Страница:
Жена Лисовского мне быстро рассказала стандартное окончание биографии комкора. После отбытия срока – переезд в маленький казахстанский город, где жила отбывшая свой срок его жена-чесеирка. Не успел осмотреться на новом месте – арест, по новой, многомесячное пребывание в отвратительной областной тюрьме, затем ссылка «навечно» в отдаленный кусок необъятного Красноярского края. Туда же приехала жена, снова стали обживать и этот угол, через несколько лет – 53 й, с его радостями, надеждами, ожиданием…»[214]
К этому отрывку из воспоминаний Л. Разгона будет только два уточненния. Во-первых, после освобождения из лагеря Н.В. Лисовский выехал не в Казахстан, а в г. Бийск Алтайского края, где проживала его жена. Согласитесь. что это не одно и то же. Во-вторых, его жена – Лисовская Людмила Николаевна, хотя и была арестована одновременно с мужем, однако за недоказанностью вины была освобождена из тюрьмы в апреле 1939 года, а посему она никак не могла «отбывать срок» (по Л. Разгону) в казахстанском городишке.
В подтверждение первого пункта приведем еще один документ.
В вышеприведенном обвинительном заключении образца 1949 года не прибавилось ни одного нового факта или довода по сравнению с обвинительным заключением 1941 года. Те же самые «липовые» аргументы и никаких конкретных фактов и вещественных доказательств. Однако «сверху» поступила команда – привлечь повторно к ответственности всех ранее осужденных по 58 й статье, даже «если они и отбыли полностью свой немалый срок. И работники министерства госбезопасности, как цепные псы, набросились на свои жертвы – ведь все они в местных управлениях и отделах МГБ были на строжайшем учете. К тому же следователям практически не дало было особо напрягаться – оставалось лишь добросовестно переписать старое заключение и приказ выполнен! И ведь переписывали дословно, буква в букву, как это видно на примере дела Н.В. Лисовского.
Постановлением Особого совещания при МГБ СССР от 1 апреля 1950 года Н.В. Лисовский был сослан на поселение в город Енисейск Красноярского края. Из ссылки он освобожден в конце августа 1954 года, а реабилитирован в апреле следующего года. Но пожить на свободе комкору в отставке Лисовскому довелось совсем немного и он умер в Москве вскоре после реабилитации.
В воспоминаниях Льва Разгона есть упоминание о его встрече в лагере с прославленным героем «штурмовых ночей Спасска и волочаевских дней» – комдивом Я.З. Покусом. Здесь уже другой тип поведения, нежели у Лисовского или Богомягкова. «…На Втором лагпункте я познакомился с учетчиком конпарка Яковом Захаровичем Покусом. Расконвоированный маленький, сухонький старичок с папкой под мышкой, молчаливый, вздрагивающий не только от крепкого начальственного урагана, но и от веянья любого вертухаевского ветерка. Старичок был приятен своей тихостью, безответностью, глубоко спрятанной арестантской тоской. По сравнению с другими он был в привилегированных условиях, не голодал, потому что на конпарке можно было вволю есть овсяный кисель и жареную печенку от павших лошадей.
Но Покус таял на наших глазах, он умирал тихо и безропотно – как жил. Он умер и мы его жалели искренне, как можно жалеть о смерти хорошего, никогда ничем не обидевшего человека. Начальником лагпункта был Епаничников, и он – против правил – позволил нескольким «придуркам» проводить Покуса на арестантское кладбище. В столярке сделали ему настоящий гроб, одели на покойника хранившиеся в его вещах диагоналевые брюки и гимнастерку с дырочками от орденов и свезли на кладбище. Похоронили среди уже сгладившихся, сровнявшихся с землей бывших могильных холмиков, обложили его могилу дерном и поставили в головах обтесанный кол. Конечно, не с фамилией, а с тем номером, который был написан на бирке, привязанной к ноге покойника…»[216]
Жаль, что автор не приводит конкретной даты данного случая – до войны все это случилось или же в ходе ее. Попытаемся сами ответить на интересующий нас вопрос. Ну конечно же, что все это происходило в ходе войны, а именно в первый ее период – самый страшный и тяжелый. Такой вывод напрашивается потому, что Покус был осужден к 10 годам лишения свободы в середине июля 1941 года и, следовательно, в лагерь он попал уже после начала войны. Ну, а что касается безответности заключенного Покуса, его постоянного страха перед лагерным начальством, то здесь не лишним будет напомнить читателю, что комдив и заслуженный орденоносец арестовывался дважды и находился под следствием также дважды. Первый раз его мучения длились два года – с февраля 1938 по февраль 1940 года. Оправданный судом, после непродолжительного лечения, он получил должность преподавателя Военной академии имени М.В. Фрунзе, но через восемь месяцев снова подвергся аресту. Новое следствие заняло почти год и было ускорено ввиду начавшейся войны. Поэтому не стоит, видимо, сильно удивляться поведению Покуса и спешить бросать упреки в его адрес. И еще одна деталь – тихому и ветхому старичку Покусу к тому времени не исполнилось и пятидесяти лет (он родился в 1894 году).
Мы упоминали, как Лев Разгон очень тепло отзывается еще об одном военачальнике в неволе – комдиве И.А. Онуфриеве, подчеркивая его мужественное спокойствие и доброту. Приведем один фрагмент из повести:.
«В апреле тридцать восьмого года меня из «собачника» внутренней тюрьмы на Лубянке привезли в Бутырки. После обычных процедур приемки арестованного и обыска меня повели по тюремным проспектам, улицам и переулкам, остановились перед камерой с номером «29» и открыли дверь. После светлого коридора ничего не было видно в сумраке открывшейся двери. Меня слегка толкнули в спину, и я очутился в большой камере, наполненной обросшими, странно одетыми людьми. Из них выделился высоченный человек с бритой головой, одетый в сносившиеся галифе и выгоревшую гимнастерку. Он взял меня за руку, отвел в глубину камеры и посадил на край нар.
– Я староста камеры, комдив Онуфриев, – сказал он. – Вы с воли или из другой камеры?
– С воли.
– Ну, посидите несколько минут молча, придите в себя. Теперь уже все позади, вам почти ничего больше не угрожает. Главное – теперь вы можете больше не бояться, что вас арестуют…
Онуфриев был мужественным и добрым человеком, полным достоинства.
Он много сделал, чтобы жители нашей камеры не оказались растерянными перед неведомым и наверняка страшным будущим. Он прямо из нашей камеры ушел на Военную коллегию и расстрел таким же бодрым и уверенным, каким встретил меня…»[217]
Справка: комдив Иван Андреевич Онуфриев накануне ареста занимал должность ответственного организатора Центрального Совета Осоавиахима СССР. В гражданскую войну он был дважды удостоен ордена Красного Знамени. Арестован был в начале августа 1937 года и в конце апреля следующего года предстал перед Военной коллегией Верховного суда СССР, которая определила ему высшую меру наказания.
Кроме названных выше С.Н. Богомягкова, Н.В. Лисовского, А.И. Тодорского, С.А. Пугачева, М.О. Степанова, А.И. Жильцова., М.Я. Апсе, И.А. Онуфриева, Я.З. Покуса, К.П. Ушакова, Н.Ф. Федорова, подобная им тяжкая участь (тюрьма – лагерь – ссылка) выпала достаточно большой группе высшего комначсостава Красной Армии. Многие из них, если не сказать большинство, так и остались там навечно, в мерзлой земле Колымы, Воркуты, Норильска, Тайшета. Интересующихся более подробно персоналиями в этом вопросе, отсылаем к «Мартирологу», составленному О.Ф. Сувенировым. Вместе с тем отметим, что некоторым узникам ГУЛАГа, пройдя все его круги ада все-таки удалось выжить и получить свободу после смерти Сталина. Из них мы перечислим здесь только тех, кто после освобождения проживал в Москве, имея до ареста воинское звание «комкор», «комдив» и им равное.
Коринженер Я.М. Фишман – начальник Военно-Химического управления РККА, 1887 года рождения. Арестован в Москве в июне 1937 года, осужден в мае 1940 года по ст.ст. 58–1 «б», 58–7, 58–11 УК РСФСР к 10 годам ИТЛ. В лагере работал по своей специальности химика. Представляют интерес строки из справки, составленной по делу Я.М. Фишмана в апреле 1940 года сотрудником Главной военной прокуратуры: «…1.7.37 года (через три недели после ареста. – Н.Ч.) подал заявление в НКВД, в котором просит «милости», чтобы ему дали возможность «искупить преступление перед Советской властью» – дали возможность реализовать свои открытия и изобретения в области военно-химического дела. Заявлению дали ход и он был зачислен в Особое техническое бюро[218]. По отбытию срока заключения в 1947 году был освобожден. В апреле 1949 года снова был подвергнут аресту и направлен в ссылку в Красноярский край. Реабилитирован в 1955 году. Умер в 1961 году в звании генерал-майора.
Корветврач Н.М. Никольский – начальник Ветеринарного управления РККА, 1883 года рождения. Арестован в Москве в конце сентября 1937 года. Осужден Военной коллегией в мае 1939 года по ст.ст. 58–7, 17–58–8, 58–11 УК РСФСР к 15 годам заключения в лагерь. Наказание отбывал от начала до конца в Воркутлаге, работая по своей специальности ветеринарного врача. Реабилитирован в июне 1955 года. Умер в 1970 году в возрасте 87 лет в звании «корветврач в отставке».
Корпусной комиссар Я.В. Волков – член Военного совета Тихоокеанского флота, 1898 года рождения. Арестован во Владивостоке в начале июля 1938 года. Осужден Военной коллегией в мае 1941 года по ст.ст. 58–1 «б». 17–58–8, 58–11 УК РСФСР к 10 годам ИТЛ. В лагере трудился сначала на общих работах, а в последние годы заключения – заведующим столовой. Реабилитирован в октябре 1954 года. Умер в 1963 году в звании «корпусной комиссар в отставке».
Корпусной комиссар Т.К. Говорухин – начальник политического управления Ленинградского военного округа, 1896 года рождения. Арестован в сентябре 1938 года в Ленинграде. Осужден Особым совещанием при НКВД СССР в декабре 1940 года по ст.ст. 58–1 «б» и 58–11 УК РСФСР к 8 годам ИТЛ. Срок заключения отбыл полностью. В августе 1949 года по тому же делу был вторично арестован и постановлением ОСО в октябре 1949 года отправлен в ссылку в Красноярский край. Реабилитирован в марте 1955 года. Умер в 1966 году в звании «генерал-майор в отставке».
Корпусной комиссар С.И. Мрочковский – ответственный сотрудник Разведывательного управления РККА, 1885 года рождения. Является своего рода «рекордсменом» – следствие по его делу длилось девять лет. По приговору Военной коллегии получил 15 лет ИТЛ. Реабилитирован в июле 1953 года. Умер в 1967 году в звании «корпусной комиссар в отставке».
Комдив В.К. Васенцович – начальник штаба ОКДВА, 1898 года рождения. Арестован в 1938 году. Осужден Военной коллегией в июле 1941 года к 15 годам ИТЛ. Срок наказания отбыл полностью. Реабилитирован в 1956 году. Умер в ноябре 1961 года в звании «полковник в отставке».
Комдив Г.С. Иссерсон – начальник кафедры Академии Генерального штаба, 1898 года рождения. В заключении и ссылке пробыл в общей сложности 14 лет. Реабилитирован в 1955 году. Умер в 1976 году в звании «полковник в отставке».
Комдив Р.А. Якубов – начальник ВВС Средне-Азиатского военного округа 1898 года рождения. Арестован в январе 1938 года. Многие годы провел в заключении. Реабилитирован в 1955 году. Умер в 1957 году в звании «полковник в отставке».
Дивизионный комиссар И.П. Зыкунов – начальник политического управления авиации особого назначения (АОН), 1900 года рождения. Арестован в декабре 1937 года. Осужден Военной коллегией по ст.ст. 58–1 «б» и 58–11 УК РСФСР на срок 15 лет заключения в ИТЛ, по отбытии которого направлен на поселение.
Дивизионный комиссар П.И. Колосов (Заика) – начальник отдела Разведывательного управления РККА. 1898 года рождения. Уволен из рядов армии в декабре 1938 года. Арестован в Москве в январе 1939 года. Осужден Военной коллегией к 15 годам ИТЛ. Срок наказания отбыл полностью. Реабилитирован в 1955 году. Умер в 1978 году в звании «генерал-майор в отставке».
Дивизионный комиссар И.И. Кропачев – начальник политического управления ОКДВА. 1892 года рождения. Арестован в апреле 1938 года в Хабаровске. Осужден Военной коллегией в июле 1941 года к 10 годам ИТЛ. Срок отбыл полностью. Реабилитирован.
Дивизионный комиссар И.Н. Нестеренко – начальник политического отдела 2 й Белорусской стрелковой дивизии, 1901 года рождения. Уволен из РККА в феврале 1938 года. В том же месяце был арестован. Осужден военным трибуналом Белорусского военного округа в декабре 1939 года. До ноября 1947 года находился в заключении. Реабилитирован в 1956 году. Умер в 1981 году в звании «дивизионный комиссар в отставке».
Дивизионный комиссар М.Л. Славин – помощник начальника Военной академии химической защиты по политической части, 1899 года рождения. Уволен из РККА в декабре 1938 года. Осужден Военной коллегией в мае 1939 года к 20 годам ИТЛ. Реабилитирован в 1955 году. Умер в 1977 году в звании «дивизионный комиссар в отставке».
Дивизионный комиссар С.С. Стельмашко – военный комиссар 57-го стрелкового корпуса. 1901 года рождения. Осужден к длительному сроку заключения в ИТЛ. Реабилитирован. Умер в 1956 году в звании «дивизионный комиссар в отставке».
Как реагировали в СССР и за рубежом на репрессии в Красной Армии
К этому отрывку из воспоминаний Л. Разгона будет только два уточненния. Во-первых, после освобождения из лагеря Н.В. Лисовский выехал не в Казахстан, а в г. Бийск Алтайского края, где проживала его жена. Согласитесь. что это не одно и то же. Во-вторых, его жена – Лисовская Людмила Николаевна, хотя и была арестована одновременно с мужем, однако за недоказанностью вины была освобождена из тюрьмы в апреле 1939 года, а посему она никак не могла «отбывать срок» (по Л. Разгону) в казахстанском городишке.
В подтверждение первого пункта приведем еще один документ.
«Утверждаю»Какое бесправие, какой беспредел!.. Пожалуй, ни в одной стране мира, мира, разумеется, цивилизованного, не было такого прецедента, чтобы за одно преступление человека судили несколько раз, абсолютно не считаясь с ранее отбытым за это наказанием. А вот в СССР такие факты в 30 е и 40 е годы имели место неоднократно, в том числе по отношению к членам семей репрессированных военачальников Красной Армии.
И.О. начальника УМГБ по Алткраю
полковник (Чемисов) По делу ¹ 4443
30 декабря 1949 г.
ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ
по обвинению Лисовского Николая
Васильевича в преступлениях, предусм.
ст.ст.58–1 «б» и 58–11 УК РСФСР
26 ноября 1949 года Управлением МТБ по Алтайскому краю за антисоветскую деятельность арестован Лисовский Николай Васильевич.
Произведенным по делу расследованием установлено, что Лисовский, находясь на службе в Советской Армии в должности начальника штаба Приволжского военного округа, в 1935 году был завербован в антисоветскую организацию, ставившую своей целью вооруженное свержение Советской власти и реставрацию капитализма в СССР.
Являясь участником антисоветской организации и работая заместителем командующего войсками ЗабВО, установил связь с другими участниками этой организации и по заданию ее руководства проводил антисоветскую деятельность, направленную на подрыв военной мощи Советской Армии.
За эти преступления 22 февраля 1938 года Особым отделом НКВД ЗабВО был арестован и 11 июля 1941 года Военной коллегией Верховного суда СССР осужден по ст.ст. 58–1 «б» и 58–11 УК РСФСР к 10 годам ИТЛ.
Наказание отбывал при Усть-Вымлаге МВД СССР. 22 февраля 1948 года по отбытию срока наказания из лагеря был освобожден и выехал на жительство в гор. Бийск Алтайского края.
В предъявленном обвинении Лисовский виновным себя не признал, но показал, что в 1938 году был арестован как участник а/c организации.
На основании материалов дела – обвиняется:
Лисовский Николай Васильевич, 1885 года рождения, урож. г. Барановичи, БССР, русский, гр-н СССР, сын бывш. служителя религиозн. культа, бывш. подполковник Генерального штаба царской армии, в 1938 году исключен из ВКП(б) в связи с арестом. До ареста проживал в гор. Бийске Алтайского края и работал заведующим складом краевой конторы «Росхмель»,
в том, что:
Находясь на службе в Советской Армии в должности нач-ка штаба Приволжского военного округа, в 1935 году был завербован в а/с организацию, ставившую своей целью воор. свержение Сов. власти и реставрацию капитализма в СССР.
Являясь участником а/с организации, установил связь с другими участниками орг-ции и по заданию ее руководства проводил а/с деятельность, направл. на подрыв военной мощи Советской Армии, т.е. в преступлениях, предусмотр. ст.ст. 58–1 «б» и 58–11 УК РСФСР.
На основании ст. 208 УПК РСФСР следственное дело № 4443 по обвинению Лисовского Николая Васильевича подлежит направлению военному прокурору войск МВД ЗСО (Западно-Сибирской области. – Н.Ч.) для утверждения обвинительного заключения и передачи дела по подсудности.
Обвиняемого Лисовского Н.В. с сего числа дальнейшим содержанием под стражей перечислить за военным прокурором войск МВД ЗСО.
Следователь 2 отд-я следотдела УМГБ по АК
лейтенант (Беляев)
«Согласен» Нач. 2 отд-я следотдела УМГБ по АК
майор (Лыхин)
И.О. начальника следотдела УМГБ по АК
подполковник (Шустов)
Обвинительное заключение составлено в соответствии ст. 297 УПК РСФСР 29 декабря 1949 года в гор. Барнауле Алтайского края.
Справка: обв. Лисовский Н.В. арестован 26 ноября 1949 года и содержится во внутр. тюрьме УМГБ по Алт. краю в г. Барнауле»[215].
В вышеприведенном обвинительном заключении образца 1949 года не прибавилось ни одного нового факта или довода по сравнению с обвинительным заключением 1941 года. Те же самые «липовые» аргументы и никаких конкретных фактов и вещественных доказательств. Однако «сверху» поступила команда – привлечь повторно к ответственности всех ранее осужденных по 58 й статье, даже «если они и отбыли полностью свой немалый срок. И работники министерства госбезопасности, как цепные псы, набросились на свои жертвы – ведь все они в местных управлениях и отделах МГБ были на строжайшем учете. К тому же следователям практически не дало было особо напрягаться – оставалось лишь добросовестно переписать старое заключение и приказ выполнен! И ведь переписывали дословно, буква в букву, как это видно на примере дела Н.В. Лисовского.
Постановлением Особого совещания при МГБ СССР от 1 апреля 1950 года Н.В. Лисовский был сослан на поселение в город Енисейск Красноярского края. Из ссылки он освобожден в конце августа 1954 года, а реабилитирован в апреле следующего года. Но пожить на свободе комкору в отставке Лисовскому довелось совсем немного и он умер в Москве вскоре после реабилитации.
В воспоминаниях Льва Разгона есть упоминание о его встрече в лагере с прославленным героем «штурмовых ночей Спасска и волочаевских дней» – комдивом Я.З. Покусом. Здесь уже другой тип поведения, нежели у Лисовского или Богомягкова. «…На Втором лагпункте я познакомился с учетчиком конпарка Яковом Захаровичем Покусом. Расконвоированный маленький, сухонький старичок с папкой под мышкой, молчаливый, вздрагивающий не только от крепкого начальственного урагана, но и от веянья любого вертухаевского ветерка. Старичок был приятен своей тихостью, безответностью, глубоко спрятанной арестантской тоской. По сравнению с другими он был в привилегированных условиях, не голодал, потому что на конпарке можно было вволю есть овсяный кисель и жареную печенку от павших лошадей.
Но Покус таял на наших глазах, он умирал тихо и безропотно – как жил. Он умер и мы его жалели искренне, как можно жалеть о смерти хорошего, никогда ничем не обидевшего человека. Начальником лагпункта был Епаничников, и он – против правил – позволил нескольким «придуркам» проводить Покуса на арестантское кладбище. В столярке сделали ему настоящий гроб, одели на покойника хранившиеся в его вещах диагоналевые брюки и гимнастерку с дырочками от орденов и свезли на кладбище. Похоронили среди уже сгладившихся, сровнявшихся с землей бывших могильных холмиков, обложили его могилу дерном и поставили в головах обтесанный кол. Конечно, не с фамилией, а с тем номером, который был написан на бирке, привязанной к ноге покойника…»[216]
Жаль, что автор не приводит конкретной даты данного случая – до войны все это случилось или же в ходе ее. Попытаемся сами ответить на интересующий нас вопрос. Ну конечно же, что все это происходило в ходе войны, а именно в первый ее период – самый страшный и тяжелый. Такой вывод напрашивается потому, что Покус был осужден к 10 годам лишения свободы в середине июля 1941 года и, следовательно, в лагерь он попал уже после начала войны. Ну, а что касается безответности заключенного Покуса, его постоянного страха перед лагерным начальством, то здесь не лишним будет напомнить читателю, что комдив и заслуженный орденоносец арестовывался дважды и находился под следствием также дважды. Первый раз его мучения длились два года – с февраля 1938 по февраль 1940 года. Оправданный судом, после непродолжительного лечения, он получил должность преподавателя Военной академии имени М.В. Фрунзе, но через восемь месяцев снова подвергся аресту. Новое следствие заняло почти год и было ускорено ввиду начавшейся войны. Поэтому не стоит, видимо, сильно удивляться поведению Покуса и спешить бросать упреки в его адрес. И еще одна деталь – тихому и ветхому старичку Покусу к тому времени не исполнилось и пятидесяти лет (он родился в 1894 году).
Мы упоминали, как Лев Разгон очень тепло отзывается еще об одном военачальнике в неволе – комдиве И.А. Онуфриеве, подчеркивая его мужественное спокойствие и доброту. Приведем один фрагмент из повести:.
«В апреле тридцать восьмого года меня из «собачника» внутренней тюрьмы на Лубянке привезли в Бутырки. После обычных процедур приемки арестованного и обыска меня повели по тюремным проспектам, улицам и переулкам, остановились перед камерой с номером «29» и открыли дверь. После светлого коридора ничего не было видно в сумраке открывшейся двери. Меня слегка толкнули в спину, и я очутился в большой камере, наполненной обросшими, странно одетыми людьми. Из них выделился высоченный человек с бритой головой, одетый в сносившиеся галифе и выгоревшую гимнастерку. Он взял меня за руку, отвел в глубину камеры и посадил на край нар.
– Я староста камеры, комдив Онуфриев, – сказал он. – Вы с воли или из другой камеры?
– С воли.
– Ну, посидите несколько минут молча, придите в себя. Теперь уже все позади, вам почти ничего больше не угрожает. Главное – теперь вы можете больше не бояться, что вас арестуют…
Онуфриев был мужественным и добрым человеком, полным достоинства.
Он много сделал, чтобы жители нашей камеры не оказались растерянными перед неведомым и наверняка страшным будущим. Он прямо из нашей камеры ушел на Военную коллегию и расстрел таким же бодрым и уверенным, каким встретил меня…»[217]
Справка: комдив Иван Андреевич Онуфриев накануне ареста занимал должность ответственного организатора Центрального Совета Осоавиахима СССР. В гражданскую войну он был дважды удостоен ордена Красного Знамени. Арестован был в начале августа 1937 года и в конце апреля следующего года предстал перед Военной коллегией Верховного суда СССР, которая определила ему высшую меру наказания.
Кроме названных выше С.Н. Богомягкова, Н.В. Лисовского, А.И. Тодорского, С.А. Пугачева, М.О. Степанова, А.И. Жильцова., М.Я. Апсе, И.А. Онуфриева, Я.З. Покуса, К.П. Ушакова, Н.Ф. Федорова, подобная им тяжкая участь (тюрьма – лагерь – ссылка) выпала достаточно большой группе высшего комначсостава Красной Армии. Многие из них, если не сказать большинство, так и остались там навечно, в мерзлой земле Колымы, Воркуты, Норильска, Тайшета. Интересующихся более подробно персоналиями в этом вопросе, отсылаем к «Мартирологу», составленному О.Ф. Сувенировым. Вместе с тем отметим, что некоторым узникам ГУЛАГа, пройдя все его круги ада все-таки удалось выжить и получить свободу после смерти Сталина. Из них мы перечислим здесь только тех, кто после освобождения проживал в Москве, имея до ареста воинское звание «комкор», «комдив» и им равное.
Коринженер Я.М. Фишман – начальник Военно-Химического управления РККА, 1887 года рождения. Арестован в Москве в июне 1937 года, осужден в мае 1940 года по ст.ст. 58–1 «б», 58–7, 58–11 УК РСФСР к 10 годам ИТЛ. В лагере работал по своей специальности химика. Представляют интерес строки из справки, составленной по делу Я.М. Фишмана в апреле 1940 года сотрудником Главной военной прокуратуры: «…1.7.37 года (через три недели после ареста. – Н.Ч.) подал заявление в НКВД, в котором просит «милости», чтобы ему дали возможность «искупить преступление перед Советской властью» – дали возможность реализовать свои открытия и изобретения в области военно-химического дела. Заявлению дали ход и он был зачислен в Особое техническое бюро[218]. По отбытию срока заключения в 1947 году был освобожден. В апреле 1949 года снова был подвергнут аресту и направлен в ссылку в Красноярский край. Реабилитирован в 1955 году. Умер в 1961 году в звании генерал-майора.
Корветврач Н.М. Никольский – начальник Ветеринарного управления РККА, 1883 года рождения. Арестован в Москве в конце сентября 1937 года. Осужден Военной коллегией в мае 1939 года по ст.ст. 58–7, 17–58–8, 58–11 УК РСФСР к 15 годам заключения в лагерь. Наказание отбывал от начала до конца в Воркутлаге, работая по своей специальности ветеринарного врача. Реабилитирован в июне 1955 года. Умер в 1970 году в возрасте 87 лет в звании «корветврач в отставке».
Корпусной комиссар Я.В. Волков – член Военного совета Тихоокеанского флота, 1898 года рождения. Арестован во Владивостоке в начале июля 1938 года. Осужден Военной коллегией в мае 1941 года по ст.ст. 58–1 «б». 17–58–8, 58–11 УК РСФСР к 10 годам ИТЛ. В лагере трудился сначала на общих работах, а в последние годы заключения – заведующим столовой. Реабилитирован в октябре 1954 года. Умер в 1963 году в звании «корпусной комиссар в отставке».
Корпусной комиссар Т.К. Говорухин – начальник политического управления Ленинградского военного округа, 1896 года рождения. Арестован в сентябре 1938 года в Ленинграде. Осужден Особым совещанием при НКВД СССР в декабре 1940 года по ст.ст. 58–1 «б» и 58–11 УК РСФСР к 8 годам ИТЛ. Срок заключения отбыл полностью. В августе 1949 года по тому же делу был вторично арестован и постановлением ОСО в октябре 1949 года отправлен в ссылку в Красноярский край. Реабилитирован в марте 1955 года. Умер в 1966 году в звании «генерал-майор в отставке».
Корпусной комиссар С.И. Мрочковский – ответственный сотрудник Разведывательного управления РККА, 1885 года рождения. Является своего рода «рекордсменом» – следствие по его делу длилось девять лет. По приговору Военной коллегии получил 15 лет ИТЛ. Реабилитирован в июле 1953 года. Умер в 1967 году в звании «корпусной комиссар в отставке».
Комдив В.К. Васенцович – начальник штаба ОКДВА, 1898 года рождения. Арестован в 1938 году. Осужден Военной коллегией в июле 1941 года к 15 годам ИТЛ. Срок наказания отбыл полностью. Реабилитирован в 1956 году. Умер в ноябре 1961 года в звании «полковник в отставке».
Комдив Г.С. Иссерсон – начальник кафедры Академии Генерального штаба, 1898 года рождения. В заключении и ссылке пробыл в общей сложности 14 лет. Реабилитирован в 1955 году. Умер в 1976 году в звании «полковник в отставке».
Комдив Р.А. Якубов – начальник ВВС Средне-Азиатского военного округа 1898 года рождения. Арестован в январе 1938 года. Многие годы провел в заключении. Реабилитирован в 1955 году. Умер в 1957 году в звании «полковник в отставке».
Дивизионный комиссар И.П. Зыкунов – начальник политического управления авиации особого назначения (АОН), 1900 года рождения. Арестован в декабре 1937 года. Осужден Военной коллегией по ст.ст. 58–1 «б» и 58–11 УК РСФСР на срок 15 лет заключения в ИТЛ, по отбытии которого направлен на поселение.
Дивизионный комиссар П.И. Колосов (Заика) – начальник отдела Разведывательного управления РККА. 1898 года рождения. Уволен из рядов армии в декабре 1938 года. Арестован в Москве в январе 1939 года. Осужден Военной коллегией к 15 годам ИТЛ. Срок наказания отбыл полностью. Реабилитирован в 1955 году. Умер в 1978 году в звании «генерал-майор в отставке».
Дивизионный комиссар И.И. Кропачев – начальник политического управления ОКДВА. 1892 года рождения. Арестован в апреле 1938 года в Хабаровске. Осужден Военной коллегией в июле 1941 года к 10 годам ИТЛ. Срок отбыл полностью. Реабилитирован.
Дивизионный комиссар И.Н. Нестеренко – начальник политического отдела 2 й Белорусской стрелковой дивизии, 1901 года рождения. Уволен из РККА в феврале 1938 года. В том же месяце был арестован. Осужден военным трибуналом Белорусского военного округа в декабре 1939 года. До ноября 1947 года находился в заключении. Реабилитирован в 1956 году. Умер в 1981 году в звании «дивизионный комиссар в отставке».
Дивизионный комиссар М.Л. Славин – помощник начальника Военной академии химической защиты по политической части, 1899 года рождения. Уволен из РККА в декабре 1938 года. Осужден Военной коллегией в мае 1939 года к 20 годам ИТЛ. Реабилитирован в 1955 году. Умер в 1977 году в звании «дивизионный комиссар в отставке».
Дивизионный комиссар С.С. Стельмашко – военный комиссар 57-го стрелкового корпуса. 1901 года рождения. Осужден к длительному сроку заключения в ИТЛ. Реабилитирован. Умер в 1956 году в звании «дивизионный комиссар в отставке».
Как реагировали в СССР и за рубежом на репрессии в Красной Армии
Соответствующие спецслужбы на Западе внимательно отслеживали все события (политические, экономические, военные) в Советском Союзе. Конечно, не остались вне их поля зрения и материалы февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б), а также последующие за ним большие кадровые изменения, в том числе и в Красной Армии. Особый интерес на Западе вызвало внезапное смещение со своего поста заместителя наркома обороны Маршала Советского Союза М.Н. Тухачевского в начале мая 1937 года, рассматриваемого там в качестве первого кандидата на место Ворошилова. По этому поводу в соответствующих штабах и службах строили самые различные версии и делали разнообразные выводы, в основном верные по существу.
Например, в секретном обзоре, внешних политических событий за период с 23 апреля по 12 мая 1937 года, подготовленном в штабе вермахта, отмечалось: «Действительные причины падения маршала Тухачевского пока неясны: следует предполагать, что его большое честолюбие привело к противоречиям между ним и спокойным, рассудительным и четко мыслящим Ворошиловым, который целиком предан Сталину. Падение Тухачевского имеет решающее значение. Оно показывает со всей определенностью, что Сталин крепко держит в руках Красную Армию»[219].
Да, действительно, Сталин к 1937 году крепко зажал в своем кулаке Рабоче-Крестьянскую Красную Армию, как впрочем, и другие силовые структуры государства, Соответствует истине и утверждение о безграничной преданности Ворошилова Сталину. Верно и то, что между Тухачевским и Ворошиловым многие годы существовали серьезные трения по многим вопросам военного строительства, военной доктрины, системы боевой подготовки войск, их технического переоснащения. Во всем этом германские разведслужбы не ошибались. Неясным остается только одно: если документы по обвинению М.Н. Тухачевского в шпионаже в пользу Германии были изготовлены в их недрах, как утверждают некоторые исследователи жизни и деятельности маршала, то почему же тогда эти самые спецслужбы задают вопрос о причинах его падения? Ведь им то в первую очередь должны быть известны действительные, а не мнимые мотивы событий в РККА.
Особо отметим, что одновременно со смещением Тухачевского произошла значительная перетряска верхнего эшелона комначсостава РККА, о чем мы упоминали в предыдущих главах нашего повествования. И опять нам небезынтересно знать мнение опытных специалистов из страны, которая не без оснований к тому времени считалась главным из вероятных противников СССР. Речь, безусловно, идет о фашистской Германии. С этой целью обратимся к статье «Новое лицо Красной Армии», опубликованной в журнале «Верфронт» в 1937 году, вскоре после описываемых нами событий. Предварим статью только одним примечанием: в Германии определенные круги тогда стали считать, что в РККА действительно существовал заговор во главе с Тухачевским, и что в результате уничтожения заговорщиков боевая мощь Красной Армии уменьшилась – не в пример руководителям военного ведомства Ворошилову и Гамарнику, которые на февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) утверждали обратное.
Например, в секретном обзоре, внешних политических событий за период с 23 апреля по 12 мая 1937 года, подготовленном в штабе вермахта, отмечалось: «Действительные причины падения маршала Тухачевского пока неясны: следует предполагать, что его большое честолюбие привело к противоречиям между ним и спокойным, рассудительным и четко мыслящим Ворошиловым, который целиком предан Сталину. Падение Тухачевского имеет решающее значение. Оно показывает со всей определенностью, что Сталин крепко держит в руках Красную Армию»[219].
Да, действительно, Сталин к 1937 году крепко зажал в своем кулаке Рабоче-Крестьянскую Красную Армию, как впрочем, и другие силовые структуры государства, Соответствует истине и утверждение о безграничной преданности Ворошилова Сталину. Верно и то, что между Тухачевским и Ворошиловым многие годы существовали серьезные трения по многим вопросам военного строительства, военной доктрины, системы боевой подготовки войск, их технического переоснащения. Во всем этом германские разведслужбы не ошибались. Неясным остается только одно: если документы по обвинению М.Н. Тухачевского в шпионаже в пользу Германии были изготовлены в их недрах, как утверждают некоторые исследователи жизни и деятельности маршала, то почему же тогда эти самые спецслужбы задают вопрос о причинах его падения? Ведь им то в первую очередь должны быть известны действительные, а не мнимые мотивы событий в РККА.
