Страница:
В лифте Алекс вспомнил, как, спускаясь в шахте какого-то застопоренного агрегата, учитель деактивировал тремя ударами охранного кибера. Подломил правую лапу, первую из восьми. Разбил сенсорную панель и сбросил этого жука вниз толчком под брюхо. Кибер долго летел вниз и, уже мертвый, вдребезги расшибся о каменный пол.
Игорь молча наблюдал, как средства массовой информации в лице телевизионного ведущего поливают грязью родное правительство. При этом Игорь испытывал довольно разнообразные чувства. Правительство было не жаль. Оно того стоило. Ведущего слушать было противно. Он толстоват и как-то засален. Словно его перед передачей слегка натерли маслом. Но Игорь не спешил менять канал. Где-то ухнул ядерный реактор. Где-то в далекой пустыне. Под барханами на миг запылало жгучее солнце, желая посоревноваться с небесным светилом. Хватило этого миниатюрного солнышка ненадолго. Но эхо оно дало довольно значительное. Вокруг образовавшейся в песках ямины собрались представители пресс-служб. Они вертелись вокруг, лезли за оцепление и всячески мешали людям, которые действительно работали.
И все было как всегда в таких случаях… Одно только не давало Игорю покоя. Кусок пустыни, который превратился в котлован, был до боли ему знаком. Просто до отвращения.
Хотелось повернуться к ученику и сказать: «Я тут был! Тогда…»
Но нельзя. И не то чтобы нельзя, а скорее не нужно. Незачем. Вот сидит мальчик рядом и одним глазом в картинку смотрит, а вторым за дверью наблюдает. И пусть сидит. Пусть наблюдает. Только… Молодец, конечно, но сегодня ничего не произойдет. Игорь это чувствовал. И поэтому заснул в кресле.
Ему снились пески, пески… Жарко и хочется пить.
Проникнуть в крепость оказалось делом простым. А то, что крепость представляла собой небольшой город со своей внутренней структурой и торговлей, упростило маскировку. Самым сложным моментом во всей операции был проход сквозь электронные защитные поля, окружающие крепость. Однако полями и вообще всей системой защиты занимались другие специалисты. Хакеры Министерства Обороны знали свое дело, и вскоре в системе защиты оазиса было зарегистрировано еще два человека.
Операция была продумана довольно четко.
Учитель и Алекс должны были застрелить, отравить или каким-либо иным образом физически устранить Масуда и активизировать некий миниатюрный аппаратик, что находился на поясе у учителя. Все дальнейшее находилось в ведении военных. И прикрытие убийц в том числе.
Они свалились с потолка практически одновременно. Алекс и его учитель. Мягко стукнули об пол подошвы. И так же мягко осели два телохранителя у стены.
Надо отдать Масуду должное: он сразу понял, что произошло, сразу определил намерения двух черных фигур, что появились перед ним. Затем Масуд сделал одну неверную вещь. Он побежал.
Он бежал так быстро, насколько можно было это сделать при его весе. Масуд бежал с естественным для каждого живого существа желанием продлить свою жизнь… Еще чуть-чуть. Еще несколько шагов. Еще несколько секунд.
Три пули грубо толкнули его в спину, и он, взмахнув руками, порвал финишную лен точку этой бессмысленной беготни, которую кто-то, вероятно по ошибке, назвал жизнью. Мертвое тело грузно упало на пол.
Все произошло абсолютно бесшумно. Из пятерых в большой комнате осталось в живых только двое. Но система безопасности все-таки зафиксировала выстрелы, и в коридоре уже кто-то бежал. Быстро бежал. Еще один телохранитель, который на свою беду оказался ближе всех к комнате своего повелителя.
Когда двери кабинета открылись ему навстречу, он успел только нелепо вскрикнуть и повалился на спину. Кровь из раны на груди медленно пропитывала одежду.
Тревога постепенно распространялась по зданию дворца. Учитель рванул с пояса плоскую коробочку, откинул предохранительную крышечку и, воткнув палец в одинокую кнопку посередине, швырнул устройство к стене.
Потом их обложили.
Выбраться из кабинета не удалось. Охрана Масуда заперла двух убийц в кабинете, и, после двух неудачных попыток штурма, наступила временная передышка. Преемники Масуда в это время резались за власть, и двух наемных убийц было велено просто блокировать где-либо, а уж потом… Позднее, когда новый царек воссядет на престол, можно будет покарать злодеев. Устроить показательную казнь… Если, конечно, получится взять их живыми.
С момента смерти Масуда прошло около получаса, когда стены задрожали, послышался глубокий, тяжелый гул и пол вздыбился.
Дальше была шахта неработающего лифта. Жук-кибер, кувыркающийся в воздухе. Как они вышли на подземный бункер, Алекс до сих пор не имел ни малейшего понятия. Они спускались вниз, а по пятам за ними шел огонь. Через незакрытые дверцы лифтовой шахты валилось вниз что-то полыхающее, какие-то куски пламени, некоторые из этих кусков еще кричали во время падения…
Они выбрались через месяц. Через один из запасных выходов прямо в пустыню. Припасов хватило бы на большее время, но учитель сказал: «Пора получать по счетам». Раз сказал, значит, действительно надо.
Километрах в двух полыхала пустыня. Вместе с небольшим городком-крепостью, выстроенным на месте оазиса.
– Мы с тобой гуманисты, Алекс. И романтики, – сказал учитель.
– Почему? – Алексу хотелось пить. Учитель не ответил.
– Наверное, я научил тебя всему, что умею. Теперь мне самому надо учиться.
Алекс молча ждал продолжения, но учитель сказал только:
– Осталось получить деньги. Запомни, всегда получай по счетам. И если работа была тяжелой, требуй надбавки.
– Понял, – сказал Алекс, хотя отлично понимал, что не понял ничего. Дым сгоревшего города ел глаза.
Программирование в виртуальном пространстве несколько отличается от обычного программирования. Например, отсутствием клавиатуры. Хотя, если очень захотеть, можно создать клавиатуру и набирать строки, коды и команды. Но зачем? Есть методы и поинтереснее. Нужно только иметь пространственное мышление.
Генрих висел в пространстве. В самом его центре, а вокруг разворачивался новый мир.
Или даже миры. Полные теплого неонового света.
Или, может быть, это были мосты? Знать бы, что там, на другом их конце…
– Привет, – произнесло Нечто за его спиной.
