Страница:
Но и это было еще не все. Когда лес и река опустели, настал черед урожая. В начале осени голодные орды пришли на поля.
Даже после нашествия саранчи могут остаться какие-то крохи. Ракстлы вымели все подчистую. Там, где вчера колосилась пшеница, сегодня не осталось ничего, кроме голой земли.
После гибели урожая сдались даже самые стойкие. Жить в вечном страхе невозможно. Бороться с чудовищами бесполезно. Всеядные твари до сих пор сторонились людей, но отныне им нечего есть. А значит, рано или поздно они нападут на деревню. Оставалось только одно – погрузить на телеги то, что можно увезти, и навсегда покинуть проклятое место.
Так некогда цветущий край превратился в безжизненную пустыню. Заброшенное поселение на краю смердящего отстойника.
Пройдет десять – пятнадцать лет, и от некогда крепкого дерева останется гнилая труха. Покинутые дома рухнут, и грязное пятно, расползающееся по поверхности земли, станет еще больше. А безжалостная улитка отправится дальше, чтобы осквернить новое место. И так будет продолжаться до тех пор, пока весь мир не станет огромным гнилым болотом…
Крэмс, древний некромант, никуда не торопится. У него в запасе чуть ли не целая вечность, которую нужно чем-то заполнить. Он планирует рано или поздно завоевать весь мир. А когда достаточно окрепнет, бросить вызов лордам Хаоса.
Честолюбивые амбиции в данном случае подкреплены реальной силой и четким разделением границы между понятиями «завоевание» и «покорение». Кратковременный успех стремительной атаки может принести неплохие дивиденды, но этот успех не сравнится с медленным, целенаправленным проникновением во все сферы жизни противника. Сегодняшняя победа завтра может с легкостью обернуться поражением. А покорение – процесс долгий и кропотливый, зато стопроцентно надежный.
Обладая силой Крэмса, уже сегодня можно подмять под себя пару королевств. Какой-нибудь честолюбивый глупец наверняка так бы и поступил. Бросил вызов, пошел в решительную атаку, поднял легионы мертвых, сорвал большой куш – и в конечном итоге потерял все. А мудрый некромант не торопится. Он начал с малого, с едва заметной капли на поверхности земли. С течением лет гнилое озерцо разрослось, превратившись в небольшое болотце. Затем в большое. Придет время – и оно станет огромным. А потом заполнит собой весь мир. Главное – не торопиться. Нужно приучить смертных к мысли, что болото было, есть и будет всегда. С ним бесполезно бороться. Его нельзя победить. Можно лишь смириться, приняв как должное.
Рано или поздно боги поймут, что гнилая клякса, расползающаяся по границам мироздания, не что иное, как вызов их могуществу. Но к тому времени сила Крэмса многократно умножится. Если же по какой-то причине не получится вступить в открытое противостояние, он затаится так, что его никто не найдет. Превратится в бездыханную мумию, которая «проснется» через тысячу лет, чтобы пожать лавры блестящей победы.
Болото подобно живому организму. Пока оно слабое и немощное, нуждается в постоянной энергетической подпитке. Но стоит перейти определенную грань – и оно будет разрастаться как опухоль, даже в том случае, если ему придется пожирать себя.
И тогда…
Подлунный мир встанет на колени, а Сфера Хаоса, может быть, впервые за много веков содрогнется от ужаса, осознав разницу между завоеванием и покорением. Между мнимой победой и истинным поражением.
Боги без веры – словно киты без планктона. Поэтому, несмотря на безграничное могущество, они не вмешиваются в войны светлых и темных рас, оставляя смертным право на собственные победы и поражения. В противном случае люди могут потерять веру, а это напрямую затронет самих лордов.
Да, опухоль, разросшуюся до гигантских размеров, можно будет уничтожить. Однако такая широкомасштабная акция повлечет за собой неимоверные бедствия, смерть множества ни в чем не повинных людей и как следствие – потерю веры в жестоких богов. А если болото не остановить, оно покроет всю землю. Смертные приспособятся к любым условиям, но потеряют веру в высшие силы, раз те не могут их защитить. И в том и в другом случае боги проиграют, а Крэмс выиграет.
Покорение – процесс мучительно медленный, зато беспроигрышный. Тот, у кого хватит терпения довести начатое до конца, будет владеть миром. Главное – не отклоняться от первоначального плана, не идти на неоправданный риск ради призрачных перспектив.
До сих пор Крэмс неукоснительно следовал этому правилу, но теперь человек без сердца сделал ему предложение, от которого некромант не смог отказаться. Этан отдавал неисчерпаемый источник могущества – здесь и сейчас – в обмен на сущую мелочь, на пустяк, не достойный внимания.
К тому же сделка выглядела честной и…
Поддавшись сладкоголосым речам коварного сына богов, Крэмс совершил роковую ошибку. Он был уверен, что в любом случае победит, забыв о том, что маленький камешек способен вызвать камнепад, который обратит в пыль крепость, испокон веков служившую могущественным баронам неприступным оплотом.
Никто не застрахован от промахов. Ни простолюдины, ни мудрецы. Вопрос лишь в том, какова цена ошибки. Непомерно высокая или ничтожно малая.
Если хочешь завоевать мир, нужно быть готовым к тому, что любой неправильный ход может стать последним. Одно досадное недоразумение – и фигура черного короля повержена в прах обычной пешкой. Шах и мат. Игра окончена. А вместе с ней и жизнь. Великие планы рушатся, словно карточный домик, не оставляя после себя ничего.
Даже привкуса горечи на холодных губах…
Этан стоял у кромки болота и ждал. Время таяло, словно свеча, с каждой секундой приближая кровавую развязку. Впрочем, когда играешь по максимальным ставкам, нужно сохранять выдержку. Иначе станешь банкротом еще до первой раздачи.
Мятежный сын Хаоса уверен – вездесущие слуги некроманта уже заметили странного незнакомца и сообщили хозяину о появлении незваного гостя.
Крэмс придет сам, если посчитает нужным. В противном случае ничто не сможет выманить это странное создание из черных недр огромной смердящей лужи, куда он погрузился по собственной воле.
