И, не оглядываясь, Джайр Омсворд помчался в ночь.
 

ГЛАВА 4

 
   Омсвордам уже как-то раз приходилось бежать из Дола под покровом ночи, и черные твари гнались за ними — отсюда и по всем Четырем Землям. Семьдесят лет назад Шиа и Флик точно так же бежали из Тенистого Дола, едва не попавшись в лапы Слуги Черепа — крылатого чудовища, посланца Чародея-Владыки, явившегося, чтобы убить их. Джайр хорошо знал эту историю; им тогда было чуть больше лет, чем теперь ему, и бежали они в Кальхавен, к дворфам. И ничего, добежали. Значит, и он, Джайр Омсворд, тоже на это способен. Он тоже рос в Доле и кое-что знает о том, как выжить в незнакомых краях.
   Джайр был уверен, что доберется туда, куда ему нужно, хотя не успел даже как следует собраться в дорогу. Всего-то у него и было: одежда, что на нем, охотничий нож, с которым не расстанется ни один долинец, да эльфийские камни в кожаном кошельке. Но Джайр не паниковал; только острое чувство тревожного ожидания поселилось в нем. Страх остался позади, там, в темной кухне, где Джайр стоял, вжавшись в тень камина, вдыхал воздух, пропитанный злом, и знал, что в соседней комнате его поджидает черный призрак. Там был настоящий страх. Но теперь он прошел, растворившись во тьме, оставшейся позади, и Джайр снова стал мыслить уверенно и спокойно.
   Он решил, что первым делом ему нужно добраться до Ли. Это займет три дня. Джайр не раз ходил туда прежде и хорошо знал дорогу. Значит, он не заблудится. И потом, в Ли можно будет попросить о помощи, которую не получишь в Тенистом Доле. Ведь Дол всего лишь маленькая деревенька, и ее жителям — вовсе не воинам — ни за что не выстоять против черных странников и их союзников, гномов. Ли же — город, там есть король и войско. А король — отец Рона Ли и большой друг семьи Омсвордов. Джайр расскажет ему, что случилось, убедит послать вооруженные патрули на юг, чтобы найти родителей и предупредить их, что в Доле небезопасно. А потом они все вместе останутся в Ли и будут ждать возвращения Алланона с Брин и Роном. Это самое лучшее, что смог придумать Джайр.
   При этом долинец постарался предусмотреть любую случайность. Вот почему он забрал эльфийские камни. Мало ли в чьи руки могли попасть эльфиниты. Хотя теперь отец, конечно, поймет, что Джайр все это время знал, где тайник.
   Джайр бежал по лесу к краю долины, пытаясь припомнить все, что старый следопыт говорил ему об искусстве путать следы. Они даже играли в такую игру: представляли воображаемую погоню и сбивали ее со следа, восхищая друг друга хитроумными уловками. Следопыт брал опытом, Джайр — безудержной фантазией и изобретательностью. И вот игра стала реальностью, и одной фантазии оказалось уже недостаточно. Здесь требовался весь опыт старика следопыта, и Джайр старался вспомнить как можно больше.
   Прежде всего — время. Чем быстрее он доберется до плоскогорья, тем скорее солдаты Ли выйдут на поиски его родителей. Что бы еще ни случилось, им нельзя возвращаться в Дол. Поэтому у Джайра не было лишнего времени на маскировку своих следов. К тому же он все равно почти ничего не умеет, да и погони может вообще не быть. Хотя нет, гномы и их черный предводитель наверняка постараются догнать его, особенно когда очухается тот гном в погребе и все им расскажет. Но сначала им придется выяснить, в каком именно направлении скрылся он, а это займет какое-то время. Надо воспользоваться уже имеющимся преимуществом.
   Но если они все же выследят его и попытаются схватить, у Джайра еще остается заклятие.
