Страница:
Эрик, сидевший у себя в гостиной, швырнул газету на столик вишневого дерева и вздохнул. Все эти размышления и интерес к его деятельности — оружие обоюдоострое. С одной стороны, они пробудили интерес к положению женщин, которых выдают замуж насильно.
С другой — его попытки спасти их становятся все более опасными. Награда в семь тысяч фунтов? Слишком велик соблазн. Стоит ему совершить малейший промах, и его судьба будет решена.
Как идет расследование? Обнаружены ли какие-либо дополнительные детали к установлению личности Похитителя Невест? Артур ничего не сообщает, но возможно, пора обратиться непосредственно к источнику. Да, наверное, это разумно — немного поболтать с судьей. Они давние знакомцы с Адамом Стратоном. Сегодня или завтра надо съездить в деревню. А по дороге домой…
Его взгляд обратился на баночку с медом, стоящую на столе рядом с небрежно сложенной газетой. Вчера вечером мисс Бриггем второпях забыла ее. Он хотел было напомнить ей, но отверг эту мысль. Отвезти ей баночку — прекрасный повод увидеться с ней еще раз. Зачем — он и сам не знал. Но ему было просто необходимо снова увидеть ее.
Он нахмурился и стал мерить шагами комнату. Черт побери, как может простой поцелуй — он и длился-то всего несколько мгновений — произвести такое сильное впечатление? Он вспоминал каждое мгновение. Каждый оттенок ее вкуса, ощущение ее тела, которое прижималось к нему.
Проклятие! Сколько лет он проводил бесчисленные часы, упиваясь чувственными чарами других женщин. И всегда, как только их страсть была растрачена, как только акт был завершен, он просто… забывал о них. А вот поцелуй, которым они обменялись с Самантой, эта жаркая, задыхающаяся встреча губ запечатлелась у него в памяти, словно ее там выжгли.
Почти всю ночь он не спал, охваченный возбуждением, снова и снова оживлял в памяти их поцелуй. А потом снова принимался терзать себя, воображая, что могло бы произойти, если бы она не уехала. Он схватился обеими руками за каминную полку и, опустив голову, устремил невидящий взгляд в пляшущее пламя.
Его обступили видения, которые он пытался прогнать. Ему представлялось, как он раздевает ее, относит на диван, открывает баночку с медом, макает в нее палец и медленно рисует медом золотистый кружок вокруг ее затвердевшего соска. А потом слизывает мед под ее хриплые стоны. Снова опускает палец в банку, а она смотрит на него затуманенными желанием глазами.
«Что вы собираетесь попробовать дальше, милорд?»
«Вас целиком. А потом мы…»
Стук в дверь оторвал его от этих эротических видений. Он провел рукой по разгоряченному лицу. Посмотрел вниз и покачал головой при виде свидетельства своего возбуждения. Проклятие. Что с ним сделала эта мисс Бриггем!
Он привел себя в порядок и поплелся к дивану. Опустившись на подушки, взял в руки газету и на всякий случай прикрылся ею.
— Войдите.
Вошел лакей, неся серебряный поднос с запечатанным письмом.
— Только что принесли, ваша милость. Посыльный сообщил, что дело срочное, и ждет ответа.
Эрик взял письмо и похолодел, узнав почерк Маргарет.
— Я позвоню, когда будет готов ответ, — кивнул он лакею.
Как только дверь за лакеем закрылась, Эрик сломал восковую печать и дрожащими руками развернул толстую веленевую бумагу. Неужели этот мерзавец Дарвин снова что-то натворил? Если так, пусть считает себя покойником.
С сильно бьющимся сердцем Эрик прочел письмо.
Самми сидела на своем любимом плоском камне, упершись подбородком в поднятые колени, ее голые ноги виднелись из-под старого платья темно-зеленого цвета. Некоторое время она созерцала спокойное озеро, потом швырнула на его блестящую поверхность горсть камешков. По воде пошли круги, скрещиваясь друг с другом.
Воспоминания о вчерашнем вечере проносились в голове, вызывая самые противоречивые чувства.
Крепко зажмурив глаза, она попыталась вызвать его облик… как он прикасался к ней. Как смотрел на нее. Как целовал. Как вызывал в ней такое чувство жизни, какого она никогда еще не испытывала, какие небывалые доселе ощущения бурлили в ней, воспламеняя все тело и вызывая такую бурную радость, что она задыхалась. Пылала. Вожделела. Хотела большего.
И вдруг — холодная пощечина. Разочарование.
С тяжелым вздохом она повернула голову и прислонилась щекой к теплому от солнца муслину своего платья. Пожалуй, слова на букву «п» подойдут больше. «Превосходно» и «привлекательно».
Он льстил ей так же, как остальные поклонники, которые в последнее время так искали ее общества под тем или иным предлогом, чтобы расспросить о Похитителе Невест. Почти все они осыпали ее смешными комплиментами, называя ее обожаемой и блестящей. И она терпела.
Привлекательная. Зачем, ну зачем он назвал ее привлекательной? Ведь это явная ложь. Внешность у нее невзрачная, как беленая стена. Она хорошо это знает. Она сразу спустилась с неба на землю, когда он сказал, что она привлекательная. Ее словно ушатом ледяной воды окатили.
Привлекательная. Да, лорд Уэсли нашел то самое слово, которое один из ее поклонников, некий мистер Мартин, употребил, чтобы описать ее — еще в самом начале настигшей ее популярности. На какое-то мгновение она поверила этому молодому человеку, пока случайно не услышала, как час спустя, смеясь с другими джентльменами у французского окна, он сказал:
— Эта мисс Бриггем невзрачна, как мешок из джута.
— Да? А я слышал, как вы назвали ее привлекательной, — с ухмылкой возразил его собеседник.
— Никогда еще с моих губ не слетало такой чудовищной лжи, — ответил мистер Мартин. — Я ею чуть не подавился.
А вот теперь и граф назвал ее привлекательной.
По щеке ее скатилась слезинка, и она быстро смахнула ее. Такой фальши она никак не ожидала от него, человека, который заставил ее глупое сердце взлететь чуть ли не с первой их встречи. Она думала, он не похож на остальных, но ошиблась. Он тоже оказался лицемером.
Впервые за долгое время она занялась бесполезными упражнениями, надеясь когда-нибудь с их помощью действительно стать привлекательной, чтобы обратить на себя внимание такого мужчины, как граф. Она уже давно похоронила эти бесплодные мечты. Стоит ли тратить время, стремясь к невозможному.
