Биргер Алексей. Игра с джокером (Богомол - 3)

   - Предусмотрела... - хмыкнул старик и заспешил вверх по лестнице, сильно хромая.
   Богомол взяла мальчика за руку.
   - Пойдем, Леонид. Сейчас здесь будет слишком жарко.
   Андрей и Грибов двинулись вслед за ними.
   Запах дыма становился все сильнее. Они прошли по нескольким коридорам, и у дверей женского туалета им навстречу появился "дед", весь в копоти.
   - Не могу пробиться к гаду! - прохрипел он. - Они как раз с той комнаты поджог начали, плеснули бензином в разбитое стекло и спичку кинули! Там стена огня перед запертой дверью, не подступишься!
   - Ну и хрен с ним! - жестко бросила Богомол.
   - Лютая смерть... - горестно вздохнул старик.
   - Заходите! - Богомол распахнула дверь туалета.
   Окно в помещении и правда было без решетки. Правда, оно было очень высокое и маленькое, но протиснуться должны были все, даже Грибов.
   Богомол встала на скамеечку и распахнула окошко. И тут же раздался выстрел, пуля просвистела возле её руки, лежавшей на ручке запора.
   - Вот гады!.. - сказал старик.
   - Идиоты! - ответила Богомол. - Если бы они подождали, пока один из нас полез бы, они бы его уложили насмерть, а его тело закупорило бы окно, и тогда нам вообще некуда было бы деться.
   - Подсади-ка меня, сынок, - попросил старик Андрея.
   Андрей подставил старику спину, и тот, с помощью Грибова и Богомола, взобрался к окну.
   - Вижу их, - сказал он. - Ну, держитесь!
   Он выстрелил два раза - и удовлетворенно прищелкнул языком.
   - Двоих наповал! Сейчас проверим, свободен ли путь.
   Помещение стало заполняться дымом.
   - Пустите воду! - крикнула Богомол Грибову и Леньке. - Подоткните под дверь половые тряпки и поливайте их из ведер... - в углу, около рукомойников, стояло два ведра. - На дверь и стены тоже лейте!..
   Тем временем старик извлек из кармана пальто ношеную шапку и приподнял её над краем окна. Тут же раздались два выстрела.
   - Ну, погодите... - пробормотал старик. И выстрелил несколько раз. Потом опять приподнял шапку. Ответных выстрелов не последовало. - Кажись, путь свободен.
   - Мне надо выпрыгивать! - сказала Богомол. - Я буду принимать всех вас.
   - Если они затаились, то как раз тебя и подстрелят! - возразил старик.
   - А если мы не выберемся за пять минут, то все мы задохнемся или сгорим. Быстрее надо, пока другие не подбежали...
   Без дальних слов она подтянулась к окну, высунулась, перевалилась наружу, раздался глухой шлепок, она приземлилась в сугроб.
   И почти сразу раздались выстрелы - это, вместо подстреленных "дедом", подошли те, кто стерег другую сторону дома.
   - Под окном Катер лежит, пристреленный! - раздался голос Богомола. Так что "профсоюз" перебит без нас, за нас взялись другие, покруче!
   - Я тебя прикрою! - откликнулся старик.
   - Не высовывайся, дед! - закричала Богомол снаружи. - Я их сниму!
   Она выстрелила два или три раза, и наступила тишина.
   - Вот теперь путь действительно свободен! - сообщила она. - Давайте! Быстро, пока другие на эту сторону не переместились!
   - Грибов! Давай! - крикнул Андрей. - Первым! Потом Ленька!..
   И тут он услышал жуткий треск. Повернул голову - и внутри все оборвалось от ужаса. Потолок над дверью стал осыпаться, штукатурка летела на Грибова и Леньку, смотревших, оцепенело разинув рты, как на них медленно проседает объятая пламенем и посередине почти прогоревшая потолочная балка.
   Андрей заорал и кинулся к ним, забыв, что на нем стоит "дед". Старик полетел кувырком, Андрей успел отпихнуть в сторону Грибова и Леньку, и последнее, что он видел - как балка рушится прямо на него...
