Де Джон. Замок Сновидений

   — Ну да, — сказала она. — Как ещё может быть устроена служба безопасности?
   — Ясно. И если мы войдем, нам придется сразиться с ним, верно?
   — Поэтому нам и нужно нейтрализовать охранную систему.
   — Сначала надо проникнуть внутрь. Я хочу кое-что попробовать.
   — Что?
   — Один маленький хитрый приемчик.
   Джин, со взрывным устройством в руке, встал перед дверью.
   Девушка-пилот смотрела на него с интересом.
   — Я тучка, тучка, тучка, а вовсе не медведь, — начал он.
   Девушка удивленно вскинула брови.
   — Ах, как приятно тучке по небу лететь! ^[5]— Джин смотрел прямо перед собой, четко выговаривая слова заклинания.
   Послышался скрежет. Джин повторил заклинание, и дверь со скрипом распахнулась.
   — Вот это да! — воскликнула девушка.
   — Ничего особенного. Самое простецкое заклинание. Ничего суперволшебного я сделать не могу, но открывать двери в мирах, где присутствует инженерная магия, удается. К счастью, этот — один из таких.
   — Ты волшебник? — засмеялась она.
   — Нет, до этого я не дотягиваю — слишком уж впечатлителен.
   — Понятия не имею, кто ты и чем занимаешься, — улыбаясь, сказала она. — Но есть в тебе что-то особенное, не знаю, как сказать, свой стиль, что ли….
   — Спасибо, конечно, но вообще-то стиль — это последнее утешение для тех, у кого за душой ничего нет.
   За дверным проемом их ждала пугающая чернота. Но на раздумья и колебания времени не было, и они осторожно вошли внутрь.

Равнина

   На горизонте просветлело. Тучи рассеивались. А может, это ему только казалось. Времени не существовало, это он знал. А что он знал о себе? Он существовал — это да. Что-то происходило, раз возникали мысли, рождались слова. Рождались и исчезали. И он может исчезнуть. Он чувствовал, что может раствориться и исчезнуть навсегда. Но понимал и даже был уверен, что его существование продолжится, перейдет в туманное будущее. И это было уже что-то. Не много, но все-таки уже что-то.
   Тем не менее больше он не знал ничего. И так и не мог вспомнить свое имя. Было лишь смутное ощущение, что с ним произошло нечто важное. Что ж, до того как он прибыл сюда, у него и этого не было.
   И снова он как будто ощутил движение времени. Возможно, время здесь имело огромное значение. События менялись, хотя и незаметно. Ситуация улучшалась. Нет, сказать так было бы преувеличением. И все-таки что-то трансформировалось. Но с другой стороны… Интересно, а у него самого сколько сторон? Он посмотрел на свои руки — да, руки две, значит, одна сторона правая, другая левая.
   Но с другой стороны, ничего существенного вокруг не изменилось. Правда, едва ли оно было — это «вокруг». Вернее, вокруг было «ничто», и это тревожило его. Здесь слишком много этого «ничего». И даже почти не было того «здесь», в котором нет ничего. Не было абсолютно ничего, что позволило бы отличить одну точку на плоскости от другой. До сих пор.
   Он остановился. Далеко впереди, над горизонтом, возникло нечто похожее на острие копья, торчащего вертикально вверх. Но очень, очень далеко.
   Цель! У него появилась цель! Он стремительно шагнул вперед.
   Этот новый объект приближался с гигантской скоростью и становился все больше и больше, вырастал до неимоверных размеров. Наконец уже удалось разглядеть, что это высокая, узкая пирамида, похожая на обелиск, с фигурой неправильной формы наверху.
   Он заторопился.
   Когда он достиг основания пирамиды и взглянул вверх, он не увидел вершины — она терялась в темноте.
   И вдруг он понял: неправильная фигура наверху была человеческой. Человек сидел в кресле, похожем на трон, а пирамида служила его основанием.