Особо отметим, что одновременно со смещением Тухачевского произошла значительная перетряска верхнего эшелона комначсостава РККА, о чем мы упоминали в предыдущих главах нашего повествования. И опять нам небезынтересно знать мнение опытных специалистов из страны, которая не без оснований к тому времени считалась главным из вероятных противников СССР. Речь, безусловно, идет о фашистской Германии. С этой целью обратимся к статье «Новое лицо Красной Армии», опубликованной в журнале «Верфронт» в 1937 году, вскоре после описываемых нами событий. Предварим статью только одним примечанием: в Германии определенные круги тогда стали считать, что в РККА действительно существовал заговор во главе с Тухачевским, и что в результате уничтожения заговорщиков боевая мощь Красной Армии уменьшилась – не в пример руководителям военного ведомства Ворошилову и Гамарнику, которые на февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) утверждали обратное.
«…Весной 1937 г. фактически все высшие командные должности в Красной Армии (за исключением Народного Комиссара Обороны) были заняты специалистами и уровень образования офицеров был значительно поднят. Один Ворошилов остался во главе армии в качестве «парадного генерала».По всему чувствуется, что эту статью готовили люди, в течение ряда лет специализировавшиеся на анализе процессов и явлений, происходивших в Красной Армии. Заметно, что личностные характеристики видных военных деятелей РККА являются достаточно устоявшимися. Общее впечатление от чтения статьи тягостное: невысоко же оценивали в Берлине вооруженные силы СССР, военный, научный и творческий потенциал их полководцев.
Это сознательное выхолащивание политики из армии в пользу военной квалификации в руководстве должно было (как этого небезосновательно опасались руководящие круги) натолкнуться на сопротивление радикальных элементов, а также на сопротивление тех, которые в переходе к строго дисциплинированной армии усматривали признак контрреволюции по образцу Наполеона. Во главе этих лиц еще в 1935 г. встал Лазарь Каганович, и этим была предопределена судьба армии и ее руководства. Этому человеку, огромное влияние которого на Сталина всем известно и которому Сталин беспредельно доверяет, удалось понемногу убедить диктатора, что такая не большевистская армия представляет огромную опасность для большевизма.
Когда после этого новый руководитель ОГПУ Ежов сообщил о раскрытии широкоразветвленной контрреволюционной организации с наиболее способными руководителями во главе. Сталин был окончательно убежден и завоеван. После суда, состоявшегося 11 июня. Сталин распорядился на следующий день расстрелять восемь лучших командиров. Так закончился краткий период реорганизации военного командования Красной Армии.
…Военная квалификация была принесена в жертву политике и безопасности большевистской системы. Пост расстрелянного маршала Тухачевского занял бывший до этого времени начальник генштаба Красной Армии Егоров, бесцветная личность. Сын крестьянина, он упорным трудом выдвинулся вперед, но даже в отдаленной степени он не может заменить Тухачевского, хотя наряду с Шапошниковым, он бесспорно является самым способным в военном руководстве РККА. Б.М. Шапошников… занял место Егорова в качестве начальника Генштаба Красной Армии. (Шапошников уже исполнял эту должность в 1928–1931 годах, т.е. был предшественником Егорова. – Н.Ч.). Шапошников еще в довоенное время считался посредственностью, и он ни в какой мере не выдвинулся и во время войны… Начальником Политического управления Красной Армии на место застрелившегося перед своим арестом Гамарника был назначен Смирнов, который, по-видимому, после больших надежд, возлагавшихся на него сначала, после нескольких недель впал в немилость…
Также и третий заместитель Ворошилова (по должности начальника Морских Сил РККА. – Н.Ч.) флагман 1-го ранга (правильно: флагман флота 1-го ранга. – Н.Ч.) Орлов был смещен со своего поста. Новым командующим Красным Флотом назначен флагман Михаил Владимирович Викторов, который до этого времени командовал морскими силами на Дальнем Востоке… Командующий ВВС Алкснис, наряду с Шапошниковым и Егоровым, считается одним из самых способных красных командиров… Особенно катастрофичным оказалось назначение новых командующих военными округами… После расстрела 12 июня фактически не осталось руководителей.
Ленинградский военный округ, также, относящийся к наиболее важным округам, получил пресловутый матрос Павел Ефимович Дыбенко, также один из героев гражданской войны, особенно известный в то время своими беспощадными грабежами, с военной точки зрения совершенный нуль, но с политической точки зрения считающийся особенно надежным.
…Киевский военный округ принял бывший столяр Иван Федорович Федько, командарм 2-го ранга. Он также считается одним из наименее интеллигентных, но наиболее надежных военных руководителей… Белорусский военный округ, которым командовал весьма одаренный Уборевич, также расстрелянный 12 июня, получил бывший рабочий Иван Панфилович Белов. Наконец, говорят, что кроме Орлова исчез в забвении командующий Балтийским флотом Муклевич (здесь неточность: Р.А. Муклевич с 1934 года состоял в резерве РККА, работая в оборонной промышленности. – Н.Ч.)… Таким образом, руководство Красной Армии получило совершенно новое лицо. В противовес краткой эре Тухачевского снова выступили на первый план парадные генералы и герои гражданской войны. Вместе.с этим путем восстановления военных советов и значительного усиления политического аппарата восстановлен дуализм, устраненный в интересах боеспособности армии расстрелянным маршалом Тухачевским»[220].