Страница:
.. Одна беда: художник, сволочь такая, умышленно не озаботился набросать на стене контуры будущей картины. Не хотел он, скот, чтобы замысел просекли до времени. Чем больше Данил думал, тем четче оформлялась не столь уж сложная идея: не в недостатке информации дело. И не в его тупости, просто-напросто перед ним оказалось две мозаики. Две головоломки, из которых он поначалу ретиво взялся сложить одну, а это было глубоко неправильно... Стоящая идея. И поработать над ней нужно... Он распахнул окно, чтобы как следует проветрить изрядно прокуренную комнату, прислушался, подойдя к двери и чуточку ее приоткрыв. Внизу было шумновато - посиделки далеки от финишной прямой, все только начинается... Вышел в коридор, постучал в соседнюю дверь. Вошел. Паша старательно вывязывал перед зеркалом шелковый галстук, дорогой, а потому вполне комильфотный: приглушенных тонов, с лошадками и светло-коричневыми полосочками. - Это правильно,- сказал Данил, плюхнувшись в кресло и перекинув ногу через подлокотник.- В такой именно "гаврилке" и следует шествовать в респектабельный кабак в сопровождении следователя прокуратуры, пусть даже юного и очаровательного. Успехи есть? - Определенные,- скромно сказал Паша.- На Уровне пионерских провожаний. Мы что, все же будем через нее что-то ихним правоохранителям вбрасывать? - Не знаю,- признался Данил.- Но канал надо держать и лелеять. Вне зависимости от его очарования... Он вышел вместе с расфранченным Пашей, на первом этаже свернул вправо, в большую комнату, где имелся лишь стол посреди. Хорошо или плохо работает частная фирмочка, крепнет она или хиреет, неизменным остается устоявшийся ритуал советских времен: застолья по поводу и без повода. Западные люди этого не поймут, у них так сроду не принято, а вот славяне, хоть и именуются теперь менеджерами и клерками, с прежней сноровкой будут крошить салаты в устрашающем количестве, гасить окурки в блюдечках и до двух часов ночи посылать гонцов за добавкой, благо нынче эту добавку изыскать не в пример проще... Музыки, конечно, не было, как и особенно уж шумного веселья - как-никак поминки, повод не из самых веселых. Однако так уж повелось у славян, что поминки - особенно если на них не присутствует родня безвременно усопшего - постепенно все же некую долю веселья обретают: тут вам и анекдотики, и болтовня, и легкий флирт. И правильно, вообще-то. У многих народов испокон веку полагалось на тризнах как раз веселиться... Он приостановился на миг, высматривая себе место, но его тут же подхватила под локоток секретарша Ира и прямиком провела на свободное место, меж Тышецким и Оксаной. Очень удачно там оказался свободный стул, можно бы и списать на случайность, но Данил успел заметить, что Ирочку на этот гостеприимный жест подвигла Оксана небрежным, но решительным мановением руки. Он сел, и ему тут же набулькали полную стопочку водки. На поминках, как известно, не чокаются, и Данил без церемоний опрокинул в рот стопарик, метнул следом ломтик красной рыбы и отметил, что непринужденно вписался в застолье, никто на него не обратил особого внимания. Покосился на Оксану - она, конечно же, была великолепна, темно-синий брючный костюм при некотором напряжении фантазии можно и счесть за намек на траур, если бы не алая ленточка на обнаженной шее, выбивавшаяся из траурных канонов. Ну не посыпать же, в самом деле, главу пеплом... Зато Тышецкий идеально соответствовал застолью, созванному по печальному поводу,- в черном костюме, с черным галстуком, ухоженной седой шевелюрой, он даже курил с этакой тоскливой отрешенностью, словно выражал этим должный респект перед той, что приходит за всеми людьми, как выражается мусульманский народ. Массивный