   Сидящий не двигался — хотя секунду назад он мог бы поклясться, что тот пошевелился.
   Через какое-то время (да — время!) он различил ещё несколько деталей на вершине обелиска. Теперь можно было точно сказать, что человек облачен в длинную мантию, а на голове у него шляпа. Перед ним на небольшом письменном столе лежала огромная книга, и сидящий медленно и методично выводил букву за буквой, строчку за строчкой.
   Шло время.
   Ему не оставалось ничего, кроме как смотреть вверх и ждать. Он стоял совершенно неподвижно, устремив глаза на фигуру наверху. Ждать. Ждать.
 
   Прошло ещё какое-то время, невозможно было сказать, час или мгновение. Неожиданно человек отложил перо и откинулся на спинку кресла.
   И тут картина изменилась. Пирамида превратилась в судейское кресло, на сидящем теперь была судейская мантия. Черты погруженного в тень лица разглядеть не удавалось, отчетливо видна была лишь длинная, с серебряным отливом борода. Глаза под темными низкими бровями напоминали бездонные колодцы.
   Судья заговорил. Он сказал:
   — А!
   Голос был низкий и звучный.
   Стоящий внизу молчал.
   Судья (в конце концов, у него должно было быть имя) взглянул в открытую книгу. «Я как раз готовил твое появление. Вот ты и пришел. Настало твое время. Вернее, закончился отпущенный тебе срок».
   — Где я?
   — В самом деле: где? — Судья чуть улыбнулся. — Это лишь остановка, короткая остановка на пути следования.
   — На пути куда?
   — Именно это мы и должны определить.
   — Если ты не можешь ответить на мой вопрос, — сказал человек внизу, — то скажи мне хотя бы, кто я?
   — Это тоже необходимо определить. Ведь ничто не является постоянной величиной. Все течет, все меняется. Необходимо работать и работать, чтобы сделать какую-нибудь величину постоянной.
   Человек внизу на минуту опустил глаза, затем снова взглянул на сидящего наверху.
   — Что я здесь делаю? Почему я попал в это место?
   — Слишком много вопросов, — ответил судья, но потом улыбнулся и кивнул: — Хорошо. Ты должен относиться к тому, что с тобой происходит, как к процессу, как к ситуации становления. Ты должен задавать вопросы. Ты должен познавать. Ты должен забыть все, что знаешь или думаешь, будто знаешь. Ты должен познать все заново. С постижением появятся новые знания о собственной сущности, изменится и восприятие. Все придет со временем. Ты должен учиться, а также быть очень терпеливым.
   — Но я хочу знать, мне необходимо понять…
   — Хорошо, хорошо. Ты научишься и узнаешь.
   Судья откинулся на спинку кресла и потер глаза.
   — Ох! — сказал он устало. — Нелегкая это работа.
   — Кто ты? — спросил смотрящий вверх.
   — Моя обязанность — наблюдать за тобой, пока ты учишься видеть и познавать. Вести тебя, но не учить. Ты должен научиться сам. Я буду помогать тебе на этом пути. Моя задача — выбрать тебе дорогу. Дорог к знанию много, и дойти до поставленной цели можно разными путями. Необходимо лишь выбрать единственно верный, который поможет тебе познать себя.
   — Куда мне идти?
   — Не спрашивай, — последовал ответ. — Я уже говорил: место не столь важно. Важен сам процесс. Не думай о том, где и когда разворачивается действие. Для тебя важно не пространство, а то, доберешься ли ты до тех пределов, в которых решится твоя участь. Важно не само время, важно дожить до того часа, когда будет вершиться твоя судьба.
   — Это все записано? — спросил человек. — В этой книге?
   Судья кивнул, глядя с небесной высоты кресла.
   — Именно это я и пишу. Запись ведется даже сейчас, пока мы беседуем.
   — Значит, от меня ничего не зависит.
   — Наоборот! У тебя есть все, чтобы изменить ситуацию. В твоем распоряжении все для сопротивления, борьбы или отказа.
