Страница:
И тогда Летти, размахивая кулаками и, главное, крича во всю силу своих необычайно развитых легких, накинулась на них. Опасаясь появления полицейского, мальчишки разбежались. Собачонка вбежала вслед за своей спасительницей в мюзик-холл. С тех пор Фейген всегда был с ней. Летти не считала себя его хозяйкой, не чувствовала особой ответственности за него. Он просто был рядом, и все.
— Ладно, — проворчала она. — Пока мы не вернулись в Лондон, можешь считать, что ты официально в отпуске. Но не очень-то привыкай к хорошему, паренек, потому что все это временно.
Она встала и взяла корзинку для рукоделия, найденную в одном из сундуков.
Покопавшись в ней, извлекла ножницы, иголки и нитки. Затем оценивающим взглядом посмотрела на платья, выбирая то, которое требовало наименьшей переделки для ее менее высокого роста и более пышной фигуры.
Она остановилась на белом муслиновом платье с юбкой в горошек и корсажем, отделанным черным бархатом. Приложив его к себе, посмотрела на свое отражение в большом трюмо. Очень мило. По самой последней моде. Или будет таким, когда она ушьет талию. Увидев ее в этом платье, сэр Эллиот и не взглянет на свою бывшую невесту.
Ну, она допускала, конечно, что он взглянет на Кэтрин Бантинг. И скажет несколько слов. Пригласит на один-два танца. Ибо он джентльмен, а джентльмены всегда уделяют одинаковое внимание всем знакомым дамам. И даже, если бы он этого и хотел, джентльмен никогда не позволит себе монополизировать какую-то одну даму.
Но, улыбнулась Летти, кружась в развевающихся юбках, будет захватывающе интересно, если он это сделает!
Глава 8
— Доброе утро, мисс Бигглсуорт.
Эглантина, с девяти часов ожидавшая знатную гостью или, вернее, приглашенную ею помощницу к завтраку, поднялась:
— Доброе утро, леди Агата… — И смолкла. Леди Агата, в картинной позе стоявшая на пороге, улыбнулась:
— Что-то не так?
— Нет-нет, — торопливо заверила ее Эглантина. — Просто ваше платье… оно… оно такое… такое необыкновенное.
Корсаж, отделанный черным бархатом, подчеркивал приятную полноту этой части тела. Такое же внимание привлекали плотно, как перчаткой, обтянутые платьем бедра. Ниже из-под юбок в черный горошек выглядывали пышные оборки, касавшиеся пола.
Выразительное лицо гостьи сияло от удовольствия. Она повернулась, взметнув, словно пену, легкие оборки вокруг лодыжек.
— Так носят в городе.
С застывшей улыбкой Эглантина опустилась на стул. Боже мой, взмолилась она про себя, лишь бы леди Агата не предложила Анжеле свадебное платье, подобное этому. Леди Агата остановилась возле буфета, разглядывая скудные остатки завтрака, стоявшие там уже несколько часов. Она выбрала кусочек тоста.
— Я вспоминаю, вы говорили что-то о сегодняшнем пикнике этому очаровательному сэру Эллиоту?
— Да, — подтвердила Эглантина в надежде, что леди Агате нравится проводить время на воздухе. Она определенно выглядела здоровой молодой женщиной. — Гости соберутся к четырем часам.
— Прекрасно! — отозвалась леди Агата с широкой улыбкой. Она повернулась к столу, грациозно и соблазнительно качнув бедрами. Хотя леди Агате, чтобы произвести впечатление, не было необходимости двигать бедрами. По крайней мере в этом платье, подумала Эглантина, чувствуя, что краснеет.
Леди Агата начала напевать пришедшую ей на ум веселую песенку, которая звучала несколько… скажем, смело. Эглантина, которую песенка поразила не меньше, чем платье, схватила колокольчик и затрясла им.
Ей хотелось, чтобы поскорее пришел Кэбот. Кэбот должен был знать, что делать и как ко всему этому относиться. Он был превосходным дворецким. Эглантина понятия не имела, как вести себя со светскими дамами и о чем с ними говорить. Все это дело с наймом аристократки, с предстоящим так скоро приездом знатного семейства маркиза и приближающейся свадьбой Анжелы, а потом девочка уедет и никогда не вернется…
Глаза Эглантины наполнились слезами. Ее мучило тяжелое предчувствие, что все пройдет ужасно плохо. Но тут рядом с ней оказалась леди Агата, она села на соседний стул и нежно положила руку на плечо Эглантины.
— Что случилось, д… дорогая?
— Ничего, — мужественно ответила Эглантина, но неожиданное сочувствие в голосе гостьи едва не заставило ее потерять самообладание. Не могла же она довериться чужому человеку, да еще такой знатной даме.
— Вы уверены? — осторожно переспросила леди Агата. В пристальном взгляде ее добрых карих глаз блестели веселые искорки, но в нем не было насмешки, наоборот, он странным образом успокаивал Эглантину, словно говоря, что никакая на свете беда не страшна, если смотреть на жизнь с оптимизмом.
— Я так рада, что вы приехали, — вырвалось у Эгланти-ны. — Я чувствую, что не справлюсь с этим ужасным… О! — Как только последнее слово сорвалось с ее губ, она тотчас пожалела об этом. Краска залила ее лицо. — Как плохо вы обо мне подумаете!
— Почему? — удивилась леди Агата.
Эглантина с благодарностью посмотрела на гостью. Та была так добра, что не обратила внимания на то, что Эглантина чуть не назвала подготовку к свадьбе ее милой Анжелы «ужасной работой». Словно речь шла о таких тягостных обязанностях, как мытье полов или чистка сапог, а не о… о празднике…
Эглантина разразилась слезами.
Летти смотрела на нее с изумлением. Она не могла себе представить, что до такой степени расстроило эту даму. Нельзя сказать, что это обеспокоило Летти. С какой стати? Эглантина Бигглсуорт имела все, чего можно было только пожелать. Летти лишь было любопытно, что за причина заставила богатую женщину так горько плакать. Она обняла рыдавшую Эглантину за плечи и слегка сжала ее руку.
Эглантина подняла голову. Ее глаза припухли и покраснели, а из носа капало.
Поскольку Летти не думала, что эта дама из тех, кто прибегает к помощи рукава, она взяла со стола аккуратно сложенную салфетку, развернула ее и поднесла к носу Эглантины.
— Вот, дорогая, высморкайтесь. Вот и хорошо… Ну, а теперь почему бы вам не рассказать, о чем вы плачете?
— Не хотелось бы беспокоить вас…
— Глупости. Это моя профессия — беспокоиться. Я имею в виду свадьбы. Если что-то не так, то я не могу хорошо делать свое дело, верно?
— Вы правы… Но ничего не случилось, в самом деле ничего. Дело в том, что… я не знаю. Наверное, я глупая, эгоистичная старая женщина. Больше всего на свете я хочу, чтобы Анжела была счастлива, но, о! Я буду так скучать по ней… о…
Она снова разрыдалась.
