Страница:
– Должно быть, вы Сара? – раздался бесплотный голос.
Сара подняла глаза.
– Джозеф?
– Да, привет. Рад познакомиться с вами. Узнал вас по волосам. Бесподобно.
Сара озадаченно уставилась на Маккейба.
– О них упоминал Стюарт Харгривс.
– О, спасибо. – Сара приняла комплимент с некоторым облегчением, несмотря на слишком личное замечание о ней Харгривса. Но, по крайней мере, Джозеф говорит как нормальный человек.
– Простите, что затащил вас сюда, – сказал Джозеф, усаживаясь и беря в руки меню. – Просто я совершенно не запоминаю названия ресторанов. Когда я вчера разговаривал с вами, мне на глаза попался коробок спичек из этого заведения. Кто-то оставил на моем столе.
Сара ни на секунду не поверила объяснению, но почувствовала симпатию к Маккейбу. Как мило, что он понял ее неловкость. Другой на его месте стал бы разглагольствовать, что «Кафе де Флер» – единственное место в Лондоне, где можно прилично поесть.
Глядя, как Джозеф Маккейб заказывает ужин, Сара поняла, что он – сплошной комок нервов. Джозеф постоянно размахивал длинными изящными руками, подчеркивая слова, и постукивал ногой по ножке стола. Сара пыталась угадать его возраст, но внешность Маккейба была слишком противоречива. Белокурые волосы подстрижены по-молодежному, однако глубокие морщины вокруг серо-голубых глаз свидетельствовали о приличном возрасте. Маккейб был одет в черную водолазку и черный двубортный костюм. Кейти сразу бы назвала имя модельера, но даже Сара понимала, что костюм очень дорогой. И не в пример скованным жертвам моды за другими столиками, Джозеф носил свою одежду с естественной непринужденностью.
– Перейдем к делу, – сказал Джозеф, покашливая. Казалось, он не совсем точно представляет свою роль в разговоре. – Позвольте рассказать вам немного о моей программе. Наркотики в спорте – злободневная тема. Возьмем, к примеру, Билли Тода.
Сара никак не хотела бы говорить о нем, но деваться было некуда.
– Я слышала, он только что записался на курс реабилитации. Не думаю, что Четвертый канал готов финансировать документальный фильм, основанный на этой истории. – Сара тут же пожалела о своих словах. Глупо с ходу отвергать идею Джозефа.
– Ничего подобного. Я назвал Тода как пример распространения наркотиков в спортивном мире. Программа будет сфокусирована на допинге.
– Вроде анаболических стероидов?
– Совершенно верно. Спортивное руководство закрывает на это глаза. Считается, что речь идет лишь о нескольких китайских пловчихах. – Джозеф негодующе взмахнул руками. – Но проблема гораздо серьезнее. Стероиды уже здесь, в Британии, и я уверен, что они применяются не только культуристами-любителями, но спортсменами-профессионалами. Просто никто не желает об этом говорить.
Сара вспомнила Элен.
– Одна из проституток в баре Нэша говорила о продаже стероидов. Она не верит, что на них есть спрос.
– Вы знаете, откуда они берутся?
Сара открыла сумочку.
– Во время драки с Микки…
– Это просто невероятно, – прервал ее Джозеф. – Мне бы вряд ли хватило смелости.
– Откровенно говоря, здесь мне гораздо неуютнее, – призналась Сара, когда все тот же угрюмый официант с отсутствующим выражением на лице поставил на стол щедро украшенный цветами салат. – Это салат или букет? – спросила она, пытаясь пробить броню его самодовольства.
– Настурции, – прошипел официант.
– Я знаю, что съедобные цветы – последний писк моды, – со смехом сказала Сара, когда он отошел. – Моя подруга работает в «Мариэлле».
Джозеф приподнял брови.
– Лично я не понимаю, чем плох кочанный салат. Итак, вы говорили…
– Мне удалось прихватить вот это. – Сара протянула ему черную записую книжку.
Джозеф пролистал страницы.
– И что же?
– Почти никаких результатов. Большинство номеров не отвечают либо не вызывают никаких подозрений. Последний телефон, по которому я звонила, принадлежит цветочному магазину. «Сколько граммов кокаина прислать с заказанными вами тюльпанами, сэр?» – Сара улыбнулась. – Однако в конце есть кое-что интересное. Нью-йоркские номера, принадлежащие некоему Фиретто. Посмотрите на даты рядом с буквами Х, Г и Д.
Джозеф озадаченно взглянул на страничку.
– Я думаю, – сказала Сара, надеясь, что он не сочтет ее полной идиоткой, – эти буквы означают Хитроу, Гатвик и Дувр. А рядом – даты поставок.
– Да, теперь я понимаю. – Джозеф явно оживился.
– Не питайте слишком больших надежд. Это пока все мои достижения. Я звонила во все три аэропорта, и ни один Фиретто в эти дни не прилетал. И на таможне никого не задерживали. Я просто не знаю, что делать дальше.
– Работать над моей программой.
– Вы серьезно?
– Вы уже сделали половину работы. Вы умны и энергичны – именно то, что требуется для сбора материалов. Конечно, вам придется полететь в Нью-Йорк. Один мой нью-йоркский знакомый, репортер Патрик Бирн, полагает, что весь американский черный рынок контролируется одним наркокартелем. Вероятно, именно эти люди снабжают ваших приятелей в клубе Нэша. Но хочу предостеречь вас… – Он умолк на секунду, – тамошние официанты еще более враждебны.
Сара рассмеялась.
– Пожалуй, я справлюсь.
– А как же «Войс»? Вы только недавно поступили к ним.
– Сейчас припомню самый скандальный заголовок года. «Фредди Стар съел моего хомяка!» Холлэнд хочет, чтобы я охотилась за подобными «сенсациями», но я занялась журналистикой не ради сплетен о грызунах.
– Вы еще не слышали о том, что творят с грызунами в Нью-Йорке.
Окрыленная возможностью продолжать расследование истории Нэша, Сара все же почувствовала некоторую неувязку.
– Если Патрик Бирн – репортер, почему он сам не расследует это дело?
– Он пытался, но его газета этим не заинтересовалась. Несколько его заметок на эту тему сочли непатриотичными. Слишком близки Олимпийские игры в Сеуле, чтобы подвергать сомнению подготовку американских спортсменов.
– Ушам своим не верю.
– Сара, я не шучу. Связавшись с моей программой, вы наживете себе немало врагов.
Пылкость Джозефа не оставила у Сары ни малейших сомнений в том, что он говорит правду.
Глава 5
Глава 6
Сара подняла глаза.
– Джозеф?
– Да, привет. Рад познакомиться с вами. Узнал вас по волосам. Бесподобно.
