Чекалов Денис. Зомби

   Щелк!
   Толстая игла вошла ему в сердце.
   Ричард покачнулся. Кожа на нем стала стремительно заживать, глаза прояснились.
   – Больно? – спросила девушка.
   Она хотела помочь Ричарду присесть, – но сразу же передумала.
   Такая забота только оскорбила бы юношу.
   Сталкеры, – что еще остались в трактире, – смотрели на парня по-новому, с уважением.
   Легко заставить людей тебя полюбить.
   Надо просто убить кого-то.
   – Пошли, присядем, – сказала Оксана.
   – А кто же платить за все это будет, а? – обреченно прошептал бармен, оглядывая разбитую в щепы стену.

5

   Ярко полыхали софиты.
   – Добрый вечер, мадам и месье, и добро пожаловать на программу «Без забрала».
   Ведущая ослепительно улыбнулась в камеру.
   Миллионы людей, по всему миру, приникли к экранам, – посмотреть на свою любимицу.
   – Я Мари Соррель, и сегодня у нас в студии двое интересных гостей… Справа от меня Патри’к Деваэр, активист движения «Нет артефактам».
   Это был высокий, седой француз, с небольшими баками.
   Глаза у него горели, – так бывает у людей, что никак не повзрослеют, и остаются пламенными подростками всю свою жизнь.
   – Наш второй гость, известный ученый, доктор Жак-Себастьян Ренье!
   Свет хлынул на ученого.
   Тот вдруг почувствовал себя тараканом, – захотелось забиться в угол, спрятаться и не вылезать до тех пор, пока все люди на земле вообще не забудут его имя.
   Ренье помнил, – как бегали за ним репортеры, щелкали камеры, и были они везде. И все задавали один и тот же вопрос, даже не пытаясь придумать что-нибудь новое:
   – Вы изнасиловали Софи Мерсье?
   – Нет, нет, нет, – бормотал он, закрывая лицо ладонью.
   Ну конечно же нет, – она сама ему предлагала. Это платьице, такое короткое, а под ним – белые ажурные трусики. Ее запах, свежий, пьянящий, – аромат весны и молодого женского тела. Ее улыбка…
   О, как она улыбалась!
   Нет, Ренье ее не насиловал.
   Если по правде, – так это она сама изнасиловала его. Надругалась, – завлекла, обманула, а потом…
   Его передернуло.
   – Помощник Игоря Перельмана, известного ученого и сталкера, что трагически погиб в Зоне несколько лет назад!
   Ну вот, уныло подумал Ренье. Опять ты, старый еврей. Даже в краткий миг моей славы не можешь оставить меня в покое. Неужто всегда, до конца жизни, я буду для всех только «помощник Перельмана»?
   И эта обида, – от горькой несправедливости, – сжала сердце Жака еще сильнее.
   – Что скажете, профессор?
   Ренье и не слушал, о чем там говорил его оппонент. Впрочем, какая разница? За годы университетской работы, Жак научился нести ученую околесицу, да так ловко, что мог спокойно размышлять о чем-то другом, пока его слова громоздились вокруг Вавилонской башней ученой лекции.
   – Науку нельзя остановить, – произнес Ренье, и посмотрел в камеру с легким превосходством, и отеческой мудростью, – как всегда любил взирать на учеников. – И нельзя остановить прогресс.
   Он пожал плечами.
   – Вспомним луддитов. Те разбивали машины, ткацкие станки, – и наивно надеялись, что смогут остановить время. Это невозможно. Но мы…
   Каждый ученый, и каждый лектор должен помнить этот истрепанный, но никогда не лишний оборот.
   – …Мы обязаны оставаться людьми. Да, нельзя остановить прогресс и науку. Но наша задача, – следить, чтобы знание служило людям, а не вредило им. Гуманистическая составляющая науки…
   – Все это чушь, – резко сказал Патри’к.
   Ренье воззрился на него всепрощающе.
   Не раз и не два он встречал подобных студентов, – дерзких, чересчур умных. Те были уверены, что знают все ответы, а на самом деле не могли связать и двух слов.
   Ренье без труда смог бы одернуть Патрика, но тут вмешалась ведущая.
   – Это очень интересно, – застрекотала она маленьким пулеметом. – Расскажите, почему.
   Патрик отвечал:
   – Вашу так называемую науку никто больше не контролирует. И уже давно. Артефакты расползаются по всему миру, и с каждым годом их становится все больше.
   Он начал горячиться.
   – Вы не думали, сколько вреда они приносят? Инфекции, радиация, – мы даже не можем представить себе…
   – Вот именно, – ответил Ренье. – Вы не можете. Вы не знаете. У вас нет фактов. А я могу с легкостью представить вам все доказательства…
   Жестом фокусника, он достал из кармана документы.
   Жак всегда тщательно готовился к выступлениям.
   – Зона окружена линией безопасности, Рубежом. Ничто не может пройти сквозь него, без ведома ООН и наблюдателей от Всемирной организации здравоохранения.
   – Но черный рынок…
   – Преступники были всегда, – Ренье развел руками. – Но если один мошенник обманул вкладчиков, – разве это значит, что надо закрыть все биржи? все банки? пустить по миру тысячи, миллионы честных людей, – только потому, что среди них завелся один мошенник?
   – Вот!
   Патрик шлепнул на стол какие-то фотографии.
   Зрители у экранов увидят их во весь экран, но Ренье никак не мог разглядеть, что же за хрень такая.
   – Это фотографии с завода в Шэньяне. Там уже построена фабрика, где артефакты пущены в производство!
   Он хотел еще что-то сказать, но ведущая оборвала его.
   Ей хотелось услышать ответ Ренье.
   – Что скажете, профессор?
   Тот покровительственно улыбнулся.
   – Милая Мари, но это полностью невозможно. Прежде всего потому, что любое копирование артефактов запрещено…
   Патрик Деваэр хотел что-то возразить, но Ренье оборвал его.
   – Но главное, мы просто не знаем, как это сделать. Сущность артефактов до сих пор остается полной загадкой. Лучшие ученые бьются над этим, но даже не приблизились к разгадке, что такое эти артефакты, не говоря уже о том, чтобы…
   Ренье усмехнулся, – подчеркивая всю нелепость такой идеи.
   – Копировать их.
   – Прошло уже тридцать лет, – бросил Деваэр. – Хватит времени, чтобы во всем разобраться.
   – Разве?
   Ренье взглянул на него.
   – А сколько веков мы пользуемся часами? И разве мы научились путешествовать во времени?
   – Но у меня есть снимки…
   Жак презрительно отбросил их на стол.
   – На них ничего не видно. Там может быть все, что угодно. Фабрика игрушек, к примеру. Откуда они у вас?
   – Двое диссидентов…
   – Беглецы из Китая расскажут любую ложь, лишь бы получить политическое убежище. Есть ли у вас официальные подтверждения? Данные? Их нет.
   – А что вы скажете о мутациях? По всему миру, там и здесь, их становится все больше.
   Ренье лишь снисходительно отмахнулся.
   – Такое бывало задолго до появления Зоны. Теленок с двумя головами. Сиамские близнецы. Это игра природы, или, если хотите, ее ошибка.
   – А что вы скажете о зомби? О том, что их тайно привозят через Рубеж для опытов?
   Ренье посмеялся.
   – Здесь и ответить нечего. Это городская легенда, из цикла о том, как Элвис улетел с пришельцами. Только дураки могут поверить в подобное…
   Ведущая быстро вмешалась, – ибо именно такие дураки и смотрели ее программу.
   – Расскажите нам о своем движении, Патрик, – сказала Мари. – Почему многие зовут вас террористами?
   – Террористы и есть, – вмешался Ренье.
   Раз уж начал, – его невозможно было остановить.
   – Что скажете о взрыве в Парижской лаборатории? Об уличных беспорядках в Токио? О покушении на инспекторов ООН?
   Голос его звенел все громче.
   – Я уж не говорю о том, сколько раз ваши люди совершали теракты у самого Рубежа. Вы нападаете на охранников, на ученых. Ваши боевики проливают кровь невинных людей. И вы говорите мне о морали?…
   В дальнем углу зрительного зала сидел невысокий человек, в сером костюме. Он внимательно следил за Ренье, и улыбался.
   – Что же, профессор, – пробормотал Драган Ковач. – Думаю, мы сработаемся.