— Конечно, будете, — ласково произнесла Летти, обнимая ее за плечи и раскачиваясь вместе с ней. Когда Эгланти-на немного успокоилась, Летти снова вложила ей в руку смятую салфетку. — Это вовсе не значит, что вы эгоистка. Просто вы любите Анжелу.
— О, я люблю ее! Люблю! — Эглантина высморкалась.
— И давно вы заменяете ей мать? — спросила Летти.
— С того момента, как сестра умерла при родах. Больше восемнадцати лет. — Она слабо улыбнулась. — Вы представить не можете, какой милой и очаровательной малюткой она была. Я просто не могла доверить заботу о ней наемной няне… — Эглантина покраснела. — О, уверяю вас, я не хотела сказать, что те, кому платят, заботились бы о ней хуже!
— Ничего, милочка, — успокоила Летти. — Я не обижаюсь. Я вас прекрасно понимаю. Можно купить чьи-то таланты, но нельзя купить его любовь, а вы явно полюбили маленькую красотку?
— Красотку?
— Ребенка.
— Вы понимаете, я только хочу, чтобы она была счастлива, и боюсь, что мои опасения из-за того, что Анжела станет маркизой, возникли лишь от эгоистичного желания видеть ее рядом с собой всегда.
Летти похлопала ее по плечу.
— Вы не должны волноваться. Я уверена, Анжела будет чрезвычайно счастлива в своем великолепном замке. — «Я была бы». — Ей как маркизе ничего не надо будет делать, только распоряжаться целым полчищем слуг и считать фамильные портреты. Она каждый вечер будет обедать с шампанским и икрой и каждую неделю менять по два платья в час!
Эглантина шмыгнула носом и рассмеялась:
— О, леди Агата, вы слишком добры, развлекаете меня шутками.
Шутками? Летти говорила совершенно серьезно. Лицо Эглантины омрачилось.
— Я бы так не расстраивалась, поверьте, если бы была уверена, что Анжела ждет не дождется этой свадьбы. Но последнее время она не кажется той счастливой девочкой, какой я ее всегда знала и любила. Она стала задумчивой и иногда даже угрюмой.
— Предсвадебные капризы. Эглантина покачала головой:
— Анжела никогда не была капризной. Рассказывая нам о предложении Шеффилда, она была необыкновенно счастлива, иначе Энтон не дал бы согласия на этот брак.
— Может быть, она передумала? Такое случается…
— Я тоже так подумала, но, когда прямо спросила, не лучше ли ей отказаться от брака с маркизом, Анжела расплакалась и поклялась, что больше всего на свете хочет стать его женой.
«Ладно, — подумала Летти. — По крайней мере девчонка не совсем рехнулась».
— Я думаю, — наклонившись к Летти, сказала Эглантина, — думаю, это Шеффилды.
— То есть?
— Они уже дали понять, как унижает Хью его женитьба на Анжеле. Я не решаюсь в чем-то обвинять их, но мне кажется, его мать пользуется любым предлогом, чтобы держать сына подальше от Холлиза и Анжелы. Поймите меня правильно. Я не притворяюсь, что знаю высшее общество, леди Агата, но разве не странно, что жених не проводит какое-то время в доме своих будущих родственников?
Странно или нет?
— Ах, это… не обязательно, — осторожно ответила Летти.
— Правда? — ухватилась за ее слова Эглантина. — Вы вселяете в меня надежду. И, — продолжала она, как бы убеждая себя, — Хью приедет в концу месяца, а его семья ответила на мое последнее приглашение обещанием навестить нас вскоре после него.
— Тогда, думаю, все в полном порядке, — весело улыбнулась Летти.
Эглантина с надеждой посмотрела на нее.
— Хью очень внимателен к Анжеле. Пишет ей каждый день. Хотя, как мне кажется, ей уже не так хочется читать его письма. — Лицо у нее вытянулось. — Возможно, Анжела боится, что они сочтут нас провинциалами и этим очень обидят нас. Или свадебный прием покажется им убогим. Или мы сами… Мы не можем позволить себе выглядеть людьми второго сорта! Вы должны нам помочь, леди Агата.
Эглантина умоляюще протянула руку. Она говорила так откровенно, с выражением, в котором странным образом смешались любовь, нежность и растерянность, что тронула сердце Летти.
Она мысленно взяла себя в руки. Глупая сентиментальность. Должно быть, скоро придут месячные.
— Конечно, я помогу, — сказала Летти, недовольная возникшими у нее опасными чувствами. — Вместо того чтобы беспокоиться, достаточно ли Анжела хороша для Шеффил-дов, вы лучше бы побеспокоились о том, достаточно ли Шеф-филды хороши для нее!
Услышав это разумное предложение, Эглантина широко раскрыла глаза и прижала к груди свои большие руки.
— Мне это никогда не приходило в голову, леди Агата! Теперь я понимаю, почему вы пользуетесь таким успехом. Вы не только образец совершенства, но надежный друг и советчик. Если только… — Эглантина смущенно замолчала.
— Если только что? — подбодрила ее Летти, неожиданно преисполнившись сочувствием к этой женщине.
— Я не смею просить вас…
— Мисс Бигглсуорт, я не обладаю ложной гордостью, — сказала Летти. — И без колебаний напомню вам, что нахожусь здесь в качестве вашей служащей.
Эти слова, вместо того чтобы ободрить Эглантину, произвели противоположный эффект: розовое напудренное личико страдальчески сморщилось.
— Вы правы. Я никогда не смогу злоупотребить ситуацией, если мое положение каким-то образом оказалось выше вашего.
Летти вздохнула. Черт, умеют же богатые все усложнять!
— Тогда, может быть, вы можете сказать мне, как новому другу, что вы хотите?
— О, благодарю вас! — Эглантина в волнении сжала руки Летти. — Как светская женщина и близкая по возрасту Анжеле, вы, я надеялась, могли бы поговорить с ней. Ваши советы были бы для нее бесценными. Ибо вы могли бы поделиться с ней опытом и житейской мудростью, ничего подобного я, бедная провинциальная незамужняя мышь, не могу ей предложить.
Но что она могла сказать девушке? Летти никогда не была замужем. По правде говоря, она даже никогда… но никто не говорил, что свободные женщины должны быть распущенными.
Летти взглянула на Эглантину. Та выжидающе смотрела на нее. А, черт! Кому будет плохо оттого, что она пообещает поговорить с девицей? Она слишком скоро уедет отсюда, чтобы нанести ребенку какой-то вред. Возможно, Анжеле даже будет полезно, если леди Агата честно расскажет ей некоторые вещи. Внутренне глубоко вздохнув, Летти сдалась.
— Ладно, мисс Бигглсуорт, — сказала она. — Конечно, я буду только счастлива дать ей несколько небольших советов, если можно.