Сара озадаченно уставилась на Маккейба.
– О них упоминал Стюарт Харгривс.
– О, спасибо. – Сара приняла комплимент с некоторым облегчением, несмотря на слишком личное замечание о ней Харгривса. Но, по крайней мере, Джозеф говорит как нормальный человек.
– Простите, что затащил вас сюда, – сказал Джозеф, усаживаясь и беря в руки меню. – Просто я совершенно не запоминаю названия ресторанов. Когда я вчера разговаривал с вами, мне на глаза попался коробок спичек из этого заведения. Кто-то оставил на моем столе.
Сара ни на секунду не поверила объяснению, но почувствовала симпатию к Маккейбу. Как мило, что он понял ее неловкость. Другой на его месте стал бы разглагольствовать, что «Кафе де Флер» – единственное место в Лондоне, где можно прилично поесть.
Глядя, как Джозеф Маккейб заказывает ужин, Сара поняла, что он – сплошной комок нервов. Джозеф постоянно размахивал длинными изящными руками, подчеркивая слова, и постукивал ногой по ножке стола. Сара пыталась угадать его возраст, но внешность Маккейба была слишком противоречива. Белокурые волосы подстрижены по-молодежному, однако глубокие морщины вокруг серо-голубых глаз свидетельствовали о приличном возрасте. Маккейб был одет в черную водолазку и черный двубортный костюм. Кейти сразу бы назвала имя модельера, но даже Сара понимала, что костюм очень дорогой. И не в пример скованным жертвам моды за другими столиками, Джозеф носил свою одежду с естественной непринужденностью.
– Перейдем к делу, – сказал Джозеф, покашливая. Казалось, он не совсем точно представляет свою роль в разговоре. – Позвольте рассказать вам немного о моей программе. Наркотики в спорте – злободневная тема. Возьмем, к примеру, Билли Тода.
Сара никак не хотела бы говорить о нем, но деваться было некуда.
– Я слышала, он только что записался на курс реабилитации. Не думаю, что Четвертый канал готов финансировать документальный фильм, основанный на этой истории. – Сара тут же пожалела о своих словах. Глупо с ходу отвергать идею Джозефа.
– Ничего подобного. Я назвал Тода как пример распространения наркотиков в спортивном мире. Программа будет сфокусирована на допинге.
– Вроде анаболических стероидов?
– Совершенно верно. Спортивное руководство закрывает на это глаза. Считается, что речь идет лишь о нескольких китайских пловчихах. – Джозеф негодующе взмахнул руками. – Но проблема гораздо серьезнее. Стероиды уже здесь, в Британии, и я уверен, что они применяются не только культуристами-любителями, но спортсменами-профессионалами. Просто никто не желает об этом говорить.
Сара вспомнила Элен.
– Одна из проституток в баре Нэша говорила о продаже стероидов. Она не верит, что на них есть спрос.
– Вы знаете, откуда они берутся?
Сара открыла сумочку.
– Во время драки с Микки…
– Это просто невероятно, – прервал ее Джозеф. – Мне бы вряд ли хватило смелости.
– Откровенно говоря, здесь мне гораздо неуютнее, – призналась Сара, когда все тот же угрюмый официант с отсутствующим выражением на лице поставил на стол щедро украшенный цветами салат. – Это салат или букет? – спросила она, пытаясь пробить броню его самодовольства.
– Настурции, – прошипел официант.
– Я знаю, что съедобные цветы – последний писк моды, – со смехом сказала Сара, когда он отошел. – Моя подруга работает в «Мариэлле».
Джозеф приподнял брови.
– Лично я не понимаю, чем плох кочанный салат. Итак, вы говорили…
– Мне удалось прихватить вот это. – Сара протянула ему черную записую книжку.
Джозеф пролистал страницы.
– И что же?
– Почти никаких результатов. Большинство номеров не отвечают либо не вызывают никаких подозрений. Последний телефон, по которому я звонила, принадлежит цветочному магазину. «Сколько граммов кокаина прислать с заказанными вами тюльпанами, сэр?» – Сара улыбнулась. – Однако в конце есть кое-что интересное. Нью-йоркские номера, принадлежащие некоему Фиретто. Посмотрите на даты рядом с буквами Х, Г и Д.
Джозеф озадаченно взглянул на страничку.
– Я думаю, – сказала Сара, надеясь, что он не сочтет ее полной идиоткой, – эти буквы означают Хитроу, Гатвик и Дувр. А рядом – даты поставок.
– Да, теперь я понимаю. – Джозеф явно оживился.
– Не питайте слишком больших надежд. Это пока все мои достижения. Я звонила во все три аэропорта, и ни один Фиретто в эти дни не прилетал. И на таможне никого не задерживали. Я просто не знаю, что делать дальше.
– Работать над моей программой.
– Вы серьезно?
– Вы уже сделали половину работы. Вы умны и энергичны – именно то, что требуется для сбора материалов. Конечно, вам придется полететь в Нью-Йорк. Один мой нью-йоркский знакомый, репортер Патрик Бирн, полагает, что весь американский черный рынок контролируется одним наркокартелем. Вероятно, именно эти люди снабжают ваших приятелей в клубе Нэша. Но хочу предостеречь вас… – Он умолк на секунду, – тамошние официанты еще более враждебны.
Сара рассмеялась.
– Пожалуй, я справлюсь.
– А как же «Войс»? Вы только недавно поступили к ним.
– Сейчас припомню самый скандальный заголовок года. «Фредди Стар съел моего хомяка!» Холлэнд хочет, чтобы я охотилась за подобными «сенсациями», но я занялась журналистикой не ради сплетен о грызунах.
– Вы еще не слышали о том, что творят с грызунами в Нью-Йорке.
Окрыленная возможностью продолжать расследование истории Нэша, Сара все же почувствовала некоторую неувязку.
– Если Патрик Бирн – репортер, почему он сам не расследует это дело?
– Он пытался, но его газета этим не заинтересовалась. Несколько его заметок на эту тему сочли непатриотичными. Слишком близки Олимпийские игры в Сеуле, чтобы подвергать сомнению подготовку американских спортсменов.
– Ушам своим не верю.
– Сара, я не шучу. Связавшись с моей программой, вы наживете себе немало врагов.
Пылкость Джозефа не оставила у Сары ни малейших сомнений в том, что он говорит правду.
Глава 5
Холода и снегопады начались неожиданно рано, в самом начале ноября. Кипя от злости, Мэгги осторожно пробиралась по покрытому льдом водоему. Приехав утром на работу, она обнаружила, что ее сегодняшнее задание – встреча в местном зоопарке с королевским пингвином по имени Флаф. Стив, редактор отдела новостей и ее любовник, едва сдерживал смех, объясняя детали: бедный пингвин потерял аппетит.
