Страница:
...Нет алых роз и траурных лент
И не похож на монумент,
Тот камень, что покой тебе подарил,
Как вечным огнем сияет днем
Вершина изумрудным льдом,
Которую ты так и не покорил!
Пик Вольной Испании, Ц.Кавказ (фото Попова).
Для этой истории характерен момент остановки и скопления людей в опасной зоне обстрела! Да, человек трагически погиб, но осталась песня, как память и памятник ему, и стоит как памятник ему непокоренная им вершина с гордым названием Пик Вольной Испании... Таков подтекст этих строчек, напоенных драматизмом борьбы, правдой и страстью жизни! Но в песне есть и другие строчки, – о том, что другие придут и пройдут и этот и другие маршруты...Как на этих путях бороться с опасностью камнепада? Лучшие способы «лечения» от нее – это правильный выбор, хорошее знание, вдумчивая проработка маршрута. Уход от камнепада начинается с момента начала подготовки похода, восхождения. Далее – профилактика камнепадной опасности уже на маршруте. Здесь существенного снижения камнепадной опасности можно достичь за счет правильной тактики и техники:
– выбора маршрута движения в обход наиболее опасных мест: внутренностей кулуаров и желобов, сужений склона над конусами выноса;
– движения и организации пунктов страховки в защищенных местах: по гребням, за выступами и козырьками скал, в защищенных нависающими скалами нишах;
– быстрого, в одиночку, прохождения опасных мест, не скапливания в таких местах и не организация в них пунктов страховки, коротких или длительных (на ночлег) остановок; опасные места обнаруживаются не только путем тактического анализа, но и внимательным наблюдением за состоянием рельефа: надо замечать следы от ударов камней на скалах, упавшие камни на снегу ниже скал, состояние склона (ломкость скал, подвижность осыпей) и т. п.
– ухода в сторону от потенциально опасных мест естественных или искусственных (от других людей, снаряжения) камнепадов (косой дюльфер, косые перила и т. п.);
– осторожная ходьба и внимательное наблюдение за рельефом с целью заблаговременного расчета путей отхода и предупреждения об опасности;
– проверки рекомендаций, данных другими на предмет организации пунктов страховки и для длительных остановок (состояние рельефа и камнепадная опасность могут измениться).
Это – меры профилактики. Если же камнепад сходит, то надо моментально, в зависимости от обстановки, применять весь арсенал средств защиты:
– уход в сторону от линии падения камня, если за его движением можно уследить и есть время и возможности для смещения в сторону;
– укрытие за рельефом: за выступами скал, в защищенных нишах и выемках, за крупными камнями, под нависающими козырьками (даже небольшими); максимально «прижаться» к рельефу, «вжаться» в него;
– использование для прикрытия от камней рюкзака, ледоруба, с разворотом от камнепада и прикрытием наиболее уязвимых частей тела, прежде всего головы.
При правильном планировании и вдумчивом прохождении маршрута можно избежать многих неприятностей. А от тех маршрутов, на которых могут возникнуть серьезные осложнения из-за повышенной камнепадной или лавинной опасности, лучше отказаться, еще будучи дома, или на маршруте...
Тогда... На Орто-Каре
Центральный Кавказ. Чегем-Безенги, июль 1985 г.
– Камень!!! Камень!!!..
Я практически сразу заметил падение обломка скалы, который разбился на рой осколков, устремившихся вниз с огромной скоростью. Падение произошло напротив меня, метрах в 50–70. Небольшой слой снега удержал мелочь, а большинство крупных осколков ушло по почти неощутимой вогнутости склона у скал... Камень был базальтовым кубиком в «два кирпича», килограммов 6–8. По ледовому склону крутизной 45–50 градусов он полулетел-полукатился с характерным гулом сильно закрученного камня, слегка проминая тонкий слой снега. Он отклонился и шел очень опасно на стоящую в ряд четверку участников: Сашу Крупко, Лену Щетинкину, Володю Тимофеева и Таню Королеву. Еще веревкой ниже (в 50 м) находился Саша Щеголев, ведущий на спуске. На веревку выше – Виктор Гусев и еще на веревку выше – я, замыкающий и руководитель группы. Я, отвечающий за все! Мне с Виктором опасность не угрожала и, видимо, не в очень опасной зоне находился Саша Щеголев. Но вот четверка... Она?.. Ой! – Ой! – Ой!
...Лена, встегнув вторую перильную веревку, начинает движение. Я на страховке. Вдруг замечаю, что ледобурный крюк, на котором закреплена веревка, начинает медленно заваливаться под нагрузкой. Резко командую Лене: «Стоп!», и, фиксируя страховку, наступаю на ледобур кошкой. Ледобур завернут в слой фирна, а не в лед. Быстро переставляю его, очистив участок льда от снега, и проверяю остальные ледобуры, завинченные рядом. Помарка! Тогда я ей не придал значения. Разбираться было некогда. Только обратил внимание е, кто стоял рядом: «Ребята, поаккуратнее!»