— Как я смогу отблагодарить вас? Вы воодушевляете меня! — Эглантина оглядела Летти с головы до ног. — Стоит только посмотреть на вас, чтобы понять, что вы самостоятельная женщина, леди Агата, и не позволяете никому учить вас, как надо себя вести или как жить.
— Это правда, — призналась польщенная Летти.
— Вы не позволяете условностям или тупости вмешиваться в вашу жизнь, — вдохновляясь темой, продолжала Эглантина.
— Верно, — расцвела Летти.
— Вам наплевать, что скажут люди о ваших платьях или поступках!
— Будьте уверены, я… — Летти умолкла. О чем это она? Следовало кое-что прояснить. — Что вы этим хотите сказать?
— Ну, большинству дам и во сне не снились такие интересные туалеты. И они не такие чертовски смелые, простите мне это выражение. Представляю, какую сенсацию вы произведете в нашем маленьком обществе, когда появитесь в этом платье.
— В самом деле? Леди будут обсуждать мой туалет?
— Да. С завистью, — кивнула Эглантина.
— И вы думаете, что джентльмены одобрят?
— Смею это утверждать!
— Даже… сэр Эллиот?
— О… — Эглантина задумалась. — Сэр Эллиот совсем не похож на других, не правда ли?
— Не похож? — переспросила Летти.
— Он, — доверительно сообщила Эглантина, — очень замкнутый человек. Но его не назовешь недружелюбным. Сэр Эллиот обладает всеми качествами джентльмена. Он не позволит, чтобы внешний вид леди повлиял на его мнение о ней.
Летти пристально посмотрела на Эглантину, не подшучивает ли она. Та не шутила.
Славная старушка действительно верила в то, что говорила.
— Сэр Эллиот — мужчина, не так ли?
— О да, — сказала Эглантина таким мечтательным тоном, что было ясно — была бы она лет на двадцать моложе…
— Тогда поверьте мне, мисс Бигглсуорт, его интерес к женщине в большой степени зависит от того, как она выглядит. Ни один мужчина, джентльмен или неджентльмен…
— Мисс Бигглсуорт! — прервал их голос дворецкого.
— А, Кэбот, — повернулась Эглантина к двери с легким вздохом облегчения. Она не была уверена, что хотела бы услышать мнение леди Агаты о мужчинах. — Пожалуйста, вели Грейс приготовить кофе.
Она повернулась, чтобы спросить, какой кофе предпочитает гостья. В этот момент из коридора выбежал песик леди
Агаты и, словно уже утомившись за утро, уселся прямо на ногу Кэбота.
— Да оттолкните его, — сказала владелица пса, наклоняясь к Ягненочку. — Он… — Гостья взглянула на Кэбота и умолкла. Ее глаза округлились.
Дворецкий, тоже изумленный, с окаменевшим лицом, поперхнулся и шумно сглотнул слюну.
— Кэбот? — окликнула Эглантина. У того был такой вид, будто он увидел призрака. — Послушай, что с тобой?
— Ничего, все в порядке, мэм, — ответил Кэбот. — Желаете что-нибудь еще?
Эглантина покосилась на знатную даму. Та уже оправилась от потрясения.
— Не найдется ли клубники? — вежливо попросила Эглантина.
— Да, мэм, — сказал Кэбот. — Что-нибудь еще, мисс Бигглсуорт?
— Да, — сказала Эглантина, осененная внезапной идеей. Трудно было найти более подходящее время для сближения леди Агаты и Анжелы. — Кэбот, будь добр, пригласи мисс Анжелу в…
— Хм-м, — проговорила Летти. Эглантина повернулась к леди Агате:
— Да?
— Могу я предложить, чтобы вы сами, мисс Бигглсуорт, привели Анжелу сюда? Это даст вам возможность, так сказать, подготовить почву для нашего разговора. — Леди Агата взглянула на терпеливо ожидавшего приказаний Кэбота.
— Прекрасная мысль, — согласилась Эглантина. — Я сейчас приведу ее.
Когда хозяйка проходила мимо Кэбота, тот повернулся, чтобы последовать за ней. И тогда Эглантина услышала, как леди Агата сказала:
— А ты, Кэбот, пока не убегай.
Глава 9
— Неужели это ты, Сэмми? — Летти с изумлением смотрела на толстого важного дворецкого.
— Да, Летти, это я, — тихо ответил Кэбот, не менее удивленный.
Она подбежала и крепко обняла его. Он неловко ответил на ее объятия, как человек, не привыкший проявлять свои чувства. Летти усмехнулась. Все тот же старина Сэмми.
Последний раз она видела его лет шесть назад, когда супруги Поттс работали в воскресном варьете в театре «Палас». Они знали всех артистов прошлых лет, включая Сэмми, который много лет бродил по дорогам с аттракционом «Люди-уроды» в качестве Сэм-Сэма, Мальчика с собачьей головой, Чуда природы, обладавшего признаками и собаки и человека.
Летти улыбнулась. Глядя на него теперь, никто бы не подумал, что когда-то его лицо было покрыто густой шерстью. Сейчас… она подняла голову и восхищенно посмотрела на густо покрасневшего дворецкого. Бог ты мой! У Мальчика с собачьей головой на лбу появились залысины!
— Летти Поттс. — Сэмми отступил на шаг и, держа за плечи, оглядел ее. Выражение его лица, такое же нежное и радостное, как и у нее, изменилось, и улыбка исчезла. — Что ты здесь делаешь? Почему изображаешь леди Агату? И где сама леди Агата?
— Тише! — Она вырвалась и поспешно закрыла дверь. — Отойдем подальше, и я все расскажу тебе. Дворецкий медленно двинулся за ней.
— Последнее, что я о тебе слышал, Летти, — что ты связалась с этим никудышным Ником Спарклом, — озабоченно сказал он. — Предупреждаю тебя, Летти, если это одна из его штучек, чтобы обмануть людей…
— Никто никого не собирается обманывать! — Летти махнула рукой, чтобы Сэмми замолчал.
Было видно, что он ей не поверил. Обидно. Когда-то они с Сэмми были друзьями.
Именно он в свое время советовал ей, как лучше играть истинную леди, поскольку, когда Сэмми не рычал и не делал вид, что готов броситься на завороженных его видом женщин в первом ряду, он вел себя как настоящий джентльмен. Точнее, вдруг подумала Летти, как настоящий дворецкий.
Она никогда не спрашивала, как он приобрел свои безукоризненные манеры, — те, кто зарабатывал на жизнь на подмостках, не слишком интересовались прошлым друг Друга.
— Что произошло, Сэмми… э… Кэбот? Где вся твоя… твоя…
— Шерсть?
— Да. Я не узнала тебя. И что это за игра в дворецкого?
