Страница:
Всего две путины - и нам хватило. На большее не пошли. Нелегко было рвать концы. Да и Куренной стал к нам подбираться. С ним воевать - значит, до крови. Хватит и того, что с геническими столкнулись. Они на наши ставники повадились ходить. Поднимаем сети - пусто. А видим, рыба была. Приметы всякие оставляли: то лоскуток привяжешь, то щепочку прицепишь. Что ж, вор у вора тут не дубинку крадет, а большие доллары. Выследили. Они - пифпафники. А мы - как-никак, повоевали в жизни, навыки имеем. Палуба на их лодке была залита не только рыбьей кровью. После этого больше никто не трогал наши аханы.
Вообще, страшное это дело - рыбное браконьерство. Сколько "любителей" потопло, особенно из Щелкина и окрестных деревень. Мореходных навыков никаких. На утлых скорлупках выходят, да еще пьяные. Азовское море братская могила браконьеров.
Чтоб не оставалось соблазна, продали все: лодки, моторы, машины, сети. Вот купил удочки. Время от времени хожу на водохранилище сбить оскомину. Иной раз так хочется хлебнуть настоящего шторма, ободрать руки о шипы царь-рыбы...
В гостиную вошла молоденькая черноглазая женщина.
– Нюра - моя супруга! - познакомил нас Вадик.
Малышка быстро убрала тарелки. Мою пустую. К своей икре хозяин так и не прикоснулся. Вслед жене сказал:
– Просит компьютер, а я боюсь ее - эту электронику. Говорят, она излучает. А нам еще ребенка рожать.
– Вадик, но вас ведь могли завербовать иностранные разведчики? - вырвалось у меня старорежимное опасение.
Фанфани не рассмеялся, но посмотрел с изумлением:
– Ни в коем случае. Мы Родину не продаем.
Мало кто был посвящен тогда, а теперь тем более меньше знает, что пресловутые "рыбные дни" в советском общественном питании вводились закрытым постановлением ЦК КПСС в связи с тем, что исключительно ценный продукт, добываемый у нас в изобилии, плохо шел, хотя стоил баснословно дешево.
Давно канули в историю "рыбные четверги", а балыки, уха, солянка или осетровый шашлык стоят нынче столь (опять же баснословно) дорого, что далеко не многим по карману. Однако есть еще в наших пределах уголки, такие, как, например, Геническ, где яства эти дешевле, чем где бы то ни было. И в ресторациях, и на рынках выложить "за рыбу гроши", конечно, придется, но совсем не такие, как в каком-либо ином месте.
Геническ на Азове - это осетровый Доусон на рыбном Клондайке. Только зарегистрированных лодок "Амур" (одно из самых ходовых браконьерских судов) здесь около трехсот, не говоря уже о других: "Казанках" и прочей умышленно незарегистрированной или избежавшей этой участи мелочи.
Кто ездит в Крым через Чонгар, знает: буквально в нескольких сотнях метров от милицейского поста начинается и уходит в глубь материка многокилометровый стихийный рынок. За 70 долларов здесь можно купить поллитровую банку черной икры (будь осторожен! Качество продукта санэпидемстанция здесь не проверяет). Килограмм копченого балыка стоит 15 долларов (не всегда для копчения использовался дым свежесрубленного хвороста!). Филе осетра (в зависимости от степени свежести) - от 5 до 10 долларов за килограмм.
Иван Куренной - старший государственный инспектор по чину и начальник одного из лучших отделов по борьбе с браконьерством на Украине. Скоро уже пять лет, как он ведет неравную, опасную борьбу с браконьерской флотилией, базирующейся на северо-западном побережье Азовского моря. И бывает, что в течение только одного рейда арестовывается до десяти воровских судов из Геническа. В самого Ивана не однажды Стреляли. Приходилось открывать огонь на поражение и ему. Но Бог милует его и товарищей по борьбе, потому что люди эти воюют за правое дело. Его рассказ об экзотическом бизнесе мог бы послужить комментарием к "исповеди" Фанфани.
– Моих ребят называют "буревестниками". Они и впрямь вездесущие и неутомимые, ибо могут появиться в любой точке Азовчерноморья и, что называется, взять разбойников с поличным...
Я хорошо понимаю разные причины нарушений. Одни связаны с тяжелым материальным положением. Если я вижу в лодке пожилого человека, тем более рыбака, я никогда его не накажу. Бедняк добыл себе рыбину на пропитание. Но есть и другие. В трюме - сотни килограммов, а то и тонны красной рыбы. А на мостике автомат в полиэтиленовом чехле. Если так, пощады от меня не жди.
В последнее время мы оснащены неплохо. Есть и хорошие лодки, и движки. Но у них, наших врагов, все равно техника мощнее. Если даже это не импортная лодка, а днепропетровского производства, висит на ней два японских мотора. И если бы не общественность, то есть наши побережные крымчане со своими скоростными плавсредствами, нам было бы еще тяжелее...
У меня своя "агентура" чуть ли не в каждой деревне - от Арабатской стрелки (Азов) до Лебяжьих островов (северо-западный угол Черного моря), Всюду надо успеть. Если в Азовском море орудуют шайки из Геническа, то у мыса Тарханкут творят беспредел банды из Одессы, Херсона, Николаева. Наведываются и турки. Мы их тоже берем на абордаж. Браконьеры из сопредельного государства обнаглели до такой степени, что подходят к самому Севастополю.
Сегодня запасы азовской рыбы тают ужасающими темпами. Но в отличие от советского времени, когда осетровые гибли от вредных выбросов (ждановские (мариупольские) заводы теперь стоят), то теперь их губят браконьерствующие орды. Берут рыбу всю подряд. Чаще всего подрост. А ведь не только осетровые, но и пелингас, и карась, и судак нереститься начинают только в четырнадцати-шестнадцатилетнем возрасте. Если так будет и дальше, останемся на безрыбье. Во всяком случае, азовскому осетру угрожает судьба балтийского собрата - этой рыбы давно и в помине нет...
Азовское море принадлежит не только Украине. Нами заключен договор с краснодарской стороной о координации действий. Но все до сих пор пока остается на бумаге. Зато те, от кого мы защищаем природу, большое подспорье находят в Москве. Из столицы России они везут моторы (ценой от полутора до двух тысяч долларов), чаще всего японские "Ямахи", навигационные системы типа "Магеллан". Оснащенные таким образом суда дружно (по десять-двенадцать) выходят на разбой. В последнее время стала известна личность, которая руководит браконьерской флотилией из Геническа.