Конечно, руководитель в походе отвечает и переживает за всех участников. Но все-таки, есть предмет особой заботы: женщины! За них мужское подсознание всегда опасается больше, их в меру возможностей стараешься посильнее защитить от всяких неожиданностей... Но желание – одно, реальные возможности – другое, а выбор случайности – третье... И еще самочувствие и эмоциональное состояние. Оно у женщин бывает подразбитым, здесь они тоньше, чувствительнее... И об этом часто не подозреваешь...
Дальше спуск идет нормально. Минуем два скальных острова. Внизу, перед выполаживанием, видны разрывы с ледовыми трещинами и ясно, что их лучше обойти по скалам. Растянулись на три веревки... Вот здесь этот камнепад и приключился!
Прямое попадание!!!
Мне кажется, что сердце останавливается! В крайнего участника! Слышен звук удара с характерной металлической ноткой. Камень, почти не задерживаясь, перекатывается через участника и уходит вниз...
Стою, не дыша, в оцепенении. От волнения мысли путаются, чувствую на лбу холодный пот. Кажется, смяло примус. Кто нес примусы? Не могу вспомнить. В кого же попало? И каков исход? Бросить все и бежать вниз?! И вдруг понимаю: Таня, Танечка Королева! После удара она сразу тяжело привстала, повернулась и села лицом от склона.
– Как там!!? Пауза в две-три секунды до ответа показалась вечной.
– Нормально!!! – слышен ответ Володи Тимофеева. Протянув руку, он ласково приободрил Таню, погладив ее лыжную шапочку, уцелевшую (слава богу!) вместе с головой!
...Отлегло! Интуитивно защищая неприкрытую каской голову, Таня легла, убрав ее в снежную нишу, вытоптанную на пункте страховки. Там, ниже, снег был уже глубже, сантиметров 60. Камень прошел над самой головой и ударил по клапану рюкзака, смял жестянку с медикаментами. К счастью, он не зацепился и «не зарылся», а вследствие сильной закрутки перекатился по рюкзаку. В результате удар получился не прямым, а касательным. А потому и менее опасным... И не по телу, а по рюкзаку. Последствия, думается, были минимальными: Таня отделалась ушибом...
Сейчас мне вспоминается еще один «штрих»: задушевный разговор с Таней накануне, вечером, в палатке на гребне между вершинами Орто-Кара и Цаннер. Погода хмурилась. Зашел разговор о возможности поражения молнией на гребне. Мне тогда по погоде ситуация не казалась опасной. Но Таня многозначительно заметила: «Мне надо ребенка поднять...» Ее дочурке тогда было два года. Не знаю, как для нее прозвучал мой ответ: «Танюша, мои дети еще не родились...» Я думал, что согласился с ней, а она? Наверное, нет. Быть может, у нее возникло какое-то предчувствие опасности. У меня, как у руководителя, оно тоже было, но вследствие его постоянства оно было несколько «сглаженным» и, видимо, легковесным... Я поглубже понял ее чувства восемь лет спустя, когда в походе думал о своем маленьком сыне, которому не исполнилось года... Тогда в душе возникло какое-то совсем другое ощущение меры опасности, меры риска... И новое ощущение меры ответственности!
Со снежника осторожно выходим на скалы. День догорает лучами заката. Сказывается усталость. Решаем остановиться здесь на холодную ночевку, на небольшой полке-углублении, которую очищаем от камней. Приготовили горячий ужин. Ночь выдалась ясная и холодная. Заледенелые громады вершин Салынгантау и Шаурту таинственно поблескивали в свете неба чарующей красотой Кавказа. Вид и восприятие гор ночью не такие, как днем. Особенно на маленькой полке в скалах... Ночью в них открывается нечто такое, что глубже понимаешь, насколько много в них еще неизведанного, непознанного, насколько непредсказуем их характер... Ночевали полулежа-полусидя на рюкзаках, прижавшись, друг к другу, и прикрываясь палаткой. Дрожь пронимала до костей, и немного согреться удалось только когда не поленился завернуться в пуховой спальный мешок.
Следующий перевал – Спортивной Дружбы (2Б), – прошли через день без особых приключений. До Безенгийского ледника немного не дошли, заночевав на небольшом травянистом уступе бокового ущелья. На Баран-коше, у места поворота западного рукава ледника в нижнее русло, были только во второй половине следующего дня. Сильно уставшие и голодные. Продуктов уже не оставалось, – их резерв был невелик, задержка на Орто-Каре его «съела», а заброска осталась лежать на Верхнем Цаннере. Надо было «рвать когти», и Таня грустно пожелала: «Ребята, возвращайтесь живыми...» Злобно лезем вверх, к перемычке Кель, затем в связке по леднику к перевалу...