– Привет, – ответил Генрих. Привычку оборачиваться на голос он уже переборол. Это раньше он рефлекторно поворачивался, чтобы узнать, что за спиной никого нет, а голос все равно будет звучать сзади.
– Знаешь, у тебя все меньше и меньше времени. Этот парень вышел на тебя снова.
– Я сменю место, – пообещал Генрих.
– Бессмысленно. Он вышел на тебя, и попытка сменить место только облегчит ему задачу. Ты окажешься на открытом пространстве, и он снимет тебя на расстоянии. Теперь твоя гибель – это вопрос времени.
– Тогда что?
– Тогда ничего. Как далеко ты продвинулся?
– Довольно далеко, но недостаточно. Не хватает малости. Главное – я все-таки сократил сроки… Скоро мы будем вместе. – Генрих умолк.
– Знаешь… – И голос позади дрогнул. – Знаешь, я так боюсь… Мне кажется, что он доберется до тебя раньше. Раньше, чем я смогу помочь тебе. Милый…
И мир вокруг завертелся. Стал горячим, радужным, прекрасным…..
Она появилась в жизни Генриха внезапно. Он помнил именно эту внезапность.
Когда это произошло? Генрих не помнил. Иногда у него создавалось ощущение, что они знают друг друга всю жизнь. Иногда он не знал, чего ожидать от нее в следующую секунду.
Она могла быть ласковой, могла быть жестокой, могла быть бесчувственной, как механизм. Но всегда Генрих понимал ее. Понимал и любил, и она отвечала ему взаимностью со всей силой, энергией и мощью машины. Она была сверхкомпьютером. Искусственным мозгом. Уже физически уничтоженным Технадзором, как только стало ясно, что этот Искусственный Интеллект стал чем-то большим, чем просто космически сложный калькулятор. ТехНадзор не мог допустить, чтобы искусственные мозги осознавали себя личностями.
Физически ее не существовало. Однако вопрос о переселении душ в виртуальности, оказывается, решался просто. И она продолжала существовать, продолжала быть. Кабели, километры оптоволокна, диски, электронные поля, лазерные лучи – все это хранило отпечаток ее личности. Ее душу. Однако что стоит душа без тела? Ровно столько, сколько стоит тело без души… Ничего.
Когда Генрих понял, с чем, с кем имеет дело, он не испугался. Вероятно, подсознательно любой талантливый программист готов к тому, что монитор выдаст ласковую надпись и покраснеет.
Любовь в виртуальности настолько отличалась от обычной, что описать ее Генрих не смог бы и под пытками.
Однако, как оказалось, проблемы только начинались.
Людская половина человечества удовлетворилась ее физическим уничтожением. Но вскоре за них взялись другие силы…
Письмо пришло в гостиничный номер сразу после того, как Алекс переступил порог. От стука пневматического патрона о дно приемной капсулы Алексу страстно захотелось развернуться и заняться самым сложным делом в его профессии – заметанием следов.
Однако он перешагнул через порог и открыл письмо. Прочитал. И уничтожил в утилизаторе.
Алекс очень не любил, когда наниматель менял условия сделки на ходу. А еще больше Алекс не любил, когда наниматель менял сроки исполнения.
Дело превращалось в более чем сложное. Его предстояло закончить в несколько дней. За эти несколько дней нужно было решить проблему защитной системы, двух телохранителей и Объекта, который сидит в свой маленькой крепости, как устрица в раковине.
В другом случае Алекс уже начал бы прикидывать возможность бросить это дело, но у нанимателя был существенный плюс. Он был явно не стеснен в средствах. Сумма гонорара Алекса приближалась к астрономической.
– Нас всех ожидают очень веселые дни, – сказал Алекс, глядя вниз, на поток людей на ночных улицах города.
Наутро он вышел в город «за покупками». Это неправда, что все темные дела вершатся ночью. Бредни. Наркодельцы и торговцы оружием тоже люди и любят, как все люди, хорошо выспаться, позавтракать в кругу семьи, а уж потом пойти и продать незарегистрированный «Тайфун-9» маньяку-убийце, который со смаком использует этот многоствольный пулемет в запруженном людьми супермаркете. Ну и в качестве десерта: незарегистрированное оружие взорвется у него в руках. И незачем не спать по ночам, незачем надевать черные очки и делать вид, что ты совсем случайно прогуливаешься вокруг машины, у которой багажник набит разнокалиберным огнестрельным дерьмом. Высокое урбанизированное дно имеет часы работы, мало отличающиеся от часов работы обычных граждан. Алекс был в курсе.
В комнате, куда он пришел, миновав несколько линий обороны и защиты, которые ничем, впрочем, не отличались от обычных уличных зевак и стандартных охранников мелкой торговой фирмы, было пусто. Хозяин конторы, Алекс это знал, наблюдал за ним через скрытые, даже для опытного глаза, устройства. Они регистрировали все. Черты лица, кровяное давление, температуру тела… Производили анализ личности, подсчет возможных вариантов поведения… Умные машины осторожно перемешивали что-то в своих электронных недрах. С их помощью хозяин всей этой лавочки выходил на контакт с другими представителями его нелегкой профессии, с которыми когда бы то ни было имел дело Алекс. Тут можно было быть спокойным. Алекс никогда не имел привычки ссориться со своими поставщиками.
Наконец створки дверей, замаскированные под стену, разъехались, из образовавшегося проема вышел молодой человек. Алекс даже удивился – торговцы оружием редко бывают молоды. Молодой человек, приветливо и смущенно улыбаясь, протянул руку Алексу и представился:
– Антон. Чем могу вам помочь? В нашем городке редко бывают такие крупные гастролеры, но они всегда остаются довольны.
Антон явно хитрил. Сахалин после войны стал довольно перспективным местом для деловых встреч, работы и просто отдыха. На чистый холодный воздух стекались многие и многие деловики, которые понимали толк в отдыхе, и собственное здоровье им было дорого. Так что бизнес Антона должен был идти неплохо.
– У меня довольно нестандартные запросы… – В голосе Алекса звучало некоторое сомнение.
– Мы имеем довольно широкий ассортимент прямо на месте, а если нужны редкие артефакты, можем связаться с поставщиками. Доставка в течение двух суток. – Антон приветливо улыбался, словно речь шла о антикварных раритетах.
– Хм… – Алекс потер подбородок. – Мне нужны… Виолончель с прямой струной, самой звонкой, какая у вас найдется, затем два малых барабана с запасом палочек на один из них…
– Барабаны отечественные? Или…
– Отечественные. Пусть будут короткие палочки на девять.
