– Нет, – решительно солгал Питбуль. – Можешь поверить, братец. Если я кого-то мочу, он больше не воскресает. Даже в Зоне.
Я закрыл глаза.
– Значит, ты думаешь, Вацлав хочет тебя прикончить. Не хочешь встречаться с ним в одиночку. Это разумно… И пригласил меня, на стаканчик, для моральной поддержки?
– Твою мать, – пробормотал Питбуль.
Я слегка повернулся. Теперь я видел дверь; Вацлав вошел, медленно поводя головой.
– Может, угостим его просто? – спросил я.
Вацлав выхватил пистолет.
Трижды спустил курок, целясь в мистера Питбуля.
Негр скользнул под столик.
Я рванулся в сторону, оттолкнув стол.
Мамочка всегда учила меня, – не стреляй там, где много народа. Если точнее, она говорила так: «За все, что разобьешь, будешь сам платить». А я слишком любил свои карманные деньги.
Но в тот раз стоило сделать исключение.
«Глок 36» лег в мою ладонь. Я выстрелил.
Пуля пробила голову Вацлава.
Кровь брызнула из его затылка, и потекла по зеркалу.
Люди стали кричать. Таков уж человек, – начинает бояться, только когда становится слишком поздно.
Я медленно поднялся.
– Он мертв, Питбуль, – сказал я. – Можешь вылезать.
– Разве? – спросил негр.
Вацлав дернулся.
Он так и не упал.
Кровь текла по его рубашке. Наемник поднял руку с оружием, и выстрелил в меня.
Дважды.
Потом зашагал к нам.
Рана на его лбу стремительно затягивалась.
Люди с криками выбегали из ресторана. Вацлав не смотрел на них, – не они были его целью, его добычей.
Пространство начало набухать, вспучиваться.
Три больших гнойника вырастали в мироздании, вокруг Вацлава.
– И небо заплачет, – глухо произнес он. – Заплачет кровью умерших звезд.
Мутант шагнул к нам.
Набухшие гнойники в пространстве начали лопаться. Твари, с тугими щупальцами, – похожие на актиний, – плавно выплывали из них. В куполе каждой переливался огромный глаз, с тремя алыми зрачками.
– Кардинал! – воскликнул Питбуль. – Это Проклятый Кардинал.
Вацлав остановился.
Черты его лица, кажется, почти не менялись. Но лицо его стало вдруг невероятно красивым, – светлым, исполненным одухотворения.
– Дети мои, – чуть слышно прошептал он. – Убейте здесь всех.
Оттуда вылетел сияющий шар.
Я поднял руку. На запястье ношу небольшой браслет, – хорошая штука, привез из одного путешествия. Силовое поле вспыхнуло лазоревым светом, и отразило энергетический сгусток.
Вацлав распахнул рот.
Челюсть его раздвинулась в четыре стороны, обнажая острые, в несколько рядов, зубы.
Он заклекотал. Воздушная волна сбила меня с ног, и закрутила по полу. Я закричал от непереносимой боли. Защитный браслет на моей руке вспыхнул и расплавился, обжигая кожу.
Резким движением, я успел сбросить его.
Я поднялся, тяжело дыша.
Проклятый Кардинал стоял прямо передо мной.
– И новый мир поднимется на обломках старого, – сказал Вацлав. – И увидишь ты, как разрушится все, во что верил ты, и все, что любил, обратится в пепел.
Он взмахнул рукой.
Двадцать футов, а то и больше, отделяли нас друг от друга. Вацлав бы не смог дотянуться и нанести удар.
Но ему и не было нужно.
Меня отшвырнуло в сторону.
Я хряснулся спиной о барную стойку, и бессильно сполз по ней.
– Кем ты хочешь быть? – спросил Кардинал. – Овцой или пастырем?
Кое-как я медленно поднялся.
В голове кружилось. Перед глазами расплывались и вспыхивали алые круги.
Я шагнул вперед.
Проклятый Кардинал снова взмахнул рукой.
Меня отбросило прочь, – через всю залу. Я упал боком; взвыли ребра, захрустел позвоночник. Массивная столешница треснула подо мной, разлетевшись надвое.
Я упал, захлебываясь кровью.
