Дан Виктор. Лисы и кролики

Виктор Дан
Лисы и кролики
Детективная повесть

   – Что же, Лис никогда-никогда не поймал Кролика?

Джоэль Харрис «Сказки дядюшки Римуса»

   «… лисицы… питаются в основном грызунами и кроликами…».

Материал из Википедии

1

   К дому нужно было свернуть направо. Михаил включил указатель поворота и по привычке посмотрел в зеркало. Непосредственно за ним машин не было, на спуске от центра виднелась легковушка, которая показалась ему знакомой. Однако в селе машины такой модели и цвета он не видел.
   Он загнал машину в гараж и тут услышал короткий сигнал с дороги. Знакомый «Ланос» ярко красного цвета остановился у ворот его дома. Водитель уже вышел и поднял руку для приветствия.
   Это был городской прокурор Николай Петрович Манюня.
   Михаил поспешил ему навстречу.
   – Какая приятная неожиданность! Здравствуйте, Николай Петрович.
   – Здравствуй Миша! Заехал без предупреждения, чтобы избавить вас от лишних хлопот.
   – О чем речь! Вы с Еленой были у нас в прошлом году. Как она, почему не приехала?
   – Приедем скоро на день рождения крестницы. А я заехал по случаю. С утра работал в комиссии областной прокуратуры в соседнем районе, по дороге домой решил заглянуть к вам.
   – Мы рады такому случаю. Заезжайте во двор.
   – Пусть стоит на обочине. За полчаса с ней ничего не случится. Если честно, то я заехал по делу.
   – Какие полчаса! Сначала поужинаем, а потом займемся делом. Вам предстоит еще полуторачасовая дорога домой.
   Многолетнее знакомство и теплые дружеские отношения не помогли Михаилу преодолеть барьер между «вы» и «ты» при общении. Манюня был старше на десять лет и возглавлял следственный отдел Городского управления МВД, когда Михаил прибыл для прохождения преддипломной практики. Тогда Михаил принял участие в раскрытии убийства четырехлетней давности. Это была сенсация областного значения. Тогда же завязалась дружба между молодым следователем и вновь назначенным городским прокурором. Михаил попросился на работу в районную прокуратуру, чтобы остаться в отцовском доме. Тому было несколько причин. Престарелая бабушка Наталья и слышать не хотела о переезде в город. По соседству, их разделял забор, жили родители его жены Анастасии. И хотя здесь в карьере Михаила должность районного прокурора была пределом возможного, он отказывался от предложений перебраться во второй по значению город в области и даже в областной центр. Он не страдал отсутствием честолюбия. Его честолюбие было в другой плоскости – он писал книгу.
   У входа в дом их встретила Анастасия с меньшей дочкой Еленой на руках. Старшая дочь Нина стояла рядом. Так всегда они встречали Михаила, если было не слишком поздно и позволяла погода.
   – Здравствуйте Николай Петрович! Вот сюрприз!
   Манюня вместо приветствия поцеловал Анастасию в щеку и взял на руки Елену.
   – Ну, ну! Какие мы большие выросли. Не узнаешь своего крестного!? Конечно, почти полгода не виделись. Да, с осени…
   Манюня поцеловал руку ребенка, широко раскрытые глаза которого выражали недоумение, и возвратил матери.
   Ужин накрыли в гостиной. Обстановка была знакома Манюне, разве что на стене появились две фотографии: покойных родителей Михаила и бабушки Натальи.
   – После смерти бабушки перенесли фотографии сюда, – пояснил Михаил. – В ее комнате теперь Нина, а меньшая в бывшей комнате Нины рядом с нашей спальней.
   – Не устаю удивляться удобству планировки вашего дома.
   – Отец вложил в него свои представления о домашнем уюте и семейной жизни.
   Михаил поставил на стол бутылку с домашним вином.
   – Жаль, что я без водителя. У тебя прекрасное вино.
   – Пол стакана сухого вина не повредят. Никто не посмеет остановить на дороге городского прокурора. На второе у нас судак, запеченный с луком под майонезом. Без белого вина не тот вкус.
   – Мой тесть тоже не плохо делает вино, но у тебя получается что-то особенное. Выдай секреты… Сорт винограда?
   – Никаких секретов, все описано в литературе. Сорт винограда Плавай. Старый белый винный сорт. Распространен в Молдавии и на юге Украины. У нас он требует укрытия на зиму.
   Анастасия подала первое – овощной суп на курином бульоне с гренками.
   – И все? У тестя тоже есть несколько корней Плавая.
   – Не все. Собираю виноград только после заморозков, когда уже заметно тронута листва. Сок для брожения беру без использования пресса, помял и дал стечь. Остальное бродит на чачу, ее гонит тесть. Посуда для брожения – стеклянные бутыли, причем окуренные серой, чтобы вино не заболело. На естественное брожение не надеюсь, использую винные дрожжи. После того как вино перебродит и отстоится, переливаю в дубовую бочку. Через год разливаю по бутылкам.
   – Просто, но хлопотно.