Некоторые из допрошенных задержанных рассказали, что в этом приморском городке у них есть свой "адмирал". Он "отмазывает" попавшихся, выплачивает штрафы, подкупает суды... Всячески спасая своих, он требует от них и большей отдачи. Для пришедших к нему на службу дороги назад нет. Того же, кто пытается "соскочить", ждет скорая и беспощадная расправа. "Адмирал" - милиционер. Он никого не боится, потому что у него "все схвачено".
Недавно глубокой ночью мы натолкнулись в районе Картушки (середина Азовского моря) с хорошо оснащенным браконьерским судном. Не обращая внимания на сигнальные ракеты, оно стало уходить с нарастающей скоростью. Мы потеряли время, поскольку вынуждены были пересаживаться с неповоротливого парохода на быстроходный катер. И настигли их под градом автоматных пуль. Пришлось прыгать на палубу с ходу. На разбойном судне обнаружили рыбу, запрещенные орудия лова и автоматы Калашникова...
И если по крымскому периметру Азовского моря Иван Куренной и его товарищи совместно с общественностью, Госкомприродой, "Беркутом" и милицией порядок навели, то с пришлыми сладу нет никакого.
Сегодня в Азовском море идет настоящая война. И цена ей не только жизнь осетровых, но и человеческая.
Самым интенсивным был июль. Тридцать восемь схваток стражей моря с ворами! Лишь только в один из вечеров было конфисковано полтонны осетровых. Оптовая цена одного килограмма - 1 доллар. Вот и представьте, какой навар бывает у тех, кому удается уйти от патруля.
Рыбинспекция не знает ни выходных, ни праздников. Люди эти отдыхают только в непогоду. Но она благоприятствует редко. Когда бушует Азов, то где-нибудь под Феодосией может быть штиль, а близ Севастополя или у Тарханкута браконьерствуют турки...
Иван Куренной не любит говорить о политике. Видимо, бесстрашный этот человек не хочет потерять возможность защищать родное море от беды.
Он промолчал о том, какие последствия и по его части уготованы Крыму прошедшими у наших берегов маневрами "Си-Бриз". Чужие суда подошли к нашим берегам вплотную. Даже вошли в озеро Донузлав - одну из самых некогда таинственных баз Черноморского флота. Показали мы и гроты сверхсекретной в прошлом Балаклавской бухты.
Военные не браконьерствуют - может возразить кто-то. Да, пожалуй. Но зато моряки Турции продают рыбакам навигационную информацию. В самую неблагоприятную погоду, когда рыбоохрана не может выйти на работу, браконьеры безболезненно обходят все препятствия, находя свои ставники и аханы.
Но часто и не находят. Спрятанные в глубинах километровые сети-ловушки опутывают рыбу, и она, обездвиженная, гибнет с голоду и от недостатка кислорода.
...По оперативной сводке управления "Крымазчеррыбвод", к началу октября 1997 года у берегов полуострова зафиксировано около 400 браконьерских инцидентов...
Глава 10 КОНТРАБАНДИСТЫ
Вообще, страшное это дело - рыбное браконьерство. Сколько "любителей" потопло, особенно из Щелкина и окрестных деревень. Мореходных навыков никаких. На утлых скорлупках выходят, да еще пьяные. Азовское море братская могила браконьеров.
Чтоб не оставалось соблазна, продали все: лодки, моторы, машины, сети. Вот купил удочки. Время от времени хожу на водохранилище сбить оскомину. Иной раз так хочется хлебнуть настоящего шторма, ободрать руки о шипы царь-рыбы...
В гостиную вошла молоденькая черноглазая женщина.
– Нюра - моя супруга! - познакомил нас Вадик.
Малышка быстро убрала тарелки. Мою пустую. К своей икре хозяин так и не прикоснулся. Вслед жене сказал:
– Просит компьютер, а я боюсь ее - эту электронику. Говорят, она излучает. А нам еще ребенка рожать.
– Вадик, но вас ведь могли завербовать иностранные разведчики? - вырвалось у меня старорежимное опасение.
Фанфани не рассмеялся, но посмотрел с изумлением:
– Ни в коем случае. Мы Родину не продаем.
ЗА РЫБУ - ГРОШИ
Мало кто был посвящен тогда, а теперь тем более меньше знает, что пресловутые "рыбные дни" в советском общественном питании вводились закрытым постановлением ЦК КПСС в связи с тем, что исключительно ценный продукт, добываемый у нас в изобилии, плохо шел, хотя стоил баснословно дешево.
Давно канули в историю "рыбные четверги", а балыки, уха, солянка или осетровый шашлык стоят нынче столь (опять же баснословно) дорого, что далеко не многим по карману. Однако есть еще в наших пределах уголки, такие, как, например, Геническ, где яства эти дешевле, чем где бы то ни было. И в ресторациях, и на рынках выложить "за рыбу гроши", конечно, придется, но совсем не такие, как в каком-либо ином месте.
Геническ на Азове - это осетровый Доусон на рыбном Клондайке. Только зарегистрированных лодок "Амур" (одно из самых ходовых браконьерских судов) здесь около трехсот, не говоря уже о других: "Казанках" и прочей умышленно незарегистрированной или избежавшей этой участи мелочи.
Кто ездит в Крым через Чонгар, знает: буквально в нескольких сотнях метров от милицейского поста начинается и уходит в глубь материка многокилометровый стихийный рынок. За 70 долларов здесь можно купить поллитровую банку черной икры (будь осторожен! Качество продукта санэпидемстанция здесь не проверяет). Килограмм копченого балыка стоит 15 долларов (не всегда для копчения использовался дым свежесрубленного хвороста!). Филе осетра (в зависимости от степени свежести) - от 5 до 10 долларов за килограмм.