– Великая честь ждет тебя, – сказал Проклятый Кардинал. – Ты будешь первым, кто умрет во имя Нового Мира.
Актинии кружили вокруг меня.
Они раздвигали щупальца, открывая жадные зубастые пасти.
– Убейте его, – приказал мутант.
Я выхватил нож.
Короткий, тусклый клинок, – он был вытесан из черепа алого зомби.
Быстрым, отчаянным движением я полоснул по первой актинии. Тварь закричала. Боль хлынула из нее потоками крови.
Я схватил уродца за щупальца, и вывернул наизнанку.
Густая струя ядовитой крови, ударила во вторую актинию. Закипела, поднялась черным дымом горящая плоть.
Поток кислоты скомкал прозрачные щупальца, попал в открытую пасть. Глухо, в отчаянии забилась актиния, – и мертвым, обугленным комком обрушилась наземь.
Третья тварь метнулась ко мне.
Вонзилась в грудь, растворяя слизью одежду. Острая боль пронзила меня, парализовала. На краткий миг, я потерял сознание.
Проклятый Кардинал стоял надо мной, и улыбался.
Плоть актинии стремительно проникала в мою. Наши клетки смешивались, тварь все крепче прирастала ко мне.
Я видел, что бывает с людьми, которых поцеловал Слуга Кардинала.
Смерть и боль – ничто по сравнению с этим.
Резким, быстрым ударом я полоснул актинию.
Теперь это была кровь, и мое мясо.
Я должен был отрезать кусок самого себя.
Боль помогала мне. Яд актинии проникал в мое тело, отключая нервные клетки. Я знал, что хуже уже не будет.
С первого раза не получилось.
Нож только вспорол актинию, приросшую к моей груди, – но не отрезал ее. Проклятый Кардинал поднял руку, готовый убить меня.
Я вновь надавил ножом.
Кусок окровавленного мяса, – моего мяса, – упал на дымящийся пол. Несколько щупалец еще остались, дрожа и дергаясь. Но это не имело значения, – не сейчас.
Я перевернул нож.
Его рукоятка вздрогнула, наполняя силой мою руку. Я ощутил, как горят мои пальцы, превращаясь в жидкую сталь. Проклятый Кардинал обрушился на меня, – но в последний момент, я смог уклониться.
Мой кулак, словно паровой молот, вошел в брюхо мутанта.
Зомби согнулся, сложился пополам, и черви посыпались из его гниющего рта.
– Ты не можешь остановить грядущее, – прошептал он.
Я ударил снова.
Было слышно, как ломаются ребра. В то же мгновение, моя рука проломила его грудину, и глубоко погрузилась в гнойную плоть мутанта.
Его кровь обожгла мне кожу.
Кости зомби стали стремительно восстанавливаться. Я понимал, что должен как можно скорее выдернуть руку, – иначе она навсегда останется вросшей в тело мутанта.
Наши глаза встретились, и я ощутил, как страх и отчаяние захлестывают меня.
В последний момент, я успел выдернуть руку. Плоть на его животе сомкнулась, и покрылась блестящей кожей. Пальцы мутанта, – крепкие, словно корни дерева, – обвились вокруг моих запястий.
Нож выпал из моей руки, и я ощутил, как вновь становлюсь слабым и беспомощным, – сила, пришедшая из черепа алого зомби, больше не поддерживала меня.
– И увидишь ты смерть, – произнес Проклятый Кардинал. – И прочтешь свое имя на могильной плите.
Наши лица почти соприкасались.
Пасть зомби разошлась, четырьмя клыкастыми челюстями.
Острая бритва была зажата в моих зубах. Я перевернул ее языком, – и в последний миг, полоснул по шее мутанта.
Черная кровь ударила мне в лицо.
Кардинал глухо заревел, и руки его потянулись к шее. Я схватил его за загривок, и с силой дернул назад, – отрывая голову. Шея мутанта треснула, горло разошлось гнилой раной.
Я дернул еще раз, и сломал ему позвоночник.
Проклятый Кардинал упал навзничь, и тело его сотрясалось в судорогах.
– И правда, я видел смерть, – пробормотал я. – Твою.
Зомби дернулся.
– Новый мир уже на пороге, – глухо вымолвил он. – И прошлому не спастись.