6

   Я спустился по коварным ступенькам.
   Наверняка их создали для того, чтоб удачу испытывать. Узкие, потертые, да еще с небольшим наклоном, – запросто долбанешься и сломаешь шею к чертям.
   В подвале пахло чипсами и арахисовым маслом. На стенах постеры комиксов. Стол и полки завалены барахлом.
   Сай сидел за огромным монитором. Экран был таким большим, что если бы он упал, то придавил бы хакера, как муху – свернутая газета.
   – Привет, Сай, – сказал я. – Все работаешь?
   Он тарабанил по клавишам, не забывая глотать чипсы из пачки.
   – Еще минутку.
   Саю было за тридцать. Полный, с широким лицом, – он смахивал на медведя, склепанного кое-как на китайской фабрике. Темно-рыжие волосы поднимались коком, бакенбарды торчали, как у енота.
   Я оглядел его комнату.
   – Все! – Сай обернулся. – Только что взломал сайт Пентагона. Эти придурки очень удивятся, когда увидят все свои секреты в сети…
   Я присел на диван.
   Тот был залит чем-то, – надеюсь, кофе.
   – Что ты знаешь о детях Шестикрылого Ангела?
   Сай поджал губы.
   Стало ясно, что говорить об этом ему не хочется.
   – Они называют себя деранторы, очистители мира, – ответил он нехотя. – Опасные ребята. Головорезы из «Группы освобождение мира» рядом с ними, как младенцы в подгузниках.
   – Почему о них так мало пишут в газетах?
   – Правительство, брат!
   Сай заложил руки за голову.
   – Большой Брат все видит. Они не хотят, чтобы люди узнали правду.
   – Но почему?
   – Деньги. Простые люди и не знают особо, что творится в этой самой Зоне. А там большие баблосы варятся, брат. Огромные. И всем плевать, что потом станет с нашей планетой. Вот смотри…
   Он пощелкал мышкой.
   На экране вспыхнули графики.
   – Уровень мутаций растет. С каждым годом, эта зараза все больше растекается по планете. Ты сам посмотри на цифры. А деранторы хотят это остановить…
   – Кто у них главный?
   – Парень по имени Рейгодор. Реальный чувак, брат. Никто не знает, кто он и откуда взялся. Но Дети Ангела за него умереть готовы.
   – А по мне, они все больше других убивают. На святых они не похожи, Сай.
   – Ты просто агиографию не читал.
   – Жития святых?
   – Точно. Это вот сейчас, физиономии у них блаженные, на иконах, и все им свечки ставят. А как копнешь в историю, – так каждый или башки рубил, или ведьм на кострах сжигал. Так и стал святым.
   – Мне кажется, или ты их оправдываешь?
   Сай подался вперед.
   – Брат, никто их не слушает. Людям не нужна правда. Им главное – врубить телек погромче, и уши попсой заткнуть.
   Он скомкал пачку чипсов, и швырнул ее прочь.
   – Мы думали, еще недавно, что интернет откроет людям глаза. Последний оплот свободы слова, и всякая такая хрень. Нет! Людям это не нужно. Они лезут в сеть, только чтобы скачать порно или новый сериал.
   – Думаешь, людям только развлечения и нужны?
   Сай презрительно скривился.
   – Рабство, вот что им нужно. Дай им счастливый, идеальный мир, – через месяц они вновь его перегадят и превратят в дерьмо. Как всегда.
   – Но убивать? Взрывать? Думаешь, это выход?
   – Люди все спят, спят, братец! И чтобы они проснулись, чтобы глаза наконец от дерьма продрали, – им надо врезать как следует.
   – Нет, – я покачал головой. – Так сектанты сами все портят. Уничтожают саму идею. Никто не пойдет за убийцами. Политики, ученые, писатели. Все будут против. А значит, и общество тоже.
   Сай решительно потряс головой.
   – Думаешь, уговорами можно что-то сделать? Смешно. Вот, возьми аферу о СПИДе. Сколько людей! Ученых! Нобелевские лауреаты! пытались втолковать людям правду. Что нет никакого вируса. Что все это ложь, для рубки бабла. И как, их кто-то послушал? Да большинство людей вообще не слышали про их слова.
   Зачем я вообще спорю с Саем?
   Он же скорее сбреет свои любимые бакенбарды, чем поверит правительству.
   – Ну ладно.
   Я передал ему наладонник.
   – Мне нужен твой дешифратор, Сай. Хорошо заплачу, как всегда.
   Он повертел игрушку в руках.
   Ему все это явно не нравилось.
   – Откуда это у тебя?
   Сказать, что игрушка выпала из кармана Вацлава, когда тот выпал в окно? Нет, лучше промолчу.
   – Так, досталось от одного знакомого. Я хочу прочесть. Раз все зашифровано, значит, там что-то важное.
   Сай замотал мохнатой головой.
   – Нет. Прости, брат, но я сейчас страшно занят.
   – Заплачу вдвое.
   Он откатился от стола в кресле.
   Прищурился.
   – Слушай, я ж не дурак. Это ведь все из-за Деранторов, да? Мне это дерьмо не нужно, чувак.
   Я нахмурился.
   Придется сказать то, чего не хотелось.
   – Ты мой должник, Сай. Я ведь спас тебе жизнь. Трижды. И хоть раз я просил тебя об одолжении? Нет.
   Сай скривился.
   Две стены распахнулись, – там были потайные двери. Люди с оружием ворвались в комнату. Я не успел даже понять, что происходит.
   Меня завалили на пол, и скрутили за спиной руки.
   – Ты не прав, ты не прав, братец, – покачал головой Сай.