В зоопарке выяснилось, что Флаф отказывался от пищи лишь после рождения сына, но в данный момент постепенно приходит в себя. Тем не менее редакции требовалась статья на сто слов и фотография, желательно Мэгги, кормящей голодающего пингвина.
– Осторожнее, он довольно своенравный, – предупредил смотритель, а когда Мэгги попыталась схватить птицу за хвост, Лайам, фотограф, расхохотался.
Пингвин метнулся к середине пруда, и Мэгги бросилась в погоню, полная решимости проявить себя настоящим профессионалом даже ради паршивой заметки для захудалой газетенки.
– Вперед, девочка! – подзадорил ее Лайам.
Мэгги была уже примерно в метре от птицы, когда послышался треск. Она прыгнула на пингвина и схватила его, тут же оказавшись по колени в ледяной воде. Смахивая ресницами слезы, Мэгги держала пингвина за хвост, а покатывающийся со смеху Лайам щелкал снимок за снимком.
– Не та птица соблюдает диету, – крикнула Мэгги, выдавливая смешок.
Вернувшись в редакцию, Лайам быстро отпечатал фотографии и приколол одну на доске объявлений. Вскоре кто-то нацарапал под фотографией: «Отгадайте, кто из них голодает?»
Это было последней каплей. Мэгги поняла, что необходимы какие-то срочные меры. Ей до смерти надоело писать о больных животных и милых бабулях, считающих своих внуков вундеркиндами. Не об этом она мечтала, изучая журналистику. В понедельник она купит «Гардиан» и начнет поиски приличной работы, а тем временем надо избавиться от Стива.
– Фантастические снимки, – сказал Стив. – Не забудь, что я заказал столик в ресторане на сегодняшний вечер.
Вместо ответа Мэгги лишь свирепо посмотрела на любовника. Отталкивающее зрелище. Стив умудрялся потеть даже при температуре ниже нуля. Ему было только двадцать девять лет, а он уже лысел – редкие волосы неопрятно свисали на лоб. И словно компенсируя каждый потерянный волос, он набирал еще один сантиметр в талии.
Сначала Мэгги надеялась, что положение Стива в газете принесет ей какую-то пользу, и даже представить не могла, каким ничтожеством он окажется. Сотрудники надували заведующего отделом новостей без зазрения совести и не скрывали презрения к его подружке. Время шло, а Мэгги так и оставалась на самой нижней ступени в неофициальной иерархии. Отсюда и задание с пингвином. Да, Стив стал обузой, а о том, как ужасен он в постели, даже думать не хотелось. Все. Стив – пройденный этап. Никчемный толстяк.
Толстяк! Мэгги посмотрела на себя. Зима всегда была ее худшим временем года. Она набирала новые фунты, да и лишние слои одежды не улучшали фигуру.
Мэгги ненавидела в своей жизни все, но свое тело ненавидела больше всего. Каждый взгляд на себя в зеркало заставлял ее чувствовать себя еще чуть более никчемной и бессильной. Слабительные, которые она принимала горстями, не помогали. Необходимо что-то предпринимать. Открыв телефонную книгу, Мэгги нашла телефон гимнастического зала, позвонила и записалась на курс занятий. И сразу почувствовала себя стройнее.
Фотомодель, позолоченная, как Ширли Итон в «Голдфингере», горько жаловалась на жар юпитеров и отмахивалась от визажиста. Прошло всего чуть больше часа с начала съемки, а Кейти уже жалела, что поступила по-своему, отбросив совет Фрэн заняться статьей об Ив Сен-Лоране.
Она взглянула на часы и поняла, что вот-вот в студии появятся Фрэн и главный редактор Нула Кардинэл. Если они увидят этот хаос, то не доверят ей даже бесплатного приложения.
– Мими, вернись и встань перед этой чертовой камерой! – взвизгнула Кейти, когда фотомодель направилась к двери. – Или я прослежу, чтобы тебя не снимали даже для вязальной страницы.
«Я говорю совсем, как Фрэн», – с ужасом поняла Кейти.
Полная решимости доказать, что для карьеры в модном журнале не обязательно проявлять чудовищное самомнение, Кейти обычно была безупречно вежливой, но сейчас ситуация стремительно выходила из-под ее контроля.
Девушка неохотно вернулась и сорвала раздражение на визажисте, бросившемся накладывать золотую краску на ее скулы. В этот момент улизнул курить фотограф, и Кейти решила использовать передышку, чтобы глотнуть свежего воздуха. Она вышла на площадку пожарной лестницы, открыла банку диетической колы и постаралась забыть о съемке.
Ее мысли закружились вокруг вещей, которые необходимо купить для квартиры. Сара, уйдя с головой в новую работу, редко возвращалась домой раньше полуночи. Кейти не возражала. Они обе были очень заняты и разделили домашние обязанности согласно своим возможностям. Если надо было платить – платила Сара, красить – красила Кейти.
Уже собравшись возвращаться в студию, Кейти заметила внизу Нулу и Фрэн, выходящих из такси. Обе женщины, с ног до головы одетые в черное, помахали ей. Кейти помахала в ответ, успев подумать, что они похожи на пару ворон, и бросилась в студию.
– Не вздумай говорить, что здесь недостаточно света, – визжала фотомодель, пытаясь вырвать экспонометр из руки фотографа. – Я и так зажарилась.
– Прекратите! – заорала Кейти, но скандал продолжался, пока не заскрипела решетка лифта, возвещая о прибытии Нулы и Фрэн.
Моментально все стихло. Руководящие дамы, казалось, скользили по студии, как призраки, и, если бы Кейти своими глазами не видела, как они вылезали из такси, то могла бы поклясться, что они восстали из гроба.
Первой нарушила молчание Фрэн.
– Кейти, что здесь происходит?
– Сложная съемка. Мими прекрасно работала, но ей тяжело под всем этим золотом.
Пунцовые губы Фрэн изогнулись в самодовольной улыбке. Она явно наслаждалась, унижая Кейти перед Нулой.
– Нет, я имею в виду все это… – Фрэн подцепила бюстгальтер белого бикини в стиле семидесятых и, держа его на вытянутой руке, презрительно скривилась.
– Красота и сила, – робко сказала Кейти. – Я обыгрываю идею агрессии в одежде. Думая о сильных женщинах, я представляю подружек Джеймса Бонда. «Узи» гораздо эффективнее подкладных плечиков.
– Модная идея, но ей не место в нашем журнале, – сказала Фрэн, бросая бюстгальтер на пол и наступая на него сапогом. – Дорогая, это «Мариэлла», а не фешенебельный «Мейфэр».
– Извините, – сказала Кейти, нагибаясь за купальником.