   — Но если моя судьба определена?
   — В вечности твоя судьба определена, но ты живешь в определенном времени, и от тебя зависит то, как будет протекать твоя жизнь. Источник твоей судьбы в тебе самом. Ты будешь писать свою историю. А я… я буду записывать её здесь. — Судья показал на страницы огромной открытой книги.
   Человек молчал. Тишина стала гулкой.
   — Это… очень интересно.
   — Не сомневаюсь. — Судья расправил плечи. — Мне больше нечего добавить. Слова в данном случае мало что значат.
   — Ты мне не все сказал. Но ведь ты, наверное, не можешь сказать мне все, — произнес человек внизу.
   — Это правда. Я не сказал о многом, тому есть веские причины. Со временем ты поймешь. — Судья выпрямился. — Пора начинать.
   — Начинать что?
   Человек вдруг заметил, что линия горизонта стала едва различима, наползала серая дымка, и со всех сторон подступали тени. Тишина сделалась невыносимой.
   — Что происходит?
   — Ничего, — сказал судья. — Твое временное существование подходит к концу. Возвращается хаос. Наступает тьма.
   — А что будет с этим местом? Оно исчезнет?
   — Возможно. А может быть, и нет.
   — Что об этом говорит книга?
   — Только то, что делаешь ты и что я записываю.
   Мрак надвинулся, поглотив все пространство. Тонкая полоска горизонта разделяла темноту на две части. Затем и она исчезла, и все захватила пустота.
   — Это бессмысленно, — произнес он в последний момент, перед тем как исчезнуть.
   — Что именно? — услышал он напоследок.

Палата тайного совета

   Сидевшие за огромным дубовым столом немало повидали на своем веку.
   У каждого на груди поверх церемониальной мантии блестел золотой медальон с выгравированной должностью его обладателя. Все молчали, украдкой бросая взгляды друг на друга из-под надвинутых на глаза капюшонов.
   Некоторые ради приличия улыбались, но у большинства лица были бесстрастными, хотя в мозгу кипела работа: задумывались заговоры и ответные ходы, оценивались сила возможных союзников и опасность потенциальных врагов, замышлялись интриги, продумывались планы.
   Блики свечей гуляли по блестящей, словно воском натертой поверхности дубового стола. Кресла были обтянуты мягкой черной тканью, подсвечники сделаны из золота. Эта комната подавляла и подчиняла, как и положено обиталищу высшей власти.
   Двое из присутствующих, сидящие рядом, явно нервничали. Один из них, то и дело поглаживающий бороду, быстро взглянул на соседа. Тот, в свою очередь, многозначительно поднял бровь и отвернулся.
   Сидящие посматривали друг на друга, покашливали, и по выражению их глаз было ясно, что они мучаются сомнениями в правильности решения.
   Кресло во главе стола пустовало, к нему то и дело обращались нетерпеливые взгляды.
   — Ну что ж, я думаю… — не выдержал кто-то.
   Его прервал скрип открывающейся двери. Вошел паж и встал сбоку.
   — Его королевское высочество Трент, принц Королевства Опасного!
   Принц шагнул через порог, его зеленая мантия колыхалась при ходьбе. Все встали.
   — Добрый день, мои лорды. Присутствующие по очереди приветствовали вошедшего.
   Одет он был со всей подобающей случаю пышностью: шляпа с зеленым кантом и гигантским белым пером, шелковый камзол, отделанный горностаем. Рукоять меча инкрустирована драгоценными камнями. Пальцы унизаны сверкающими драгоценными перстнями.
   Принц подошел к креслу во главе стола.
   — Прошу садиться.
   Трент сел, и все последовали его примеру. Паж удалился, закрыв за собой двери. Воцарилось молчание.
   Принц окинул всех сидящих за столом взглядом, который называют испепеляющим, потом повертел головой направо и налево, разрушая официальный настрой, и улыбнулся.