Глаза его вытекли, кожа покрылась черными пузырями. Через мгновение, он смердящей лужей растекся по мраморному полу.
Я пошел на кухню.
Нашел бутылку виски «Глендейл», открыл, выпил из горлышка.
Щупальца на моей груди медленно шевелились. Я знал, что теперь будет очень больно. Волна адреналина прошла, накатила слабость. Я выбрал большой нож, для резки мяса, и прокалил его на плите.
Еще немного «Глендейла».
Щупальца кричали от боли, когда я отрезал их. А может, это я кричал? Уже и помню.
Когда я вышел на улицу, – Питбуль сидел в моем джипе, за рулем, и читал газету.
Он явно скучал.
– Ах, это ты, – пробормотал он, глядя на меня. – Считай, ты прошел проверку.
Глава 4
– Как выйду в отставку, себе такой же куплю, – заметил Питбуль.
– Женишься? – ухмыльнулся я.
Замок на задней двери жалобно щелкнул, и отворился.
Слабовато для эксперта по безопасности. Впрочем, Бойер никогда и не был спецом по дверям и сейфам. Скорее, его профиль – оружие, убийства и пытки.
– Женюсь, – согласился негр.
Мне показалось, он уже даже знает, на ком.
При мысли о том, что где-то в Мичигане его ждет будущая миссис Питбуль, – я с трудом смог сдержать улыбку. Впрочем, наверняка она совсем не похожа на тех людей, что сейчас окружают негра.
Этакая правильная, энергичная мамасита, с громким голосом и руками, словно пропеллер, – из тех, что и дом ведет, и бизнесом занимается, и комитет жильцов возглавляет, да еще успевает готовить на всю семью.
Громкое семейное счастье.
Ее фотографии не было ни в бумажнике Питбуля, ни в его мобильном. Да, я туда залазил и все проверил несколько раз. Но наемник никогда не будет носить с собой снимки тех, кто ему по-настоящему дорог. Слишком рискованно.
Портреты родных, – это утешение для солдат, пушечного мяса, что мрут тысячами.
У наемника все снимки хранятся в памяти.
Так надежнее.
– И собаку, наверное, заведешь? – спросил я.
Негр не ответил.
Держу пари, они с мамаситой уже решили, какую. Наверное, золотистый ретривер, – они всем нравятся.
– Думаешь, сколько получает Бойер?
Питбуль оглядывал холл.
Сразу было видно, что обстановка досталась хозяину вместе с домом. Старая, потертая мебель, протоптанный ковер на полу. На стене разные безделушки, – наверное, это было единственное, что Бойер принес сюда нового.
Ну, еще телевизор.
Огромная тачка и огромный экран, – все, что нужно настоящему мужику.
Да, еще удобное кресло и холодильник. Желательно поставить все так, чтобы не приходилось вставать.
– Какой он? – спросил я. – Вы с ним вместе в Зону ходили.
– Скрытный, – ответил Питбуль.
Он опустился в кресло, проверил пружины.
– Неплохо… Знаешь, в Зоне наемники делятся на два типа. Одни хотят остаться с отрядом. Думают, так надежнее. Трусы. Другие сами просятся в патрули, и в разведку.
Негр потер подбородок.
– Думают, найдут что-то ценное, – артефакт какой, – схомячат, а потом продадут украдкой. И сразу разбогатеют. Терпеть таких не могу… Но и без них нельзя. Бойер как раз был из этой братии.
– Значит, трусы тебе больше по душе? – спросил я.
– Герои и храбрецы погубили больше людей, чем трусы, – заметил Питбуль.
Подъехала машина.
Негр неохотно встал, – жаль было расставаться с уютным креслом. Наверное, про себя уже решил, что купит такое же для своего домика в Мичигане. Или где там ждет его мамасита.
– Сюда, – сказал я.
Мы вошли в соседнюю комнату.
Зазвенели ключи, появился Бойер. Он потянулся, звякнул об стол бумажным пакетом, – там наверняка было пиво. Уселся в кресло, и несколько мгновений сидел, не двигаясь.
Питбуль хотел уже выйти, но я его удержал.
Бойер закрыл глаза. Тяжело вздохнул. Потом закатал рукав. Из куртки, достал небольшой футляр из светящегося металла. Осторожно отвернул крышку.