7

   – Значит, – я приподнял голову. – Ты тоже один из них?
   Сай не ответил.
   – Убить его? – отрывисто спросил один из деранторов.
   – Да, – бросил другой. – Готовьте машину.
   Сколько их было? Пятеро? Может, больше?
   Сложно считать людей, когда лежишь мордой в пол.
   – Стойте! – прохрипел я. – Те файлы, в этом наладоннике. Я снял копию, и надежным людям послал.
   Сектанты переглянулись.
   – Он мог это сделать? – спросил главарь, обернувшись к Саю.
   – Нет, – тот покачал головой. – Файлы хорошо защищены.
   – Год назад ты тоже так думал, – ответил я. – Но Триады нашли тебя, и чуть не выпустили кишки. Ты не бог, Сай. Тебя можно обойти.
   Он посмотрел на компьютер.
   – Ладно. Мне нужно пару минут, чтобы все проверить.
   Я лежал на полу.
   Руки начали ныть. Видно, наручники были особые, русские, – они не просто скуют тебя, но заставят кричать от боли.
   Чем дольше ты в них пробудешь, – тем хуже становится.
   – Сай! – прошептал я. – Скажи, как ты влип во все это?
   Хакер лишь стучал по клавишам.
   – Ты же всегда никому не верил, – воскликнул я. – Твердил, что надо жить своей головой. И тут! вдруг! сам стал частью этого стада.
   Сай развернулся.
   Лицо его стало бледным от ярости.
   – Хочешь знать, как я оказался здесь?
   Он расстегнул рубашку.
   На его животе, извиваясь, дергались щупальца.
   – Вот, вот что со мной случилось. Врачи пытались это удалить. Вылечить. Облучить. Все напрасно. Эта дрянь вырастает вновь…
   Сай взмахнул руками.
   – А главное, никто не может сказать, откуда она. Ни один паскудный врачишко! Тогда я стал искать. Я узнал, что таких, как я, очень много. Зона расползается, братец. И пожирает мир. Но всем плевать! Никто не хочет знать правду.
   Он схватил несколько газет из стопки.
   – Здесь напишут об этом? Нет. А все потому, что не хотят тревожить людей. Но главное… Знаешь? Врачам запрещено говорить об этом. Исследовать. Искать лекарства. Нельзя лечить то, чего официально не существует, верно? Они обрекли меня умирать, – меня и таких, как я, брат! Вот почему я здесь.
   – Прости, Сай, – негромко произнес я. – Я спасал тебя трижды. Твои желания кончились.
   Думаете, мне было так интересно узнать, отчего мой друг меня предал?
   Да вовсе нет.
   Друзьям не нужны причины, чтобы подставить вас.
   Вернее, не так. Есть лишь одна причина, по которой друг может вас предать. То, что вы считаете его другом.
   Никаких иных причин и не нужно.
   Все это время я пытался вытащить из-за пояса небольшой кристалл. Пара пустяков, – да нет, одна четверть пустяка, если твои руки не скованы за спиной.
   Но теперь мне это удалось. Я швырнул камень об пол, – ну, швырнуть, конечно, не получилось, я его просто выронил.
   Синий густой туман заклубился вокруг меня.
   Я задержал дыхание. Мог и не делать этого, – ядовитое марево стремительно поднималось вверх. Есть порой и светлые стороны, когда лежишь на полу, – а враги с торжеством глядят на тебя сверху вниз.
   Через двадцать секунд, – все они лежали рядом со мной.
   Мертвые.
   – Можешь считать, Сай, – пробормотал я, – что я тебя излечил.

