— Вас! Я услышала, что вы приезжаете, и решила подготовить для вас транспорт и небольшое развлечение. — Взмахиваю ресницами. — Небольшой подарок от нашего банка. У меня есть несколько предложений насчет сделки для вашей компании. Вдобавок я взяла на себя смелость послать вам письмо в отель. — Я улыбаюсь и добавляю заговорщическим тоном. — Поскольку навряд ли у вас будет время читать его в лимузине.
— В лимузине?
Что-то доктор Норико сегодня несколько тормозит. Должно быть, перелет выбил его из равновесия.
— Да, Норико-сан. Всё — как вы любите. Он ждет вас на стоянке. — Указываю в сторону выхода и берусь за тележку. — Пойдемте.
— Нет! Постойте! — Доктор Норико выхватывает тележку из моих рук. — Я здесь не ради бизнеса. И я не хочу никаких развлечений. — Он делает рукой широкий жест. — Я просто отдыхаю с семьей. Дети остались в комнате отдыха. Они будут здесь с минуты на минуту. Вам лучше уйти.
И он начинает отпихивать меня от тележки, а к нам приближается миниатюрная японка с младенцем на руках и еще двумя малышами на буксире. Они явно устали и капризничают.
— Добрый день. — Она улыбается мне. — Вы из авиакомпании? Я видела у вас плакат с именем моего мужа. Вы подготовили транспорт до Лондона? Дети ужасно устали. Им давно пора быть в постели. Идемте. — Она жестом приказывает мне взять тележку и передает младенца мужу. — В машине есть какая-нибудь еда?
Это что, все взаправду? И что, черт возьми, мне теперь делать? Думай, Трикси, думай.
— Ну… э-э… там есть кое-что, чтобы э-э… удовлетворить аппетит вашего мужа. — Плакала моя работа. Доктор Норико обеспокоен. — Но я не знала, что он приедет с семьей, и потому, боюсь, в машине не найдется ничего подходящего для детей. Может быть, вам лучше взять такси до Лондона? Ни одному туристу не стоит упускать шанс прокатиться в настоящем лондонском такси.
— Чушь. — Миссис Норико твердой рукой берет тележку и толкает ее к выходу. — Я уверена, что все будет в порядке. Мы сможем остановиться, если детям что-нибудь понадобится.
Что же, например? Подгузники? Доктор Норико смотрит на меня в священном ужасе. Могу поклясться: в этот момент вся его жизнь проносится у него перед глазами.
Я забираю тележку у миссис Норико и медленно бреду к стоянке, делая вид, что неровная мостовая мешает мне передвигаться быстрее. Семейство Норико идет за мной по пятам. Миссис Норико что-то быстро говорит своему мужу по-японски, но он сохраняет молчание.
Паника становится почти материальной. Что делать? Боже, что же делать? Я уже вижу лимузин. Шофер стоит, облокотившись о капот, и ждет доктора Норико. Его глаза чуть не выскакивают из орбит при виде миссис Норико и ее отпрысков.
Доктор Норико поддерживает меня под локоть, когда я в четвертый раз спотыкаюсь, прикидываясь, что колесо угодило в трещину. Он наклоняется поближе и шипит мне на ухо:
— Хочу надеяться, что в этом проклятом лимузине нет ничего такого, что могло бы смутить мою семью. Они впервые в Лондоне. Все, я повторяю, все должно быть в лучшем виде. Если вы не в курсе, на выходных я играю в гольф вместе с вашим управляющим. Он старый друг моей семьи. Мы вместе учились в Гарварде.
Ох. Видимо, так оно и было. Вот и все. Прости-прощай моя работа. Может быть, мне не ехать в Лондон, а просто сесть на ближайший самолет? Давно мечтала побывать в Непале. Или заглянуть на Галапагосские острова? Создам там офшорный банковский центр…
Паркер неторопливо идет открывать дверцу. Он надвинул свою форменную кепку на самые глаза. Он не хочет участвовать в этом скандале. Он уже берется за дверную ручку, когда я подскакиваю к нему.
— Минутку, Паркер. Я хочу э… убедиться, что для путешествия в Лондон все готово.
Я открываю дверцу осторожно и медленно, не позволяя миссис Норико углядеть, что творится внутри. Виктория и Ванда вольготно расположились на сиденьях, оголив ноги и приветственно подняв бокалы с шампанским. Я шепотом приказываю им сесть прямо и ноги убрать. Ванда улыбается, кубик льда блестит у нее в зубах. Она принимает умопомрачительную позу, выгнувшись так, как и пантере не снилось. Я отхожу от машины показываюсь нос к носу с миссис Норико.
— Странное дело. В машине ужасный запах. Такое впечатление, что в выхлопной трубе что-то сдохло. Боюсь, детишкам будет трудновато. Может быть, все-таки такси? — И я качу тележку в сторону ближайшей свободной машины.
— Глупости! Как это «сдохло»? И как оно могло попасть в выхлопную трубу? Я уверена, это просто некачественное топливо. В конце концов, мы можем открыть окна. Мы летели несколько часов, и я хочу поскорее добраться до отеля. Момоко, Такуми, идите сюда. Прекратите бегать. Момоко, я велела тебе вытереть нос. Он же грязный. — Она хватает маленькую девочку за руку и повторяет. — Грязный.
— А как насчет детского сиденья? Для младенца? Лимузин им не оборудован. Это может оказаться опасным. Я не уверена, что он приспособлен для маленьких детей.
Доктор Норико согласно кивает. Он уже чувствует, куда ветер дует.
— Может быть, действительно возьмем такси? — отважно говорит он. — Лондонский трафик — опасная штука. Я не хочу, чтобы что-то случилось с детьми.
— Дорогой, посмотри-ка, что там на самом верху? — Миссис Норико указывает на гору чемоданов. Венчая собой эту гору, там лежит детское сиденье. — Ты велел мне взять его с собой. Или забыл? (Ну почему, почему я не заметила его раньше?) Момоко, иди сюда, я тебя уже звала. — Она роется в своей сумочке и достает пачку бумажных носовых платков. Укутывает одним нос дочери и как следует дергает.
— Стойте, — говорю я миссис Норико, которая уже принялась объяснять Паркеру, куда класть багаж, а куда ставить детское сиденье. — Я должна вас кое о чем предупредить. Там э… наши гиды, которых я наняла… там… в машине очень жарко. Кондиционер не работает, видите ли… Так что они оделись по-летнему. Лично я думаю, что вещи им немного тесноваты, но, очевидно, такая одежда пошла на пользу бизнесу. Конечно, некоторые клиенты жалуются. Они полагают, что летние костюмы придают девушкам вид… как бы это сказать половчее… женщин легкого поведения. Но такая образованная дама, как вы, конечно, не попадется на эту удочку.