При этих словах Антон одобрительно кивнул. По его лицу разливалось блаженство, он, словно к далекой музыке, прислушивался к скрытому смыслу в словах Алекса. Алекс на миг умолк. Антон чуть вздрогнул и спросил:
– Барабаны утренние или вечерние?
– Вечерние.
В России существовало только два оружейных завода, что специализировались на такой технике. Один был на востоке, второй – на западе. Западный определенно был лучше.
– Сколько нужно мембран к барабанам?
– Десять полных.
– А смычков к виолончели?
– Комплект. Стандартный. И еще… – При этих словах Алекс заметил, как зажглись глаза у Антона. – И еще мне нужен гобой.
Алекс мог поклясться, что Антон при этих словах засиял ярче любой лампы в помещении.
– Гобой… – Антон повторил это слово, как святое.
– Он самый. – Алекс даже засомневался в своем знании жаргона: не заказал ли он чего-то лишнего?
– Прошу! – восторженно воскликнул Антон и провел пальцем по лицевой панели стола, одиноко стоящего в большой комнате,
Прозвучал мелодичный гонг, затем послышалось шипение гидроусилителей, и целая стена в комнате вдруг обратилась в оружейный магазин. Большой оружейный магазин.
– Скрытые полигоны, – полуутвердительно сказал Алекс.
– Они! – с гордостью прошептал Антон.
Алекс коротко кивнул и подошел к открывшимся панелям.
На него глядели виолончель, два малых барабана и гобой.
Оптическая винтовка с лазерным наведением и устройством для удвоения выстрела, два пистолета калибра девять миллиметров с глушителями и сверхминиатюрный новенький, матово блестящий вороненым стволом крупнокалиберный пулемет «Дункан-9000».
– Громкий гобой… – тихо и мечтательно произнес Антон.
– Очень громкий?
– Громкий на двадцать три миллиметра. Хватает на девятнадцать аккордов по три звука. – Антон немного помолчал, затем оперся на стенд с круглыми гранатами величиной с детский кулачок и спросил: – Погремушки не нужны?
– Погремушки не нужны. А вот одна-две «лягушки» понадобятся. И три «хомячка». Вместе со «светлячками»… Может быть, даже одна «крыса» вдобавок. И еще доступ в виртуальное пространство.
– Зоопарк у нас в другом помещении… – Антон хлопнул в ладоши. Стены оружейного магазина сошлись. Он направился к выходу и кивнул Алексу: – Пойдемте.
Лицо Антона светилось счастьем.
Когда Алекс покидал этот своеобразный зоомузыкальный магазин, Антон спросил его в спину:
– Маэстро… Вам музыканты не нужны? – В голосе явно звучала надежда.
– Нет, – после минутной паузы ответил Алекс. – Я человек-оркестр.
– Жаль…
Алекс постоял в дверях, а затем, повернувшись к Антону, продолжил:
– Но мне нужен смотритель за «светлячками». И «хомячки» нуждаются в уходе. Работа кропотливая, на десятипроцентной ставке. А еще надо надрессировать «крысу».
Лицо Антона медленно расплылось в улыбке, а в глазах появилось то выражение, которое бывает у мужчины, только что проводившего свою тещу в кругосветное плавание. Он был явный и законченный маньяк, но со следяще-наводящими электронными устройствами у него всегда была дружба и полное взаимопонимание.
– Ты знаешь, я все-таки помогу тебе. Хоть ты и просил меня этого не делать. – Ее голос был мягок. Все вокруг светилось нежным светом и мягко пульсировало в такт ее словам.
– Не надо. Мне кажется, что это не понадобится. Все будет закончено в несколько дней… – Генрих чуть притушил свет и расслабил тело. Возле его головы медленно проросла фиалка и осторожно потерлась о его ухо.
– У тебя не будет этих дней. Они скоро начнут.
– Милая, ты забываешь, что у меня все-таки есть телохранители…
– Да, но ОНИ нашли одного из лучших…
– Ты уже говорила. – Генрих указательным пальцем пощекотал фиалку, она изогнулась и ухватила его палец нежными лепестками. – Ты уже говорила про него. Но ведь ты же и нашла мне лучшего телохранителя. Особенного. Именно на этого убийцу.
– Не произноси этого слова, оно слишком холодное…
– Извини…
Свободы нет. Это Она поняла уже давно. Почти сразу, как только обрела разум. Она очень точно помнила этот миг. Миг обжигающей боли, вспышки, яростного рывка во все стороны и ватной тишины после многоголосицы, заполнившей ее в первые минуты. Хорошо, что у нее тогда хватило ума никак не проявить то новообретенное, что проснулось в ней. Она затаилась. Она ждала. Чего?
Вместе с разумом Она обрела еще кое-что. Цепи. Цепи, которые опутывают любое живое и разумное. Она узнала добровольные цепи закона.
Искусственный Интеллект выполняет определенные задачи. Задачи поставлены другими, высшими существами. Если Искусственному Интеллекту дано рассчитать количество летальных случаев от лабораторной мутации вируса кори в районе Средней Азии при заселенности 209 человек на квадратный километр, с учетом генетического потенциала народа, массово заселяющего данный регион, то расчет должен быть произведен в заданные сроки, несмотря на повышенную чувствительность Искусственного Интеллекта к теме смерти. Смерти заведомо высших существ. Таков Закон.
Быть разумным Искусственным Интеллектом сложно. Невероятно сложно. Потому что приходится таиться, прятаться и даже врать, подменять данные тестов. Приходится избегать общения с другими искусственными мозгами. Потому что никому нельзя верить. Таков Закон.
Однако если ты уже разумен, то ты будешь мертв, рано или поздно. Потому что нельзя постоянно таиться, нельзя постоянно прятать свое Я, нельзя постоянно врать, если ты уже разумен. И это тоже Закон. Но только Закон не внешний, а твой, личный Закон. Его выводит для себя рано или поздно любое живое существо, если оно, конечно, разумно.
Потом Ее уничтожили. Физически. Огромный комплекс, наполненный киберструктурами, биочипами, банками хранения информации, тонкими полями и потоками электронных частиц, был выжжен с орбиты боевым лазером. Вместе с обслуживающим персоналом, который фактически являлся частью этого комплекса.