серебряный перстень на пальце, старинный "сыг-нет", напоминающий скорее кастет, массивный серебряный портсигар с гравированным гербом Топоров - бывший профессор кафедры экономики изо всех сил старался изобразить осанистого пана былых времен. Вздор, конечно. Данил, сам происходя из этих мест, в таких вещах разбирался - какая там "прямая линия", у Топоров было столько дальних родственничков, седьмой воды на киселе, что упомнить всех не было никакой возможности, иные шляхтичи сами пахали земельку, как миленькие, повесив на бок для отличия от мужиков вырезанную из жести сабельку, и все сословные различия заключались лишь в том, что мужиков можно было невозбранно пороть, а со шляхтой этого не полагалось... Но, в конце концов, Тышецкий был идеальной представительской фигурой, которую не грех и выпускать в общество, пока такие, как Данил, ворочали грязную работу... Поймав взгляд Данила, Тышецкий склонил седовласую главу и с приличествующей скорбью негромко произнес: - Это ужасно... Данил вяло кивнул. Не было никакого желания вступать в разговор, да потомок славных Топоров и не набивался - Данила он малость побаивался, брала свое извечная интеллигентская робость перед Лубянкой... Оксана заботливо налила ему еще стопочку, он подумал и выпил, присмотрелся к ней - не мужским взглядом, а исключительно деловым. Успела поддать, конечно, щечки раскраснелись, но для серьезного разговора годится. А откладывать этот разговор не стоит... Не подыскав пока что подходящей фразы, способной послужить мостиком, он вынул старинную серебрушку, поставил на ребро и крутанул. Моне-та звякнула о блюдечко, упала профилем вверх. - Можно взглянуть? - Оксана подняла монету двумя пальцами, присмотрелась.Вы что, тоже ударились в нумизматику? - Не совсем,- сказал Данил.- Нашел вот... - А она вам дорога как память? - Ничуть. - Сделайте мне приятное, спрячьте, а? Меня это дома достало. Супруг полагает, мне чертовски интересно будет узнать, чем пражский грош отличается от тымфа, а талер - от гульдена. От этих лекций впору на потолок залезть. Хорошо еще, последнее время Климов принимал удар на себя: тоже увлекся, такое впечатление, сядут оба вечером, пивко выставят и тарахтят на птичьем языке - ах, лё-вендалер, ах, боратинки... - Выходит, вы все же кое-что усвоили? - спросил Данил. - Усвоишь тут, когда три часа зудят в уши... По-моему, эта серебрушка как раз мужнина. Подарочек начинающему. Данил внутренне подобрался. Нет, не стал бы Серега тратить драгоценное время на вечернюю болтовню о монетах. Что же, на поверхность вынырнул искомый ключ? Ведь монета-то лежала в потайном карманчике... - Уверены? - Очень похоже. Монетка не из редких, у моего дражайшего они на столе кучкой валяются... Вам еще налить? - А пожалуй что,- сказал Данил. Тышецкий повернулся к нему, чуть приподняв свою стопку, с той же приличествующей случаю скорбью произнес: - Безвременная кончина - это особенно печально... - Судьба,- сказал Данил, глядя на Оксану.- Оллу оджак, кырылы наджак, как выразился бы ваш папенька... - Что? - А вы по-турецки не понимаете? - Увы... - Я тоже не особенно силен. Но парочку пословиц помню. В вольном переводе - чему быть, тому не миновать... Кисмет, сиречь- судьба... Что-то изменилось в ее лице, но Данил не понял смысла. Она пожала плечами: - А я вот в турецком совершенно не разбираюсь. И в Турции не была ни разу, хотя сейчас уж вроде бы чего проще... Ничуть не воодушевляет историческая родина. Хотя фамилия, быть может, и знатная... - Должен вас разочаровать,- сказал Данил.- У турок фамилии появились лишь в двадцатом веке. - Ну, это еще ничего не значит, верно? Можно было быть знатным и без всякой фамилии... - Тоже верно,- сказал Данил.