Я закрыл глаза.
– Значит, ты думаешь, Вацлав хочет тебя прикончить. Не хочешь встречаться с ним в одиночку. Это разумно… И пригласил меня, на стаканчик, для моральной поддержки?
– Твою мать, – пробормотал Питбуль.
Я слегка повернулся. Теперь я видел дверь; Вацлав вошел, медленно поводя головой.
– Может, угостим его просто? – спросил я.
Вацлав выхватил пистолет.
Трижды спустил курок, целясь в мистера Питбуля.
Негр скользнул под столик.
Я рванулся в сторону, оттолкнув стол.
Мамочка всегда учила меня, – не стреляй там, где много народа. Если точнее, она говорила так: «За все, что разобьешь, будешь сам платить». А я слишком любил свои карманные деньги.
Но в тот раз стоило сделать исключение.
«Глок 36» лег в мою ладонь. Я выстрелил.
Пуля пробила голову Вацлава.
Кровь брызнула из его затылка, и потекла по зеркалу.
Люди стали кричать. Таков уж человек, – начинает бояться, только когда становится слишком поздно.
Я медленно поднялся.
– Он мертв, Питбуль, – сказал я. – Можешь вылезать.
– Разве? – спросил негр.
Вацлав дернулся.
Он так и не упал.
Кровь текла по его рубашке. Наемник поднял руку с оружием, и выстрелил в меня.
Дважды.
Потом зашагал к нам.
Рана на его лбу стремительно затягивалась.
Люди с криками выбегали из ресторана. Вацлав не смотрел на них, – не они были его целью, его добычей.
Пространство начало набухать, вспучиваться.
Три больших гнойника вырастали в мироздании, вокруг Вацлава.
– И небо заплачет, – глухо произнес он. – Заплачет кровью умерших звезд.
Мутант шагнул к нам.
Набухшие гнойники в пространстве начали лопаться. Твари, с тугими щупальцами, – похожие на актиний, – плавно выплывали из них. В куполе каждой переливался огромный глаз, с тремя алыми зрачками.
– Кардинал! – воскликнул Питбуль. – Это Проклятый Кардинал.
Вацлав остановился.
Черты его лица, кажется, почти не менялись. Но лицо его стало вдруг невероятно красивым, – светлым, исполненным одухотворения.
– Дети мои, – чуть слышно прошептал он. – Убейте здесь всех.
8
Прозрачная актиния собрала щупальца в пучок.Оттуда вылетел сияющий шар.
Я поднял руку. На запястье ношу небольшой браслет, – хорошая штука, привез из одного путешествия. Силовое поле вспыхнуло лазоревым светом, и отразило энергетический сгусток.
Вацлав распахнул рот.
Челюсть его раздвинулась в четыре стороны, обнажая острые, в несколько рядов, зубы.
Он заклекотал. Воздушная волна сбила меня с ног, и закрутила по полу. Я закричал от непереносимой боли. Защитный браслет на моей руке вспыхнул и расплавился, обжигая кожу.
Резким движением, я успел сбросить его.
Я поднялся, тяжело дыша.
Проклятый Кардинал стоял прямо передо мной.
– И новый мир поднимется на обломках старого, – сказал Вацлав. – И увидишь ты, как разрушится все, во что верил ты, и все, что любил, обратится в пепел.
Он взмахнул рукой.
Двадцать футов, а то и больше, отделяли нас друг от друга. Вацлав бы не смог дотянуться и нанести удар.
Но ему и не было нужно.
Меня отшвырнуло в сторону.
Я хряснулся спиной о барную стойку, и бессильно сполз по ней.
– Кем ты хочешь быть? – спросил Кардинал. – Овцой или пастырем?
Кое-как я медленно поднялся.
В голове кружилось. Перед глазами расплывались и вспыхивали алые круги.
Я шагнул вперед.
Проклятый Кардинал снова взмахнул рукой.
Меня отбросило прочь, – через всю залу. Я упал боком; взвыли ребра, захрустел позвоночник. Массивная столешница треснула подо мной, разлетевшись надвое.
Я упал, захлебываясь кровью.
– Великая честь ждет тебя, – сказал Проклятый Кардинал. – Ты будешь первым, кто умрет во имя Нового Мира.
