Данилов Дмитрий. Описание города

   Из гостиницы, название которой совпадает с названием одного из областных центров Украины, через сквер, мимо памятника выдающемуся русскому поэту, который родился рядом с описываемым городом. Фигура выдающегося русского поэта сделана из какого-то металла. Выдающийся русский поэт одет во что-то длинное типа плаща, в руках у него трость, цилиндр и какая-то тряпка, хотя, возможно, это не тряпка, а пола длинной одежды, трудно сказать. Выдающийся русский поэт гордо вскинул голову и гордо смотрит куда-то вдаль, в сторону Такого-то района, гипермаркета, название которого обозначает геометрическую фигуру, и станции <Фамилия крупного деятеля большевизма>град.
   По центральной улице (проспекту), по насыпи через гигантский овраг, к главной площади, названной в честь участников неофициальных воинских формирований.
   На другой стороне центральной улицы (проспекта) – крошечная толпа и большой плакат “Еда вместо бомб”. Еду накладывают (или наливают) в тарелки из некоей большой емкости вроде военного термоса. Люди подходят, им дают еду, они стоят на тротуаре и едят выданную еду. Не очень понятно, что означает вот это “вместо бомб”. Может быть, люди приносят бомбы, сдают их организаторам акции и получают вместо бомб еду. Или, может быть, имеется в виду, что вот, могли бы всех вас бомбами закидать, разбомбить тут всё нахрен, а вместо этого раздаем еду. Или что обычно раздаем бомбы, а вот сегодня вместо бомб раздаем еду, так уж получилось.
   Площадь, названная в честь участников неофициальных воинских формирований, украшена памятником участникам неофициальных воинских формирований и огромным новым жилым домом с башенкой и часами на ней. Сидение на скамеечке: что-то разболелась поясница.
   Две фигуры бродят по тротуару и раздают прохожим листочки бумаги. Фигуры изображают гигантских врачей в айболитовской стилистике. На фигурах белые халаты, фигуры искусственно утолщены, фигуры венчаются огромными головами с усиками и очками. Одна из фигур подошла и вручила листочек бумаги с рекламой аптечной сети. На бумажке можно было различить слова “мы переехали” и “торжественное открытие”.
   Потом фигуры устали, сели на скамеечку, сняли с себя свои гигантские головы и оказались небольшими юными пареньками. Они сидели, держа свои гигантские головы на коленях. Потом надели головы обратно на головы и стали снова бродить по тротуару и раздавать листочки бумаги. У одной из фигур зазвонил телефон, фигура достала телефон из кармана, просунула его между внешней и внутренней головами и ответила на телефонный звонок.
   По улице, названной в честь официальных воинских формирований, вниз, по направлению к реке. Скромное великолепие площади, названной в честь участников неофициальных воинских формирований, быстро улетучивается, появляются домики частного сектора. Направо, на улицу, названную именем крупного деятеля большевизма. Справа – квартал многоэтажных домов, слева – домики частного сектора, а дальше начинается сплошной частный сектор, дома за заборами, некоторые из домов выглядят благополучно и зажиточно, даже, пожалуй, чуть ли не все. Улица при этом ощутимо дичает: тротуаров как таковых нет, по краям проезжей части высятся сугробы, и через эти сугробы петляет узкая тропинка. Улица круто спускается вниз и по насыпи пересекает очередной овраг, в описываемом городе три больших оврага, каждый из которых разветвляется на несколько оврагов поменьше. Потом улица круто карабкается вверх. Тропинка узкая и скользкая, идти по ней трудно и неудобно. Непонятно, как тут ходят местные жители, как они подходят к своим домам, особенно пожилые, неужели они все пользуются личным автотранспортом, или, может, здесь не живут пожилые люди, трудно сказать.
   Ряд домов частного сектора прерывается низеньким зданием не частного сектора, оно как бы утопает в окружающих снегах, от тропинки к двери здания ведет короткая лестница вниз, полностью заваленная снегом. Снегом завалена и нижняя треть двери. Над дверью – синий полукруглый козырек с надписью “…ал… – ма…а…ин”. На двери – надпись “Кекs”, нанесенная при помощи пульверизатора.
   Вдруг – оживление: толпа людей на автобусной остановке. Толпа процентов на 90 состоит из пожилых людей. Значит, здесь все-таки живут пожилые люди, и они ходят по этой ужасной петляющей среди сугробов скользкой тропинке.
   Возникла странная идея: выйти на время за пределы описываемого города и поехать в небольшой поселок километрах в пятнадцати от описываемого города. Название поселка состоит из двух слов. Первое обозначает цвет, второе – элемент рельефа местности. Примерно как Коричневые Бугры, только не коричневые и не бугры. В двадцатые-тридцатые годы XX века в поселке из двух слов строили большую электростанцию, и выдающийся писатель, который жил в доме 47 по улице, названной в честь одного из месяцев, собирался устроиться работать на строительстве электростанции, на какую-то, судя по всему, ничтожную канцелярскую должность. В одном из его писем есть такие слова: “Я нанялся с начала сентября на постройку электрической станции – третья остановка по железной дороге. Поезд отправляется из описываемого города без двадцати в шесть утра, сиденье там с семи до четырех и возвращение в описываемый город в половине шестого”. Правда, в итоге выдающийся писатель отказался от идеи работы на строительстве электростанции по причине слишком больших временных затрат и слишком маленькой зарплаты.