На этом поход было решено завершить. Могли пройти еще один «троечный» перевал, Саповнело или Фытнаргин... И сейчас становится жаль, что не прошли. С ним наш поход в том году мог бы быть претендовать на самое высокое место среди ленинградских горных «пятерок»... В то же время есть и понимание необходимости этого шага из-за моральной и физической усталости, приближения контрольных сроков. Есть понимание того, что случай на Орто-Каре отнял немало «нервной энергии», столь необходимой для нормального течения похода.
Этот случай был одним из самых опасных в моей практике за 25 лет походов. В чем причины критической ситуации? Сейчас видится сложение следующих факторов:
– видимо, техническая «разминка» группы в начале похода была еще недостаточной: мы прошли три перевала «2А» (Нагеб, Башиль, Семи), не слишком сложных, а вот первый достаточно трудный перевал оказался значительно более техничным, чем предполагали;
– в ходе прохождения перевала мы вышли на неизученный маршрут, таящий возможные неожиданности, фактически оказались на первопрохождении.
– возник объективный фактор опасности в виде внезапного обрушения скалы...
Возможно, были и еще какие-то другие причины более глубокого свойства... Авария не произошла... А может, она произошла, но в виде критической ситуации с минимальными последствиями? В виде очень серьезного предупреждения!..
Редакция от 24.05.02.
Я практически сразу заметил падение обломка скалы, который разбился на рой осколков, устремившихся вниз с огромной скоростью. Падение произошло напротив меня, метрах в 50–70. Небольшой слой снега удержал мелочь, а большинство крупных осколков ушло по почти неощутимой вогнутости склона у скал... Камень был базальтовым кубиком в «два кирпича», килограммов 6–8. По ледовому склону крутизной 45–50 градусов он полулетел-полукатился с характерным гулом сильно закрученного камня, слегка проминая тонкий слой снега. Он отклонился и шел очень опасно на стоящую в ряд четверку участников: Сашу Крупко, Лену Щетинкину, Володю Тимофеева и Таню Королеву. Еще веревкой ниже (в 50 м) находился Саша Щеголев, ведущий на спуске. На веревку выше – Виктор Гусев и еще на веревку выше – я, замыкающий и руководитель группы. Я, отвечающий за все! Мне с Виктором опасность не угрожала и, видимо, не в очень опасной зоне находился Саша Щеголев. Но вот четверка... Она?.. Ой! – Ой! – Ой!
Путь спуска и ход камня.
Завязка ситуации случилась накануне. Перевал Западный Орто-Кара до нас, по крайней мере, дважды проходился с ледника Шаурту на ледник Цаннер группами Нестерова и Викторова. Но вот в обратном направлении отыскать путь на него оказалось очень сложно. На седловину перевала по описанию должен был вывести кулуар с ледника Цаннер. Видимо, это был не столько кулуар, сколько нечеткая, крутая и протяженная полка в скалах. Она витиевато проходит под вершиной с седловины восточнее ее на ледник Цаннер северо-западнее. Следовало искать ее путем подъема прямо с перевала, но это я понял, к сожалению, только после похода. «Кулуар» этот мы не отыскали, вышли на перемычку западнее вершины и заночевали на гребне. Утром двинулись по гребню в сторону вершины. На гребне, в безобидной ситуации Таня Королева уронила каску. Каска оказалась не привязанной и резво «убежала» вниз, на ледник Цаннер. Последствия были неоднозначны...Орто-Кара с ледника Шаурту (1985, «НЛО» в верхней части снимка обраружено 23 года спустя).
Проводя разведку, вылез по гребню почти до самой вершины Орто-Кара. Этот путь не очень понравился, а дальнейший не удалось рассмотреть из-за тумана. Посовещавшись с группой, решил спускаться вниз на ледник Шаурту по ледовому склону. Склон нам был вполне доступен и хорошо просматривался сверху («что там» было ясно и из описаний альпинистских маршрутов, которые я изучил). Камнепадоопасные разрушенные скалы оставались в стороне. По крайней мере, на верхнем, наиболее крутом участке. Итак, пошли......Лена, встегнув вторую перильную веревку, начинает движение. Я на страховке. Вдруг замечаю, что ледобурный крюк, на котором закреплена веревка, начинает медленно заваливаться под нагрузкой. Резко командую Лене: «Стоп!», и, фиксируя страховку, наступаю на ледобур кошкой. Ледобур завернут в слой фирна, а не в лед. Быстро переставляю его, очистив участок льда от снега, и проверяю остальные ледобуры, завинченные рядом. Помарка! Тогда я ей не придал значения. Разбираться было некогда. Только обратил внимание е, кто стоял рядом: «Ребята, поаккуратнее!»
