- Послушай, здесь кто-то есть, - схватила я за руку Мулая.
Он замер, а потом решительно направился в сторону кухни и рывком распахнул небольшую дверь, по-видимому, кладовки.
Человек, лежащий на полу в темной комнате, пошевелился и застонал. Я осторожно заглянула туда и увидела Петра, избитого, с окровавленным лицом, пристегнутого наручниками к какой-то трубе. Когда открылась дверь, он съежился и попытался прикрыть голову руками, видимо, ожидая, что его станут бить.
- Петр, это я, не бойся, - тихонько позвала я его по-русски.
Он медленно поднял голову и хрипло попросил пить. Я метнулась к раковине, набрала полную кружку воды и поднесла к его разбитым губам. Он жадно глотал, проливая воду на грудь. Напившись, он спросил:
- Где они?
- Кто? Здесь никого нет.
- Помоги мне,- попросил Петр.
Я обратилась к Мулаю:
- Мы можем его освободить?
- Не уверен, нужен ключ от наручников. Аперепиливать их бесполезно.
Тут мы услышали чьи-то шаги, но прятаться уже поздно. Я прижалась
к стене между шкафом и холодильником, а Мулай встал за дверью. К моему
ужасу, это оказался Анри. Вруке он держал пистолет. Я крепко зажмурилась
и мысленно попрощалась с Иман и Мулаем, единственными дорогими мне
людьми. Яни на секунду не сомневалась, что он нас каким-то образом
выследил и пришел убивать. Послышался шум, треск, и я открыла глаза.
Это Мулай попытался напасть на убийцу сзади и ударил его чем-то по голове. Завязалась борьба, и я кинулась на своего убийцу с решимостью выцарапать ему глаза.
Слава богу, что он не успел выстрелить. Вместо того чтобы убить нас,
он отшвырнул Мулая, и тот упал, круша хлипкую кухонную мебель и посуду,
а затем Анри схватил меня за плечи и резко развернул к свету. Я приготовилась
в героических традициях закричать: "Стреляй, подонок!"
и плюнуть ему в лицо. Но он воскликнул:
- Настя! Слава богу, жива! Где ты была, что случилось?
Я с недоверием посмотрела на него, похоже, он совершенно не собирался меня убивать.
- Ты убил Юру и хотел убить меня!- обвинила я Анри, вырываясь из его рук.
- Ничего я не хотел!- возмутился он.- Да и Юра,
к твоему сведению, жив-живехонек.
- Это неправда!- заплакала я. - Я точно знаю, что
его убили, что он мертв, так же, как и Ира. Это ты, ты отравил вино!
Мои рыдания прервал все еще прикованный к трубе Петр:
- Откуда ты взялась? Что ты несешь? Игде Ирина? Она
что, меня кинула? Захотела заграбастать все денежки?- зло спросил
он по-русски, едва шевеля распухшими губами.- Ведь это по ее
милости я здесь парюсь.
- Ирина умерла...- я помолчала.- А почему это из-за
нее?
Петр только поморщился:
- Меня поставили на счетчик: либо бабки, либо товар. Она должна
была три дня назад передать его в Касабланке. Когда они вернутся,
мне конец.
Я все равно ничего не понимала.
- Что с ней случилось?- спросил он.
- Она погибла во время песчаной бури. Ясама чудом осталась
жива, меня подобрали берберы. Мы пытались пешком выбраться из пустыни.
- А почему пешком?
- Думаю, что в вино, которое мы пили, добавили снотворное. Когда
мы очнулись, кто-то угнал джип и, наверное, убил Юру. Но его тело
мы не нашли. А нас бросили подыхать в пустыне, нам все равно не выбраться
бы оттуда.
- Подожди, подожди,- изумился Петр,- а
при чем тут Юрка? Он же с вами не ездил! Впоследний момент оказалось,
что ему нужно что-то утрясать с туристами. Он сказал, что вы с Иркой
поехали вдвоем. Я даже нашел местного, который привез ее к твоему
дому. Он сказал, что ему открыла девица в футболке, а больше он никого
не видел.
Мужчины прислушивались к нашему диалогу, ничего не понимая. Наконец
Анри потребовал, чтобы мы говорили по-французски. Поняв, что он не собирается меня убивать, я коротко изложила ему свою версию случившегося, подчеркнув при этом, что все подозрения падали именно на него. К тому же у него было оружие! А разве простые туристы носят с собой оружие?
В ответ на это Анри усмехнулся и сунул мне под нос открытое удостоверение, из чего следовало, что он, Анри Пере, является сотрудником Интерпола, отдела по борьбе с наркотиками.
- Нужна ты мне больно,- пренебрежительно заявил он,
я следил за этими пташками,- он кивнул головой в сторону прикованного Петра.- Хозяева дома уже арестованы и парятся в каталажке,- при этих словах Петр облегченно вздохнул.- А вот одна птичка, кажется, упорхнула: его роскошная подружка.
- Говорю тебе, недоумок, она умерла!- заорала я.
- Да не могла она взять и умереть, прихватив товар!- не
поверил Анри.
- Я сам ее похоронил в пустыне,- тихо произнес Мулай,
впервые вмешавшись в разговор.
- А где же товар?
- Да откуда мы знаем?!!- хором закричали мы.
- Так, давайте разбираться вместе,- устало сказал Анри, плюхаясь на уцелевший стул.
- Тогда, может, освободите меня,- подал голос Петр.
- Ладно,- согласился Анри. Он, почти не целясь, отстрелил
цепочку наручников так, что несчастный пленник даже не успел испугаться.- Но учти, ты арестован... Так вот, эти красавчики наладили канал сбыта героина. Наш друг доставал товар, а его красавица через знакомых пилотов и стюардесс переправляла все это аэрофлотовскими самолетами как минимум на Мальту, где рейс Касабланка- Москва совершает промежуточную посадку. Несколько раз мы пытались накрыть их, но в Аэрофлоте творится такой бардак, что слона провезти можно. Как раз накануне она должна
была отправить партию в Касабланку, но исчезла. А так называемые "партнеры" взяли нашего друга в заложники. Все так? - спросил Анри Петра.