Глупец с истлевшими от старости мозгами уверен, что с помощью гнилого отстойника завоюет мир. Пускай тешит свое самолюбие наивными иллюзиями. Каждый вправе верить в несбыточные фантазии. Главное, у некроманта есть сила и возможность обмануть судьбу. А у Этана – амфора нерожденных душ. Древний могущественный артефакт, главный козырь в битве за Сферу Хаоса.
Однажды они уже заключили взаимовыгодный договор. Так почему бы не повторить удачный опыт?
Ответ на этот вопрос зависит только от Крэмса. А точнее, от того, как долго он будет играть в прятки, испытывая терпение гостя.
В другой ситуации можно было бы и подождать. Ничего страшного или унизительного. Пришедший заключать сделку нуждается в соглашении больше, чем хозяин. Поэтому он должен проявить такт и набраться терпения. Так повелось издавна. Нет смысла менять устоявшиеся правила. Тем более в критической ситуации.
Этан все понимал и потому держался как мог. Однако внешнее спокойствие давалось ему нелегко. Время стекало оплавленным воском с крошечного огарка, обжигая сознание бывшего бога. Каждая новая капля была чуть больше предыдущей, каждая секунда приближала неизбежный конец.
С преследователями он справится. Хоть и с трудом, но победит. Кровожадные твари не станут кидаться скопом. Они привыкли действовать поодиночке, в крайнем случае парами. Зачем делить награду на несколько равных частей, когда можно получить сразу все? С точки зрения охотников за головами, делиться смысла нет.
В чем-то они правы. Однако ошибаются в главном: несмотря на потерю божественной сущности, Этан в силах постоять за себя. Легкой победы не будет. Поодиночке он разделается со всеми, кроме проклятой кошки.
Кем бы или чем бы ни была эта тварь, от нее не спастись. Та странная женщина… провидица… Кажется, ее звали Мальтиса. Она не солгала. Она всего лишь подтвердила худшие его предположения.
Предчувствие неотвратимой беды преследовало его с того злополучного вечера, когда причудливая игра света и тени показала картину ближайшего будущего, где Этану уже нет места.
Себя не обманешь: пьяная женщина не открыла ему никакой «страшной тайны». Она лишь озвучила то, что он знал. Просто боялся открыто взглянуть правде в глаза.
От судьбы не уйти. Можно попытаться обвести вокруг пальца капризную леди, только рано или поздно правда откроется – и Она отыграется.
Жестоко и беспощадно.
Победитель один.
Побежденных не счесть.
Так было и будет всегда.
В любом из миров.
Есть правила, которые не дано изменить никому.
Даже бывшему богу.
Глава 15
Даже после нашествия саранчи могут остаться какие-то крохи. Ракстлы вымели все подчистую. Там, где вчера колосилась пшеница, сегодня не осталось ничего, кроме голой земли.
После гибели урожая сдались даже самые стойкие. Жить в вечном страхе невозможно. Бороться с чудовищами бесполезно. Всеядные твари до сих пор сторонились людей, но отныне им нечего есть. А значит, рано или поздно они нападут на деревню. Оставалось только одно – погрузить на телеги то, что можно увезти, и навсегда покинуть проклятое место.
Так некогда цветущий край превратился в безжизненную пустыню. Заброшенное поселение на краю смердящего отстойника.
Пройдет десять – пятнадцать лет, и от некогда крепкого дерева останется гнилая труха. Покинутые дома рухнут, и грязное пятно, расползающееся по поверхности земли, станет еще больше. А безжалостная улитка отправится дальше, чтобы осквернить новое место. И так будет продолжаться до тех пор, пока весь мир не станет огромным гнилым болотом…
Крэмс, древний некромант, никуда не торопится. У него в запасе чуть ли не целая вечность, которую нужно чем-то заполнить. Он планирует рано или поздно завоевать весь мир. А когда достаточно окрепнет, бросить вызов лордам Хаоса.
Честолюбивые амбиции в данном случае подкреплены реальной силой и четким разделением границы между понятиями «завоевание» и «покорение». Кратковременный успех стремительной атаки может принести неплохие дивиденды, но этот успех не сравнится с медленным, целенаправленным проникновением во все сферы жизни противника. Сегодняшняя победа завтра может с легкостью обернуться поражением. А покорение – процесс долгий и кропотливый, зато стопроцентно надежный.
Обладая силой Крэмса, уже сегодня можно подмять под себя пару королевств. Какой-нибудь честолюбивый глупец наверняка так бы и поступил. Бросил вызов, пошел в решительную атаку, поднял легионы мертвых, сорвал большой куш – и в конечном итоге потерял все. А мудрый некромант не торопится. Он начал с малого, с едва заметной капли на поверхности земли. С течением лет гнилое озерцо разрослось, превратившись в небольшое болотце. Затем в большое. Придет время – и оно станет огромным. А потом заполнит собой весь мир. Главное – не торопиться. Нужно приучить смертных к мысли, что болото было, есть и будет всегда. С ним бесполезно бороться. Его нельзя победить. Можно лишь смириться, приняв как должное.
Рано или поздно боги поймут, что гнилая клякса, расползающаяся по границам мироздания, не что иное, как вызов их могуществу. Но к тому времени сила Крэмса многократно умножится. Если же по какой-то причине не получится вступить в открытое противостояние, он затаится так, что его никто не найдет. Превратится в бездыханную мумию, которая «проснется» через тысячу лет, чтобы пожать лавры блестящей победы.
Болото подобно живому организму. Пока оно слабое и немощное, нуждается в постоянной энергетической подпитке. Но стоит перейти определенную грань – и оно будет разрастаться как опухоль, даже в том случае, если ему придется пожирать себя.
И тогда…
Подлунный мир встанет на колени, а Сфера Хаоса, может быть, впервые за много веков содрогнется от ужаса, осознав разницу между завоеванием и покорением. Между мнимой победой и истинным поражением.
Боги без веры – словно киты без планктона. Поэтому, несмотря на безграничное могущество, они не вмешиваются в войны светлых и темных рас, оставляя смертным право на собственные победы и поражения. В противном случае люди могут потерять веру, а это напрямую затронет самих лордов.