Конечно, руководитель в походе отвечает и переживает за всех участников. Но все-таки, есть предмет особой заботы: женщины! За них мужское подсознание всегда опасается больше, их в меру возможностей стараешься посильнее защитить от всяких неожиданностей... Но желание – одно, реальные возможности – другое, а выбор случайности – третье... И еще самочувствие и эмоциональное состояние. Оно у женщин бывает подразбитым, здесь они тоньше, чувствительнее... И об этом часто не подозреваешь...
Дальше спуск идет нормально. Минуем два скальных острова. Внизу, перед выполаживанием, видны разрывы с ледовыми трещинами и ясно, что их лучше обойти по скалам. Растянулись на три веревки... Вот здесь этот камнепад и приключился!
Прямое попадание!!!
Мне кажется, что сердце останавливается! В крайнего участника! Слышен звук удара с характерной металлической ноткой. Камень, почти не задерживаясь, перекатывается через участника и уходит вниз...
Стою, не дыша, в оцепенении. От волнения мысли путаются, чувствую на лбу холодный пот. Кажется, смяло примус. Кто нес примусы? Не могу вспомнить. В кого же попало? И каков исход? Бросить все и бежать вниз?! И вдруг понимаю: Таня, Танечка Королева! После удара она сразу тяжело привстала, повернулась и села лицом от склона.
– Как там!!? Пауза в две-три секунды до ответа показалась вечной.
– Нормально!!! – слышен ответ Володи Тимофеева. Протянув руку, он ласково приободрил Таню, погладив ее лыжную шапочку, уцелевшую (слава богу!) вместе с головой!
...Отлегло! Интуитивно защищая неприкрытую каской голову, Таня легла, убрав ее в снежную нишу, вытоптанную на пункте страховки. Там, ниже, снег был уже глубже, сантиметров 60. Камень прошел над самой головой и ударил по клапану рюкзака, смял жестянку с медикаментами. К счастью, он не зацепился и «не зарылся», а вследствие сильной закрутки перекатился по рюкзаку. В результате удар получился не прямым, а касательным. А потому и менее опасным... И не по телу, а по рюкзаку. Последствия, думается, были минимальными: Таня отделалась ушибом...
Сейчас мне вспоминается еще один «штрих»: задушевный разговор с Таней накануне, вечером, в палатке на гребне между вершинами Орто-Кара и Цаннер. Погода хмурилась. Зашел разговор о возможности поражения молнией на гребне. Мне тогда по погоде ситуация не казалась опасной. Но Таня многозначительно заметила: «Мне надо ребенка поднять...» Ее дочурке тогда было два года. Не знаю, как для нее прозвучал мой ответ: «Танюша, мои дети еще не родились...» Я думал, что согласился с ней, а она? Наверное, нет. Быть может, у нее возникло какое-то предчувствие опасности. У меня, как у руководителя, оно тоже было, но вследствие его постоянства оно было несколько «сглаженным» и, видимо, легковесным... Я поглубже понял ее чувства восемь лет спустя, когда в походе думал о своем маленьком сыне, которому не исполнилось года... Тогда в душе возникло какое-то совсем другое ощущение меры опасности, меры риска... И новое ощущение меры ответственности!
На леднике Цаннер (1985). На заднем плане вершина Тетнульда.
Орто-Кара – узловая вершина Главного Кавказского хребта (на некоторых схемах ошибочно в качестве узловой вершины указывают Цаннер, но вершина Цаннер чуть западнее, между Орто-Карой и Шаурту). Своей южной перемычкой с перевалами Верхний, Средний и Нижний Цаннер она соединяется с Ляльвером – восточной вершиной знаменитой Безенгийской стены (восточнее – вершины Гестола, Катын, пятитысячники Джанги и Шхара). Эту группу вершин вместе со стоящими чуть северо-восточнее, перед ними (не в Главном хребте) громадами Дых-Тау, Мижирги, Крумкола и Коштан-Тау называют «президиумом Большого Кавказа». Условно считают, что здесь пять из семи кавказских пятитысячников (исключая вулканы – Эльбрус и Казбек), хотя здесь высоту в 5000 м достигают еще несколько пиков, не считающихся самостоятельными вершинами, в основном, на гребнях между Дых-тау и Мижирги и между Джанги и Главной Шхарой. Западнее Орто-Кары в Главном хребте расположены вершины Цаннер, Шаурту и Тихтинген. На север от нее отходит Каргашильский хребет с вершинами Салынан, Шаурту, Тютюргу, образующими западное обрамление Безенгийского ущелья. Между хребтами лежат мощные ледники Безенги, Цаннер, Шаурту. Перемычка между Шхарой и Мижирги (между двумя группами пятитысячников) разделяет два крупнейшие долинные ледника Кавказа – Безенги и Дыхсу. В ней расположены известные перевалы – Дыхни-Ауш, Камнепадный, МВТУ, Селла. Через них с ледника Безенги проходят на ледники Дыхсу и Крумкол. Здесь восточное продолжение Безенгийской стены образуют громады вершин Цурунгал, Айлама, Фытнаргин. На юго-запад от Безенгийской стены отходит нагебский отрог с вершиной Тетнульда.Верховья Шаурту. Справа вдали вершины Цаннер, Орто-Кара, Салынгантау (1976).
