Браславский Дмитрий. Рейд обреченных

освобождения! Это трудно назвать вражеской пропагандой, сэр.
Арбитман невозмутимо раскурил сигарету и зло пыхнул:
- Значит, вы разговаривали не с теми, с кем нужно, старший лейтенант.
И вообще, вам не кажется, что вы себе слишком много позволяете? Вы
случаем не забыли про такую мелочь, как субординация?
Соло на миг прикрыл глаза и медленно сосчитал до десяти. Еще не
хватало устраивать тут разборки, когда вокруг столько дел.
- Нет, сэр, я не забыл, - справившись с собой, он как можно более
спокойно ответил. - Вы хотели знать мое мнение по вопросу лагерей, и я
изложил его вам.
- Я выслушал ваше мнение и признал его ошибочным, - полковник поднял
с края стола несколько листков, в которых Соло узнал свой доклад, и
небрежно отправил в корзину для бумаг. - У вас есть какие-либо
возражения по этому поводу, старший лейтенант?
- Нет, сэр!
- Вот и отлично. Сейчас я хочу отдать вам весьма специфический
приказ, и мне не нужно, чтобы вы забивали себе голову всякими мелочами.
Он поднялся из-за стола и прошелся к висевшей на стене карте сектора
Ригель и соседнего с ним Фито-12; сектора Конфедерации были изображены
во всех подробностях, а вот зону, принадлежащую Империи Килрач,
закрывала серая полоса: точных данных про килрачские сектора у людей не
было с самого начала войны.
Полковник прошелся возле карты взад-вперед и остановился около
небольшой стеклянной витрины, на которую Соло обратил внимание только
сейчас. Лежащие на полках предметы сперва показались ему смутно
знакомыми, а затем в голове словно что-то щелкнуло и он узнал их все:
под стеклом лежали образцы килрачских боевых технологий, причем самые
смертоносные. "Какого черта он это все тут держит?" - возмутился про
себя, Соло заметив на видном месте матово-черный шар гравигранаты.
- Полагаю, вы знаете, что несколько дней назад разведгруппа
обнаружила в приграничной зоне нашего влияния дрейфующий транспортник
Империи Килрач, - сказал Арбитман. - Обследовав транспортник и
разобравшись с сопровождением, разведгруппа приняла решение отправить
его сюда.
- И в чем проблема, сэр? - поднял брови Соло. - К нам постоянно
ссылают пленных со всех уголков сектора - что в этом транспортнике
такого?
- Это очень специфический груз, старший лейтенант. Там четверть
тысячи "котячьих" щенков и самому старшему всего восемь лет.
- Дети? Килрачские дети? - удивленно нахмурился Соло. - Как это
случилось?
Действительно, случай был редкостным. Где бы килрачи не были, в каком
бы отчаянном положение не оказывались, но первое, что они делали -
отсылали из опасных район детей. Жертвовали всем, оставались на
беззащитных планетах, отдавали последние транспортники, но за все время
контрнаступления Конфедерации это был, кажется, первый случай, когда в
руки людей попали дети килрачей.
- А Бог их знает, что там случилось, - полковник всем видом изобразил
безразличие к этой проблеме. - Вроде бы, нарушился вектор прыжковых
ворот, или неправильно настроили координаты выхода. Нам-то что до этого?
Соло нахмурился, обдумывая такую возможность: что ж, вполне возможно.
Сбить настройку прыжковых ворот, особенно, если все делалось в дикой
спешке, могло что угодно, вплоть до изредка случавшихся всплесков в
гиперпространстве.
- И все же, сэр, я не понимаю: ну, взяли детей, ну, привезли сюда...
Давайте запихнем их в какой-нибудь из лагерей, и пусть "коты" сами про
своих детей заботятся.
Полковник остановился перед ним и со снисходительной жалостью
посмотрел на Соло сверху вниз.