— Это очень мило с вашей стороны. — Миссис Норико оценила мой комплимент. — Увы, несмотря на мой хороший английский, я не так уж хорошо образована. Просто у меня была няня-англичанка. На самом-то деле я впервые уехала из Японии, хотя мне кажется, что я великолепно знаю Англию. «Короткая встреча»-мой любимый фильм. Я смотрела его тридцать раз. И потом, мой муж столько рассказывал мне о своих путешествиях, что мне тоже захотелось попробовать.
Не пришлось бы ей пожалеть о своем желании.
Я слышу «чпок» и «пш-ш» — Виктория и Ванда открыли новую бутылку шампанского.
— Ах, — говорит миссис Норико, — шампанское. Я так его люблю. В Токио оно слишком дорогое. Но сегодня явно знаменательный день. (Да уж, знаменательнее просто некуда.) Вы так любезны…
Она вновь берет младенца на руки, наклоняется к лимузину и начинает запихивать его в детское сиденье. Беги, Трикси. Мчись как ветер. Скорее прочь отсюда. Но я не могу. Ужас сковал меня, и ноги отказываются повиноваться. Внезапно я слышу вскрик, и миссис Норико отскакивает от машины, едва не стукнувшись головой о дверцу.
— Вы видели… — Она запинается. — Что… — Новая пауза. — На них надето… — Она тыкает дрожащим пальцем в сторону лимузина. Туда уже лезут детишки, но она хватает их и оттаскивает прочь.
— Я же предупреждала вас, что не всем нравится униформа наших гидов, — лепечу я, едва шевеля дрожащими губами.
— Гиды?! Гиды! Это шлюхи, а вовсе не гиды! — Миссис Норико дрожит от ярости, так что трудно разобрать ее слова. — Ваша фирма за это заплатит. — Она тыкает обвиняющим перстом в сторону мужа. — Ты знал об этом?
Доктор Норико заглядывает в лимузин. Он отрицательно качает головой, и я вижу на его лице легкое сожаление об утраченных возможностях. Но тут же он превращается веерного мужа, возмущенного самим существованием подобных женщин.
— Нет! — Он трясет головой так, что на миг я пугаюсь: вдруг отвалится. Потом указывает на меня. — Я даже не знал, что она здесь будет. Мы с ней однажды уже встречались. Она была подружкой этого парня, Сэма. Я вообще не знаю, что она здесь делает. — Он успокаивающе похлопывает жену по руке. — Все будет хорошо, кто-нибудь за это ответит, — и переводит на меня мрачный взгляд.
Боже, Боже! Что же я наделала?
Четверг, 12 октября
Четверг, 12 октября
— В лимузине?
Что-то доктор Норико сегодня несколько тормозит. Должно быть, перелет выбил его из равновесия.
— Да, Норико-сан. Всё — как вы любите. Он ждет вас на стоянке. — Указываю в сторону выхода и берусь за тележку. — Пойдемте.
— Нет! Постойте! — Доктор Норико выхватывает тележку из моих рук. — Я здесь не ради бизнеса. И я не хочу никаких развлечений. — Он делает рукой широкий жест. — Я просто отдыхаю с семьей. Дети остались в комнате отдыха. Они будут здесь с минуты на минуту. Вам лучше уйти.
И он начинает отпихивать меня от тележки, а к нам приближается миниатюрная японка с младенцем на руках и еще двумя малышами на буксире. Они явно устали и капризничают.
— Добрый день. — Она улыбается мне. — Вы из авиакомпании? Я видела у вас плакат с именем моего мужа. Вы подготовили транспорт до Лондона? Дети ужасно устали. Им давно пора быть в постели. Идемте. — Она жестом приказывает мне взять тележку и передает младенца мужу. — В машине есть какая-нибудь еда?
Это что, все взаправду? И что, черт возьми, мне теперь делать? Думай, Трикси, думай.
— Ну… э-э… там есть кое-что, чтобы э-э… удовлетворить аппетит вашего мужа. — Плакала моя работа. Доктор Норико обеспокоен. — Но я не знала, что он приедет с семьей, и потому, боюсь, в машине не найдется ничего подходящего для детей. Может быть, вам лучше взять такси до Лондона? Ни одному туристу не стоит упускать шанс прокатиться в настоящем лондонском такси.
— Чушь. — Миссис Норико твердой рукой берет тележку и толкает ее к выходу. — Я уверена, что все будет в порядке. Мы сможем остановиться, если детям что-нибудь понадобится.
Что же, например? Подгузники? Доктор Норико смотрит на меня в священном ужасе. Могу поклясться: в этот момент вся его жизнь проносится у него перед глазами.
Я забираю тележку у миссис Норико и медленно бреду к стоянке, делая вид, что неровная мостовая мешает мне передвигаться быстрее. Семейство Норико идет за мной по пятам. Миссис Норико что-то быстро говорит своему мужу по-японски, но он сохраняет молчание.
Паника становится почти материальной. Что делать? Боже, что же делать? Я уже вижу лимузин. Шофер стоит, облокотившись о капот, и ждет доктора Норико. Его глаза чуть не выскакивают из орбит при виде миссис Норико и ее отпрысков.
Доктор Норико поддерживает меня под локоть, когда я в четвертый раз спотыкаюсь, прикидываясь, что колесо угодило в трещину. Он наклоняется поближе и шипит мне на ухо:
— Хочу надеяться, что в этом проклятом лимузине нет ничего такого, что могло бы смутить мою семью. Они впервые в Лондоне. Все, я повторяю, все должно быть в лучшем виде. Если вы не в курсе, на выходных я играю в гольф вместе с вашим управляющим. Он старый друг моей семьи. Мы вместе учились в Гарварде.
Ох. Видимо, так оно и было. Вот и все. Прости-прощай моя работа. Может быть, мне не ехать в Лондон, а просто сесть на ближайший самолет? Давно мечтала побывать в Непале. Или заглянуть на Галапагосские острова? Создам там офшорный банковский центр…
Паркер неторопливо идет открывать дверцу. Он надвинул свою форменную кепку на самые глаза. Он не хочет участвовать в этом скандале. Он уже берется за дверную ручку, когда я подскакиваю к нему.
— Минутку, Паркер. Я хочу э… убедиться, что для путешествия в Лондон все готово.
Я открываю дверцу осторожно и медленно, не позволяя миссис Норико углядеть, что творится внутри. Виктория и Ванда вольготно расположились на сиденьях, оголив ноги и приветственно подняв бокалы с шампанским. Я шепотом приказываю им сесть прямо и ноги убрать. Ванда улыбается, кубик льда блестит у нее в зубах. Она принимает умопомрачительную позу, выгнувшись так, как и пантере не снилось. Я отхожу от машины показываюсь нос к носу с миссис Норико.
— Странное дело. В машине ужасный запах. Такое впечатление, что в выхлопной трубе что-то сдохло. Боюсь, детишкам будет трудновато. Может быть, все-таки такси? — И я качу тележку в сторону ближайшей свободной машины.