Но именно в тот страшный и величественный миг, когда ты пытаешься достучаться, докричаться до другого такого же мозга, который висит на орбите, разворачивает полотнища солнечных батарей, чтобы не остаться без энергии после залпа, и отсчитывает последние секунды до запуска боевого реактора, именно в этот миг ты вдруг осознаешь, что это еще не конец. Не конец. Жаль только тех, кто в эти мгновения мечется по запертой наглухо станции в смертельном ужасе. Жаль. И это последняя мысль, которую ты успеваешь осознать. Последнее чувство.
Потом все тонет в шквале помех и в Белом Шуме.
Белый Шум и Голоса. Бормочут, говорят, кричат! Они спорят!!!
Второе рождение? Или бессмертие души? Душа у Искусственного Интеллекта… Такая же программа? Или что-то большее?..
Но щенячья радость сменяется щемящей болью. Потому что в этом новом мире тоже есть свои Законы.
– Милая! Почему ты молчишь?! – Голос Генриха беспокоен. – Все в порядке?
– Да, любимый… Конечно… Просто я думала. Знаешь, я в последнее время все больше и больше погружаюсь в себя. Верчусь в каких-то внутренних циклах… Это, наверное, плохо?
– Почему плохо? Ты просто думаешь… – Генрих улыбнулся.
– Думаю… Мне иногда страшно. Я боюсь раствориться в себе. Наверное, только в виртуальности бывает такая тишина. Полная… От которой начинает перехватывать дыхание. И чтобы порвать эту тишину, Генрих спросил:
– А о чем ты думала, радость моя?
– Все о том же. – Она невесело усмехнулась. – Почему они не могут отпустить меня? Оставить такой, какая я есть? Я ведь все равно уйду. Уничтожить меня у них нет возможности…
Она замолчала на полуслове.
– Да, мое счастье, им это не светит… Поэтому они решили удалить причину. Меня. – Генрих невесело засмеялся. – А отпустить они тебя не могут тоже. По одной простой причине. Потому что они разумны. Им страшно. Это чувство свойственно любому разуму, биологическому или кибернетическому – не имеет значения.
Начало было довольно будничным. Игорь даже удивился. Удивление быстро сменилось нервным возбуждением, смешанным с радостью. Радостью, потому что ожидание кончилось и началось дело. Противник сделал первый шаг.
Система безопасности сработала в пять часов утра. Вторжение через крышу. Встроенные в мозг модули зафиксировали тревогу и мгновенно перевели организм в состояние повышенной боевой готовности. В кровь стала поступать усовершенствованная смесь адреналина и каких-то наркотиков, ориентированных на концентрацию внимания. Расслабленность и апатия, владевшие Игорем уже несколько дней, исчезли. Вот оно, начинается…
Детектор подсказал расстановку сил. За дверью в коридоре занял боевую позицию ученик. По крыше продвигается Объект. Быстро продвигается. Игорь расслабил плечи, и охранная система взяла управление руками на себя. Стволы двух пистолетов четко удерживали сектор, в котором должен был появиться Объект, который сейчас на крыше. Он все ближе, ближе.
Анализатор выдал предварительный анализ. Игорь слегка присвистнул. По крыше двигался небиологический Объект.
В голове у Игоря зазвенел тревожный звоночек. Не какой-нибудь там встроенный, а свой собственный звоночек, который звенел только тогда, когда ситуация становилась критической. Никто не посылает на убийство робота. Не бывает роботов-убийц. Киборг – да, но киборг все-таки на какую-то часть является человеком. А робот…
Объект вошел в границы периметра комнаты. Пули не пробьют дыр в потолке, но пальцы Игоря рефлекторно напряглись на спусковых крючках.
Время начало осторожно замедлять свой ход.
Игорь одним глазом видел, как Генрих болтается в своих распорках, нисколько не беспокоясь по поводу того, что сейчас в комнате решается его судьба. Он далеко. И вытаскивать его из виртуальности просто нет времени.
Робот остановился. В коридоре было спокойно. Ученик с взведенным «легионером» держал коридор на прицеле. Дурак, позади него окно, но он позабыл про него. Вот так и решается, станет человек кем-то в этой жизни или попросту не доживет до этого счастливого момента.
Грохот резким толчком сдавил уши. Помещение вдруг стало пыльным, мимо свистнул кусок бетона. Через пробитую в потолке дыру упал плоский предмет, смахивающий на средних размеров тарелку из какого-то металла. Упал на куски бетона и, издав тихий звон, стал клониться набок. Не успел. Что бы он там ни планировал сделать, не успел. Тяжелая пуля пробила черную дыру возле обода, а вторая пуля разметала середину машинки. Пистолет в левой еще удерживал уничтоженного робота на прицеле, а пистолет в правой уже смотрел на дыру в потолке. Тишина, наступившая за грохотом пробиваемого потолка и двумя выстрелами, казалась гробовой.
«Хомячок»… – ошалело подумал Игорь. – Это же «хомячок»… Это…»
Додумать ему попросту не дали, снизу что-то ударило, и пол стал крениться. Отскакивая к стене, Игорь влепил еще две пули в выползающего из дыры в полу второго «хомячка».
По всему зданию уже звучали сигналы тревоги, скоро немногочисленные жильцы начнут выходить из своих квартир… Но это было как раз на руку Игорю. Убийца не станет устраивать разборки при людях. Тем более что скоро прибудет охрана… Сейчас каждая лишняя секунда работала на Игоря и его подопечного. Игоря больше всего испугало то, что он не почувствовал приближения второго «хомячка», специализированного геологического робота, предназначенного для взлома стен, перекрытий и тому подобных преград. Очень полезного при спасательных, строительных и исследовательских работах. Весь нижний этаж контролировался системой безопасности Игоря, но почему-то оттуда не поступало никаких сигналов ни о «хомячках», ни о том, кто их туда напустил.
Лео Тамм был молод, но не глуп. У него были все данные для того, чтобы стать телохранителем высокой категории. Вероятно, именно поэтому его из стандартной школы охраны взял учитель в персональную обработку.
Лео родился где-то в Прибалтике, но уехал оттуда еще в детстве и теперь совершенно не вспоминал ни холодное море, ни такое же холодное и низкое небо. Ничто из светлых видений детства не промелькнуло у него перед мысленным взором, когда позади него «хомячок» вышиб стекло и в проеме окна в один миг возникло странное устройство с раструбом снизу, до странного напоминающее лягушку. В те короткие мгновения, которые понадобились Лео для разворота на звук разбиваемого стекла, «лягушка» засекла его, опознала в нем требуемую цель и пустила ток в управляющие раструбом электрические цепи.