   – Ни количество, ни себестоимость меня не волнуют. Тот же подход к красному вину. Для детей заготавливаем сок.
   Некоторое время они ужинали молча. При перемене блюд разговор возобновился. Михаил наполнил бокалы вином. Николай Петрович полюбовался на просвет легким янтарным оттенком и отпил глоток.
   – Замечательный цвет и вкус отменный. Без дубовой бочки такого цвета не добиться, да, пожалуй, и вкуса тоже.
   – Согласен. Убедился на собственном опыте.
   Гость на некоторое время занялся судаком.
   – Не ожидал получить новые вкусовые впечатления от блюда из судака. Моя Елена зациклилась на жареном судаке в томате. Ребята, когда вы находите время на все эти винодельческие и гастрономические эксперименты? Один при этом пишет книгу, другая занимается в заочной аспирантуре. Двое малых деток. Аквариума с волшебной золотой рыбкой я не видел. Вероятно, прячете где-то в темном чулане джина в бутылке.
   – Нам здорово помогают родители Анастасии. Они на пенсии. Старшая сестра Анна вышла второй раз замуж за военного и уехала в Закарпатье. Как объект заботы мы у них теперь остались одни. Тестю я купил мотоблок с набором подвесных орудий, а также другие приспособления. Он управляется с двумя участками. За мной остался только виноградник. Теще купил хорошую стиральную машину и электрическую печь, в дополнение к газовой плите. Теща стирает, готовит и присматривает за детьми. За нами уборка в доме и экзотические блюда, вроде судака под майонезом. Времени остается достаточно, если не сидеть под телевизором.
   – Рад за вас. Как успехи в науке? Где вы берете литературу?
   – У нас высокоскоростной Интернет и домашняя сеть. Я использую ноутбук, а Анастасия стационарный компьютер. Кроме того, мы пользуемся межбиблиотечным обменом через районную библиотеку, но чаще заказываем электронные копии книг и статей, которые получаем по почте. Все это обходится не дешево, но для нас посильно.
   Анастасия добавила:
   – Недавно по телевизору в предвыборной дискуссии В. призвала голосовать за нее и ее партию, так как она доктор экономических наук и знает, как навести порядок в экономике страны. Я не поленилась и заказала в областной библиотеке ее монографию, которую она представила при защите докторской.
   – Ее партия не смогла преодолеть трехпроцентный барьер и не попала в Раду. И каковы впечатления от ее диссертации? Страна, в самом деле, упустила свой шанс из-за невежества избирателей? – Николай Петрович не скрывал сарказма, словно знал ответ заранее.
   – Представьте, интуиция народ не подвела. Ее докторская – пустышка. Задумана была в конце восьмидесятых, а закончена в начале девяностых после развала Союза. Переделывалась в спешном порядке. Ссылки на Маркса, Ленина и генсека заменены иногда не к месту цитатами из Грушевского, Винниченко и других борцов за независимость Украины. Это так не вяжется с ее партийным прошлым и нынешним интернационализмом. Но главное – содержание монографии. Она посвящена расчету статистических показателей уровня социального развития. Стандартный набор для виртуальной социалистической экономической науки. Математика списана из обычного учебника общей теории статистики – расчет индексов и их агрегирование для административных единиц: район, город, область, страна. Короче, нет в ее докторской ни понимания проблем социалистической, ни понимания проблем рыночной, тем более, нашей псевдо-рыночной экономики. До своей докторской она занималась методикой расчета баллов при подведении итогов социалистического соревнования. Никакого отношения к реальным проблемам экономической науки это не имело.
   Под монолог Анастасии мужчины покончили с рыбой и опорожнили бокалы с вином.
   – Мы поднимемся в библиотеку. Пожалуйста, принеси нам туда кофе, – попросил жену Михаил.
   – Спасибо! Все было очень вкусно, – добавил Николай Петрович. – За информацию о докторской диссертации В. тоже спасибо. Недавно у меня была дискуссия с оппонентами на эту тему. Теперь я получил надежное подтверждение правоты своей позиции. Мне вообще не нравятся политики, которые говорят: дайте нам власть и мы сделаем всем хорошо. Скажите сразу, что вы собираетесь делать, когда получите власть. Даже если правящая партия реализует ваши предложения, и они принесут стране процветание, то на следующих выборах проголосуют за вас.
   – Так это в случае, если у них есть что предложить, и им нужно, прежде всего, благо страны, а не власть и ее возможности для обогащения.
   – Вот именно! Наша оппозиция ведет себя как саботажники–вредители. Им нужно развалить экономику, чтобы скорее добраться до власти. Из этого я исходил при оценке В. и прочих. Весьма рад, что логика меня не подвела.
   Они поднялись в библиотеку, которая служила кабинетом для Михаила, а теперь и для Анастасии. Здесь появился еще один стол с компьютером.
   Михаил усадил гостя в кресло у окна, а сам занял стул за столом жены. Он не торопил события, радуясь присутствию человека, которого глубоко уважал.
   – Вижу, не спешишь с расспросами о цели моего визита, – Николай Петрович как всегда был проницательным. – Догадываешься, что опять хочу тебя втравить в какое-нибудь мутное дело, оторвать от семьи и хозяйства. О твоей работе я не говорю, здесь большого ущерба не будет. С районным начальником и в области я все согласовал. Нужно поработать неделю, в крайнем случае, две в Киеве.
   – У меня нет особых причин волноваться. Хозяйственными делами я обременен не сильно, об этом мы уже говорили, на работе тоже ничего срочного и я абсолютно уверен в объективности оценки моих результатов…
   – Как и я в твоем успехе. А теперь коротко о деле. Месяц назад в Киеве совершен наезд на пешехода. Потерпевший скончался на месте, водитель уехал с места происшествия, да так стремительно, что свидетелей практически нет. Это окраина Киева, моросил дождь, время позднее…
   – Обычное дело сейчас, к сожалению. При первой же возможности виновники удирают с места аварии.
   – В том-то и дело, что водителю ничего не грозило. Парень переходил дорогу в неположенном месте, в крови весьма заметное содержание алкоголя. Не пьян, но и далеко не трезв.
   – Если водитель тоже принял на грудь заметную дозу, то у него была существенная причина скрыться, возможно, он превышал при этом скорость.
   – Никаких доказательств превышения скорости нет. Нет следов торможения. На большой скорости потерпевший был бы отброшен далеко и мог не попасть под колеса. Следов удара на теле не обнаружили. Забыл сказать, инспекторы ГАИ установили, что это был тяжелый автомобиль, скорее всего джип.
   – Отпечатки протекторов удалось зафиксировать?
   – Вроде бы есть. Насколько я знаю, нет никаких серьезных зацепок. Всего два факта: зимняя резина и тяжелый автомобиль. Гаишники ведут розыск вяло. Под эти признаки в Киеве попадает не одна тысяча автомашин. Подробности прочитаешь в деле.
   – Нескромный вопрос. Каким образом наезд в Киеве касается нас?
   – Вопрос по делу. Погибший Михайлов Денис Григорьевич житель нашего города. В Киеве работал уже несколько лет, снимал комнату. Но не это главное. Его сестра недавно обратилась ко мне с заявлением. Она утверждает, что брата убили с целью завладеть его квартирой. Он унаследовал ее целиком после недавней смерти отца. Всплыло сомнительное завещание, по которому квартира переходила в собственность соседки. Якобы на этих условиях она досматривала старика.
   – Довольно распространенный случай. В чем причина сомнения?
   – Михайлов-старший умер от инсульта, завещание написано за неделю до смерти. Подпись сомнительна, репутация нотариуса тоже. Слишком часто его имя фигурирует в судебных тяжбах по поводу прав наследования. Есть и другие обстоятельства, прочитаешь в заявлении сестры, побеседуешь с ней и с соседкой, если получится.
   – А как соседка могла организовать покушение в Киеве?
   – Ее сын работает водителем у одного местного предпринимателя. Одновременно выполняет обязанности охранника. Имеет соответствующую подготовку.
   – Не трудно предположить, что предприниматель ездит на джипе…
   – Да, верно. А еще часто посещает Киев по своим делам.
   – И всегда на своей машине…
   – Точно!
   Михаил на минуту задумался.
   – Ну и как? Зацепило? – спросил Манюня.
   – Дело на первый взгляд выглядит безнадежным, но вам не могу отказать. Давайте договоримся, если через неделю не будет результата или реальных перспектив его получить, то я выхожу из игры.
   – Собственно на этих условиях я и договорился с твоим начальством.
   Анастасия появилась с подносом. Кофе был уже налит в чашки, рядом небольшая сахарница.
   – Если нужно принесу кофейник. Сахар возьмете сами.
   – Мне показалось, что кофе мы не дождемся, – произнес Михаил без раздражения, принимая поднос.
   – Возилась с кофемолкой, захотелось приготовить свеженького. Надеюсь, вам не было скучно?
   – Мы успели почти все обсудить. Забираю твоего мужа, будешь скучать неделю или больше.
   – Мне не привыкать, тем более это не так часто бывает, – Анастасия поспешно ушла, чтобы скрыть досаду.
   – Анастасия заметно расстроилась, – отметил Николай Петрович, принимая чашку из рук Михаила.
   – Ничего страшного. В конце концов, я же не дальнобойщик, который дома ночует три дня в месяц.
   Манюня выпил кофе почти залпом.
   – Пора в дорогу. Обещал своим на ночь отвезти в Христофоровку. Жду тебя в понедельник с утра у себя. Вечерним поездом отправишься в Киев, билеты заказаны. Успеешь пообщаться с сестрой погибшего и соседкой.
   – Сделаю все что возможно, не беспокойтесь. И ждем вас с Еленой на день рождения Леночки.
   – Это уж непременно. Елена все уши прожужжала.

2

   Сестра погибшего Дениса Михайлова, Поляченко Алла Григорьевна, оказалась худощавой женщиной далеко за пятьдесят. Ее однокомнатная квартира размещалась на третьем этаже в пятиэтажке без лифта. Она открыла дверь, опираясь на костыль под правой рукой. Предварительный звонок Михаила упростил процедуру знакомства.
   Комната была аккуратно обставлена. Книжные полки отделяли угол с тахтой и ночным столиком. В центре обеденный стол с четырьмя стульями. В углу рядом с балконной дверью тумбочка с телевизором. Напротив телевизора у стены два кресла, а между ними торшер, совмещенный с журнальным столом.
   Хозяйка усадила посетителя в кресло, сама села в другое, опираясь руками на костыль.
   – Несчастье в одиночку не ходит. Сначала умер папа, потом брата убили, сломала ногу, а теперь эти бандиты хотят отнять папину квартиру.
   В темно-серых глазах Аллы Григорьевны заблестели слезы. Еще привлекательное лицо исказила гримаса страдания.
   – Примите мои соболезнования. С теми, кого вы называете бандитами, мы разберемся.
   – Они и есть убийцы. Тут и разбираться нечего.
   – Нужны бесспорные доказательства.
   – Суд признал завещание неправомочным, так они подали апелляцию и убили брата.
   – Не думаю, что областной суд отменит постановление городского суда. О квартире можете не беспокоиться. Насколько мне известно, вы являетесь единственной наследницей. Возможно гибель вашего брата простое совпадение.
   – И вы туда же!
   – Вы и в данном случае торопитесь с выводами. Меня привлекли, чтобы расследовать это трагическое происшествие. И мне нужны факты, а не ваши предположения. Мы все тщательно проверим, найдем новые улики, если они есть. Вечером я уезжаю в Киев, и до отъезда мне предстоят еще встречи по проверке вашего заявления и того, что вы мне сейчас расскажите дополнительно. Прежде всего, вы должны рассказать об отце, брате, своей семье.
   – Не понимаю зачем? Все что мне известно, я изложила в заявлении.
   – Вы кто по профессии?
   – Инженер-конструктор. Работала в Гипромезе, ушла на пенсию в пятьдесят лет.
   – И что вы конструировали?
   – Системы транспортировки: конвейеры, бункеры-накопители, устройства перегрузки для металлургических заводов.
   – Вас интересовала планировка здания или территории, где будет размещаться ваше оборудование?
   – А как же!
   – Так и меня интересует среда, то есть все, что известно не только о вероятных преступниках, но и о пострадавшем тоже. Не будем терять время. Расскажите о своих родителях.
   – Родители поженились, когда отец вернулся с фронта. Вскоре родилась я. Отец работал в строительном тресте, дослужился до начальника отделения. Получил трехкомнатную квартиру. Мама работала там же в бухгалтерии. Брат родился поздно, я была уже студенткой местного института. Беременность и роды были тяжелыми, после этого мама сильно болела и прожила всего десять лет. Тогда я уже была замужем и родила сына. После смерти матери отец не женился и сам воспитывал Дениса. Это сейчас соседка распускает слухи, что у них с отцом были близкие отношения. Это ложь. Сына она нагуляла на стороне еще до замужества. Поменяла трех мужей. Все они были пропойцами.
   – Расскажите о своем муже и сыне.
   – Муж был военным строителем. Потерял здоровье в Чернобыле и умер шесть лет назад. Сын рано женился, после смерти мужа я разменяла нашу двухкомнатную квартиру на две однокомнатные для себя и сына. Год назад Алексей развелся и оставил квартиру жене и дочери. Теперь снимает комнату, а прописан у меня. Брат отказал и отца уговорил, когда тот был еще живой. От них такого я не ожидала. Брат уже несколько лет работает в Киеве, его комната стояла пустой.
   – Сын после развода живет один?
   – Живет с девушкой в гражданском браке, скоро будет ребенок.
   – Теперь понятна причина отказа вашего брата, прописать племянника. Брат ведь навещал отца.
   – Да, навещал. Пару раз в месяц на день или два.
   – Смею предположить, что вы, живя в одном городе с отцом, навещали его не намного чаще. Насколько мне известно, вас не было в городе, когда умер ваш отец.
   – Это мой грех. Подруга, тоже пенсионерка, устроилась прислугой в Киеве и подыскала место и мне. Отец был бодрым, вполне управлялся сам. Вот я и решилась поработать пару лет в прислугах, что бы скопить сыну на первый взнос за квартиру. Всего-то полгода проработала, как несчастья посыпались на мою голову.
   – Расскажите о своей работе в Киеве.
   – Это на самом деле под Киевом. Загородный дом в дачном поселке. Хозяева еврейская семья. Им за тридцать, двое детей: мальчик шести и девочка восьми лет. Граждане Израиля. Выехали туда, а потом вернулись и организовали свой бизнес. Поставляют лекарства. Доходы видать большие, купили этот дом в три этажа, больше двухсот квадратных метров. На первом этаже гараж и прачечная, система отопления…
   – Такие подробности мне не нужны.
   – Зато у меня от этих подробностей к вечеру гудели ноги. Все это нужно было содержать в идеальной чистоте. Однажды муж был в отъезде, а хозяйка приболела. Мне их стало жалко, и я приготовила обед. Обычно хозяйка готовила сама. По соседству с нами когда-то жила одинокая старая еврейка, тетя Фаня, с которой дружила моя мама. Тетя Фаня научила меня готовить еврейские блюда. Ну, я и показала свое умение. После этого меня уговорили взять на себя обязанности повара за сто долларов в месяц дополнительно. Потом я узнала, что это почти бесплатно. Хозяйка разобиделась, но добавила еще сотню. Я стала уставать еще больше, появились мелкие упущения. Хозяйка все чаще стала устраивать мне разносы. Однажды я не выдержала и пообещала вылить ей на голову кастрюлю с кипящим бульоном. С тех пор, как бабка пошептала. А дело было так. Я привыкла в фарш для котлет добавлять немного белого хлеба размоченного в молоке. По еврейским правилам приготовления кошерной пищи это недопустимо. Тетя Фаня нам на этот счет ничего не говорила и я об этих правилах понятия не имела. Считала, что котлеты они и в Африке котлеты, пусть из говядины или баранины. Свинины они не ели и для меня держали отдельный холодильник. Хозяйка зачем-то зашла на кухню, когда я готовила, и увидела, как я загружаю в мясорубку хлеб в молоке. Истерика была такая, что трудно передать. Вроде как бы я собралась их отравить. Меня отстранили от приготовления пищи, пока я не выучу все эти дурацкие правила. Хозяин вручил мне распечатку на двадцати страницах и сказал, что это еще не все.
   – Кто вам сообщил о смерти отца?
   – Другая соседка, из 36 квартиры. Я звонила отцу примерно один раз в неделю. Все было нормально. Однажды вечером я не дозвонилась, но не очень обеспокоилась. Отец любил гулять по вечерам перед сном, иногда допоздна. На следующий день его мобильный телефон оказался выключенным. Я принялась обзванивать соседей. И тут меня как обухом по голове ударили. Где ты пропадаешь, завтра твоего отца хоронят. Я позвонила брату, он тоже ничего не знал. Брат нанял водителя, и мы приехали поздно ночью. А эти уже замок в квартире заменили. С утра брат поставил новый замок, компенсировал с лихвой их затраты на похороны. Отдал столько, сколько они сказали.
   – Где работает ваш сын?
   – В автосервисе, слесарь по ремонту электрооборудования и электроники.
   – Он должен хорошо зарабатывать. Мог бы обойтись и без вашей помощи.
   – Так и расходы у него большие. Хотела собрать хотя бы десять тысяч долларов.
   – У сына есть машина?
   – Старенький «жигуль». Ему без машины нельзя, часто приходится выезжать к клиентам, когда отказывает электроника. Новые машины ею напичканы без меры, по словам сына. А с другой стороны это его хлеб…
   – Что у вас с ногой?
   – Перелом. После похорон брата я была сама не своя, когда вернулась на работу. А тут суббота, шаббат по-еврейски. Вечером в пятницу зажигают свечи, после этого им ничего нельзя делать до вечера субботы. Для меня наступало кошмарное время. После обеда в субботу вышла через дверь, что ведет в сад глотнуть свежего воздуха. Перед этим моросил дождь. Как в кино: поскользнулась на мраморной ступеньке, упала, потеряла сознание, очнулась в гипсе. Правда, сознание не теряла. Мысль была такая, что проваляюсь до конца шаббата. Но я ошиблась. Оказывается, при угрозе жизни и здоровью безделье отменяется. Они занесли меня в дом и вызвали скорую. А через день наняли машину и отправили домой. Больничные не заплатили. Дескать, сама виновата – подошвы на моих туфлях сильно сношены. Сверх зарплаты дали только денег на сиделку. Раз в неделю звонят, справляются о здоровье, приглашают вернуться. Конечно, где еще они найдут такую дуру. Правда, их дети меня любят. Бывшая невестка не подпускает меня к внучке, а я обожаю детей. Дети это чувствуют. Оплату предложили повысить, но мне теперь не нужно…
   «Квартира для сына уже есть», – подумал Михаил, но вслух произнес:
   – Не торопитесь нагружать ногу. Переломы в вашем возрасте вещь неприятная.
   – Да уж, приятного мало. Кроме того, меня достала их религиозность до снобизма.
   – До фанатизма?
   – Именно до снобизма! Этакое чувство превосходства: посмотрите, что мы можем над собой проделывать ради идеи. Хотя от черной икры и лобстеров они при случае не отказываются. Какой тут фанатизм?
   – Вопросов у меня больше нет. Пока нет. Нужно опросить соседей вашего отца и брата. Не провожайте меня, я заметил, что дверь с защелкой. До свидания.
   – До свидания!
   Однако хозяйка, опираясь на костыль, поднялась и последовала за Михаилом.

* * *

   Соседка Михайловых говорить отказалась. На иное Михаил не рассчитывал. Он хотел ее увидеть. И он увидел довольно привлекательную молодящуюся женщину далеко за сорок. Темные подведенные глаза, крашенные хной волосы, слой пудры на лице. Фигура тяжеловата, но мало кто в ее возрасте способен удержать вес в норме. Главное, такой можно поверить, что восьмидесятилетний мужчина проникся к ней симпатией настолько, что отписал свою долю в квартире.
   Михаил не стал настаивать на беседе и поднялся на этаж выше к квартире 36. На звонок никто не ответил. Он вспомнил, что на лавке у подъезда сидели пожилые женщины. Апрельский день был почти по-летнему теплый. Березы во дворе и кусты сирени покрылись нежной листвой. Весна в этом году была ранней. Он с мимолетней тоской вспомнил о сирени у забора своего дома.
   – Извините, вы не знаете, куда ушла хозяйка из квартиры 36?
   – Это я! А вы кто будете? – ответила полная пожилая женщина, похожая на колобок в своей куртке песочного цвета.
   – Следователь прокуратуры Гречка. Мне нужно с вами поговорить.
   – Это о покойном Григории Алексеевиче? Дениса-то я видела редко. Его здесь даже не хоронили, сожгли в Киеве.
   – Да. Я вас не надолго отвлеку. Давайте, перейдем вон на ту лавку, что за детской площадкой, чтобы не мешать остальным.
   – У меня от соседок секретов нет.
   – Вы нам не помешаете, – ответил кто-то с лавки напротив.
   – Зато у меня есть секреты. Кроме шуток, не положено вести расспросы на людях.