Ошибка! Она совершила ошибку. Позволила себе поверить в силу своей индивидуальности, но даже таким якобы супермодным журналам, как «Мариэлла», на самом деле нужны люди с традиционными взглядами, подобные Фрэн Бест.
Нула рассмеялась:
– А мне нравится.
Фрэн набросилась на нее.
– Нула, ты шутишь!
– Не шучу. Кейти права, и я думаю, что наши читатели достаточно умны, чтобы отнестись к этому с уместной долей иронии.
Казалось, Фрэн вот-вот лопнет от злости.
– Ты хочешь сказать, что я на это не способна? А те четыре страницы, что я посвятила в марте юбкам, похожим на грибы? Нула, ты прекрасно понимаешь, что это безвкусица и не подходит «Мариэлле».
Нула направилась к пожарному выходу.
– Фрэн, можно тебя на пару слов.
Фрэн поспешила за главным редактором, а Кейти осталась на месте, ожидая приговора. Мими подошла к ней и попыталась обнять так, чтобы не смазать краску с тела.
– Я думаю, что это была великолепная идея, – утешила она.
Кейти натянуто улыбнулась, но была уверена, что все кончено. Она посмела быть другой и теперь будет за это наказана. Фрэн не уступит и больше не потерпит ее в журнале, а Нула, в конце концов, согласится, как это не раз случалось прежде. Работа ускользала так же быстро, как появилась.
– Хорошая, но безвкусная.
– На прошлой неделе я видела, как Фрэн щупала официанта в «Кафе де Флер», – прошептала Мими. – Фрэн Бест могла бы написать книгу о дурном вкусе.
Явно разгневанная Нула решительно промаршировала через студию к Кейти.
– Кейти, Фрэн только что уволилась. Если хочешь, должность редактора отдела моды – твоя.
Сара откупорила бутылку и наполнила два бокала.
– Что ты готовишь?
– Рулет из шпината. Подумала, что салат из креветок не годится для Джозефа.
Сара поперхнулась вином.
– Что ты имеешь в виду?
Кейти подхватила горсть шпината, остужавшегося в дуршлаге, и скатала его в трубочку.
– Ну, я решила, что ты хочешь произвести впечатление на мистера Маккейба.
– Не хочу. Джозеф предложил отметить мой отъезд, вот я и подумала, почему бы не пригласить его сюда. Кроме того, ты сможешь наконец познакомиться с ним.
– Ты занята не меньше меня, – смущенно сказала Кейти, заворачивая шпинат в морские водоросли и начиная нарезать его. Сара уже несколько раз пыталась организовать это знакомство, но все они были так заняты, что это никак не удавалось.
– Знаю, знаю. – Сара изумленно смотрела, как аккуратно Кейти укладывает нарезанные рулетики на блюдо. – Как красиво. Если хочешь знать, я совершенно не увлечена Джозефом.
– Я тебе верю.
– Сегодня я звонила Мэгги, – изменила Сара тему разговора. – Но она сказала, что ей некогда, поджимает срок выхода газеты. Только я знаю, что она все еще обижается.
Не успела Кейти высказать свое мнение, как раздался звонок в дверь.
– Иди, впусти его.
Сара побежала к двери и провела Джозефа в гостиную.
– Фантастика. Изумительно, – сказал он, оглядываясь по сторонам и усаживаясь на деревянную церковную скамью.
Несмотря на занятость, Кейти каким-то образом удалось выкроить время, чтобы обставить гостиную в, как она это называла, «чистом готическом стиле». Несколько причудливо изогнутых подсвечников из кованого железа отбрасывали мерцающий свет на фрагменты гипсовых фигур, украшавших стены.
– Спасибо. Но вам придется повторить это Кейти. Это ее работа. Она сейчас в кухне, готовит из шпината что-то необыкновенное. Ну вот. Вещи собраны, и я готова к путешествию. Правда, возникли осложнения с моим свидетельством о рождении. Я даже испугалась.
– Но вы нашли его и получили визу?
Сара засмеялась.
– Вы точно, как моя мама. Это была ее вина. Видите ли, она хранила свидетельство среди своих «самых важных документов». Полагаю, мама считает меня полной недотепой, неспособной на простейшие вещи. Она сама поехала в Ньюпорт и получила мой паспорт.
– О, чуть не забыл. – Джозеф достал из черного кожаного рюкзака «Путеводитель по Нью-Йорку». – Маленький сувенир на память. Уверен, что вам удастся выкроить время на осмотр достопримечательностей.
– С таким боссом, как вы? Не думаю, но все равно спасибо.
Джозеф улыбнулся.
– Боитесь?
– Немного, но в основном волнуюсь.
– Только будьте осторожны, – серьезно сказал Джозеф. – Наркотики и спорт связаны с большими деньгами, и некоторые люди могут далеко зайти, защищая свои интересы.
– Джозеф, по-моему, вы насмотрелись низкопробных фильмов, – сказала Сара, не желая верить ему.
– Я совершенно серьезен. Не геройствуйте. Вам очень повезло с Микки Нэшом. С Фиретто вам понадобится гораздо больше, чем простая удача… если дилер действительно он. Простите, я хотел воодушевить вас, а не напугать. Я знаю, что вы справитесь. На самом деле, это им следует беспокоиться оттого, что придется иметь дело с такой тигрицей, как вы.
– Какая дерзость! – засмеялась Сара, втайне довольная его сравнением.
– Потрясающая комната, – сказал Джозеф, восхищаясь пышными муслиновыми драпировками на окнах.
– Спасибо, – откликнулась Кейти, входя в комнату. Одного взгляда на Джозефа ей хватило, чтобы изумиться, почему Сара не влюблена по уши в своего босса. – Какой красивый джемпер. «Миссони», не так ли?
– А на вас «Сом де Гарсон», – с застенчивостью, какой Сара прежде не замечала, ответил он.
Сара посмотрела на свои джинсы. Все остальные вещи уже были упакованы.
– А это «Левис», – сказала она, чтобы не отставать от компании.
За ужином, когда нью-йоркские планы были детально обсуждены, Кейти и Джозеф, весь вечер не сводившие глаз друг с друга, заговорили о моде и дизайне. Сара пыталась поддерживать разговор, но около одиннадцати зевнула и сказала:
– Ну, я иду спать, чтобы не опоздать на самолет.
Джозеф поднялся.
– Пожалуй, мне тоже пора уходить.
– Не заметила, что уже так поздно, – откликнулась Кейти.
– Я уверена, что Джозеф не откажется еще от одной чашки кофе, – заметила Сара, подмигивая подруге.
– Только если сварите вы…
Кейти покраснела.
– Конечно.
Сара попрощалась и пошла спать, уверенная, что стала свидетелем начала чего-то очень серьезного.