— Глупости! Как это «сдохло»? И как оно могло попасть в выхлопную трубу? Я уверена, это просто некачественное топливо. В конце концов, мы можем открыть окна. Мы летели несколько часов, и я хочу поскорее добраться до отеля. Момоко, Такуми, идите сюда. Прекратите бегать. Момоко, я велела тебе вытереть нос. Он же грязный. — Она хватает маленькую девочку за руку и повторяет. — Грязный.
— А как насчет детского сиденья? Для младенца? Лимузин им не оборудован. Это может оказаться опасным. Я не уверена, что он приспособлен для маленьких детей.
Доктор Норико согласно кивает. Он уже чувствует, куда ветер дует.
— Может быть, действительно возьмем такси? — отважно говорит он. — Лондонский трафик — опасная штука. Я не хочу, чтобы что-то случилось с детьми.
— Дорогой, посмотри-ка, что там на самом верху? — Миссис Норико указывает на гору чемоданов. Венчая собой эту гору, там лежит детское сиденье. — Ты велел мне взять его с собой. Или забыл? (Ну почему, почему я не заметила его раньше?) Момоко, иди сюда, я тебя уже звала. — Она роется в своей сумочке и достает пачку бумажных носовых платков. Укутывает одним нос дочери и как следует дергает.
— Стойте, — говорю я миссис Норико, которая уже принялась объяснять Паркеру, куда класть багаж, а куда ставить детское сиденье. — Я должна вас кое о чем предупредить. Там э… наши гиды, которых я наняла… там… в машине очень жарко. Кондиционер не работает, видите ли… Так что они оделись по-летнему. Лично я думаю, что вещи им немного тесноваты, но, очевидно, такая одежда пошла на пользу бизнесу. Конечно, некоторые клиенты жалуются. Они полагают, что летние костюмы придают девушкам вид… как бы это сказать половчее… женщин легкого поведения. Но такая образованная дама, как вы, конечно, не попадется на эту удочку.
— Это очень мило с вашей стороны. — Миссис Норико оценила мой комплимент. — Увы, несмотря на мой хороший английский, я не так уж хорошо образована. Просто у меня была няня-англичанка. На самом-то деле я впервые уехала из Японии, хотя мне кажется, что я великолепно знаю Англию. «Короткая встреча»-мой любимый фильм. Я смотрела его тридцать раз. И потом, мой муж столько рассказывал мне о своих путешествиях, что мне тоже захотелось попробовать.
Не пришлось бы ей пожалеть о своем желании.
Я слышу «чпок» и «пш-ш» — Виктория и Ванда открыли новую бутылку шампанского.
— Ах, — говорит миссис Норико, — шампанское. Я так его люблю. В Токио оно слишком дорогое. Но сегодня явно знаменательный день. (Да уж, знаменательнее просто некуда.) Вы так любезны…
Она вновь берет младенца на руки, наклоняется к лимузину и начинает запихивать его в детское сиденье. Беги, Трикси. Мчись как ветер. Скорее прочь отсюда. Но я не могу. Ужас сковал меня, и ноги отказываются повиноваться. Внезапно я слышу вскрик, и миссис Норико отскакивает от машины, едва не стукнувшись головой о дверцу.
— Вы видели… — Она запинается. — Что… — Новая пауза. — На них надето… — Она тыкает дрожащим пальцем в сторону лимузина. Туда уже лезут детишки, но она хватает их и оттаскивает прочь.
— Я же предупреждала вас, что не всем нравится униформа наших гидов, — лепечу я, едва шевеля дрожащими губами.
— Гиды?! Гиды! Это шлюхи, а вовсе не гиды! — Миссис Норико дрожит от ярости, так что трудно разобрать ее слова. — Ваша фирма за это заплатит. — Она тыкает обвиняющим перстом в сторону мужа. — Ты знал об этом?
Доктор Норико заглядывает в лимузин. Он отрицательно качает головой, и я вижу на его лице легкое сожаление об утраченных возможностях. Но тут же он превращается веерного мужа, возмущенного самим существованием подобных женщин.
— Нет! — Он трясет головой так, что на миг я пугаюсь: вдруг отвалится. Потом указывает на меня. — Я даже не знал, что она здесь будет. Мы с ней однажды уже встречались. Она была подружкой этого парня, Сэма. Я вообще не знаю, что она здесь делает. — Он успокаивающе похлопывает жену по руке. — Все будет хорошо, кто-нибудь за это ответит, — и переводит на меня мрачный взгляд.
Боже, Боже! Что же я наделала?
Четверг, 12 октября
(до «Дня X» 33 дня — если я заключу эту чертову сделку, то не стану козлом отпущения)
Охранники изумленно пялятся на меня, когда я вхожу в банк ровнехонько в четверть седьмого. Один из них даже подносит к уху часы и встряхивает их, чтобы убедиться, что они идут. Я гордо прохожу мимо. Пусть себе думают что хотят.
Мне непременно нужно перехватить Бладхаунда до утренней летучки и серьезно с ним побеседовать. Миссис Норико распекала меня невесть сколько времени — я думаю, бедные дети устали, — а ее супруг сообщил, что подаст официальную жалобу. Одним словом, можно собирать манатки и проваливать.
Ну ив довершение всего Виктория и Ванда заставили меня оплатить им дорогу до Лондона после того, как миссис Норико вышвырнула их из лимузина.
Бладхаунд за это ответит. Он-то знает, чего мне стоило подготовиться к этой встрече. И в понедельник, и во вторник я допоздна торчала в офисе — и ради чего? Мое письмо к доктору Норико можно выкинуть в мусорную корзину — на пару с моей карьерой.
Я выскакиваю из лифта и вихрем несусь к своему столу, игнорируя приветствия коллег. Бладхаунд ошарашенно смотрит на меня. И правильно делает. Чувствует, подлец, свою вину.
— Трикси… что…
Закончить ему не удается: я отвешиваю ему звонкую пощечину. На щеке у него вспухает красное пятно, он вскидывает руку к лицу и озадаченно хлопает глазами. Ублюдок. Коллеги, привлеченные звуком шлепка, недоуменно поворачиваются в нашу сторону.
— Черт возьми! Больно же, Трикси. Ты что, рехнулась?
— Больно? И прекрасно. Так тебе и надо. — Во мне все бурлит. Мне наплевать на изумленные взгляды коллег, которые даже оторвались от своих мониторов ради такого дела. — Какого черта? Какого черта, я тебя спрашиваю?! Что это ты творишь? Ты, видно, забыл сообщить мне одну только мелкую подробность относительно приезда доктора Норико!
Бладхаунд хлопает глазами. Ах, какой в нем погибает актер!
— Да? Я все тебе сказал. Четвертый терминал. Британские авиалинии. Прибытие в три часа. Что еще тебе надо?