   — Похоже, у нас трудности.
   Поднялся один из министров.
   — Ваше королевское высочество, позвольте выразить вам искреннее соболезнование по поводу горя вашей семьи. Мы заверяем вас, что разделяем боль безутешной потери, потери не только вашего брата, но и нашего лорда и короля.
   — Спасибо, лорд Баррель, — с достоинством кивнул принц. — От лица моей семьи позвольте сказать… Я не сомневаюсь, что государственные дела будут в надежных руках в это трудное время. Мы верим в вас.
   — Ваше высочество, мы всегда будем вашими покорными и верными слугами. — Баррель поклонился.
   — Хорошо, — ответствовал принц. — Приступим к делу. У нас молодой наследник. Наследнику необходим регент, и я должен объявить вам, что эту обязанность беру на себя.
   Баррель медленно опустился в кресло. Все уже догадывались, что именно скажет Трент. Встал другой министр.
   — Сэр, разрешите мне сказать?
   — Пожалуйста, лорд Трэгг.
   — Нет сомнения в том, что Совет обсудит любое предложение, которое ваше высочество пожелает выдвинуть, и, конечно, вынесет свое решение. Но я прошу ваше высочество помнить, что перед принятием решения по столь важному и деликатному вопросу необходимо взвесить все «за» и «против». А это требует времени.
   Принц покачал головой.
   — Нет, лорд Трэгг, королевство не может ждать. Нам нужен король, правитель. У нас есть молодой наследник двенадцати лет, замечательный юноша, который в один прекрасный день, бесспорно, станет настоящим королем. Мои лорды, я абсолютно уверен в том, что Брэндон в свое время займет трон и возьмет на себя управление королевством. Но до этого дня ещё далеко. Что нам делать сейчас? Необходимо контролировать сто сорок четыре тысячи миров. Тысячами миров мы управляем напрямую. В тысячах миров у нас поставлены наместники, марионетки, и тысячи миров мы ещё только собираемся взять под контроль. Как всем этим управлять в переходный период?
   — Ваше высочество, — заметил Трэгг. — Мы пока не приняли решения. Не прошло ещё и трех часов, как умер король. Неужели вы думаете, мы можем…
   — Решение нужно принять немедленно, — сурово произнес Трент.
   — Это невозможно, ваше высочество, — возразил сидящий справа от Трэгга. — Как сказал лорд Трэгг, необходимо многое обдумать, прежде чем принять решение. Требуется деликатное обсуждение. Кроме того, лорд Кармин сделал бы именно так.
   — Верно, верно! — пронесся шепот среди собравшихся.
   — Хорошо сказано, лорд Моррэль, — кивнул Трент. — В таком случае, как, по-вашему, можно решить проблему? Что может случиться, пока регент не назначен? И что потом?
   Один из министров осторожно проговорил:
   — Ваше высочество, мы, кажется, пришли к единому мнению.
   — Продолжайте, лорд Бэлдон. Что вы предлагаете?
   — Пока подходящий регент не будет найден, управление королевством возьмет на себя Совет. В истории были подобные прецеденты. Сто двадцать лет назад после преждевременной кончины Эрвольда Седьмого остался малолетний наследник Арвен. Королевский Совет назначил нескольких регентов на следующие двадцать лет…
   — Конечно, — прервал принц. — Все жаждали власти. Один за другим эти проклятые дворцовые перевороты…
   — До тех пор, пока Арвен не достиг совершеннолетия, а затем…
   — Бэлдон, не думаете ли вы, что это лучший способ избежать беспорядка?
   — Конечно же нет, ваше высочество, — поспешно согласился лорд Бэлдон. — Конечно же, но здесь, — он оглядел окружающих, — я нижу только цивилизованных людей, в конце концов, мы живем в современном мире. Мы не варвары и не разбойники. Это век демократии.