"БУРЕВЕСТНИКИ"
Иван Куренной - старший государственный инспектор по чину и начальник одного из лучших отделов по борьбе с браконьерством на Украине. Скоро уже пять лет, как он ведет неравную, опасную борьбу с браконьерской флотилией, базирующейся на северо-западном побережье Азовского моря. И бывает, что в течение только одного рейда арестовывается до десяти воровских судов из Геническа. В самого Ивана не однажды Стреляли. Приходилось открывать огонь на поражение и ему. Но Бог милует его и товарищей по борьбе, потому что люди эти воюют за правое дело. Его рассказ об экзотическом бизнесе мог бы послужить комментарием к "исповеди" Фанфани.
– Моих ребят называют "буревестниками". Они и впрямь вездесущие и неутомимые, ибо могут появиться в любой точке Азовчерноморья и, что называется, взять разбойников с поличным...
Я хорошо понимаю разные причины нарушений. Одни связаны с тяжелым материальным положением. Если я вижу в лодке пожилого человека, тем более рыбака, я никогда его не накажу. Бедняк добыл себе рыбину на пропитание. Но есть и другие. В трюме - сотни килограммов, а то и тонны красной рыбы. А на мостике автомат в полиэтиленовом чехле. Если так, пощады от меня не жди.
В последнее время мы оснащены неплохо. Есть и хорошие лодки, и движки. Но у них, наших врагов, все равно техника мощнее. Если даже это не импортная лодка, а днепропетровского производства, висит на ней два японских мотора. И если бы не общественность, то есть наши побережные крымчане со своими скоростными плавсредствами, нам было бы еще тяжелее...
У меня своя "агентура" чуть ли не в каждой деревне - от Арабатской стрелки (Азов) до Лебяжьих островов (северо-западный угол Черного моря), Всюду надо успеть. Если в Азовском море орудуют шайки из Геническа, то у мыса Тарханкут творят беспредел банды из Одессы, Херсона, Николаева. Наведываются и турки. Мы их тоже берем на абордаж. Браконьеры из сопредельного государства обнаглели до такой степени, что подходят к самому Севастополю.
Сегодня запасы азовской рыбы тают ужасающими темпами. Но в отличие от советского времени, когда осетровые гибли от вредных выбросов (ждановские (мариупольские) заводы теперь стоят), то теперь их губят браконьерствующие орды. Берут рыбу всю подряд. Чаще всего подрост. А ведь не только осетровые, но и пелингас, и карась, и судак нереститься начинают только в четырнадцати-шестнадцатилетнем возрасте. Если так будет и дальше, останемся на безрыбье. Во всяком случае, азовскому осетру угрожает судьба балтийского собрата - этой рыбы давно и в помине нет...
Азовское море принадлежит не только Украине. Нами заключен договор с краснодарской стороной о координации действий. Но все до сих пор пока остается на бумаге. Зато те, от кого мы защищаем природу, большое подспорье находят в Москве. Из столицы России они везут моторы (ценой от полутора до двух тысяч долларов), чаще всего японские "Ямахи", навигационные системы типа "Магеллан". Оснащенные таким образом суда дружно (по десять-двенадцать) выходят на разбой. В последнее время стала известна личность, которая руководит браконьерской флотилией из Геническа.
Некоторые из допрошенных задержанных рассказали, что в этом приморском городке у них есть свой "адмирал". Он "отмазывает" попавшихся, выплачивает штрафы, подкупает суды... Всячески спасая своих, он требует от них и большей отдачи. Для пришедших к нему на службу дороги назад нет. Того же, кто пытается "соскочить", ждет скорая и беспощадная расправа. "Адмирал" - милиционер. Он никого не боится, потому что у него "все схвачено".
Недавно глубокой ночью мы натолкнулись в районе Картушки (середина Азовского моря) с хорошо оснащенным браконьерским судном. Не обращая внимания на сигнальные ракеты, оно стало уходить с нарастающей скоростью. Мы потеряли время, поскольку вынуждены были пересаживаться с неповоротливого парохода на быстроходный катер. И настигли их под градом автоматных пуль. Пришлось прыгать на палубу с ходу. На разбойном судне обнаружили рыбу, запрещенные орудия лова и автоматы Калашникова...
ДО ШТИЛЯ ЕЩЕ ДАЛЕКО
И если по крымскому периметру Азовского моря Иван Куренной и его товарищи совместно с общественностью, Госкомприродой, "Беркутом" и милицией порядок навели, то с пришлыми сладу нет никакого.
Сегодня в Азовском море идет настоящая война. И цена ей не только жизнь осетровых, но и человеческая.
Самым интенсивным был июль. Тридцать восемь схваток стражей моря с ворами! Лишь только в один из вечеров было конфисковано полтонны осетровых. Оптовая цена одного килограмма - 1 доллар. Вот и представьте, какой навар бывает у тех, кому удается уйти от патруля.
Рыбинспекция не знает ни выходных, ни праздников. Люди эти отдыхают только в непогоду. Но она благоприятствует редко. Когда бушует Азов, то где-нибудь под Феодосией может быть штиль, а близ Севастополя или у Тарханкута браконьерствуют турки...
Иван Куренной не любит говорить о политике. Видимо, бесстрашный этот человек не хочет потерять возможность защищать родное море от беды.
Он промолчал о том, какие последствия и по его части уготованы Крыму прошедшими у наших берегов маневрами "Си-Бриз". Чужие суда подошли к нашим берегам вплотную. Даже вошли в озеро Донузлав - одну из самых некогда таинственных баз Черноморского флота. Показали мы и гроты сверхсекретной в прошлом Балаклавской бухты.
Военные не браконьерствуют - может возразить кто-то. Да, пожалуй. Но зато моряки Турции продают рыбакам навигационную информацию. В самую неблагоприятную погоду, когда рыбоохрана не может выйти на работу, браконьеры безболезненно обходят все препятствия, находя свои ставники и аханы.
Но часто и не находят. Спрятанные в глубинах километровые сети-ловушки опутывают рыбу, и она, обездвиженная, гибнет с голоду и от недостатка кислорода.
...По оперативной сводке управления "Крымазчеррыбвод", к началу октября 1997 года у берегов полуострова зафиксировано около 400 браконьерских инцидентов...
Глава 10 КОНТРАБАНДИСТЫ
За четыре месяца 1998 года в Симферопольской региональной таможне число задержаний контрабанды увеличилось втрое. Конфисковано более 87 тысяч долларов, незаконно провозимых через границы Украины.