Актинии кружили вокруг меня.
Они раздвигали щупальца, открывая жадные зубастые пасти.
– Убейте его, – приказал мутант.
Я выхватил нож.
Короткий, тусклый клинок, – он был вытесан из черепа алого зомби.
Быстрым, отчаянным движением я полоснул по первой актинии. Тварь закричала. Боль хлынула из нее потоками крови.
Я схватил уродца за щупальца, и вывернул наизнанку.
Густая струя ядовитой крови, ударила во вторую актинию. Закипела, поднялась черным дымом горящая плоть.
Поток кислоты скомкал прозрачные щупальца, попал в открытую пасть. Глухо, в отчаянии забилась актиния, – и мертвым, обугленным комком обрушилась наземь.
Третья тварь метнулась ко мне.
Вонзилась в грудь, растворяя слизью одежду. Острая боль пронзила меня, парализовала. На краткий миг, я потерял сознание.
Проклятый Кардинал стоял надо мной, и улыбался.
Плоть актинии стремительно проникала в мою. Наши клетки смешивались, тварь все крепче прирастала ко мне.
Я видел, что бывает с людьми, которых поцеловал Слуга Кардинала.
Смерть и боль – ничто по сравнению с этим.
Резким, быстрым ударом я полоснул актинию.
Теперь это была кровь, и мое мясо.
Я должен был отрезать кусок самого себя.
Боль помогала мне. Яд актинии проникал в мое тело, отключая нервные клетки. Я знал, что хуже уже не будет.
С первого раза не получилось.
Нож только вспорол актинию, приросшую к моей груди, – но не отрезал ее. Проклятый Кардинал поднял руку, готовый убить меня.
Я вновь надавил ножом.
Кусок окровавленного мяса, – моего мяса, – упал на дымящийся пол. Несколько щупалец еще остались, дрожа и дергаясь. Но это не имело значения, – не сейчас.
Я перевернул нож.
Его рукоятка вздрогнула, наполняя силой мою руку. Я ощутил, как горят мои пальцы, превращаясь в жидкую сталь. Проклятый Кардинал обрушился на меня, – но в последний момент, я смог уклониться.
Мой кулак, словно паровой молот, вошел в брюхо мутанта.
Зомби согнулся, сложился пополам, и черви посыпались из его гниющего рта.
– Ты не можешь остановить грядущее, – прошептал он.
Я ударил снова.
Было слышно, как ломаются ребра. В то же мгновение, моя рука проломила его грудину, и глубоко погрузилась в гнойную плоть мутанта.
Его кровь обожгла мне кожу.
Кости зомби стали стремительно восстанавливаться. Я понимал, что должен как можно скорее выдернуть руку, – иначе она навсегда останется вросшей в тело мутанта.
Наши глаза встретились, и я ощутил, как страх и отчаяние захлестывают меня.
В последний момент, я успел выдернуть руку. Плоть на его животе сомкнулась, и покрылась блестящей кожей. Пальцы мутанта, – крепкие, словно корни дерева, – обвились вокруг моих запястий.
Нож выпал из моей руки, и я ощутил, как вновь становлюсь слабым и беспомощным, – сила, пришедшая из черепа алого зомби, больше не поддерживала меня.
– И увидишь ты смерть, – произнес Проклятый Кардинал. – И прочтешь свое имя на могильной плите.
Наши лица почти соприкасались.
Пасть зомби разошлась, четырьмя клыкастыми челюстями.
Острая бритва была зажата в моих зубах. Я перевернул ее языком, – и в последний миг, полоснул по шее мутанта.
Черная кровь ударила мне в лицо.
Кардинал глухо заревел, и руки его потянулись к шее. Я схватил его за загривок, и с силой дернул назад, – отрывая голову. Шея мутанта треснула, горло разошлось гнилой раной.
Я дернул еще раз, и сломал ему позвоночник.
Проклятый Кардинал упал навзничь, и тело его сотрясалось в судорогах.
– И правда, я видел смерть, – пробормотал я. – Твою.
Зомби дернулся.
– Новый мир уже на пороге, – глухо вымолвил он. – И прошлому не спастись.
Глаза его вытекли, кожа покрылась черными пузырями. Через мгновение, он смердящей лужей растекся по мраморному полу.