Район наиболее мощной «скально-ледовой мускулатуры» Кавказа. С новичками здесь поверху не пройдешь, нужна опытная группа туристов или альпинистов. Походы и восхождения обычно не ниже «четверок». «Троечные» маршруты возможны, но их выбор очень невелик. Горы, скалы, стены и ледники здесь наиболее крупные на Кавказе и со всеми техническими «прелестями». В любой момент могут «показать зубки» и устроить «стриптиз с холодным ветерком» или «ушат с лавины» самой подготовленной команде, если та вовремя не спасется бегством... Дых-тау, к примеру, почти на полкилометра выше легендарной Ушбы, а Орто-кара здесь «карлик» – ростом примерно «со Шхельду», только не такая крутая...Со снежника осторожно выходим на скалы. День догорает лучами заката. Сказывается усталость. Решаем остановиться здесь на холодную ночевку, на небольшой полке-углублении, которую очищаем от камней. Приготовили горячий ужин. Ночь выдалась ясная и холодная. Заледенелые громады вершин Салынгантау и Шаурту таинственно поблескивали в свете неба чарующей красотой Кавказа. Вид и восприятие гор ночью не такие, как днем. Особенно на маленькой полке в скалах... Ночью в них открывается нечто такое, что глубже понимаешь, насколько много в них еще неизведанного, непознанного, насколько непредсказуем их характер... Ночевали полулежа-полусидя на рюкзаках, прижавшись, друг к другу, и прикрываясь палаткой. Дрожь пронимала до костей, и немного согреться удалось только когда не поленился завернуться в пуховой спальный мешок.
Утром скала начала бросать в нас мелкими камнями. Быстро собрались и спустились. Оставались только две веревки по скалам и небольшой выкат на ледник. К сожалению, и здесь не обошлось без накладки. Саша ненадежно забил скальный крюк, но при этом сблокировал через карабин верхнюю и нижнюю веревку. Сам он спустился благополучно, но идущая за ним Лена резким рывком вырвала крюк и провалилась на слабину обеих веревок. Блокировка веревок выручила: верхняя веревка всей длиной погасила рывок... И здесь отделались легким испугом.
А ты не знал, как сладки
Под шорохи Луны
В серебряной палатке
Серебряные сны,
Когда пред ней в чеканке
Узорчатых листов
Серебряные замки
Заснеженных хребтов!
Следующий перевал – Спортивной Дружбы (2Б), – прошли через день без особых приключений. До Безенгийского ледника немного не дошли, заночевав на небольшом травянистом уступе бокового ущелья. На Баран-коше, у места поворота западного рукава ледника в нижнее русло, были только во второй половине следующего дня. Сильно уставшие и голодные. Продуктов уже не оставалось, – их резерв был невелик, задержка на Орто-Каре его «съела», а заброска осталась лежать на Верхнем Цаннере. Надо было «рвать когти», и Таня грустно пожелала: «Ребята, возвращайтесь живыми...» Злобно лезем вверх, к перемычке Кель, затем в связке по леднику к перевалу...
Орто-Кара со стороны Зап. Ветви ледника Безенги (от перевала Кель).
(1 —пер. Верхний Цаннер, 2 – вершина Орто-Кара, 3 – пер. Орто-Кара Восточный.)
Последний взлет на перевал – подгорная трещина и отвесная шестиметровая ледяная стенка. С коротким ледорубом и айсбайлем, на кошках перехожу трещину и лезу по стенке сбоку: здесь чуть положе, но длиннее и есть нависающие выступы. Ребята страхуют снизу. На такой крутизне труднее всего проходятся резкие перегибы склона... Наконец, стенка взята. Спускаю мешки с провизией. Теперь легко: вниз – не вверх, тем более что напоследок перевал упростил задачу: висит готовая спусковая петля, оставленная другой группой. Уже в сумерках подходим к нашим палаткам. Наконец-то можно успокоиться и отдохнуть. Завтра дневка!Альплагерь Безенги (1985).