Да, опухоль, разросшуюся до гигантских размеров, можно будет уничтожить. Однако такая широкомасштабная акция повлечет за собой неимоверные бедствия, смерть множества ни в чем не повинных людей и как следствие – потерю веры в жестоких богов. А если болото не остановить, оно покроет всю землю. Смертные приспособятся к любым условиям, но потеряют веру в высшие силы, раз те не могут их защитить. И в том и в другом случае боги проиграют, а Крэмс выиграет.
Покорение – процесс мучительно медленный, зато беспроигрышный. Тот, у кого хватит терпения довести начатое до конца, будет владеть миром. Главное – не отклоняться от первоначального плана, не идти на неоправданный риск ради призрачных перспектив.
До сих пор Крэмс неукоснительно следовал этому правилу, но теперь человек без сердца сделал ему предложение, от которого некромант не смог отказаться. Этан отдавал неисчерпаемый источник могущества – здесь и сейчас – в обмен на сущую мелочь, на пустяк, не достойный внимания.
К тому же сделка выглядела честной и…
Поддавшись сладкоголосым речам коварного сына богов, Крэмс совершил роковую ошибку. Он был уверен, что в любом случае победит, забыв о том, что маленький камешек способен вызвать камнепад, который обратит в пыль крепость, испокон веков служившую могущественным баронам неприступным оплотом.
Никто не застрахован от промахов. Ни простолюдины, ни мудрецы. Вопрос лишь в том, какова цена ошибки. Непомерно высокая или ничтожно малая.
Если хочешь завоевать мир, нужно быть готовым к тому, что любой неправильный ход может стать последним. Одно досадное недоразумение – и фигура черного короля повержена в прах обычной пешкой. Шах и мат. Игра окончена. А вместе с ней и жизнь. Великие планы рушатся, словно карточный домик, не оставляя после себя ничего.
Даже привкуса горечи на холодных губах…
* * *
Этан стоял у кромки болота и ждал. Время таяло, словно свеча, с каждой секундой приближая кровавую развязку. Впрочем, когда играешь по максимальным ставкам, нужно сохранять выдержку. Иначе станешь банкротом еще до первой раздачи.
Мятежный сын Хаоса уверен – вездесущие слуги некроманта уже заметили странного незнакомца и сообщили хозяину о появлении незваного гостя.
Крэмс придет сам, если посчитает нужным. В противном случае ничто не сможет выманить это странное создание из черных недр огромной смердящей лужи, куда он погрузился по собственной воле.
Глупец с истлевшими от старости мозгами уверен, что с помощью гнилого отстойника завоюет мир. Пускай тешит свое самолюбие наивными иллюзиями. Каждый вправе верить в несбыточные фантазии. Главное, у некроманта есть сила и возможность обмануть судьбу. А у Этана – амфора нерожденных душ. Древний могущественный артефакт, главный козырь в битве за Сферу Хаоса.
Однажды они уже заключили взаимовыгодный договор. Так почему бы не повторить удачный опыт?
Ответ на этот вопрос зависит только от Крэмса. А точнее, от того, как долго он будет играть в прятки, испытывая терпение гостя.
В другой ситуации можно было бы и подождать. Ничего страшного или унизительного. Пришедший заключать сделку нуждается в соглашении больше, чем хозяин. Поэтому он должен проявить такт и набраться терпения. Так повелось издавна. Нет смысла менять устоявшиеся правила. Тем более в критической ситуации.
Этан все понимал и потому держался как мог. Однако внешнее спокойствие давалось ему нелегко. Время стекало оплавленным воском с крошечного огарка, обжигая сознание бывшего бога. Каждая новая капля была чуть больше предыдущей, каждая секунда приближала неизбежный конец.
С преследователями он справится. Хоть и с трудом, но победит. Кровожадные твари не станут кидаться скопом. Они привыкли действовать поодиночке, в крайнем случае парами. Зачем делить награду на несколько равных частей, когда можно получить сразу все? С точки зрения охотников за головами, делиться смысла нет.
В чем-то они правы. Однако ошибаются в главном: несмотря на потерю божественной сущности, Этан в силах постоять за себя. Легкой победы не будет. Поодиночке он разделается со всеми, кроме проклятой кошки.
Кем бы или чем бы ни была эта тварь, от нее не спастись. Та странная женщина… провидица… Кажется, ее звали Мальтиса. Она не солгала. Она всего лишь подтвердила худшие его предположения.
Предчувствие неотвратимой беды преследовало его с того злополучного вечера, когда причудливая игра света и тени показала картину ближайшего будущего, где Этану уже нет места.
Себя не обманешь: пьяная женщина не открыла ему никакой «страшной тайны». Она лишь озвучила то, что он знал. Просто боялся открыто взглянуть правде в глаза.
От судьбы не уйти. Можно попытаться обвести вокруг пальца капризную леди, только рано или поздно правда откроется – и Она отыграется.
Жестоко и беспощадно.
Победитель один.
Побежденных не счесть.
Так было и будет всегда.
В любом из миров.
Есть правила, которые не дано изменить никому.
Даже бывшему богу.
Глава 15
Дождь. Проклятый непрекращающийся дождь лил как из ведра. Не будь в таверне изрядных запасов спиртного, вряд ли она сгорела бы дотла. Перед уходом Мелиус поджег погреб. К тому времени, как огонь вырвался наружу, он набрал такую силу, что сбить пламя оказалось не под силу даже проливному дождю. Огненное чудовище пожирало ветхую постройку с такой скоростью, словно торопилось успеть в другое место. Отвратительная выгребная яма, в которой плавились трупы мерзких насекомых, недостойных называться людьми, шипела и плевалась едкими струями дыма, но продолжала пылать. Пройдет от силы два-три часа – и на месте грязной развалюхи не останется ничего, кроме бесформенной груды обуглившихся головешек.
Файт в точности выполнил приказ господина и теперь направлялся в столицу. Дороги размокли окончательно, превратившись в грязное месиво. Но Мелиус не собирался путешествовать долго. Чтобы не привлекать излишнего внимания охотников, нужно отойти на достаточное расстояние от пылающей таверны и переместиться с помощью портала в нужную точку.
Этот проклятый дождь не может лить вечно. Когда-то обязательно выглянет солнце, если не здесь, то в столице уж точно.
Ночь сменяется днем, а темная полоса жизни – светлой. Даже закоренелым неудачникам подчас везет. А сильные целеустремленные натуры сами берут от жизни то, что хотят…
– Куда путь держишь, любезный?