   — Но у нас нет демократии и никогда не будет, — отрезал принц. — Король Опасного владеет всей магической силой, заключенной в замке. И только один человек должен управлять этой силой. Власть не может быть разделена. А у семи волшебников, Бэлдон, дитя без глаза.
   — Это верно, — произнес старейший из министров, сидевший справа от Трента.
   Принц повернулся к нему.
   — Спасибо, лорд Йорвил.
   Тот улыбнулся, показав беззубый рот.
   — О, я ещё кое-что могу, несмотря на мой возраст! Да уж, не совсем ещё выжил из ума.
   — Уверяю вас, ваше содействие поможет нам. Кстати, простите, сколько вам лет?
   — Семьсот шесть, ваше высочество.
   Принц покачал головой в изумлении.
   — И подумать не мог. А вы уверены, что не бессмертны?
   — Рад сообщить, что умру этой зимой. Так рассчитали предсказатели.
   — О, я…
   — Не волнуйтесь, мой лорд. «Я счастлив был жить и счастлив умереть, я с радостью смерть приму». ^[6]
   Принц рассмеялся:
   — Йорвил, кто знает, вполне возможно, вы ещё будете танцевать на моих похоронах.
   Глаза присутствующих блеснули. Йорвил ответил:
   — Если так, то это будет павана ^[7], мой принц.
   — Мне кажется, вы и гавот смогли бы станцевать.
   Йорвил усмехнулся.
   Принц внезапно стал серьезным и подался вперед, опершись локтями о стол.
   — Вернемся к делу. Мои лорды, я нахожу ваш план, если так можно выразиться, совершенно неприемлемым. Замок будет ввергнут в хаос, а длительный период неопределенности приведет к междоусобным стычкам и дворцовым интригам. Это чистой воды бессмыслица. Я не желаю этого.
   — Но, ваше высочество…
   — Трэгг, к чему вы клоните? Вы хотите сказать, кто-то другой будет регентом? Может быть, у меня нет прав занять это место? Или вы намекаете, что мне следовало бы заняться своим делом и вернуться к работе?
   — О, что вы, ваше высочество, и в мыслях не было, — запротестовал Трэгг. — Нет-нет, я вовсе не это имел в виду!
   Трент откинулся на спинку кресла и хихикнул.
   — Представьте, принц — и будет работать! Стану ярким образцом деклассированного элемента, и, конечно, меня подвергнут всеобщему презрению. Я уж не говорю о моей женитьбе на простолюдинке! — Трент обвел взглядом сидящих, и глаза его вспыхнули от ярости. — Тем не менее… Служащий отеля выдвигает вам ультиматум.
   Все головы повернулись к нему.
   — Ультиматум! — Бэлдон от удивления вздернул брови.
   — Я готов выложить перед вами все карты. Я хочу управлять королевством. Черт возьми, я всегда этого хотел, и сейчас мне наконец выпал шанс. Я хочу быть правителем по праву. Или же…
   — Или что? — тихо спросил Трэгг.
   Принц угрожающе прищурил глаза, но затем его лицо медленно расплылось в улыбке. Он демонстративно водрузил левую ногу на стол.
   — Или я потребую своего права на трон законно, через суд.
   Все загудели.
   Теперь принц хитро усмехнулся.
   — Вам не нравится эта идея, не так ли? Да, годы тяжб, суды в растерянности. Расходы. Неопределенность. Бедные судьи, от волнения они будут скрипеть зубами во сне. Расходы.
   Моррэль вытер пот со лба.
   — Адвокатские гонорары разорят вас!
   — О да, конечно, — нарочито легкомысленным тоном бросил принц.
   — Ваше высочество, — извиняющимся тоном сказал Бэлдон. — Умоляю вас, избавьте нас от этих мук. Такое уже было сто лет назад!
   — Нет, сейчас ситуация совсем другая. Тогда Кармин был коронован, а я нет. Я больше не хочу присутствовать ни на чьей коронации. Просто хочу наслаждаться всеми привилегиями.