Посовещавшись, решаем все-таки отправить Таню вниз, через альплагерь Безенги: ушиб ее слегка побаливает и неизвестно, как это скажется в походе, не было бы осложнений... В альплагере почти никого, лишь небольшой персонал и дежурный инструктор. Радушно пообщались, договорились. Попутка вечером. Справляюсь о своем туристе, а теперь и альпинисте, Саше Степанове. Он на 3900, в группе перворазрядников... Идет круто и высоко, на «5А». А начинал у нас в секции и у меня в «единичке», восемь лет назад... Горный туризм и альпинизм... Хоть и не близнецы, но братья... Встречи с альпинистами всегда приятны доброжелательным взглядом, обменом впечатлениями, информацией о состоянии гор, планах и маршрутах, особенностях снаряжения... На следующий день мы встретили группу альпинистов на Джанги-коше. В короткой и теплой беседе выяснили состояние общих знакомых...Безенгийская стена в лучах восхода (1976).
Без особого напряжения прошли сложный перевал Селла (3А). Впервые я увидел Безенгийскую стену в 1976 году. Впечатление было очень ярким, блестящим, солнечным. Стена сверкала льдом и снегом, приглушенно гремела падающими лавинами, паря в высоте под голубым небом. Второе яркое впечатление было от холодного рассвета, когда на дежурстве пронимал «колотун», но глаза очарованно всматривались в золотисто-красноватую игру рассвета на вершинах... На этот же раз вид ее был иным, более суровым. Верх ее прятался под ярусом серых облаков, порывами налетал сильный ветер. Заночевали на верхнем плато ледника Крумкол. Ночью началась метель, поселившая в душе тревожные мысли о снежно-ледовом сбросе с вершины Западной Мижирги, находящемся выше нас. Не загремит ли оттуда лавина прямо на наши головы? Еще перед рассветом вылез на разведку и определил, что нападало от 40 до 50 сантиметров снега. Опасно! Поднимаю группу, быстро собираемся и идем в тумане сначала не перевал Спартак, затем вниз, на ледник Дыхсу. Правда, перед выходом обнаружилось, что с верхних крутых склонов снег сильно сдувает ветром и опасность, лавины, видимо, не такая большая, как казалось... Но с лавинами лучше не шутить... Семь часов топали в тумане, под снегом и дождем с ледника Дыхсу, прежде чем дошли до его конца. Почти одновременно с нами, чуть сзади, спускалась и группа харьковчан...На этом поход было решено завершить. Могли пройти еще один «троечный» перевал, Саповнело или Фытнаргин... И сейчас становится жаль, что не прошли. С ним наш поход в том году мог бы быть претендовать на самое высокое место среди ленинградских горных «пятерок»... В то же время есть и понимание необходимости этого шага из-за моральной и физической усталости, приближения контрольных сроков. Есть понимание того, что случай на Орто-Каре отнял немало «нервной энергии», столь необходимой для нормального течения похода.
Этот случай был одним из самых опасных в моей практике за 25 лет походов. В чем причины критической ситуации? Сейчас видится сложение следующих факторов:
– видимо, техническая «разминка» группы в начале похода была еще недостаточной: мы прошли три перевала «2А» (Нагеб, Башиль, Семи), не слишком сложных, а вот первый достаточно трудный перевал оказался значительно более техничным, чем предполагали;
– в ходе прохождения перевала мы вышли на неизученный маршрут, таящий возможные неожиданности, фактически оказались на первопрохождении.
– возник объективный фактор опасности в виде внезапного обрушения скалы...
Возможно, были и еще какие-то другие причины более глубокого свойства... Авария не произошла... А может, она произошла, но в виде критической ситуации с минимальными последствиями? В виде очень серьезного предупреждения!..
Редакция от 24.05.02.
Микроаварии Южного Цители
Бах!!! Все в куски! Уклоняясь от камня, Женя срывается и вслед за ним срывается Таня. Страшная секунда! Мне уже видится продолжение: срываются двое остальных и вся связка, набирая скорость и безуспешно пытаясь задержаться бесформенным клубком неудержимо скользит вниз. А там, в 100–150 метрах перед выкатом сорокаградусного снежного склона, раскрытый зев мощной подгорной трещины, – бергшрунда, или «берга» на жаргоне горных туристов. Ледовая пасть, об стенку которой их ударит со страшной силой. Заклинит ударом в расщелине трещины так, что не спасут и все спасатели Кавказа, будь они здесь! Или разрежет на острых кромках льда!?