Глава 3

1

   Аномальная Зона
   Болотный трактир
 
   – Спасибо, что помогли мне, – сказал Ричард.
   Было видно, – ему не очень приятно из благородного рыцаря, вдруг превратиться в того, кого надо спасать.
   – Я Ричард Монтегю Теннеси.
   – Тайпан.
   Он не протянул руки первым, потому что это было бы невежливо.
   Она не протянула потому, что не захотела.
   Впрочем, дело было не в Ричарде, – просто Оксана никогда не любила всякие телячьи нежности.
   – Наверное, я должен купить вам выпить.
   Оксана сузила глаза.
   Любому другому на месте юноши она бы сразу же отказала.
   В таких местах, как этот трактир, – а впрочем, и в любых других, – если девушка соглашается на бокал вина или кружку пива, значит, она уже обещает все остальное, вплоть до завтрака в постель.
   Многие девчонки этого, правда, сначала не понимают, – пока крепко не обожгутся.
   Да, многие хотели бы угостить Оксану парой коктейлей по-сталкерски, – обычно это означало чистую водку, – со всем продолжением. Только еще никому, насколько помнил толстый трактирщик, этого не удавалось.
   Сам он никогда не подкатывал к девушке, и по очень веской причине, – женщинам он не верил, и в каждой их улыбке видел коварство и гнусную попытку обобрать его, убить, а может даже, – о ужас! – отнять у него трактир.
   Поэтому, когда Оксана кивнула, и они вернулись за столик, бармен очень удивился.
   Он быстро налил два коктейля, – потом передумал и быстро смешал особый сталкерский, – две трети водки, и треть медицинского спирта.
   Очень хорошо шла эта смесь.
   Правда, многие сталкеры после нее вообще ходить не могли.
   Ну и ладушки, – хорошая пьянка не раз спасала проводника от неминуемой смерти. Пока гулена отсыпался наверху трактира, в маленькой комнатушке, – наполняя ее парами сталкерского, его трезвые товарищи отважно гибли в зубах у зомби.
   Так как же тут не выпить еще стаканчик?…
   – И что же она нашла в этом парне? – бормотал с любопытством бармен, неся в двух потных, жирных руках стаканы.
   И сразу же находил ответы.
   Ричард был очень молод, хорош собой, и прекрасно сложен. Здесь, в Болотном трактире, собирались только мрачные типы, с бандитскими рожами, и пахло от них обычно, как от гниющего трупа.
   Конечно, девчонка сразу приметила такого красавца.
   – Не забудь еще, что он и очень богатый, – размышлял бармен. – Говорят, в двадцать один парнишка огребет миллионы.
   Но главное, что было необычным в Ричарде, что отличало его от всех других парней в Болотном трактире, – его взгляд.