   К полуночи он добрался до восточного склона долины, вскарабкался по каменистому откосу и растворился в сумраке Дальна: ориентируясь по луне и звездам, он пробирался сквозь темные дебри леса, стараясь беречь силы. Джайр уже начал уставать, но твердо решил, что позволит себе передохнуть только после того, как переправится через Раппа-халладрон. А это значит, что ему придется идти до рассвета и переход будет не из легких. Ночью Дальн — и без того небезопасное место — превращался в настоящий лабиринт. Но Джайр был уверен, что не заблудится, ведь ходил же он по Дальну раньше. И ночью тоже. Пристально вглядываясь в густую чащу, юноша уверенно пробирался вперед.
   Время, казалось, застыло. Но вот наконец ночное небо стало светлеть. Джайр едва держался на ногах, тело словно онемело, лицо и руки покрылись ссадинами и синяками. А реки все не было. В первый раз Джайр усомнился: может быть, он что-то рассчитал неправильно и отклонился слишком далеко на север? Солнце взошло прямо впереди. По крайней мере, он не сбился с общего направления — на восток. Тогда где же Раппахалладрон? Стараясь не обращать внимания на усталость и растущее чувство тревоги, Джайр упрямо шел вперед.
   Лишь через час долинец выбрался на берег реки. Стремительный и глубокий Раппахалладрон нес свои воды на юг сквозь сумрачный покой леса. Не могло быть и речи о том, чтобы переправляться сейчас. Нужно как следует отдохнуть, иначе ему не справиться с течением, решил Джайр. Высокие сосны подступали почти к самой воде, долинец забрался в тенистую прохладу их тяжелых ветвей и через мгновение уже спал.
 
 
   Проснулся он на закате, совершенно растерянный и слегка встревоженный. Он даже не сразу сообразил, где он и как здесь оказался. Потом, разобравшись, что уже вечер, принялся корить себя за то, что спал слишком долго. А ведь собирался поспать только до полудня. Потерян целый день; а если за ним гонятся… да, у них было достаточно времени, чтобы добраться до Джайра.
   Он спустился к реке, плеснул в лицо холодной водой, чтобы окончательно проснуться, и отправился на поиски чего-нибудь съедобного. Внезапно Джайр понял, что ничего не ел уже сутки, и пожалел, что вылетел из дому так поспешно, не захватив хотя бы хлеба и сыра. Он попытался найти какие-нибудь ягоды или съедобные корешки и вскоре поймал себя на том, что не столько ищет, сколько думает о возможной погоне. Быть может, он вообще напрасно переживает. Может, за ним никто и не думает гнаться. В конце концов, он-то им зачем? Они ищут Алланона. Гном сам сказал. Может быть, никто и не обратил внимания на то, что исчез юный Омсворд, а Морд и гномы давно ушли из Дола искать друида в другом месте. Если так, получается, Джайр напрасно несся сломя голову по лесам.
   Конечно, если все именно так…
   Ягод уже не было, и Джайру пришлось удовольствоваться корешками и стеблями дикого ревеня. Обед получился довольно жалким, но долинец все равно почувствовал себя намного лучше. И положение не казалось уже таким мрачным. Сам Рон Ли не сделал бы лучше, решил про себя Джайр. Он избавился от того гнома, вытащил эльфийские камни из-под носа черного странника и целой шайки гномов, выбрался из Дола и теперь спокойно идет в Ли. Джайр не отказал себе в удовольствии на мгновение представить, какое лицо будет у Брин, когда он ей расскажет о своих приключениях.
   И тут ему вдруг подумалось — Джайр даже задохнулся при одной только мысли, — еще неизвестно, доведется ли им увидеться снова. Ведь Алланон увел сестру в самое логово того Зла, что проникло в их дом и заставило Джайра бежать из Дола. Он вспомнил, что почувствовал тогда, когда темная тварь была совсем рядом: ужас, невыносимый, всепоглощающий. А там, куда идет Брин, не один черный странник, а много. Очень много. А что есть у нее? Магия друида и песнь желаний. Разве достаточно этого, чтобы одолеть Мордов? А если они ее схватят раньше, чем она доберется до книги?..