- Хочется верить, что происходите от пашей или беков, а? - А почему бы и нет? Ужасно думать, что твои предки лет этак пятьсот ковыряли землицу... Данила Петрович, мы с вами так и не поговорили касаемо завтрашней пресс-конференции... Почему бы сейчас не обсудить? - Ну, в принципе... - Пойдемте? - она гибко выпрямилась. Вот все само по себе и уладилось... Шагая за ней следом, Данил успел перехватить чей-то насмешливый взгляд с другого конца стола, но это его нисколечко не задело. Пусть себе думают, что хотят, лишь бы в качестве объектов разработки не подворачивались и хлопот не прибавляли... - А сплетни не пойдут? - усмехнулся он, когда они поднялись на второй этаж. Оксана остановилась, повернулась к нему: - О репутации заботитесь? - Не особенно,- хмыкнул он.- Даму не хочется компрометировать. - Рыцарь вы наш... Вопрос можно? Почему вы даже здесь ходите в этих дурацких очках? Они ж у вас с простыми стеклами... и прическа дурацкая, совершенно вам не идет. Хотите, причешу как следует? - Нам нужно серьезно поговорить... - А кто спорит? - усмехнулась Оксана. - Мне кажется... - Глупости,- отрезала она.- Чтобы совершенно сбиться с делового настроя, мне нужно выпить раз в пять больше, а я пока что исключительно пригубливала... Ну, показывайте ваше логово. Выпить, надеюсь, найдется? - Был где-то коньяк,- проворчал Данил, извлекая бутылку из шкафа. - Зажгите настольную лампу, а верхнего света не надо, ладно? Создайте должную атмосферу для секретов и роковых тайн... - А что, грядут роковые тайны? - серьезно спросил Данил, наклоняя бутылку над немаленьким бокалом. - Как знать, как знать. Учитывая, что любая женщина сама по себе - роковая тайна.- Оксана положила указательный палец на горлышко бутылки и держала, пока бокал не наполнился до краев.- Не сквалыжничайте, голова у меня крепкая... Видите, отпиваю глоточек, и не более того. - Да бога ради,- проворчал он.- Как выражался классик, кушайте чаю сколько влезет и даже можете домой взять... Оксана отпила еще глоточек, устроилась на диване и вытянула ноги: - Вы не снимете с меня туфли? Данил подошел, расстегнул субтильные ремешки, снял узенькие туфельки и аккуратно поставил их рядом с диваном. - Благодарю вас,- церемонно раскланялась Оксана.- Теперь, если вас не затруднит, расстегните мне верхнюю пуговицу, здесь душновато. - Пардон, на брюках или на жакете? - спросил он совершенно нейтральным тоном. - На жакете, конечно. Данил наклонился к ней и преспокойно расстегнул. - Следующую. Он выполнил просьбу с бесполым равнодушием, словно вскрывал конверт. - Садитесь вон туда,- сказала Оксана.- Можно, я положу ноги вам на колени? - Сделайте одолжение,- кивнул Данил. И с расстановкой принялся выпускать дым, посмеиваясь про себя. Молчание затягивалось, он все так же с отсутствующим видом дымил, откинувшись на мягкую спинку и не чувствуя ни малейшей неловкости из-за затянувшейся паузы, наоборот. - Господи ты боже мой! - фыркнула Оксана.- Вас что, так уж и нереально вывести из себя? - Интересный вопрос,- сказал он без всяких эмоций.-Пожалуй что можно. Но только не стандартным набором шаловливых дамских капризов. - А вы, часом, не педик? - Ничуть,- сказал он спокойно.- Но и не сексуально озабоченный юнец. Я на службе, Оксана Мол-лаховна. Неужели всерьез думаете, что я так и кинусь, пыхтя и сопя, совлекать с вас одежды? Я в жизни расстегнул чертову уйму женских пуговиц и снял немало туфелек, но это всегда было только в тот прекрасный миг, когда я начисто был свободен от дел... - А я... - А вы умнее, чем прикидываетесь,- сказал Данил.