Взлет показателей в сравнении с предыдущим годом можно трактовать и как возросшее досмотровое мастерство, и как прогрессию контрабандистского размаха.
Из 25 уголовных дел более половины связано с нелегальным перемещением товаров, в том числе и по подложным документам.
Особенно активно в таможенных фильтрах осаждаются наркотики. Только постом на Керченской паромной переправе за четыре месяца предотвращены пять попыток этой смертоносной контрабанды. В одном из случаев было задержано 1,3 килограмма опия.
Еще в V веке до н.э. Геродот, описывая жизнь скифов, сообщал, что благодаря Херсонесу, являвшемуся посредником в экспорте зерна, которое поступало сюда из степной части Крыма, Греция получает баснословно дешевый и в большом количестве хлеб, поскольку торговля оным, как и другими товарами (соль, рыба), ведется безо всякой пошлины.
В VIII веке на полуостров проникают сначала русские купцы, которые селятся в Корсуне и Судаке; затем является войско новгородского князя Бравлина, осуществившее поход от Херсонеса до Керчи, чтобы защитить интересы своих купцов, несправедливо притесняемых, как это было принято писать в учебниках истории, византийско-хазарскими феодалами.
Именно тогда под давлением славяно-русского оружия и возникли сначала в Суроже (Судаке), а затем и в Корчеве первые мытни, где проходившие великим путем из варяг и обратно караваны стали платить пошлину за провоз товаров; сборы, таким образом, были упорядочены и отстранялись от национально-политической окраски.
Особенно важной статьей доходов были таможенные сборы во времена Тмутараканского княжества, располагавшегося в устье Кубани, когда в его состав входили (Х-Х11 века) Керчь и некоторые другие города Крыма (в том числе и Сурож). Контроль государства в ту пору был таков, что арабские географы Х-Х11 веков называли Черное море Русским, а Керченский пролив "устьем Русской реки".
Похоже, крупнейшим торгово-таможенным центром здесь являлся тогда Сурож (Сугдея, Солдайя), возникший еще в III веке, упоминаемый в "Слове о полку Игореве" рядом с Тмутараканью и Корсунем. В XIII веке по Руси широко известны были "сурожские гости" - купцы, торговавшие беспошлинно (как "свои") шелком, хлопчатобумажными и легкими шерстяными тканями, солью, рыбой, а также закупавшие традиционные русские товары.
С присоединением Крыма к России, с его "замирением" и в результате раздачей огромных земельных угодий, принадлежавших ранее султану, ханам, беям и мурзам, бежавшим в Турцию, здесь очень быстро формируется помещичье землевладение. В этих хозяйствах практикуется наемный труд, более прогрессивный, нежели крепостнический. И поскольку шерсть, вина, зерно пользовались огромным спросом на европейском рынке, полуостров стремительно развивается как особая экономическая зона и вскоре становится золотым дном империи.
Интенсивный процесс специализации обусловил усиленный товарообмен, повысил зависимость производителей от рынка. Из Крыма за границу в огромных объемах стали вывозиться фрукты, овощи, табак. В Константинополь интенсивно уходили соль, красная рыба, евпаторийский лук.
Все эти товары и становятся в первые годы после присоединения Крыма и бурного развития земледелия на плодородных землях предгорий (позже - и степей) предметом незаконного экспорта. Захиревшие, а то и уничтоженные в период турецко-татарского правления, таможенные традиции в Крыму заставила возрождать сама-жизнь.
"И зачем было судьбе кинуть меня в мирный круг честных контрабандистов?" - писал Михаил Лермонтов.
Откуда в русском человеке это сочувствие? У Лермонтова - окрашенное цветом вины. У Куприна (вспомним его листригонов) - романтизация рыбацкого мирка Балаклавы. И не только потому, что там этот человек находил грубое подобострастие собутыльников, материал для своей поэзии. Наверняка он знал, даже был посвящен в то, что потомки херсрнесских греков промышляли не только рыбой, но и контрабандой. А сколько романтического любования и сочувствия, вроде бы даже вопреки разуму, у Александра Грина, у Багрицкого, у Паустовского...
Быть может, потому в нас эта склонность к идеализации, что контрабанда испокон для нашего человека - дитя дефицита, что контрабандист всегда снабжал народ если не запретными, то наверняка недоступными плодами цивилизации?
И все-таки мы лукавим, выставляя на авансцену нашего театра рискового и даже чем-то благородного контрабандиста.
Под стать ему у нас и мытарь.
Чаще всего в произведениях искусства это нечто в большей или меньшей мере смахивающее на великолепного Верещагина в луспекаевской трактовке, хотя в быту фраза "таможня берет добро" была не менее распространена, чем "таможня дает добро" киношного Абдуллы.
Почти каждый из нас хоть раз да столкнулся в житейском море с реальным стражем и вывоза пошлин, акцизов, и прочих сборов. Истинный этот таможенник зачастую столь резко отличается от симпатичного киногероя, которому "за державу обидно", что нам ничего не остается, как в очередной раз попенять на застойное время, когда были воспитаны таможенники, которые, аки псы лютые, потрошили бедного нашего туриста перед железным занавесом.
Правда, многие, наверное, хорошо помнят и то, как моряки торгового флота и прочие другие, ходившие в "загранку", привозили оттуда ковры и хрусталь, дубленки и плащи "болонья", видеоаппаратуру и прочее. Да в таких количествах, что товары эти заполняли толкучки, барахолки и другие черные рынки. Конечно, же это была та самая настоящая контрабанда, которая просачивалась, а в канун перестройки буквально валом хлынула в отечество, за которое никому уже не было обидно.
Нет, то были еще не челноки. Но там, в недрах черного рынка, уже пузырились соки, уже занимались корни и нового корчемника, и нового мытаря.
Никогда не забуду чернокожего московского студента, снятого с поезда "Москва-Берлин" в Бресте только за то, что тот не задекларировал карманные доллары. Он плохо понимал русский язык скорее всего по двум причинам. Пьяный хам в униформе таможенника неправильно ставил ударения и столь обильно оснащал свою речь матерщиной, что позеленевший от страха и ничего не понимающий африканец лишь беспомощно размазывал слезы по щекам цвета ваксы...
А вот впечатление нового времени. В Казачьей Лопан и под Харьковом двое изящных молодых людей в погонах украинской мытницы после недолгого препирательства со своим ровесником - проводником фирменного поезда "Москва-Симферополь" - взяли 1,5 миллиона русскими рублями (до деноминации) за то, что тот - разумеется, без декларации - вез в Джанкой десятка два оверлоков.
Они разные - нынешние как таможенники, так и контрабандисты. И назвать этот круг мирным - язык, увы, не поворачивается.
Демократизация общества сказалась на морали. Дурно понятая свобода внесла в нравственный реестр независимой Украины в первую очередь пункт наркотической зависимости. И похоже, становясь самостийной, наше отечество приобретает все заморские проблемы, хотя крымские специалисты как с одной, так и с другой стороны закона единодушно утверждают, что потребление "тяжелых" наркотиков здесь еще мало, прежде всего потому, что у потенциальных клиентов для этого нет денег. Пользуются доморощенными средствами и дешевой химией. "Тяжелые" дорогие наркотики идут в основном на транзит, и их хозяева уповают, что местные таможенные органы недостаточно состоятельны. Возможно, пока что нам до продвинутых стран далеко, однако навыки растут адекватно количественному и качественному опыту борьбы с таким пограничным явлением, как контрабанда одного из самых ядовитых плодов цивилизации. Уже сейчас достижений у наших борцов в этой весовой категории хоть отбавляй.
Вот один из недавних случаев. При досмотре легковой машины, следовавшей из Голландии в Россию транзитом через Крым (разумеется, не ближний свет, что не могло не вызвать подозрения!), сумели обнаружить довольно солидную партию наркотиков; до этого "голландцы" преодолели полдюжины границ - и прокололись только на полуострове.
Приведу и пример новаторского метода досмотра. По информации, поступившей из Одессы, работники Симферопольской региональной таможни задержали большую партию (более 165 тонн) томатной пасты, расфасованной в двухстах металлических бочках. Три отдела таможни и три собаки, задействованные в столь объемном досмотре, результатов не принесли, поскольку груз этот имел, если так можно выразиться, трехслойную защиту: собственно бочка и герметически закупоренный фольго-полиэтиленовый мешок. Пробиться сквозь такую броню, как оказалось, было не под силу даже утонченному обонянию кокер-спаниеля. Пришлось обратиться к умельцам на завод "Фотон", где очень быстро изготовили специальные приспособления: средства для разукупоривания фольго-полиэтиленового мешка, а также универсальный щуп, обеспечивающий сразу три параметра досмотра. С его помощью определялись наличие второго дна, присутствие инородного предмета в упаковке с пастой и взятие пробы для теста на содержание наркотических веществ в самом продукте.
Рассказывать подробности того, как была обнаружена та или иная контрабанда, не всегда разрешается. Поэтому я поведал об учебном моменте, то есть непримененном способе, своего рода домашнем задании. Возможно, когда-нибудь он пригодится на практике.
Мать городов крымских-Феодосия, история которой начинается в середине VI века до н.э., была и первым таможенным постом на полуострове. Однажды к ее золотым пляжам пристали триеры из Милета, и, как это у них, колонизаторов, водится, без проволочек чужеземцы застолбили кусок побережья, где по-быстрому заложили факторию, которая вскоре из обычного торгового поселения превратилась в город-государство. Полис этот, не без причины, казался предприимчивым грекам, особенно купцам, даром богов. Потому они и назвали его Феодосией.
В связи с этим в средиземноморском бассейне появилась еще одна река. Широкая, никогда не пересыхающая река крымского зерна.
Царь Левкон, правивший здесь в IV веке до н.э., дабы выказать свое богатство и привлечь купцов тогдашней ойкумены, отправил в метрополию 200 тысяч медимов (каждый равнялся 52 литрам) пшеницы и написал, что освобождает от пошлины всех, кто станет его постоянным партнером, то есть за товаром будет обращаться только к нему. Так выглядела в античные времена взятка и борьба за монополию рынка.
Позже Крым кормил римлян. В средневековой Кафе "паслась" Генуэзская республика. А начиная с XIII века тут воцаряются татары, а затем и турки.
Русский путешественник Василий Зуев, побывавший на полуострове в 1781-1782 годах, писал: "Хан сделал сей город своей резиденцией, перенес из Бахчисарая монетный двор... Здесь имеется таможенный дом, который отдается на откуп..."
Уже после присоединения Крыма к России писатель П. И. Сумароков (1799 год) о Феодосии сообщал следующее:
"... город пользуется преимуществом порто-франко, каковое право имели в нем в отдаленные века также афиняне. Цареградские и анатолийские купцы привозят сюда вина, изюм, финики, винные ягоды, корицу, гвоздику, хлопчатую бумагу и разные из оной ткани. Отсюда же берут пшеницу, сыромятные кожи, овечью шерсть, коровье масло и тому подобное".
Начиная с 1809 года Феодосия возрождается как один из главных торговых городов Крыма. И основной статьей, пополняющей ее казну, становятся таможенные доходы. В 1817 году принимается первый генеральный план развития города-порта, которым и определяется местоположение присутственных мест, гарнизонной казармы, карантинной службы и таможни. И по настоящее время двухэтажное здание последней, выстроенное в стиле классик по проекту архитектора Каравицына, остается в хорошем состоянии.
Из Манифеста Александра I от 24 июня 1811 года: "... в Новороссийском крае учреждается четыре таможенных округа, в том числе и Феодосийский, состоящий из таможен Феодосийской, Евпаторийской, Еникальской, Балаклавской, Керченской и Богазской..."
Из книги профессора И. М. Саркизова-Саркизини "Старая Феодосия":
"В порту тихо. На иностранных судах еще спят. У пароходов прогуливаются портовые таможенные стражники с портупеей на боку, тихо переговариваются одиночные рыболовы, приютившиеся с удочкой на оконечности мола; к пристаням съезжаются экипажи, сходятся носильщики..."
То было новое утро Феодосии. И хотя книга описывает последнее десятилетие прошлого века, картина предстает более оптимистической, нежели та, которую мы наблюдаем здесь сегодня, то есть сто лет спустя.
Нынче город двадцати пяти веков, один из древнейших на нашей земле, в удручающем упадке. В домах нет газа. Зимой холодно. Регулярно отключается вода и электричество. Стоят заводы и фабрики. Безработица, заброшенность, захолустье. Мертвая тишина царит даже в некогда оживленном порту.
А это значит, что и таможенная жизнь едва теплится. То ли потому, что о Феодосии напрочь позабыли "честные контрабандисты", то ли не исполняют надлежащим образом своей службы мытные стражи.
Зато акватория Феодосийского залива все эти годы упадка вовсю эксплуатируется браконьерами. Как нашими, так и турецкими. В последнее время, особенно пока у пограничников были проблемы с горючим, иностранцы чуть ли не в открытую заходили в наши воды за кефалью, ставридой и катраном...
Если мать-Феодосия пребывает в состоянии исторической паузы, то одна из ее дочерей - Евпатория - от контрабандистов просто не знает отбоя. Сегодня для ее жителей слово "таможня" снова привычно, как то было здесь, скажем, уже в конце XVIII века.
Двадцать второго февраля 1784 года императрица-победительница Екатерина II издает указ "Об именовании Крымского полуострова Таврической областью, о дозволении производить торговлю всем народам по Черному морю при городах Таврической области".
Тогда и были созданы на полуострове таможни, в том числе и Козловская (Козлов - от татарского Гезлев, так в то время называлась Евпатория).
Первым начальником ее был назначенец императрицы Никита Александрович Арзуманов, двадцативосьмилетний дворянин армянской национальности, секунд-майор. А рекомендовал его сам граф П. А. Зубов, бывший тогда екатеринославским и таврическим генерал-губернатором.
Известно, что матушка подписала этот указ 12 марта 1793 года и Никита Александрович вступил в должность 22 ноября 1793 года.
Не забудут здесь и первого при независимой Украине начальника Евпаторийской таможни Вадима Дмитриевича Иванова, который прибыл сюда в качестве уполномоченного по Евпатории, Саки и району еще в 1992 году с должности старшего-инспектора Симферопольской таможни. Вскоре приказом Государственного таможенного комитета Украины от 17.11.92. создается таможенный пост "Евпаторийский", а исполняющим обязанности его начальника назначается В. Д. Иванов.
Сегодня эту таможню можно назвать самой молодой среди крымских, ибо только четыре года назад созданный тут пост получил статус юридического лица. За это время тридцатипятилетний ее руководитель успел немало. Его усилиями пост превратился в полнокровную структуру. Из приспособленного помещения коллектив перебрался в исконное историческое здание царской таможни, где сегодня созданы все условия для полноценной работы. За пять лет инспектор, если определяться соответственно общевойсковой табели о рангах, вырос от капитана до генерала. Столь стремительной карьеры за здорово живешь не сделать. Какие же подвиги стоят за всем этим?
– Вот лишь перечень некоторых.
1995 год. В октябре задержано 42 иконы (начало - середина XIX века), конфискована 21 000 долларов США, незаконно перемещаемых через границу.
1996 год. Пресечен вывоз изделий из серебра, представляющих историческую и культурную ценность, весом 3,3 килограмма на сумму 1434 доллара.
Взлет показателей в сравнении с предыдущим годом можно трактовать и как возросшее досмотровое мастерство, и как прогрессию контрабандистского размаха.
Из 25 уголовных дел более половины связано с нелегальным перемещением товаров, в том числе и по подложным документам.
Особенно активно в таможенных фильтрах осаждаются наркотики. Только постом на Керченской паромной переправе за четыре месяца предотвращены пять попыток этой смертоносной контрабанды. В одном из случаев было задержано 1,3 килограмма опия.
ПУЩАТЬ? - НЕ ПУЩАТЬ! - ТАК БЫЛО СО ВРЕМЕН...
Еще в V веке до н.э. Геродот, описывая жизнь скифов, сообщал, что благодаря Херсонесу, являвшемуся посредником в экспорте зерна, которое поступало сюда из степной части Крыма, Греция получает баснословно дешевый и в большом количестве хлеб, поскольку торговля оным, как и другими товарами (соль, рыба), ведется безо всякой пошлины.
В VIII веке на полуостров проникают сначала русские купцы, которые селятся в Корсуне и Судаке; затем является войско новгородского князя Бравлина, осуществившее поход от Херсонеса до Керчи, чтобы защитить интересы своих купцов, несправедливо притесняемых, как это было принято писать в учебниках истории, византийско-хазарскими феодалами.
Именно тогда под давлением славяно-русского оружия и возникли сначала в Суроже (Судаке), а затем и в Корчеве первые мытни, где проходившие великим путем из варяг и обратно караваны стали платить пошлину за провоз товаров; сборы, таким образом, были упорядочены и отстранялись от национально-политической окраски.
Особенно важной статьей доходов были таможенные сборы во времена Тмутараканского княжества, располагавшегося в устье Кубани, когда в его состав входили (Х-Х11 века) Керчь и некоторые другие города Крыма (в том числе и Сурож). Контроль государства в ту пору был таков, что арабские географы Х-Х11 веков называли Черное море Русским, а Керченский пролив "устьем Русской реки".
Похоже, крупнейшим торгово-таможенным центром здесь являлся тогда Сурож (Сугдея, Солдайя), возникший еще в III веке, упоминаемый в "Слове о полку Игореве" рядом с Тмутараканью и Корсунем. В XIII веке по Руси широко известны были "сурожские гости" - купцы, торговавшие беспошлинно (как "свои") шелком, хлопчатобумажными и легкими шерстяными тканями, солью, рыбой, а также закупавшие традиционные русские товары.
С присоединением Крыма к России, с его "замирением" и в результате раздачей огромных земельных угодий, принадлежавших ранее султану, ханам, беям и мурзам, бежавшим в Турцию, здесь очень быстро формируется помещичье землевладение. В этих хозяйствах практикуется наемный труд, более прогрессивный, нежели крепостнический. И поскольку шерсть, вина, зерно пользовались огромным спросом на европейском рынке, полуостров стремительно развивается как особая экономическая зона и вскоре становится золотым дном империи.
Интенсивный процесс специализации обусловил усиленный товарообмен, повысил зависимость производителей от рынка. Из Крыма за границу в огромных объемах стали вывозиться фрукты, овощи, табак. В Константинополь интенсивно уходили соль, красная рыба, евпаторийский лук.
Все эти товары и становятся в первые годы после присоединения Крыма и бурного развития земледелия на плодородных землях предгорий (позже - и степей) предметом незаконного экспорта. Захиревшие, а то и уничтоженные в период турецко-татарского правления, таможенные традиции в Крыму заставила возрождать сама-жизнь.
"И зачем было судьбе кинуть меня в мирный круг честных контрабандистов?" - писал Михаил Лермонтов.
Откуда в русском человеке это сочувствие? У Лермонтова - окрашенное цветом вины. У Куприна (вспомним его листригонов) - романтизация рыбацкого мирка Балаклавы. И не только потому, что там этот человек находил грубое подобострастие собутыльников, материал для своей поэзии. Наверняка он знал, даже был посвящен в то, что потомки херсрнесских греков промышляли не только рыбой, но и контрабандой. А сколько романтического любования и сочувствия, вроде бы даже вопреки разуму, у Александра Грина, у Багрицкого, у Паустовского...
Быть может, потому в нас эта склонность к идеализации, что контрабанда испокон для нашего человека - дитя дефицита, что контрабандист всегда снабжал народ если не запретными, то наверняка недоступными плодами цивилизации?
И все-таки мы лукавим, выставляя на авансцену нашего театра рискового и даже чем-то благородного контрабандиста.
Под стать ему у нас и мытарь.
Чаще всего в произведениях искусства это нечто в большей или меньшей мере смахивающее на великолепного Верещагина в луспекаевской трактовке, хотя в быту фраза "таможня берет добро" была не менее распространена, чем "таможня дает добро" киношного Абдуллы.
Почти каждый из нас хоть раз да столкнулся в житейском море с реальным стражем и вывоза пошлин, акцизов, и прочих сборов. Истинный этот таможенник зачастую столь резко отличается от симпатичного киногероя, которому "за державу обидно", что нам ничего не остается, как в очередной раз попенять на застойное время, когда были воспитаны таможенники, которые, аки псы лютые, потрошили бедного нашего туриста перед железным занавесом.
Правда, многие, наверное, хорошо помнят и то, как моряки торгового флота и прочие другие, ходившие в "загранку", привозили оттуда ковры и хрусталь, дубленки и плащи "болонья", видеоаппаратуру и прочее. Да в таких количествах, что товары эти заполняли толкучки, барахолки и другие черные рынки. Конечно, же это была та самая настоящая контрабанда, которая просачивалась, а в канун перестройки буквально валом хлынула в отечество, за которое никому уже не было обидно.
Нет, то были еще не челноки. Но там, в недрах черного рынка, уже пузырились соки, уже занимались корни и нового корчемника, и нового мытаря.
Никогда не забуду чернокожего московского студента, снятого с поезда "Москва-Берлин" в Бресте только за то, что тот не задекларировал карманные доллары. Он плохо понимал русский язык скорее всего по двум причинам. Пьяный хам в униформе таможенника неправильно ставил ударения и столь обильно оснащал свою речь матерщиной, что позеленевший от страха и ничего не понимающий африканец лишь беспомощно размазывал слезы по щекам цвета ваксы...
А вот впечатление нового времени. В Казачьей Лопан и под Харьковом двое изящных молодых людей в погонах украинской мытницы после недолгого препирательства со своим ровесником - проводником фирменного поезда "Москва-Симферополь" - взяли 1,5 миллиона русскими рублями (до деноминации) за то, что тот - разумеется, без декларации - вез в Джанкой десятка два оверлоков.
Они разные - нынешние как таможенники, так и контрабандисты. И назвать этот круг мирным - язык, увы, не поворачивается.
Демократизация общества сказалась на морали. Дурно понятая свобода внесла в нравственный реестр независимой Украины в первую очередь пункт наркотической зависимости. И похоже, становясь самостийной, наше отечество приобретает все заморские проблемы, хотя крымские специалисты как с одной, так и с другой стороны закона единодушно утверждают, что потребление "тяжелых" наркотиков здесь еще мало, прежде всего потому, что у потенциальных клиентов для этого нет денег. Пользуются доморощенными средствами и дешевой химией. "Тяжелые" дорогие наркотики идут в основном на транзит, и их хозяева уповают, что местные таможенные органы недостаточно состоятельны. Возможно, пока что нам до продвинутых стран далеко, однако навыки растут адекватно количественному и качественному опыту борьбы с таким пограничным явлением, как контрабанда одного из самых ядовитых плодов цивилизации. Уже сейчас достижений у наших борцов в этой весовой категории хоть отбавляй.
Вот один из недавних случаев. При досмотре легковой машины, следовавшей из Голландии в Россию транзитом через Крым (разумеется, не ближний свет, что не могло не вызвать подозрения!), сумели обнаружить довольно солидную партию наркотиков; до этого "голландцы" преодолели полдюжины границ - и прокололись только на полуострове.
Приведу и пример новаторского метода досмотра. По информации, поступившей из Одессы, работники Симферопольской региональной таможни задержали большую партию (более 165 тонн) томатной пасты, расфасованной в двухстах металлических бочках. Три отдела таможни и три собаки, задействованные в столь объемном досмотре, результатов не принесли, поскольку груз этот имел, если так можно выразиться, трехслойную защиту: собственно бочка и герметически закупоренный фольго-полиэтиленовый мешок. Пробиться сквозь такую броню, как оказалось, было не под силу даже утонченному обонянию кокер-спаниеля. Пришлось обратиться к умельцам на завод "Фотон", где очень быстро изготовили специальные приспособления: средства для разукупоривания фольго-полиэтиленового мешка, а также универсальный щуп, обеспечивающий сразу три параметра досмотра. С его помощью определялись наличие второго дна, присутствие инородного предмета в упаковке с пастой и взятие пробы для теста на содержание наркотических веществ в самом продукте.
Рассказывать подробности того, как была обнаружена та или иная контрабанда, не всегда разрешается. Поэтому я поведал об учебном моменте, то есть непримененном способе, своего рода домашнем задании. Возможно, когда-нибудь он пригодится на практике.
И ВЗЯТКА ВОШЛА В ИСТОРИЮ
Мать городов крымских-Феодосия, история которой начинается в середине VI века до н.э., была и первым таможенным постом на полуострове. Однажды к ее золотым пляжам пристали триеры из Милета, и, как это у них, колонизаторов, водится, без проволочек чужеземцы застолбили кусок побережья, где по-быстрому заложили факторию, которая вскоре из обычного торгового поселения превратилась в город-государство. Полис этот, не без причины, казался предприимчивым грекам, особенно купцам, даром богов. Потому они и назвали его Феодосией.