В зоопарке выяснилось, что Флаф отказывался от пищи лишь после рождения сына, но в данный момент постепенно приходит в себя. Тем не менее редакции требовалась статья на сто слов и фотография, желательно Мэгги, кормящей голодающего пингвина.
– Осторожнее, он довольно своенравный, – предупредил смотритель, а когда Мэгги попыталась схватить птицу за хвост, Лайам, фотограф, расхохотался.
Пингвин метнулся к середине пруда, и Мэгги бросилась в погоню, полная решимости проявить себя настоящим профессионалом даже ради паршивой заметки для захудалой газетенки.
– Вперед, девочка! – подзадорил ее Лайам.
Мэгги была уже примерно в метре от птицы, когда послышался треск. Она прыгнула на пингвина и схватила его, тут же оказавшись по колени в ледяной воде. Смахивая ресницами слезы, Мэгги держала пингвина за хвост, а покатывающийся со смеху Лайам щелкал снимок за снимком.
– Не та птица соблюдает диету, – крикнула Мэгги, выдавливая смешок.
Вернувшись в редакцию, Лайам быстро отпечатал фотографии и приколол одну на доске объявлений. Вскоре кто-то нацарапал под фотографией: «Отгадайте, кто из них голодает?»
Это было последней каплей. Мэгги поняла, что необходимы какие-то срочные меры. Ей до смерти надоело писать о больных животных и милых бабулях, считающих своих внуков вундеркиндами. Не об этом она мечтала, изучая журналистику. В понедельник она купит «Гардиан» и начнет поиски приличной работы, а тем временем надо избавиться от Стива.
– Фантастические снимки, – сказал Стив. – Не забудь, что я заказал столик в ресторане на сегодняшний вечер.
Вместо ответа Мэгги лишь свирепо посмотрела на любовника. Отталкивающее зрелище. Стив умудрялся потеть даже при температуре ниже нуля. Ему было только двадцать девять лет, а он уже лысел – редкие волосы неопрятно свисали на лоб. И словно компенсируя каждый потерянный волос, он набирал еще один сантиметр в талии.
Сначала Мэгги надеялась, что положение Стива в газете принесет ей какую-то пользу, и даже представить не могла, каким ничтожеством он окажется. Сотрудники надували заведующего отделом новостей без зазрения совести и не скрывали презрения к его подружке. Время шло, а Мэгги так и оставалась на самой нижней ступени в неофициальной иерархии. Отсюда и задание с пингвином. Да, Стив стал обузой, а о том, как ужасен он в постели, даже думать не хотелось. Все. Стив – пройденный этап. Никчемный толстяк.
Толстяк! Мэгги посмотрела на себя. Зима всегда была ее худшим временем года. Она набирала новые фунты, да и лишние слои одежды не улучшали фигуру.
Мэгги ненавидела в своей жизни все, но свое тело ненавидела больше всего. Каждый взгляд на себя в зеркало заставлял ее чувствовать себя еще чуть более никчемной и бессильной. Слабительные, которые она принимала горстями, не помогали. Необходимо что-то предпринимать. Открыв телефонную книгу, Мэгги нашла телефон гимнастического зала, позвонила и записалась на курс занятий. И сразу почувствовала себя стройнее.
Фотомодель, позолоченная, как Ширли Итон в «Голдфингере», горько жаловалась на жар юпитеров и отмахивалась от визажиста. Прошло всего чуть больше часа с начала съемки, а Кейти уже жалела, что поступила по-своему, отбросив совет Фрэн заняться статьей об Ив Сен-Лоране.
Она взглянула на часы и поняла, что вот-вот в студии появятся Фрэн и главный редактор Нула Кардинэл. Если они увидят этот хаос, то не доверят ей даже бесплатного приложения.
– Мими, вернись и встань перед этой чертовой камерой! – взвизгнула Кейти, когда фотомодель направилась к двери. – Или я прослежу, чтобы тебя не снимали даже для вязальной страницы.
«Я говорю совсем, как Фрэн», – с ужасом поняла Кейти.
Полная решимости доказать, что для карьеры в модном журнале не обязательно проявлять чудовищное самомнение, Кейти обычно была безупречно вежливой, но сейчас ситуация стремительно выходила из-под ее контроля.
Девушка неохотно вернулась и сорвала раздражение на визажисте, бросившемся накладывать золотую краску на ее скулы. В этот момент улизнул курить фотограф, и Кейти решила использовать передышку, чтобы глотнуть свежего воздуха. Она вышла на площадку пожарной лестницы, открыла банку диетической колы и постаралась забыть о съемке.
Ее мысли закружились вокруг вещей, которые необходимо купить для квартиры. Сара, уйдя с головой в новую работу, редко возвращалась домой раньше полуночи. Кейти не возражала. Они обе были очень заняты и разделили домашние обязанности согласно своим возможностям. Если надо было платить – платила Сара, красить – красила Кейти.
Уже собравшись возвращаться в студию, Кейти заметила внизу Нулу и Фрэн, выходящих из такси. Обе женщины, с ног до головы одетые в черное, помахали ей. Кейти помахала в ответ, успев подумать, что они похожи на пару ворон, и бросилась в студию.
– Не вздумай говорить, что здесь недостаточно света, – визжала фотомодель, пытаясь вырвать экспонометр из руки фотографа. – Я и так зажарилась.
– Прекратите! – заорала Кейти, но скандал продолжался, пока не заскрипела решетка лифта, возвещая о прибытии Нулы и Фрэн.
Моментально все стихло. Руководящие дамы, казалось, скользили по студии, как призраки, и, если бы Кейти своими глазами не видела, как они вылезали из такси, то могла бы поклясться, что они восстали из гроба.
Первой нарушила молчание Фрэн.
– Кейти, что здесь происходит?
– Сложная съемка. Мими прекрасно работала, но ей тяжело под всем этим золотом.
Пунцовые губы Фрэн изогнулись в самодовольной улыбке. Она явно наслаждалась, унижая Кейти перед Нулой.
– Нет, я имею в виду все это… – Фрэн подцепила бюстгальтер белого бикини в стиле семидесятых и, держа его на вытянутой руке, презрительно скривилась.
– Красота и сила, – робко сказала Кейти. – Я обыгрываю идею агрессии в одежде. Думая о сильных женщинах, я представляю подружек Джеймса Бонда. «Узи» гораздо эффективнее подкладных плечиков.
– Модная идея, но ей не место в нашем журнале, – сказала Фрэн, бросая бюстгальтер на пол и наступая на него сапогом. – Дорогая, это «Мариэлла», а не фешенебельный «Мейфэр».
– Извините, – сказала Кейти, нагибаясь за купальником.
Ошибка! Она совершила ошибку. Позволила себе поверить в силу своей индивидуальности, но даже таким якобы супермодным журналам, как «Мариэлла», на самом деле нужны люди с традиционными взглядами, подобные Фрэн Бест.
Нула рассмеялась:
– А мне нравится.
Фрэн набросилась на нее.
– Нула, ты шутишь!
– Не шучу. Кейти права, и я думаю, что наши читатели достаточно умны, чтобы отнестись к этому с уместной долей иронии.
Казалось, Фрэн вот-вот лопнет от злости.
– Ты хочешь сказать, что я на это не способна? А те четыре страницы, что я посвятила в марте юбкам, похожим на грибы? Нула, ты прекрасно понимаешь, что это безвкусица и не подходит «Мариэлле».
Нула направилась к пожарному выходу.
– Фрэн, можно тебя на пару слов.
Фрэн поспешила за главным редактором, а Кейти осталась на месте, ожидая приговора. Мими подошла к ней и попыталась обнять так, чтобы не смазать краску с тела.
– Я думаю, что это была великолепная идея, – утешила она.
Кейти натянуто улыбнулась, но была уверена, что все кончено. Она посмела быть другой и теперь будет за это наказана. Фрэн не уступит и больше не потерпит ее в журнале, а Нула, в конце концов, согласится, как это не раз случалось прежде. Работа ускользала так же быстро, как появилась.
– Хорошая, но безвкусная.
– На прошлой неделе я видела, как Фрэн щупала официанта в «Кафе де Флер», – прошептала Мими. – Фрэн Бест могла бы написать книгу о дурном вкусе.
Явно разгневанная Нула решительно промаршировала через студию к Кейти.
– Кейти, Фрэн только что уволилась. Если хочешь, должность редактора отдела моды – твоя.
Сара откупорила бутылку и наполнила два бокала.
– Что ты готовишь?
– Рулет из шпината. Подумала, что салат из креветок не годится для Джозефа.
Сара поперхнулась вином.
– Что ты имеешь в виду?
Кейти подхватила горсть шпината, остужавшегося в дуршлаге, и скатала его в трубочку.
– Ну, я решила, что ты хочешь произвести впечатление на мистера Маккейба.
– Не хочу. Джозеф предложил отметить мой отъезд, вот я и подумала, почему бы не пригласить его сюда. Кроме того, ты сможешь наконец познакомиться с ним.
– Ты занята не меньше меня, – смущенно сказала Кейти, заворачивая шпинат в морские водоросли и начиная нарезать его. Сара уже несколько раз пыталась организовать это знакомство, но все они были так заняты, что это никак не удавалось.
– Знаю, знаю. – Сара изумленно смотрела, как аккуратно Кейти укладывает нарезанные рулетики на блюдо. – Как красиво. Если хочешь знать, я совершенно не увлечена Джозефом.
– Я тебе верю.
– Сегодня я звонила Мэгги, – изменила Сара тему разговора. – Но она сказала, что ей некогда, поджимает срок выхода газеты. Только я знаю, что она все еще обижается.
Не успела Кейти высказать свое мнение, как раздался звонок в дверь.
– Иди, впусти его.
Сара побежала к двери и провела Джозефа в гостиную.
– Фантастика. Изумительно, – сказал он, оглядываясь по сторонам и усаживаясь на деревянную церковную скамью.
Несмотря на занятость, Кейти каким-то образом удалось выкроить время, чтобы обставить гостиную в, как она это называла, «чистом готическом стиле». Несколько причудливо изогнутых подсвечников из кованого железа отбрасывали мерцающий свет на фрагменты гипсовых фигур, украшавших стены.
– Спасибо. Но вам придется повторить это Кейти. Это ее работа. Она сейчас в кухне, готовит из шпината что-то необыкновенное. Ну вот. Вещи собраны, и я готова к путешествию. Правда, возникли осложнения с моим свидетельством о рождении. Я даже испугалась.
– Но вы нашли его и получили визу?
Сара засмеялась.
– Вы точно, как моя мама. Это была ее вина. Видите ли, она хранила свидетельство среди своих «самых важных документов». Полагаю, мама считает меня полной недотепой, неспособной на простейшие вещи. Она сама поехала в Ньюпорт и получила мой паспорт.
– О, чуть не забыл. – Джозеф достал из черного кожаного рюкзака «Путеводитель по Нью-Йорку». – Маленький сувенир на память. Уверен, что вам удастся выкроить время на осмотр достопримечательностей.
– С таким боссом, как вы? Не думаю, но все равно спасибо.
Джозеф улыбнулся.
– Боитесь?
– Немного, но в основном волнуюсь.
– Только будьте осторожны, – серьезно сказал Джозеф. – Наркотики и спорт связаны с большими деньгами, и некоторые люди могут далеко зайти, защищая свои интересы.
– Джозеф, по-моему, вы насмотрелись низкопробных фильмов, – сказала Сара, не желая верить ему.
– Я совершенно серьезен. Не геройствуйте. Вам очень повезло с Микки Нэшом. С Фиретто вам понадобится гораздо больше, чем простая удача… если дилер действительно он. Простите, я хотел воодушевить вас, а не напугать. Я знаю, что вы справитесь. На самом деле, это им следует беспокоиться оттого, что придется иметь дело с такой тигрицей, как вы.
– Какая дерзость! – засмеялась Сара, втайне довольная его сравнением.
– Потрясающая комната, – сказал Джозеф, восхищаясь пышными муслиновыми драпировками на окнах.
– Спасибо, – откликнулась Кейти, входя в комнату. Одного взгляда на Джозефа ей хватило, чтобы изумиться, почему Сара не влюблена по уши в своего босса. – Какой красивый джемпер. «Миссони», не так ли?
– А на вас «Сом де Гарсон», – с застенчивостью, какой Сара прежде не замечала, ответил он.
Сара посмотрела на свои джинсы. Все остальные вещи уже были упакованы.
– А это «Левис», – сказала она, чтобы не отставать от компании.
За ужином, когда нью-йоркские планы были детально обсуждены, Кейти и Джозеф, весь вечер не сводившие глаз друг с друга, заговорили о моде и дизайне. Сара пыталась поддерживать разговор, но около одиннадцати зевнула и сказала:
– Ну, я иду спать, чтобы не опоздать на самолет.
Джозеф поднялся.
– Пожалуй, мне тоже пора уходить.
– Не заметила, что уже так поздно, – откликнулась Кейти.
– Я уверена, что Джозеф не откажется еще от одной чашки кофе, – заметила Сара, подмигивая подруге.
– Только если сварите вы…
Кейти покраснела.
– Конечно.
Сара попрощалась и пошла спать, уверенная, что стала свидетелем начала чего-то очень серьезного.
Глава 6
Сара стояла на носу парома, возвращавшегося к Манхэттену. Следуя совету путеводителя, она не вышла на Стэйтен-Айленде и теперь наслаждалась изумительными видами города. Ветер усилился, и Сара подняла воротник пальто. Разметавшиеся волосы упали на лицо, застилая вид статуи Свободы, проплывшей мимо по левому борту. Сверкая в холодном мартовском солнце и заставляя все манхэттенские небоскребы казаться пигмеями, приблизились башни-близнецы Международного торгового центра. Сару охватил восторг. Она провела в Нью-Йорке менее сорока восьми часов, но уже дала себе слово найти любой предлог, чтобы не возвращаться домой.
Покинув паром, она прошла по набережной к парку Бэттери, уклоняясь от верениц пыхтящих любителей бега трусцой. Редкая зелень не шла ни в какое сравнение с пышностью Центрального парка, и Сара села в такси. Она никак не могла освободиться от чувства, что все увиденное ей уже знакомо. Здания и названия улиц казались очень знакомыми по бесчисленным кинофильмам и полицейским телесериалам.
Сара велела таксисту отвезти ее на Геральд-сквер через Бродвей и этим спровоцировала свою первую стычку с местным жителем. Водитель настаивал, что удобнее ехать через Седьмую авеню, но Сара не сдавалась. Бродвей привлекал гораздо больше, чем какая-то Седьмая авеню. Когда она начнет работать, будет не до экскурсий, и ей не хотелось упускать возможность не спеша осмотреть этот безумный город.
За окошком машины – вместо ожидаемых театров – тянулись бесконечные безликие магазины. Сара взглянула на свою карту и поняла, что таксист был прав. Театры оказались сосредоточенными на Таймс-сквер в районе 47-й улицы. На 34-й улице Сара вышла из такси, дав водителю на чай доллар и поклявшись себе узнать город как можно лучше. Она вспомнила, как раздражаются лондонцы, когда американские туристы спрашивают дорогу на Лестер-сквер, произнося «Лисестер-сквер», или с детской наивностью интересуются, не является ли Ливерпуль-стрит родиной «Битлов».
Сара так же сказала себе, что только туристы задирают в Нью-Йорке головы, глазея на небоскребы, но, приблизившись к Эмпайр-Стейт-Билдинг не смогла удержаться. Она поднялась на лифте на восемьдесят шестой этаж и, выйдя на смотровую площадку, задохнулась не только от холодного ветра, но и от открывшегося перед ней вида. Она обошла площадку, мысленно отмечая названия всех узнаваемых зданий. Ближе к центру, словно тонкий ломоть сыра, тянулся к небу «Флэт Айэн»; справа сверкал шпиль «Крайслера» в стиле «ар-деко» двадцатых годов, а название еще одного небоскреба – слева от нее – было написано прямо на стене огромными черными буквами – «Мэйси». Кейти была бы в восторге.
Но в данный момент Кейти скорее всего наслаждается в постели с Джозефом. Сара все еще пыталась разобраться в своем отношении к случившемуся. Проснувшись в то утро перед отлетом, она нашла Кейти в кухне. Подруга, одетая лишь в джемпер Джозефа, варила кофе. Кейти и Джозеф не ложились – во всяком случае, ради сна – всю ночь. Кейти, казалось, чувствовала себя виноватой, и Саре пришлось потратить добрых четверть часа, уверяя подругу, что все в порядке, хотя в глубине души она не испытывала подобной уверенности. Кейти предложила проводить ее в аэропорт, но не смогла скрыть облегчения, когда Сара убедила подругу, что справится сама.
Саре, к собственному неудовольствию, пришлось признать, что она слегка завидует. С ней Джозеф даже не предпринимал попыток пофлиртовать, но, взглянув на Кейти, совершенно переменился. И Кейти, только недавно застенчивая и неуклюжая девушка, которую надо было подталкивать буквально ко всему, ответила ему, как опытная и уверенная в себе женщина.
Вероятно, именно Кейти и Джозеф стали причиной ее неожиданного желания остаться в Нью-Йорке. Они прекрасно подходили друг другу, и Сара не сомневалась: это надолго. Бесконечные подвыпившие мужчины, вваливающиеся в спальню Мэгги, нисколько не беспокоили Сару. Все те отношения были мимолетными и ничего не значили. Мэгги, как и Сара, считала, что всем мужчинам нужен только секс. И теперь, если бы Сара вернулась домой, вид влюбленной Кейти служил бы ей постоянным напоминанием о том, чем она обделена.
Сара посмотрела вниз на город. Где-то там ждет ее человек по имени Фиретто.
К началу второй недели своего пребывания в Нью-Йорке Сара довольно хорошо представляла планировку города. Ее биологические часы все еще не перестроились, и она ежедневно просыпалась в пять утра. Любые попытки снова заснуть оставались тщетными. К шести часам, казалось, просыпался весь город. Вряд ли самый закаленный человек смог бы спать под какофонию автомобильных гудков и городского шума, объявлявших о начале манхэттенского часа «пик».
Этим утром Сара нежилась в постели, подумывая, не заказать ли завтрак в номер, но затем решила, что бюджет программы не выдержит подобной роскоши, и неохотно встала. Необыкновенной силы – как и все в Нью-Йорке – душ выбил из нее остатки сна. Она с наслаждением вытерлась свежим полотенцем – в отеле их меняли каждый день – и надела свою «рабочую униформу»: белую блузку, бежевый габардиновый блейзер, широкие бежевые брюки и мягкие коричневые туфли типа мокасин. Затянув еще влажные волосы шоколадного цвета бантом и не став краситься, Сара подхватила сумку и замерла на секунду, собираясь с духом. Она еще не привыкла к скорости, с какой лифт спускался с восемнадцатого этажа.
В отеле был роскошный ресторан, но в нем Сара чувствовала себя неуютно, ей хотелось чувствовать себя как можно ближе к настоящему Нью-Йорку, поэтому она завтракала в небольшом ресторанчике напротив. Ее завораживали и особая атмосфера, и стремительные официантки, выкликающие заказы на каком-то своем таинственном языке. Еще в первые дни выяснилось, что «жареный завтрак» – это гора мяса, залитого кленовым сиропом, с чем ей ни за что не справиться в такой ранний час. Поэтому, сев у окна, чтобы не пропустить ни секунды оживленной жизни Манхэттена, она заказала булочку с корицей и первую из бесконечных чашек кофе.