Неожиданно морщинка пересекла ее лоб. Она подвергает сомнениям искренность его комплимента, но ведь он действительно ее желал. Доказательства были налицо.
Выпрямившись, она поджала губы и призвала на помощь логику. Возможно, доля лицемерия в его словах была, но разве можно винить его за желание быть любезным? Вежливым? Не мог же он сказать ей, что она похожа на жабу?
Лорд стал первым мужчиной в ее жизни, которого к ней влекло. И она страстно хотела повторения того, что было. И не только поцелуев. Она втайне жаждала познать мужчину. В полном смысле этого слова.
Непостижимо! Но она хотела стать любовницей лорда Уэсли. Испытать то, о чем всегда мечтала. Страсть. При одном воспоминании о его ласках, прикосновениях Саманту бросило в жар. Кровь забурлила в жилах.
Конечно, о замужестве и говорить нечего. Она ему не пара. Он женится на барышне знатного происхождения, с красивым личиком и богатым приданым. Но вступить с ней в любовную связь он не прочь. Она поняла это вчера.
Любовная связь. Главное приключение всей ее жизни. Веки ее опустились, и она глубоко вздохнула. Она всегда мечтала о приключениях, и после похищения ей показалось, что дорога перед ней открылась. Прежние смутные ожидания расцвели, причиняя ей страдания. Да, научная работа заполняла ее жизнь, но с годами она поняла, что одной работы мало.
Ей нужен лорд Уэсли.
Она прижала руки к груди, чтобы успокоиться. Любовница лорда Уэсли. Господи, неужели она осмелится? Осмелится, потому что очень этого хочет.
Но здесь многое необходимо обдумать. Главное, их связь нужно держать в строжайшей тайне, чтобы не вызвать скандал, от которого пострадают и она, и ее родные. А что, если она забеременеет? Этого не скроешь. Конечно, существуют способы предотвратить беременность. Надо будет спросить об этом сестер. Не всех. Одну. Чем меньше людей будет знать, тем лучше. Она обратится к Люсиль. Та всегда в курсе лондонских сплетен, особенно порочных связей. «Скажу, что мне это нужно для научных изысканий. Люсиль ничего не заподозрит».
Саманту охватила неизбывная радость. Познать, что такое страсть, она хотела только в его объятиях. Господи, да она чуть сознания не лишилась от его поцелуя. Что же будет, когда они пойдут еще дальше? Когда тела их сольются? Это ей предстояло узнать.
Окажется ли она снова в его объятиях? Если да, нужно будет воспользоваться этой возможностью. Дать волю своим чувствам и позволить ему все.
Она испугалась, когда хрустнул сучок. Резко обернулась, и ее обдало жаром.
Перед ней стоял лорд Уэсли.
Эрик замер, увидев выражение ее лица. Она смотрела на него не с той же обескураживающей непроницаемостью, что и накануне вечером. А как-то по-другому. И этот взгляд потряс его.
Тысяча чертей, вид у нее возбужденный. На щеках алые пятна, дыхание прерывистое, за стеклами очков горит неприкрытое желание. О чем она сейчас думала, черт возьми?
Она сунула ноги в свои поношенные туфельки. Он заметил точеную лодыжку, и пульс у него участился.
Он протянул ей руку, чтобы помочь подняться, и сказал:
— Добрый день, мисс Бриггем.
— Добрый день, лорд Уэсли.
Он помог ей встать, ощутив тепло ее ладони, и едва сдержал стон. Ее каштановые волосы были в восхитительном беспорядке, медовый запах окутал его, как ароматная паутина. Желание вкусить ее, ощутить ворвалось в него, и у него задрожали колени. И хотя рассудок твердил, что нужно отпустить ее руку, он все сильнее сжимал ее ладонь.
— Я так и знал, что найду вас здесь, — тихо произнес он.
— Вы хотели со мной поговорить?
«Нет. Я хотел сорвать платье с твоего роскошного тела, а потом ласкать его языком. А потом…»
Он тряхнул головой, чтобы прогнать наваждение.
— Поговорить с вами? Э-э-э… да. Хотел.
— О вчерашнем вечере?
— Э-э-э… да. — Господи, что он плетет? Он не ожидал от Саманты такой прямолинейности. А надо было ожидать.
Она кивнула:
— Вот и прекрасно, я тоже хотела об этом поговорить. Мне не следовало так поспешно покидать ваш дом. Вы были столь великодушны ко мне и к Хьюберту, и я прошу прощения.
— Вовсе не нужно.
— Я хорошо обдумала все, что произошло, и поняла, почему вы сказали то, что сказали.
— Вот как?
— Да. Не могли же вы сказать мне правду. И хотя я ценю ваши попытки…
Он прижал палец к ее губам.
— Значит, вы полагаете, что я вам солгал?
Она наморщила лоб и поджала губы, очевидно, обдумывая ответ.
— Ну, это уже слишком, лучше сказать «приврали». Я понимаю, вы просто хотели сказать мне приятное, но впредь я предпочла бы, чтобы вы не говорили мне такой ерунды.
Он понял, что она имела в виду. Уму непостижимо. Такая прелестная девушка не знает, что она привлекательна?
— Я не солгал. И не приврал. — Он поднес ее руку, затем привлек ее к себе. — Вы и в самом деле привлекательны, — мягко произнес он, глядя на нее проницательно, чтобы она поняла, что он говорит совершенно искренне. В ее глазах мелькнула неуверенность, словно она хотела, но не могла ему поверить. — Я сказал так не из вежливости, а потому, что это чистая правда. — Он прижал ее ладони к своему быстро забившемуся сердцу. Потом, медленно обведя пальцем ее лицо, пробормотал: — Вы посмотрите, какая замечательная у вас кожа. Гладкая. Безупречная. Как тончайший шелк.
— У меня на носу веснушки. Он улыбнулся.
— Но ведь это очаровательно. — Он взял прядь ее непокорных волос. — А волосы у вас…
— Непослушные.
— Блестящие. Мягкие. — Он поднес локон к лицу и вдохнул его аромат. — Душистые. — Потом медленно снял с нее очки и сунул себе в жилетный карман. — А вот и ваши глаза. Они необыкновенные. Большие, выразительные. Приветливые и умные. Вам известно, что они сверкают, как аквамарины, а ваша улыбка может осветить темную комнату?
Она молча смотрела на него, потом два раза моргнула и покачала головой.
Его взгляд скользнул по ее губам, и сердце у него учащенно забилось. Медленно проведя пальцем по ее губам, он прошептал:
— У вас роскошные губы. Они буквально созданы для поцелуев. Неужели никто не говорил вам, как вы прелестны?
— Нет, никто.
— Не могу в это поверить. Но помнится, вчера вечером мы пришли к выводу, что в большинстве своем люди глупы.
Он прильнул к ее губам. Она прижималась к нему все сильнее, отвечая на его ласки.
Боже! Как он хочет ее! Он задрал ей платье, провел ладонью по шелковистому бедру. Она ахнула, и он заглянул ей в глаза, затуманенные страстью.
Он видел, что она готова ему отдаться.
И в этот момент в памяти всплыли слова Артура о том, что она бесхитростна и наивна. Неужели совесть позволит ему взять ее прямо здесь, под деревом? И что он будет делать потом? Женится на ней?
Он обхватил ее за талию и решительно отстранил от себя.
Самми наконец-то смогла вздохнуть. Жар спиралью поднимался в ней, сосредоточиваясь между ногами. Это была сладкая мука, и Самми хотела большего и с трудом разомкнула веки. Прислонившись к дереву, он держал ее за талию на расстоянии вытянутой руки и тяжело дышал. Отпусти он ее, она просто рухнула бы на землю.
Обретя наконец дар речи, она спросила:
— Почему вы остановились?
Он крепче сжал ее талию.
— Не остановись я в тот момент, вообще не смог бы остановиться. — Он невесело рассмеялся. — Поверьте, это стоило мне невероятных усилий. Вы и представить себе не можете, как близок я был к тому, чтобы овладеть вами.
Бурная радость охватила Самми. Набравшись храбрости, она прошептала:
— А вы — как мне хотелось этого.
Он замер.
— Это невозможно.
Она вздернула подбородок:
— Почему?
Глава 10
С другой — его попытки спасти их становятся все более опасными. Награда в семь тысяч фунтов? Слишком велик соблазн. Стоит ему совершить малейший промах, и его судьба будет решена.
Как идет расследование? Обнаружены ли какие-либо дополнительные детали к установлению личности Похитителя Невест? Артур ничего не сообщает, но возможно, пора обратиться непосредственно к источнику. Да, наверное, это разумно — немного поболтать с судьей. Они давние знакомцы с Адамом Стратоном. Сегодня или завтра надо съездить в деревню. А по дороге домой…
Его взгляд обратился на баночку с медом, стоящую на столе рядом с небрежно сложенной газетой. Вчера вечером мисс Бриггем второпях забыла ее. Он хотел было напомнить ей, но отверг эту мысль. Отвезти ей баночку — прекрасный повод увидеться с ней еще раз. Зачем — он и сам не знал. Но ему было просто необходимо снова увидеть ее.
Он нахмурился и стал мерить шагами комнату. Черт побери, как может простой поцелуй — он и длился-то всего несколько мгновений — произвести такое сильное впечатление? Он вспоминал каждое мгновение. Каждый оттенок ее вкуса, ощущение ее тела, которое прижималось к нему.
Проклятие! Сколько лет он проводил бесчисленные часы, упиваясь чувственными чарами других женщин. И всегда, как только их страсть была растрачена, как только акт был завершен, он просто… забывал о них. А вот поцелуй, которым они обменялись с Самантой, эта жаркая, задыхающаяся встреча губ запечатлелась у него в памяти, словно ее там выжгли.
Почти всю ночь он не спал, охваченный возбуждением, снова и снова оживлял в памяти их поцелуй. А потом снова принимался терзать себя, воображая, что могло бы произойти, если бы она не уехала. Он схватился обеими руками за каминную полку и, опустив голову, устремил невидящий взгляд в пляшущее пламя.
Его обступили видения, которые он пытался прогнать. Ему представлялось, как он раздевает ее, относит на диван, открывает баночку с медом, макает в нее палец и медленно рисует медом золотистый кружок вокруг ее затвердевшего соска. А потом слизывает мед под ее хриплые стоны. Снова опускает палец в банку, а она смотрит на него затуманенными желанием глазами.
«Что вы собираетесь попробовать дальше, милорд?»
«Вас целиком. А потом мы…»
Стук в дверь оторвал его от этих эротических видений. Он провел рукой по разгоряченному лицу. Посмотрел вниз и покачал головой при виде свидетельства своего возбуждения. Проклятие. Что с ним сделала эта мисс Бриггем!
Он привел себя в порядок и поплелся к дивану. Опустившись на подушки, взял в руки газету и на всякий случай прикрылся ею.
— Войдите.
Вошел лакей, неся серебряный поднос с запечатанным письмом.
— Только что принесли, ваша милость. Посыльный сообщил, что дело срочное, и ждет ответа.
Эрик взял письмо и похолодел, узнав почерк Маргарет.
— Я позвоню, когда будет готов ответ, — кивнул он лакею.
Как только дверь за лакеем закрылась, Эрик сломал восковую печать и дрожащими руками развернул толстую веленевую бумагу. Неужели этот мерзавец Дарвин снова что-то натворил? Если так, пусть считает себя покойником.
С сильно бьющимся сердцем Эрик прочел письмо.
«Мой дорогой Эрик!Напряжение, охватившее Эрика, спало, и он испустил долгий вздох. Подойдя к письменному столу, вынул лист почтовой бумаги с крестом Уэсли и аккуратно вывел два слова: «Приезжай домой».
Сообщаю тебе, что Дарвина убили в среду на последней дуэли. Его младший брат Чарльз переедет в Дарвин-Мэнор, как только уладит все дела. Чарльз сообщил, что я могу и дальше жить здесь, но мне хочется как можно быстрее уехать. Надеюсь, что твое предложение остается в силе и я могу поселиться в Уэсли-Мэнор, пока не найду себе другого жилья.
С нетерпением жду ответа.
Твоя Маргарет».
Самми сидела на своем любимом плоском камне, упершись подбородком в поднятые колени, ее голые ноги виднелись из-под старого платья темно-зеленого цвета. Некоторое время она созерцала спокойное озеро, потом швырнула на его блестящую поверхность горсть камешков. По воде пошли круги, скрещиваясь друг с другом.
Воспоминания о вчерашнем вечере проносились в голове, вызывая самые противоречивые чувства.
Крепко зажмурив глаза, она попыталась вызвать его облик… как он прикасался к ней. Как смотрел на нее. Как целовал. Как вызывал в ней такое чувство жизни, какого она никогда еще не испытывала, какие небывалые доселе ощущения бурлили в ней, воспламеняя все тело и вызывая такую бурную радость, что она задыхалась. Пылала. Вожделела. Хотела большего.
И вдруг — холодная пощечина. Разочарование.
С тяжелым вздохом она повернула голову и прислонилась щекой к теплому от солнца муслину своего платья. Пожалуй, слова на букву «п» подойдут больше. «Превосходно» и «привлекательно».
Он льстил ей так же, как остальные поклонники, которые в последнее время так искали ее общества под тем или иным предлогом, чтобы расспросить о Похитителе Невест. Почти все они осыпали ее смешными комплиментами, называя ее обожаемой и блестящей. И она терпела.
Привлекательная. Зачем, ну зачем он назвал ее привлекательной? Ведь это явная ложь. Внешность у нее невзрачная, как беленая стена. Она хорошо это знает. Она сразу спустилась с неба на землю, когда он сказал, что она привлекательная. Ее словно ушатом ледяной воды окатили.
Привлекательная. Да, лорд Уэсли нашел то самое слово, которое один из ее поклонников, некий мистер Мартин, употребил, чтобы описать ее — еще в самом начале настигшей ее популярности. На какое-то мгновение она поверила этому молодому человеку, пока случайно не услышала, как час спустя, смеясь с другими джентльменами у французского окна, он сказал:
— Эта мисс Бриггем невзрачна, как мешок из джута.
— Да? А я слышал, как вы назвали ее привлекательной, — с ухмылкой возразил его собеседник.
— Никогда еще с моих губ не слетало такой чудовищной лжи, — ответил мистер Мартин. — Я ею чуть не подавился.
А вот теперь и граф назвал ее привлекательной.
По щеке ее скатилась слезинка, и она быстро смахнула ее. Такой фальши она никак не ожидала от него, человека, который заставил ее глупое сердце взлететь чуть ли не с первой их встречи. Она думала, он не похож на остальных, но ошиблась. Он тоже оказался лицемером.
Впервые за долгое время она занялась бесполезными упражнениями, надеясь когда-нибудь с их помощью действительно стать привлекательной, чтобы обратить на себя внимание такого мужчины, как граф. Она уже давно похоронила эти бесплодные мечты. Стоит ли тратить время, стремясь к невозможному.
Неожиданно морщинка пересекла ее лоб. Она подвергает сомнениям искренность его комплимента, но ведь он действительно ее желал. Доказательства были налицо.
Выпрямившись, она поджала губы и призвала на помощь логику. Возможно, доля лицемерия в его словах была, но разве можно винить его за желание быть любезным? Вежливым? Не мог же он сказать ей, что она похожа на жабу?
Лорд стал первым мужчиной в ее жизни, которого к ней влекло. И она страстно хотела повторения того, что было. И не только поцелуев. Она втайне жаждала познать мужчину. В полном смысле этого слова.
Непостижимо! Но она хотела стать любовницей лорда Уэсли. Испытать то, о чем всегда мечтала. Страсть. При одном воспоминании о его ласках, прикосновениях Саманту бросило в жар. Кровь забурлила в жилах.
Конечно, о замужестве и говорить нечего. Она ему не пара. Он женится на барышне знатного происхождения, с красивым личиком и богатым приданым. Но вступить с ней в любовную связь он не прочь. Она поняла это вчера.
Любовная связь. Главное приключение всей ее жизни. Веки ее опустились, и она глубоко вздохнула. Она всегда мечтала о приключениях, и после похищения ей показалось, что дорога перед ней открылась. Прежние смутные ожидания расцвели, причиняя ей страдания. Да, научная работа заполняла ее жизнь, но с годами она поняла, что одной работы мало.
Ей нужен лорд Уэсли.
Она прижала руки к груди, чтобы успокоиться. Любовница лорда Уэсли. Господи, неужели она осмелится? Осмелится, потому что очень этого хочет.
Но здесь многое необходимо обдумать. Главное, их связь нужно держать в строжайшей тайне, чтобы не вызвать скандал, от которого пострадают и она, и ее родные. А что, если она забеременеет? Этого не скроешь. Конечно, существуют способы предотвратить беременность. Надо будет спросить об этом сестер. Не всех. Одну. Чем меньше людей будет знать, тем лучше. Она обратится к Люсиль. Та всегда в курсе лондонских сплетен, особенно порочных связей. «Скажу, что мне это нужно для научных изысканий. Люсиль ничего не заподозрит».
Саманту охватила неизбывная радость. Познать, что такое страсть, она хотела только в его объятиях. Господи, да она чуть сознания не лишилась от его поцелуя. Что же будет, когда они пойдут еще дальше? Когда тела их сольются? Это ей предстояло узнать.
Окажется ли она снова в его объятиях? Если да, нужно будет воспользоваться этой возможностью. Дать волю своим чувствам и позволить ему все.
Она испугалась, когда хрустнул сучок. Резко обернулась, и ее обдало жаром.
Перед ней стоял лорд Уэсли.
Эрик замер, увидев выражение ее лица. Она смотрела на него не с той же обескураживающей непроницаемостью, что и накануне вечером. А как-то по-другому. И этот взгляд потряс его.
Тысяча чертей, вид у нее возбужденный. На щеках алые пятна, дыхание прерывистое, за стеклами очков горит неприкрытое желание. О чем она сейчас думала, черт возьми?
Она сунула ноги в свои поношенные туфельки. Он заметил точеную лодыжку, и пульс у него участился.
Он протянул ей руку, чтобы помочь подняться, и сказал:
— Добрый день, мисс Бриггем.
— Добрый день, лорд Уэсли.
Он помог ей встать, ощутив тепло ее ладони, и едва сдержал стон. Ее каштановые волосы были в восхитительном беспорядке, медовый запах окутал его, как ароматная паутина. Желание вкусить ее, ощутить ворвалось в него, и у него задрожали колени. И хотя рассудок твердил, что нужно отпустить ее руку, он все сильнее сжимал ее ладонь.
— Я так и знал, что найду вас здесь, — тихо произнес он.
— Вы хотели со мной поговорить?
«Нет. Я хотел сорвать платье с твоего роскошного тела, а потом ласкать его языком. А потом…»
Он тряхнул головой, чтобы прогнать наваждение.
— Поговорить с вами? Э-э-э… да. Хотел.
— О вчерашнем вечере?
— Э-э-э… да. — Господи, что он плетет? Он не ожидал от Саманты такой прямолинейности. А надо было ожидать.
Она кивнула:
— Вот и прекрасно, я тоже хотела об этом поговорить. Мне не следовало так поспешно покидать ваш дом. Вы были столь великодушны ко мне и к Хьюберту, и я прошу прощения.
— Вовсе не нужно.
— Я хорошо обдумала все, что произошло, и поняла, почему вы сказали то, что сказали.
— Вот как?
— Да. Не могли же вы сказать мне правду. И хотя я ценю ваши попытки…
Он прижал палец к ее губам.
— Значит, вы полагаете, что я вам солгал?
Она наморщила лоб и поджала губы, очевидно, обдумывая ответ.
— Ну, это уже слишком, лучше сказать «приврали». Я понимаю, вы просто хотели сказать мне приятное, но впредь я предпочла бы, чтобы вы не говорили мне такой ерунды.
Он понял, что она имела в виду. Уму непостижимо. Такая прелестная девушка не знает, что она привлекательна?
— Я не солгал. И не приврал. — Он поднес ее руку, затем привлек ее к себе. — Вы и в самом деле привлекательны, — мягко произнес он, глядя на нее проницательно, чтобы она поняла, что он говорит совершенно искренне. В ее глазах мелькнула неуверенность, словно она хотела, но не могла ему поверить. — Я сказал так не из вежливости, а потому, что это чистая правда. — Он прижал ее ладони к своему быстро забившемуся сердцу. Потом, медленно обведя пальцем ее лицо, пробормотал: — Вы посмотрите, какая замечательная у вас кожа. Гладкая. Безупречная. Как тончайший шелк.
— У меня на носу веснушки. Он улыбнулся.
— Но ведь это очаровательно. — Он взял прядь ее непокорных волос. — А волосы у вас…
— Непослушные.
— Блестящие. Мягкие. — Он поднес локон к лицу и вдохнул его аромат. — Душистые. — Потом медленно снял с нее очки и сунул себе в жилетный карман. — А вот и ваши глаза. Они необыкновенные. Большие, выразительные. Приветливые и умные. Вам известно, что они сверкают, как аквамарины, а ваша улыбка может осветить темную комнату?
Она молча смотрела на него, потом два раза моргнула и покачала головой.
Его взгляд скользнул по ее губам, и сердце у него учащенно забилось. Медленно проведя пальцем по ее губам, он прошептал:
— У вас роскошные губы. Они буквально созданы для поцелуев. Неужели никто не говорил вам, как вы прелестны?
— Нет, никто.
— Не могу в это поверить. Но помнится, вчера вечером мы пришли к выводу, что в большинстве своем люди глупы.
Он прильнул к ее губам. Она прижималась к нему все сильнее, отвечая на его ласки.
Боже! Как он хочет ее! Он задрал ей платье, провел ладонью по шелковистому бедру. Она ахнула, и он заглянул ей в глаза, затуманенные страстью.
Он видел, что она готова ему отдаться.
И в этот момент в памяти всплыли слова Артура о том, что она бесхитростна и наивна. Неужели совесть позволит ему взять ее прямо здесь, под деревом? И что он будет делать потом? Женится на ней?
Он обхватил ее за талию и решительно отстранил от себя.
Самми наконец-то смогла вздохнуть. Жар спиралью поднимался в ней, сосредоточиваясь между ногами. Это была сладкая мука, и Самми хотела большего и с трудом разомкнула веки. Прислонившись к дереву, он держал ее за талию на расстоянии вытянутой руки и тяжело дышал. Отпусти он ее, она просто рухнула бы на землю.
Обретя наконец дар речи, она спросила:
— Почему вы остановились?
Он крепче сжал ее талию.
— Не остановись я в тот момент, вообще не смог бы остановиться. — Он невесело рассмеялся. — Поверьте, это стоило мне невероятных усилий. Вы и представить себе не можете, как близок я был к тому, чтобы овладеть вами.
Бурная радость охватила Самми. Набравшись храбрости, она прошептала:
— А вы — как мне хотелось этого.
Он замер.
— Это невозможно.
Она вздернула подбородок:
— Почему?
Глава 10
Почему? Эрик уставился на нее в изумлении. Она смотрела на него, ожидая объяснений. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем он наконец заговорил:
— Вы не можете не понимать этого. Подумайте о последствиях. А я в моем нынешнем положении не могу предложить вам руку.
Она подняла брови.
— Я и не жду вашего предложения.
— А чего, позвольте спросить, вы ждете?
— Хочу пережить с вами восхитительное приключение.
Сердце у Эрика едва не выскочило из груди, в висках застучало.
Ее ответ ошеломил его, привел в восторг. Но если он согласится, его замучает совесть. Воцарилось тягостное молчание.
— Я польщен вашим предложением, но, к сожалению, не могу его принять.
Она помрачнела.
— У вас уже есть любовница?
— В настоящее время нет.
Она явно обрадовалась и невольно устремила взгляд на его возбужденную плоть.
— Вы не можете отрицать, что хотите меня.
— Совершенно верно. Но есть множество соображений. Вы, видимо, не обо всем подумали…
— Обо всем.
— А о вашей репутации тоже?
— Никто не узнает. Я никому не скажу. Надеюсь, вы тоже.
— Конечно. Но в таком месте, как Танбридж-Уэллз, где все знают друг друга, невозможно скрыть любовную связь.
— Не согласна. — Глубоко втянув воздух, Саманта сжала перед собой руки. — В этой деревне на меня смотрят как на странную, закоренелую старую деву. Никто не поверит, что найдется мужчина, тем более такой, как вы, который подарит мне хотя бы мимолетный взгляд. Я и сама в это верю с трудом. Скажу вам больше. Если мы оба во всеуслышание заявим, что стали любовниками, никто не примет этого всерьез.
Это была истинная правда, и лорда охватило негодование. Только слепой мог не заметить, как она хороша. Или полный болван.
— Мне скоро двадцать шесть, — продолжала она. — Я давно привыкла к тому, что моя внешность и интересы отталкивают от меня мужчин, но не перестала мечтать о приключениях и страсти.
Робкая надежда и тоска мелькнули в ее глазах, и у него перехватило дыхание. Черт побери, придется убедить ее в том, что это плохая идея — взять его в любовники, не думая о последствиях. Но как это сделать, когда чресла ноют от вожделения и нет сил произнести хотя бы слово.
Он взял ее за руку, и пальцы их сплелись. Его бросило в жар, и только гигантским усилием воли он заставил себя не заключить ее в объятия, послав эту проклятую совесть к чертовой бабушке.
— После встречи с Похитителем Невест, — тихо произнесла Самми, — я была не в состоянии заглушить в себе жажду приключений.
Эрик похолодел.