- Нет, вы действительно не понимаете! Неужели вы не видите, старший
лейтенант, что это возможность, выпадающая раз на миллион? Неужели вы не
видите, что мы можем выковать из этих детей оружие, равного которому у
нас нет и никогда больше, возможно, не будет? Мы можем нанести Империи
такой удар, от которого она никогда не оправиться, и будь я проклят,
если мы упустим такой шанс!
Возбужденно выпалив последнюю фразу, он вернулся за стол, и посмотрел
прямо в глаза Соло. Старший лейтенант, и без того пораженный словами
половника, вздрогнул, когда увидел в этих совсем недавно холодных,
бесчувственных глазах хищный, фанатичный огонь.
- Я-я не понимаю, о каком оружии идет речь? - слегка отходя от шока,
пробормотал Соло. - Что вы планируете?
Полковник хитро прищурился:
- Я заберу этих щенков в секторальный центр командования, в Оркос.
Там мы создадим для них очень хорошие условия, можете не волноваться, -
усмехнулся он. - Там, шаг за шагом, мы выбьем из них всю килрачскую
мерзость, и сделаем из них настоящих людей, пусть даже в шкуре зверя. А
потом, через десять-двенадцать лет мы забросим их в Империи, и получим в
стане врага такую опору, о которой может мечтать любой полководец!
Представляете, как пойдет война после этого?
Оцепеневший Соло широко раскрытыми глазами смотрел на полковника, и
постепенно до него доходило, что все это - всерьез. Сидящий перед ним
человек действительно с пугающей легкостью говорил о том, чтобы из
детей, пускай даже детей врага, выковать смертоносный клинок, который
спустя много лет будет повернут против тех, кто когда-то дал этим детям
жизнь.
- Сэр, простите, но нельзя же использовать детей вот так... это...
это просто невозможно!
Он вновь заглянул в глаза Арбитмана и с ужасом понял: невозможно
что-то втолковать этому... этому безумцу, а все остальное он
действительно собирается сделать.
- Если вы про старый афоризм, что мол: "мир не стоит и слезинки
ребенка", - издевательским тоном процитировал полковник, - то разочарую
вас: он давно не актуален. А, кроме того, тут нет детей - тут выродки
нелюдей. Если мы их не приберем к рукам, то лет через двадцать они будут
стрелять в наших детей, стрелять и убивать - так что все ваши аргументы,
старший лейтенант, ничего не стоят, по сравнению с этим!
- Впрочем, - спокойным деловым тоном продолжил он, - я позвал вас не
для того, чтобы обсуждать будущее этих детей. Оно уже определено и
спорить тут нечего. Как я сказал, их сейчас разгружают, - "Разгружают!"
- горько подумал Соло. - "Словно тюки с тряпьем!", - на посадочном поле.
Вы, как я помню, занимались постройкой бараков для нового лагеря -
отведите их туда и обеспечьте самый суровый режим охраны. Не спускать с
них глаз ни днем, ни ночью - как ни прискорбно, - на его лице снова
змеилась издевательская улыбка, - сейчас это самые ценные дети во всем
этом проклятом секторе. Вам понятно?
- Да, сэр, но...
- Это приказ, старший лейтенант, - жестко взглянул на него полковник.
- Вы желаете оспорить прямой приказ?
Соло безумно хотелось сказать "да", плюнуть это ему в наглую,
ухмыляющуюся харю - только огромным усилием воли он сдержал себя: ничего
кроме гауптвахты и трибунала это не даст.
- Нет, сэр. Никак нет.
- В таком случае, это все. В 18:00 местного времени доложите об
исполнении приказа.
- Да, сэр. Разрешите идти?
- Разрешаю, старший лейтенант, - Арбитман, наслаждаясь одержанной
победой, развалился в кресле и кивнул на дверь, подтверждая приказ.
История всегда твориться подобными мелочами. Ханнуан Соло, слишком
разъяренный и шокированный разговором с полковником Арбитманом, совсем
забыл о намечающейся встрече с До'ошем; его заместитель, получив рапорт
от избивших до полусмерти килрача охранников и не имея связи со своим
командиром, не стал ломать голову над причинами произошедшего и попросту
приказал оттащить его обратно в лагерь, за силовой барьер.