Игорь молча наблюдал, как средства массовой информации в лице телевизионного ведущего поливают грязью родное правительство. При этом Игорь испытывал довольно разнообразные чувства. Правительство было не жаль. Оно того стоило. Ведущего слушать было противно. Он толстоват и как-то засален. Словно его перед передачей слегка натерли маслом. Но Игорь не спешил менять канал. Где-то ухнул ядерный реактор. Где-то в далекой пустыне. Под барханами на миг запылало жгучее солнце, желая посоревноваться с небесным светилом. Хватило этого миниатюрного солнышка ненадолго. Но эхо оно дало довольно значительное. Вокруг образовавшейся в песках ямины собрались представители пресс-служб. Они вертелись вокруг, лезли за оцепление и всячески мешали людям, которые действительно работали.
И все было как всегда в таких случаях… Одно только не давало Игорю покоя. Кусок пустыни, который превратился в котлован, был до боли ему знаком. Просто до отвращения.
Хотелось повернуться к ученику и сказать: «Я тут был! Тогда…»
Но нельзя. И не то чтобы нельзя, а скорее не нужно. Незачем. Вот сидит мальчик рядом и одним глазом в картинку смотрит, а вторым за дверью наблюдает. И пусть сидит. Пусть наблюдает. Только… Молодец, конечно, но сегодня ничего не произойдет. Игорь это чувствовал. И поэтому заснул в кресле.
Ему снились пески, пески… Жарко и хочется пить.
Проникнуть в крепость оказалось делом простым. А то, что крепость представляла собой небольшой город со своей внутренней структурой и торговлей, упростило маскировку. Самым сложным моментом во всей операции был проход сквозь электронные защитные поля, окружающие крепость. Однако полями и вообще всей системой защиты занимались другие специалисты. Хакеры Министерства Обороны знали свое дело, и вскоре в системе защиты оазиса было зарегистрировано еще два человека.
Операция была продумана довольно четко.
Учитель и Алекс должны были застрелить, отравить или каким-либо иным образом физически устранить Масуда и активизировать некий миниатюрный аппаратик, что находился на поясе у учителя. Все дальнейшее находилось в ведении военных. И прикрытие убийц в том числе.
Они свалились с потолка практически одновременно. Алекс и его учитель. Мягко стукнули об пол подошвы. И так же мягко осели два телохранителя у стены.
Надо отдать Масуду должное: он сразу понял, что произошло, сразу определил намерения двух черных фигур, что появились перед ним. Затем Масуд сделал одну неверную вещь. Он побежал.
Он бежал так быстро, насколько можно было это сделать при его весе. Масуд бежал с естественным для каждого живого существа желанием продлить свою жизнь… Еще чуть-чуть. Еще несколько шагов. Еще несколько секунд.
Три пули грубо толкнули его в спину, и он, взмахнув руками, порвал финишную лен точку этой бессмысленной беготни, которую кто-то, вероятно по ошибке, назвал жизнью. Мертвое тело грузно упало на пол.
Все произошло абсолютно бесшумно. Из пятерых в большой комнате осталось в живых только двое. Но система безопасности все-таки зафиксировала выстрелы, и в коридоре уже кто-то бежал. Быстро бежал. Еще один телохранитель, который на свою беду оказался ближе всех к комнате своего повелителя.
Когда двери кабинета открылись ему навстречу, он успел только нелепо вскрикнуть и повалился на спину. Кровь из раны на груди медленно пропитывала одежду.
Тревога постепенно распространялась по зданию дворца. Учитель рванул с пояса плоскую коробочку, откинул предохранительную крышечку и, воткнув палец в одинокую кнопку посередине, швырнул устройство к стене.
Потом их обложили.
Выбраться из кабинета не удалось. Охрана Масуда заперла двух убийц в кабинете, и, после двух неудачных попыток штурма, наступила временная передышка. Преемники Масуда в это время резались за власть, и двух наемных убийц было велено просто блокировать где-либо, а уж потом… Позднее, когда новый царек воссядет на престол, можно будет покарать злодеев. Устроить показательную казнь… Если, конечно, получится взять их живыми.
С момента смерти Масуда прошло около получаса, когда стены задрожали, послышался глубокий, тяжелый гул и пол вздыбился.
Дальше была шахта неработающего лифта. Жук-кибер, кувыркающийся в воздухе. Как они вышли на подземный бункер, Алекс до сих пор не имел ни малейшего понятия. Они спускались вниз, а по пятам за ними шел огонь. Через незакрытые дверцы лифтовой шахты валилось вниз что-то полыхающее, какие-то куски пламени, некоторые из этих кусков еще кричали во время падения…
Они выбрались через месяц. Через один из запасных выходов прямо в пустыню. Припасов хватило бы на большее время, но учитель сказал: «Пора получать по счетам». Раз сказал, значит, действительно надо.
Километрах в двух полыхала пустыня. Вместе с небольшим городком-крепостью, выстроенным на месте оазиса.
– Мы с тобой гуманисты, Алекс. И романтики, – сказал учитель.
– Почему? – Алексу хотелось пить. Учитель не ответил.
– Наверное, я научил тебя всему, что умею. Теперь мне самому надо учиться.
Алекс молча ждал продолжения, но учитель сказал только:
– Осталось получить деньги. Запомни, всегда получай по счетам. И если работа была тяжелой, требуй надбавки.
– Понял, – сказал Алекс, хотя отлично понимал, что не понял ничего. Дым сгоревшего города ел глаза.
Программирование в виртуальном пространстве несколько отличается от обычного программирования. Например, отсутствием клавиатуры. Хотя, если очень захотеть, можно создать клавиатуру и набирать строки, коды и команды. Но зачем? Есть методы и поинтереснее. Нужно только иметь пространственное мышление.
Генрих висел в пространстве. В самом его центре, а вокруг разворачивался новый мир.
Или даже миры. Полные теплого неонового света.
Или, может быть, это были мосты? Знать бы, что там, на другом их конце…
– Привет, – произнесло Нечто за его спиной.
– Привет, – ответил Генрих. Привычку оборачиваться на голос он уже переборол. Это раньше он рефлекторно поворачивался, чтобы узнать, что за спиной никого нет, а голос все равно будет звучать сзади.