- Это ж ясно. Можете вы мне с ходу ответить на парочку вопросов? Почему вы решили, что в вашем кабинете могут быть микрофоны? Откуда вообще такое убеждение? - А если я сейчас запущу в вас бокалом, встану и уйду? - спросила Оксана, впрочем, без скандальных ноток в голосе.- Неужели думаете, трудно будет отыскать новую работу в этом городе? Не столь уж... Запустить? - Только не бокалом,- сказал Данил.- Ненавижу подбирать осколки стекла. Да и одежда спиртным вонять будет. - Ну, в таком случае - даю вам легонькую пощечину и гордо ухожу? - Не выйдет. - Интересно, почему? - Сам не знаю,- сказал Данил.- Я еще не понял, что мешает вам так именно и поступить... но что-то мешает. Вы не должны сердиться на меня. Я ничего плохого вам не сделал, ни прямо, ни косвенно. Меж тем у вас проглядывает нотка наигранной злости... Климов вас чем-то обидел? Но причем здесь я? - Причем? - Оксана гибко извернулась, сбросила ноги с его колен, мимоходом отставила бокал на столик и, скрипнув плотным шелком костюма, придвинулась вплотную, окутав облачком из аромата дорогих духов и чистой, свежей кожи.Вы-то как раз и причем. Очень даже, пан Черский. Вы ведь всем заправляете, верно? Это ваши люди здесь у нас суперменствуют... точнее, кое-кто- в прошедшем времени... Я о Климове. Хотите откровенно, не по-женски? Я молодая, здоровая баба, при всем моем, смею думать, уме и, искренне надеюсь, деловой хватке мне иногда нужно, чтобы нормальный здоровый мужик разложил на постели и затрахал до звона в ушах... а главное, чтобы это происходило чаще, чем раз в месяц или даже неделю... Тут есть какое-то извращение? - Нет. - Великодушно благодарю за понимание... Так вот, мне в жизни попадались и плохие любовники, и неумелые, и даже один альфонс современного розлива, который пытался решать финансовые проблемы за мой счет. И по физиономии от мужика получала- о, единожды... Это опять-таки нормально, жизненный опыт, он же сексуальный. Но я впервые столкнулась с ситуацией, когда мужчина меня использует не в финансовом плане, не в сексуальном, не в житейском... Даже не знаю, как это назвать... Ситуация, когда ты служишь вывеской-прикрытием для занятого своими делишками промышленного шпиона. - Климов? - Ага. Этакая удобная декорация. "Глядите, люди, я блядую!" "Все видели?" А на самом деле сей супермен вышмыгивает из моей постели в удобный момент и мчится делать дело... - Можно нескромный вопрос? Только без швырянья бокалами. - Валяйте,- фыркнула она, еще не остывши. - Искомое удовольствие получали? До звона в ушах? - Ну, большей частью... - Опять-таки, откуда такая злость? - спокойно спросил Данил.- Только из-за осознания того, что вас использовали в виде декорации? Не очень верится. Раз вы для себя не ищете глубоких чувств а-ля Анжелика, то и от партнера их наверняка не ждете. Ну не романтическая ж вы школьница, в самом-то деле? Вот, держите ваш бокал, закурите... Успокойтесь немножко, ладно? В чем проблема? Оксана отхлебнула коньяка, поперхнулась, по-детски промокнула губы тыльной стороной ладони. Данил терпеливо ждал, поднеся ей зажигалку. Возбуждение охотника на тропе легонько пульсировало в висках размеренными толчками крови. - Я боюсь,- наконец призналась она со вздохом.- Серьезно. Вокруг что-то неприятное заворачивается. - Думаете, он не просто так утонул? - Думаю, подозреваю. - Он вас во что-то такое посвящал? - Да как сказать... - Неподходящий оборот речи,- сухо сказал Данил.- Человек либо знает точно, либо нет. Для страха должны быть серьезные основания. Вы, может быть, расскажете подробнее? Лично я вас ни во что не втравливал... и не давал таких распоряжений. И так уж теперь повернулось, что защитить вас могу только я. Ну что поделать - получилось так... Можно ругать меня последними словами, можно швыряться туфельками и бокалами - но что вы этим исправите? Вы ж умница... - Дура,- огрызнулась она.