   Чистый, полный огня, – он выдавал человека, который верит в свои идеалы и готов бороться за них.
   Нет, бармен и раньше видел таких людей.
   Они приходили и уходили, – уходили, чтобы где-нибудь умереть, глупо и бесславно, во имя этих своих идеалов. В Зоне выживали другие, – хитрые, трусливые, подлые. Те, кто без колебаний прикончит своих товарищей, лишь бы завладеть парой гнутых монеток.
   Никто здесь не доверял друг другу, – и правильно. Но что важнее, никто здесь друг друга не уважал по-настоящему, – ибо молчаливое смирение перед силой не спутаешь с истинным уважением.
   Бармен еще помнил другие времена, – времена великих героев, когда смелые одиночки ходили в Зону, чтобы разведать ее секреты. Сейчас же все изменилось, и вокруг были лишь бандиты.
   А может, думал трактирщик, не было никогда этих золотых времен, а просто мне все кажется это, потому что тогда я был молод, и еще сам верил в какие-то идеалы.
   – Зачем ты спасла меня? – спросил Ричард. – Тебя же могли убить.
   Девушка только усмехнулась.
   – Мне нужен проводник, – сказал Ричард. – Я хорошо заплачу.
   – Сталкеру нужен проводник?
   Девушка посмотрела на него пристально.
   – Хочу попасть вглубь Зоны. Один не справлюсь.
   Оксана кивнула.
   Ей понравилось, что парнишка не пытается сигануть выше головы.
   – Раньше там люди бывали?
   – Да. Большой экспедицией. С хорошей охраной.
   – Почему сам такую не соберешь?
   – Нет времени.
   – Нет времени, нет денег или ты не хочешь делиться тем, что там найдешь?
   Ричард понизил голос.
   – Ты видела, что здесь было. Эти бандиты не просто так на меня напали.
   – За тебя награду назначили, – хмыкнула девушка. – Теперь вся Зона за тобой охотиться будет.
   – Да, – кивнул Ричард. – Для бандитов это и проще, и веселее, чем ходить на болота к зомби. Вот почему я не могу собрать экспедицию. Кто-нибудь из охранников меня же и пристрелит во сне.
   – А кроме того, у тебя просто нет денег?
   – И это тоже, – согласился Ричард.
   Оксана задумалась.
   – Хорошо, – сказала она. – У меня есть окошко, перед новым заказом. Я помогу тебе найти обломки того самолета.
   – Это очень опасно.
   Ричард не хотел обманывать девушку.
   – И я не смогу много заплатить.
   – Тогда мои все безделки, что мы найдем по пути. У тебя хоть есть карта?
   Юноша кивнул.
   – Хорошо. Ты ведь знаешь, что ее надо обновить?
   – Да, – кивнул Ричард. – Зона постоянно меняется.
   – С этого и начнем, – бросила девушка. – В Башне Ворона есть хороший картограф. Мы поедем к нему. На обновление карты уйдет где-то пара дней. Потом сразу же отправимся.