Похититель Невест?! Какое он имеет ко всему этому отношение?
— Он заставил меня почувствовать себя… живой. Заставил испытать множество желаний.
Он стиснул челюсти и сузил глаза.
— Одно из них — завести любовника?
Она смело встретила его взгляд.
— Да.
Необъяснимая, иррациональная ревность охватила его.
— Тогда, пожалуй, вам лучше обратиться с вашим предложением к Похитителю.
Лицо ее вспыхнуло, и он скрипнул зубами. Ему и в голову не приходило, что она может питать… нечто вроде любви к его второму «я».
— Вряд ли я когда-нибудь встречусь с ним.
«Уже встретилась».
— А если встретитесь?
— Он ничем не дал мне понять, что желает меня.
Черт бы ее побрал, что она хочет этим сказать? Что ей хотелось отдаться Похитителю Невест? При мысли о том, что другой мужчина может вызвать у нее желание, пусть даже он сам, в глазах у него стало красно.
Подавив нарастающее возмущение, он холодно произнес:
— А вы учли, что ваше «приключение» может привести к беременности?
— Да, но я знаю, что существуют способы предохранения.
— И вы знаете, что это за способы?
— Нет… пока не знаю.
— Пока?! — Он провел рукой по волосам. — И как же вы намерены это узнать?
Она подняла брови.
— А вам они известны?
— Разумеется. У меня нет никакого желания производить на свет ублюдков.
Она с облегчением улыбнулась:
— Великолепно. Вы мне расскажете, что я должна делать.
— Я не сделаю ничего подобного. Эти сведения вам ни к чему, потому что я не собираюсь становиться вашим любовником. — Он провел рукой по лицу и покачал головой. — Что, если в будущем вы выйдете замуж? — Едва эти слова сорвались с его губ, как в голове у него промелькнуло видение — Самми в объятиях другого мужчины. Он чуть не задохнулся.
— У меня нет никакого желания выходить замуж. Научная работа заполняет всю мою жизнь, и я надеюсь, что когда-нибудь отправлюсь путешествовать. Если бы мне хотелось стать чьей-то женой, я могла бы согласиться на жениха, которого недавно подыскали мне родители. Обещаю вам, что не стану пытаться склонить вас к браку.
— Разумно, поскольку у меня тоже нет ни малейшего желания вступать в брак. Тем более не по доброй воле.
— У меня тоже. Но как же ваш титул?
— Умрет вместе со мной, — твердо заявил он.
— Понятно, — вздохнула она и добавила: — Ну что же, раз мы с вами обсудили и удалили все препятствия…
Одному Богу известно, как мучительно хотелось ему ласкать ее. Но голос совести звучал у него в голове, и он чувствовал, что обязан спасти Самми от себя самого. Потому что она явно не отдавала себе отчета в том, что собирается сделать.
Отшвырнув прочь вожделение, грозившее взять верх над добрыми намерениями, он взял Самми за плечо и заглянул ей в глаза. Искренне надеясь, что она поймет всю глубину его сожалений, граф сказал:
— Я не могу стать вашим любовником. Именно потому, что желаю вас. — Он невесело усмехнулся. — Слишком сильно желаю. Не хочу оказаться виновником вашей гибели в глазах общества.
Она еще выше вздернула подбородок.
— Что бы ни случилось, я вас не буду винить.
— Верю. Но у меня есть совесть, и я не смогу уйти от ответственности.
В глазах ее мелькнуло сомнение.
— А ваши прежние любовницы? Вас не заботила их репутация?
Почувствовав прилив нежности, он обхватил ладонями ее лицо и провел большими пальцами по ее щекам.
— У меня не было девственниц. Их связь со мной или с кем-либо еще не вредила их репутации. А вот вы погибли бы. И я не могу этого допустить.
Глаза ее мигом погасли.
— Понятно. — Она резко отступила назад, и руки его упали. — В таком случае мне лучше вернуться домой. Отдайте мне, пожалуйста, очки.
— Да. Прошу вас. — Он вынул из кармана очки и протянул ей.
Надев очки, Самми чинно кивнула ему:
— Всего хорошего, лорд Уэсли. — И, круто повернувшись, направилась по дорожке к дому.
Всего хорошего. Она дала ему понять, что это их последняя встреча.
Оно и к лучшему. Но черт побери, как заныло у него сердце при мысли о том, что он никогда больше ее не увидит. Не увидит ее улыбки. Не услышит ее смеха. Не прикоснется к ней. Не поцелует.
Он крепко сжал губы, чтобы не окликнуть Самми, вжал ноги в землю, чтобы не побежать за ней. Закрыл глаза, чтобы не видеть, как она уходит от него.
Он поступил правильно. Благородно. Ради нее. Откуда только у него взялись силы.
Он открыл глаза. На тропинке, по которой ушла Саманта, никого не было. Он уже хотел уйти, но тут взгляд его упал на баночку с медом, стоявшую возле кустиков. И сразу же в голове у него пронеслись потоком видения. Как она обрадовалась его подарку. Как глаза ее от желания подернулись пеленой, когда он поцеловал ее. С каким серьезным, полным мучительной надежды выражением лица она просила его стать ее любовником.
Он с горечью рассмеялся.
Иначе, как благородным дураком, его не назовешь. Сердце сжалось от боли, которую ему теперь никогда не заглушить.
Самми сидела за своим секретером, барабаня пальцами по его лакированной поверхности вишневого дерева. Отказался. Нужно выбросить эту мысль из головы.
Попробуй выбрось.
Она вздохнула и прикусила губу. Его отказ должен был смутить ее. Унизить. Отрезвить. Но она чувствовала только разочарование. И огорчение.
Решимость исполнить задуманное лишь усилилась.
Но как это сделать? Как убедить его, увлечь, соблазнить? Зачем он повел себя столь благородно?
В то же время она не могла не признать, что восхищается им еще больше за то, что он так заботится о ее благополучии и репутации. Но она не может упустить такую возможность познать страсть. Именно с ним. С лордом Уэсли. Другой ей не нужен. Она лучше состарится, так и не узнав, что такое страсть. Не встреть она лорда Уэсли, так и поверяла бы свои мечты дневнику.
Но теперь, познав вкус его поцелуев и силу объятий, ощутив жар его желания, она должна узнать больше. Но для этого необходимо выяснить, как предохранить себя от беременности.
Она быстро набросала записку Люсиль, сообщив, что собирается навестить ее вечером, и, запечатав воском, спустилась вниз на поиски Хьюберта. Она знала, что он с радостью отвезет записку сестре, которая жила в деревне. В кладовке у нее всегда хранилась коробка с медовыми бисквитами, которые так любил Хьюберт.