Я пошел на кухню.
Нашел бутылку виски «Глендейл», открыл, выпил из горлышка.
Щупальца на моей груди медленно шевелились. Я знал, что теперь будет очень больно. Волна адреналина прошла, накатила слабость. Я выбрал большой нож, для резки мяса, и прокалил его на плите.
Еще немного «Глендейла».
Щупальца кричали от боли, когда я отрезал их. А может, это я кричал? Уже и помню.
Когда я вышел на улицу, – Питбуль сидел в моем джипе, за рулем, и читал газету.
Он явно скучал.
– Ах, это ты, – пробормотал он, глядя на меня. – Считай, ты прошел проверку.
Глава 4
1
Стив Бойер жил в небольшом коттедже, недалеко от фабрики.– Как выйду в отставку, себе такой же куплю, – заметил Питбуль.
– Женишься? – ухмыльнулся я.
Замок на задней двери жалобно щелкнул, и отворился.
Слабовато для эксперта по безопасности. Впрочем, Бойер никогда и не был спецом по дверям и сейфам. Скорее, его профиль – оружие, убийства и пытки.
– Женюсь, – согласился негр.
Мне показалось, он уже даже знает, на ком.
При мысли о том, что где-то в Мичигане его ждет будущая миссис Питбуль, – я с трудом смог сдержать улыбку. Впрочем, наверняка она совсем не похожа на тех людей, что сейчас окружают негра.
Этакая правильная, энергичная мамасита, с громким голосом и руками, словно пропеллер, – из тех, что и дом ведет, и бизнесом занимается, и комитет жильцов возглавляет, да еще успевает готовить на всю семью.
Громкое семейное счастье.
Ее фотографии не было ни в бумажнике Питбуля, ни в его мобильном. Да, я туда залазил и все проверил несколько раз. Но наемник никогда не будет носить с собой снимки тех, кто ему по-настоящему дорог. Слишком рискованно.
Портреты родных, – это утешение для солдат, пушечного мяса, что мрут тысячами.
У наемника все снимки хранятся в памяти.
Так надежнее.
– И собаку, наверное, заведешь? – спросил я.
Негр не ответил.
Держу пари, они с мамаситой уже решили, какую. Наверное, золотистый ретривер, – они всем нравятся.
– Думаешь, сколько получает Бойер?
Питбуль оглядывал холл.
Сразу было видно, что обстановка досталась хозяину вместе с домом. Старая, потертая мебель, протоптанный ковер на полу. На стене разные безделушки, – наверное, это было единственное, что Бойер принес сюда нового.
Ну, еще телевизор.
Огромная тачка и огромный экран, – все, что нужно настоящему мужику.
Да, еще удобное кресло и холодильник. Желательно поставить все так, чтобы не приходилось вставать.
– Какой он? – спросил я. – Вы с ним вместе в Зону ходили.
– Скрытный, – ответил Питбуль.
Он опустился в кресло, проверил пружины.
– Неплохо… Знаешь, в Зоне наемники делятся на два типа. Одни хотят остаться с отрядом. Думают, так надежнее. Трусы. Другие сами просятся в патрули, и в разведку.
Негр потер подбородок.
– Думают, найдут что-то ценное, – артефакт какой, – схомячат, а потом продадут украдкой. И сразу разбогатеют. Терпеть таких не могу… Но и без них нельзя. Бойер как раз был из этой братии.
– Значит, трусы тебе больше по душе? – спросил я.
– Герои и храбрецы погубили больше людей, чем трусы, – заметил Питбуль.
Подъехала машина.
Негр неохотно встал, – жаль было расставаться с уютным креслом. Наверное, про себя уже решил, что купит такое же для своего домика в Мичигане. Или где там ждет его мамасита.
– Сюда, – сказал я.
Мы вошли в соседнюю комнату.
Зазвенели ключи, появился Бойер. Он потянулся, звякнул об стол бумажным пакетом, – там наверняка было пиво. Уселся в кресло, и несколько мгновений сидел, не двигаясь.
Питбуль хотел уже выйти, но я его удержал.
Бойер закрыл глаза. Тяжело вздохнул. Потом закатал рукав. Из куртки, достал небольшой футляр из светящегося металла. Осторожно отвернул крышку.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента