали всего происходящего. Берни закричал от ужаса.
Чёрная Рука выпустил из шприца струйку крови, которая попала на рубашку Берни.
– Нет! Нет! – кричал подросток, зажмурив глаза.
В этот момент в палату вошли доктор Харпер и Джейд. Они услышали крики Берни и завернули сюда.
Над одним из подростков стояла старшая медсестра Ева Коперт и хотела сделать ему укол со снотворным. Подросток не оказывал никакого сопротивления, а только кричал зажмурив глаза:
– Нет! Нет!
Увидев все это, Джейд воскликнула:
– Ну вот, доктор, видите! Я же говорила, что всем заправляет старшая медсестра Ева, и никакого нового врача тут нет.
– Да, непорядок, – произнёс Харпер. Услышав голоса вошедших, медсестра обернулась и увидела, что позади неё стоит доктор Харпер со сбежавшей из соседней палаты Джейд. Ева оставила Джона и произнесла:
– Доктор, ведь вы сами мне разрешили использовать все медикаменты.
– Я? – воскликнул доктор, и с удивлением посмотрел на Еву. – Медсестра, вы забываетесь, вы превышаете свои полномочия… Мы с вами разберёмся у меня в кабинете.
Он развернулся и, обращаясь к стоящему у двери санитару-негру, продолжил:
– А вы Ллойд, забирайте тележку и идите в помещение дежурного.
* * *
Когда Берни открыл глаза, ужасного лица над ним уже не было. Он посмотрел по сторонам. В палате стоял доктор Харпер и отчитывал медсестру, у которой в руках был шприц. Подросток вгляделся. Нет, шприц был наполнен прозрачной жидкостью. Слава Богу, ему показалось, что медсестра – Чёрная Рука.И тут Ева свирепо глянула на него. Внутри подростка опять всё похолодело.
– Ах! – вырвался крик удивления из его груди. У медсестры были глаза точно такие же, как у Чёрной Руки: мутновато-жёлтые, неподвижные, лютые.
Подросток хотел было крикнуть, что медсестра и есть виновница всех его ночных страданий, но во рту у него тотчас пересохло и он ничего не смог произнести.
Дар речи к нему вернулся позже, когда он остался в палате вдвоём с соседом. Но о своём подозрении Берни решил пока никому не говорить.
* * *
Доктор Харпер вышел из палаты Берни и Джона, сказав при этом Джейд:– Вот видишь, всё закончилось, я разберусь с медсестрой. А ты иди в свою палату и отдохни.
– Хорошо! – ответила девушка и пошла к себе.
Заведующий отделением быстрым шагом направился по коридору к своему кабинету. Следом семенила Ева, еле поспевая за Харпером.
Шли они молча. Доктор заговорил только тогда, когда они вошли в кабинет.
– Мы же с вами договорились: если вы будете делать терапию снотворным и сажать пациентов в смирительную рубашку, то делать это нужно чётко и быстро, чтобы всё было без лишнего шума. Я дал своё согласие только устно, сказав, что об этом никто ничего не должен знать. Я же предупреждал вас…
– Да, доктор, но я… – попыталась оправдываться медсестра.
– И не смейте возражать, – перебил её Харпер, – будете отвечать только на поставленные мной вопросы.
Медсестра потупила взор и, вздохнув, утвердительно закивала головой.
– Где врач Линда Брэнк?
– Я её вообще не видела, – не смущаясь, солгала медсестра.
– Странно, – удивился доктор и подумал про себя: «Она мне все уши прожужжала, что именно сегодня приступит к исполнению обязанностей. Завтра я с ней разберусь. И если она не найдёт объяснения проступка, придётся сообщить в департамент о несоответствии присланного ими работника. Впрочем, её теоретические знания безукоризненны… Пожалуй, мне придётся её для начала простить».