Странное существо со светящимся пятном вместо лица возникло так неожиданно, что от испуга лошадь присела на задние ноги.
– В страну вечного солнца. – Когда имеешь дело с охотником, слова не имеют значения, главное – правильно оценить ситуацию.
Не вызывало сомнения: главный приз достанется тому, кто принесет лордам голову Этана. Впрочем, не останется без награды и убийца Мелиуса. Мятежники, посягнувшие на трон Хаоса, должны быть уничтожены. Все без исключения. Таков приказ Фасы и Алта.
Использовав магию, беглецы «засветились». Господин не посвятил преданного слугу в свои планы, но Мелиус не сомневался – хозяин просто так не решился бы на столь опрометчивый шаг. Наверняка у него имелись веские причины.
Хотя, после того как охотники взяли след, стало не важно, какими соображениями руководствовался сын Хаоса. Теперь обнаружить добычу – лишь вопрос времени. Чуть раньше или чуть позже стая гончих затравит лису. Безжалостные клыки вопьются в горло и, разорвав артерию, допьяна напьются свежей горячей крови.
Наиболее отчаянные готовы пойти на любой риск ради заманчивой перспективы сорвать банк. Умные рассчитывают варианты и прикидывают шансы, но в конечном итоге искушение оказывается слишком большим даже для них. И лишь самые мудрые понимают – лучше иметь синицу в руках, чем призрачного журавля в небе. Поэтому они не бегут в общей куче за хитрой и сильной лисой, предпочитая в одиночку выследить слабого зайца.
– Страна вечного солнца. Бесподобное место!
Лошадь начала заваливаться на бок, но, вместо того чтобы рухнуть на землю вместе с ней, всадник оказался в десяти шагах от несчастного животного – Мелиус мгновенно переместился к ближайшему дереву, и это спасло ему жизнь.
Ударившись о землю, лошадь разбилась на тысячу огненных светлячков, рассыпавшихся золотистой росой по мокрой земле.
– Страна вечного солнца! Обитель великих бардов! Как поэтично!
Короткий кивок – и луч, вырвавшийся из лица-пятна, ударил в дерево, рядом с которым мгновение назад находился файт. Огромный исполинский дуб треснул, словно сухая ветка, и, рухнув на землю, разлетелся миллионом крохотных светлячков…
Прежде чем бросить вызов родителям, Этан основательно подготовился к предстоящей войне. Планируя восстание, все детали учесть невозможно, и все же для краткой характеристики десятки лучших охотников время нашлось. Благодаря той вводной лекции Мелиус сейчас быстро определил, с кем имеет дело.
Человеком со светящимся пятном вместо лица оказался Цейфи по прозвищу Солнечный Бард. Когда-то давно он и вправду был бардом, причем не лишенным таланта.
История умалчивает, каким образом простой смертный возвысился до статуса охотника. Зато доподлинно известно, что Цейфи входил в пятерку лучших. Его отличительной чертой было то, что он черпал силу во вдохновении. Может, именно поэтому Фаса благоволила к нему. Королеве всегда нравились яркие личности, наделенные талантами, недоступными остальным.
К тому же Цейфи был не просто умен, он отличался нестандартным мышлением. Там, где другие видели прямую ровную дорогу, он замечал нечто большее.
Вот и сейчас бард не пошел в общей массе по накатанной колее, предпочтя собственный путь. Пока Этан перемалывает в порошок первую волну преследователей, можно заняться слугой. А затем подоспеть к решающей битве. Если не получится завладеть главным трофеем, в любом случае внакладе он не останется.
Мелиуса можно было убить сразу, но Цейфи чувствовал небывалый подъем, энергия била ключом, а слова рождались в голове сами собой. Поэтому охотник решил не спешить. В конце концов, у жертвы должен быть шанс, пускай даже эфемерный. В противном случае противостояние превращается в бойню. А Солнечный Бард не мясник, он поэт! Яркий талант, по достоинству оцененный самой королевой!
Файт в очередной раз переместился, и в голове охотника родились первые строчки поэмы.
«Там, где ночь умирает в объятьях зари…»
Второе дерево повторило судьбу первого, за ними последовали третье и четвертое.
«Бьется сердце…»
Мелиус почувствовал, что был на волосок от смерти, в самый последний момент покинув опасную зону.
«…безумного зверя…»
В отличие от сумасшедшего Цейфи файт обладал ограниченным запасом энергии. Он не мог бесконечно долго прыгать с места на место сквозь пространство. Будь на месте Солнечного Барда кто-нибудь другой, Мелиус уже давно бы приблизился на расстояние вытянутой руки и вогнал нож по самую рукоять в горло врага. Но лучшего охотника Фасы простым оружием не убьешь. Дотронувшийся до Цейфи умрет, рассыпавшись по земле миллионом крохотных светлячков.
«На коленях моля…»
Файт телепортировал за ближайшее дерево, так, чтобы оказаться вне поля зрения противника, и, приняв форму волка, испуганно метнулся прочь.
«…О великой любви…»
Цейфи не поддался на эту уловку. Бард имел представление о скрытых талантах и возможностях Мелиуса. Следующий удар пришелся по волку. И файт вновь был вынужден задействовать свой дар, переместившись в безопасное место.
«…Он рыдает…»
Охота подходила к концу. Мелиус чувствовал, как стремительно тают его силы. Телепортация даже на незначительное расстояние требовала слишком больших затрат энергии. А более далекий прыжок мгновенно истощит запас сил и приведет к потере сознания. Уйти через портал не удастся: охотник без труда его вычислит.
«…В молитву не веря…»
Цейфи не давал противнику ни секунды передышки, выжимая из Мелиуса остатки энергии. Уже изначально противостояние было неравным, и ничего удивительного, что спустя некоторое время файт окончательно выбился из сил и остановился.
– Стоп! Я сдаюсь! – Жалкое, измученное существо предстало перед победителем. Мелиус упал на колени, униженно прижав руки к груди. – Умоляю, убей меня, как хочешь, только не превращай в скопище насекомых. Поседнее жланье пригвоеного сященно… – Голос, прерывающийся от волнения, скороговоркой выплевывал в пространство слова, нещадно коверкая их.