Ожидая заказ, Сара просмотрела свои записи. Она упорно работала эти дни и успела побеседовать с несколькими врачами и чиновниками из спортивного мира. После приличного нажима они неохотно признавали, что наркотики проникли во все уровни американского спорта, но проблема была слишком необъятной для одной передачи, и Саре необходимо было найти несколько характерных историй, должным образом отражающих общую ситуацию. Несколько раз она звонила Патрику Бирну в редакцию «Пост», но пока он не нашел никаких сведений о Фиретто. Тем не менее Сара договорилась встретиться с ним в надежде получить какие-нибудь новые ключи к расследованию.
Покинув паром, она прошла по набережной к парку Бэттери, уклоняясь от верениц пыхтящих любителей бега трусцой. Редкая зелень не шла ни в какое сравнение с пышностью Центрального парка, и Сара села в такси. Она никак не могла освободиться от чувства, что все увиденное ей уже знакомо. Здания и названия улиц казались очень знакомыми по бесчисленным кинофильмам и полицейским телесериалам.
Сара велела таксисту отвезти ее на Геральд-сквер через Бродвей и этим спровоцировала свою первую стычку с местным жителем. Водитель настаивал, что удобнее ехать через Седьмую авеню, но Сара не сдавалась. Бродвей привлекал гораздо больше, чем какая-то Седьмая авеню. Когда она начнет работать, будет не до экскурсий, и ей не хотелось упускать возможность не спеша осмотреть этот безумный город.
За окошком машины – вместо ожидаемых театров – тянулись бесконечные безликие магазины. Сара взглянула на свою карту и поняла, что таксист был прав. Театры оказались сосредоточенными на Таймс-сквер в районе 47-й улицы. На 34-й улице Сара вышла из такси, дав водителю на чай доллар и поклявшись себе узнать город как можно лучше. Она вспомнила, как раздражаются лондонцы, когда американские туристы спрашивают дорогу на Лестер-сквер, произнося «Лисестер-сквер», или с детской наивностью интересуются, не является ли Ливерпуль-стрит родиной «Битлов».
Сара так же сказала себе, что только туристы задирают в Нью-Йорке головы, глазея на небоскребы, но, приблизившись к Эмпайр-Стейт-Билдинг не смогла удержаться. Она поднялась на лифте на восемьдесят шестой этаж и, выйдя на смотровую площадку, задохнулась не только от холодного ветра, но и от открывшегося перед ней вида. Она обошла площадку, мысленно отмечая названия всех узнаваемых зданий. Ближе к центру, словно тонкий ломоть сыра, тянулся к небу «Флэт Айэн»; справа сверкал шпиль «Крайслера» в стиле «ар-деко» двадцатых годов, а название еще одного небоскреба – слева от нее – было написано прямо на стене огромными черными буквами – «Мэйси». Кейти была бы в восторге.
Но в данный момент Кейти скорее всего наслаждается в постели с Джозефом. Сара все еще пыталась разобраться в своем отношении к случившемуся. Проснувшись в то утро перед отлетом, она нашла Кейти в кухне. Подруга, одетая лишь в джемпер Джозефа, варила кофе. Кейти и Джозеф не ложились – во всяком случае, ради сна – всю ночь. Кейти, казалось, чувствовала себя виноватой, и Саре пришлось потратить добрых четверть часа, уверяя подругу, что все в порядке, хотя в глубине души она не испытывала подобной уверенности. Кейти предложила проводить ее в аэропорт, но не смогла скрыть облегчения, когда Сара убедила подругу, что справится сама.
Саре, к собственному неудовольствию, пришлось признать, что она слегка завидует. С ней Джозеф даже не предпринимал попыток пофлиртовать, но, взглянув на Кейти, совершенно переменился. И Кейти, только недавно застенчивая и неуклюжая девушка, которую надо было подталкивать буквально ко всему, ответила ему, как опытная и уверенная в себе женщина.
Вероятно, именно Кейти и Джозеф стали причиной ее неожиданного желания остаться в Нью-Йорке. Они прекрасно подходили друг другу, и Сара не сомневалась: это надолго. Бесконечные подвыпившие мужчины, вваливающиеся в спальню Мэгги, нисколько не беспокоили Сару. Все те отношения были мимолетными и ничего не значили. Мэгги, как и Сара, считала, что всем мужчинам нужен только секс. И теперь, если бы Сара вернулась домой, вид влюбленной Кейти служил бы ей постоянным напоминанием о том, чем она обделена.
Сара посмотрела вниз на город. Где-то там ждет ее человек по имени Фиретто.
К началу второй недели своего пребывания в Нью-Йорке Сара довольно хорошо представляла планировку города. Ее биологические часы все еще не перестроились, и она ежедневно просыпалась в пять утра. Любые попытки снова заснуть оставались тщетными. К шести часам, казалось, просыпался весь город. Вряд ли самый закаленный человек смог бы спать под какофонию автомобильных гудков и городского шума, объявлявших о начале манхэттенского часа «пик».
Этим утром Сара нежилась в постели, подумывая, не заказать ли завтрак в номер, но затем решила, что бюджет программы не выдержит подобной роскоши, и неохотно встала. Необыкновенной силы – как и все в Нью-Йорке – душ выбил из нее остатки сна. Она с наслаждением вытерлась свежим полотенцем – в отеле их меняли каждый день – и надела свою «рабочую униформу»: белую блузку, бежевый габардиновый блейзер, широкие бежевые брюки и мягкие коричневые туфли типа мокасин. Затянув еще влажные волосы шоколадного цвета бантом и не став краситься, Сара подхватила сумку и замерла на секунду, собираясь с духом. Она еще не привыкла к скорости, с какой лифт спускался с восемнадцатого этажа.
В отеле был роскошный ресторан, но в нем Сара чувствовала себя неуютно, ей хотелось чувствовать себя как можно ближе к настоящему Нью-Йорку, поэтому она завтракала в небольшом ресторанчике напротив. Ее завораживали и особая атмосфера, и стремительные официантки, выкликающие заказы на каком-то своем таинственном языке. Еще в первые дни выяснилось, что «жареный завтрак» – это гора мяса, залитого кленовым сиропом, с чем ей ни за что не справиться в такой ранний час. Поэтому, сев у окна, чтобы не пропустить ни секунды оживленной жизни Манхэттена, она заказала булочку с корицей и первую из бесконечных чашек кофе.
Ожидая заказ, Сара просмотрела свои записи. Она упорно работала эти дни и успела побеседовать с несколькими врачами и чиновниками из спортивного мира. После приличного нажима они неохотно признавали, что наркотики проникли во все уровни американского спорта, но проблема была слишком необъятной для одной передачи, и Саре необходимо было найти несколько характерных историй, должным образом отражающих общую ситуацию. Несколько раз она звонила Патрику Бирну в редакцию «Пост», но пока он не нашел никаких сведений о Фиретто. Тем не менее Сара договорилась встретиться с ним в надежде получить какие-нибудь новые ключи к расследованию.