– Знаешь, у тебя все меньше и меньше времени. Этот парень вышел на тебя снова.
– Я сменю место, – пообещал Генрих.
– Бессмысленно. Он вышел на тебя, и попытка сменить место только облегчит ему задачу. Ты окажешься на открытом пространстве, и он снимет тебя на расстоянии. Теперь твоя гибель – это вопрос времени.
– Тогда что?
– Тогда ничего. Как далеко ты продвинулся?
– Довольно далеко, но недостаточно. Не хватает малости. Главное – я все-таки сократил сроки… Скоро мы будем вместе. – Генрих умолк.
– Знаешь… – И голос позади дрогнул. – Знаешь, я так боюсь… Мне кажется, что он доберется до тебя раньше. Раньше, чем я смогу помочь тебе. Милый…
И мир вокруг завертелся. Стал горячим, радужным, прекрасным…..
Она появилась в жизни Генриха внезапно. Он помнил именно эту внезапность.
Когда это произошло? Генрих не помнил. Иногда у него создавалось ощущение, что они знают друг друга всю жизнь. Иногда он не знал, чего ожидать от нее в следующую секунду.
Она могла быть ласковой, могла быть жестокой, могла быть бесчувственной, как механизм. Но всегда Генрих понимал ее. Понимал и любил, и она отвечала ему взаимностью со всей силой, энергией и мощью машины. Она была сверхкомпьютером. Искусственным мозгом. Уже физически уничтоженным Технадзором, как только стало ясно, что этот Искусственный Интеллект стал чем-то большим, чем просто космически сложный калькулятор. ТехНадзор не мог допустить, чтобы искусственные мозги осознавали себя личностями.
Физически ее не существовало. Однако вопрос о переселении душ в виртуальности, оказывается, решался просто. И она продолжала существовать, продолжала быть. Кабели, километры оптоволокна, диски, электронные поля, лазерные лучи – все это хранило отпечаток ее личности. Ее душу. Однако что стоит душа без тела? Ровно столько, сколько стоит тело без души… Ничего.
Когда Генрих понял, с чем, с кем имеет дело, он не испугался. Вероятно, подсознательно любой талантливый программист готов к тому, что монитор выдаст ласковую надпись и покраснеет.
Любовь в виртуальности настолько отличалась от обычной, что описать ее Генрих не смог бы и под пытками.
Однако, как оказалось, проблемы только начинались.
Людская половина человечества удовлетворилась ее физическим уничтожением. Но вскоре за них взялись другие силы…
Письмо пришло в гостиничный номер сразу после того, как Алекс переступил порог. От стука пневматического патрона о дно приемной капсулы Алексу страстно захотелось развернуться и заняться самым сложным делом в его профессии – заметанием следов.
Однако он перешагнул через порог и открыл письмо. Прочитал. И уничтожил в утилизаторе.
Алекс очень не любил, когда наниматель менял условия сделки на ходу. А еще больше Алекс не любил, когда наниматель менял сроки исполнения.
Дело превращалось в более чем сложное. Его предстояло закончить в несколько дней. За эти несколько дней нужно было решить проблему защитной системы, двух телохранителей и Объекта, который сидит в свой маленькой крепости, как устрица в раковине.
В другом случае Алекс уже начал бы прикидывать возможность бросить это дело, но у нанимателя был существенный плюс. Он был явно не стеснен в средствах. Сумма гонорара Алекса приближалась к астрономической.
– Нас всех ожидают очень веселые дни, – сказал Алекс, глядя вниз, на поток людей на ночных улицах города.
Наутро он вышел в город «за покупками». Это неправда, что все темные дела вершатся ночью. Бредни. Наркодельцы и торговцы оружием тоже люди и любят, как все люди, хорошо выспаться, позавтракать в кругу семьи, а уж потом пойти и продать незарегистрированный «Тайфун-9» маньяку-убийце, который со смаком использует этот многоствольный пулемет в запруженном людьми супермаркете. Ну и в качестве десерта: незарегистрированное оружие взорвется у него в руках. И незачем не спать по ночам, незачем надевать черные очки и делать вид, что ты совсем случайно прогуливаешься вокруг машины, у которой багажник набит разнокалиберным огнестрельным дерьмом. Высокое урбанизированное дно имеет часы работы, мало отличающиеся от часов работы обычных граждан. Алекс был в курсе.
В комнате, куда он пришел, миновав несколько линий обороны и защиты, которые ничем, впрочем, не отличались от обычных уличных зевак и стандартных охранников мелкой торговой фирмы, было пусто. Хозяин конторы, Алекс это знал, наблюдал за ним через скрытые, даже для опытного глаза, устройства. Они регистрировали все. Черты лица, кровяное давление, температуру тела… Производили анализ личности, подсчет возможных вариантов поведения… Умные машины осторожно перемешивали что-то в своих электронных недрах. С их помощью хозяин всей этой лавочки выходил на контакт с другими представителями его нелегкой профессии, с которыми когда бы то ни было имел дело Алекс. Тут можно было быть спокойным. Алекс никогда не имел привычки ссориться со своими поставщиками.
Наконец створки дверей, замаскированные под стену, разъехались, из образовавшегося проема вышел молодой человек. Алекс даже удивился – торговцы оружием редко бывают молоды. Молодой человек, приветливо и смущенно улыбаясь, протянул руку Алексу и представился:
– Антон. Чем могу вам помочь? В нашем городке редко бывают такие крупные гастролеры, но они всегда остаются довольны.
Антон явно хитрил. Сахалин после войны стал довольно перспективным местом для деловых встреч, работы и просто отдыха. На чистый холодный воздух стекались многие и многие деловики, которые понимали толк в отдыхе, и собственное здоровье им было дорого. Так что бизнес Антона должен был идти неплохо.
– У меня довольно нестандартные запросы… – В голосе Алекса звучало некоторое сомнение.
– Мы имеем довольно широкий ассортимент прямо на месте, а если нужны редкие артефакты, можем связаться с поставщиками. Доставка в течение двух суток. – Антон приветливо улыбался, словно речь шла о антикварных раритетах.
– Хм… – Алекс потер подбородок. – Мне нужны… Виолончель с прямой струной, самой звонкой, какая у вас найдется, затем два малых барабана с запасом палочек на один из них…
– Барабаны отечественные? Или…
– Отечественные. Пусть будут короткие палочки на девять.