   Он отогнал от себя эту мысль. Они такие разные, Джайр и Брин, и все-таки они всегда были очень близки. Джайр любил сестру и не хотел, чтобы с ней что-нибудь случилось. Долинец вновь пожалел, что ему не позволили идти с ней в Анар. Если бы он был рядом…
   Джайр поглядел на запад, туда, где солнце уже опускалось за верхушки деревьев. Сумерки быстро сгущались. Пора в путь. Сначала — на ту сторону реки. Долинец срезал несколько веток и связал их вместе лентами сосновой коры, получился маленький плотик, как раз такой, чтобы поместилась одежда. Джайру вовсе не хотелось идти по ночному лесу, да еще осенью, в мокрой одежде. Он переплывет реку нагишом, а на том берегу снова оденется в сухое.
   С плотиком в руках Джайр спустился к воде и тут вспомнил один из уроков старого следопыта Они как раз говорили о том, как сбить со следа погоню. “Вода скрывает все следы, — как обычно, немного таинственно объявил старик. — Никто не может читать следы на воде, если, конечно, ты не совсем идиот и не вздумаешь топать по глинистой отмели. Но глубокие воды — у-у, лучше и не придумаешь. Река всегда сносит тебя вниз по течению, и если тот, кто гонится за тобой, дойдет по следу до самой воды и поймет, что ты переправился, то ему не составит труда отыскать твой след на другой стороне. Вот почему хитроумный беглец — если, конечно, он хитроумный — по мелководью пройдет вверх по течению, потом спокойненько переплывет и выйдет на том берегу выше места, где он входил на этом. Охотник знает, что тебя снесет вниз по течению, так где, ты думаешь, он станет искать? Ему и в голову не придет подняться выше”.
   Джайру тогда очень понравилась эта уловка, и теперь он решил испробовать ее на практике. Быть может, за ним и нет никакой погони, но, с другой стороны, ни в чем нельзя быть уверенным. До Ли еще два дня пути; если за ним все-таки гонятся, трюк старого следопыта может очень помочь.
   Итак, Джайр скинул сапоги, подхватил их под мышку и зашагал по колено в воде вверх по течению. Несколько сотен ярдов. Вполне достаточно, решил долинец, к тому же в этом месте русло реки сужалось. Он быстро разделся, сложил одежду на плотик и бросился в студеную воду.
   Тут же течение подхватило его и потащило с собой. Джайр не сопротивлялся потоку, плыл вместе с ним, потихоньку подгребая к противоположному берегу, л при этом еще удерживал плотик. Ветки и небольшие коряги, кружась, проносились мимо, очень холодные и шершавые на ощупь, и звуки леса утонули в шуме воды. Солнце скользнуло за горизонт, ночное небо темнело над головой. Дальний берег уже приближался.
   И вот наконец ноги Джайра коснулись илистого дна, и он встал. Холодно. Долинец собрал одежду и отпустил плотик; течение тут же умчало его прочь. Джайр вышел на берег и торопливо оделся. На том берегу лесные деревья стояли размытыми пятнами мрака в дымке сгущающейся ночи.
   И вдруг среди этих пятен мелькнула какая-то тень.
   Джайр замер, пристально вглядываясь в то место, где ему почудилось движение. Ничего. Долинец глубоко вздохнул. Ему показалось — на какую-то долю секунды, — что это был человек.
   Очень медленно и осторожно Джайр отступил под прикрытие деревьев у себя за спиной, не сводя глаз с того берега, ожидая, что движение повторится. Однако все было спокойно. Долинец быстро натянул сапоги, проверил, на месте ли эльфийские камни, потом повернулся и бесшумно скользнул в чащу леса. Скорее всего это просто почудилось, сказал он себе.
   Он шел всю ночь, сверяя направление по звездам и луне, мелькающим в просветах между ветвями. Там, где лес был пореже, Джайр почти бежал, уже не так уверенный, что за ним нет никакой погони. До этого он чувствовал себя почти в безопасности, даже воспоминания о мгновениях ужаса там, рядом с черной тварью, притаившейся в доме, перестали беспокоить долинца. Но теперь одна только мысль о том, что кто-то или что-то крадется по лесу у него за спиной, рождала настоящую панику. Джайр даже взмок, и это холодной осенней ночью!
   Страх обострил все чувства. Юноша то и дело думая о Брин, и почему-то ему представлялось, что она сейчас так же одинока, как и он, — одинока, испугана и за ней кто-то гонится. Если бы только она была рядом, здесь, с ним…
   Небо уже светлело, приближался рассвет, а Джайр еще даже не выбрался из Дальна, и чувство тревоги не покидало его. Он устал, но продолжал идти. И спать особенно не хотелось. В золотистой дымке впереди поднялось солнце, тонкие лучики просочились в серый лес, играя радужными переливами на сухих листьях и изумрудном мхе. Джайр не сразу сообразил, что постоянно оглядывается.
   Прошло еще несколько часов, лес наконец-то расступился, и показались холмистые луга — преддверие плоскогорья, что размытой полосой виднелось на горизонте. Джайр немного расслабился: здесь было гораздо теплее, да и сама земля казалась такой приветливой по сравнению с замкнутым пространством дремучего леса. Долинец начал уже узнавать места. Всего лишь год назад он шел в Ли именно этой дорогой. Тогда они с Роном поселились в его охотничьем домике у самого подножия плоскогорья и дни напролет удили рыбу в туманных озерах. Отсюда до домика ходьбы часа два, но зато там мягкая постель… Все равно нужно где-то переждать до ночи. Мысль о постели оказалась решающей.
   Джайр боролся с усталостью и по-прежнему шел на восток через луга. Очертания гор вырисовывались все яснее. Пару раз юноша оглянулся, но луга оставались пустынными.
   К полудню он добрался до охотничьего домика, сложенного из камней и бревен среди высоких сосен на самой опушке горного леса. Дом стоял на склоне, окнами на луга, но деревья скрывали его.
   Джайр устало поднялся по каменным ступеням, отыскал ключ, который Рон всегда оставлял в трещине между камнями у двери, и только тогда заметил, что замок сломан. Осторожно долинец заглянул внутрь. В домике никого не было.
   Ну конечно же никого, обругал себя Джайр. Глаза слипались. Кому бы тут быть?
   Он закрыл за собой дверь и быстро огляделся. Все по-прежнему: неказистая мебель, полки с припасами и кухонной утварью, бочка с элем, каменный очаг. Джайр прошел по коротенькому коридорчику, ведущему в спальни, остановился у первой же двери, отодвинул защелку, ввалился внутрь и рухнул на широкую, покрытую шкурами кровать.
   Через мгновение он уже спал.
   Когда Джайр проснулся, уже темнело. Сквозь щель в занавесках виднелось густо-синее осеннее небо, все в серебристых прожилках закатного света. И разбудил его какой-то шум, легкое поскрипывание сапог по деревянному полу.
   Еще полусонный, Джайр вскочил с постели, подкрался к двери и осторожно выглянул. В комнате с очагом не было никого, там лишь скопился вечерний полумрак. Джайр моргнул и поглядел повнимательнее. И тут он увидел.
   Входная дверь была открыта.
   Не веря своим глазам, долинец вышел в коридорчик, сонно щурясь.
   — Снова решил прогуляться, мальчик? — раздался за спиной знакомый голос.
   Джайр резко повернулся, но не успел защититься. Что-то тяжелое обрушилось на голову, свет взорвался перед глазами. Он упал на пол и провалился во тьму.
 

ГЛАВА 5

 
   В Каллахорне, там, где Мермидон впадал в Радужное озеро, еще продолжалось лето. Все там было свежо и зелено: луга и леса, холмы и горы. Воды реки и ее многочисленных притоков питали землю и сохраняли влагу. И всегда на рассвете туман поднимался над озером и плыл на север, рассеиваясь, оседая на землю, продлевая лето. Сладкие влажные запахи витали в воздухе, и осень была здесь чужой.
   Брин Омсворд сидела на пригорке и наблюдала, как воды реки вливаются в озеро. Сейчас ей было спокойно и хорошо. Уже близился вечер, солнце, как медный сияющий шар, низко висело над западным горизонтом, бросая алые отблески на серебристые воды. Даже легкий ветерок не нарушал вечернего покоя, и озеро было как зеркало — прозрачное и неподвижное. Там, на востоке, в небе уже разлилась чернота, но над озером яркие разноцветные пятна еще боролись с серым оттенком подступающей ночи, — удивительная радуга, давшая имя озеру, вздымалась сверкающей аркой от берега до берега. Дикие гуси и журавли величаво скользили сквозь бледнеющий свет, и глухое безмолвие вздрагивало от их криков.
   Мысли Брин разбредались. Уже четыре дня, как она едет на восток, куда-то в глубь Анарских лесов. Странно, но она до сих пор почти ничего не знает об этом своем путешествии. Уже четыре дня… Брин чувствовала себя маленькой девочкой, которую мать ведет за руку неизвестно куда, а она лишь слепо доверяет этой ведущей руке. Они поехали сразу на север от Тенистого Дола, через Дальн, потом — на восток по берегу Раппахалладрона, снова на север, затем на восток, огибая Радужное озеро, до этого самого места, где в озеро впадает Мермидон. Но Алланон так ничего и не объяснил.
   Конечно, они с Роном требовали объяснений. Снова и снова они задавали вопросы, но друид оставлял их без внимания. “Потом, — только и сказал он. — Все ответы — потом. А пока идите за мной”. И они шли, настороженные и недоверчивые, — все-таки шли, говоря себе, что добьются ответов и объяснений прежде, чем вступят в Восточную Землю.
   Впрочем, Брин уже и не надеялась, что им удастся вызвать друида на откровенность. Замкнутый и таинственный, он держался особняком. Днем он всегда скакал впереди, и было ясно, что он предпочитает одиночество. А по ночам, когда они разбивали лагерь, Алланон удалялся куда-то во мрак. Они ни разу не видели, чтобы он ел или спал. Казалось, он специально подчеркивает разницу между ними и отдаляется все больше. Но он наблюдал за ними, как ястреб за своей добычей, не давая ни побыть одним, ни сбиться с пути.
   До сих пор, поправила себя Брин. Сегодня вечером Алланон неожиданно их оставил. Они разбили лагерь на этом пригорке, а потом друид отправился в лес, подступающий к реке, и пропал. Без единого слова. Не веря своим глазам, Брин и Рон смотрели, как он уходил. В конце концов, когда стало ясно, что он действительно ушел и оставил их здесь, Брин и Рон рассудили, что им нечего за него волноваться, и занялись приготовлением ужина. Уже три дня они питались исключительно рыбой, сначала — выловленной в Раппахалла-дроне, потом — в Радужном озере. Вполне достаточно, чтобы рыба надоела обоим. Поэтому, захватив лук и стрелы (любимое оружие Мениона Ли), Рон отправился на поиски чего-нибудь новенького.
   Брин за пару минут собрала хворост для костра, а потом уселась здесь, на пригорке, и окунулась в вечерний покой.
   Алланон! Неразрешимая тайна. Вопрос без ответа. Хранитель земли, друг и защитник народов, борец со Злом. И все-таки разве настоящий друг может использовать тебя так, как это делает Алланон? И отчего вдруг такая секретность, ведь он ничего не рассказывает об истинных причинах своих действий? Иногда он казался таким же врагом, злодеем и разрушителем, как и те, против кого он сражается.
   Друид сам поведал отцу историю древнего мира, откуда и пришло колдовство вместе с теми, кто им владел. Сила черной или белой магии зависела от могущества, мудрости и намерений тех существ, которые обращались к ней. Вот, например, в чем была истинная разница между Алланоном и Чародеем-Владыкой в их борьбе за обладание Мечом Шанна-ры? В том, что одного из них сила сломила, а другой устоял?
   Быть может. А может, и нет. Папа бы не согласился. Брин знала, что он бы сказал: “Сила разрушила не одного лишь Властелина Тьмы, но и друида тоже, только по-иному. Ведь и Алланон не свободен: сила, которой он владеет, определяет его действия, образ его жизни. Пусть у него есть чувство долга и цели его менее эгоистичны, он все равно такая же жертва”. И действительно, что-то в Алланоне было такое странно печальное, несмотря на его суровый, почти зловещий облик. Друид будто бы излучал печаль, и даже Брин иногда поддавалась ей. Отец, она знала, этого никогда не чувствовал. Почему же она сама так остро воспринимает это?
   — А вот и я!
   Вздрогнув, Брин повернулась. Но это был всего лишь Рон. Он уже вернулся в лагерь, разбитый в сосновой роще у подножия пригорка. Брин встала и направилась вниз.
   — Вижу, друид еще не вернулся, — сказал горец, когда она подошла к нему. Он снял с плеча пару куропаток, связанных ножками вместе, и бросил их на землю. — Возможно, нам повезет и он вообще не вернется.
   Брин пристально посмотрела на него.
   — Повезет? А если как раз наоборот? Рон пожал плечами:
   — Как посмотреть.
   — А как смотришь ты, Рон?
   Он нахмурился:
   — Ну ладно. Я ему не доверяю.
   — А почему?
   — А потому. Ведь он претендует на что? Он у нас кто? Защитник от Чародея-Владыки и Слуг Черепа; защитник от демонов, что вырвались из древнего волшебного мира; и теперь еще — защитник от Мордов. Но каждый раз, заметь, не без помощи Омсвордов и их друзей. Я тоже знаю все эти истории, Брин. Каждый раз одно и то же. Неожиданно он появляется, чтобы поведать, что народам Четырех Земель опять грозит опасность и положить ей конец может лишь кто-то из Омсвордов. Наследники дома Шаннары, владеющие магией эльфов, — Омсворды. Сначала Меч Шаннары, потом эльфийские камни, и вот теперь заклятие. И каждый раз все оказывается не таким, каким оно представлялось.
   Брин медленно покачала головой:
   — Не понимаю, о чем ты, Рон?
   — Я о том, что друид каждый раз возникает ниоткуда и каждый раз с какой-то историей. И при этом ему нужна помощь: Шиа или Вила Омсвордов, теперь вот твоя, — и все повторяется. Он раскрывает лишь малую часть истины. Говорит только то, что сам считает нужным сказать. И утаивает остальное. Никогда не скажет всей правды. Нет, я ему не доверяю. Он просто играет жизнями других!
   — И думаешь, нами играет тоже? Рон глубоко вздохнул:
   — А ты сама?
   Прежде чем ответить, Брин долго молчала.
   — Я не знаю.
   — Значит, и ты ему не доверяешь?
   — Я этого не говорила.
   Горец внимательно посмотрел на нее, потом медленно опустился на землю и вытянул ноги перед собой.
   — И все-таки, Брин, ты ему доверяешь или нет? Она тоже села.
   — Я пока не решила.
   — Тогда какого же дьявола ты тут делаешь? Брин улыбнулась его вспышке:
   — Я пошла, потому что нужна ему, — в это я точно верю. Что касается остального — не знаю. Конечно, он что-то скрывает. И я выясню что. Сама.
   — Если сможешь.
   — Придумаю что-нибудь.
   — Это слишком опасно, — сухо сказал Рон. Брин улыбнулась, встала и перебралась поближе к горцу. Она легонько чмокнула его в лоб.
   — Вот поэтому ты мне и нужен, Рон Ли. Ты меня защитишь. Ведь ты для этого и пошел, правда?
   Он покраснел и пробурчал что-то нечленораздельное.
   Брин невольно рассмеялась:
   — Давай мы попозже поговорим, ладно? А пока разберемся с этими куропатками. Я умираю хочу есть.
   Пока Рон ощипывал куропаток, Брин развела костер. У них еще был сыр и эль, так что ужин удался на славу. Они поднялись на пригорок и ели там в полном молчании, любуясь черным небом, луной и звездами, что мерцали над головой и дрожали серебряным светом в водах озера.
   Ночь опустилась на землю, ужин был съеден, но Алланон так и не появился.
   — Брин, ты вот сказала, что я пошел, чтобы тебя защищать, — сказал Рон, когда они вернулись к костру. Она кивнула. — Да, именно так: я пошел, чтобы тебя защищать. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Ты ведь знаешь.
   Он смутился, а Брин в темноте улыбнулась.
   — Да, я знаю.
   — Вот. — Он нервно заерзал, теребя пальцами потертые ножны. — Но есть еще одна причина. Думаю, ты поймешь. Я пошел еще, чтобы кое-что себе доказать. — Он снова смутился и замолчал, подбирая слова. — Я принц Ли, но это всего лишь титул. Я родился принцем, как и все мои братья. Но я — самый младший. И этот меч, Брин. — Он прижал к себе ножны. — На самом деле ведь он не мой. Это меч моего прадеда, Мениона Ли. Он его брал с собой на поиски Меча Шаннары… А я ношу этот меч и лук тоже, потому что это оружие Мениона Ли, и хочу быть как он. Но я не он. Я не такой.
   — Откуда ты знаешь? — быстро вставила Брин.
   — В этом-то все и дело, — продолжал горец. — Я не сделал еще ничего… ну чтобы узнать, кто я. И это — одна из причин, почему я пошел. Я хочу знать. Именно так Менион Ли узнал, какой он, — пошел на поиски как защитник Шиа Омсворда. Вдруг у меня тоже получится.
   Брин улыбнулась:
   — А почему бы и нет? И я рада, что ты мне сказал. — Она помолчала. — Я тоже открою тебе секрет. И я пошла потому же. Я тоже хочу кое-что себе доказать. Не знаю, смогу ли я сделать то, что хочет от меня Алланон, не знаю, хватит ли у меня сил. Я родилась с песнью желаний, но никогда не знала для чего. Я всегда верила: должна быть какая-то причина, ведь просто так магическая сила не дается. Быть может, теперь я узнаю причину. — Она положила руку ему на запястье. — Видишь, мы очень с тобой похожи, Рон Ли.
   Они еще поговорили, но усталость брала свое, и ночные тени навевали сон. Под конец разговор сам собой оборвался, и они стали готовиться ко сну. Свежая и прохладная осенняя ночь укрыла их покоем и тишиной. Рон и Брин улеглись у догорающего костра, поплотней завернувшись в одеяла.
   И через пару мгновений они уже спали.
   И не видели, что за пределами света костра, под высокими соснами, стоит кто-то высокий, закутанный в черный плащ.
   Когда на следующее утро они проснулись, Алланон был уже здесь. Он сидел на бревне в нескольких ярдах от них, тихий и неподвижный, как призрак в серой дымке рассвета. Он молча смотрел, как они встали, умылись и торопливо позавтракали. Ни слова не сказал он о том, где был. Не раз Брин и Рон недвусмысленно поглядывали в его сторону, но друид, казалось, не замечал их испытующих взглядов. И только когда они собрались и привели коней, чтобы седлать их, Алланон наконец поднялся и подошел к своим спутникам.
   — Планы меняются, — объявил друид. Брин и Рон только молча смотрели на него. — Мы не идем на восток. Мы идем на север, к Зубам Дракона.
   — К Зубам Дракона? — напряженно спросил Рон. — Но зачем?
   — Затем, что так нужно.
   — Нужно кому? — огрызнулся горец.