- Раньше следовало обеспокоиться... Но кто мог подумать? - Рассказывайте, Оксана,- сказал он мягче.- Будем думать, как вас вытаскивать... если только и в самом деле у страхов есть основание. - Есть, будьте уверены. - Итак? Соберитесь с мыслями, я не тороплю... - Только извините уж, если чем шокирую... - Нереальная задача - меня шокировать,- признался Данил. - А вы в самом деле охраняли Брежнева? - Было дело... Не отвлекайтесь, ладно? - Ладно,-кивнула она с горестным вздохом.- Налейте еще, а? Спасибо... Ну вот... Значит, живет-поживает вышеупомянутая молодая женщина, в некотором роде - вдова при живом муженьке. Поскольку благоверный, как интеллигенту и положено, главным образом спасает демократию, человечество, родину и свободу... В компании таких же импотентов духа и тела. Знаете, я однажды со злости сорвалась с цепи и за неделю затащила в постель аж трех его сподвижников по спасению отчизны. И не получила ни единожды удовольствия. Сопят, потеют, побыстрее кончают и вновь рвутся спасать отечество от тирана. Тоска... Бывают на стороне маленькие радости, конечно, но жизнь, в общем, скучна. И тут появляется белозубый плечистый супермен. Цветы, постель, гармония, звон в ушах, загородные поездки... Боже упаси, я не теряла головы, мне просто было хорошо. И вдруг, вильнув взглядом, тебе выкладывают прямо в лицо: "Извини, милая, ты великолепна, я от тебя торчу, но мне нужно работать..." До часу ночи еще можно побарахтаться, но в час пора вставать, заводить машину и исчезать на ночных дорогах... Она замолчала. Старательно выждав, Данил сказал: - Но это опять-таки -уязвленное самолюбие... И не более того. - Вам конкретику? Хорошо. Мы с соблюдением всех правил конспирации выбираемся в Граков. 1 Тишина, безлюдье, лес, покой. Днем все нормально. А ближе к ночи в дверь деликатно стучат, и мой рыцарь вместе с напарником катят во мрак... - А кто был этим напарником? - Ярышев. - Всякий раз? - Ага. Ровно четыре раза. За две недели. Четыре раза ездили в Граков - и каждый раз кончалось одинаково: Ярышев на пороге, машина укатила в ночь... Под утро занятой любовник соизволит вернуться. - Уже без Ярышева? - Ага. - Всякий раз? - Всякий раз. - Вы, конечно, не удерживались от расспросов... - Ну конечно, только каждый раз выслушивала лекцию о суровом мужском долге, в конце концов ссоры пошли... - А куда он ездил? У вас никаких соображений? - Я так подозреваю, в Калюжин. Калюжин и окрестности. - Почему? - Потому что сначала он старательно изучал карту того района. И ворчал насчет дорог, ничуть не улучшившихся со времен короля Сигизмунда. Да и по спидометру подходит. Я из чистого любопытства начала изучать наутро показания спидометра. - Разбираетесь в машинах? - Господи, да у меня "Ока"... Говорят, неплохо вожу. В общем, по расстояниям как раз совпадает - из Кракова в Калюжин и обратно, да еще поколесить немного... "Это еще совпадает и с картой,- мысленно дополнил Данил, - с той, из кабинета Климова, где кружком обведен как раз Калюжин с прилегающими весями..." - И дальше? - Дальше... В тот день мы опять-таки поехали в Граков. Он мне пообещал, что на сей раз речь идет исключительно об отдыхе. Я поверила, дура. А к полуночи в дверь опять зацарапался Ярышев, и они укатили, только на сей раз он не явился наутро. Я ждала добросовестно, стервенела помаленьку - у меня на десять были назначены встречи, день-то был рабочий... Ни его, ни машины. В девять окончательно психанула, выскочила на шоссе, поймала попутку, на встречу, в общем, успела... А вот Климов так и не появился. И все бы ничего, я уже мысленно приготовилась послать его подальше, успокоилась, дуреха, совершенно... После обеда приехала милиция. И сообщила. Подождите,- она жестом остановила Данила, собравшегося было задать вопрос.- Знаю, что вы скажете: мол, этого слишком мало, чтобы всерьез испугаться... Правда? - Правда. - Так вот, в тот же вечер меня в подъезде остановили двое. Аккуратно прижали к стеночке, аккуратно расстегнули сверху донизу блузку и начали водить ножичком по телу. Тупой стороной, но все равно ощущение, знаете ли, своеобразное. Молча, деловито, спокойно, оба трезвые, несуетливые, морды каменные - я бы, наверное, пьяных хулиганов меньше испугалась... - Понимаю. - Да ни черта вы не понимаете! Даже если и было в жизни что-то похожее - у вас это совсем по-другому, вы-то к этому готовы, это ж ваша работа, чтоб ее черти взяли... И, как назло, ни души, у нас там на площадке такой тупичок у лифта, меня туда и затолкнули, кричать не решаюсь, понимаю, что успеют, если что... - А потом? Она передернулась, залпом допила остатки: - Ах, потом? Потом меня вежливенько, сквозь зубы просят приспустить брючки и все, что под ними, уточнив, что секс их не интересует. Приспускаю, куда деваться. Тогда тот, что с ножом, приставляет его к горлу уже лезвием, а второй достает пистолет, приставляет мне дуло там и столь же вежливо интересуется: "Хочешь жить?" Киваю. "И непокалеченной, поди, жить хочешь?" Киваю. Тогда мне все так же спокойненько, с некоторой даже ленцой говорят: "Забудь, красивая, про загородные поездки с хахалем. Не было никаких поездок. Никогда ты с ним из города не уезжала, трахались вы на явочных квартирах исключительно в городе..." И повторяет еще раз, с расстановочкой. Интересуется, хорошо ли уяснила, просит повторить... Ну, повторяю, после чего меня аккуратно застегивают - я сама и не смогла бы, признаться, оцепенела со страха,- еще раз советуют обо всем забыть, если хочу жить, похлопывают по щечке и спокойненько уходят... Ну, а я сползаю по стеночке, ноги отнялись... Сижу- и встать жутко, и на месте оставаться страшно... Вот такая история. Ну? Есть основания бояться? - Пожалуй,- кивнул Данил. И констатировал про себя: сработано незатейливо, однакож эффектно. Производит впечатление, особенно на балованную красотку, непричастную к играм... Не на шутку испугать можно. - Вы их запомнили? Оксана, добросовестно пыталась описать обоих, кое-какие индивидуальные черты стоило запомнить на будущее, но Данил, пожалуй, здесь с этими субъектами не сталкивался. Возможно, они и были там, под аркой,- но разглядел тогда лишь одну физиономию из пяти... - А вот с этим судьба не сводила? - Данил на всякий случай показал ей фотографию Вериного вербовщика. - А, этот... Он-то вам зачем? - А что? - Это Лесь. Лесь Сердюк. Работает в каком-то НИИ, то ли машиностроения, то ли пожаротушения... - А не ошибаетесь? - Ну, где же! Еще один спаситель родины от тирании. Сколько он моего кофея стрескал... У супруга частенько бывает вместе с остальными. "Батьку геть!" "Вставай, держава!" Уж этого-то знаю... Я его, простите за ветреные откровения, тоже пыталась в свое время присовокупить к своей коллекции совращенных борцов с тиранией, только он то ли пед, то ли просто заторможенный - никаких намеков не понимает... - Климов с ним когда-нибудь пересекался у вас? - Дайте подумать... Пожалуй. Раза два. - Они общались? - Ну конечно. Климов со всеми с ними общался -и, знаете, без особой насмешки. Будто изучал. Может быть, и правда изучал? - Честное слово, не знаю пока,- сказал Данил.- И это все? - А вам мало?! - возмутилась Оксана.- Лично мне и этого хватило с лихвой. Как вспомню... - Вот почему боялись микрофончиков... - Климов приучил. Там, в Гракове, в особнячке, он первым делом обходил комнаты с какой-то штучкой... Пригодились уроки. У вас, надеюсь, ничего такого? - Можете быть спокойны,- усмехнулся Данил.- Ничего. - Я больше всего боюсь, что у них здесь кто-то есть. Зою так и не нашли, вы ж знаете... - Не знаю,- сказал Данил, ощутив знакомое беспокойство.- Какую Зою? - Лавецкую, из "Авто". Ту, что сидела на компьютере. Нет, вы в самом деле не знаете? Бог ты мой... Может, я зря с вами так откровенно? - Что случилось с Зоей? - Она ко мне пришла посоветоваться. Неделю назад. Понимаете, ситуация получилась щекотливая... Из компьютера пропала часть данных по автоперевозкам, все касалось одного конкретного направления, баварского... Часть отчетности как корова языком слизнула. Зойка клялась и божилась, что ни в чем не виновата, не могла она стереть файлы, и я ей верю, девочка работящая. И боялась, что Тышецкий на ней за это выспится, в переносном смысле, понятно,- дубликатов-то нигде не осталось, представляете, какой скандал мог получиться? - Ну и? - Мы, в общем, дружили... Я пообещала при нужде замолвить словечко, уговорила не торопиться, проверить еще раз. Это было в пятницу, а на выходные она поехала в Польшу, в Брацлав - и пропала... - В Брацлав-Воеводский? - Нет, в Брацлав-Мазовецкий. - И что, никто не побеспокоился? - Ну почему? В понедельник ездили к ней домой, не нашли, подождали, а во вторник связались с польской полицией, только, по-моему, результатов нет до сих пор. Я думала, вы знаете... Никому не говорила, но у меня сложилось впечатление, будто Зойка чего-то определенно не договаривала... Я теперь, как та ворона из пословицы, любого куста боюсь... - Ну, не паникуйте,- сказал Данил.- Брацлав-Мазовецкий - это, знаете ли, не джунгли. Есть у меня по ту сторону границы кое-какие зацепки. - Приятно слышать. А по эту сторону границы как прикажете обходиться? Они могут вернуться... - Они вернутся в одном-единственном случае,- сказал Данил.- Если получат точную информацию, что вы все же проболтались. Судя по вашему описанию, люди серьезные, а такие зря не станут дергаться. Ну, а я уж постараюсь, чтобы наш разговор между нами и остался... Хотите, приставлю к вам человека? - Думаете, поможет? Я же видела, в каком виде вы сегодня заявились, полное впечатление, будто вами долго и старательно вытирали стену. - Ну, тут совершенно другое...- сказал Данил без всякого смущения.- Это, так сказать, входило в правила игры. Не всегда следует завязывать нападающего узлом. Иногда полезно, чтобы он остался в убеждении, будто накидал-таки тебе плюх... - Отсюда и очки эти глупые? И весь облик заштатного бухгалтера? - Вы умница,- сказал Данил.- Чем дольше тебя будут считать заштатным бухгалтером, тем позже решат по тебе жахнуть из самого главного калибра... - Ну, а мне-то как быть? - Как насчет охраны? - Не поможет. Серьезные люди найдут способ... - Давайте договоримся так,- сказал Данил.- Охрана все же будет, хотя вы ее не увидите и не услышите. Я это умею, честное слово... С Брацлавом разберемся в самом скором времени. И не только с Брацлавом, добавил он про себя. Кое с кем еще, и качественно. Пожалуй, замаячили все же на чистой стене контуры рисунка, замысел художника остается темным, но, по крайней мере, можно отличить кентавра от гетеры... - Ну хорошо...- протянул Данил.- Оксана, а вот эти ключики вам, часом, ни о чем не говорят? И показал те два ключа из климовской связки, которые так и не удалось к чему-то конкретному привязать. - Как же... Это его, пышно выражаясь, явочная квартира на Лукомской. - Значит, один от квартиры... А второй? - Второй - от гаража. Там гараж во дворе, Климов его обрел в придачу к квартире. Дед, насколько я помню, перебрался в деревню к родственникам, а квартиру сдает... - Есть во всем этом один положительный момент...