В ожидании ответа Самми составила список вопросов, которые она задаст сестре.
Она не теряла надежды использовать полученную информацию на практике.
В девять часов вечера Самми вошла в уютную гостиную Люсиль. Каково же было ее разочарование, когда она увидела устремленные на нее пытливые взгляды трех пар глаз.
— Добрый вечер, Самми, — хором сказали Люсиль, Гермиона и Эмили.
Обычно она с радостью проводила вечера с сестрами, но сегодня обстоятельства были необычными. Ясное дело, ей не удастся поговорить на интересующую ее тему. Подавив разочарование, она вошла в комнату и обнялась с сестрами.
После приветствий все расположились у камина на креслах, обитых ситцем. Люсиль, налив каждой сестре по полной рюмке шерри, спросила:
— Ну, Самми, выкладывай. Что между вами происходит?
Рука Самми, потянувшаяся за рюмкой, замерла на полпути.
— Прошу прощения?
— Ах, не прикидывайся, — фыркнула Гермиона, придвигая кресло ближе к Самми. — Мы просто умираем от желания узнать все.
Самми взяла рюмку и сделала большой глоток. Она поняла, что имеют в виду сестры. Подозрения ее подтвердились, когда Эмили, сидевшая на одном с ней диванчике, придвинулась к ней так, что едва не оказалась у нее на коленях.
— Ах, он так хорош собой, Самми, — сказала Эмили с сияющими глазами. — И богат, и…
— Титулован, — вставила Люсиль, ставя на столик рядом со своим креслом графин. — Такая замечательная родословная. Ты ведь знаешь, что он восьмой граф.
— Нет, не знаю, — промямлила Самми. — Но…
— Всем известно, что граф закоренелый холостяк, но теперь, кажется, решил обзавестись женой, если ухаживает за Самми, — сказала Гермиона, беря у Люсиль поднос с бисквитами.
— Вы не можете не понимать этого. Подумайте о последствиях. А я в моем нынешнем положении не могу предложить вам руку.
Она подняла брови.
— Я и не жду вашего предложения.
— А чего, позвольте спросить, вы ждете?
— Хочу пережить с вами восхитительное приключение.
Сердце у Эрика едва не выскочило из груди, в висках застучало.
Ее ответ ошеломил его, привел в восторг. Но если он согласится, его замучает совесть. Воцарилось тягостное молчание.
— Я польщен вашим предложением, но, к сожалению, не могу его принять.
Она помрачнела.
— У вас уже есть любовница?
— В настоящее время нет.
Она явно обрадовалась и невольно устремила взгляд на его возбужденную плоть.
— Вы не можете отрицать, что хотите меня.
— Совершенно верно. Но есть множество соображений. Вы, видимо, не обо всем подумали…
— Обо всем.
— А о вашей репутации тоже?
— Никто не узнает. Я никому не скажу. Надеюсь, вы тоже.
— Конечно. Но в таком месте, как Танбридж-Уэллз, где все знают друг друга, невозможно скрыть любовную связь.
— Не согласна. — Глубоко втянув воздух, Саманта сжала перед собой руки. — В этой деревне на меня смотрят как на странную, закоренелую старую деву. Никто не поверит, что найдется мужчина, тем более такой, как вы, который подарит мне хотя бы мимолетный взгляд. Я и сама в это верю с трудом. Скажу вам больше. Если мы оба во всеуслышание заявим, что стали любовниками, никто не примет этого всерьез.
Это была истинная правда, и лорда охватило негодование. Только слепой мог не заметить, как она хороша. Или полный болван.
— Мне скоро двадцать шесть, — продолжала она. — Я давно привыкла к тому, что моя внешность и интересы отталкивают от меня мужчин, но не перестала мечтать о приключениях и страсти.
Робкая надежда и тоска мелькнули в ее глазах, и у него перехватило дыхание. Черт побери, придется убедить ее в том, что это плохая идея — взять его в любовники, не думая о последствиях. Но как это сделать, когда чресла ноют от вожделения и нет сил произнести хотя бы слово.
Он взял ее за руку, и пальцы их сплелись. Его бросило в жар, и только гигантским усилием воли он заставил себя не заключить ее в объятия, послав эту проклятую совесть к чертовой бабушке.
— После встречи с Похитителем Невест, — тихо произнесла Самми, — я была не в состоянии заглушить в себе жажду приключений.
Эрик похолодел.
Похититель Невест?! Какое он имеет ко всему этому отношение?
— Он заставил меня почувствовать себя… живой. Заставил испытать множество желаний.
Он стиснул челюсти и сузил глаза.
— Одно из них — завести любовника?
Она смело встретила его взгляд.
— Да.
Необъяснимая, иррациональная ревность охватила его.
— Тогда, пожалуй, вам лучше обратиться с вашим предложением к Похитителю.
Лицо ее вспыхнуло, и он скрипнул зубами. Ему и в голову не приходило, что она может питать… нечто вроде любви к его второму «я».
— Вряд ли я когда-нибудь встречусь с ним.
«Уже встретилась».
— А если встретитесь?
— Он ничем не дал мне понять, что желает меня.
Черт бы ее побрал, что она хочет этим сказать? Что ей хотелось отдаться Похитителю Невест? При мысли о том, что другой мужчина может вызвать у нее желание, пусть даже он сам, в глазах у него стало красно.
Подавив нарастающее возмущение, он холодно произнес:
— А вы учли, что ваше «приключение» может привести к беременности?
— Да, но я знаю, что существуют способы предохранения.
— И вы знаете, что это за способы?
— Нет… пока не знаю.
— Пока?! — Он провел рукой по волосам. — И как же вы намерены это узнать?
Она подняла брови.
— А вам они известны?
— Разумеется. У меня нет никакого желания производить на свет ублюдков.
Она с облегчением улыбнулась:
— Великолепно. Вы мне расскажете, что я должна делать.
— Я не сделаю ничего подобного. Эти сведения вам ни к чему, потому что я не собираюсь становиться вашим любовником. — Он провел рукой по лицу и покачал головой. — Что, если в будущем вы выйдете замуж? — Едва эти слова сорвались с его губ, как в голове у него промелькнуло видение — Самми в объятиях другого мужчины. Он чуть не задохнулся.