   Трэгг умоляюще взглянул на него.
   — Мой принц, мы не можем этого допустить.
   — В таком случае сделайте меня регентом и я не подам в суд. Все очень просто.
   Йорвил захохотал. Принц усмехнулся ему в ответ.
   Бэлдон повернулся к сидящему слева.
   — Лорд Хивелт, как вы в качестве королевского адвоката оцениваете правовую сторону требования его высочества?
   Длинные волосы Хивелта были едва тронуты сединой, хотя выглядел он не намного моложе остальных министров. Голос его, на удивление сильный и чистый, зазвенел в тишине:
   — Это не простой вопрос, милорд. Дело весьма неоднозначно…
   — Старый трюк! Знаем мы эти уловки законников! — с раздражением отозвался принц.
   — Я бы не сказал, — возразил Хивелт.
   — Но все же как вы оцениваете шансы сто высочества занять трон? — спросил Бэлдон.
   Хивелт покачал головой.
   — Трудно сказать. В конце концов, у него есть права…
   — Неужели, Хивелт! — Трэгг взглянул на лорда укоризненно.
   Тот пожал плечами.
   — Это правда. Как верно сказал его высочество, многие годы будет тянуться вереница тяжб, и сейчас никто не может сказать, чем все закончится. Со временем шансы принца вырвать у Брэндона трон могут существенно возрасти.
   По комнате пробежал шепот недоверия. Бэлдон подался вперед.
   — Ваше высочество, вы говорили об условиях?
   — Да, об условиях, на которых я возьмусь за эту работу. Регентство устанавливается до достижения Брэндоном совершеннолетия. Другими словами, он не может быть коронован, пока…
   Принц замолчал, а затем снова рассмеялся.
   — Продолжайте, ваше высочество, — настаивал Трэгг. — Пока что?
   — Пока я не устану от этой ерунды или не сыграю в ящик… ну, уйду в отставку. Только после этого Брэндон станет лордом Опасного и полноправным правителем королевства.
   — Неслыханно… Возмутительно… — слышалось перешептывание за столом.
   — О, конечно, милостивые лорды, — кивнул принц. — Я знаю, это захват власти. Я согласен, что поступаю нечестно и неблагородно. Но я буду настоящим королем во всем, а не просто регентом. Я ждал этого случая век свою жизнь — и вот он, этот случай, стучится ко мне в дверь, и я не упущу его. Все законно и правильно. Я уверен, что заслужил трон. И было бы большой ошибкой отказаться. Разумеется, вам могут не нравиться мои действия, но мотивы их честны. Я просто хочу того, что по закону принадлежит мне и было дано мне милостью Господа.
   — Закон и порядок, — усмехнулся Трэгг. — Вот на чем вы спекулируете.
   — Понимайте как хотите. Что для одного человека шантаж, то для другого дружеское убеждение. Да, я вынуждаю вас, но вы… извините, первый вынудили меня. Вы все в прошлом мастера подобного искусства. Если вы им не владели, так не были бы здесь. Почему же вы удивляетесь, что теперь ваше оружие обернулось против вас?
   — Неудачная метафора.
   Трент убрал ногу со стола.
   — Оставим риторику. Я делаю вам предложение, которое не следует отвергать. Я подписываю бумаги, где отказываюсь от претензий на трон Опасного пожизненно и во веки веков в обмен на регентство. Заключим сделку?
   Трэгг запротестовал:
   — Ваше высочество хочет поймать двух зайцев сразу. Мы, значит, должны сделать выбор: признать вас королем сейчас или подождать, пока вы перехитрите нас и завладеете троном позже. Сэр, мы будем в проигрыше независимо от того, согласимся или нет.
   — Чертовски верно. Вы даже поговорку вспомнили. А это, как ни крути, народная мудрость.
   Йорвил зловеще захихикал, шлепнув ладонью по столу.
   Принц удивленно посмотрел на него.
   Хивелт оглядел комнату, подсчитывая молчаливых союзников.