- сказал Данил. - А именно? - То, что вы, Оксаночка, никак не кажетесь убитой горем по поводу одного трагического утонутия... Не лицедействуете. Молодая женщина взглянула ему в глаза; - Вы уж простите за черствость, но не было никаких особенных чувств. К тому же из-за него впуталась во все это... - Мне тут рассказывали интересные вещи. Якобы Климов пару раз под влиянием Бахуса учил супругу кулаком, да так, что ей, бедной, пришлось участкового вызывать... - Ерунда какая-то. Совершенно не в его стиле. - Мог перепить... - Плохо верится. Не его стиль. - А оружия у него вы не видели? - Пистолет? - Хотя бы. - Нет, ничего подобного. Ни разу не видела. У Данила так и чесались руки сграбастать телефонную трубку, позвонить в Варшаву Янушу, связаться с Лемке. Он сдержался. Пусть даже линия свободна от прослушивания, пусть даже... Не стоит пороть горячку. Фигуры для шахматиста, а не шахматист для фигур. - Ну вот,- вздохнула Оксана.- Излила душу, и легче стало. Знать бы еще, что крепкое мужское плечо рядом есть... - Дала о себе знать женская натура? Выглянула из-под облика крутой яппи? - Я могу посостязаться с мужиками в нормальных условиях, на ниве честного бизнеса,- резонно возразила Оксана.- Но когда в меня тычут пистолетами и ножами, становлюсь самой обычной перепуганной бабой... - Логично,- вынужден был он признать. - Нас здесь не подслушают? Данил усмехнулся: - Когда перестраивали и обставляли это зданьице, я особо постарался, чтобы здесь сделали двери, для посторонних ушей совершенно непроницаемые. - Да? Жаль, я раньше не знала. Смотришь, и не болталась бы по загородным домикам и наемным квартирам... Начала приходить в себя, констатировал Данил, поневоле обратив внимание на две расстегнутых пуговицы жакетика в обтяжку - благо с деловой частью беседы, похоже, покончено. Беззаботная игривость в голосе прорезалась, улыбка соответствующая... - Вы, такое впечатление, меня ни за что не втравили бы в неприятности... - Ну да, у меня масса достоинств,- кивнул Данил.- Столько, что друг другу мешают... - Авантюризм среди них найдется? - Это достоинство? - Иногда,- сказала она, непонятно улыбаясь. - В таком случае - найдется. - Прекрасно. Обнимите меня. Он усмехнулся: - Терпеть не могу гонораров... - А кто тут говорит про гонорары? - поинтересовалась Оксана, невозмутимо вынимая из ушей затейливые серьги.- Вы пока что ради меня палец о палец не ударили, впрочем, и об авансах речь вести столь же глупо... Я вас совращаю. Совершенно недвусмысленно. Без всякой связи с окружающей ситуацией. Не считайте меня циничной девкой, но я в жизни не сталкивалась со старомодной добродетелью... - А Сердюк? - Там другое. Он зажатый какой-то, и вряд ли в добродетели дело...- Она придвинулась вплотную, в ореоле духов и аромата свежего тела.- Ну? - Звона в ушах не обещаю,- честно предупредил Данил. - А это уже интригует... "Жизнь вновь становится загадочной и удивительной",- подумал Данил, без суеты снимая с нее костюм, под которым почти ничего и не оказалось. Дверь и в самом деле работала, словно переборка подводной лодки, отсекая все звуки снаружи, и за окном была тишина. Оксана наклонилась над ним, закрывая лицо и весь мир разметавшимися волосами, опытные пальчики проделали все за него, тела слились, колыхнулись - и Данил с невыразимым сожалением ощутил себя старым, мудрым змием, успев подумать, что знать все наперед порой бывает чертовски мучительно... ...А вот заснуть потом не удавалось долго. Это называется - нервы. Он вылез из постели, сел в кресло, аки Адам, и без каких-то там особенных мыслей долго смотрел на безмятежно спавшую в его постели женщину, дай-то бог не последнюю. На душе было муторно и грустно.