   Кстати, поселок из двух слов в административном плане относится к Такому-то району описываемого города.
   Чтобы отправиться в поселок из двух слов, надо сначала дождаться автобуса 1 и доехать на нем до площади у реки, для этого надо перейти на другую сторону улицы, названной именем крупного деятеля большевизма, но это очень долго не удается сделать, потому что по улице с большой скоростью движется нескончаемый поток машин, эта улица, несмотря на свою диковатость и полузаброшенность, – важная транспортная магистраль описываемого города. Все же удается обнаружить в нескончаемом потоке машин небольшой промежуток, и перейти на другую сторону улицы, и дождаться автобуса 1, и добраться до площади у реки.
   Захотелось посетить пустое место за понтонным (наплавным) мостом, на месте несуществующей железнодорожной станции <Название описываемого города>-Город, которое посещалось в прошлый приезд и в котором была абсолютная тишина и ровный небесный гул, а зря, зря, не надо было туда снова идти. На сей раз место оказалось туповато-обычным, просто пустое место, и всё, и никакой абсолютной тишины (слышны обычные звуки описываемого города), и никакого гула, сколько ни вслушивайся. Наверное, это объясняется разными состояниями наблюдателя в первом и во втором случаях.
   Рядом с остановкой городского общественного транспорта стоит автомобиль ВАЗ-2105 с таксистскими шашечками на крыше, в автомобиле спит водитель. Тук-тук. Водитель панически просыпается. Не подбросите до станции <Название описываемого города>-I? Сто рублей. Поехали. Водитель управляет автомобилем, и на его щеке виден след от только что прерванного сна.
   В дизель-поезде много народу, но все же удается найти свободное место у окна. Напротив – женщина с уклоном в пожилой возраст, но пока еще не пожилая, вокруг нее много сумок, она подвигает сумки, освобождая место.
   Дизель-поезд быстро вырывается за пределы описываемого города и едет сквозь сплошной дремучий лес. Описываемый город, вернее, связанный с ним регион славится своими дремучими лесами. Они действительно очень дремучие, эти леса.
   Солнце, голубое небо, сплошная стена высоких заснеженных деревьев.
   Так сказать, красота.
   Дизель-поезд проходит под мостом, по которому раньше проходила торфяная узкоколейка, а сейчас ничего не проходит, просто бессмысленный мост, сплошная стена деревьев расступается, и дизель-поезд останавливается на станции, название которой совпадает с названием поселка из двух слов.
   В принципе, можно было бы просто посидеть на станции, но надо, наверное, все-таки пройтись и что-нибудь увидеть, именно не хочется, а надо, раз уж приехал, ну ладно, пройтись так пройтись. Надо, например, найти автостанцию, от которой отправляются автобусы и маршрутки до описываемого города. Потому что обратный поезд придет еще очень нескоро.
   Не подскажете, как до автостанции дойти. Идите до переезда, и налево, через пути, и дальше прямо, увидите. На всякий случай еще раз, для подстраховки: не подскажете, как до автостанции дойти. Вот сейчас до переезда и направо, нет, не через пути, а направо, в поселок, и там увидите. Надо еще спросить, вот, например, у этих девушек старшешкольного возраста. Не подскажете, где тут автостанция. Это вон туда надо, идите прямо. Все-таки туда или туда, через пути или в поселок? Вон туда, там, за путями увидите.
   Опрос показал: большинство населения поселка (два голоса против одного или даже три против одного, если учитывать количество девушек старшешкольного возраста) считает, что для попадания на автостанцию нужно идти через пути, а в поселок идти не нужно. Ну, через пути так через пути.
   Через пути, прямо, прямо. Автобусная остановка (не автостанция). Посидеть. Просто посидеть. Сидение на автобусной остановке.
   Что называется, вечереет. Тихо, безветренно, неподвижно. Напротив остановки – новый коттедж, чуть в стороне – небольшая церковь, и рядом с ней строится другая церковь, большая. Уже построена бетонная коробка, на куполе сияет крест, остались, судя по всему, отделочные работы.
   В этом месте какая-то странная акустика. По противоположной стороне улицы идут два мужичка и разговаривают вполголоса, мужички еще довольно далеко, а их тихий разговор слышно так, словно бы они проходят в метре от слушателя.
   К дереву примотано прозрачным скотчем мятое, рваное, уродливое объявление: “Выполним качественно ремонт офисов, квартир, магазинов. Кл<бумага разорвана>щик”.
   На остановке – несколько женщин, в разной степени пожилых. А все-таки: не подскажете, где здесь автостанция, то есть конечная автобусов и маршруток, которые идут в описываемый город. Это вам вон туда надо, через переезд, в поселок, вот так прямо идите и увидите.
   Наверное, автостанции здесь вообще нет и каждый вопрошаемый подразумевает под автостанцией что-то свое, заветное.
   Надо бы, конечно, в поселок сходить, посмотреть, что там. Но не хочется идти в поселок. А хочется еще посидеть на остановке. А потом пойти обратно на станцию и посидеть на станции, на скамеечке. Хорошо ведь ясным тихим весенним вечером сидеть на железнодорожной платформе на скамеечке, особенно если станция маленькая и тихая, а поезда редки и малы, просто сидеть, наслаждаясь железнодорожной тишиной и собственным сосредоточенным оцепенением.