   Андрей закрыл глаза, потом снова открыл. Дальнейшие воспоминания были совсем бессвязными. Вроде, он очнулся, когда его сильно трясло - то ли волокли его куда-то, то ли в машине везли по бездорожью. Во всяком случае, вокруг было темно. Но ведь сумерки наступили уже тогда, когда они добрались до окна туалета...
   Старик бил без промаха в темноте, почти вслепую...
   Не даром Богомол выбрала его в напарники.
   Потом - вроде бы, над ним склонялись озабоченные лица... Полковник, старик, Ленька, тетя Таня, Богомол... Или ему это мерещилось в бреду?.. И песенка какая-то все время лезла в уши...
   Нет, песенка не мерещится, она и сейчас звучит.
   ...И на прошлом наконец поставлю крест,
   И хочу, чтоб в церкви мы с тобой венча-алися,
   И чтоб я была не хуже всех невест!
   Все мы, бабы, стервы,
   Милый, что с тобой?
   Кто у нас не первый,
   Тот всегда второй...
   Богомол пела негромко, для собственного удовольствия, но Андрею, только пришедшему в себя, этот напев все равно болезненно бил по ушам.
   Он повернул голову, увидел Богомола, стоявшую спиной к нему, у окна.
   И давай с тобой устроим день рождения
   Моей маленькой, но все-таки души!
   Все мы, бабы, стервы...
   выводила она.
   - Перестань, а? - попросил он, с трудом ворочая языком, и сам поражаясь тому, что вообще способен издавать членораздельные звуки.
   Она обернулась так резко, что он испугался.
   - Ожил!..
   - А чего ему не ожить? - донесся стариковский голос. Андрей уже понял, что лежит в своей комнате в квартире тети Тани. Значит, старик сидел в кресле в углу. Повернуться, чтобы убедиться, так ли это, Андрею казалось свыше его сил - да и необходимости не было. - Я ж сразу говорил, что оживет.
   - Да ну тебя, дед! - отмахнулась Богомол. Она подошла к кровати Андрея. - Что тебе не нравится?
   - Песня, - сказал Андрей. - Где ты её подхватила?
   - Подхватывают болезнь, - сказала она. - А песню я услышала в ресторане. В память запала. А вообще-то её всюду крутят. Мог бы и знать.
   - Да ну ее... Как Ленька? Грибов?
   - Все в полном порядке. Грибов уже улетел в Москву. Пойду тетю Таню обрадую. Сейчас бульон получишь.
   Она вышла из комнаты. Андрей услышал, как скрипнуло кресло, потом хромую походку старика. Старик возник в поле его видимости.
   - Она все эти дни с тобой возилась... - сообщил он. - Как мы с Грибовым тебя вынули... И все под эту песенку шалавую... Я уж ей сделал втык.
   Андрей с вопросом поглядел на старика.
   - Я ж вижу, чего она вокруг тебя вьется, - объяснил старик. - Не из-за одного мальчишки в пекло полезло... Я ей так и сказал, что ты смотри у меня, не все тебе принадлежит, что тебе хочется. Потому что девка с самомнением, сам, наверно, знаешь. Кончай, говорю, чужого мужа обхаживать, а то ведь сдержу слово, надеру уши за все хорошее... Песенка ей в память запала, вишь!..
   Он осекся, потому что в комнату вошли Богомол вместе с тетей Таней.
   - Андрюша!.. - тетя Таня всплеснула руками. - Как же ты нас всех напугал!
   - Ничего... - Андрей слабо улыбнулся. - Как видите, все хорошо.
   - Давай бульон кушать, - сказала Богомол. - Сесть сможешь?
   - Попробую, - Андрей напрягся и, к его удивлению, присел намного легче, чем ожидал.
   - Вот и хорошо. Сейчас мы ложку за папу, ложку за маму...
   - Какое сегодня число? - спросил Андрей.
   - Второе.
   - Сегодня у Леньки первое занятие по теннису...