— Это не игра, — сказал Кэбот. — Мой отец служил у графа Прескотта дворецким. С самого детства отец готовил меня к тому, что я буду, как и он, дворецким. — В ответ на удивленное выражение на лице Летти Кэбот усмехнулся. — Знаешь, я ведь не родился покрытым шерстью. Но чем старше я становился, тем гуще росли у меня волосы. Скоро стало ясно, что внешность не позволит мне пойти по стопам отца. Словом, я приехал в Лондон, где нашел работу в мюзик-холле. Там я познакомился с твоей матерью и отчимом. Это была неплохая жизнь, — рассказывал дворецкий с ностальгическим блеском в глазах. — Но годы шли, и мои волосы стали выпадать. Дошло до того, что мне приходилось приклеивать шерсть, чтобы быть похожим на свои афиши. В конце концов, года четыре назад я был вынужден бросить сцену.
— Как жаль, — тихо произнесла Летти.
— А мне нет, — удивленно посмотрел на нее Кэбот. — Наконец-то я смог стать дворецким. Я обращался в разные агентства по найму, но кому нужен пятидесятилетний дворецкий без опыта? И вот однажды я познакомился с этой милой простодушной женщиной, желавшей нанять «настоящего лондонского дворецкого» для ее брата, живущего в северном графстве. Я сослался в качестве рекомендации на лорда Прескотта, и… вот я здесь.
— И тебе нравится? — с любопытством спросила Летти. — Разве ты не скучаешь по городу, огням, старым друзьям?
— Не очень, — ответил он. — Хотя все еще переписываюсь с Бенни, — сказал он, имея в виду Бена Блэка, Человека-машину. — У меня есть все, что мне нужно. Меня уважают мои хозяева, по крайней мере большинство из них, я служу в прекрасном доме и, что самое важное, могу заниматься тем, к чему меня готовили.
— Завидую тебе, Кэбот, — задумчиво кивнула Летти. Он вопросительно взглянул на нее:
— В чем же?
— Ты знаешь, кто ты такой и чего хочешь. И кажется, всегда знал.
— Ну, Летти, ты тоже знаешь, кто ты, — добродушно возразил он.
Она покачала головой:
— Я знаю свое имя. Но не знаю, кто я…
— Летти, — сказал Кэбот, подыскивая ответ на ее немой вопрос. — Ты… ты… лучшее время, которое переживала английская сцена за все время своего существования, — вот ты кто. Никто не мог заставить публику топать ногами или мог улыбаться так, как улыбалась ты, Летти.
— Хорошее время, — прошептала она. — Так кто же я? — И посмотрела ему в глаза. — Боюсь, теперь уже никто. По крайней мере так думают некоторые люди в Лондоне.
— Это Ник Спаркл виноват? — напрямик спросил Кэбот.
Она не собиралась обвинять Ника в том, что сама по доброй воле делала. Если бы ей пришлось снова участвовать в этом, Летти поступила бы точно так же. Или нет? Неприятный вопрос, подсказанный ее совестью, заставил молодую женщину с вызовом поднять голову. Что сделано, то сделано, и она не собиралась сейчас ни в чем каяться.
— Я не хочу говорить о Нике. Тебе достаточно знать, что его здесь нет и он сюда не приедет. Все, тема закрыта. — Летти изобразила улыбку. — Не могу поверить, что тебе нравится деревенская жизнь здесь…
Прежде чем ответить, Кэбот пристально посмотрел на нее.
— Но мне правда здесь нравится. Единственное, что не дает мне покоя, — страх, как бы кто-нибудь когда-нибудь не узнал, что образцовый дворецкий Кэбот раньше был Сэм-Сэмом, Мальчиком с собачьей головой.
— Они снобы? — понимающе спросила Летти.
— Ужасные, — подтвердил Кэбот.
Конечно, подумала Летти, Бштлсуорты — голубая кровь, хотя и без титула. Если Эглантина и казалась простушкой, это не значило, что она не может задирать нос так же высоко, как любая аристократка.
Летти знала людей такого типа. Она отлично запомнила одного щеголя, толкавшегося за кулисами. Он был прекрасно воспитан и почтителен, но куда все девалось, когда в ресторане, куда он пригласил Летти на ленч, появилась его знакомая дама! Он не только забыл, как зовут Летги, но казалось, не мог понять, как оказался с ней за одним столом. После этого Летти отказывалась принимать любезные приглашения в рестораны и имела дело только с такими же людьми, как она сама. Все же тот случай несколько разочаровал ее. Она-то надеялась, что Бигглсуорты не такие. Да ладно.
— Пропади они все пропадом, — сказала она Кэботу.
— Легко сказать, — вздохнул Кэбот. — Тебе не приходится работать с ними.
— Работать с ними? Боже, какое милое демократичное выражение.
— Я пытаюсь, — объяснил Кэбот, — показывать им пример. Если я буду вести себя с ними как с равными, то, надеюсь, и они научатся вести себя так же и с другими. Особенно эта ведьма, Грейс Пул…
— Грейс Пул? О ком ты говоришь? — удивилась Летти.
— О слугах, — сказал Кэбот. — О ком же еще?
— Снобы — слуги? — изумилась Летти. — А не Бигглсуорты?
— Я не знаю более справедливых и великодушных людей, чем Бигглсуорты. Слуги, однако, совсем другое дело. Они великолепны в своем снобизме. — Он улыбнулся. — И кстати, о снобизме, — Летти, ты здорово изображаешь знатную даму. Всех одурачила, должен тебе сказать.
— Правда? — спросила довольная Летти.
— О да. У тебя всегда был талант к перевоплощению. Жаль, что ты растратила его на проделки Ника Спаркла… Улыбка исчезла с лица Летти.
— Я думала, мы договорились, что эта тема…
— Полагаю, у меня нет права судить, — перебил ее Кэбот, — но ты была славным ребенком, Летти. Тверда как сталь, но сердце у тебя было доброе,
— У меня и сейчас доброе сердце, — заверила его Летги.
— Тогда ничего не говори слугам о моем прошлом. Я этого не переживу.
— Не скажу, — поклялась Летги и добавила:
— Если ты никому не расскажешь о моей маленькой тайне.
— Этого, — медленно произнес Кэбот, — я не могу обещать. Бигглсуорты заслужили мою благодарность и верность, Летти. Они считают порядочными всех людей. Так что, согласись, я должен защищать их интересы, ведь сами они отказываются защищать себя.
— Ладно, — проговорила Летти, — я не сделаю им ничего плохого.
Было ясно, что она не убедила Кэбота.
— Я верю твоему слову, Летти, но как же Ник Спаркл?
— Клянусь тебе, Ник здесь ни при чем. Совершенно ни при чем, — уверяла она, не решаясь сказать большего. Она хотела подробно объяснить, как порвала с Ником Спарклом, но не оставалось времени. Скоро придут Эглантина и Анжела. Но Летти должна была что-то сказать, чтобы успокоить его. — В Лондоне я попала в затруднительное положение, Сэмми… Кэбот. И пошла на вокзал Сент-Панкрас, хотя у меня было мало денег, да и ехать мне было некуда. Просто надеялась, что-нибудь подвернется. Так и случилось! Пока я сидела там, я увидела, как настоящая леди Агата выбросила билет на поезд. Я и подобрала его.