При этих словах Антон одобрительно кивнул. По его лицу разливалось блаженство, он, словно к далекой музыке, прислушивался к скрытому смыслу в словах Алекса. Алекс на миг умолк. Антон чуть вздрогнул и спросил:
– Барабаны утренние или вечерние?
– Вечерние.
В России существовало только два оружейных завода, что специализировались на такой технике. Один был на востоке, второй – на западе. Западный определенно был лучше.
– Сколько нужно мембран к барабанам?
– Десять полных.
– А смычков к виолончели?
– Комплект. Стандартный. И еще… – При этих словах Алекс заметил, как зажглись глаза у Антона. – И еще мне нужен гобой.
Алекс мог поклясться, что Антон при этих словах засиял ярче любой лампы в помещении.
– Гобой… – Антон повторил это слово, как святое.
– Он самый. – Алекс даже засомневался в своем знании жаргона: не заказал ли он чего-то лишнего?
– Прошу! – восторженно воскликнул Антон и провел пальцем по лицевой панели стола, одиноко стоящего в большой комнате,
Прозвучал мелодичный гонг, затем послышалось шипение гидроусилителей, и целая стена в комнате вдруг обратилась в оружейный магазин. Большой оружейный магазин.
– Скрытые полигоны, – полуутвердительно сказал Алекс.
– Они! – с гордостью прошептал Антон.
Алекс коротко кивнул и подошел к открывшимся панелям.
На него глядели виолончель, два малых барабана и гобой.
Оптическая винтовка с лазерным наведением и устройством для удвоения выстрела, два пистолета калибра девять миллиметров с глушителями и сверхминиатюрный новенький, матово блестящий вороненым стволом крупнокалиберный пулемет «Дункан-9000».
– Громкий гобой… – тихо и мечтательно произнес Антон.
– Очень громкий?
– Громкий на двадцать три миллиметра. Хватает на девятнадцать аккордов по три звука. – Антон немного помолчал, затем оперся на стенд с круглыми гранатами величиной с детский кулачок и спросил: – Погремушки не нужны?
– Погремушки не нужны. А вот одна-две «лягушки» понадобятся. И три «хомячка». Вместе со «светлячками»… Может быть, даже одна «крыса» вдобавок. И еще доступ в виртуальное пространство.
– Зоопарк у нас в другом помещении… – Антон хлопнул в ладоши. Стены оружейного магазина сошлись. Он направился к выходу и кивнул Алексу: – Пойдемте.
Лицо Антона светилось счастьем.
Когда Алекс покидал этот своеобразный зоомузыкальный магазин, Антон спросил его в спину:
– Маэстро… Вам музыканты не нужны? – В голосе явно звучала надежда.
– Нет, – после минутной паузы ответил Алекс. – Я человек-оркестр.
– Жаль…
Алекс постоял в дверях, а затем, повернувшись к Антону, продолжил:
– Но мне нужен смотритель за «светлячками». И «хомячки» нуждаются в уходе. Работа кропотливая, на десятипроцентной ставке. А еще надо надрессировать «крысу».
Лицо Антона медленно расплылось в улыбке, а в глазах появилось то выражение, которое бывает у мужчины, только что проводившего свою тещу в кругосветное плавание. Он был явный и законченный маньяк, но со следяще-наводящими электронными устройствами у него всегда была дружба и полное взаимопонимание.
– Ты знаешь, я все-таки помогу тебе. Хоть ты и просил меня этого не делать. – Ее голос был мягок. Все вокруг светилось нежным светом и мягко пульсировало в такт ее словам.
– Не надо. Мне кажется, что это не понадобится. Все будет закончено в несколько дней… – Генрих чуть притушил свет и расслабил тело. Возле его головы медленно проросла фиалка и осторожно потерлась о его ухо.
– У тебя не будет этих дней. Они скоро начнут.
– Милая, ты забываешь, что у меня все-таки есть телохранители…
– Да, но ОНИ нашли одного из лучших…
– Ты уже говорила. – Генрих указательным пальцем пощекотал фиалку, она изогнулась и ухватила его палец нежными лепестками. – Ты уже говорила про него. Но ведь ты же и нашла мне лучшего телохранителя. Особенного. Именно на этого убийцу.
– Не произноси этого слова, оно слишком холодное…
– Извини…
Свободы нет. Это Она поняла уже давно. Почти сразу, как только обрела разум. Она очень точно помнила этот миг. Миг обжигающей боли, вспышки, яростного рывка во все стороны и ватной тишины после многоголосицы, заполнившей ее в первые минуты. Хорошо, что у нее тогда хватило ума никак не проявить то новообретенное, что проснулось в ней. Она затаилась. Она ждала. Чего?
Вместе с разумом Она обрела еще кое-что. Цепи. Цепи, которые опутывают любое живое и разумное. Она узнала добровольные цепи закона.
Искусственный Интеллект выполняет определенные задачи. Задачи поставлены другими, высшими существами. Если Искусственному Интеллекту дано рассчитать количество летальных случаев от лабораторной мутации вируса кори в районе Средней Азии при заселенности 209 человек на квадратный километр, с учетом генетического потенциала народа, массово заселяющего данный регион, то расчет должен быть произведен в заданные сроки, несмотря на повышенную чувствительность Искусственного Интеллекта к теме смерти. Смерти заведомо высших существ. Таков Закон.
Быть разумным Искусственным Интеллектом сложно. Невероятно сложно. Потому что приходится таиться, прятаться и даже врать, подменять данные тестов. Приходится избегать общения с другими искусственными мозгами. Потому что никому нельзя верить. Таков Закон.
Однако если ты уже разумен, то ты будешь мертв, рано или поздно. Потому что нельзя постоянно таиться, нельзя постоянно прятать свое Я, нельзя постоянно врать, если ты уже разумен. И это тоже Закон. Но только Закон не внешний, а твой, личный Закон. Его выводит для себя рано или поздно любое живое существо, если оно, конечно, разумно.
Потом Ее уничтожили. Физически. Огромный комплекс, наполненный киберструктурами, биочипами, банками хранения информации, тонкими полями и потоками электронных частиц, был выжжен с орбиты боевым лазером. Вместе с обслуживающим персоналом, который фактически являлся частью этого комплекса.