   - Да. Я сама его отведу. Мы с тетей Таней уже обо всем договорились. Да, тетя Таня?
   - Да, - тетя Таня кивнула и вышла.
   - Она вообще знала о твоем существовании?
   - Подозревала... Но в целом это оказалось для неё полной неожиданностью. Тем более, то, что я знала Леньку-старшего и поспешила на помощь Леньке-младшему... Вот так странно жизнь складывается. Она должна была бы меня ненавидеть, а мы оказались единственными близкими людьми во всем мире... - она насмешливо пожала плечами. - Как видишь, мой папаша тоже оказался кобель хороший, но я на него не в обиде. Ведь без него я не появилась бы на свет. И с моей матерью он всегда вел себя вполне пристойно...
   - Да, мы теперь родственники, - подчеркнуто сказал Андрей.
   - Во-первых, всегда ими были. А во-вторых... В нас нет ни одной капли общей крови, так что понятие "родственный брак" к нам не относится. Если ты это имеешь в виду. А я имею в виду не сам брак... а то, что от брака рождаются дети.
   Старик, опять усевшийся в кресло, издал негодующий возглас.
   - Опять она за свое! Совсем девка стыд потеряла.
   - Хорошо, хорошо, дед, больше не буду! - откликнулась Богомол.
   - О чем вы говорили с Ленькой в день его смерти? - спросил Андрей. Ведь ты соврала мне, что объяснилась ему в любви?
   - Соврала. На самом деле, я созналась ему, что я - его сестра. И умоляла не ходить на пустырь. Он улыбнулся и сказал: "Не беспокойся. Теперь, когда я знаю, что у меня есть ты, я тем более должен жить. Меня никто не одолеет. Все будет в порядке."
   - Ясно... - Андрей откинулся на подушки. Он хотел ещё кое о чем спросил, но после чашки бульона его глаза стали слипаться, и он задремал. Когда он проснулся, были уже сумерки. В комнате горел свет, возле кровати сидел полковник.
   - Привет, - сказал Андрей. - Как дела?
   - Нормально, - пробасил Федор. - И генерал, и все прочие шлют тебе наилучшие пожелания. Ваша вылазка сработала как надо. Переполошила все гадючье гнездо, и они наделали много глупостей. Мы взяли и Буташина, и некоторых других. Сидят в нашем главном здании, в обстановке полной секретности. По документам - их поместили в другое место. Уже начали давать показания. Называют такие имена, что волосы дыбом встают.
   - А те... которые оказались предателями?
   - Ну, ими не я занимаюсь. Пока живы. Нужно, чтобы они ещё кое на кого вывели, пока мечутся, как перепуганные котята. Однако, я бы на их месте уже заказывал траурный марш на собственные похороны.
   - Установили, кто был восьмым убитым?
   - Да. Дед помог. По его наводкам мы установили личность. Числился консультантом на складе галантерейного товара. Предлог частых поездок в Имжи - сотрудничество с местным ателье.
   - Он... - Андрей замялся. Ему надо было ещё раз все продумать.
   - Что? - спросил полковник.
   - Он мог быть человеком Повара?
   - Засланным? Нет! По всему, обыкновенный бандюга. Почему ты считаешь, что Повар тоже мог разрабатывать эту "структуру"?
   - Слишком много совпадений. Надо бы проверить... у теннисного тренера спросить, у этого Семыгина Иннокентия Александровича.
   - Что у него спросить?
   - По какому расписанию Людмила Венгерова занималась у него последние два года, с семнадцати до девятнадцати лет. С того момента, когда похоронила мать и пошла работать секретаршей.
   - Не совсем улавливаю, - сказал полковник.
   - Если она действительно работала секретаршей, то не могла бы заниматься по будням. Сам знаешь, как нагружают секретарш все эти новоиспеченные дельцы. Вот и спроси, в полную ли меру она тренировалась последние два года, и приходилась ли часть этих занятий на будни. И, если так...
   - То надо будет поднимать местный гэбэшный архив! - подхватил полковник. - Данные по людям, проходившим спецподготовку в те годы. И там найдутся данные, что Людмила Венгерова продолжала заниматься теннисом как частью общефизической подготовки, и что на самом деле оплата её занятий шла за счет государства - через отдел Повара. Так? - совершенно очевидно, полковнику все эти соображения уже приходили на ум, но он держал их про себя, чтобы свериться с мнением Андрея, хорошо знавшего Богомола - и, кажется, был доволен, что и у Андрея возникают те же самые выкладки.
   - Совершенно верно, - Андрей устало закрыл глаза, и через секунду опять открыл. - А если не она, то человек, который был вторым посредником между бандой Сизовых и "профсоюзом". Он достаточно странно себя вел. И смерть Шипова прежде всего была выгодна Повару - ведь эта смерть стала катализатором, посеявшим недоверие между бандами и спровоцировавшим панику и побоище. Повару надо было покончить с "организацией", но так, чтобы это не выглядело делом рук его отдела.
   - Смерть Шипова была выгодна и Букину, - заметил полковник. - И, пожалуй, Букину - в первую очередь.
   - Но ты понимаешь, что значит, если Богомол - человек Повара?
   - Понимаю. И нам надо выяснить это как можно быстрей. А когда ты впервые об этом подумал?
   - Припомнил твои слова, что такая "смертоносная красавица" всегда где-то сдаст "старого петуха", если им придется работать вместе. Кстати, с твоей ставкой на петуха должен тебя поздравить. Она себя оправдала.
   - Если ты прав, то оправдает ещё больше.
   - Я надеюсь, что и моя ставка - тоже... Но подстраховаться не мешает.
   Они услышали звонок в дверь, удивленный голос тети Тани:
   - Иннокентий Александрович? Вы?
   - Да, - ответил теннисный тренер. - Ваша племянница опаздывала на самолет, и попросила меня взять такси и привести Леньку домой. Вот он...
   - Как же так?.. - начала тетя Таня, но Семыгин её перебил.
   - Извините, у меня мало времени. А Люда ещё просила передать кое-что вашему племяннику и, возможно, тому, кто будет вместе с ним.
   - Что? - спросила тетя Таня.
   - Напомнить им, что последние годы она занималась у меня, как и прежде, три раза в неделю, по понедельникам, средам и пятницам. Не знаю, зачем ей понадобилось об этом напоминать... И ещё - вот. Всего доброго.
   Хлопнула входная дверь. Андрей и Федор обменялись понимающими взглядами.
   - И все-таки, подставлять старика она не пожелала, - сказал полковник. - Интересно, почему? Во всяком случае, ты тоже выиграл...
   В комнату вошла тетя Таня.
   - Андрей, Люда неожиданно уехала, и просила передать тебе вот это.
   Андрей открыл тонкий конверт. Там оказалась открытка со смешным рисунком - юмористическое поздравление к свадьбе - а на её обороте размашистым почерком была сделана надпись: "И чтоб я была не хуже всех невест. До свидания, а не прощай."
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
   Федор заехал в офис компаньонов утром одиннадцатого февраля.
   Андрей вернулся в Москву два дня назад, и они с Игорем о многом успели переговорить. Сейчас их мысли были заняты жутким пожаром самарского ГУВД, полыхнувшим словно вдогонку Андрею - и словно "по эстафете" от пожара в Имжах. Поэтому неудивительно, что первый вопрос, с которым Андрей кинулся к полковнику:
   - Как по-твоему?..
   - Я не знаю, - ответил полковник, перебив Андрея. - Случайность это, связано это с нашими делами или с какими другими...
   - Мариночка, сделай кофе нам и нашему гостю, - сказал в переговорник Игорь.
   - Это было бы неплохо... - кивнул Федор. - А я сейчас вылетаю назад в Самару. Буду на месте разбираться. Мне все-таки кажется, что это достаточно мелкая шваль, мать ее!.. Местные мужички, которые на миллион готовы спалить, чтобы их на уворованную копейку не посадили!