Кроме отчаяния оставалась только надежда. Надежда на Женю Тимофеева, на Таню Королеву, на Володю Тимофеева, который, я видел, уперся в склон изо всех сил всем железом ледоруба и кошек. Надежда на Сашу Дымникова, которого я не видел за перегибом склона. Все надежные туристы, опытные ребята. Но они шли четверкой одновременно (без попеременной страховки) и не слишком хорошо были защищены от внезапного срыва. Единственная моя помощь в момент схода камня состояла в предупреждающем крике. Трое остальных участников – руководитель группы Сергей Фарбштейн, Володя Герштейн и Вера Бердникова находились на полке еще выше меня и тоже, конечно, ничем не могли помочь.
Эта ситуация не была порождена глубоким тактическим просчетом. Причины были психологические и технические. И «на стыке». Возможно, примешалась какая-то «торопливость души», «нетерпение сердца». Теперь, спустя более десятка лет, начало этой ситуации видится мне на верхнем плато ледника Восточный Зопхито. Была середина похода, пройдено 5 перевалов. Мы успешно одолели ключевой участок ледопада и обработали последние четыре веревки перевального взлета. Наши сомнения насчет возможности преодоления этого сложного перевала развеялись, мы поняли, что перевал будет пройден (сведений о его прохождении ранее мы не имели). На подъеме повстречали группу киевлян, идущую навстречу, обменялись впечатлениями и информацией.
Утром быстро взобрались на перевал, прошли верхнее снежное плато до нужной перемычки и начали спуск на ледник Северный Тана-Цете. На третьей веревке вышли на полку над крутым скальным уступом. Дальнейший путь просматривался: веревка по уступу, далее по снежнику влево, в обход мощного бергшрунда, а затем резко вправо по выполаживающмуся выкату на плато ледника. Над последним участком «постреливали» камешки и его следовало проходить быстро. Ясно и просто!
На скальной полке «проторчал» минут сорок. Готовая для спуска (дюльферная) веревка висела, а второй, страховочной, не было (ее сбросили ребятам для связки, а следующие еще не освободились наверху). Продрог, надоело, и решил я спуститься без верхней страховки, на «пруссике», всего-то метров 30. До участка пологой осыпи внизу оставалось метров шесть, когда заметил, что передовая четверка уже обошла справа нижний участок скалы (ниже осыпи) и, медленно двигаясь по снежнику, оказалась прямо подо мной.
Стоп! Опасно: камень, сброшенный мной, полетит на них! Скала разрушена, несколько камней из-под ног спускавшихся уже слетело. Правда, большинство падает на осыпь и задерживаются не перелетая до снежника через нижний четерехметровый участок скалы. Минутное колебание: продолжать ждать, или все же спускаться? Ведь спуск – всего несколько секунд, несколько шагов по скале. Стоять с тяжелым рюкзаком, без страховочной веревки на малюсеньком уступе неудобно и неприятно. Бросаю взгляд вверх: веревка ушла в небольшую расщелину и вода по ней струится как по шлангу, дождем сыпется на меня сверху. С повязкой на ноге это неприятно втройне: еще промочишь рану и получишь заражение какой-нибудь дрянью.
И предательский голос нашептал: «Ну, ты тихонечко, ты осторожненько, ведь ты же умеешь. Всего несколько шажков». Сработал, видимо, и фактор «усталости ожидания», очень не хотелось ждать. И я пошел. Пошел, понимая, что камень может слететь. И потому уже на третьем шаге, чуть зацепив что-то краешком левой кошки, а может быть, и услышав легкое шуршание, сразу же закричал вниз: «Камень!!! Камень!!!» и резко обернулся, повиснув на веревке. На какое-то мгновение я увидел его в полете: камень был примерно «в полкирпича» и шел на осыпь. Подумалось: «Задержится». Но все получилось сложнее. Камень не задержался, а ударился об скалу и ушел куда-то вниз то ли между участниками, то ли просто застрял в снегу. А вот удар об скалу имел последствия: он сорвал более крупный обломок, который заскользил по снежнику прямо на Женю Тимофеева. По форме обломок напоминал сплющенный хлебный батон, только в два раза больше, килограммов 8 – 10.
Вид снизу на ту скалу, под которой произошел срыв.
А виноват я! Я, замерший в бессильном отчаянии. Теперь я уже ничего не могу сделать. А всего несколько секунд назад все было у меня «в руках», я держал ситуацию под контролем, понимая, насколько увеличилась опасность. Но понадеялся, самоуспокоился и вот!Кроме отчаяния оставалась только надежда. Надежда на Женю Тимофеева, на Таню Королеву, на Володю Тимофеева, который, я видел, уперся в склон изо всех сил всем железом ледоруба и кошек. Надежда на Сашу Дымникова, которого я не видел за перегибом склона. Все надежные туристы, опытные ребята. Но они шли четверкой одновременно (без попеременной страховки) и не слишком хорошо были защищены от внезапного срыва. Единственная моя помощь в момент схода камня состояла в предупреждающем крике. Трое остальных участников – руководитель группы Сергей Фарбштейн, Володя Герштейн и Вера Бердникова находились на полке еще выше меня и тоже, конечно, ничем не могли помочь.