2

   В дверь позвонили.
   Дайана подбежала, запахнувшись в халат.
   – Привет, дорогая.
   Она обняла его, прижалась крепко к груди.
   – Мне страшно, – сказала Дайана.
   – Тебе нечего бояться, любимая. Ведь я с тобой.
   Она обнимала его, боясь отпустить.
   – Этот человек приходил ко мне, как ты и предупреждал. Хорс.
   Он кивнул.
   – Ему нельзя доверять. Ты сказала ему, что я просил?
   – Да.
   Человек прошел в комнату.
   Дайана залюбовалась им, – он был таким красивым, таким совершенным. Совсем не похож на Уильяма.
   Дэрринг рядом с ним казался холодной, склизкой восковой куклой.
   – Значит, теперь он думает, что Билл хочет убить своего пасынка?
   – Да.
   Дайана вновь прижалась к нему.
   – Обними меня. Мне так страшно.
   – Все будет хорошо, – сказал Вацлав. – Все будет хорошо.
   Его губы нашли ее, и они слились в поцелуе.
   Тело Дайаны дрогнуло, и опало. Крепкие руки Вацлава держали ее.
   Язык мужчины скользнул ей в рот.
   Потом устремился глубже, – в пищевод, через глотку.
   Дайана билась, пытаясь вырваться. Она задыхалась. Вацлав все крепче сжимал ее. Раздвоенный язык разрывал ей внутренности, купался в крови, пробивался все глубже – к сердцу.
   Коснулся его и раздавил.
   – Прощай, моя любовь.
   Вацлав разжал руки.
   Безжизненное тело Дайаны рухнуло на ковер.
   – Нам было хорошо, но я люблю только Бога…
   Он развернулся и вышел, не посмотрев на нее.

3

   Я подошел к Дайане.
   Она уже не дышала.
   Из внутреннего кармана я достал небольшой кристалл. Раздавил в пальцах. Крохотные осколки посыпались из моей ладони, и сложились в кружащуюся снежинку.
   Дайана вздохнула и открыла глаза.
   – Убедились? – спросил я.
   Я помог ей встать.
   Она тяжело дышала.
   – Мне больно, – прошептала Дайана.
   – Такова любовь, – согласился я. – Или ты берешь, ничего не отдавая взамен, или тебе становится больно. Только так.
   Ее пальцы сжали мою руку.
   – Все будет хорошо, – сказал я. – Этот кристалл привозят из самого центра Зоны. Он творит чудеса.
   Я усадил ее в кресло.
   – Лучше вам уехать из города, – сказал я. – Если Вацлав узнает, что вы остались живы, – он снова попытается вас убить. Обязательно.
   Ее лицо искривилось от муки.
   В моем кармане было еще два кристалла. Они могли полностью убрать боль. Но зачем? Ведь тогда Дайана ничему не научится.
   – Убейте его, – глухо попросила она.
   – Обещаю.
   Белое марево, – едва заметное, – клубилось под потолком.
   Я вынул сканер, и направил его на стежки тумана. Считал код. Теперь, – куда бы ни пошел Вацлав, я его найду. А заодно и тех, с кем он будет общаться достаточно долго.
   Следящая хмарь, – полезная штука.
   Ее тоже привозят из Зоны.
   – Мне казалось, он меня любит, – тихо прошептала Дайана.
   – Вам казалось, что вы его любите, – кивнул я. – А это гораздо хуже.

4

   В Болотном Трактире не принято смотреть вверх.
   Будете там проездом, – сами поймете.
   Под низким потолком, – мокрых, покрытых плесенью балок, – набухают коконы червельцов. Многие совсем спелые, – и через тонкую оболочку, можете разглядеть свернутую глисту, с глазами огромной мухи и лапами таракана.
   Хозяин сперва пытался счищать их, брызгал на потолок всякой дрянью, – от пестицидов, до отвара из кожи зомби, но червельцов это, видимо, совсем не пугало. А когда умерло несколько сталкеров, надышавшись ядом, – бармен махнул на мелких тварей рукой.
   Есть здесь и совсем еще молодые коконы, – белые, непрозрачные, похожие на куриное яйцо; временами, хозяин и правда срезал парочку таких, и варил на быстром огне.
   Потом вынимал из-под прилавка две позолоченные подставочки для яиц, – он их хранил специально для таких случаев, – клал туда вареные коконы, и продавал первому же простаку, что заглядывал в Болотный трактир.
   – Эй! – говорил хозяин, подмигивая хитро завсегдатаям. – Повезло тебе, парень. Последние два остались. Теперь еще месяц новых не привезут.
   – А что, здесь даже яйца бывают? – удивлялся простак, разбивая твердую скорлупу.
   – Ну как же!
   Хозяин глубоко обижался.
   – У нас тут и эскимо бывает, и бисквиты со сливками. Жаль только, все закончились.