— У меня нет никакого желания выходить замуж. Научная работа заполняет всю мою жизнь, и я надеюсь, что когда-нибудь отправлюсь путешествовать. Если бы мне хотелось стать чьей-то женой, я могла бы согласиться на жениха, которого недавно подыскали мне родители. Обещаю вам, что не стану пытаться склонить вас к браку.
— Разумно, поскольку у меня тоже нет ни малейшего желания вступать в брак. Тем более не по доброй воле.
— У меня тоже. Но как же ваш титул?
— Умрет вместе со мной, — твердо заявил он.
— Понятно, — вздохнула она и добавила: — Ну что же, раз мы с вами обсудили и удалили все препятствия…
Одному Богу известно, как мучительно хотелось ему ласкать ее. Но голос совести звучал у него в голове, и он чувствовал, что обязан спасти Самми от себя самого. Потому что она явно не отдавала себе отчета в том, что собирается сделать.
Отшвырнув прочь вожделение, грозившее взять верх над добрыми намерениями, он взял Самми за плечо и заглянул ей в глаза. Искренне надеясь, что она поймет всю глубину его сожалений, граф сказал:
— Я не могу стать вашим любовником. Именно потому, что желаю вас. — Он невесело усмехнулся. — Слишком сильно желаю. Не хочу оказаться виновником вашей гибели в глазах общества.
Она еще выше вздернула подбородок.
— Что бы ни случилось, я вас не буду винить.
— Верю. Но у меня есть совесть, и я не смогу уйти от ответственности.
В глазах ее мелькнуло сомнение.
— А ваши прежние любовницы? Вас не заботила их репутация?
Почувствовав прилив нежности, он обхватил ладонями ее лицо и провел большими пальцами по ее щекам.
— У меня не было девственниц. Их связь со мной или с кем-либо еще не вредила их репутации. А вот вы погибли бы. И я не могу этого допустить.
Глаза ее мигом погасли.
— Понятно. — Она резко отступила назад, и руки его упали. — В таком случае мне лучше вернуться домой. Отдайте мне, пожалуйста, очки.
— Да. Прошу вас. — Он вынул из кармана очки и протянул ей.
Надев очки, Самми чинно кивнула ему:
— Всего хорошего, лорд Уэсли. — И, круто повернувшись, направилась по дорожке к дому.
Всего хорошего. Она дала ему понять, что это их последняя встреча.
Оно и к лучшему. Но черт побери, как заныло у него сердце при мысли о том, что он никогда больше ее не увидит. Не увидит ее улыбки. Не услышит ее смеха. Не прикоснется к ней. Не поцелует.
Он крепко сжал губы, чтобы не окликнуть Самми, вжал ноги в землю, чтобы не побежать за ней. Закрыл глаза, чтобы не видеть, как она уходит от него.
Он поступил правильно. Благородно. Ради нее. Откуда только у него взялись силы.
Он открыл глаза. На тропинке, по которой ушла Саманта, никого не было. Он уже хотел уйти, но тут взгляд его упал на баночку с медом, стоявшую возле кустиков. И сразу же в голове у него пронеслись потоком видения. Как она обрадовалась его подарку. Как глаза ее от желания подернулись пеленой, когда он поцеловал ее. С каким серьезным, полным мучительной надежды выражением лица она просила его стать ее любовником.
Он с горечью рассмеялся.
Иначе, как благородным дураком, его не назовешь. Сердце сжалось от боли, которую ему теперь никогда не заглушить.
Самми сидела за своим секретером, барабаня пальцами по его лакированной поверхности вишневого дерева. Отказался. Нужно выбросить эту мысль из головы.
Попробуй выбрось.
Она вздохнула и прикусила губу. Его отказ должен был смутить ее. Унизить. Отрезвить. Но она чувствовала только разочарование. И огорчение.
Решимость исполнить задуманное лишь усилилась.
Но как это сделать? Как убедить его, увлечь, соблазнить? Зачем он повел себя столь благородно?
В то же время она не могла не признать, что восхищается им еще больше за то, что он так заботится о ее благополучии и репутации. Но она не может упустить такую возможность познать страсть. Именно с ним. С лордом Уэсли. Другой ей не нужен. Она лучше состарится, так и не узнав, что такое страсть. Не встреть она лорда Уэсли, так и поверяла бы свои мечты дневнику.
Но теперь, познав вкус его поцелуев и силу объятий, ощутив жар его желания, она должна узнать больше. Но для этого необходимо выяснить, как предохранить себя от беременности.
Она быстро набросала записку Люсиль, сообщив, что собирается навестить ее вечером, и, запечатав воском, спустилась вниз на поиски Хьюберта. Она знала, что он с радостью отвезет записку сестре, которая жила в деревне. В кладовке у нее всегда хранилась коробка с медовыми бисквитами, которые так любил Хьюберт.
В ожидании ответа Самми составила список вопросов, которые она задаст сестре.
Она не теряла надежды использовать полученную информацию на практике.
В девять часов вечера Самми вошла в уютную гостиную Люсиль. Каково же было ее разочарование, когда она увидела устремленные на нее пытливые взгляды трех пар глаз.
— Добрый вечер, Самми, — хором сказали Люсиль, Гермиона и Эмили.
Обычно она с радостью проводила вечера с сестрами, но сегодня обстоятельства были необычными. Ясное дело, ей не удастся поговорить на интересующую ее тему. Подавив разочарование, она вошла в комнату и обнялась с сестрами.
После приветствий все расположились у камина на креслах, обитых ситцем. Люсиль, налив каждой сестре по полной рюмке шерри, спросила:
— Ну, Самми, выкладывай. Что между вами происходит?
Рука Самми, потянувшаяся за рюмкой, замерла на полпути.
— Прошу прощения?
— Ах, не прикидывайся, — фыркнула Гермиона, придвигая кресло ближе к Самми. — Мы просто умираем от желания узнать все.
Самми взяла рюмку и сделала большой глоток. Она поняла, что имеют в виду сестры. Подозрения ее подтвердились, когда Эмили, сидевшая на одном с ней диванчике, придвинулась к ней так, что едва не оказалась у нее на коленях.
— Ах, он так хорош собой, Самми, — сказала Эмили с сияющими глазами. — И богат, и…
— Титулован, — вставила Люсиль, ставя на столик рядом со своим креслом графин. — Такая замечательная родословная. Ты ведь знаешь, что он восьмой граф.
— Нет, не знаю, — промямлила Самми. — Но…
— Всем известно, что граф закоренелый холостяк, но теперь, кажется, решил обзавестись женой, если ухаживает за Самми, — сказала Гермиона, беря у Люсиль поднос с бисквитами.