— Ладно, — проворчала она. — Пока мы не вернулись в Лондон, можешь считать, что ты официально в отпуске. Но не очень-то привыкай к хорошему, паренек, потому что все это временно.
Она встала и взяла корзинку для рукоделия, найденную в одном из сундуков.
Покопавшись в ней, извлекла ножницы, иголки и нитки. Затем оценивающим взглядом посмотрела на платья, выбирая то, которое требовало наименьшей переделки для ее менее высокого роста и более пышной фигуры.
Она остановилась на белом муслиновом платье с юбкой в горошек и корсажем, отделанным черным бархатом. Приложив его к себе, посмотрела на свое отражение в большом трюмо. Очень мило. По самой последней моде. Или будет таким, когда она ушьет талию. Увидев ее в этом платье, сэр Эллиот и не взглянет на свою бывшую невесту.
Ну, она допускала, конечно, что он взглянет на Кэтрин Бантинг. И скажет несколько слов. Пригласит на один-два танца. Ибо он джентльмен, а джентльмены всегда уделяют одинаковое внимание всем знакомым дамам. И даже, если бы он этого и хотел, джентльмен никогда не позволит себе монополизировать какую-то одну даму.
Но, улыбнулась Летти, кружась в развевающихся юбках, будет захватывающе интересно, если он это сделает!
Глава 8
Узнайте, чего хотят люди, и прикажите им сделать это.
Они будут считать вас гением
— Доброе утро, мисс Бигглсуорт.
Эглантина, с девяти часов ожидавшая знатную гостью или, вернее, приглашенную ею помощницу к завтраку, поднялась:
— Доброе утро, леди Агата… — И смолкла. Леди Агата, в картинной позе стоявшая на пороге, улыбнулась:
— Что-то не так?
— Нет-нет, — торопливо заверила ее Эглантина. — Просто ваше платье… оно… оно такое… такое необыкновенное.
Корсаж, отделанный черным бархатом, подчеркивал приятную полноту этой части тела. Такое же внимание привлекали плотно, как перчаткой, обтянутые платьем бедра. Ниже из-под юбок в черный горошек выглядывали пышные оборки, касавшиеся пола.
Выразительное лицо гостьи сияло от удовольствия. Она повернулась, взметнув, словно пену, легкие оборки вокруг лодыжек.
— Так носят в городе.
С застывшей улыбкой Эглантина опустилась на стул. Боже мой, взмолилась она про себя, лишь бы леди Агата не предложила Анжеле свадебное платье, подобное этому. Леди Агата остановилась возле буфета, разглядывая скудные остатки завтрака, стоявшие там уже несколько часов. Она выбрала кусочек тоста.
— Я вспоминаю, вы говорили что-то о сегодняшнем пикнике этому очаровательному сэру Эллиоту?
— Да, — подтвердила Эглантина в надежде, что леди Агате нравится проводить время на воздухе. Она определенно выглядела здоровой молодой женщиной. — Гости соберутся к четырем часам.
— Прекрасно! — отозвалась леди Агата с широкой улыбкой. Она повернулась к столу, грациозно и соблазнительно качнув бедрами. Хотя леди Агате, чтобы произвести впечатление, не было необходимости двигать бедрами. По крайней мере в этом платье, подумала Эглантина, чувствуя, что краснеет.
Леди Агата начала напевать пришедшую ей на ум веселую песенку, которая звучала несколько… скажем, смело. Эглантина, которую песенка поразила не меньше, чем платье, схватила колокольчик и затрясла им.
Ей хотелось, чтобы поскорее пришел Кэбот. Кэбот должен был знать, что делать и как ко всему этому относиться. Он был превосходным дворецким. Эглантина понятия не имела, как вести себя со светскими дамами и о чем с ними говорить. Все это дело с наймом аристократки, с предстоящим так скоро приездом знатного семейства маркиза и приближающейся свадьбой Анжелы, а потом девочка уедет и никогда не вернется…
Глаза Эглантины наполнились слезами. Ее мучило тяжелое предчувствие, что все пройдет ужасно плохо. Но тут рядом с ней оказалась леди Агата, она села на соседний стул и нежно положила руку на плечо Эглантины.
— Что случилось, д… дорогая?
— Ничего, — мужественно ответила Эглантина, но неожиданное сочувствие в голосе гостьи едва не заставило ее потерять самообладание. Не могла же она довериться чужому человеку, да еще такой знатной даме.
— Вы уверены? — осторожно переспросила леди Агата. В пристальном взгляде ее добрых карих глаз блестели веселые искорки, но в нем не было насмешки, наоборот, он странным образом успокаивал Эглантину, словно говоря, что никакая на свете беда не страшна, если смотреть на жизнь с оптимизмом.
— Я так рада, что вы приехали, — вырвалось у Эгланти-ны. — Я чувствую, что не справлюсь с этим ужасным… О! — Как только последнее слово сорвалось с ее губ, она тотчас пожалела об этом. Краска залила ее лицо. — Как плохо вы обо мне подумаете!
— Почему? — удивилась леди Агата.
Эглантина с благодарностью посмотрела на гостью. Та была так добра, что не обратила внимания на то, что Эглантина чуть не назвала подготовку к свадьбе ее милой Анжелы «ужасной работой». Словно речь шла о таких тягостных обязанностях, как мытье полов или чистка сапог, а не о… о празднике…
Эглантина разразилась слезами.
Летти смотрела на нее с изумлением. Она не могла себе представить, что до такой степени расстроило эту даму. Нельзя сказать, что это обеспокоило Летти. С какой стати? Эглантина Бигглсуорт имела все, чего можно было только пожелать. Летти лишь было любопытно, что за причина заставила богатую женщину так горько плакать. Она обняла рыдавшую Эглантину за плечи и слегка сжала ее руку.
Эглантина подняла голову. Ее глаза припухли и покраснели, а из носа капало.
Поскольку Летти не думала, что эта дама из тех, кто прибегает к помощи рукава, она взяла со стола аккуратно сложенную салфетку, развернула ее и поднесла к носу Эглантины.
— Вот, дорогая, высморкайтесь. Вот и хорошо… Ну, а теперь почему бы вам не рассказать, о чем вы плачете?
— Не хотелось бы беспокоить вас…
— Глупости. Это моя профессия — беспокоиться. Я имею в виду свадьбы. Если что-то не так, то я не могу хорошо делать свое дело, верно?
— Вы правы… Но ничего не случилось, в самом деле ничего. Дело в том, что… я не знаю. Наверное, я глупая, эгоистичная старая женщина. Больше всего на свете я хочу, чтобы Анжела была счастлива, но, о! Я буду так скучать по ней… о…
Она снова разрыдалась.