   - "Мужички, богоносцы достоевские, опять красного петуха пустили, просипел Мышлаевский. Оттаявшие матерные слова запрыгали по комнате", - на память процитировал Андрей из "Белой гвардии" Булгакова.
   Как выяснилось к его удивлению, полковник читал эту вещь. Впрочем, Андрей уже потихоньку переставал удивляться неожиданностям, открывавшимся в полковнике.
   - Все точно, кроме одного, - кивнул полковник. - Не понимаю, почему взяли за традицию называть поджоги "красным петухом". Лучше уж "черным" цвета мрака и мрази, цвета дыма и пепла, которых всегда больше, чем огня. А красный петух - это боевой, хороший, вот как мой старик!.. Ну, да ладно. Мне из этого булгаковского романа больше другое место нравится. Помните, четыре составляющих мечты каждого мужика? "Чтобы из города в деревню всю мануфактуру привозили, чтобы из деревни в город ничего не отдавать, чтобы в каждой деревне был пулемет, и чтоб никакой власти!" Вот так. Мечта всей современной "братвы", всех этих местных "хозяев". И ведь добились своего, гады! Вся Россия на этакие деревни поделена, где есть только пулеметы и нет никакой власти! И за то, чтоб только брать и ничего не отдавать, чтобы кроме их пулеметов другого прокурора и адвоката не было, они на все пойдут! Будут и поджигать, и резать, и на чужое горе плевать... И чем мельче такая шпана, тем она "отмороженней". У меня лучшие ребята гибнут, на одном энтузиазме под пули лезут, на нищенских зарплатах сидя, а я им уже в глаза глядеть не могу, потому что получается, что вроде как я их зря на смерть гоню, в этом вселенском бардаке, где все наши попытки бандитов под ноготь прижать, чтобы людям легче дышалось - что капля в море!.. - полковника прорвало, и теперь он, выговорившись, резко замолк и сидел, тяжело дыша.
   Марина принесла кофе и удалилась.
   - Ну, не так все плохо, - заметил Игорь. - Все равно, людей-то мы спасаем. Грибовы просили тебе большую благодарность передать... Кстати, московского подельника Сизовых взяли?
   - Взяли, - кивнул полковник. - А вам, надо полагать, не только благодарность перепала...
   - Не только, - кивнул Игорь. Всего Грибовы уплатили компаньонам десять тысяч долларов.
   - Ну, значит, будет на то, чтобы новорожденную нормально растить, усмехнулся полковник.
   У Игоря и Натальи родилась дочка, и уже решили назвать её Анной, в честь бабушки.
   - Они и о тебе спрашивали, не нужно ли чего тебе и твоим ребятам, сообщил Игорь.
   - Ну, передай им, что это на их усмотрение, - проворчал полковник. Отказываться не будем, но пусть не напрягаются...
   - И все-таки, какие данные за то, что пожар может быть связан с нашим делом? - поинтересовался Андрей.
   - Ну, прежде всего то, что наше дело нас на самые верха вывело, на очень мощных людей, - задумчиво проговорил полковник. - Это во-первых. Во-вторых, все наши свидетели погибли. И Бурашин, и другие... Нет, в списках погибших их не ищите, они не попадут в число этих пятидесяти с лишним человек. Ведь мы скрывали, что держим их в здании областного ГУВД, и официально они там как бы не находились. Но ведь слухом земля полнится. И, в-третьих... Мне обещали добраться до старых архивов, но не раньше десятого... Теперь никогда не доберутся.
   - Проверить насчет Богомола? - спросил Игорь, который уже все знал от Андрея.
   - Да. Была ли среди девушек, тайно отобранных для спецподготовки, некая Люда Венгерова... Теперь мы этого никогда не узнаем. Правда, есть тут один интересный момент... Видите ли, Повар курировал в свое время отдел прогнозов - "модельный" отдел, как мы его называли.
   - Что это такое? - спросил Андрей. А Игорь кивнул. Он знал, о чем идет речь.
   - Отдел, который занимался просчитыванием различных вариантов развития общества при самых необычных поворотах. Так сказать, день и ночь играл в компьютерные игры. Вот только результаты этих игр докладывались по начальству. Могли взять самую неожиданную модель. Например, во всем государстве разом исчезают фотопроявочные лаборатории - к чему это приведет? Для них не было запретных тем. Например, ещё тогда, когда даже заикаться о том, что СССР может когда-нибудь рухнуть, было заказано под страхом, так сказать, смертной казни, они просчитывали модель развития событий при распаде Советского Союза и смене идеологии, при самых разных исходных данных. Тогда это считалось чисто теоретическим. Умствованием, так сказать. Но для их "умствований" табу не существовало.
   - Все так, - кивнул Федор. - И я поинтересовался у ребят, работавших прежде в этом отделе, не проходила ли у них модель "Бандитская группировка получает доступ к разветвленной и тайной системе прослушивания и потихоньку набирает такую власть, что становится опасной для государства". Оказывается, проходила. И знаете, какое идеальное разрешение ситуации выдал компьютер?
   - Ну? - в один голос спросили оба компаньона.
   - При первых признаках опасности выделить родственников тех людей, которые первыми пострадали от этой системы прослушивания или от чего-то, напрямую с ней связанного. Провести через ту или иную спецподготовку того родственника, кто с наибольшей вероятностью готов мстить за пострадавших родных. Оставить этого родственника на длинном поводке, периодически используя в других делах, но на вид предоставив ему полную самостоятельность. Если в результате спецподготовки он совершит те или иные преступления, прикрыть его. Не предпринимать активных действий, пока не разберешься досконально во всех тонкостях работы системы прослушивания и в том, кто за ней стоит, или пока эта система не начнет представлять прямую угрозу государственной власти. Тогда выпустить "с цепи" подготовленного человека, дав ему предлог вмешаться, повод начать мстить за родственников и подкинув подсказки, как нанести удар в самое слабое место системы, чтобы система либо рухнула, либо засветилась насквозь перед региональными следственными органами. Поскольку этот человек ещё может понадобиться в будущем, подстраховать его от дальнейшей мести и преследований, подобрав в "козлы отпущения" кого-то из тех, кто во время разгрома системы находился рядом с ним... Я это очень вкратце излагаю. Ребята сказали, что полная роспись по этой модели составила у них чуть не сто страниц - были проанализированы самые тонкие нюансы развития событий. Я не стал спрашивать, учитывался ли "нюанс", что этим полным жажды мести родственником оказывается женщина, девочка еще, с определенными психическими данными, которая после "спецподготовки" становится знаменитым киллером. Не спрашивал, чтобы не засветиться, понимаете... Но, зная ребят, могу сказать, что они почти наверняка и такой вариант просчитывали.
   - Да... - Игорь медленно кивнул. - Прямо тютелька в тютельку.
   - В целом, под эту схему подходит не только Богомол, но и я, - заметил Андрей. - Я, возможно, даже больше. Ведь именно я оказался катализатором событий, из-за которых все это рухнуло. Но, честно говоря, я приблизительно так, как эти компьютерщики из "отдела моделей", и прочитал всю ситуацию то есть, какова должна быть подоплека, если Повар причастен. Первые наметки возникли ещё в Москве. То, что и мой погибший брат, и Богомол из Самары, и то, что у нас возникает дело, связанное с Самарой, могло быть простым совпадением. Но на всякий случай я взял с собой кредитные карточки, которыми Повар строго-настрого запретил мне пользоваться без крайней необходимости. И еще... Я припомнил, что Усольцеву, который порекомендовал Грибовой обратиться к нам, в свою очередь рекомендовал когда-то к нам обратиться один из людей Повара - как бы, чисто по-дружески действуя, давая нам возможность подзаработать...
   - Он бывший шахматист, - пояснил Игорь полковнику, перехватив удивленный взгляд, которым тот смотрел на Андрея. - Так что ситуации умеет просчитывать порой похлеще компьютера.
   - Тогда понятно, - задумчиво кивнул Федор.
   - Что еще? - спросил Игорь.
   - А еще, погибли кассеты, на которые мы со стариком записали его рассказ. Я ведь оставил их в сейфе у знакомого следователя - а его кабинет оказался чуть не в эпицентре пожара. Хорошо, перед отъездом я сделал копию. Кстати, позавчера старика привезли в Москву. Сегодня мы улетаем вместе с ним.
   - Он мог бы и не улететь, если б Богомол нас не предупредила... пробормотал Андрей.
   - Мог, - кивнул полковник. - Кстати, сегодня утром мы с ним записали окончание его рассказа. Давайте послушаем - узнаете кое-что новое и интересное, а заодно поймете, откуда мои сомнения, что этот жуткий пожар мог быть следствием нашего дела. Старик психологию очень четко обрисовывает - психологию той мелкой швали, которая может совершить самое жуткое преступление, потому что не представляет себе масштаба того, что творит. Из глупой жадности убивают "ревизора" крупнейшей организации, поджигают особняк почем зря... Без тормозов, понимаете? Это... Ну, знаете, бывает, что тараканы заползут внутрь сложной техники, ксерокса или факса какого-нибудь, и от их мелких испражнений вся техника к чертям собачьим летит... И Сизовы, и "профсоюз" оказались для организации такими вот тараканами, которые её погубили. А другие тараканы могли и поджог затеять из своих тараканьих соображений, шевелящихся в их тараканьих мозгах... А что до остального, о чем рассказывает дед... Вы имеете право знать.
   Полковник вынул из сумки портативный магнитофон и нажал кнопку.
   * * *
   "Что ж, давай запишем остаток, то, о чем мы не говорили, потому как это нам или не особо интересно было, или ещё не состоялось. Мы ж с этой Людой, "племянницей" моей, о многом переговорили, пока твоего приятеля, огретого горящим бревном, выхаживали. Кстати, если б не он, то погибли бы и мальчишка, и этот Грибов. Ну, да, ладно... Она, оказывается, дочка любовницы покойного хозяина, тетка мальчишке, и похожа на него прямо жуть. Только, при всем при том, в ней при этом сходстве чисто женское проступает, а в мальчишке - чисто мужское. И эта тетя Таня к ней, по-моему, душой прикипела, после того, как она специально примчалась мальчишку из беды вытаскивать. До того она то ли просто не знала о ней, то ли знать не хотела. Понятное дело, так?
   И вот сидим мы с ней у постели больного, и я её спрашиваю:
   - Так объясни мне, откуда ты про прослушивающие устройства в особняке "профсоюза" разнюхала?
   - Очень просто, - отвечает. - И Лиана Некрасова упоминала, что дело с какими-то магнитофонными записями связано, и этот адвокат мне поведал то, что сам знал. Знал он не много, но тоже слышал, что все дело вокруг какого-то магнитофона в свое время крутилось. И что записи на него были смертельно опасны, из-за какого-то особого способа, которым были сделаны. Заодно сознался, что, да, дал он Шипову и его братве наводку, через какое слабое место московского детектива можно подцепить - через нашего с ним племянника, понимаешь? - когда этот Шипов позвонил ему насчет защиты Сизова. Ну, и Шипова он тут же заложил, основным своим хозяевам. Всех продал, чтобы самому уцелеть... Ну, это неинтересно, он свое получил. Так вот, раз дело было связано с магнитофонами, и раз до сих пор отчаянно сражаются, чтобы никто ничего не разнюхал - значит, дело связано с мощной системой прослушивания, давней, хорошо отлаженной и, наверно, широко разветвленной. А раз главные "хозяева" этого адвоката оказались в контрах с "профсоюзом" - значит, они должны были найти возможность подключить к прослушиванию их особняк. А если особняк подключен к прослушиванию значит, они готовы напасть в любой момент, когда нащупают слабости в его охране. То, что внутри особняка началась перестрелка - для них идеальный шанс. А кто знает, когда они появятся? Может, они уже неделю сидят в засаде в соседнем доме, и только случая ждут?