Дрожащая тварь не вызывала ничего, кроме отвращения. Вдохновение, рождаемое накалом битвы, ушло. Цейфи мог убить ничтожество в любую секунду, но соблазн был слишком велик. И потому он предложил:
– Твоего хозяина в любом случае выследят. Ты никого не предашь, сказав, где он спрятался. И тогда, в качестве ответного жеста доброй воли, я подарю тебе достойную воина смерть.
Охотники за головами не делились друг с другом сведениями о месте, где может скрываться жертва. Солнечный Бард сам выследит добычу, только для этого понадобится время. К тому же при телепортации можно ненароком оказаться в непосредственной близости от эпицентра боя, что чревато непредсказуемыми последствиями.
– Ты собираешься убить Этана, лорда Хаоса, сына Фасы и Алта?
Постановка вопроса выглядела странной. Но дрожащий от страха голос вкупе с блуждающим полубезумным взглядом убедили Цейфи в том, что разум Мелиуса помутился от ужаса. Сын божественной четы сделал файта смертным. Не исключено, что слуге передались определенные человеческие черты. Ничем другим невозможно объяснить столь недостойное поведение.
– Разумеется, я собираюсь убить Этана, бывшего лорда Хаоса, предавшего своих родителей и посягнувшего на трон Алта и Фасы. Неужели ты сомневался в этом?
Раболепно склоненная шея файта выпрямилась, а сгорбленные плечи распрямились.
– Я – нет.
Страх и безумие исчезли из взгляда. Теперь на Солнечного Барда смотрело не дрожащее ничтожество, а спокойный, уверенный в себе человек.
– А вот она – да.
Прижатые к груди ладони раскрылись, и небольшой шар, в котором заключался мятежный дух златогривой Веты, устремился навстречу чудовищу, замыслившему убить Господина.
То, что слуга получил на хранение древний артефакт, еще не значило, будто он волен по собственному усмотрению распоряжаться столь ценной вещью. Златогривая Вета не подчинялась никому, кроме хозяина; лишь когда жизни Этана грозила непосредственная опасность, она могла действовать без его приказа. И сейчас был именно тот случай, когда требовалось вмешательство. Вета услышала достаточно, чтобы принять самостоятельное решение.
Файт раскрыл ладони, и освобожденная птица вырвалась на свободу. Она была прекрасна, как распускающийся цветок. Первые утренние лучи нежно касаются водной глади, и, очнувшись от долгого сна, белоснежные десиу тянут руки-лепестки навстречу восходящему солнцу.
Тот, кто хоть раз встретил рассвет на Запретных озерах, никогда не забудет эту необыкновенную красоту.
Цейфи любил десиу. Они пробуждали в его душе вдохновение, из которого бард черпал силу. Пьянящий аромат цветов вызывал легкое головокружение и то особое чувство единения с природой, которое нельзя выразить никакими словами. Его можно только почувствовать. В такие моменты хочется запрокинуть голову, вскинуть руки и от избытка эмоций закричать так громко, будто только что одержал победу. Самую главную в жизни…
Иногда триумф от поражения отделяет одна короткая фраза. Сам того не желая, Цейфи произнес роковые слова, спровоцировав Вету. Бард успел нанести два удара, прежде чем убийственная мощь древнего артефакта обрушилась на его разум. А бесчисленное количество цветущих десиу смяло и опрокинуло миллиарды крошечных светлячков. Белые цветы превращались в золотые, не рассыпаясь, а становясь все тяжелее и тяжелее, давя своей необъятной массой на Цейфи. Он отчаянно пытался освободиться. Тщетно. Из этой ловушки не было выхода.
Вначале сознание барда захлестнула паника, а затем пришла спасительная мысль: «Быть погребенным цветами – прекрасная смерть, достойная любого поэта!»
Как ни странно, осознание неизбежного конца вызвало в сердце барда такой небывалый душевный подъем, такой прилив сил, что почти сразу чудовищное давление цветов ослабло.
Это был всплеск, подобный извержению вулкана. За один краткий миг освобождается столько энергии, что с лихвой хватило бы на тысячу лет.
Цейфи превратился в комету, прочертившую яркой вспышкой ночной небосвод. Он достиг предела своих возможностей. Залетел в такие необъятные дали, где нет места простым смертным. Благодаря стечению обстоятельств бард стал одним из немногих счастливцев, кому удалось при жизни достигнуть Алагона – пика Мироздания. Причем сделать это находясь в полном сознании…
Кристально чистый морозный воздух обжег легкие, и, захлебнувшись от счастья, Солнечный Бард продекламировал первые строки новой поэмы:
Кроме причудливого полета мысли.
Опьяненный успехом, переполняемый ощущением неземного могущества и верой в себя, он сотворил лестницу в небеса одной лишь силой вдохновения. Это было грандиозное сооружение, превзойти которое невозможно. Оно начиналось на пике Мироздания и заканчивалось в пылающих недрах Вечной Звезды – праматери великого множества миров и вселенных. Если бы в этот момент кто-нибудь спросил, чувствует ли он себя богом, Цейфи, не задумываясь, ответил бы: «Нет!»
У божества есть определенные рамки, перешагнуть которые выше его сил. Несмотря на свое воистину непомерное могущество, лорды Хаоса не могли находиться в мире смертных больше одного светового дня.
Нет, в настоящий момент Цейфи был выше богов. Выше и сильнее. Красавица Фаса, непобедимый Алт и все, что с ними связано, остались в далеком прошлом.
Без тени колебания Солнечный Бард шагнул к пропасти. Где-то далеко, в темном промозглом лесу лепестки цветов десиу прямо на глазах теряли форму. Съеживались, превращаясь в ослепительных светлячков. А сверкающая лавина золотых насекомых с таким неистовым напором атаковала белоснежное поле, что от него не осталось и следа.
Легко, не напрягаясь, рука смахивает со стола хлебные крошки. Короткий взмах крыльев – и отныне во вселенной остался только один цвет – золотой. Все остальное исчезло, растворившись в его лучезарном сиянии.
Победа не принесла радости. Она вообще не имела значения. Главное – предстоящее путешествие. Дорога к солнечным мирам. Туда, где скрываются неизведанные тайны мироздания и обитает истинная красота – неисчерпаемый источник вечного вдохновения.
Цейфи поставил левую ногу на первую ступень. Лестница была настоящей. Впрочем, иначе и быть не могло. У него не было сомнений с самого начала.
– Постой!
Обернувшись на звук голоса, бард увидел юную девушку. Ей могло быть четырнадцать или семнадцать – точнее сказать было трудно. При всем желании ее нельзя было назвать красавицей. Приветливая улыбка. Милые черты лица, ничего необычного или выдающегося. Если бы не роскошная копна золотых волос и вплетенный в них цветок, вряд ли Цейфи обратил бы на нее внимание.
Он вспомнил, что в последнем сражении его верные слуги уничтожили все десиу. Все, кроме одного. Это был последний цветок в мире. Если умрет он, то чарующие рассветы на Запретных озерах уже никогда не повторятся. А необыкновенная, незабываемая красота исчезнет навсегда.
– Ты хотела убить меня, а вместо этого вознесла до небес. Ради последнего десиу я дарю тебе жизнь.
По-настоящему сильный может позволить себе многое. В том числе – быть великодушным.
Странная девушка улыбнулась, но вместо слов благодарности сказала откровенную глупость.
– Тот, кто считает себя великим талантом, на самом деле серая бездарность. Выскочка, возомнивший о себе чересчур много.
Это был детский лепет обиженного ребенка. Наивная девочка решила поиграть во взрослую жизнь, неожиданно обнаружив, что ее правила здесь не действуют. Нельзя закрыть ладонями лицо и стать невидимым. Сказать какую-нибудь чушь – и ожидать, что ее воспримут всерьез.
– Не хочу разбивать тебе сердце, – Солнечный Бард улыбнулся, – но серая бездарность не способна возвести лестницу в небо.
Правая нога оторвалась от края пропасти, встав на вторую ступеньку.
Лицо девушки посерело, искривившись в болезненной некрасивой гримасе. Ее и раньше нельзя было назвать красивой, а теперь стало очевидно, что перед ним всего лишь заносчивая дурнушка, не более.
– Прощай. Нам не о чем говорить. Талант и глупость несовместимы.
В отчаянии девушка сорвала приколотый к волосам цветок и протянула его вслед уходящему барду.
– Согласно преданию, последний десиу произнесет главное слово.Оно будет совершенным.
– Цветы не умеют говорить, – равнодушно бросил через плечо Цейфи, поднимая ногу, чтобы сделать шаг на третью ступень.
Файт в точности выполнил приказ господина и теперь направлялся в столицу. Дороги размокли окончательно, превратившись в грязное месиво. Но Мелиус не собирался путешествовать долго. Чтобы не привлекать излишнего внимания охотников, нужно отойти на достаточное расстояние от пылающей таверны и переместиться с помощью портала в нужную точку.
Этот проклятый дождь не может лить вечно. Когда-то обязательно выглянет солнце, если не здесь, то в столице уж точно.
Ночь сменяется днем, а темная полоса жизни – светлой. Даже закоренелым неудачникам подчас везет. А сильные целеустремленные натуры сами берут от жизни то, что хотят…
– Куда путь держишь, любезный?
Странное существо со светящимся пятном вместо лица возникло так неожиданно, что от испуга лошадь присела на задние ноги.
– В страну вечного солнца. – Когда имеешь дело с охотником, слова не имеют значения, главное – правильно оценить ситуацию.
Не вызывало сомнения: главный приз достанется тому, кто принесет лордам голову Этана. Впрочем, не останется без награды и убийца Мелиуса. Мятежники, посягнувшие на трон Хаоса, должны быть уничтожены. Все без исключения. Таков приказ Фасы и Алта.
Использовав магию, беглецы «засветились». Господин не посвятил преданного слугу в свои планы, но Мелиус не сомневался – хозяин просто так не решился бы на столь опрометчивый шаг. Наверняка у него имелись веские причины.
Хотя, после того как охотники взяли след, стало не важно, какими соображениями руководствовался сын Хаоса. Теперь обнаружить добычу – лишь вопрос времени. Чуть раньше или чуть позже стая гончих затравит лису. Безжалостные клыки вопьются в горло и, разорвав артерию, допьяна напьются свежей горячей крови.
Наиболее отчаянные готовы пойти на любой риск ради заманчивой перспективы сорвать банк. Умные рассчитывают варианты и прикидывают шансы, но в конечном итоге искушение оказывается слишком большим даже для них. И лишь самые мудрые понимают – лучше иметь синицу в руках, чем призрачного журавля в небе. Поэтому они не бегут в общей куче за хитрой и сильной лисой, предпочитая в одиночку выследить слабого зайца.
– Страна вечного солнца. Бесподобное место!
Лошадь начала заваливаться на бок, но, вместо того чтобы рухнуть на землю вместе с ней, всадник оказался в десяти шагах от несчастного животного – Мелиус мгновенно переместился к ближайшему дереву, и это спасло ему жизнь.
Ударившись о землю, лошадь разбилась на тысячу огненных светлячков, рассыпавшихся золотистой росой по мокрой земле.
– Страна вечного солнца! Обитель великих бардов! Как поэтично!
Короткий кивок – и луч, вырвавшийся из лица-пятна, ударил в дерево, рядом с которым мгновение назад находился файт. Огромный исполинский дуб треснул, словно сухая ветка, и, рухнув на землю, разлетелся миллионом крохотных светлячков…
* * *
Прежде чем бросить вызов родителям, Этан основательно подготовился к предстоящей войне. Планируя восстание, все детали учесть невозможно, и все же для краткой характеристики десятки лучших охотников время нашлось. Благодаря той вводной лекции Мелиус сейчас быстро определил, с кем имеет дело.
Человеком со светящимся пятном вместо лица оказался Цейфи по прозвищу Солнечный Бард. Когда-то давно он и вправду был бардом, причем не лишенным таланта.
История умалчивает, каким образом простой смертный возвысился до статуса охотника. Зато доподлинно известно, что Цейфи входил в пятерку лучших. Его отличительной чертой было то, что он черпал силу во вдохновении. Может, именно поэтому Фаса благоволила к нему. Королеве всегда нравились яркие личности, наделенные талантами, недоступными остальным.
К тому же Цейфи был не просто умен, он отличался нестандартным мышлением. Там, где другие видели прямую ровную дорогу, он замечал нечто большее.
Вот и сейчас бард не пошел в общей массе по накатанной колее, предпочтя собственный путь. Пока Этан перемалывает в порошок первую волну преследователей, можно заняться слугой. А затем подоспеть к решающей битве. Если не получится завладеть главным трофеем, в любом случае внакладе он не останется.
Мелиуса можно было убить сразу, но Цейфи чувствовал небывалый подъем, энергия била ключом, а слова рождались в голове сами собой. Поэтому охотник решил не спешить. В конце концов, у жертвы должен быть шанс, пускай даже эфемерный. В противном случае противостояние превращается в бойню. А Солнечный Бард не мясник, он поэт! Яркий талант, по достоинству оцененный самой королевой!
Файт в очередной раз переместился, и в голове охотника родились первые строчки поэмы.
«Там, где ночь умирает в объятьях зари…»
Второе дерево повторило судьбу первого, за ними последовали третье и четвертое.
«Бьется сердце…»
Мелиус почувствовал, что был на волосок от смерти, в самый последний момент покинув опасную зону.
«…безумного зверя…»
В отличие от сумасшедшего Цейфи файт обладал ограниченным запасом энергии. Он не мог бесконечно долго прыгать с места на место сквозь пространство. Будь на месте Солнечного Барда кто-нибудь другой, Мелиус уже давно бы приблизился на расстояние вытянутой руки и вогнал нож по самую рукоять в горло врага. Но лучшего охотника Фасы простым оружием не убьешь. Дотронувшийся до Цейфи умрет, рассыпавшись по земле миллионом крохотных светлячков.
«На коленях моля…»
Файт телепортировал за ближайшее дерево, так, чтобы оказаться вне поля зрения противника, и, приняв форму волка, испуганно метнулся прочь.
«…О великой любви…»
Цейфи не поддался на эту уловку. Бард имел представление о скрытых талантах и возможностях Мелиуса. Следующий удар пришелся по волку. И файт вновь был вынужден задействовать свой дар, переместившись в безопасное место.
«…Он рыдает…»
Охота подходила к концу. Мелиус чувствовал, как стремительно тают его силы. Телепортация даже на незначительное расстояние требовала слишком больших затрат энергии. А более далекий прыжок мгновенно истощит запас сил и приведет к потере сознания. Уйти через портал не удастся: охотник без труда его вычислит.
«…В молитву не веря…»
Цейфи не давал противнику ни секунды передышки, выжимая из Мелиуса остатки энергии. Уже изначально противостояние было неравным, и ничего удивительного, что спустя некоторое время файт окончательно выбился из сил и остановился.
– Стоп! Я сдаюсь! – Жалкое, измученное существо предстало перед победителем. Мелиус упал на колени, униженно прижав руки к груди. – Умоляю, убей меня, как хочешь, только не превращай в скопище насекомых. Поседнее жланье пригвоеного сященно… – Голос, прерывающийся от волнения, скороговоркой выплевывал в пространство слова, нещадно коверкая их.
Дрожащая тварь не вызывала ничего, кроме отвращения. Вдохновение, рождаемое накалом битвы, ушло. Цейфи мог убить ничтожество в любую секунду, но соблазн был слишком велик. И потому он предложил:
– Твоего хозяина в любом случае выследят. Ты никого не предашь, сказав, где он спрятался. И тогда, в качестве ответного жеста доброй воли, я подарю тебе достойную воина смерть.
Охотники за головами не делились друг с другом сведениями о месте, где может скрываться жертва. Солнечный Бард сам выследит добычу, только для этого понадобится время. К тому же при телепортации можно ненароком оказаться в непосредственной близости от эпицентра боя, что чревато непредсказуемыми последствиями.
– Ты собираешься убить Этана, лорда Хаоса, сына Фасы и Алта?
Постановка вопроса выглядела странной. Но дрожащий от страха голос вкупе с блуждающим полубезумным взглядом убедили Цейфи в том, что разум Мелиуса помутился от ужаса. Сын божественной четы сделал файта смертным. Не исключено, что слуге передались определенные человеческие черты. Ничем другим невозможно объяснить столь недостойное поведение.
– Разумеется, я собираюсь убить Этана, бывшего лорда Хаоса, предавшего своих родителей и посягнувшего на трон Алта и Фасы. Неужели ты сомневался в этом?
Раболепно склоненная шея файта выпрямилась, а сгорбленные плечи распрямились.
– Я – нет.
Страх и безумие исчезли из взгляда. Теперь на Солнечного Барда смотрело не дрожащее ничтожество, а спокойный, уверенный в себе человек.
– А вот она – да.
Прижатые к груди ладони раскрылись, и небольшой шар, в котором заключался мятежный дух златогривой Веты, устремился навстречу чудовищу, замыслившему убить Господина.
То, что слуга получил на хранение древний артефакт, еще не значило, будто он волен по собственному усмотрению распоряжаться столь ценной вещью. Златогривая Вета не подчинялась никому, кроме хозяина; лишь когда жизни Этана грозила непосредственная опасность, она могла действовать без его приказа. И сейчас был именно тот случай, когда требовалось вмешательство. Вета услышала достаточно, чтобы принять самостоятельное решение.
Файт раскрыл ладони, и освобожденная птица вырвалась на свободу. Она была прекрасна, как распускающийся цветок. Первые утренние лучи нежно касаются водной глади, и, очнувшись от долгого сна, белоснежные десиу тянут руки-лепестки навстречу восходящему солнцу.
Тот, кто хоть раз встретил рассвет на Запретных озерах, никогда не забудет эту необыкновенную красоту.
Цейфи любил десиу. Они пробуждали в его душе вдохновение, из которого бард черпал силу. Пьянящий аромат цветов вызывал легкое головокружение и то особое чувство единения с природой, которое нельзя выразить никакими словами. Его можно только почувствовать. В такие моменты хочется запрокинуть голову, вскинуть руки и от избытка эмоций закричать так громко, будто только что одержал победу. Самую главную в жизни…
Иногда триумф от поражения отделяет одна короткая фраза. Сам того не желая, Цейфи произнес роковые слова, спровоцировав Вету. Бард успел нанести два удара, прежде чем убийственная мощь древнего артефакта обрушилась на его разум. А бесчисленное количество цветущих десиу смяло и опрокинуло миллиарды крошечных светлячков. Белые цветы превращались в золотые, не рассыпаясь, а становясь все тяжелее и тяжелее, давя своей необъятной массой на Цейфи. Он отчаянно пытался освободиться. Тщетно. Из этой ловушки не было выхода.
Вначале сознание барда захлестнула паника, а затем пришла спасительная мысль: «Быть погребенным цветами – прекрасная смерть, достойная любого поэта!»
Как ни странно, осознание неизбежного конца вызвало в сердце барда такой небывалый душевный подъем, такой прилив сил, что почти сразу чудовищное давление цветов ослабло.
Это был всплеск, подобный извержению вулкана. За один краткий миг освобождается столько энергии, что с лихвой хватило бы на тысячу лет.
Цейфи превратился в комету, прочертившую яркой вспышкой ночной небосвод. Он достиг предела своих возможностей. Залетел в такие необъятные дали, где нет места простым смертным. Благодаря стечению обстоятельств бард стал одним из немногих счастливцев, кому удалось при жизни достигнуть Алагона – пика Мироздания. Причем сделать это находясь в полном сознании…
Кристально чистый морозный воздух обжег легкие, и, захлебнувшись от счастья, Солнечный Бард продекламировал первые строки новой поэмы:
Цейфи чувствовал: осталось сделать всего один шаг, последнее усилие – и волшебное покрывало из белоснежных лепестков десиу покроет весь мир. А он будет идти вперед и, переполняемый вдохновением, слагать новые строки.
Там, где ночь умирает в объятьях зари,
Бьется сердце безумного зверя,
На коленях моля о великой любви,
Он рыдает, в молитву не веря…
Можно достичь пика Мироздания, но выше уже не подняться. При всем желании. Потому что выше нет и не может быть НИЧЕГО…
Прекрасная нескончаемая жизнь.
Бессмертие истинного таланта.
Последний решающий шаг.
И – как заслуженный результат…
Безжалостная пропасть забвения.
Кроме причудливого полета мысли.
Опьяненный успехом, переполняемый ощущением неземного могущества и верой в себя, он сотворил лестницу в небеса одной лишь силой вдохновения. Это было грандиозное сооружение, превзойти которое невозможно. Оно начиналось на пике Мироздания и заканчивалось в пылающих недрах Вечной Звезды – праматери великого множества миров и вселенных. Если бы в этот момент кто-нибудь спросил, чувствует ли он себя богом, Цейфи, не задумываясь, ответил бы: «Нет!»
У божества есть определенные рамки, перешагнуть которые выше его сил. Несмотря на свое воистину непомерное могущество, лорды Хаоса не могли находиться в мире смертных больше одного светового дня.
Нет, в настоящий момент Цейфи был выше богов. Выше и сильнее. Красавица Фаса, непобедимый Алт и все, что с ними связано, остались в далеком прошлом.
Без тени колебания Солнечный Бард шагнул к пропасти. Где-то далеко, в темном промозглом лесу лепестки цветов десиу прямо на глазах теряли форму. Съеживались, превращаясь в ослепительных светлячков. А сверкающая лавина золотых насекомых с таким неистовым напором атаковала белоснежное поле, что от него не осталось и следа.
Легко, не напрягаясь, рука смахивает со стола хлебные крошки. Короткий взмах крыльев – и отныне во вселенной остался только один цвет – золотой. Все остальное исчезло, растворившись в его лучезарном сиянии.
Победа не принесла радости. Она вообще не имела значения. Главное – предстоящее путешествие. Дорога к солнечным мирам. Туда, где скрываются неизведанные тайны мироздания и обитает истинная красота – неисчерпаемый источник вечного вдохновения.
Цейфи поставил левую ногу на первую ступень. Лестница была настоящей. Впрочем, иначе и быть не могло. У него не было сомнений с самого начала.
– Постой!
Обернувшись на звук голоса, бард увидел юную девушку. Ей могло быть четырнадцать или семнадцать – точнее сказать было трудно. При всем желании ее нельзя было назвать красавицей. Приветливая улыбка. Милые черты лица, ничего необычного или выдающегося. Если бы не роскошная копна золотых волос и вплетенный в них цветок, вряд ли Цейфи обратил бы на нее внимание.
Он вспомнил, что в последнем сражении его верные слуги уничтожили все десиу. Все, кроме одного. Это был последний цветок в мире. Если умрет он, то чарующие рассветы на Запретных озерах уже никогда не повторятся. А необыкновенная, незабываемая красота исчезнет навсегда.
– Ты хотела убить меня, а вместо этого вознесла до небес. Ради последнего десиу я дарю тебе жизнь.
По-настоящему сильный может позволить себе многое. В том числе – быть великодушным.
Странная девушка улыбнулась, но вместо слов благодарности сказала откровенную глупость.
– Тот, кто считает себя великим талантом, на самом деле серая бездарность. Выскочка, возомнивший о себе чересчур много.
Это был детский лепет обиженного ребенка. Наивная девочка решила поиграть во взрослую жизнь, неожиданно обнаружив, что ее правила здесь не действуют. Нельзя закрыть ладонями лицо и стать невидимым. Сказать какую-нибудь чушь – и ожидать, что ее воспримут всерьез.
– Не хочу разбивать тебе сердце, – Солнечный Бард улыбнулся, – но серая бездарность не способна возвести лестницу в небо.
Правая нога оторвалась от края пропасти, встав на вторую ступеньку.
Лицо девушки посерело, искривившись в болезненной некрасивой гримасе. Ее и раньше нельзя было назвать красивой, а теперь стало очевидно, что перед ним всего лишь заносчивая дурнушка, не более.
– Прощай. Нам не о чем говорить. Талант и глупость несовместимы.
В отчаянии девушка сорвала приколотый к волосам цветок и протянула его вслед уходящему барду.
– Согласно преданию, последний десиу произнесет главное слово.Оно будет совершенным.
– Цветы не умеют говорить, – равнодушно бросил через плечо Цейфи, поднимая ногу, чтобы сделать шаг на третью ступень.