— Конечно, будете, — ласково произнесла Летти, обнимая ее за плечи и раскачиваясь вместе с ней. Когда Эгланти-на немного успокоилась, Летти снова вложила ей в руку смятую салфетку. — Это вовсе не значит, что вы эгоистка. Просто вы любите Анжелу.
— О, я люблю ее! Люблю! — Эглантина высморкалась.
— И давно вы заменяете ей мать? — спросила Летти.
— С того момента, как сестра умерла при родах. Больше восемнадцати лет. — Она слабо улыбнулась. — Вы представить не можете, какой милой и очаровательной малюткой она была. Я просто не могла доверить заботу о ней наемной няне… — Эглантина покраснела. — О, уверяю вас, я не хотела сказать, что те, кому платят, заботились бы о ней хуже!
— Ничего, милочка, — успокоила Летти. — Я не обижаюсь. Я вас прекрасно понимаю. Можно купить чьи-то таланты, но нельзя купить его любовь, а вы явно полюбили маленькую красотку?
— Красотку?
— Ребенка.
— Вы понимаете, я только хочу, чтобы она была счастлива, и боюсь, что мои опасения из-за того, что Анжела станет маркизой, возникли лишь от эгоистичного желания видеть ее рядом с собой всегда.
Летти похлопала ее по плечу.
— Вы не должны волноваться. Я уверена, Анжела будет чрезвычайно счастлива в своем великолепном замке. — «Я была бы». — Ей как маркизе ничего не надо будет делать, только распоряжаться целым полчищем слуг и считать фамильные портреты. Она каждый вечер будет обедать с шампанским и икрой и каждую неделю менять по два платья в час!
Эглантина шмыгнула носом и рассмеялась:
— О, леди Агата, вы слишком добры, развлекаете меня шутками.
Шутками? Летти говорила совершенно серьезно. Лицо Эглантины омрачилось.
— Я бы так не расстраивалась, поверьте, если бы была уверена, что Анжела ждет не дождется этой свадьбы. Но последнее время она не кажется той счастливой девочкой, какой я ее всегда знала и любила. Она стала задумчивой и иногда даже угрюмой.
— Предсвадебные капризы. Эглантина покачала головой:
— Анжела никогда не была капризной. Рассказывая нам о предложении Шеффилда, она была необыкновенно счастлива, иначе Энтон не дал бы согласия на этот брак.
— Может быть, она передумала? Такое случается…
— Я тоже так подумала, но, когда прямо спросила, не лучше ли ей отказаться от брака с маркизом, Анжела расплакалась и поклялась, что больше всего на свете хочет стать его женой.
«Ладно, — подумала Летти. — По крайней мере девчонка не совсем рехнулась».
— Я думаю, — наклонившись к Летти, сказала Эглантина, — думаю, это Шеффилды.
— То есть?
— Они уже дали понять, как унижает Хью его женитьба на Анжеле. Я не решаюсь в чем-то обвинять их, но мне кажется, его мать пользуется любым предлогом, чтобы держать сына подальше от Холлиза и Анжелы. Поймите меня правильно. Я не притворяюсь, что знаю высшее общество, леди Агата, но разве не странно, что жених не проводит какое-то время в доме своих будущих родственников?
Странно или нет?
— Ах, это… не обязательно, — осторожно ответила Летти.
— Правда? — ухватилась за ее слова Эглантина. — Вы вселяете в меня надежду. И, — продолжала она, как бы убеждая себя, — Хью приедет в концу месяца, а его семья ответила на мое последнее приглашение обещанием навестить нас вскоре после него.
— Тогда, думаю, все в полном порядке, — весело улыбнулась Летти.
Эглантина с надеждой посмотрела на нее.
— Хью очень внимателен к Анжеле. Пишет ей каждый день. Хотя, как мне кажется, ей уже не так хочется читать его письма. — Лицо у нее вытянулось. — Возможно, Анжела боится, что они сочтут нас провинциалами и этим очень обидят нас. Или свадебный прием покажется им убогим. Или мы сами… Мы не можем позволить себе выглядеть людьми второго сорта! Вы должны нам помочь, леди Агата.
Эглантина умоляюще протянула руку. Она говорила так откровенно, с выражением, в котором странным образом смешались любовь, нежность и растерянность, что тронула сердце Летти.
Она мысленно взяла себя в руки. Глупая сентиментальность. Должно быть, скоро придут месячные.
— Конечно, я помогу, — сказала Летти, недовольная возникшими у нее опасными чувствами. — Вместо того чтобы беспокоиться, достаточно ли Анжела хороша для Шеффил-дов, вы лучше бы побеспокоились о том, достаточно ли Шеф-филды хороши для нее!
Услышав это разумное предложение, Эглантина широко раскрыла глаза и прижала к груди свои большие руки.
— Мне это никогда не приходило в голову, леди Агата! Теперь я понимаю, почему вы пользуетесь таким успехом. Вы не только образец совершенства, но надежный друг и советчик. Если только… — Эглантина смущенно замолчала.
— Если только что? — подбодрила ее Летти, неожиданно преисполнившись сочувствием к этой женщине.
— Я не смею просить вас…
— Мисс Бигглсуорт, я не обладаю ложной гордостью, — сказала Летти. — И без колебаний напомню вам, что нахожусь здесь в качестве вашей служащей.
Эти слова, вместо того чтобы ободрить Эглантину, произвели противоположный эффект: розовое напудренное личико страдальчески сморщилось.
— Вы правы. Я никогда не смогу злоупотребить ситуацией, если мое положение каким-то образом оказалось выше вашего.
Летти вздохнула. Черт, умеют же богатые все усложнять!
— Тогда, может быть, вы можете сказать мне, как новому другу, что вы хотите?
— О, благодарю вас! — Эглантина в волнении сжала руки Летти. — Как светская женщина и близкая по возрасту Анжеле, вы, я надеялась, могли бы поговорить с ней. Ваши советы были бы для нее бесценными. Ибо вы могли бы поделиться с ней опытом и житейской мудростью, ничего подобного я, бедная провинциальная незамужняя мышь, не могу ей предложить.
Но что она могла сказать девушке? Летти никогда не была замужем. По правде говоря, она даже никогда… но никто не говорил, что свободные женщины должны быть распущенными.
Летти взглянула на Эглантину. Та выжидающе смотрела на нее. А, черт! Кому будет плохо оттого, что она пообещает поговорить с девицей? Она слишком скоро уедет отсюда, чтобы нанести ребенку какой-то вред. Возможно, Анжеле даже будет полезно, если леди Агата честно расскажет ей некоторые вещи. Внутренне глубоко вздохнув, Летти сдалась.
— Ладно, мисс Бигглсуорт, — сказала она. — Конечно, я буду только счастлива дать ей несколько небольших советов, если можно.
— Как я смогу отблагодарить вас? Вы воодушевляете меня! — Эглантина оглядела Летти с головы до ног. — Стоит только посмотреть на вас, чтобы понять, что вы самостоятельная женщина, леди Агата, и не позволяете никому учить вас, как надо себя вести или как жить.
— Это правда, — призналась польщенная Летти.
— Вы не позволяете условностям или тупости вмешиваться в вашу жизнь, — вдохновляясь темой, продолжала Эглантина.
— Верно, — расцвела Летти.
— Вам наплевать, что скажут люди о ваших платьях или поступках!
— Будьте уверены, я… — Летти умолкла. О чем это она? Следовало кое-что прояснить. — Что вы этим хотите сказать?
— Ну, большинству дам и во сне не снились такие интересные туалеты. И они не такие чертовски смелые, простите мне это выражение. Представляю, какую сенсацию вы произведете в нашем маленьком обществе, когда появитесь в этом платье.
— В самом деле? Леди будут обсуждать мой туалет?
— Да. С завистью, — кивнула Эглантина.
— И вы думаете, что джентльмены одобрят?
— Смею это утверждать!
— Даже… сэр Эллиот?
— О… — Эглантина задумалась. — Сэр Эллиот совсем не похож на других, не правда ли?
— Не похож? — переспросила Летти.
— Он, — доверительно сообщила Эглантина, — очень замкнутый человек. Но его не назовешь недружелюбным. Сэр Эллиот обладает всеми качествами джентльмена. Он не позволит, чтобы внешний вид леди повлиял на его мнение о ней.
Летти пристально посмотрела на Эглантину, не подшучивает ли она. Та не шутила.
Славная старушка действительно верила в то, что говорила.
— Сэр Эллиот — мужчина, не так ли?
— О да, — сказала Эглантина таким мечтательным тоном, что было ясно — была бы она лет на двадцать моложе…
— Тогда поверьте мне, мисс Бигглсуорт, его интерес к женщине в большой степени зависит от того, как она выглядит. Ни один мужчина, джентльмен или неджентльмен…
— Мисс Бигглсуорт! — прервал их голос дворецкого.
— А, Кэбот, — повернулась Эглантина к двери с легким вздохом облегчения. Она не была уверена, что хотела бы услышать мнение леди Агаты о мужчинах. — Пожалуйста, вели Грейс приготовить кофе.
Она повернулась, чтобы спросить, какой кофе предпочитает гостья. В этот момент из коридора выбежал песик леди
Агаты и, словно уже утомившись за утро, уселся прямо на ногу Кэбота.
— Да оттолкните его, — сказала владелица пса, наклоняясь к Ягненочку. — Он… — Гостья взглянула на Кэбота и умолкла. Ее глаза округлились.
Дворецкий, тоже изумленный, с окаменевшим лицом, поперхнулся и шумно сглотнул слюну.
— Кэбот? — окликнула Эглантина. У того был такой вид, будто он увидел призрака. — Послушай, что с тобой?
— Ничего, все в порядке, мэм, — ответил Кэбот. — Желаете что-нибудь еще?
Эглантина покосилась на знатную даму. Та уже оправилась от потрясения.
— Не найдется ли клубники? — вежливо попросила Эглантина.
— Да, мэм, — сказал Кэбот. — Что-нибудь еще, мисс Бигглсуорт?
— Да, — сказала Эглантина, осененная внезапной идеей. Трудно было найти более подходящее время для сближения леди Агаты и Анжелы. — Кэбот, будь добр, пригласи мисс Анжелу в…
— Хм-м, — проговорила Летти. Эглантина повернулась к леди Агате:
— Да?
— Могу я предложить, чтобы вы сами, мисс Бигглсуорт, привели Анжелу сюда? Это даст вам возможность, так сказать, подготовить почву для нашего разговора. — Леди Агата взглянула на терпеливо ожидавшего приказаний Кэбота.
— Прекрасная мысль, — согласилась Эглантина. — Я сейчас приведу ее.
Когда хозяйка проходила мимо Кэбота, тот повернулся, чтобы последовать за ней. И тогда Эглантина услышала, как леди Агата сказала:
— А ты, Кэбот, пока не убегай.
Глава 9
Прошлое возвращается в новом обличье.
— Неужели это ты, Сэмми? — Летти с изумлением смотрела на толстого важного дворецкого.
— Да, Летти, это я, — тихо ответил Кэбот, не менее удивленный.
Она подбежала и крепко обняла его. Он неловко ответил на ее объятия, как человек, не привыкший проявлять свои чувства. Летти усмехнулась. Все тот же старина Сэмми.
Последний раз она видела его лет шесть назад, когда супруги Поттс работали в воскресном варьете в театре «Палас». Они знали всех артистов прошлых лет, включая Сэмми, который много лет бродил по дорогам с аттракционом «Люди-уроды» в качестве Сэм-Сэма, Мальчика с собачьей головой, Чуда природы, обладавшего признаками и собаки и человека.
Летти улыбнулась. Глядя на него теперь, никто бы не подумал, что когда-то его лицо было покрыто густой шерстью. Сейчас… она подняла голову и восхищенно посмотрела на густо покрасневшего дворецкого. Бог ты мой! У Мальчика с собачьей головой на лбу появились залысины!
— Летти Поттс. — Сэмми отступил на шаг и, держа за плечи, оглядел ее. Выражение его лица, такое же нежное и радостное, как и у нее, изменилось, и улыбка исчезла. — Что ты здесь делаешь? Почему изображаешь леди Агату? И где сама леди Агата?
— Тише! — Она вырвалась и поспешно закрыла дверь. — Отойдем подальше, и я все расскажу тебе. Дворецкий медленно двинулся за ней.
— Последнее, что я о тебе слышал, Летти, — что ты связалась с этим никудышным Ником Спарклом, — озабоченно сказал он. — Предупреждаю тебя, Летти, если это одна из его штучек, чтобы обмануть людей…
— Никто никого не собирается обманывать! — Летти махнула рукой, чтобы Сэмми замолчал.
Было видно, что он ей не поверил. Обидно. Когда-то они с Сэмми были друзьями.
Именно он в свое время советовал ей, как лучше играть истинную леди, поскольку, когда Сэмми не рычал и не делал вид, что готов броситься на завороженных его видом женщин в первом ряду, он вел себя как настоящий джентльмен. Точнее, вдруг подумала Летти, как настоящий дворецкий.
Она никогда не спрашивала, как он приобрел свои безукоризненные манеры, — те, кто зарабатывал на жизнь на подмостках, не слишком интересовались прошлым друг Друга.
— Что произошло, Сэмми… э… Кэбот? Где вся твоя… твоя…
— Шерсть?
— Да. Я не узнала тебя. И что это за игра в дворецкого?
— Это не игра, — сказал Кэбот. — Мой отец служил у графа Прескотта дворецким. С самого детства отец готовил меня к тому, что я буду, как и он, дворецким. — В ответ на удивленное выражение на лице Летти Кэбот усмехнулся. — Знаешь, я ведь не родился покрытым шерстью. Но чем старше я становился, тем гуще росли у меня волосы. Скоро стало ясно, что внешность не позволит мне пойти по стопам отца. Словом, я приехал в Лондон, где нашел работу в мюзик-холле. Там я познакомился с твоей матерью и отчимом. Это была неплохая жизнь, — рассказывал дворецкий с ностальгическим блеском в глазах. — Но годы шли, и мои волосы стали выпадать. Дошло до того, что мне приходилось приклеивать шерсть, чтобы быть похожим на свои афиши. В конце концов, года четыре назад я был вынужден бросить сцену.
— Как жаль, — тихо произнесла Летти.
— А мне нет, — удивленно посмотрел на нее Кэбот. — Наконец-то я смог стать дворецким. Я обращался в разные агентства по найму, но кому нужен пятидесятилетний дворецкий без опыта? И вот однажды я познакомился с этой милой простодушной женщиной, желавшей нанять «настоящего лондонского дворецкого» для ее брата, живущего в северном графстве. Я сослался в качестве рекомендации на лорда Прескотта, и… вот я здесь.
— И тебе нравится? — с любопытством спросила Летти. — Разве ты не скучаешь по городу, огням, старым друзьям?
— Не очень, — ответил он. — Хотя все еще переписываюсь с Бенни, — сказал он, имея в виду Бена Блэка, Человека-машину. — У меня есть все, что мне нужно. Меня уважают мои хозяева, по крайней мере большинство из них, я служу в прекрасном доме и, что самое важное, могу заниматься тем, к чему меня готовили.
— Завидую тебе, Кэбот, — задумчиво кивнула Летти. Он вопросительно взглянул на нее:
— В чем же?
— Ты знаешь, кто ты такой и чего хочешь. И кажется, всегда знал.
— Ну, Летти, ты тоже знаешь, кто ты, — добродушно возразил он.
Она покачала головой:
— Я знаю свое имя. Но не знаю, кто я…
— Летти, — сказал Кэбот, подыскивая ответ на ее немой вопрос. — Ты… ты… лучшее время, которое переживала английская сцена за все время своего существования, — вот ты кто. Никто не мог заставить публику топать ногами или мог улыбаться так, как улыбалась ты, Летти.
— Хорошее время, — прошептала она. — Так кто же я? — И посмотрела ему в глаза. — Боюсь, теперь уже никто. По крайней мере так думают некоторые люди в Лондоне.
— Это Ник Спаркл виноват? — напрямик спросил Кэбот.
Она не собиралась обвинять Ника в том, что сама по доброй воле делала. Если бы ей пришлось снова участвовать в этом, Летти поступила бы точно так же. Или нет? Неприятный вопрос, подсказанный ее совестью, заставил молодую женщину с вызовом поднять голову. Что сделано, то сделано, и она не собиралась сейчас ни в чем каяться.
— Я не хочу говорить о Нике. Тебе достаточно знать, что его здесь нет и он сюда не приедет. Все, тема закрыта. — Летти изобразила улыбку. — Не могу поверить, что тебе нравится деревенская жизнь здесь…
Прежде чем ответить, Кэбот пристально посмотрел на нее.
— Но мне правда здесь нравится. Единственное, что не дает мне покоя, — страх, как бы кто-нибудь когда-нибудь не узнал, что образцовый дворецкий Кэбот раньше был Сэм-Сэмом, Мальчиком с собачьей головой.
— Они снобы? — понимающе спросила Летти.
— Ужасные, — подтвердил Кэбот.
Конечно, подумала Летти, Бштлсуорты — голубая кровь, хотя и без титула. Если Эглантина и казалась простушкой, это не значило, что она не может задирать нос так же высоко, как любая аристократка.
Летти знала людей такого типа. Она отлично запомнила одного щеголя, толкавшегося за кулисами. Он был прекрасно воспитан и почтителен, но куда все девалось, когда в ресторане, куда он пригласил Летти на ленч, появилась его знакомая дама! Он не только забыл, как зовут Летги, но казалось, не мог понять, как оказался с ней за одним столом. После этого Летти отказывалась принимать любезные приглашения в рестораны и имела дело только с такими же людьми, как она сама. Все же тот случай несколько разочаровал ее. Она-то надеялась, что Бигглсуорты не такие. Да ладно.
— Пропади они все пропадом, — сказала она Кэботу.
— Легко сказать, — вздохнул Кэбот. — Тебе не приходится работать с ними.
— Работать с ними? Боже, какое милое демократичное выражение.
— Я пытаюсь, — объяснил Кэбот, — показывать им пример. Если я буду вести себя с ними как с равными, то, надеюсь, и они научатся вести себя так же и с другими. Особенно эта ведьма, Грейс Пул…
— Грейс Пул? О ком ты говоришь? — удивилась Летти.
— О слугах, — сказал Кэбот. — О ком же еще?
— Снобы — слуги? — изумилась Летти. — А не Бигглсуорты?
— Я не знаю более справедливых и великодушных людей, чем Бигглсуорты. Слуги, однако, совсем другое дело. Они великолепны в своем снобизме. — Он улыбнулся. — И кстати, о снобизме, — Летти, ты здорово изображаешь знатную даму. Всех одурачила, должен тебе сказать.
— Правда? — спросила довольная Летти.
— О да. У тебя всегда был талант к перевоплощению. Жаль, что ты растратила его на проделки Ника Спаркла… Улыбка исчезла с лица Летти.
— Я думала, мы договорились, что эта тема…
— Полагаю, у меня нет права судить, — перебил ее Кэбот, — но ты была славным ребенком, Летти. Тверда как сталь, но сердце у тебя было доброе,
— У меня и сейчас доброе сердце, — заверила его Летги.
— Тогда ничего не говори слугам о моем прошлом. Я этого не переживу.
— Не скажу, — поклялась Летги и добавила:
— Если ты никому не расскажешь о моей маленькой тайне.
— Этого, — медленно произнес Кэбот, — я не могу обещать. Бигглсуорты заслужили мою благодарность и верность, Летти. Они считают порядочными всех людей. Так что, согласись, я должен защищать их интересы, ведь сами они отказываются защищать себя.
— Ладно, — проговорила Летти, — я не сделаю им ничего плохого.
Было ясно, что она не убедила Кэбота.
— Я верю твоему слову, Летти, но как же Ник Спаркл?
— Клянусь тебе, Ник здесь ни при чем. Совершенно ни при чем, — уверяла она, не решаясь сказать большего. Она хотела подробно объяснить, как порвала с Ником Спарклом, но не оставалось времени. Скоро придут Эглантина и Анжела. Но Летти должна была что-то сказать, чтобы успокоить его. — В Лондоне я попала в затруднительное положение, Сэмми… Кэбот. И пошла на вокзал Сент-Панкрас, хотя у меня было мало денег, да и ехать мне было некуда. Просто надеялась, что-нибудь подвернется. Так и случилось! Пока я сидела там, я увидела, как настоящая леди Агата выбросила билет на поезд. Я и подобрала его.