В связи с этим в средиземноморском бассейне появилась еще одна река. Широкая, никогда не пересыхающая река крымского зерна.
Царь Левкон, правивший здесь в IV веке до н.э., дабы выказать свое богатство и привлечь купцов тогдашней ойкумены, отправил в метрополию 200 тысяч медимов (каждый равнялся 52 литрам) пшеницы и написал, что освобождает от пошлины всех, кто станет его постоянным партнером, то есть за товаром будет обращаться только к нему. Так выглядела в античные времена взятка и борьба за монополию рынка.
Позже Крым кормил римлян. В средневековой Кафе "паслась" Генуэзская республика. А начиная с XIII века тут воцаряются татары, а затем и турки.
Русский путешественник Василий Зуев, побывавший на полуострове в 1781-1782 годах, писал: "Хан сделал сей город своей резиденцией, перенес из Бахчисарая монетный двор... Здесь имеется таможенный дом, который отдается на откуп..."
Уже после присоединения Крыма к России писатель П. И. Сумароков (1799 год) о Феодосии сообщал следующее:
"... город пользуется преимуществом порто-франко, каковое право имели в нем в отдаленные века также афиняне. Цареградские и анатолийские купцы привозят сюда вина, изюм, финики, винные ягоды, корицу, гвоздику, хлопчатую бумагу и разные из оной ткани. Отсюда же берут пшеницу, сыромятные кожи, овечью шерсть, коровье масло и тому подобное".
Начиная с 1809 года Феодосия возрождается как один из главных торговых городов Крыма. И основной статьей, пополняющей ее казну, становятся таможенные доходы. В 1817 году принимается первый генеральный план развития города-порта, которым и определяется местоположение присутственных мест, гарнизонной казармы, карантинной службы и таможни. И по настоящее время двухэтажное здание последней, выстроенное в стиле классик по проекту архитектора Каравицына, остается в хорошем состоянии.
Из Манифеста Александра I от 24 июня 1811 года: "... в Новороссийском крае учреждается четыре таможенных округа, в том числе и Феодосийский, состоящий из таможен Феодосийской, Евпаторийской, Еникальской, Балаклавской, Керченской и Богазской..."
Из книги профессора И. М. Саркизова-Саркизини "Старая Феодосия":
"В порту тихо. На иностранных судах еще спят. У пароходов прогуливаются портовые таможенные стражники с портупеей на боку, тихо переговариваются одиночные рыболовы, приютившиеся с удочкой на оконечности мола; к пристаням съезжаются экипажи, сходятся носильщики..."
То было новое утро Феодосии. И хотя книга описывает последнее десятилетие прошлого века, картина предстает более оптимистической, нежели та, которую мы наблюдаем здесь сегодня, то есть сто лет спустя.
Нынче город двадцати пяти веков, один из древнейших на нашей земле, в удручающем упадке. В домах нет газа. Зимой холодно. Регулярно отключается вода и электричество. Стоят заводы и фабрики. Безработица, заброшенность, захолустье. Мертвая тишина царит даже в некогда оживленном порту.
А это значит, что и таможенная жизнь едва теплится. То ли потому, что о Феодосии напрочь позабыли "честные контрабандисты", то ли не исполняют надлежащим образом своей службы мытные стражи.
Зато акватория Феодосийского залива все эти годы упадка вовсю эксплуатируется браконьерами. Как нашими, так и турецкими. В последнее время, особенно пока у пограничников были проблемы с горючим, иностранцы чуть ли не в открытую заходили в наши воды за кефалью, ставридой и катраном...
ТАМОЖЕННЫЙ ПОСТ "ЕВПАТОРИЙСКИЙ"
Если мать-Феодосия пребывает в состоянии исторической паузы, то одна из ее дочерей - Евпатория - от контрабандистов просто не знает отбоя. Сегодня для ее жителей слово "таможня" снова привычно, как то было здесь, скажем, уже в конце XVIII века.
Двадцать второго февраля 1784 года императрица-победительница Екатерина II издает указ "Об именовании Крымского полуострова Таврической областью, о дозволении производить торговлю всем народам по Черному морю при городах Таврической области".
Тогда и были созданы на полуострове таможни, в том числе и Козловская (Козлов - от татарского Гезлев, так в то время называлась Евпатория).
Первым начальником ее был назначенец императрицы Никита Александрович Арзуманов, двадцативосьмилетний дворянин армянской национальности, секунд-майор. А рекомендовал его сам граф П. А. Зубов, бывший тогда екатеринославским и таврическим генерал-губернатором.
Известно, что матушка подписала этот указ 12 марта 1793 года и Никита Александрович вступил в должность 22 ноября 1793 года.
Не забудут здесь и первого при независимой Украине начальника Евпаторийской таможни Вадима Дмитриевича Иванова, который прибыл сюда в качестве уполномоченного по Евпатории, Саки и району еще в 1992 году с должности старшего-инспектора Симферопольской таможни. Вскоре приказом Государственного таможенного комитета Украины от 17.11.92. создается таможенный пост "Евпаторийский", а исполняющим обязанности его начальника назначается В. Д. Иванов.
Сегодня эту таможню можно назвать самой молодой среди крымских, ибо только четыре года назад созданный тут пост получил статус юридического лица. За это время тридцатипятилетний ее руководитель успел немало. Его усилиями пост превратился в полнокровную структуру. Из приспособленного помещения коллектив перебрался в исконное историческое здание царской таможни, где сегодня созданы все условия для полноценной работы. За пять лет инспектор, если определяться соответственно общевойсковой табели о рангах, вырос от капитана до генерала. Столь стремительной карьеры за здорово живешь не сделать. Какие же подвиги стоят за всем этим?
– Вот лишь перечень некоторых.
1995 год. В октябре задержано 42 иконы (начало - середина XIX века), конфискована 21 000 долларов США, незаконно перемещаемых через границу.
1996 год. Пресечен вывоз изделий из серебра, представляющих историческую и культурную ценность, весом 3,3 килограмма на сумму 1434 доллара.