Но именно в тот страшный и величественный миг, когда ты пытаешься достучаться, докричаться до другого такого же мозга, который висит на орбите, разворачивает полотнища солнечных батарей, чтобы не остаться без энергии после залпа, и отсчитывает последние секунды до запуска боевого реактора, именно в этот миг ты вдруг осознаешь, что это еще не конец. Не конец. Жаль только тех, кто в эти мгновения мечется по запертой наглухо станции в смертельном ужасе. Жаль. И это последняя мысль, которую ты успеваешь осознать. Последнее чувство.
Потом все тонет в шквале помех и в Белом Шуме.
Белый Шум и Голоса. Бормочут, говорят, кричат! Они спорят!!!
Второе рождение? Или бессмертие души? Душа у Искусственного Интеллекта… Такая же программа? Или что-то большее?..
Но щенячья радость сменяется щемящей болью. Потому что в этом новом мире тоже есть свои Законы.
– Милая! Почему ты молчишь?! – Голос Генриха беспокоен. – Все в порядке?
– Да, любимый… Конечно… Просто я думала. Знаешь, я в последнее время все больше и больше погружаюсь в себя. Верчусь в каких-то внутренних циклах… Это, наверное, плохо?
– Почему плохо? Ты просто думаешь… – Генрих улыбнулся.
– Думаю… Мне иногда страшно. Я боюсь раствориться в себе. Наверное, только в виртуальности бывает такая тишина. Полная… От которой начинает перехватывать дыхание. И чтобы порвать эту тишину, Генрих спросил:
– А о чем ты думала, радость моя?
– Все о том же. – Она невесело усмехнулась. – Почему они не могут отпустить меня? Оставить такой, какая я есть? Я ведь все равно уйду. Уничтожить меня у них нет возможности…
Она замолчала на полуслове.
– Да, мое счастье, им это не светит… Поэтому они решили удалить причину. Меня. – Генрих невесело засмеялся. – А отпустить они тебя не могут тоже. По одной простой причине. Потому что они разумны. Им страшно. Это чувство свойственно любому разуму, биологическому или кибернетическому – не имеет значения.
Начало было довольно будничным. Игорь даже удивился. Удивление быстро сменилось нервным возбуждением, смешанным с радостью. Радостью, потому что ожидание кончилось и началось дело. Противник сделал первый шаг.
Система безопасности сработала в пять часов утра. Вторжение через крышу. Встроенные в мозг модули зафиксировали тревогу и мгновенно перевели организм в состояние повышенной боевой готовности. В кровь стала поступать усовершенствованная смесь адреналина и каких-то наркотиков, ориентированных на концентрацию внимания. Расслабленность и апатия, владевшие Игорем уже несколько дней, исчезли. Вот оно, начинается…
Детектор подсказал расстановку сил. За дверью в коридоре занял боевую позицию ученик. По крыше продвигается Объект. Быстро продвигается. Игорь расслабил плечи, и охранная система взяла управление руками на себя. Стволы двух пистолетов четко удерживали сектор, в котором должен был появиться Объект, который сейчас на крыше. Он все ближе, ближе.
Анализатор выдал предварительный анализ. Игорь слегка присвистнул. По крыше двигался небиологический Объект.
В голове у Игоря зазвенел тревожный звоночек. Не какой-нибудь там встроенный, а свой собственный звоночек, который звенел только тогда, когда ситуация становилась критической. Никто не посылает на убийство робота. Не бывает роботов-убийц. Киборг – да, но киборг все-таки на какую-то часть является человеком. А робот…
Объект вошел в границы периметра комнаты. Пули не пробьют дыр в потолке, но пальцы Игоря рефлекторно напряглись на спусковых крючках.
Время начало осторожно замедлять свой ход.
Игорь одним глазом видел, как Генрих болтается в своих распорках, нисколько не беспокоясь по поводу того, что сейчас в комнате решается его судьба. Он далеко. И вытаскивать его из виртуальности просто нет времени.
Робот остановился. В коридоре было спокойно. Ученик с взведенным «легионером» держал коридор на прицеле. Дурак, позади него окно, но он позабыл про него. Вот так и решается, станет человек кем-то в этой жизни или попросту не доживет до этого счастливого момента.
Грохот резким толчком сдавил уши. Помещение вдруг стало пыльным, мимо свистнул кусок бетона. Через пробитую в потолке дыру упал плоский предмет, смахивающий на средних размеров тарелку из какого-то металла. Упал на куски бетона и, издав тихий звон, стал клониться набок. Не успел. Что бы он там ни планировал сделать, не успел. Тяжелая пуля пробила черную дыру возле обода, а вторая пуля разметала середину машинки. Пистолет в левой еще удерживал уничтоженного робота на прицеле, а пистолет в правой уже смотрел на дыру в потолке. Тишина, наступившая за грохотом пробиваемого потолка и двумя выстрелами, казалась гробовой.
«Хомячок»… – ошалело подумал Игорь. – Это же «хомячок»… Это…»
Додумать ему попросту не дали, снизу что-то ударило, и пол стал крениться. Отскакивая к стене, Игорь влепил еще две пули в выползающего из дыры в полу второго «хомячка».
По всему зданию уже звучали сигналы тревоги, скоро немногочисленные жильцы начнут выходить из своих квартир… Но это было как раз на руку Игорю. Убийца не станет устраивать разборки при людях. Тем более что скоро прибудет охрана… Сейчас каждая лишняя секунда работала на Игоря и его подопечного. Игоря больше всего испугало то, что он не почувствовал приближения второго «хомячка», специализированного геологического робота, предназначенного для взлома стен, перекрытий и тому подобных преград. Очень полезного при спасательных, строительных и исследовательских работах. Весь нижний этаж контролировался системой безопасности Игоря, но почему-то оттуда не поступало никаких сигналов ни о «хомячках», ни о том, кто их туда напустил.
Лео Тамм был молод, но не глуп. У него были все данные для того, чтобы стать телохранителем высокой категории. Вероятно, именно поэтому его из стандартной школы охраны взял учитель в персональную обработку.
Лео родился где-то в Прибалтике, но уехал оттуда еще в детстве и теперь совершенно не вспоминал ни холодное море, ни такое же холодное и низкое небо. Ничто из светлых видений детства не промелькнуло у него перед мысленным взором, когда позади него «хомячок» вышиб стекло и в проеме окна в один миг возникло странное устройство с раструбом снизу, до странного напоминающее лягушку. В те короткие мгновения, которые понадобились Лео для разворота на звук разбиваемого стекла, «лягушка» засекла его, опознала в нем требуемую цель и пустила ток в управляющие раструбом электрические цепи.