— Ну, может, стоило предупредить, что он прилетает с женой и детишками?!
Лицо его каменеет.
— О… Боже… мой… — Он выдавливает слова одно за другим. На лице его отражается священный ужас, когда он наконец-то осознает всю глубину своего предательства. — Но ты наняла лимузин и…
— Да!
— Нет! Что он сказал?
— Он сказал: «Великолепно, Трикси. Огромное тебе спасибо. Моя жена обожает сюрпризы и секс втроем. Не могла бы ты чем-нибудь занять лишнюю девушку, пока мы будем развлекаться?» — Я с трудом сдерживаю желание двинуть его еще раз.
— Да? Но он не мог такого сказать.
— Болван! Он и не сказал, разумеется! Можешь представить себе, что он сказал.
— Боже. Какой кошмар. Нет, не представляю. А что сказала жена? — мямлит Бладхаунд, опасливо поглядывая на мою руку, которая уже сжата в кулак в преддверии второго раунда.
Сукин сын! (Он начинает дрожать.) Я развращаю юные умы и пользуюсь своим положением, чтобы заманить бедную ни в чем не повинную женщину на путь зла. С какой стати? — ору я на него. — Как ты мог так со мной поступить?! Ты же знаешь, как для меня было важно произвести хорошее впечатление. Все пропало. Доктор Норико собирается подать официальную жалобу нашему управляющему. Ты, кстати, знаешь, что они близкие друзья?
— Нет. Разумеется, нет. Но он не станет жаловаться, не глупи. Что, по-твоему, он должен сказать? — Бладхаунд смотрит на меня, не обращая внимания на телефон, который звонит не переставая. — Как ты себе это представляешь? «Кстати, Роберт, хочу пожаловаться на одну из твоих сотрудниц. Она прислала в аэропорт лимузин с проститутками. Что ты об этом думаешь? Зачем она это сделала? Взгляни на меня. Не знаю, с чего она взяла, что мне это понравится. Я женатый человек, в конце-то концов». Так?
— Ничего он такого не скажет. Он японец! Японский бизнесмен, который приехал на отдых с семьей и получил такой сюрприз от банковского служащего, может проститься с репутацией.
— Именно. Так что ничего он не скажет. — Бладхаунд разводит руками. — Знаешь, как у них в Японии с этим строго? Если он станет жаловаться, то потеряет работу. Поскольку официальное расследование вскроет много неприятных фактиков. А я кое-что добавлю от себя. Расскажу, чего он требовал в свои предыдущие посещения. У него забавные вкусы, знаешь ли.
Мне наплевать на предыдущие посещения. Я не имела к ним никакого отношения. Нынешнее его посещение — единственное, что меня волнует. А ты подставил меня. Ты погубил мою карьеру. Зачем ты это сделал?
Тем временем приближается утреннее собрание. Коллеги уходят неохотно, оглядываются через плечо и посматривают на нас через стеклянные стены начальственных кабинетов. Бладхаунд собирается встать, но потом явственно отставляет эту идею. Ну что ж, значит, я пропустила очередную утреннюю летучку. Тоже мне, новость! Да и какая, в сущности, разница? Считай, работу я потеряла.
Сэм оглядывается на нас.
— Эй, что такое? Милые бранятся? — кричит он нам. — Поцелуйтесь и помиритесь. — Он корчит рожу. Вот кому я с удовольствием бы врезала.
— Пошел ты в задницу, козел. — Я сопровождаю слова соответствующим жестом. — Вали к своим шлюхам!
Он хихикает и закрывает за собой дверь.
— Зачем ты это сделал? Почему, Бладхаунд? Как ты мог так меня подставить? — Я чувствую, что сейчас разревусь.
Все мои надежды, все старания-все впустую. Ну да, мы с Бладхаундом были не особенно дружны, с тех пор как я разругалась с Сэмом. Но я думала, что могу по крайней мере верить ему. В конце концов, он должен помнить, каково мне было после его прошлого предательства.
— Я не знал, Трикси, клянусь.
— Да ну? Так же, как ты не знал насчет мисс Чанг из Гонконга? — Возможно, не стоило копаться в прошлом, но Бладхаунд должен за это ответить.
— Брось, Трикси, мы сто раз об этом говорили. Я же во всем признался.
— Признался! Только тогда, когда все уже выплыло наружу. Точно так же, как и сейчас — не сказал мне, что Норико путешествует с семьей.
— Но я и правда не знал, Трикси. Я услышал, что доктор Норико приезжает в Лондон, и решил, что для тебя это может оказаться отличной возможностью поправить дела.
— Ха! Об этом я тоже думала. Интересно, почему ты не оставил подобную возможность для себя?
— Но меня же не выгоняют с работы. Я надеялся таким образом с тобой помириться. Попросить прощения… за то… — он делает паузу, — что не сказал тебе насчет Сэма. Я опоздал на год, это верно, но я надеялся, что ты оценишь мои устремления.
— Оценю, как же! Это было так мило с твоей стороны, только вот разрушило мою карьеру. Атак все прекрасно.
Слушай, успокойся. Давай мыслить логично. Если ты будешь орать и бить меня, это ничему не поможет. (В самом деле? Не уверена. Я уже чувствую себя несколько лучше.) Независимо от того, что случилось вчера, ты предложила его компании неплохую сделку. Доктор Норико — хитрый делец, он не упустит такую возможность.
— Не будь идиотом. Он наверняка провел незабываемый вечер, пытаясь объяснить жене, почему банковский служащий решил подсунуть ему лимузин с проститутками. Теперь он и слушать меня не станет. Так что, ты правда не знал?
Я пристально изучаю лицо Бладхаунда, выискивая малейшие признаки неискренности. Он трясет головой.
— Правда. Я понимаю твои чувства и понимаю, что ты имеешь полное право мне не поверить. Но, честное слово, я не знал, что он приезжает в Лондон вместе с семьей. Клянусь.
— Ладно, допустим. Но откуда ты сам узнал, что он приезжает?
Бладхаунд ерзает в кресле. Он явно колеблется.
— Сэм мне сказал.
— Что? Ох. Ты что же это, рассказал Сэму о моих проблемах?
Ехидна. Подлец. Змея подколодная. Сквозь стеклянную стену я вижу Сэма, он оживленно жестикулирует. Наверное, рассказывает коллегам о своих расчудесных клиентах. И о том, как много он делает для банка. Дерьмо!
— Нет, конечно же. Но в тот день, когда ты перебила нашу беседу по интеркому, ну, я… — он снова делает паузу, — я забыл его выключить. Сэм слышал весь наш разговор.
— И, надо думать, потом он отозвал тебя в сторону и сказал, что хочет помочь.
— Ну, что-то в этом роде. Да.