Тот убито кивнул.
- А до тебя, красавица, мне вообще нет дела, просто ты оказалась
с ними в одной компании.
- Так что насчет Юры?- глухо спросила я, отказываясь верить,
что это он, мужчина, которому я так доверяла, почти убил меня.
- Расскажи ему, Алиса,- потребовал Мулай.
- Ага, уже Алиса,- заинтересованно отреагировал Анри.
- Это неважно,- в общих чертах обрисовав предысторию,
я более подробно описала события последних недель. - Все это
время я пыталась выяснить, кого они послали. Теперь ясно кого. Только
я не понимаю, почему Юра шел таким сложным путем, ведь намного проще
просто пристрелить меня или что-то еще в том же роде.
- Ну нет!- Анри с видом знатока откинулся к стене и скрестил
руки на груди.- Ведь тогда началось бы расследование, дело
с получением наследства могло растянуться на многие месяцы. Удобнее
всего устроить несчастный случай, чтобы не возникло вопросов,
прилететь сюда, быстренько оформить необходимые документы и вступить
в права наследства.
- Но они считают меня мертвой, а тела не нашли!
- Глупышка, всегда можно найти подходящее тело, которое безутешные
родственники с радостью опознают!- пояснил интерполовец.
Честно говоря, я думаю, что они уже в пути.
- А как меня вычислили?- поинтересовалась я.- Мне
казалось, не так-то просто найти меня в Марокко.
- Если ты где-нибудь расплачивалась кредитными карточками, то
нет проблем. Уж ты мне поверь, сам не раз так выходил на след. Для
частного детектива со связями в Интерполе и полиции это плевое дело.
Я сидела, обхватив руками колени, и отказывалась верить в происходящее.
- А что ты делал в Марракеше?- недоверчиво спросила я
его.
- Отслеживал контакты нашей птички. Ачто?
- А то, что я тебя там видела как раз тогда, когда мне испортили
тормоза на машине и я чуть не улетела в пропасть. Правда, тогда же
в аэропорту я встретила Юру, он тоже мог прилететь из Марракеша. Послушай,
а можно его арестовать?
- Доказать что-либо практически невозможно. Разве только
то, что он бросил вас в пустыне. Но это нельзя квалифицировать как
покушение на убийство, даже если установить, что вас было трое. Кстати,
машину так и не нашли.
- А его куртка в оазисе?- встрепенулась
я.
- Он может сказать, что ты не взяла теплых вещей и он
отдал ее тебе накануне. Везде его слово против твоего. Кроме того,
даже если избавиться от него, это не снимает проблемы твоих милых
родственничков. Ведь так?
- Что же делать?- я была в отчаянии.
- Я знаю, что делать,- отозвался молчавший до
сих пор Мулай.
ГЛАВА 10
Мы поселились в том же дешевеньком "Кэмеле", где жил Юра.
Я старательно изображала покорную мусульманскую жену, пока Мулай заполнял отельную карточку. По холлу сновали туристы, и я внимательно следила за ними из-под черной полупрозрачной ткани. Больше всего боялась увидеть Юру. Мне почему-то казалось, что он сразу меня узнает. Яуговаривала себя, что в этом одеянии меня не узнал бы даже родной отец, не то что мужчина, с которым я, к своему великому сожалению и стыду, спала.
Мое внимание привлек шум и быстрый разговор на повышенных нотах, я, конечно, ничего не поняла. Мулай вернулся и несколько раздраженно сказал:
- Это туристический отель, они требуют твой паспорт,
он посмотрел на меня и неожиданно рассмеялся,- я сказал им, что у тебя никогда не было паспорта, в пустыне он не нужен. Правда, я совершил грех, сказав, что ты моя жена, но, думаю, аллах простит мне этот маленький обман.
Я представила себя в роли его жены, ожидающей в шатре его возвращения: лежащей на коврах и подушках, лениво пощипывающей виноград с чеканного блюда, в многослойных длинных одеждах, полностью скрывавших фигуру... Вот он входит, резко откинув полог, поднимает меня с ковра и прижимает к себе, и я вдыхаю резкий запах конского пота, песка и еще чего-то пряного и незнакомого.
Я тряхнула головой, словно сбрасывая наваждение. Мулай будил во мне странные фантазии.
Пока я пребывала в воображаемом мире, прошло не более минуты, и он ничего не заметил. В номере, к моему удовлетворению, две кровати.
Мне не хотелось, чтобы мой спаситель опять спал на полу.
- Знаешь, где бы ты ни встретил бербера, он всегда готов тебе помочь. Это как тайное братство, может, потому, что несколько сотен лет назад в нашу страну вторглись арабы и завоевали ее. Можно завоевать территорию, но не народ. Мы живем в пустыне, можем обходиться малым, нам не нужны так называемые блага цивилизации, и мы чувствуем себя свободными. Я думаю, ты поняла это, пока жила с нами. Ведь так?
Я согласно кивнула, разматывая ткань, которой была укутана моя голова.
- В отеле телефонные номера непрямые, и мы получим записи разговоров Юрия. Один здешний телефонист сделает это для меня.
- Почему? Потому что он тоже бербер?
- Почти,- рассмеялся Мулай.- Понимаешь, представители
моей семьи веками владели этой землей и правили местными племенами.
Конечно, многие ушли в города. Но уважение к моей семье живет у них
в крови. Они почитают за честь помочь мне. Тебя не должно это удивлять.
- Так ты вроде султана?- восхищенно спросила я, хотя отпрыски знатных семей мне прекрасно знакомы еще по школе.
- Ну нет, не султана, - развеселился Мулай.- Скорее обнищавший потомок правящей семьи. Теперь ты понимаешь, почему после смерти отца я был вынужден вернуться домой?
Я задумчиво рассматривала свои руки.
- И ты никогда, никогда не сможешь жить в городе, как большинство
людей?- спросила я со смешанным чувством сожаления и восторга.
- Никогда,- твердо ответил Мулай.- Иесли у меня
появится сын, он тоже должен многим пожертвовать ради моего народа.
* * *
Рано утром Мулай поговорил с кем-то по телефону и вышел. Вернулся он с кассетой.
- Одевайся, ее негде послушать сейчас, только в машине.
Он демонстративно вышел на балкон, чтобы не смотреть, как я неловко напяливаю на себя непривычные одежки и путаюсь в них. Наконец я справилась и даже относительно быстро замотала голову. Еще немного, и я превращусь в заправскую мусульманскую жену.
Я ожидала в безлюдном холле Мулая, отправившегося за машиной на стоянку. Сонный портье за стойкой подпирал рукой подбородок, глаза у него слипались. Я отвернулась и стала рассматривать чеканное панно, украшавшее противоположную стену. Внезапно за спиной я услышала знакомый голос, на отвратительном французском он попросил заказать такси в аэропорт.
Я замерла и боялась пропустить хотя бы слово из их разговора. Слышала, как портье набирает номер и говорит что-то по-арабски.
- Мсье уезжает?
- На пару дней. Но номер оставляю за собой. Может, я вернусь даже завтра,- тщательно подбирая французские слова, произнес Юрий.
Я запаниковала, не понимая, куда он собирается, и боясь упустить его. К счастью, в этот момент в холле появился Мулай. Он обратился ко мне по-арабски, повернулся и пошел к выходу, а я засеменила за ним, держась на почтительном расстоянии. Я уже заметила, что женщины здесь всегда держатся немного позади. Усаживаясь в машину, стоявшую прямо у входа, я зашептала:
- Мужчина в холле- Юрий. Не смотри на него в упор, сделай вид, что открываешь багажник.
Но Мулай вернулся в отель, подошел к стойке портье и, не глядя на Юрия, сказал:
- Забыл сдать ключ,- он бросил на стойку ключ с большим брелоком.
- Спасибо, мсье,- заученно вежливо отозвался портье.
Мулай сел в машину, а я разволновалась:
- Мы можем его упустить. Он заказал такси в аэропорт, сказал,
что уезжает на день или два. Что делать?
- Сначала послушаем кассету, а потом поедем за ним,- он
отъехал на боковую улочку, откуда хорошо просматривался отель, и воткнул кассету в автомобильный магнитофон.
Слышно не слишком хорошо, но говорили по-русски. Мулай вопросительно смотрел на меня.
Я узнала ненавистный голос Лидии:
- Это точно?
- Абсолютно. Прошла неделя. Какая-то ее местная подруга подняла всех на уши. Правда, тело не нашли, и это проблема, но вполне разрешимая. Вы прилетите и опознаете тело, какое вам покажут. В любом случае она погибла, пытаясь выбраться. Но пешком пустыню не пройти.
Правда, пришлось пожертвовать одной шлюшкой... Ну, это уже детали,- он цинично рассмеялся, а я почувствовала, как мне становится трудно дышать и опять отвратительно пахнет жжеными перьями.
Я пришла в себя в объятиях Мулая.
- Что с тобой случилось?- испуганно спросил он, вглядываясь мне в лицо.- Это из-за того, что он сказал?
- Отчасти, - вздохнула я. - У меня бывают приступы
после травмы. К тому же я давно не принимала своих лекарств. Я надолго отключилась?
- Минута, может, две. Ты способна слушать дальше?
- Да,- твердо ответила я.
Испытывая неведомое мне раньше отвращение к голосам на пленке, я поняла,
что сегодня поздно вечером в Касабланку прилетают мои заботливые родственнички, чтобы закончить формальности, связанные с моей смертью. Еще я услышала гнусную ссору из-за денег:
- Ко всему еще я изображаю тут из себя гида, чтобы вызывать как
можно меньше подозрений,- и это, между прочим, вставь в счет!
Мне ведь пришлось доплатить турфирме и поехать сопровождающим, чтобы в последний день попасть в эту группу, а рейс до Касабланки только раз в неделю.
- Это твои проблемы,- холодно заявила Лидия.
- А я думал, что и твои тоже,- повысил голос Юрий.
- Ты что, не мог сделать все так, чтобы можно было предъявить тело,заорала Лидия.
- Но ты же требовала устроить несчастный случай. Думаешь, это так просто?!
- Ты не выполнил своих обязательств,- настаивала на своем Лидия.- У нас могут быть проблемы с получением свидетельства о смерти, это ясно, как божий день!
- Да ладно! Местная полиция так же продажна, как и везде!- успокоил ее Юрий.- Им все равно, кого ты опознаешь, местную бродяжку или еще кого.
- Тогда эту сумму я вычту из твоего гонорара,- безапелляционно
заявила Лидия.- Ты и так слишком дорого нам обходишься.
Чертыхнувшись, Юрий бросил трубку. Кассета шипела, а я вспоминала
тот день, когда встретила его в аэропорту, как он был нежен со
мной, как я искала его защиты и помощи. Усвоего убийцы.
- Переведи,- потребовал Мулай, прервав мои невеселые воспоминания.
- Они прилетают вечером в Касабланку опознавать мой труп,
безучастно сказала я.
- Да приди же в себя,- Мулай взял меня за плечи и встряхнул.- Теперь все ясно. Он летит в Касабланку встречать их. Мы тоже там будем, только надо хорошо подготовиться,- он загадочно улыбнулся.
Ты можешь вернуться в отель, а у меня еще есть дела.
В шесть вечера мы вылетели в Касабланку. Недалеко, всего час полета.
Мулай был сосредоточен и почти не разговаривал. Чтобы не открывать
лицо, я даже отказалась от апельсинового сока, который разносила стюардесса.
Меня знобило, хотя в самолете довольно жарко. Мулай посвятил меня
в свой план, и я молила бога, чтобы он удался, чтобы навсегда избавиться
от этих негодяев. Правда, для его осуществления ему пришлось одолжить
кое-что у Петра и Анри.
Мы сидели в баре аэропорта и молчали в ожидании прибытия московского рейса. Мулай держал меня за руку и этим придавал мне уверенности.
Он выглядел так, как будто точно знал, что все получится.
Наконец самолет приземлился. Мулай резко поднялся и отрывисто велел мне следовать за ним. У выхода толпились встречающие, в основном представители туристических компаний с табличками в руках. Между ними расхаживал Юрий в неизменном джинсовом костюме. Теперь он мне не казался привлекательным: бычья шея, неприятный красноватый загар, контрастирующий с выгоревшими волосами и бровями, маленькие, близко посаженные белесые глазки, выдающие лживую и жестокую натуру. Правда, тогда он казался мне простым, незамысловатым, надежным парнем, которому можно довериться. Непонятно, как я не замечала того, что вижу сейчас, раньше, ведь все так очевидно. С доверчивостью у меня явно не все в порядке.
За стеклянной перегородкой показалась импозантная пара: молодая стройная женщина в черном костюме и высокий хорошо одетый брюнет, поддерживавший ее под руку. Они резко выделялись среди толпы пестрых джинсово-маечных туристов, сразу ясно, что они прибыли сюда не отдыхать.
Мне стало страшно, и я крепко сжала ладонь Мулая.
Юрий встретил их на выходе, пожал руку моему мужу. Странно думать о нем как о муже! Будто с тех пор прожита целая жизнь...
Троицу сразу же окружила толпа носильщиков в галабиях, предлагавших свои услуги. Другие, мало от них отличимые, тоже протиснулись к богато одетой парочке с криками: "Такси, такси!" Юра с раздражением от них отмахивался и что-то резко говорил на своем ужасном французском.
В этот момент Мулай извлек из кармана трубку сотового и быстро сказал несколько слов по-арабски. Навязчивые носильщики и таксисты тут же куда-то исчезли и вместо них возникли полицейские. Прислонившись к колонне, я наблюдала за их диалогом: настойчивые требования полиции открыть сумку, попытки Юрия объясниться, возмущенные возгласы Лидии, недоумение Александра, чье красивое лицо от напряжения покрылось неприятными капельками пота, выдающими страх. Наконец Лидия раздраженно расстегнула сумку и демонстративно сунула ее почти под нос полицейскому. Тот заглянул в нее и с видимым удовлетворением выудил оттуда пакетик с белым порошком. А у мужчин это нашли в карманах.
Я откинула полупрозрачную черную ткань, и последнее, что они увидели перед тем, как их увели в полицейский участок, было мое торжествующее лицо.
- А знаешь, в Марокко ужасные тюрьмы и огромные сроки за ввоз наркотиков,- философски заметил Мулай.
- А носильщики и таксисты тоже берберы?
- Конечно, - с достоинством ответил Мулай.
* * *
Потом мне пришлось выдержать истерику Иман: сначала от счастья, что
я жива, потом от негодования, что я сразу не позвонила. Все мои объяснения насчет конспирации не могли меня оправдать. И только живописания моих приключений несколько смягчили ее и настроили на романтический лад. Она завистливо вздыхала, вскрикивала на самых интригующих местах рассказа и в целом резюмировала:
- Счастливая ты, Алиса!
- Я?!- моему изумлению не было предела.
- Конечно! Столько приключений! Все так захватывающе,
как в кино!
- Мими, ты что, с ума сошла?- возмутилась я.
Меня же чуть не убили!
- Так не убили же! И все хорошо кончилось,- наивно
заявила Иман.- И есть о чем вспомнить. Не то что мне...
Я поняла, что объяснять ей что-либо бесполезно.
- А он хоть красивый, твой бербер?- поинтересовалась
Иман.
- Очень,- сказала я и улыбнулась.
- Пожалуйста, приезжай ко мне,- стала просить
Иман, но я думала только об одном: домой, домой, домой!
* * *
Ненавижу проводы и прощания. Ненавижу плакать, ловить прощальные взгляды. Ненавижу держать за руку и знать, что это последнее прикосновение.
Мулай достал откуда-то черный уголек, которым берберки подводят глаза, раскрыл мою ладонь и начертил крест, а в каждом поле поставил точку.
Я вопросительно взглянула на него.
- Это что-то значит?
- Конечно, - он грустно улыбнулся,- но лучше тебе не знать что. Я все равно не могу просить тебя об этом. Он поднял на меня глаза, это был тот самый взгляд, от которого у женщин подкашиваются ноги и замирает сердце, и поцеловал серединку своего рисунка на моей ладони.
Я больше не могла этого выдержать, круто развернулась и, не оборачиваясь, вошла в зону таможенного контроля. Я затылком чувствовала, что Мулай смотрит мне вслед, но обернулась лишь на мгновение, когда вернуться уже не могла. С этого расстояния моих слез не видно.
Вернуться в старую квартиру в арбатском переулке, повесить на место большой папин портрет, от которого остался след на обоях, снова ходить в институт. А потом... Сумасшедшая гонка кончится, в нормальной жизни я стану ходить в анатомичку, зубрить биохимические формулы, пить дешевое шампанское на студенческих вечеринках в компании моей милой Милы, пересдавать хвосты, флиртовать с однокурсниками, жующими дирол с ксилитом и карбамидом и протирающими лицо клерасилом от прыщей, и вспоминать... Свистящий в ушах ветер пустыни, когда несешься на лошади навстречу закату, где в сотне миль плещется океан, странные запахи берберских трав, движение, которым Мулай открывал лицо, спешившись и войдя в шатер, глухие и сильные удары его сердца, такие сильные, что, казалось, оно может разорваться, тот жест отчаяния, когда он оттолкнул меня... "Это моя жена, в пустыне не нужен паспорт... Я согрешил, но аллах простит мне этот маленький обман... Я должен был вернуться после смерти отца, и мой сын сделает то же самое".
Подо мной проплывали белые здания города на Атлантике. Я приложила к иллюминатору ладошку рисунком наружу. Прощай, Касабланка! Прощай, принц пустыни!
Он замер, а потом решительно направился в сторону кухни и рывком распахнул небольшую дверь, по-видимому, кладовки.
Человек, лежащий на полу в темной комнате, пошевелился и застонал. Я осторожно заглянула туда и увидела Петра, избитого, с окровавленным лицом, пристегнутого наручниками к какой-то трубе. Когда открылась дверь, он съежился и попытался прикрыть голову руками, видимо, ожидая, что его станут бить.
- Петр, это я, не бойся, - тихонько позвала я его по-русски.
Он медленно поднял голову и хрипло попросил пить. Я метнулась к раковине, набрала полную кружку воды и поднесла к его разбитым губам. Он жадно глотал, проливая воду на грудь. Напившись, он спросил:
- Где они?
- Кто? Здесь никого нет.
- Помоги мне,- попросил Петр.
Я обратилась к Мулаю:
- Мы можем его освободить?
- Не уверен, нужен ключ от наручников. Аперепиливать их бесполезно.
Тут мы услышали чьи-то шаги, но прятаться уже поздно. Я прижалась
к стене между шкафом и холодильником, а Мулай встал за дверью. К моему
ужасу, это оказался Анри. Вруке он держал пистолет. Я крепко зажмурилась
и мысленно попрощалась с Иман и Мулаем, единственными дорогими мне
людьми. Яни на секунду не сомневалась, что он нас каким-то образом
выследил и пришел убивать. Послышался шум, треск, и я открыла глаза.
Это Мулай попытался напасть на убийцу сзади и ударил его чем-то по голове. Завязалась борьба, и я кинулась на своего убийцу с решимостью выцарапать ему глаза.
Слава богу, что он не успел выстрелить. Вместо того чтобы убить нас,
он отшвырнул Мулая, и тот упал, круша хлипкую кухонную мебель и посуду,
а затем Анри схватил меня за плечи и резко развернул к свету. Я приготовилась
в героических традициях закричать: "Стреляй, подонок!"
и плюнуть ему в лицо. Но он воскликнул:
- Настя! Слава богу, жива! Где ты была, что случилось?
Я с недоверием посмотрела на него, похоже, он совершенно не собирался меня убивать.
- Ты убил Юру и хотел убить меня!- обвинила я Анри, вырываясь из его рук.
- Ничего я не хотел!- возмутился он.- Да и Юра,
к твоему сведению, жив-живехонек.
- Это неправда!- заплакала я. - Я точно знаю, что
его убили, что он мертв, так же, как и Ира. Это ты, ты отравил вино!
Мои рыдания прервал все еще прикованный к трубе Петр:
- Откуда ты взялась? Что ты несешь? Игде Ирина? Она
что, меня кинула? Захотела заграбастать все денежки?- зло спросил
он по-русски, едва шевеля распухшими губами.- Ведь это по ее
милости я здесь парюсь.
- Ирина умерла...- я помолчала.- А почему это из-за
нее?
Петр только поморщился:
- Меня поставили на счетчик: либо бабки, либо товар. Она должна
была три дня назад передать его в Касабланке. Когда они вернутся,
мне конец.
Я все равно ничего не понимала.
- Что с ней случилось?- спросил он.
- Она погибла во время песчаной бури. Ясама чудом осталась
жива, меня подобрали берберы. Мы пытались пешком выбраться из пустыни.
- А почему пешком?
- Думаю, что в вино, которое мы пили, добавили снотворное. Когда
мы очнулись, кто-то угнал джип и, наверное, убил Юру. Но его тело
мы не нашли. А нас бросили подыхать в пустыне, нам все равно не выбраться
бы оттуда.
- Подожди, подожди,- изумился Петр,- а
при чем тут Юрка? Он же с вами не ездил! Впоследний момент оказалось,
что ему нужно что-то утрясать с туристами. Он сказал, что вы с Иркой
поехали вдвоем. Я даже нашел местного, который привез ее к твоему
дому. Он сказал, что ему открыла девица в футболке, а больше он никого
не видел.
Мужчины прислушивались к нашему диалогу, ничего не понимая. Наконец
Анри потребовал, чтобы мы говорили по-французски. Поняв, что он не собирается меня убивать, я коротко изложила ему свою версию случившегося, подчеркнув при этом, что все подозрения падали именно на него. К тому же у него было оружие! А разве простые туристы носят с собой оружие?
В ответ на это Анри усмехнулся и сунул мне под нос открытое удостоверение, из чего следовало, что он, Анри Пере, является сотрудником Интерпола, отдела по борьбе с наркотиками.
- Нужна ты мне больно,- пренебрежительно заявил он,
я следил за этими пташками,- он кивнул головой в сторону прикованного Петра.- Хозяева дома уже арестованы и парятся в каталажке,- при этих словах Петр облегченно вздохнул.- А вот одна птичка, кажется, упорхнула: его роскошная подружка.
- Говорю тебе, недоумок, она умерла!- заорала я.
- Да не могла она взять и умереть, прихватив товар!- не
поверил Анри.
- Я сам ее похоронил в пустыне,- тихо произнес Мулай,
впервые вмешавшись в разговор.
- А где же товар?
- Да откуда мы знаем?!!- хором закричали мы.
- Так, давайте разбираться вместе,- устало сказал Анри, плюхаясь на уцелевший стул.
- Тогда, может, освободите меня,- подал голос Петр.
- Ладно,- согласился Анри. Он, почти не целясь, отстрелил
цепочку наручников так, что несчастный пленник даже не успел испугаться.- Но учти, ты арестован... Так вот, эти красавчики наладили канал сбыта героина. Наш друг доставал товар, а его красавица через знакомых пилотов и стюардесс переправляла все это аэрофлотовскими самолетами как минимум на Мальту, где рейс Касабланка- Москва совершает промежуточную посадку. Несколько раз мы пытались накрыть их, но в Аэрофлоте творится такой бардак, что слона провезти можно. Как раз накануне она должна
была отправить партию в Касабланку, но исчезла. А так называемые "партнеры" взяли нашего друга в заложники. Все так? - спросил Анри Петра.
Тот убито кивнул.
- А до тебя, красавица, мне вообще нет дела, просто ты оказалась
с ними в одной компании.
- Так что насчет Юры?- глухо спросила я, отказываясь верить,
что это он, мужчина, которому я так доверяла, почти убил меня.
- Расскажи ему, Алиса,- потребовал Мулай.
- Ага, уже Алиса,- заинтересованно отреагировал Анри.
- Это неважно,- в общих чертах обрисовав предысторию,
я более подробно описала события последних недель. - Все это
время я пыталась выяснить, кого они послали. Теперь ясно кого. Только
я не понимаю, почему Юра шел таким сложным путем, ведь намного проще
просто пристрелить меня или что-то еще в том же роде.
- Ну нет!- Анри с видом знатока откинулся к стене и скрестил
руки на груди.- Ведь тогда началось бы расследование, дело
с получением наследства могло растянуться на многие месяцы. Удобнее
всего устроить несчастный случай, чтобы не возникло вопросов,
прилететь сюда, быстренько оформить необходимые документы и вступить
в права наследства.
- Но они считают меня мертвой, а тела не нашли!
- Глупышка, всегда можно найти подходящее тело, которое безутешные
родственники с радостью опознают!- пояснил интерполовец.
Честно говоря, я думаю, что они уже в пути.
- А как меня вычислили?- поинтересовалась я.- Мне
казалось, не так-то просто найти меня в Марокко.
- Если ты где-нибудь расплачивалась кредитными карточками, то
нет проблем. Уж ты мне поверь, сам не раз так выходил на след. Для
частного детектива со связями в Интерполе и полиции это плевое дело.
Я сидела, обхватив руками колени, и отказывалась верить в происходящее.
- А что ты делал в Марракеше?- недоверчиво спросила я
его.
- Отслеживал контакты нашей птички. Ачто?
- А то, что я тебя там видела как раз тогда, когда мне испортили
тормоза на машине и я чуть не улетела в пропасть. Правда, тогда же
в аэропорту я встретила Юру, он тоже мог прилететь из Марракеша. Послушай,
а можно его арестовать?
- Доказать что-либо практически невозможно. Разве только
то, что он бросил вас в пустыне. Но это нельзя квалифицировать как
покушение на убийство, даже если установить, что вас было трое. Кстати,
машину так и не нашли.
- А его куртка в оазисе?- встрепенулась
я.
- Он может сказать, что ты не взяла теплых вещей и он
отдал ее тебе накануне. Везде его слово против твоего. Кроме того,
даже если избавиться от него, это не снимает проблемы твоих милых
родственничков. Ведь так?
- Что же делать?- я была в отчаянии.
- Я знаю, что делать,- отозвался молчавший до
сих пор Мулай.
ГЛАВА 10
Мы поселились в том же дешевеньком "Кэмеле", где жил Юра.
Я старательно изображала покорную мусульманскую жену, пока Мулай заполнял отельную карточку. По холлу сновали туристы, и я внимательно следила за ними из-под черной полупрозрачной ткани. Больше всего боялась увидеть Юру. Мне почему-то казалось, что он сразу меня узнает. Яуговаривала себя, что в этом одеянии меня не узнал бы даже родной отец, не то что мужчина, с которым я, к своему великому сожалению и стыду, спала.
Мое внимание привлек шум и быстрый разговор на повышенных нотах, я, конечно, ничего не поняла. Мулай вернулся и несколько раздраженно сказал:
- Это туристический отель, они требуют твой паспорт,
он посмотрел на меня и неожиданно рассмеялся,- я сказал им, что у тебя никогда не было паспорта, в пустыне он не нужен. Правда, я совершил грех, сказав, что ты моя жена, но, думаю, аллах простит мне этот маленький обман.
Я представила себя в роли его жены, ожидающей в шатре его возвращения: лежащей на коврах и подушках, лениво пощипывающей виноград с чеканного блюда, в многослойных длинных одеждах, полностью скрывавших фигуру... Вот он входит, резко откинув полог, поднимает меня с ковра и прижимает к себе, и я вдыхаю резкий запах конского пота, песка и еще чего-то пряного и незнакомого.
Я тряхнула головой, словно сбрасывая наваждение. Мулай будил во мне странные фантазии.
Пока я пребывала в воображаемом мире, прошло не более минуты, и он ничего не заметил. В номере, к моему удовлетворению, две кровати.
Мне не хотелось, чтобы мой спаситель опять спал на полу.
- Знаешь, где бы ты ни встретил бербера, он всегда готов тебе помочь. Это как тайное братство, может, потому, что несколько сотен лет назад в нашу страну вторглись арабы и завоевали ее. Можно завоевать территорию, но не народ. Мы живем в пустыне, можем обходиться малым, нам не нужны так называемые блага цивилизации, и мы чувствуем себя свободными. Я думаю, ты поняла это, пока жила с нами. Ведь так?
Я согласно кивнула, разматывая ткань, которой была укутана моя голова.
- В отеле телефонные номера непрямые, и мы получим записи разговоров Юрия. Один здешний телефонист сделает это для меня.
- Почему? Потому что он тоже бербер?
- Почти,- рассмеялся Мулай.- Понимаешь, представители
моей семьи веками владели этой землей и правили местными племенами.
Конечно, многие ушли в города. Но уважение к моей семье живет у них
в крови. Они почитают за честь помочь мне. Тебя не должно это удивлять.
- Так ты вроде султана?- восхищенно спросила я, хотя отпрыски знатных семей мне прекрасно знакомы еще по школе.
- Ну нет, не султана, - развеселился Мулай.- Скорее обнищавший потомок правящей семьи. Теперь ты понимаешь, почему после смерти отца я был вынужден вернуться домой?
Я задумчиво рассматривала свои руки.
- И ты никогда, никогда не сможешь жить в городе, как большинство
людей?- спросила я со смешанным чувством сожаления и восторга.
- Никогда,- твердо ответил Мулай.- Иесли у меня
появится сын, он тоже должен многим пожертвовать ради моего народа.
* * *
Рано утром Мулай поговорил с кем-то по телефону и вышел. Вернулся он с кассетой.
- Одевайся, ее негде послушать сейчас, только в машине.
Он демонстративно вышел на балкон, чтобы не смотреть, как я неловко напяливаю на себя непривычные одежки и путаюсь в них. Наконец я справилась и даже относительно быстро замотала голову. Еще немного, и я превращусь в заправскую мусульманскую жену.
Я ожидала в безлюдном холле Мулая, отправившегося за машиной на стоянку. Сонный портье за стойкой подпирал рукой подбородок, глаза у него слипались. Я отвернулась и стала рассматривать чеканное панно, украшавшее противоположную стену. Внезапно за спиной я услышала знакомый голос, на отвратительном французском он попросил заказать такси в аэропорт.
Я замерла и боялась пропустить хотя бы слово из их разговора. Слышала, как портье набирает номер и говорит что-то по-арабски.
- Мсье уезжает?
- На пару дней. Но номер оставляю за собой. Может, я вернусь даже завтра,- тщательно подбирая французские слова, произнес Юрий.
Я запаниковала, не понимая, куда он собирается, и боясь упустить его. К счастью, в этот момент в холле появился Мулай. Он обратился ко мне по-арабски, повернулся и пошел к выходу, а я засеменила за ним, держась на почтительном расстоянии. Я уже заметила, что женщины здесь всегда держатся немного позади. Усаживаясь в машину, стоявшую прямо у входа, я зашептала:
- Мужчина в холле- Юрий. Не смотри на него в упор, сделай вид, что открываешь багажник.
Но Мулай вернулся в отель, подошел к стойке портье и, не глядя на Юрия, сказал:
- Забыл сдать ключ,- он бросил на стойку ключ с большим брелоком.
- Спасибо, мсье,- заученно вежливо отозвался портье.
Мулай сел в машину, а я разволновалась:
- Мы можем его упустить. Он заказал такси в аэропорт, сказал,
что уезжает на день или два. Что делать?
- Сначала послушаем кассету, а потом поедем за ним,- он
отъехал на боковую улочку, откуда хорошо просматривался отель, и воткнул кассету в автомобильный магнитофон.
Слышно не слишком хорошо, но говорили по-русски. Мулай вопросительно смотрел на меня.
Я узнала ненавистный голос Лидии:
- Это точно?
- Абсолютно. Прошла неделя. Какая-то ее местная подруга подняла всех на уши. Правда, тело не нашли, и это проблема, но вполне разрешимая. Вы прилетите и опознаете тело, какое вам покажут. В любом случае она погибла, пытаясь выбраться. Но пешком пустыню не пройти.
Правда, пришлось пожертвовать одной шлюшкой... Ну, это уже детали,- он цинично рассмеялся, а я почувствовала, как мне становится трудно дышать и опять отвратительно пахнет жжеными перьями.
Я пришла в себя в объятиях Мулая.
- Что с тобой случилось?- испуганно спросил он, вглядываясь мне в лицо.- Это из-за того, что он сказал?
- Отчасти, - вздохнула я. - У меня бывают приступы
после травмы. К тому же я давно не принимала своих лекарств. Я надолго отключилась?
- Минута, может, две. Ты способна слушать дальше?
- Да,- твердо ответила я.
Испытывая неведомое мне раньше отвращение к голосам на пленке, я поняла,
что сегодня поздно вечером в Касабланку прилетают мои заботливые родственнички, чтобы закончить формальности, связанные с моей смертью. Еще я услышала гнусную ссору из-за денег:
- Ко всему еще я изображаю тут из себя гида, чтобы вызывать как
можно меньше подозрений,- и это, между прочим, вставь в счет!
Мне ведь пришлось доплатить турфирме и поехать сопровождающим, чтобы в последний день попасть в эту группу, а рейс до Касабланки только раз в неделю.
- Это твои проблемы,- холодно заявила Лидия.
- А я думал, что и твои тоже,- повысил голос Юрий.
- Ты что, не мог сделать все так, чтобы можно было предъявить тело,заорала Лидия.
- Но ты же требовала устроить несчастный случай. Думаешь, это так просто?!
- Ты не выполнил своих обязательств,- настаивала на своем Лидия.- У нас могут быть проблемы с получением свидетельства о смерти, это ясно, как божий день!
- Да ладно! Местная полиция так же продажна, как и везде!- успокоил ее Юрий.- Им все равно, кого ты опознаешь, местную бродяжку или еще кого.
- Тогда эту сумму я вычту из твоего гонорара,- безапелляционно
заявила Лидия.- Ты и так слишком дорого нам обходишься.
Чертыхнувшись, Юрий бросил трубку. Кассета шипела, а я вспоминала
тот день, когда встретила его в аэропорту, как он был нежен со
мной, как я искала его защиты и помощи. Усвоего убийцы.
- Переведи,- потребовал Мулай, прервав мои невеселые воспоминания.
- Они прилетают вечером в Касабланку опознавать мой труп,
безучастно сказала я.
- Да приди же в себя,- Мулай взял меня за плечи и встряхнул.- Теперь все ясно. Он летит в Касабланку встречать их. Мы тоже там будем, только надо хорошо подготовиться,- он загадочно улыбнулся.
Ты можешь вернуться в отель, а у меня еще есть дела.
В шесть вечера мы вылетели в Касабланку. Недалеко, всего час полета.
Мулай был сосредоточен и почти не разговаривал. Чтобы не открывать
лицо, я даже отказалась от апельсинового сока, который разносила стюардесса.
Меня знобило, хотя в самолете довольно жарко. Мулай посвятил меня
в свой план, и я молила бога, чтобы он удался, чтобы навсегда избавиться
от этих негодяев. Правда, для его осуществления ему пришлось одолжить
кое-что у Петра и Анри.
Мы сидели в баре аэропорта и молчали в ожидании прибытия московского рейса. Мулай держал меня за руку и этим придавал мне уверенности.
Он выглядел так, как будто точно знал, что все получится.
Наконец самолет приземлился. Мулай резко поднялся и отрывисто велел мне следовать за ним. У выхода толпились встречающие, в основном представители туристических компаний с табличками в руках. Между ними расхаживал Юрий в неизменном джинсовом костюме. Теперь он мне не казался привлекательным: бычья шея, неприятный красноватый загар, контрастирующий с выгоревшими волосами и бровями, маленькие, близко посаженные белесые глазки, выдающие лживую и жестокую натуру. Правда, тогда он казался мне простым, незамысловатым, надежным парнем, которому можно довериться. Непонятно, как я не замечала того, что вижу сейчас, раньше, ведь все так очевидно. С доверчивостью у меня явно не все в порядке.
За стеклянной перегородкой показалась импозантная пара: молодая стройная женщина в черном костюме и высокий хорошо одетый брюнет, поддерживавший ее под руку. Они резко выделялись среди толпы пестрых джинсово-маечных туристов, сразу ясно, что они прибыли сюда не отдыхать.
Мне стало страшно, и я крепко сжала ладонь Мулая.
Юрий встретил их на выходе, пожал руку моему мужу. Странно думать о нем как о муже! Будто с тех пор прожита целая жизнь...
Троицу сразу же окружила толпа носильщиков в галабиях, предлагавших свои услуги. Другие, мало от них отличимые, тоже протиснулись к богато одетой парочке с криками: "Такси, такси!" Юра с раздражением от них отмахивался и что-то резко говорил на своем ужасном французском.
В этот момент Мулай извлек из кармана трубку сотового и быстро сказал несколько слов по-арабски. Навязчивые носильщики и таксисты тут же куда-то исчезли и вместо них возникли полицейские. Прислонившись к колонне, я наблюдала за их диалогом: настойчивые требования полиции открыть сумку, попытки Юрия объясниться, возмущенные возгласы Лидии, недоумение Александра, чье красивое лицо от напряжения покрылось неприятными капельками пота, выдающими страх. Наконец Лидия раздраженно расстегнула сумку и демонстративно сунула ее почти под нос полицейскому. Тот заглянул в нее и с видимым удовлетворением выудил оттуда пакетик с белым порошком. А у мужчин это нашли в карманах.
Я откинула полупрозрачную черную ткань, и последнее, что они увидели перед тем, как их увели в полицейский участок, было мое торжествующее лицо.
- А знаешь, в Марокко ужасные тюрьмы и огромные сроки за ввоз наркотиков,- философски заметил Мулай.
- А носильщики и таксисты тоже берберы?
- Конечно, - с достоинством ответил Мулай.
* * *
Потом мне пришлось выдержать истерику Иман: сначала от счастья, что
я жива, потом от негодования, что я сразу не позвонила. Все мои объяснения насчет конспирации не могли меня оправдать. И только живописания моих приключений несколько смягчили ее и настроили на романтический лад. Она завистливо вздыхала, вскрикивала на самых интригующих местах рассказа и в целом резюмировала:
- Счастливая ты, Алиса!
- Я?!- моему изумлению не было предела.
- Конечно! Столько приключений! Все так захватывающе,
как в кино!
- Мими, ты что, с ума сошла?- возмутилась я.
Меня же чуть не убили!
- Так не убили же! И все хорошо кончилось,- наивно
заявила Иман.- И есть о чем вспомнить. Не то что мне...
Я поняла, что объяснять ей что-либо бесполезно.
- А он хоть красивый, твой бербер?- поинтересовалась
Иман.
- Очень,- сказала я и улыбнулась.
- Пожалуйста, приезжай ко мне,- стала просить
Иман, но я думала только об одном: домой, домой, домой!
* * *
Ненавижу проводы и прощания. Ненавижу плакать, ловить прощальные взгляды. Ненавижу держать за руку и знать, что это последнее прикосновение.
Мулай достал откуда-то черный уголек, которым берберки подводят глаза, раскрыл мою ладонь и начертил крест, а в каждом поле поставил точку.
Я вопросительно взглянула на него.
- Это что-то значит?
- Конечно, - он грустно улыбнулся,- но лучше тебе не знать что. Я все равно не могу просить тебя об этом. Он поднял на меня глаза, это был тот самый взгляд, от которого у женщин подкашиваются ноги и замирает сердце, и поцеловал серединку своего рисунка на моей ладони.
Я больше не могла этого выдержать, круто развернулась и, не оборачиваясь, вошла в зону таможенного контроля. Я затылком чувствовала, что Мулай смотрит мне вслед, но обернулась лишь на мгновение, когда вернуться уже не могла. С этого расстояния моих слез не видно.
Вернуться в старую квартиру в арбатском переулке, повесить на место большой папин портрет, от которого остался след на обоях, снова ходить в институт. А потом... Сумасшедшая гонка кончится, в нормальной жизни я стану ходить в анатомичку, зубрить биохимические формулы, пить дешевое шампанское на студенческих вечеринках в компании моей милой Милы, пересдавать хвосты, флиртовать с однокурсниками, жующими дирол с ксилитом и карбамидом и протирающими лицо клерасилом от прыщей, и вспоминать... Свистящий в ушах ветер пустыни, когда несешься на лошади навстречу закату, где в сотне миль плещется океан, странные запахи берберских трав, движение, которым Мулай открывал лицо, спешившись и войдя в шатер, глухие и сильные удары его сердца, такие сильные, что, казалось, оно может разорваться, тот жест отчаяния, когда он оттолкнул меня... "Это моя жена, в пустыне не нужен паспорт... Я согрешил, но аллах простит мне этот маленький обман... Я должен был вернуться после смерти отца, и мой сын сделает то же самое".
Подо мной проплывали белые здания города на Атлантике. Я приложила к иллюминатору ладошку рисунком наружу. Прощай, Касабланка! Прощай, принц пустыни!