Что и было исполнено в точности...
Гроза приближалась!

* 6 *
СУББОТА, ДЕНЬ

- ...таким образом обстоят дела на нынешний момент. Люди удерживают
на втором спутнике системы Аполлон двести пятьдесят девять детей и, как
вы понимаете, по доброй воле не отдадут. Следовательно, мы должны
предпринять все возможное и невозможное, чтобы освободить их.
Еашш-руал Нераг закончил практически получасовую речь и внимательно
осмотрел собравшихся в зале совещаний его флагмана. Командиры всех
крейсеров находящегося тут секторального флота, затаив дыхание, слушали
подробный отчет о случившимся с одним из эвакуационных кораблей почти
четыре дня назад.
- Теперь вы все знаете и можете сами судить о ситуации. Но, прежде
чем я дам вам слово, хочу заметить, что за пределы этой планеты
информация о пропаже детей пока не вышла. Ничего не известно ни в
секторальном отделении Имперской коллегии, ни на Тагар Дусит, ни на
других мирах. Теперь я хочу выслушать вас. Когор'руал Рейс'сах?
Командующий дивизией устало посмотрел на еашш-руала. С того самого
момента, когда Еррах рассказал им ужасную правду, Рейс'сах был, мягко
выражаясь, не в своей тарелке: среди пропавших детей была малолетняя
дочь его троюродного брата.
- Когор'руал Рейс'сах? - повысил голос Нераг, видя, что старый килрач
молчит. - Вы хотите что-то сказать?
- Атаковать планету и отбить детей, что еще? - хрипло проговорил
Рейс'сах. - Разве есть другой вариант?
И словно эти слова прорвали плотину молчания: со всех сторон
посыпались предложения, советы, угрозы людям. Нераг словно очутился в
центре бушующего вихря слов, взглядов, эмоций, и, надо заметить, килрачу
стоило больших трудов изолировать себя от эмпатического шторма.
Справившись с собой, он шагнул вперед и коротко рявкнул, подкрепляя
слова самым мощным волевым импульсом, на который был только способен:
- Тихо! Молчать всем!
Возглас еашш-руала канул в толпу и, казалось, что он пропадет втуне,
но тут поднялись его заместители во главе с Еррахом, за ними вскочила
Кэра с капитанами ее соединения. Слитный эмпатический удар спокойствия и
умиротворения мигом вымел прочь все следы паники и хаоса, которые еще
минуту назад грозили затопить собою все. В зале совещаний наступила
ошеломленная тишина.
- Я прошу вас всех следить за собой! - разъяренно прорычал Нераг,
суровым взглядом окидывая окружающих. - Это зал совещания секторального
флота Империи, и ситуация крайне серьезная, чтобы отпускать чувства на
волю. Приберегите эмоции на то время, когда мы вернем детей назад, а
пока соизвольте успокоиться!
Резкие слова и холодный тон командира подействовали на разгоряченных
килрачей лучше любых уговоров и эмпатических "душей". С пристыженными
лицами, с которых, впрочем, никуда не делся гнев, капитаны крейсеров
расселись по местам.
- Идею на счет атаки я понял. У кого-то есть другие идеи? Нету? Тогда
вот что: атаки на Аполлон-2 не будет!
Слова Нераг встретило гробовое молчание, что он поставил всем в
заслугу: могут, когда надо, держать себя в руках.
- По донесению наших разведчиков, Аполлон-2 выполняет функцию
дополнительной базы секторального флота Конфедерации, аналогично нашему
миру. Сейчас там около трех с лишним дивизий, несколько боевых баз и
весьма мощные орбитальные средства защиты; в радиусе двух часов полета
рассредоточено еще приблизительно четыре дивизии. Есть ли здесь кто-то,
кто считает, что при таком раскладе сил мы можем успешно атаковать
планету? - еашш-руал требовательно оглядел всех. - Вижу, что нет.
Уважаемый когор'руал Рейс'сах, я сочувствую вашему горю, однако подобная
акция будет иметь результатом лишь бессмысленное истребление наших сил и
в конечном итоге - победу флота Конфедерации. Если бы это помогло спасти
детей - думаю, никто бы не возражал бы против подобного исхода,
однако... - он пожал плечами.
- Что вы предлагаете, еашш-руал? Как тогда мы можем спасти наших
детей? - Нераг глубоко вздохнул, лишь чудом не опустив глаза перед
испытывающим взором Кэры. Ее взгляд ранил, жег, но даже ради нее он не
мог отступить назад. Всю ночь он отгонял от себя эту мысль, пытался
придумать что-то другое - но ничего другого не было. Не было другого
пути! Либо они поступят так, как задумал он - и навсегда загубят свои
души, либо ничто не поможет их детям. Ничто и никто!
- Включить карту сектора Ригель, - посреди зала опустилась
колышущаяся завеса, тут же превратившаяся в великолепную карту звездного
неба. Красная точка показывала расположение флота, зеленая - Аполлона-2;
рядом с Аполлоном-2 внезапно загорелась еще одна зеленая точка, а на
информационных дисплеях около каждого килрача появилось название:
поселение Джулиана.
- Вы видите поселение Джулиана, как зовут ее люди, - отрывисто
заговорил Нераг, обеспокоено наблюдая, как его руки подрагивают, будто
обретя собственную жизнь. - Население - чуть больше миллиона человек,
расстояние от Аполлона-2 - четыре световых года; был оставлен нашими
войсками после шестидесятилетней оккупации в конце прошлого года.
Система не имеет ни малейшей стратегической или тактической ценности,
поэтому там присутствует минимальное число войск; оборонительные
сооружения крайне слабы и не доставят какого-либо затруднения. Захват
системы и выход на позицию чистого удара над поверхностью планеты с
нашими силами будет делом нескольких часов.
Стало тихо. Так тихо, что не слышно было даже дыхания взиравших с
ужасом и пониманием на командира килрачей. Слова еашш-руала про позиции
чистого удара сняли все вопросы даже у самых недоверчивых: Нераг
действительно предлагал именно то, что предлагал.
- Люди получат ультиматум от нас: или наши дети, или миллион их
сородичей. А для доказательства серьезности наших намерений мы нанесем
планетарный удар по какой-то малозначительной цели, и предоставим им
возможность подумать.
- А если они не пойдут на компромисс? - осмелился спросить капитан
тяжелого крейсера из дивизии Рейс'саха. Нераг молча повернул к нему
голову и тяжело посмотрел прямо в глаза. Килрач судорожно сглотнул и
потупил взор.
Нераг почти физически чувствовал подступающий к каждому страх... и
обреченную решимость смешанную со свирепой радостью. План, предложенный
им, имел все шансы на успех, что означало спасение всех детей.
Пусть даже ценой их собственных жизней.
- Ни тушд-руал Рилл-саррат, ни Руал, никто из Имперской коллегии по
военным вопросам не позволят нам лететь к поселению Джулиана. Поэтому
они не будут поставлены в известность, пока флот не отправится в путь, -
раздельно и четко говорил Нераг. - Это наш рейд - и это единственное
мерило нашей совести, нашей жизни. Все, что мы сделали или могли бы
сделать, не перевесит того, что мы сделаем сейчас. И я обращаюсь к вам
открыто и честно: кто не хочет - может не лететь. Судьей ему будет его
совесть и честь, и коль он сможет примириться с ними - значит, это его
выбор и его право. Теперь решайте вы!
И снова тишина, тяжелая, давящая на плечи. И твердеющие взгляды
каждого, встающего со своего места, и уверенно смотрящего на своего
командира. Слов не было, да и не нужны они были: взгляды говорили все
лучше всяких слов. И в каждом взгляде горело одно: вперед! Веди нас!
Но видел он только один единственный взгляд, в котором восхищение им
и решимость идти до конца смешивалось с нежностью и любовью. И
полускрытый телами других кристалл пульсировал в такт его собственному,
и в такт биению их сердец, как в тот миг, когда в Храме Стражей Небес
разъедающий плоть лазерный луч навеки объединил их души.
И мертвенный ужас стальными когтями сжал сердце Нерага, напоминая,
что скоро всему этому придет конец.

* 7 *

Массивная фигура выступила из тени. Склонившаяся над распростертым на
холодном полу телом девушка подняла голову и жестом попросила тишины.
- Как он?
- Не очень, отец, - Леа бережно провела мокрой тряпкой по шерсти на
виске До'оша, удаляя сгустки крови. - Переломов, кажется, нет, но без
аппаратуры я ни за что не могу поручиться. По крайней мере, удалось
остановить кровотечение, но до завтра, как минимум, ему нужно лежать.
- Он приходил в себя? - Вэракк грузно присел рядом. - Рассказал
что-то? Дочь отрицательно покачала головой, полностью поглощенная уходом
за ссадинами и ранами килрача. Она так и не отошла от До'оша ни на шаг,
с того мига, когда его безвольной окровавленной куклой швырнули на песок
люди.
- Плохо! - подытожил математик. Рассеяно посмотрев на лицо До'оша, он
недоуменно покачал головой: - Во имя Ушедших, чего он полез в драку с
людьми? Он что-то говорил?
- "Они взяли детей! Они взяли детей..." - он твердил это с полчаса, а
потом затих, - Леа на минуту прервалась и взглянула снизу вверх на отца.
- Каких детей он имел ввиду?
Вэракк распрямился и почесал шерсть на щеке. Протопав к окну,
выходящему на восток, он несколько минут что-то высматривал там.
- Сегодня мне рассказали, что в город людей приземлился сильно
поврежденный пассажирский транспортник Империи, - не оборачиваясь,
сказал он. - Это случилось примерно за час до того, как к нам привезли
До'оша. И вот я думаю: а если на этом транспортнике и были дети, а До'ош
это увидел? Тогда его реакция и эти слова вполне понятны.
- Дети... - Леа никогда не приходила в голову такая мысль. Широко
раскрытыми глазами, в которых клокотал гнев, ужас и ошеломление, она
смотрела на отца. - Ушедшие, да не допустят такого...
- К несчастью, Леа, Ушедшие нам здесь не помогут. Конечно, будем
надеяться на лучшее, но я прямо сейчас пойду, поговорю с кем следует:
надо оповестить всех наших, а потом попробуем передать весть в соседние
лагеря. Ты оставайся здесь и никуда не выходи, - добавил он от выхода. -
Я распоряжусь, чтобы вас никто не беспокоил, а также приму меры, на тот
случай, если его будут разыскивать люди. Как ты думаешь, они его хорошо
запомнили?
- Совсем не запомнили, - несколько нервно рассмеялась Леа. - Для них
мы все на одно лицо.
- Хорошо. Следи за ним и немедля сообщи, если он очнется.
- Как скажешь, отец, - тихо ответила Леа, опуская глаза к лицу
До'оша. - Я буду внимательно смотреть за ним.

* 8 *
СУББОТА, ВЕЧЕР

Без малого сотня крейсеров Империи Килрач в идеальном боевом строю
проходила сквозь облака обломков, разбитых истребителей, оплавленных
кусков металла. Еще полчаса назад здесь было две станции наблюдения
Конфедерации и одно соединение легких крейсеров, а теперь в пустоте
парило только груда металлического лома. Внезапная атака трех дивизий,
безукоризненно выполненный обходной маневр и атака с тылу трех звеньев
завершились окружением и поголовным истреблением всего живого, не
остановившимся даже тогда, когда по всем частотам понеслись тщетные
призывы о пощаде.
На командном мостике флагмана Нераг сосредоточенно просматривал
запись последних мгновений боя. Вот два крейсера бросаются прочь от
гибнущей в ливне антиматерии станции наблюдения, вот им наперерез
вылетает тяжелый крейсер дивизии Рейс'саха, вот один из человеческих
крейсеров пытается развернуться, но инерция скорости и массы не
позволяют ему вовремя выйти на вектор атаки. Крейсер Империи плюет
практически в упор шаром антиматерии, защитное поле принимает удар на
себя, поддается - и в самом центре крейсера загорается миниатюрное
термоядерное солнце аннигиляции, раскидывающее хищные протуберанцы к
корме и носу обреченного корабля.
Нераг коснулся переключателя - и услышал отчаянные крики, заполнявшие
тогда эфир: "пощадите... мы сдаемся, сдаемся...", и оборвавшиеся в миг,
когда на стереоэкране распался на атомы последний корабль людей (остатки
истребителей продержались лишь парой минут дольше).
- Еашш-руал, - загудел корабельный интерком. - Пространство полностью
очищено от противника, выживших не найдено. Мы можем переходить в
гиперпространство согласно намеченному графику.
- Благодарю вас, тоа'аноа Еррах. Передайте флоту приказ отозвать
назад все космолеты и готовиться к прыжку. Сообщите, когда будете
готовы.
- Так точно, еашш-руал.
На экране искры истребителей и бомбардировщиков потянулись к своим
кораблям, а Нераг с гордостью оглядел свою эскадру. Никто, ни один
килрач, ни на одном корабле не отказался от самоубийственного броска к
поселению Джулиана.
Повинуясь приказу еашш-руала, серебристые линии выделили один из
тяжелых крейсеров. В груди Нерага неровно дрогнуло сердце, и потеплел
взгляд: крейсер Кэры, флагман ее соединения, которое она в
категорических выражениях отказалась оставить и присоединится к пятерке
кораблей, что должны забрать с Аполлона-2 детей. Нераг вспомнил их
короткий спор в пустом зале совещаний, после того, как все разошлись по
своим кораблям:
"...ты не можешь запретить мне лететь с вами! Я не покину свое
соединение и не оставлю армаду!
- Кэра, ты не должна лететь с нами... - он задохнулся на половине
фразы, не зная, какие подобрать слова, как убедить ее. И чем дальше они
спорили, тем сильнее он убеждался, что никаких слов он не найдет и не
убедит ее. - Это самоубийство...
- Это знают только Ушедшие и лишь они! А в остальном, скажи честно,
только не увиливай: ты остался бы, будь на моем месте? Да или нет?!
И он беспомощно посмотрел на нее, не зная, что сказать на это..."
- Еашш-руал, - вежливый кашель Ерраха вернул Нерага из глубин
воспоминаний к реальности. - Корабли флота завершили предстартовую
подготовку, все истребители вернулись назад. Разрешите перейти в
гиперпространство?
Скупой утвердительный жест был ему ответом. Тоа'аноа быстро перешел к
своему пульту, отдавая распоряжения навигаторам, а сзади еашш-руал
секторального флота Империи Килрач в секторе Ригель остановившимся
взором глядел на экран, где через несколько секунд (по времени кораблей,
но не по времени Вселенной) должно было появиться поселение Джулиана.
"Во имя Ушедших, Кэра, почему ты не осталась!?"
В этот момент все корабли армады запустили гипердвигатели...

* 9 *
СУББОТА, НОЧЬ

Была ночь!
Ласковые руки осторожными движениями касались напряженных мускулов,
разглаживали их, разминали, гоня прочь усталость. Теплые, упругие волны
кругами расходились от ее ладоней, и До'ошу казалось, что он может так
лежать вечно, бездумно отдавшись умению и рукам Леа, фигура которой была
почти невидима в ночном мраке Аполлона-2.
- ...мать хотела остаться с нами, но отец настоял, чтобы она
отправилась в Фея'ялту, подальше от зоны конфликта. Тогда еще никто не
верил, что люди смогут дойти так далеко, но отец решил не рисковать.
Хотя я думаю, что если бы мать не ждала ребенка, она осталась бы на
Рогга.
Леа наклонилась над ним и плавно провела ладонью по плечу, нащупывая
нужную точку; вторая рука осторожными и в то же время сильными круговыми
движениями массировала кожу под лопаткой; там, где ей не хватало рук,
она помогала себе ментальными импульсами.
- А ты осталась? - До'ош слегка повернулся, чтобы ей было удобнее.
- Я слугиня Зала Страсти, - просто сказала Леа.
Была середина ночи по времени Аполлона-2. Казалось, весь мир погружен
в сон и тишину, и лишь изредка где-то вдали со свистом взмывали грузовые
корабли. В проломе потолка над ними ярко сияли бесстрастные звезды,
слабо дул прохладный ветерок, ероша шерсть на головах обоих килрачей, и
играя кисточками меха на ушах. Но в этом обманчивом спокойствии До'ош
явно чувствовал зреющую ярость и гнев, ярость, которая скоро сметет все
заслоны и барьеры на своем пути. И ночь тогда казалась притаившейся
хищницей, готовой в любой момент прыгнуть за добычей, и горе тому, кто
не сумеет убраться с ее дороги.
Ветер ласково посвистывал вокруг них. Леа закончила массаж плеча и
сдвинула руки к шее, предусмотрительно стараясь не коснуться заживающей
раны: били До'оша, что называется, от души.
- Во всех лагерях известно про детей, - немалых трудов стоило ей
спокойно сказать это; До'ош гневно напряг мускулы и тут же ойкнул: рана
на правом боку резко заныла под тугими повязками.
- Лежи спокойно! - сурово прикрикнула на него девушка, мимоходом
проверяя, не открылось ли кровотечение. - Отец с меня голову снимет,
если с тобой что-то случится, а я уж, поверь, потом разберусь с тобой!
До'ош внутренне усмехнулся, но лег так, как она требовала:
- Ты так заботишься обо мне, Леа! Хочется дожить до того дня, когда я
смогу вернуть тебе этот долг.
- Забота о других - это не подарок и не услуга, - слегка обиженным
тоном заявила девушка, но по движение рук До'ош понял, что она не
сердится на него. - Это порыв сердца, обязанность, проистекающая из
сострадания и милосердия. Те, кто служат в Залах Страсти, никогда не
приходят туда по чьей-то воле - только по своей.
- А как это? - после недолгого размышления спросил До'ош. На своей
Хорраг Лэйт'тэйрра он не часто встречался с слугинями Зала Страсти, хоть
и видел их почти каждый день во время служб в Храме, и теперь с трудом
искал нужные слова. - Быть слугиней?
Леа молчала так долго, что он решил, что она не будет отвечать.
- Тяжело. Ты опустошаешь себя, раскрываешься навстречу другим, еще не
зная, что они несут с собой. Ты принимаешь в себя их страхи, сомнения,
невзгоды, освобождаешь их от духовного и физического напряжения. Ты
подставляешь плечо под этот груз, помогаешь им выпрямиться - и идти
дальше твердой поступью. И твоя награда - видеть их счастье, их покой,
вернувшуюся уверенность в себе; и твой удел - стоять на вершине самой
высокой горы, когда вокруг бушует самая страшная буря, принимая ее
ярость и силу на себя, и быть готовой, если нужно, шагнуть вниз.
До'ош осторожно перевернулся и поймал ее руки, заставляя
остановиться. Слабого света звезд едва хватало, чтобы разглядеть ее в
чернильной тьме полуразрушенного купола.
- Ты повторяешь чужие слова, Леа, - с укором заметил он. - А я
спросил тебя про другое.
- А если у меня нет других слов? - резко спросила она. - Если я
нахожу только их? Если все, что я чувствую, идет от сердца, а разум
теряется в бесплодных попытках описать это? Нельзя объяснить призвание,