— А ты и купился! Скажи-ка: хоть раз за последний год сделал ли он для меня хоть что-нибудь хорошее? Он отпускал непристойные замечания, перетрахал половину женщин в банке и постоянно втыкал эти дурацкие флажки — мне назло. И вот в один прекрасный день он внезапно решил проявить участие. Неужто это не навело тебя ни на какие мысли?
— Вообще-то нет. Послушай, Трикси, видишь ли, я решил, что он тоже хочет загладить свою вину — особенно учитывая его просьбу не ссылаться на него.
Господи, ну почему же Ты выделил Бладхаунду так мало мозгов? Ежу понятно, что Сэм подстроил это нарочно.
Утренняя летучка закончилась. Люди постепенно выходят и разбредаются по своим местам. А я иду к Сэму. Он мне за все заплатит. Вы только гляньте на него. Самодовольный индюк. Ненавижу.
Я делаю шаг в сторону Сэмова стола и тут слышу, как Джим зовет меня по имени.
— Трикси. — Он стоит в дверях своего кабинета. — На пару слов.
Вот оно! У меня внутри все сжимается. Бладхаунд обеспокоенно смотрит на меня и делает ободряющий жест. Я глубоко вдыхаю и направляюсь к кабинету. Полагаю, Мэри уже подготовила черные списки; мое имя там на первом месте.
— Входи. Садись.
Джим пропускает меня внутрь, кивает на кресло перед столом и закрывает дверь. Дурной знак. Он тоже усаживается, бросает быстрый взгляд на свои мониторы и приступает.
— Мне только что звонил управляющий… — Я могу все объяснить. Это ужасная ошибка.
— Ошибка? Надеюсь, что нет. Доктор Норико говорил с управляющим. Он приехал вчера вместе с семьей — ты это знаешь, не так ли? (Не тяни, Джим. Зови охрану, пусть уж выведут меня вон.) Ну, видимо, у него какие-то семейные проблемы в Токио. Его жена и дети отправились обратно… (Семейные проблемы! Уж я думаю!) Ну, да неважно. Так или иначе он остался один и в результате прочитал письмо, которое ты оставила в отеле. Хвалю за проявленную инициативу. Доктору Норико это нравится. (Боже, что происходит?) Я думаю, из этого может выйти недурственная сделка. Предложи ему пообедать вместе и обсудить все детали. Захвати с собой парочку друзей. Ну, в общем, договоритесь между собой. Доктор Норико будет в отеле весь день.
Должно быть, мои эмоции недвусмысленно отражаются на лице, поскольку Джим прибавляет:
— Брось, Трикси, не прикидывайся удивленной. Я никогда не сомневался, что ты можешь. Тебе всего-то и нужно было, что маленький дружеский пинок. Да, вот еще что. — Он наклоняется поближе ко мне. — О докторе Норико ходят разные слухи. Говорят, что иногда он требует, как бы это сказать, требует от людей, с которыми ведет дела… гм… странных вещей. Может быть, тебе стоит взять с собой Криса. Нам ведь не нужны никакие проблемы… э… морального плана, правда?
Разумеется, нет. И я не уверена, что стану обедать с доктором Норико. Никак не могу позабыть тот десерт.
Мне непременно нужно перехватить Бладхаунда до утренней летучки и серьезно с ним побеседовать. Миссис Норико распекала меня невесть сколько времени — я думаю, бедные дети устали, — а ее супруг сообщил, что подаст официальную жалобу. Одним словом, можно собирать манатки и проваливать.
Ну ив довершение всего Виктория и Ванда заставили меня оплатить им дорогу до Лондона после того, как миссис Норико вышвырнула их из лимузина.
Бладхаунд за это ответит. Он-то знает, чего мне стоило подготовиться к этой встрече. И в понедельник, и во вторник я допоздна торчала в офисе — и ради чего? Мое письмо к доктору Норико можно выкинуть в мусорную корзину — на пару с моей карьерой.
Я выскакиваю из лифта и вихрем несусь к своему столу, игнорируя приветствия коллег. Бладхаунд ошарашенно смотрит на меня. И правильно делает. Чувствует, подлец, свою вину.
— Трикси… что…
Закончить ему не удается: я отвешиваю ему звонкую пощечину. На щеке у него вспухает красное пятно, он вскидывает руку к лицу и озадаченно хлопает глазами. Ублюдок. Коллеги, привлеченные звуком шлепка, недоуменно поворачиваются в нашу сторону.
— Черт возьми! Больно же, Трикси. Ты что, рехнулась?
— Больно? И прекрасно. Так тебе и надо. — Во мне все бурлит. Мне наплевать на изумленные взгляды коллег, которые даже оторвались от своих мониторов ради такого дела. — Какого черта? Какого черта, я тебя спрашиваю?! Что это ты творишь? Ты, видно, забыл сообщить мне одну только мелкую подробность относительно приезда доктора Норико!
Бладхаунд хлопает глазами. Ах, какой в нем погибает актер!
— Да? Я все тебе сказал. Четвертый терминал. Британские авиалинии. Прибытие в три часа. Что еще тебе надо?
— Ну, может, стоило предупредить, что он прилетает с женой и детишками?!
Лицо его каменеет.
— О… Боже… мой… — Он выдавливает слова одно за другим. На лице его отражается священный ужас, когда он наконец-то осознает всю глубину своего предательства. — Но ты наняла лимузин и…
— Да!
— Нет! Что он сказал?
— Он сказал: «Великолепно, Трикси. Огромное тебе спасибо. Моя жена обожает сюрпризы и секс втроем. Не могла бы ты чем-нибудь занять лишнюю девушку, пока мы будем развлекаться?» — Я с трудом сдерживаю желание двинуть его еще раз.
— Да? Но он не мог такого сказать.
— Болван! Он и не сказал, разумеется! Можешь представить себе, что он сказал.
— Боже. Какой кошмар. Нет, не представляю. А что сказала жена? — мямлит Бладхаунд, опасливо поглядывая на мою руку, которая уже сжата в кулак в преддверии второго раунда.
Сукин сын! (Он начинает дрожать.) Я развращаю юные умы и пользуюсь своим положением, чтобы заманить бедную ни в чем не повинную женщину на путь зла. С какой стати? — ору я на него. — Как ты мог так со мной поступить?! Ты же знаешь, как для меня было важно произвести хорошее впечатление. Все пропало. Доктор Норико собирается подать официальную жалобу нашему управляющему. Ты, кстати, знаешь, что они близкие друзья?
— Нет. Разумеется, нет. Но он не станет жаловаться, не глупи. Что, по-твоему, он должен сказать? — Бладхаунд смотрит на меня, не обращая внимания на телефон, который звонит не переставая. — Как ты себе это представляешь? «Кстати, Роберт, хочу пожаловаться на одну из твоих сотрудниц. Она прислала в аэропорт лимузин с проститутками. Что ты об этом думаешь? Зачем она это сделала? Взгляни на меня. Не знаю, с чего она взяла, что мне это понравится. Я женатый человек, в конце-то концов». Так?
— Ничего он такого не скажет. Он японец! Японский бизнесмен, который приехал на отдых с семьей и получил такой сюрприз от банковского служащего, может проститься с репутацией.
— Именно. Так что ничего он не скажет. — Бладхаунд разводит руками. — Знаешь, как у них в Японии с этим строго? Если он станет жаловаться, то потеряет работу. Поскольку официальное расследование вскроет много неприятных фактиков. А я кое-что добавлю от себя. Расскажу, чего он требовал в свои предыдущие посещения. У него забавные вкусы, знаешь ли.
Мне наплевать на предыдущие посещения. Я не имела к ним никакого отношения. Нынешнее его посещение — единственное, что меня волнует. А ты подставил меня. Ты погубил мою карьеру. Зачем ты это сделал?
Тем временем приближается утреннее собрание. Коллеги уходят неохотно, оглядываются через плечо и посматривают на нас через стеклянные стены начальственных кабинетов. Бладхаунд собирается встать, но потом явственно отставляет эту идею. Ну что ж, значит, я пропустила очередную утреннюю летучку. Тоже мне, новость! Да и какая, в сущности, разница? Считай, работу я потеряла.
Сэм оглядывается на нас.
— Эй, что такое? Милые бранятся? — кричит он нам. — Поцелуйтесь и помиритесь. — Он корчит рожу. Вот кому я с удовольствием бы врезала.
— Пошел ты в задницу, козел. — Я сопровождаю слова соответствующим жестом. — Вали к своим шлюхам!
Он хихикает и закрывает за собой дверь.
— Зачем ты это сделал? Почему, Бладхаунд? Как ты мог так меня подставить? — Я чувствую, что сейчас разревусь.
Все мои надежды, все старания-все впустую. Ну да, мы с Бладхаундом были не особенно дружны, с тех пор как я разругалась с Сэмом. Но я думала, что могу по крайней мере верить ему. В конце концов, он должен помнить, каково мне было после его прошлого предательства.
— Я не знал, Трикси, клянусь.
— Да ну? Так же, как ты не знал насчет мисс Чанг из Гонконга? — Возможно, не стоило копаться в прошлом, но Бладхаунд должен за это ответить.
— Брось, Трикси, мы сто раз об этом говорили. Я же во всем признался.
— Признался! Только тогда, когда все уже выплыло наружу. Точно так же, как и сейчас — не сказал мне, что Норико путешествует с семьей.
— Но я и правда не знал, Трикси. Я услышал, что доктор Норико приезжает в Лондон, и решил, что для тебя это может оказаться отличной возможностью поправить дела.
— Ха! Об этом я тоже думала. Интересно, почему ты не оставил подобную возможность для себя?
— Но меня же не выгоняют с работы. Я надеялся таким образом с тобой помириться. Попросить прощения… за то… — он делает паузу, — что не сказал тебе насчет Сэма. Я опоздал на год, это верно, но я надеялся, что ты оценишь мои устремления.
— Оценю, как же! Это было так мило с твоей стороны, только вот разрушило мою карьеру. Атак все прекрасно.
Слушай, успокойся. Давай мыслить логично. Если ты будешь орать и бить меня, это ничему не поможет. (В самом деле? Не уверена. Я уже чувствую себя несколько лучше.) Независимо от того, что случилось вчера, ты предложила его компании неплохую сделку. Доктор Норико — хитрый делец, он не упустит такую возможность.
— Не будь идиотом. Он наверняка провел незабываемый вечер, пытаясь объяснить жене, почему банковский служащий решил подсунуть ему лимузин с проститутками. Теперь он и слушать меня не станет. Так что, ты правда не знал?
Я пристально изучаю лицо Бладхаунда, выискивая малейшие признаки неискренности. Он трясет головой.
— Правда. Я понимаю твои чувства и понимаю, что ты имеешь полное право мне не поверить. Но, честное слово, я не знал, что он приезжает в Лондон вместе с семьей. Клянусь.
— Ладно, допустим. Но откуда ты сам узнал, что он приезжает?
Бладхаунд ерзает в кресле. Он явно колеблется.
— Сэм мне сказал.
— Что? Ох. Ты что же это, рассказал Сэму о моих проблемах?
Ехидна. Подлец. Змея подколодная. Сквозь стеклянную стену я вижу Сэма, он оживленно жестикулирует. Наверное, рассказывает коллегам о своих расчудесных клиентах. И о том, как много он делает для банка. Дерьмо!
— Нет, конечно же. Но в тот день, когда ты перебила нашу беседу по интеркому, ну, я… — он снова делает паузу, — я забыл его выключить. Сэм слышал весь наш разговор.
— И, надо думать, потом он отозвал тебя в сторону и сказал, что хочет помочь.
— Ну, что-то в этом роде. Да.
— А ты и купился! Скажи-ка: хоть раз за последний год сделал ли он для меня хоть что-нибудь хорошее? Он отпускал непристойные замечания, перетрахал половину женщин в банке и постоянно втыкал эти дурацкие флажки — мне назло. И вот в один прекрасный день он внезапно решил проявить участие. Неужто это не навело тебя ни на какие мысли?
— Вообще-то нет. Послушай, Трикси, видишь ли, я решил, что он тоже хочет загладить свою вину — особенно учитывая его просьбу не ссылаться на него.
Господи, ну почему же Ты выделил Бладхаунду так мало мозгов? Ежу понятно, что Сэм подстроил это нарочно.
Утренняя летучка закончилась. Люди постепенно выходят и разбредаются по своим местам. А я иду к Сэму. Он мне за все заплатит. Вы только гляньте на него. Самодовольный индюк. Ненавижу.
Я делаю шаг в сторону Сэмова стола и тут слышу, как Джим зовет меня по имени.
— Трикси. — Он стоит в дверях своего кабинета. — На пару слов.
Вот оно! У меня внутри все сжимается. Бладхаунд обеспокоенно смотрит на меня и делает ободряющий жест. Я глубоко вдыхаю и направляюсь к кабинету. Полагаю, Мэри уже подготовила черные списки; мое имя там на первом месте.
— Входи. Садись.
Джим пропускает меня внутрь, кивает на кресло перед столом и закрывает дверь. Дурной знак. Он тоже усаживается, бросает быстрый взгляд на свои мониторы и приступает.
— Мне только что звонил управляющий… — Я могу все объяснить. Это ужасная ошибка.
— Ошибка? Надеюсь, что нет. Доктор Норико говорил с управляющим. Он приехал вчера вместе с семьей — ты это знаешь, не так ли? (Не тяни, Джим. Зови охрану, пусть уж выведут меня вон.) Ну, видимо, у него какие-то семейные проблемы в Токио. Его жена и дети отправились обратно… (Семейные проблемы! Уж я думаю!) Ну, да неважно. Так или иначе он остался один и в результате прочитал письмо, которое ты оставила в отеле. Хвалю за проявленную инициативу. Доктору Норико это нравится. (Боже, что происходит?) Я думаю, из этого может выйти недурственная сделка. Предложи ему пообедать вместе и обсудить все детали. Захвати с собой парочку друзей. Ну, в общем, договоритесь между собой. Доктор Норико будет в отеле весь день.
Должно быть, мои эмоции недвусмысленно отражаются на лице, поскольку Джим прибавляет:
— Брось, Трикси, не прикидывайся удивленной. Я никогда не сомневался, что ты можешь. Тебе всего-то и нужно было, что маленький дружеский пинок. Да, вот еще что. — Он наклоняется поближе ко мне. — О докторе Норико ходят разные слухи. Говорят, что иногда он требует, как бы это сказать, требует от людей, с которыми ведет дела… гм… странных вещей. Может быть, тебе стоит взять с собой Криса. Нам ведь не нужны никакие проблемы… э… морального плана, правда?
Разумеется, нет. И я не уверена, что стану обедать с доктором Норико. Никак не могу позабыть тот десерт.
Четверг, 12 октября
(до «Дня X» по-прежнему 33 дня, но 4 часа уже минуло — и козел уже не я)
Переговорив с Джимом, я возвращаюсь к столу. Бладхаунд всполошенно смотрит на меня. Он пытается заслонить от меня монитор, но поздно. Усаживаясь на место, я примечаю, что он посылает Джулии сообщение, возможно, предупреждает ее, чтобы была в любой момент готова бросить все на свете и мчаться собирать меня из запчастей. Он поворачивается вместе с креслом лицом ко мне и понижает голос:
— Ну, что там? Я за тебя болел.
— Надеюсь, это излечимо.
— Да ладно тебе, Трикси, перестань издеваться. Я тоже отчасти виноват.
— Да нет, — отвечаю я. — Я знаю, кто виноват.
Я бросаю взгляд на Сэмов стол, но хозяина нет. Лишь звездно-полосатый флажок развевается под ветерком. Я оглядываю офисный зал размером с футбольное поле и вскорости обнаруживаю виновника всех бед. Он стоит возле кофейного автомата и глубоко погружен в беседу с одной из новеньких сотрудниц. Она накручивает белокурый локон на пальчик и кокетничает напропалую. Боже мой. Поверить не могу. Они чокаются своими пластиковыми чашками — точь-в-точь как и мы когда-то. Еще в те времена, когда я была наивной курицей.
Я вспоминаю, как впервые увидела Сэма. Он глянул на меня своими невероятными карими глазами: «Кажется, вы что-то потеряли». Я поспешно оглядела себя и проверила, на месте ли пуговицы на блузке, а он рассмеялся: «Извините, не хотел вас смутить. Просто у вас такой потерянный вид…» Не то чтобы очень оригинально, но я рассмеялась. В конечном итоге мы отправились выпить. Моя стыдливость растаяла как дым двумя днями позже — правда, вернулась на следующее утро, когда к нам в спальню вторглась Лили, вооруженная метелкой для пыли. Очень забавно было наблюдать за метаморфозой, произошедшей с формой ее глаз…
— Я иду туда. — Я тыкаю в сторону кофейного автомата и Сэма. — Мерзавец за все мне заплатит.
— Стой! — Бладхаунд вцепляется мне в руку. — Выдохни. Не бросай меня здесь в неведении. Что сказал Джим? Доктор Норико звонил?
— О, да, — киваю, — первым делом.
Мне так жаль. Джим сильно разозлился? — Бладхаунд раздавлен. — Может, мне пойти к нему и все объяснить? Возможно, так будет лучше, как ты думаешь?
— Да нет, не стоит беспокоиться. Лучше уже некуда. — Я пожимаю плечами. — Сам управляющий вмешался в это дело.
— Ты хочешь сказать… Боже, только не это! Тебе не миновать трибунала.
— Что? Это что, новый стриптиз-клуб? Бладхаунд в панике.
— Стриптиз-клуб? Трикси, я вовсе не это хотел сказать. Ты должна меня понять. — Он колеблется. — Я вовсе не имел ввиду, что ты должна продавать свое тело. Я даже подумать об этом не мог. Я хочу сказать, я уверен, что ты скоро найдешь другую работу. Все так быстро меняется. Люди забудут об этих проститутках. (Выражение моего лица становится ледяным.) Что, все еще хуже?
— Ты совсем сбил меня смысли. — Это же уму непостижимо. Бладхаунд, может, и не виноват во всех грехах, но определенно заслужил порицание. Доверять Сэму! Надо же до такого додуматься! — И как мы вообще заговорили о продаже тела? Ты за кого меня держишь? Моя мамочка — в «Женском институте». Мне зарабатывать проституцией? Я ничего такого не делала. Они просто меня сопровождали.
— Да я ничего такого и не думал. Я только… Я просто забеспокоился, когда ты упомянула танцевальные клубы. Не то чтобы ты не сумела зарабатывать там деньги, — поспешно добавляет он. — У тебя великолепная фигура. Я всегда это признавал.
— Что??? — ору я на него. — Ах ты, подлец! Думаешь, я буду сидеть рядом с тобой, зная о твоих сексуальных фантазиях?
— Да нет-нет, ничего подобного! — Его лицо становится пунцовым.
— Это еще почему? Что со мной не так? Бладхаунд сейчас заплачет. Кажется, он готов провалиться сквозь землю.
— Нет-нет, все в порядке. Ты выглядишь просто отлично. Ты само совершенство. Если бы только не острый язык, но даже он просто очарователен, если хочешь знать. — Бладхаунд понимает, что его занесло. Он резко замолкает. Пот течет у него по вискам.
Я начинаю беспокоиться, не хватил бы его удар. Ладно, пора сменить гнев на милость. Добить его, чтоб не мучился.
— Бладхаунд.
— Да?
— Заткнись. Все закончилось хорошо. Ты был абсолютно прав по поводу этого похотливого мерзавца.
— Но…
— Заткнись, я сказала! Джим позвал меня, чтобы поздравить.
— Э?
— Вот так-то. Очевидно, миссис Норико и дети уже сегодня будут в Токио. Доктор Норико сказал управляющему, что у них семейные обстоятельства.
— Как бы «семейные обстоятельства» не закончились бракоразводным процессом. Я думаю, в этом случае она вытянет из него столько иен, сколько сможет.
— Ты дашь мне закончить или нет? Еще одно слово… — С такими людьми надо быть потверже. Сразу дать понять, кто здесь хозяин. Бладхаунд покорно кивает. — Ладно, говоря коротко, у доктора Норико оказалась абсолютно ничем не занятая ночь. Он изучил мое письмо с предложением сделки, и оно ему понравилось.
— Что? — вскрикивает Бладхаунд. Коллеги вновь оборачиваются. У них это скоро станет рефлексом. — Поверить не могу.
— А придется. Доктор Норико хочет, чтобы я позвонила ему и организовала встречу. Понимаешь ли… — делаю пальцами крайне двусмысленный жест, — ужин. Ион предлагает мне привести пару друзей. — Еще один малопристойный жест. — С собой. Джим потрясен моим энтузиазмом. К счастью, он знает о нем далеко не все. Сказал, что всегда в меня верил. А еще, — я наклоняюсь пониже к Бладхаунду, — предупредил меня, что у доктора Норико странные вкусы, и велел быть поосторожнее. Предложил мне взять тебя с собой… впрочем, я не думаю, что вкусы настолько уж странные.
— И что ты собираешься делать? — Бладхаунд проигнорировал мой последний намек. — Это может решить все твои проблемы. Подумай о весенней коллекции!
— Ну, что там? Я за тебя болел.
— Надеюсь, это излечимо.
— Да ладно тебе, Трикси, перестань издеваться. Я тоже отчасти виноват.
— Да нет, — отвечаю я. — Я знаю, кто виноват.
Я бросаю взгляд на Сэмов стол, но хозяина нет. Лишь звездно-полосатый флажок развевается под ветерком. Я оглядываю офисный зал размером с футбольное поле и вскорости обнаруживаю виновника всех бед. Он стоит возле кофейного автомата и глубоко погружен в беседу с одной из новеньких сотрудниц. Она накручивает белокурый локон на пальчик и кокетничает напропалую. Боже мой. Поверить не могу. Они чокаются своими пластиковыми чашками — точь-в-точь как и мы когда-то. Еще в те времена, когда я была наивной курицей.
Я вспоминаю, как впервые увидела Сэма. Он глянул на меня своими невероятными карими глазами: «Кажется, вы что-то потеряли». Я поспешно оглядела себя и проверила, на месте ли пуговицы на блузке, а он рассмеялся: «Извините, не хотел вас смутить. Просто у вас такой потерянный вид…» Не то чтобы очень оригинально, но я рассмеялась. В конечном итоге мы отправились выпить. Моя стыдливость растаяла как дым двумя днями позже — правда, вернулась на следующее утро, когда к нам в спальню вторглась Лили, вооруженная метелкой для пыли. Очень забавно было наблюдать за метаморфозой, произошедшей с формой ее глаз…
— Я иду туда. — Я тыкаю в сторону кофейного автомата и Сэма. — Мерзавец за все мне заплатит.
— Стой! — Бладхаунд вцепляется мне в руку. — Выдохни. Не бросай меня здесь в неведении. Что сказал Джим? Доктор Норико звонил?
— О, да, — киваю, — первым делом.
Мне так жаль. Джим сильно разозлился? — Бладхаунд раздавлен. — Может, мне пойти к нему и все объяснить? Возможно, так будет лучше, как ты думаешь?
— Да нет, не стоит беспокоиться. Лучше уже некуда. — Я пожимаю плечами. — Сам управляющий вмешался в это дело.
— Ты хочешь сказать… Боже, только не это! Тебе не миновать трибунала.
— Что? Это что, новый стриптиз-клуб? Бладхаунд в панике.
— Стриптиз-клуб? Трикси, я вовсе не это хотел сказать. Ты должна меня понять. — Он колеблется. — Я вовсе не имел ввиду, что ты должна продавать свое тело. Я даже подумать об этом не мог. Я хочу сказать, я уверен, что ты скоро найдешь другую работу. Все так быстро меняется. Люди забудут об этих проститутках. (Выражение моего лица становится ледяным.) Что, все еще хуже?
— Ты совсем сбил меня смысли. — Это же уму непостижимо. Бладхаунд, может, и не виноват во всех грехах, но определенно заслужил порицание. Доверять Сэму! Надо же до такого додуматься! — И как мы вообще заговорили о продаже тела? Ты за кого меня держишь? Моя мамочка — в «Женском институте». Мне зарабатывать проституцией? Я ничего такого не делала. Они просто меня сопровождали.
— Да я ничего такого и не думал. Я только… Я просто забеспокоился, когда ты упомянула танцевальные клубы. Не то чтобы ты не сумела зарабатывать там деньги, — поспешно добавляет он. — У тебя великолепная фигура. Я всегда это признавал.
— Что??? — ору я на него. — Ах ты, подлец! Думаешь, я буду сидеть рядом с тобой, зная о твоих сексуальных фантазиях?
— Да нет-нет, ничего подобного! — Его лицо становится пунцовым.
— Это еще почему? Что со мной не так? Бладхаунд сейчас заплачет. Кажется, он готов провалиться сквозь землю.
— Нет-нет, все в порядке. Ты выглядишь просто отлично. Ты само совершенство. Если бы только не острый язык, но даже он просто очарователен, если хочешь знать. — Бладхаунд понимает, что его занесло. Он резко замолкает. Пот течет у него по вискам.
Я начинаю беспокоиться, не хватил бы его удар. Ладно, пора сменить гнев на милость. Добить его, чтоб не мучился.
— Бладхаунд.
— Да?
— Заткнись. Все закончилось хорошо. Ты был абсолютно прав по поводу этого похотливого мерзавца.
— Но…
— Заткнись, я сказала! Джим позвал меня, чтобы поздравить.
— Э?
— Вот так-то. Очевидно, миссис Норико и дети уже сегодня будут в Токио. Доктор Норико сказал управляющему, что у них семейные обстоятельства.
— Как бы «семейные обстоятельства» не закончились бракоразводным процессом. Я думаю, в этом случае она вытянет из него столько иен, сколько сможет.
— Ты дашь мне закончить или нет? Еще одно слово… — С такими людьми надо быть потверже. Сразу дать понять, кто здесь хозяин. Бладхаунд покорно кивает. — Ладно, говоря коротко, у доктора Норико оказалась абсолютно ничем не занятая ночь. Он изучил мое письмо с предложением сделки, и оно ему понравилось.
— Что? — вскрикивает Бладхаунд. Коллеги вновь оборачиваются. У них это скоро станет рефлексом. — Поверить не могу.
— А придется. Доктор Норико хочет, чтобы я позвонила ему и организовала встречу. Понимаешь ли… — делаю пальцами крайне двусмысленный жест, — ужин. Ион предлагает мне привести пару друзей. — Еще один малопристойный жест. — С собой. Джим потрясен моим энтузиазмом. К счастью, он знает о нем далеко не все. Сказал, что всегда в меня верил. А еще, — я наклоняюсь пониже к Бладхаунду, — предупредил меня, что у доктора Норико странные вкусы, и велел быть поосторожнее. Предложил мне взять тебя с собой… впрочем, я не думаю, что вкусы настолько уж странные.
— И что ты собираешься делать? — Бладхаунд проигнорировал мой последний намек. — Это может решить все твои проблемы. Подумай о весенней коллекции!