   — Мои лорды, все согласны с этим? Так… один против, дальше… Кто-нибудь ещё?
   — Мне нужен ответ, и как можно скорее, — принц стукнул по столу кулаком.
   — Конечно, сэр, дайте нам время все самим…
   — Конечно, конечно, — принц кивнул. — До результатов следствия…
   — Вскрытия не будет, — сказал Хивелт.
   — Хм, почему это?
   — Таков закон. Тело короля неприкосновенно.
   — Далее в том случае, если нужно выяснить причину смерти?
   — Да, независимо от обстоятельств.
   — А что думает доктор Мирабилис?
   — Через пару часов он сделает предварительный доклад. Тем не менее вы, конечно, понимаете, что он ограничен в своих действиях.
   — Но он хоть что-нибудь предполагает?
   — Что-то вроде сердечной недостаточности.
   Принц фыркнул:
   — Ну это, конечно, убедительная причина.
   — Очень скоро мы всё узнаем. — Хивел пожал плечами. — Мирабилис сказал, что есть несколько верных способов, с помощью которых он может установить причину смерти.
   — Что ж, будем надеяться.
   — Печаль вашего высочества по поводу кончины брата очень трогает. — В голосе Трэгга слышалась изрядная доля иронии.
   На лице Трента отразилась вся гамма сменяющихся в его душе эмоций.
   — Трэгг, это уже слишком. Запрещенный прием. Почему бы вам тогда прямо не назвать меня убийцей брата?!
   — Ваше высочество, вы передергиваете. — Трэгг злобно взглянул на принца.
   Вмешался Бэлдон:
   — Я уверен, лорд Трэгг не имел в виду подобные обвинения.
   — А я уверен, что он именно это и имел в виду. Но не важно. Мои лорды, я должен покинуть вас. Ах да, ещё кое-что. Похороны.
   — Разумеется, государственного масштаба, ваше высочество.
   Принц кивнул.
   — Да, конечно, со всеми почестями. И когда же?
   — Согласно закону, тело должно пролежать десять дней…
   — Десять дней? Это абсурд. Держу пари, его нельзя бальзамировать.
   — Не совсем так, ваше высочество, можно, но лишь на короткий срок.
   — Хорошо, — с сомнением в голосе сказал принц. — Но все же десять дней…
   Бэлдон поднял руки в жесте беспомощности.
   — Закон есть закон. Так ведь, Реналто?
   Худощавый мужчина, сидевший возле Бэлдона, кивнул.
   — Моя обязанность, как полномочного представителя министра по делам религии, проследить за тем, чтобы закон в точности соблюдался.
   — Очень хорошо, — заявил принц. — Я не против. Был бы ответ на мое предложение.
   — Мы… — начал было Хивелт, но, взглянув па Трента, прервал сам себя: — Ваше королевское высочество, что случилось?
   По лицу принца струился пот. Он резко встряхнул головой.
   — Ничего. Все в порядке. Пришлите с посыльным ваше решение. Как можно скорее.
   — Куда вы, сэр?
   — Мне нужно ненадолго покинуть замок, я скоро вернусь.
   Принц вскочил и почти выбежал из комнаты. Дверь захлопнулась.
   — Все дело в проклятии, — объяснил Бэлдон. — Трент не может долго находиться в замке.
   — И он хочет быть королем! — Трэгг оглядел присутствующих. — Кто-нибудь поддержит меня?
   — В чем? — спросил Хивелт.
   — В том, чтобы помешать мерзавцу, конечно!
   Лорд Реналто приложил палец к губам.
   — Трэгг, придержите язык!
   — Меня не волнуют никакие шпионы. Этого человека нужно остановить.
   — И как же? — поинтересовался Хивелт.
   — Любым способом.
   Хивелт застонал и покачал головой.
   — Я, как и принц, ненавижу ссоры и интриги. Уж лучше уступить его требованию, чтобы избежать всего этого.