Эта ситуация не была порождена глубоким тактическим просчетом. Причины были психологические и технические. И «на стыке». Возможно, примешалась какая-то «торопливость души», «нетерпение сердца». Теперь, спустя более десятка лет, начало этой ситуации видится мне на верхнем плато ледника Восточный Зопхито. Была середина похода, пройдено 5 перевалов. Мы успешно одолели ключевой участок ледопада и обработали последние четыре веревки перевального взлета. Наши сомнения насчет возможности преодоления этого сложного перевала развеялись, мы поняли, что перевал будет пройден (сведений о его прохождении ранее мы не имели). На подъеме повстречали группу киевлян, идущую навстречу, обменялись впечатлениями и информацией.
Утром перед выходом после разведки ледопада.
Подъем по ледопаду Восточный Зопхито (первая связка – на снежнике края ледопада).
В ледопаде.
Наша связка в ледопаде (Женя Тимофеев, Таня Королева, Вера Бердникова).
Наш бивак на леднике Восточный Зопхито под перевалом Южный Цители и вершина Западная Лабода.
Вечером, торопливо вылезая из палатки с кастрюлей горячего чая, не заметил, что ее дно зацепилось снизу за перекосившийся примус. Волна кипятка выплеснулась на левую голень. Шерстяные треники впитали кипяток и не защитили, а скорее усилили обжигающий эффект. Как мог, постарался охладить обожженное место, но было уже поздно. Травма оказалась не пустяковой: сильная ноющая боль не давала уснуть. Пришлось звать на помощь профессионального врача, – Сережу Фарбштейна, нашего руководителя. Он деловито снял боль новокаином и сделал перевязку.Утром быстро взобрались на перевал, прошли верхнее снежное плато до нужной перемычки и начали спуск на ледник Северный Тана-Цете. На третьей веревке вышли на полку над крутым скальным уступом. Дальнейший путь просматривался: веревка по уступу, далее по снежнику влево, в обход мощного бергшрунда, а затем резко вправо по выполаживающмуся выкату на плато ледника. Над последним участком «постреливали» камешки и его следовало проходить быстро. Ясно и просто!
На скальной полке «проторчал» минут сорок. Готовая для спуска (дюльферная) веревка висела, а второй, страховочной, не было (ее сбросили ребятам для связки, а следующие еще не освободились наверху). Продрог, надоело, и решил я спуститься без верхней страховки, на «пруссике», всего-то метров 30. До участка пологой осыпи внизу оставалось метров шесть, когда заметил, что передовая четверка уже обошла справа нижний участок скалы (ниже осыпи) и, медленно двигаясь по снежнику, оказалась прямо подо мной.
Стоп! Опасно: камень, сброшенный мной, полетит на них! Скала разрушена, несколько камней из-под ног спускавшихся уже слетело. Правда, большинство падает на осыпь и задерживаются не перелетая до снежника через нижний четерехметровый участок скалы. Минутное колебание: продолжать ждать, или все же спускаться? Ведь спуск – всего несколько секунд, несколько шагов по скале. Стоять с тяжелым рюкзаком, без страховочной веревки на малюсеньком уступе неудобно и неприятно. Бросаю взгляд вверх: веревка ушла в небольшую расщелину и вода по ней струится как по шлангу, дождем сыпется на меня сверху. С повязкой на ноге это неприятно втройне: еще промочишь рану и получишь заражение какой-нибудь дрянью.
И предательский голос нашептал: «Ну, ты тихонечко, ты осторожненько, ведь ты же умеешь. Всего несколько шажков». Сработал, видимо, и фактор «усталости ожидания», очень не хотелось ждать. И я пошел. Пошел, понимая, что камень может слететь. И потому уже на третьем шаге, чуть зацепив что-то краешком левой кошки, а может быть, и услышав легкое шуршание, сразу же закричал вниз: «Камень!!! Камень!!!» и резко обернулся, повиснув на веревке. На какое-то мгновение я увидел его в полете: камень был примерно «в полкирпича» и шел на осыпь. Подумалось: «Задержится». Но все получилось сложнее. Камень не задержался, а ударился об скалу и ушел куда-то вниз то ли между участниками, то ли просто застрял в снегу. А вот удар об скалу имел последствия: он сорвал более крупный обломок, который заскользил по снежнику прямо на Женю Тимофеева. По форме обломок напоминал сплющенный хлебный батон, только в два раза больше, килограммов 8 – 10.